CC BY
190
ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ЭКОНОМИКА И СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ЭВОЛЮЦИИ ИНСТИТУТА СОБСТВЕННОСТИ
ВОЛЬЧИК В.В.,
доктор экономических наук, профессор, Южный федеральный университет, e-mail: [email protected]
Статья посвящена современным тенденциям в эволюции института собственности. Особое внимание уделяется поведенческим предпосылкам принятия решений в связи со стимулами и ограничениями, создаваемыми различными режимами института собственности. Рассматривается проблема доминирования института власти-собственности в российской экономике.
Ключевые слова: институт собственности; поведенческая экономика; стимулы; власть-собственность; контроль и экономическая власть; поведенческие паттерны.
The article analyzes current tendencies in evolution of property institution.
Special attention is given to behavioral prerequisites for making decisions within incentives and constraints created by different regimes of property institution. The paper also investigates the problem of dominance of power-property institution in Russian economy.
Keywords: property institution; behavioral economics; incentives; powerproperty; control and economic power; behavioral patterns.
Коды классификатора JEL: P14, P26, D03, D23, B52.
Развитие институционального направления в современной экономической теории послужило причиной все увеличивающегося внимания со стороны исследователей к проблеме эволюции и функционирования института собственности. В рамках неоинституционализма пионерные работы А. Алчиана [27, p. 816-829; 1, с. 714-723], Р. Коуза [13], С. Пейовича [40], Р. Познера [19], Г. Демсеца [29, p. 347-359; 30, p. 209-233], Э. Остром [38] сформировали устойчивую традицию исследования феномена прав собственности наряду с проблемами минимизации трансакционных издержек, обмена и эффективности различных режимов собственности.
Приведем одно из самых распространенных в неоинституциональной экономической теории определений: «Права собственности понимаются как санкционированные поведенческие отношения между людьми, которые возникают в связи с существованием благ и касаются их использования. Эти отношения определяют нормы поведения по поводу благ, которые любое лицо должно соблюдать в своих взаимодействиях с другими людьми или же нести издержки из-за их несоблюдения» [39, p. 3] (цит. по: [12, с. 8]).
В приведенном определении одной из важнейших является фраза о «поведенческих отношениях между людьми». В неоинституциональной экономической теории эффективность функционирования института собственности связывается с двумя ключевыми условиями: 1) четкая спецификация прав собственности; 2) снижение трансакционных издержек. Поведенческие же отношения, более того, особенности восприятия информации при принятии решений нечасто анализируются в связи с исследованиями института собственности.
Собственность создает стимулы. Чем совершеннее институты собственности, тем более и более стимулы способствуют хозяйственному сотрудничеству и экономическому росту. Стимулы определяют модели экономического поведения, которые позволяют использовать преимущества децентрализованного, спонтанного рыночного обмена. Однако психологические особенности восприятия информации, склонность (несклонность) к риску и влияние институтов, а также поведенческих паттернов и фреймов также должны учитываться при анализе эволюции и функционирования института собственности.
© В.В. Вольчик, 2010
TERRA ECONOMICUS ^ 2010 Том 8 № 2
ТЕ1ЭДА ЕС01\ЮМ!С118 ^ 2010 Том 8 № 2
Современная эволюция института собственности связана с усилением следующих эффектов:
1) сложности механизмов контроля;
2) деперсонификации собственников (формирования нетранспарентной структуры собственности);
3) поведенческих искажений при восприятии стимулов частной собственности;
4) усиления государственного регулирования и рационирования;
5) доминирования института власти-собственности
Именно институциональные инновации, связанные с внедрением института абсолютной частной (индивидуализированной) собственности, сделали возможным опережающее экономическое развитие Запада по сравнению с Востоком. И, хотя на протяжении последних ста лет институт частной собственности подвергался критике как со стороны ученных, так и со стороны политиков, эксперименты по замене частной собственности различными формами государственной (общенародной) или коллективной собственности показали свою несостоятельность [5, с. 173-208].
Обычно частная собственность связывается с демократической формой организации политической жизни общества. Однако экономическая история дает пищу для размышлений, когда автократические и диктаторские режимы способствуют формированию устойчивых и относительно эффективных прав частной собственности [37, р. 40-43]. Серьезными проблемами таких режимов являются стабильность и социальный склероз1, что, впрочем, может быть отнесено и на счет демократических режимов, но в иных институциональных контекстах. Тем не менее, эволюционное формирование эффективного института частной (индивидуализированной) собственности является важнейшей причиной роста благосостояния. Обратный процесс, связанный с ростом благосостояния, а затем формированием эффективных экономических и политических институтов при автократических режимах, связан в основном с фактором стабильности и является скорее исключением, чем правилом2.
Экономисты недооценивают психологическую и поведенческую составляющие при анализе института собственности. Важность исследования психологии собственности отмечал известный социолог и историк Р. Пайпс: «...по состоянию на 1980 год почти не велись эмпирические исследования и систематические теоретические работы по психологии собственничества — об истоках и развитии этого чувства» [41] (цит. по: [5, с. 18]). Именно усложнение пучков собственности и механизмов контроля дает пищу для размышлений относительно поведенческих моделей акторов, связанных с управлением и обменом пучками собственности.
Искажение в восприятии прав собственности при функционировании института собственности в современном глобализирующемся мире может приводить к психологическим искажениям3 при принятии хозяйственных решений. Как показали Д. Канеман и А. Тверски, принятие решений в условиях неопределенности должно основываться на учете психологических факторов [43, р. 1124-1131]. Например «неправильные представления о регрессии»4 (как проявление регресса к среднему), «иллюзия валидности»5 и «иллюзорная взаимосвязь»6 могут приводить к нерелевантной оценке обществом тех стимулов, которые дает частная (индивидуализированная собственность) в условиях современной экономики, где большая роль принадлежит государственному регулированию хозяйственных процессов.
Теорема Коуза предполагает, что собственник может четко оценить выгоды от использования собственности и вступить в обмен, если выгоды от продажи собственности
1 О проблеме социального склероза в социалистических и рыночных системах см.: [17, с. 53-81; 36, р. 22-27].
2 Первая точка зрения о том, что институты являются причиной экономического роста, представлена в работе: [3]. Обратная точка зрения содержится в работе: [10].
3 По сравнению со стандартными моделями принятия решений в условиях доступности информации и реализации принципа максимизации.
4 Что ведет к переоценке отрицательных стимулов (наказаний) по сравнению с положительными стимулами.
5 Под иллюзией валидности понимается ситуация избыточности входных данных, которая уменьшает точность прогноза при принятии решений в условиях неопределенности. Данный психологический эффект влияет на переоценку действенности мер государственного регулирования, заключающегося в рационировании механизмов распределения и перераспределения прав собственности.
6 Неправильное предубеждение в оценке частоты, с которой два события произойдут одновременно.
выше, чем от ее использования. Но можно задаться вопросом, может ли собственник в современных условиях четко определить границы своего права собственности и создают ли права собственности однозначные стимулы для экономических действий? Наша гипотеза заключается в том, что индивиды, являющиеся собственниками (что в принципе лежит в основе индивидуализированной собственности) вследствие фундаментальной неопределенности и сложности экономического порядка, а также несовершенства институциональной структуры и механизмов восприятия информации, могут не получать соответствующих стимулов, которые необходимы для эффективного рыночного использования объектов собственности. Иными словами, собственность и мотивация собственников должны согласовываться с особенностями интерпретации информации при выработке стратегий экономического поведения. Здесь очень важными представляются результаты современной поведенческой теории, которые необходимо адаптировать к достижениям и экономической теории прав собственности.
Неверное понимание стимулов и, следовательно, поведенческих моделей, связанных с функционированием института частной (индивидуализированной) собственности, могут приводить к выработке и применению субоптимальных или вовсе неэффективных и даже разрушительных мер экономической политики [34, р. 775-796]. Вместо института частной собственности в обществе могут формироваться симулякры, дезориентирующие общественное восприятие важных закономерностей институциональной структуры хозяйственного порядка.
Одна из главных идей, на которой базируется частная собственность, — это ее транспарентность. Собственность только тогда становится собственностью, когда общество признает законными и обоснованными права на тот или иной объект. Современная структура прав собственности характеризуется не только и не столько размытостью, а закрытостью для четкой идентификации субъектов собственности. Это относится, прежде всего, к собственности крупных и средних предпринимателей, так или иначе связанных с властными структурами. Особенно актуальна проблема транспарентности собственности для стран с формирующейся рыночной экономикой.
Сложность экономических механизмов контроля (как впрочем, и ухода от контроля за собственностью) сильно возросла по сравнению с началом XX века. Одной из значимых причин усложнения институтов собственности является глобализация экономики. В современном мире существуют институты, которые создают препятствия для формирования прозрачной и четкой структуры собственности. Такими институтами являются оффшоры. Использование схем оптимизации налогообложения с использованием оффшорных компаний приводит к регистрации фирм и финансовых организаций с непрозрачной структурой собственности. Непрозрачность собственности оффшорных компаний может приводить к стимулам для оппортунистического поведения лиц, контролирующих через оффшоры бизнес в других странах.
Важной проблемой при анализе института собственности является использование ресурсов, находящихся в коллективной (коммунальной) собственности. Данной проблеме посвящено множество научной литературы, суть которой можно свести к двум тезисам. Во-первых, решение проблемы использования коллективной собственности может быть получено путем приватизации различных пучков правомочий, т.е. переводом части (или) всей коллективной собственности в режим частной (индивидуализированной). Во-вторых, общины, использующие коллективную (коммунальную) собственность, могут выработать правила, которые способствуют регулированию доступа к использованию редких ресурсов. Такие правила формируются эволюционно и позволяют предотвратить ситуацию «трагедии общин» при использовании ресурсов, находящихся в коллективной собственности. Значимым вопросом при анализе данных ситуаций, является вопрос о стимулах и долгосрочной мотивации, а также инструментах регулирования, связанных с использованием частной собственности в общественных интересах.
В научной литературе присутствует мнение о том, что интересы частных собственников могут препятствовать использованию локально ограниченных ресурсов в интересах социума, компактно проживающего на данной территории [35, р. 457-470]. Проблема недоиспользования редких ресурсов, находящихся в частной собственности, также должна решаться с помощью государственного регулирования, направленного на внедрение демократических механизмов для принятия решения об использовании объектов земельной
ТЕ1ЭДА EC0\0MICUS ^ 2010 Том 8 № 2
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2010 Том 8 № 2
собственности в интересах большинства населения. В случае принятия решения об использовании собственности в интересах общины такая собственность должна быть выкуплена для использования в целях, которые схожи с созданием и функционированием общественных благ. В указанной статье [35, p. 457-470] на примере ограничения прав частной собственности для жилищного строительства в Сингапуре авторы описывают феномен «антиобщественной трагедии» при использовании (или скорее неиспользовании) собственности (tragedy of the anticommons). С подобной проблемой связано строительство олимпийских объектов в г. Сочи. Однако российская специфика осложняется доминированием института власти-собственности, что в свою очередь связано с особенностями институциональной структуры рынков и социального капитала.
Функционирование современного института частной собственности связано со сложными институциональными механизмами реализации контроля и экономической власти над собственностью. Со времени знаменитой работы А. Берли и Г. Минза [28] проблема крупной корпоративной собственности рассматривается в контексте «модели принципала-агента». Однако в современных условиях данная проблема получает новые подтверждения и приобретает особенности, отражающие закономерности институциональных изменений. Одной из граней проблемы контроля за действиями топ-менеджеров в современных условиях является неуклонное повышение доходов у последних, прямо не связанное с экономическими результатами руководимых ими компаний.
Вознаграждение топ-менеджеров является не только проявлением агентской проблемы. Часто различия в размерах вознаграждения топ-менеджеров определяются различиями в институтах, социальном капитале, а также включенности в социальные сети [42, p. 47-64]. Например, в коммюнике саммита G20 также зафиксировано, что надо следить за вознаграждениями менеджеров крупных компаний [15]. Именно от того, как общество реагирует на саму возможность гигантских финансовых бонусов топ-менеджеров, и зависит рост их доходов. На протяжении последних сорока лет средний доход топ-менеджеров в США неуклонно повышался. Так, в 70-х годах наемные менеджеры высшего звена получали в среднем 1,2 млн долларов в сегодняшних ценах, это в 40 раз больше того, что в то время получал средний наемный рабочий, трудившийся полный рабочий день. Однако в начале 2000-х средняя оплата труда высшего менеджера превысила 9 миллионов долларов, что в 367 раз больше среднестатистической заработной платы рабочего [14, с. 149]. Такое положение дел можно объяснить созданием стимулов для эффективного поведения в ситуации, характеризующейся большой неопределенностью и сложностью.
При анализе феномена собственности немногие экономисты учитывают тот факт, что в современных условиях размываются права собственности не только на овеществленные объекты собственности или интеллектуальной собственности, но важным для анализа представляется еще случай размывания или ограничения прав собственности на доходы. Также в современных условиях возникает проблема обработки и интерпретации информации, связанной с собственностью на различные финансовые инструменты, в частности деривативы. Примечательно, что в связи с ипотечным кризисом в США 2008 года генеральный прокурор и Комиссия по ценным бумагам и биржам США запросили информацию из восьми ведущих банков и трех рейтинговых агентств [31]. Регулирующие органы США интересует вопрос, не вводили ли в заблуждения инвесторов банки и рейтинговые агентства, пытаясь получить различные выгоды от размещение заведомо убыточных финансовых инструментов.
Тот факт, что крупнейшие рейтинговые агентства (Standard and Poor's, Moody's and Fitch Ratings) оказались замешаны в финансовых скандалах заставляет обратить внимание на институт рейтинговых агентств. Этот институт в современном виде начал формироваться в США. В первую очередь созданию рынка услуг рейтинговых агентств способствовало государственное регулирование финансовых рынков со стороны Комиссии по ценным бумагам и биржам США (Securities and Exchange Commission).
Экономическая функция рейтинговых агентств состоит в снижении асимметрии информации. Однако значимость рейтингов для национальной и мировой экономики позволяет рейтинговым агентствам в определенных случаях манипулировать поведением инвесторов и регулирующих организаций. Действия рейтинговых агентств есть не что иное, как очередная попытка «помочь» рынку с помощью различных форм рационирования. И если рынок всегда будет спонтанным и обезличенным механизмом обмена, ценообра-
зования и распределения собственности, то деятельность рейтинговых агентств всегда будет связана с человеческим фактором, который не исключат никакие совершенные рейтинговые методики.
Функционирование института собственности сопряжено с оценочными и ценностными суждениями, которые соответствуют конкретному историческому периоду, а также связаны с особенностями национальной хозяйственной культуры [32, р. 471-476]. Этическая проблема справедливости, когда она рассматривается в связи с вопросом об эффективности и даже самой возможности существования частной собственности, часто не имеет удовлетворительного решения.
На протяжении многих лет экономисты, как и философы, рассматривали проблему распределения собственности в обществе неразрывно с проблемой справедливости7. Обычно под справедливостью понимают соответствие усилий полученному результату [11, с. 42]. Но для анализа института собственности подобное понимание справедливости вряд ли подходит. Обоснование такой точки зрения находим у Д. Юма: «Отношение соответствия, или пригодности, никогда не следует принимать во внимание при распределении собственности среди людей; мы должны руководствоваться при этом правилами, более общими по способу применения и более свободными от сомнений и недостоверности. Такими правилами являются при первоначальном установлении общества наличное владение, а впоследствии — захват, давность, приращение и наследование» [26, с. 280]. Справедливое установление прав собственности в обществе должно связываться не с уравнительным распределением (перераспределением), а со стабильностью. Поэтому институт собственности должен отвечать двум условиям: 1) постоянности и стабильности владения; 2) передачи собственности только при согласии на это ее владельца. «Все это потребует взаимного обмена и торговых соглашений; поэтому передача собственности посредством согласия точно так же имеет своим основанием естественный закон, как и стабильность ее при отсутствии подобного согласия» [26, с. 281].
Формализация права частной собственности не означает, что институт собственности на тот или иной актив будет демонстрировать большую эффективность, чем иные формы, например коллективной или государственной собственности. Важной иллюстрацией данного на первый взгляд парадокса может служить пример относительно неэффективного функционирования института земельной собственности сельскохозяйственного назначения в постсоветских странах [33, р. 580-587].
Экономисты и правоведы часто забывают, что преимущества частной собственности в создании созидательных стимулов для ее использования могут реализовываться только в рыночных условиях, и связаны с обменом и стабильностью прав. Однако последние десятилетия стала актуальной как для развитых, так и для развивающихся стран экономическая политика нового феодализма [5, с. 397-419] или нового меркантилизма8. Главным отличием новых феодализма и меркантилизма от традиционных является то, что если ранее решение об изъятии и наделении собственностью принимал монарх или феодал, то в настоящее время такой привилегией пользуются политики посредством демократических и квазидемократических процедур, эксплуатирующие идеи «общественных интересов» в своих целях. Таким образом, важнейшая характеристика частной собственности — стабильность, постепенно размывается и перестает быть незыблемой в общественном мнении.
Формирование эффективных (неэффективных) институтов связано с действиями групп специальных интересов [18, 16, 36]. Именно эволюционный отбор групп интересов обусловливает доминирование тех или иных институтов в исторической перспективе [6, с. 55-68]. Социальный склероз и действия групп специальных интересов связаны с такой важной тенденцией, как доминирование в постсоциалистических и развивающихся странах института власти-собственности. Одним из интереснейших проявлений власти-собственности в современной российской экономике является пример использования и приватизации муниципальной собственности. Доходы, которые получают местные группы специальных интересов от дискреционного распоряжения муниципальной собственностью, могут сравниться только с доходами от использования богатейших природных ресурсов, таких как нефть и газ.
7 См. работы Дэвида Юма, Фридриха Хайека, Джона Ролза [26, 25, 21].
8 Термин «новый меркантилизм», или «неомеркантилизм», был предложен Э. де Сото для описания ситуации неэффективного государственного регулирования в развивающихся латиноамериканских странах [23, 24]. Политика неомеркантилизма также характерна для значительного числа постсоветских стран, что во многом определяет феномен развития и доминирования института власти-собственности [7; 8, с. 877-882; 4].
ТЕ1ЭДА EC0\0MICUS ^ 2010 Том 8 № 2
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2010 Том 8 № 2
Функционирование института власти-собственности в рамках современного российского хозяйственного порядка привело к формированию феномена «олигархов». Хотя деятельность «олигархов» в целом не одобряется большинством населения, и воспринимаются они скорее негативно (табл. 1), их могущество все же ассоциируется с владением огромной частной собственностью.
Таблица 1
Мнения россиян о том, кто такие «олигархи» [22, с. 253]
«Олигархи» — это: %
Люди, неправедно нажившие огромные состояния 40
Люди, которых никто не выбирал и не назначал, но они обладают большой властью в стране 20
В основном руководители и владельцы очень крупного бизнеса 15
Просто очень богатые, сверхбогатые люди 14
Люди в силу ума и таланта сумевшие выдвинуться в число лидеров нации 5
Затрудняюсь ответить 5
На региональном и муниципальном уровнях российское общество воспроизводит региональных и местных «олигархов». Деятельность владельцев крупного и среднего бизнеса, олицетворяющих экономическую элиту страны в глазах населения, не соотносится с легитимным, инновационным и упорным накоплением частной собственности. Стимулы, которая создает частная (индивидуализированная) собственность, не всегда очевидны, если наделение и защита собственности возможны при активной поддержки власти, которая не может тягаться с институтом собственности в важнейшей характеристике — стабильности.
Для моделей экономического поведения, которые доминируют в рамках российского хозяйственного порядка, характерны недооценка стимулов и ограничений, создаваемых частной собственностью и переоценка значимости государственной собственности, которая имеет почти сакральный характер [4, с. 121-145]. Примечательно, что значительная часть населения считает, что основные природные богатства, доход от которых составляет львиную долю ВВП, должны принадлежать либо государству, либо народу, а де-факто «принадлежать народу», значит принадлежать государству (табл. 2). Изменение стереотипов по отношению к институту собственности во многом зависит и от экономистов — как от релевантности их моделей, так и от всеохватывающего экономического образования, которое может дать широким слоям населения инструменты для понимания механизмов реализации стимулов и ограничений при функционировании эффективного института частной (индивидуализированной) собственности.
Таблица 2
Кому, с точки зрения российских граждан, должны принадлежать природные богатства России в % [22, с. 284].
Природные богатства России должны принадлежать: 2000 г. 2004 г.
Государству 41 43
Народу 39 42
Всем жителям территории (области, республики, края), на которой они расположены 9 10
Тем, кто непосредственно работает с этими богатствами (если речь идет о земле, то работникам колхозов или фермерам; если о полезных ископаемых — то тем коллективам, которые их добывают) 8 3
Тому, кто стал их официальным собственником в результате реформ последних лет 2 2
Кому-то другому 1 1
Отличие института частной собственности от института власти-собственности заключается также в разной мере ответственности за использование (неиспользование) объек-
тов собственности. Институт власти-собственности позволяет не только получить и защитить с помощью властных структур собственность, но также позволяет избежать или минимизировать ответственность, в том числе и социальную, связанную с использованием собственности в хозяйственном обороте. Данное свойство института власти-собственности согласуется с особенностями экономического поведения в условиях семейно-кланового капитализма [20, с. 66-69].
При анализе эволюции институтов вообще и института собственности в частности надо принимать во внимание, что исследования поведения индивидов в сложных системах (которой, по сути, и является хозяйственный порядок) должны учитывать систему индуктивного мышления, состоящую из множества «элементов» в форме моделей мнений или гипотез, которые адаптируются к совокупной среде, совместно создаваемой ими [2, с. 60]. В адаптивно сложной системе хозяйственного порядка исследования института собственности играют важную роль не только в плане научного поиска, но и формирования ментальных моделей у основных акторов. Исследования современных тенденций и закономерностей эволюции институциональной структуры экономики не должны замыкаться в рамках отдельных социальных наук [9, с. 73-78]. Широкая междисциплинарная кооперация в исследовании эволюции института собственности позволит использовать синергетический эффект на пути к лучшему пониманию процессов формирования и изменения эффективных экономических, политических и социальных институтов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алчиан, А. Права собственности // Экономическая теория / А. Алчиан; под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена. М.: ИНФРА-М, 2004.
2. Артур, Б. Индуктивное мышление и ограниченная рациональность / Б. Артур // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2003. Т. 1. № 3.
3. Асемоглу, Д. и др. Институты как фундаментальная причина экономического роста / Д. Асемоглу, С. Джонсон, Дж. Робинсон // Эковест. Т. 5. № 1-2.
4. Бережной, И.В., Вольчик, В.В. Исследование экономической эволюции института власти-собственности / И.В. Бережной, В.В. Вольчик. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2008.
5. Бетелл, Т. Собственность и процветание / Т. Бетелл. М.: ИРИСЭН, 2008.
6. Вольчик, В.В. Нейтральные рынки, ненейтральные институты и экономическая эволюция / В.В. Вольчик // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2004. Т. 2. № 2.
7. Вольчик, В.В. Природа меркантилистической экономики и институт власти-собственности / В.В. Вольчик // Экономический Вестник Ростовского государственного университета. 2005. Т. 3. № 2.
8. Вольчик, В.В. Современный меркантилизм как устойчивый тип неэффективной рыночной экономики / В.В. Вольчик // Экономическая теория: истоки и перспективы. М.: Экономический факультет МГУ, ТЕИС, 2006.
9. Вольчик, В.В. Институционализм: торжество междисциплинарности / В.В. Вольчик // Journal of Institutional Studies (Журнал институциональных исследований). 2009. Vol. 1. No. 1.
10. Глэзер, Э. и др. Являются ли институты причиной экономического роста? / Э. Глэзер, Р. Ла Порта, Ф. Лопес-де-Силанес, А. Шлейфер // Эковест. Т. 5. № 2.
11. Жувенель, Б. Этика перераспределения / Б. Жувенель. М., 1995.
12. Капелюшников, Р.И. Экономическая теория прав собственности / Р.И. Капелюшников. М., 1990.
13. Коуз, Р. Фирма, рынок и право / Р. Коуз // Фирма, рынок и право. М., 1993.
14. Кругман, П. Кредо либерала / П. Кругман. М.: Издательство Европа, 2009.
15. Кузьмин, В. и др. Двадцать в лодке, не считая финансов. Мировые лидеры ищут выход из кризиса [Электронный ресурс] / В. Кузьмин, К. Латухина // Российская газета. Центральный выпуск. 2009. № 4882. 3 апр. Режим доступа: http://www.rg.ru/2009/04/03/sammit.html, свободный
16. Олсон, М. Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп / М. Олсон. М., 1995.
17. Олсон, М. Рассредоточение власти и общество в переходный период. Лекарства от коррупции, распада и замедления экономического роста / М. Олсон // Экономика и математические методы. 1995. Вып. 4.
18. Олсон, М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз / М. Олсон. Новосибирск, 1998.
19. Познер, Р. Экономический анализ права / Р. Познер. СПб: Экономическая школа, СПбГУЭФ, ГУ-ВШЭ, 2004.
20. Розмаинский, И.В. Основные характеристики семейно-кланового капитализма в России на рубеже тысячелетий: институционально посткейнсианский подход / И. В. Розмаинский // Экономический вестник Ростовского государственного университета. 2004. Т. 2. № 1.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2010 Том 8 № 2
ТЕRRА ECONOMICUS ^ 2010 Том 8 № 2
21. Ролз, Дж. Теория справедливости / Дж. Ролз. Новосибирск, 1995.
22. Собственность и бизнес в жизни и восприятии россиян. М.: Наука, 2006.
23. Сото, Э. де. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире / Э. де Сото. М., 1995.
24. Сото, Э. де. Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире / Э. де Сото. М., 2001.
25. Хайек, Ф.А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма / Ф.А. Хайек. М., 1992.
26. Юм, Д. Трактат о человеческой природе / Д. Юм. Т. 2. М., 1995.
27. Alchian, A.A. Some economics of property rights // П Politico, 1965. 30.
28. Berle, А. et al. The Modern Corporation and Private Property / A. Berle, G. Means. Macmillan, 1932.
29. Demsetz, H. Towards a theory of property rights / H. Demsetz. American Economic Review, 1967. P. 57.
30. Demsetz, H. et al. Ownership structure and corporate performance / H. Demsetz, B. Villalonga // Journal of Corporate Finance. Volume 7. Issue 3. September, 2001.
31. Eight banks face US investigation // BBC News Thursday, 13 May (http://news.bbc.co.uk/2/hi/ business/10115471.stm).
32. Gul, F. et al. Welfare without Happiness / F. Gul, W. Pesendorfer // The American Economic Review, Vol. 97. No. 2 (May, 2007).
33. Hoa, P. et al. Whose land? The political economy of land titling in transitional economies / P. Hoa, M. Spoorb // Land Use Policy. Vol. 23. 2006.
34. Letiche, John M. Positive economic incentives New behavioral economics and successful economic transitions / John M. Letiche // Journal of Asian Economics. Vol. 17. 2006.
35. Loo-Lee Sim et al. Property rights, collective sales and government intervention: averting a tragedy of the anticommons / Loo-Lee Sim, Sau-Kim Lum, Lai Choo Malone-Lee // Habitat International. Volume 26, Issue 4, December, 2002.
36. Olson, M. Jr. The Devolution of the Nordic and Teutonic Economies / M. Jr. Olson // American Economic Review. May. 1995. V. 85. № 2. Papers and Proceedings of the Hundredth and Seventh Annual Meeting of the American Economic Association Washington, DC, January 6-8, 1995.
37. Olson, M. Power and prosperity: outgrowing communist and capitalist dictatorships / M. Olson. NY: Basic Books, 2000.
38. Ostrom, E. Understanding Institutional Diversity / E. Ostrom. Princeton University Press, 2005.
39. The economics of property rights. Ed. by Furuboth E. G., Pejovich S., Cambridge, 1974.
40. Pejovich, S. The Economics of Property Rights: Towards a Theory of Comparative Systems / S. Pejovich. London: Kluwer Academic, 1990.
41. Pipes, R. Human Nature and the Fall of Communism / R. Pipes // Bulletin of the American Academy of Arts and Science 49 (January 1996): 48.
42. Sandell, R. Social networks and organizational similarity: an analysis of similarities in chairperson remuneration among Sweden's publicly traded firms / R. Sandell // Scandinavian Journal of Management. Volume 18, Issue 1, March 2002.
43. Tversky, A. et al. Judgment under Uncertainty: Heuristics and Biases / A. Tversky, D. Kahneman// Science. 27 September. 1974: Vol. 185. No. 4157.
