«Поучения огласительные» Кирилла иерусалимскогокак источник по истории русской библейскойфразеологии Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

что личные имена с основой таш характерны для тоболо-иртышских татар, с основой тас - для тарских и в меньшей степени для барабинских татар. Антропонимы с основой тас/таз, характерные больше для тарских и меньше для барабин-ских татар, свидетельствуют о ранних эт-ногенетических связях последних с бул-гарскими и хазарскими племенами и родами, а в более поздний период - с башкирами, чувашами и др. Булгарский, хазарский и чувашский языки теснейшими узами связаны и с генетически родственными языками - монгольскими и тунгусо-маньчжурскими. На язык барабинских татар, как и тарских, большое влияние оказали народы, входившие в восточное объединение, - тувинцы, якуты, хакасы, монголы и др.

Литература

Богомолов, В.Б. Характеристика орнамента томских татар / В.Б. Богомолов, Н.А. Томилов // Из истории Сибири. Томск, 1976. Вып. 19.

Дмитриева, Л.В. Язык барабинских татар и алтайская языковая общность (На материале названий растений) / Л.В. Дмитриева // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. Томск, 1973.

Долгих, Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. / Б.О. Долгих. М., 1960.

Корусенко, С.Н. Генеалогия и этническая история барабинских и курдакско-сар-гатских татар / С.Н. Корусенко, Н.В. Кулешова. Новосибирск, 1999.

Кузеев, Р.Г. Происхождение башкирского народа / Р.Г. Кузеев. М., 1974.

Радлов, В.В. Образцы народной литературы тюркских племен / В.В. Радлов. Спб., 1872. Ч. IV.

Радлов, В.В. Сибирские древности. Из путевых записок / В.В. Радлов // ЗРАО. Спб., 1895.

Суперанская, А.В. Общая теория имени собственного / А.В. Суперанская. М., 1973.

Томилов, Н.А. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI - начала XX в. /

Н.А. Томилов. Новосибирск, 1992.

Тумашева, Д.Г. Языковые связи сибирских татар / Д.Г. Тумашева // Этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1984.

А.В. ГРИГОРЬЕВ (Москва)

«ПОУЧЕНИЯ ОГЛАСИТЕЛЬНЫЕ» КИРИЛЛА ИЕРУСАЛИМСКОГО КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ РУССКОЙ БИБЛЕЙСКОЙ ФРАЗЕОЛОГИИ

Дан анализ древнерусских источников русских библейских устойчивых выражений. Показано, что в тексте «Поучений» Кирилла Иерусалимского (XI — XII вв.) мы можем найти большое количество оборотов, которые восходят к текстам Ветхого и Нового Заветов. Автор использует типологический (прообразовательный) принцип толкования Священного Писания.

В настоящее время подвергается пересмотру традиционная точка зрения, согласно которой библейские фразеологизмы заимствуются непосредственно из текста Ветхого и Нового Заветов сначала в старославянский и церковнославянский, а затем в русский язык. Анализ древнейших текстов показывает, что между русской книжной традицией и текстом Библии существуют источники-посредники. Исследователи указывают, что это могли быть переведенные с греческого языка «разного рода сборники компилятивного характера: “Цветники”, “Пчелы”, “Зерцала”, “Измарагды”, “Маргариты”, “Азбуковники”, куда, наряду с афоризмами византийских и римских писателей, вносились извлечения из Священного Писания» (Шу-лежкова 2002: 69). Однако основным источником-посредником, как показывает анализ, являются богослужебные, экзегетические и толковые сочинения апологетов и Отцов Церкви. Это обусловливает необходимость выявления подобных пат-ристических источников, известных в славянских переводах, и оценки их лингвистической содержательности.

Один из таких источников - «Огласительные и тайноводственные поучения» Кирилла Иерусалимского (ок. 313/315 -386), имеющие важнейшее значение для истории христианских догматов, таинств и обрядов. Ценность данного источника библейской фразеологии определяется тем, что данные поучения, в которых разъяснялось все существенное, относящееся к христианской вере, предназначались огла-

© Григорьев А.В., 2008

шенным - принимающим крещение, а значит, выслушать или прочитать их надлежало каждому верующему. Этот факт обусловил большую распространенность поучений и в Византии, и в славянских странах, где данные поучения были переведены в древнейший период: «Поучения огласительные Кирилла Иерусалимского» (XI в.), так называемые «Хиландарские листки», содержащие конец 3-го поучения и начало 4-го, и в наиболее полном виде - «Поучения огласительные» (конец XI - начало XII в.) по рукописи ГИМ (Син. 478), которая и является предметом анализа в нашей статье.

Данный источник является ценным для нас еще и потому, что в его основе может лежать живая устная речь автора: как свидетельствуют историки церкви, проповеди произносились Кириллом без подготовки («без приготовления») и лишь затем были записаны его слушателями. Значит, можно предполагать, что Кирилл использует библейские обороты, не только важные для подтверждения своих богословских умозаключений, но и известные слушателям и уже вошедшие в язык.

В «Поучениях» мы встречаем большое количество библейских выражений. Так, в 3-м поучении, где возникает образ Иоанна Предтечи, крестившего Христа, используются и связанные с Иоанном выражения: гласъ вопиюштааго въ поус-тыни (л. 23) и ясти акриды (акриды ядо-ушта) (л. 23) > рус. есть акриды, питаться акридами (и диким медом). По примеру Христа каждый человек должен принять крещение, т. е. съвлЪшти ветьхааго чл(о)-в(Ъ)ка (л. 24) или отълагати ветьхааго чл(о)в(Ъ)ка (л. 28). Тогда он наследует вечную жизнь: кде ти съмръти побЪда кде ти аде стрЪкало (л. 26). Грешники и язычники - иштадия ехидънова (л. 23) - достойны вЪчьна огня ‘об аде, наказании Божьем’ (л. 23). В 4-м поучении, посвященном теме искушения и прельщения верных, закономерно используются выражения вълци въ одеждахъ овьчахъ (л. 29) (> рус. волк в овечьей шкуре), никто же не мо-жетъ двЪма господинома работати (л. 32)

* При воспроизведении древнерусского текста не различаются буквы «юс малый» и «а йотированное» (а или я), «есть» и «э йотированное» (е), титла раскрываются, буква «ять» передается знаком Ъ.

(> рус. никто не может служить двум господам). Также автор приводит доказательства богочеловеческой природы Христа (мрътвьца же четврьдьновьна въскрЪшая яко б(ог)ъ, что отсылает слушателя и читателя к эпизоду воскрешения Лазаря) и стремится помочь новому христианину познать Единого Бога, который, видя гноушение запоустЪния (л. 36 - 36об) (> рус. мерзость запустения), придет судить живы-имъ и мрътвыимъ (л. 36об) (> рус. живые и мертвые).

В данном случае внимание привлекает выражение вълци въ одеждахъ овьчахъ. Обычно считается, что русское выражение волк в овечьей шкуре, которое не представлено в Библии своим лексическим составом (ср. Мф 7:15: Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные), возникло уже на славянской почве (Бирих 1994: 41). Однако пример из текста «Поучений» показывает, что в IV в. н.э. в византийском греческом языке это выражение уже было известно: впервые преобразование Мф 7:15 мы отмечаем в сочинении Игнатия Богоносца (умер в 107 г. н.э.), где встречается оборот лэкпт Эн рсп-вЬфпх дпсб волк в коже (шкуре) овцы.

В 10-м поучении Кирилл повествует о едином Боге, чем и объясняется использование в данном фрагменте текста выражений камыкъ краеоугьльнъ (л. 87) (> рус. краеугольный камень) и по образоу наше-моу (божию) (л. 87) (> рус. по образу и подобию). Рассуждая о невозможности борьбы с Богом, Кирилл напоминает слушателю выражение жестоко ми есть про-тивоу остьноу пьрати (в рукописи пьха-ти, ср. рус.: трудно противу рожна прати), восходящее к эпизоду обращения апостола Павла (Деян 26:14).

Итак, мы видим, что в тексте Кирилла Иерусалимского встречается большое количество библейских устойчивых выражений. Только ли содержанием определенного поучения определяется их использование?

Как показывает анализ, употребление определенных библейских выражений и изменение их формы в святоотеческих источниках, их славянских переводах, в том числе и в «Поучениях» Кирилла Иерусалимского, связаны преимущественно с про-образовательным (типологическим) толко-

ванием Священного Писания, которое получило большое распространение в византийской книжности. Согласно данному принципу толкования, ветхозаветные и новозаветные события связывались между собой личностью Христа, и ветхозаветное событие являлось провозвестником, прообразом новозаветного. Как следствие сопоставления различных эпизодов Священного Писания, увеличивается частота употребления определенных библейских выражений, также может изменяться их форма.

Поскольку готовящиеся к крещению должны знакомиться со Священной историей, Кирилл касается важнейших ее событий в своих проповедях. Считалось, что при изложении Библии необходимо показать, что все события, описанные в данном тексте, являются провозвестниками пришествия Христова и искупления, совершенного воплотившимся Сыном Божи-им. Это обусловило тот факт, что при создании своих проповедей Кирилл использовал прообразовательный принцип толкования Священного Писания. Так, например, в 10-м поучении он связывает ветхозаветный эпизод падения стен Иерихона, являющийся источником выражения труба иерихонская, и предсказание Христа о гибели иудейского храма: не останеть камень на камени (л. 87) (> рус. не оставить камня на камне). Это значительно повышает количество библейских фразеологизмов в тексте «Поучений».

Рассмотрим подробнее использование Кириллом прообразовательного принципа толкования на примере анализа 13-го поучения, темой которого являются события Страстной Седмицы и Воскресения Христова, открывающие возможности перерождения человека из плотского существа в духовное. В данном поучении Кирилл Иерусалимский обращает преимущественное внимание на богочеловеческую природу Христа. Господь воспринимает человеческое естество и кротко (яко овьца на заколение (л. 129об,143) > рус. как овца на заклание, б(о)жие овьча (л. 131, 143) > рус. агнец Божий), через добровольные страдания (обратилъ бо есть и дроугоую ланитоу биющоумоу (л. 132об) > рус. кто ударит тебя в правую щеку, подставь ему и другую) и распятие искупает первородный грех Адама и Евы, изгнанных из рая (дрЪвомь сън Ъдьныимь изгнана быста (л. 130об) > рус.

изгнание из рая). Поэтому в данном поучении, следуя прообразовательному принципу толкования, Кирилл приводит многочисленные параллели между сюжетами грехопадения первых людей и последней неделей земной жизни Христа: фрагмент о проклятии смоковницы в Мф 21 (> рус. бесплодная смоковница) сопоставляется с эпизодом грехопадения, когда первые люди прикрылись листьями смоковницы: смоковьномь листвиемь (л. 142, 142 об) > рус. смоковницы (фиговый) лист. Также со-полагаются терновый венец и терние и волчец (л. 142), которые будет рождать земля после грехопадения; сравниваются пронзенное Христово ребро, из которого излились кровь и вода, смывающие грех, и начало греха - женщина, сотворенная из ребра: жена бысть начальница грЪхоу. съ-зъдана отъ ребра. Прободенъ [Христос] бысть въ ребра за жены. да разорить грЪхъ (л. 145) (> рус. от нашего ребра нам не ждать добра, ребро Адама).

По мнению Кирилла, божественная природа Христа проявлялась в многочисленных чудесах. Так, например, Он ходил по морю и воскресил Лазаря, что абсолютно не подвластно человеку (лазоря четвьрьдьневьна въставити (л. 129об) > рус. воскресение Лазаря; ср.: раздрЪшивыи отъ оузь сьмрьтьныихъ, четврьдьневьна лазоря (л. 139)). Однако люди веруют в Господа - Он камень (камыкъ) краеугольный для христиан и камень преткновения (протыканию (л. 153)) для иудеев - из-за того, что получают спасение от Креста, который символически понимается как вновь посаженное на Земле древо жизни (дрЪво животьное (л. 153)).

Отвергая воззрения докетов, которые признавали призрачность Богочеловека (Христос, по их мнению, только казался человеком, Его тело лишь казалось телесным), Кирилл подчеркивает реальность событий Страстной Седмицы и подробно рассказывает о них, вспоминая предательство Иуды (Іоуда прЪдатель (л. 136об) > рус. Иуда-предатель; тридесять серебрь-никъ (л. 138об) > рус. тридцать сребреников; иоудо лобызаниемъ ли сынъ чл(о)вЪча прЪдаяше (л. 137) > рус. лобзание Иуды), суд Пилата (оумывъ роуцЪ(л. 131об, 144) > рус. умыть руки, распни и (л. 141) > рус. распни Его), поругание Иисуса (воини вЪньць на главоу емоу възлагахоу, что бо

еи тьрновъ (л. 142) > рус. терновый венец), распятие Иисуса (ризы раздЪлиша, а о сеи жребиия меташа (149об) > рус. метать жребий об одеждах).

В конце сочинения вновь повторяются его ключевые моменты, содержащие выражения Иуда-предатель, тридцать сребреников, умыть руки, терновый венец (в форме терновеныи вЪньць (л. 155)), что также способствует усвоению данных оборотов.

Заканчивается 13-е поучение темой воскресения, когда каждый человек должен уверовать так же, как Фома, въложи-выи... пьрсты въ язвы (л. 156) > рус. вложить персты в язвы. А за воскресением и вознесением последует второе пришествие Христа, когда праведники наследует жизнь вечную (л. 130), а грешники отправятся в огонь вечный (л. 154об).

Итак, как мы видим, использование прообразовательного принципа интерпретации Священного Писания дает автору возможность сопоставить различные библейские фрагменты, в свою очередь содержащие устойчивые выражения. Значимым представляется тот факт, что славянскому переводчику настолько близка идея византийского автора, что он вносит изменения в текст оригинала, добавляя к сравнениям Кирилла новые библейские фрагменты. Так, рассуждая о проявлениях божественной природы Христа, Кирилл указывает на хождение Христа по водам Галилейского моря, что невозможно сделать обычному человеку: 1н пхн рбсп-

хуЯбтЙзупх рсщфпн ед 1>тмбсфхс5 1:

’ 1й иблЬуузт ресйерЬфзуен - свидетельства о пришествии Иисуса ты слышал прежде, равно и о том, что Он ходил по морю. При этом автор сопоставляет данный эпизод с фрагментом из Псалтыри 15с иблЬууз ‘з ‘пдьтупх, гЭгсбрфбй - ибо написано: «Путь Твой в море» (Пс 76: 20). Однако славянский переводчик добавляет отсутствующее в оригинале (посредством наречия пакы) указание еще на один ключевой библейский эпизод, применяя его к Христу: переход евреев с божественной помощью через Красное море, причем не в виде цитаты из Книги Исход, а посредством известного в византийской книжности и, как мы теперь видим, в древнейший период у славян выражения по морю аки по суху (пришьствия бо с(оусо)ва прже прия съ/вЪдЪтельства. и

яко по мороу ходилъ е/стъ, въ мори бо по-уть твои писанъ естъ / пакы, ходяи по мору яко по соухоу (л. 136об)). Это показывает, что прообразовательный принцип толкования Писания использовали и славяне и что, действительно, с его помощью количество устойчивых библейских выражений в тексте значительно увеличивается.

Итак, ценность данного источника определяют следующие факты.

1. В основе «Поучений» может лежать живая устная речь автора. Значит, можно предполагать, что Кирилл использует библейские обороты, не только важные для подтверждения своих богословских умозаключений, но и известные слушателям и уже вошедшие в язык.

2. Славяне знакомятся не только с выражениями, которые являются в Библии фразеологизмами или свободными сочетаниями, но и с оборотами, не представленными в Священном Писании своим лексическим составом (волк в овечьей шкуре, Иуда-предатель).

3. «Поучения», в которых разъяснялось все существенное, относящееся к христианской вере, предназначались оглашенным - принимающим крещение, а значит, выслушать или прочитать их надлежало каждому верующему. Это обусловило широкое распространение как самого текста «Поучения», так и непосредственно библейских оборотов, включенных в него.

4. Большое количество ветхозаветных и новозаветных выражений в «Поучениях» во многом определяется использованием типологического (прообразователь-ного) принципа толкования Священного Писания как византийским автором, так и переводчиком исследуемого текста (ср.: по морю аки по суху). Это позволяет считать, что славянский переводчик знаком с традицией, отраженной также и в сочинениях других славянских авторов: Илари-она Киевского, Кирилла Туровского и Климента Смолятича, а кроме того, в Толковой Палее. Авторов данных текстов отличает блестящее знание авторами Священного Писания и сочинений своих предшественников, устойчивых выражений из Библии и патристического наследия, а также использование прообразова-тельного принципа толкования Священного Писания.

Таким образом, «Поучения огласительные» Кирилла Иерусалимского - один из важнейших источников по истории русской библейской фразеологии.

Литература

Бирих, А. Из истории русских библейских выражений / А. Бирих, Й. Матешич // Рус. яз. за рубежом. 1994. № 5/6.

Шулежкова, С.Г. Крылатые выражения русского языка, их источники и развитие / С.Г. Шулежкова. М., 2002.

Н. С.ГАНЦОВСКАЯ (Кострома)

РОЛЬ ЛЕКСИКИ В ТИПОЛОГИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ АРЕАЛА

Рассматриваются вопросы, связанные с ареальной интерпретацией разных территорий распространения русского языка при помощи лексических данных. Определяются диагностическая ценность последних по сравнению с фактами других уровней языка и эффективность использования их с другими средствами языка.

При определении статуса того или иного ареала в пределах русских говоров с самого начала их научного изучения постулировался неодинаковый подход к различным уровням языка. Элементы фонетической и морфологической систем языка как хорошо определяемые количественно и качественно считались наиболее надёжными, лексический же материал, в силу своей обширности и быстрой динамики развития с трудом поддающийся упорядочиванию, обычно воспринимался как критерий, дополнительный к фонетическому и морфологическому. Известна следующая точка зрения В. Даля, одного из первых классификаторов русских говоров и знатока диалектной лексики: «Речь наша всюду одинакова; уклонения от нее так ничтожны, что многими и не замечаются. Главная отлика - это высокий и низкий говор, наклонность к гласной а или о < . > Строй и склад речи, грамматика одинако-

вы всюду» (Даль 1981: 30). Относительно значения лексики для диалектного членения языка выразительно сказала Т.И. Вен-дина в предисловии к пробному выпуску Лексического атласа русского языка: «Лексические различия еще со времен Даля признавались незначительными. <...> В связи с этим выявление лексических различий русских говоров находилось на периферии диалектологических интересов (диалектные слова привлекались, в основном, в качестве иллюстрации фонетических или морфологических особенностей говоров). Этому в немалой степени способствовали определенные традиции европейской диалектологии и лингвистической географии». В западноевропейских школах диалектологии «еще со времен младограмматиков довольно прочно укоренилось скептическое отношение к фактам лексики и словообразования как к фактам, которые в силу своей мозаичности и повышенной языковой проницаемости не позволяют провести ареальную классификацию того или иного диалектного континуума, поэтому диалектная лексика... традиционно считалась нерелевантной для целей лингвистической географии» (Вен-дина 2004: 5). По сути дела, именно особенности безударного вокализма были положены в основу классификации русских говоров деятелями МДК в 1915 г. и группировки говоров по данным лингвистической географии 1964 г. В этих диалектных членениях детально обосновывается дифференциация наречий и различных объединений говоров на уровне фонетики, менее - грамматики и очень лаконично -в области лексики. В «Программе собирания сведений для составления диалектологического атласа русского языка» на фоне сотен вопросов по фонетике и грамматике заложено только 153 вопроса по лексике, охватывающие лишь малую часть тематических групп русской диалектной лексики, в основном обозначающих явления материальной культуры (Программа... 1945: 44 - 59). Подобное явление характерно и для изучения диалектов других языков, например немецкого. Известно высказывание Г. Пауля о том, что фонетика должна быть профилирующим критерием для выделения диалектов опреде-

© Ганцовская Н.С., 2008