CC BY
20С. А. Польская
(Ставрополь)
ПОТЕСТАРНЫЕ СТРАТЕГИИ КАРЛА V: СТАТУС «ЛЮДЕЙ ВОЙНЫ»*
В правление Карла V Мудрого (1364-1380) во Франции, как известно, начинает расти утерянный было Иоанном II авторитет монархии, репрезентированный в целой серии потестар-ных функций, в том числе и их представительской стороны. Так, усиливается роль собственно королевской резиденции как наглядного выражения публично-правовой власти и одновременно средоточия личного окружения монарха. Еще одной причиной стало то обстоятельство, что в условиях кризиса поражений начавшейся Столетней войны, по меткому выражению Ж. Дюби, «государство не могло более пренебрегать делом привлечения сердец»1, в котором внешнее выражение могущества власти играло далеко не последнюю роль. С этой целью, сразу по восшествии Карла V на престол, в течение 1364-1369 гг., Раймоном де Тамплем (Raymond du Temple)2 перестраивается замковая архи-
© Польская С.А., 2011 Основу настоящей статьи составил доклад «Двор Карла V: статус людей войны», сделанный автором на российско-французском коллоквиуме «Королевская власть, знать, двор в эпоху средневековья» 15-17 апреля 2009 г., организованном Франко-российским центром гуманитарных и общественных наук и кафедрой истории средних веков Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского (ИНИОН РАН, г. Москва).
1 Дюби Ж. Средние века. От Гуго Капета до Жанны д’Арк (9871460) / Пер. с фр. Г.А. Абрамова, В.А. Павлова. М., 2001. С. 358.
2 Раймон дю Тампль (ок. 1359 - ок. 1404) - каменщик и архитектор, работавший под покровительством Карла V и Карла VI. Его авторству принадлежит кафедральный собор г. Труа (1401), а также замок и церковь в г. Венсенне (1370), церковь целестинского аббатства (1367-1370), университеты в Бовэ и Париже (1387). См.: Royal French patronage of art in the Fourteenth Century: an annotated bibliography / Ed. C. Lord. Paris, 1985. Р.91, 101, 128. HenwoodP.L. Raymond du
тектура Лувра, который во второй половине XIV в. оказался глубоко внутри городских стен. Он еще сохранял вид типичного замка: высокие башни с бойницами и окружающую его стену, но оказался декорирован многочисленным окнами и слуховыми окошками на крышах, в свою очередь, обрамленных многочисленными скульптурными изображениями. Все это делало резиденцию короля уже более похожей на дворец, чем военную фортификацию3. И все же Карл предпочитал жить в специально выстроенной резиденции - в отеле св. Павла ^аШ-РаиГ), который располагался в квартале св. Антония, неподалеку от Венсенн-ского леса и одноименного дворца, куда король время от времени тоже наведывался. Еще одной резиденцией стал более отдаленный замок Боте-сюр-Марн (БеаШе^иг-Мате). Таким образом, двор отдалился от города в предместья, где достиг новых репрезентативных высот, заимствованных по всей Европе4. Возможно, выход за пределы города был вызван нелюбовью короля к Парижу и его жителям, виной чему - восстание Этьена Марселя и последующие события регентства 1358-1360 гг. Недаром, едва надев корону, Карл V немедленно приказал воздвигнуть Бастилию в знак принуждения Парижа к повиновению (хотя это не мешало ему строить новые мосты через Сену, забо-
Temple, maître d’oeuvre des rois Charles V et Charles VI // Bulletine de Society de Histoire. Paris-Île de France, 1978. CV. Р. 55-74.
3 Hautecoeur L. Louvre: le château, le palais, le musée, des origines à nos jours, 1200-1928. Paris, 1929. P. 9.
4 Кроме того, с 1385 г. Карл собрал значительную библиотеку более чем из тысячи манускриптов, в том числе с ценными переплетами и миниатюрами. Они хранились в Лувре, в специально оборудованных для этого залах под присмотром специально нанятых библиотекарей (первым из них стал Жиль Малэ). Коллекция Карла V послужила основой для сегодняшней Национальной библиотеки Франции. Еще одним свидетельством влечения короля к прекрасному служит тот факт, что за свою жизнь он собрал более 200 гобеленов. См.: Delisle L. Le cabinet des manuscrits de la bibliothèque nationale: étude sur la formation de ce dépôt [...] avant l’invention de l’imprimerie. Vol. 1. Paris, 1868. P. 9-11.
титься о чистоте города и даже планировать рытье канала между Сеной и Луарой)5.
Перипетии катастрофы при Пуатье, откуда он спасался бегством, двух регентств 1356-1360 и 1364 гг. сделали короля обладателем подчас несовместимых качеств характера: недоверчивым и терпеливым, склонным обходить прямые конфликты и крайне щепетильным, - одним словом, цепким, вопреки обстоятельствам. Отсюда его интерес к праву, к тщательному соблюдению своих обязанностей монарха, к протоколу, к собственному и чужому профессионализму. Это мало соответствовало традиционным представлениям о короле-рыцаре (так, сын Эдуарда III, герцог Ланкастерский Джон Г онт, не скрывая презрения, публично называл Карла V «адвокатом»)6.
Высшие должности двора традиционно принадлежали крупным сеньорам. Великий камергер - граф Гийом де Танкар-вилль (Guillaume de Tancarville); первый камергер - Филипп Савойский (Philippe de Savoie); духовник и бывший наставник короля Николя Орезм (Nicolas Oresme), граф д’Этамп составляли основу королевского совета и выступали активными сторонни-
5 Coulet N. Le temps des malheurs (1348-1440) // Histoire de la France des origines à nos jours / Sous la dir. de G. Duby. Paris, 2007. P. 411.
6 Об этом прямо пишет Фруассар, повествуя о конфискации Аквитании 30 ноября 1368 г. и попытках английского монарха во время ассамблеи заручиться поддержкой гасконской знати для возвращения земель под власть Ланкастеров: «Тогда английские бароны сказали Эдуарду, что король Франции был мудрым и превосходным правителем, а также добрым советчиком. Джон Гонт, герцог Ланкастер, сын короля Эдуарда, побагровел и бросил презрительно: “Как? Этот адвокат!” Когда королю Карлу V передали эти слова, он рассмеялся и весело сказал: “Пусть! Если я адвокат, я устрою им тяжбу [на победу -С.П.], в которой у них не хватит средств!”» См.: Les chroniques de sire Jean Froissart: qui traitent des merveilleuses emprises, nobles aventures et faits d’armes advenus en son temps en France, Angleterre, Bretaigne, Bourgogne, Ecosse, Espaigne, Portingal et ès autres parties / Nouvellement reçues et augm. d’après les ms. avec notes, éclaircissements, tables et glossaire par J. A. C. Buchon. T. 1. Paris, 1835. Р. 548.
ками его преобразований: монетной, налоговой, военной и пр. реформ7.
Однако, именно как реформатор, Карл был склонен приближать мелкую знать, клир и горожан. Так, место канцлера по очереди занимали братья де Дормон (de Dormans): Жан, в 13611372 гг., Гийом, в 1372-1373 гг., и вновь Жан в 1373 г.; первым президентом Парижского Парламента в 1373-1380 гг. являлся Пьер д’Оржемон (Pierre d’Orgemont); а прево Парижа с 1370 по 1382/83 гг. - Уго Обрио (Hugues Aubriotf. Даже личный конфидент и бывший воспитатель короля - Шарль Буро де ла Ривьер (Charles Bureau de la Rivière) - происходил из незнатной среды9. Любовь к чтению и непрочное знание иных языков, кроме родного, привлекли ко двору и незнатных интеллектуалов-переводчиков. Так, не имя возможности читать Аристотеля по латыни, король пользовался французским переводом его «Политики», сделанным, возможно, Раулем де Престлем (Raoul de Presles). Известно, что для Карла и Людовика Анжуйского он перевел ряд других произведений, в том числе трактат «О двух властях» и «Град божий» Августина10. Другим переводчиком, много трудившимся на королевской службе, был госпитальер Симон Эсден (Simon Hesdin), которому принадлежит француз-
7 Общие сведения приведены в монографии Франсуазы Отран: Autrand F. Charles V. Paris, 1994. P. 109, 153, 428. Deville A. Histoire du château et des sires de Tancarville. Rouen, 1834. Р. 158, 162-163, 168, 180-181, 186, 227. Из достаточно обширного корпуса исследований о Н. Орезме следует выделить работу Сюзан Баббит. Babbitt S.M. Oresme's Livre de politiques and the France of Charles V // Transactions of the American Philosophical Society. Transactions Series. Vol. 75. Ch. 1. Philadelphia, 1985. P. 1-158.
8 Об их деятельности см. подробнее: Dictionnaire féodal: ou Recherches et anecodotes sur les dimes et les droits féodaux / Éd. J.-A.-S. C. Plancy de. Paris, 1819. P.18, 259. Du Chesne F. Histoire des chancelliers de France et des gardes de sceaux de France. Paris, 1680. P. 346, 349, 350-353, 355-356, 358-359, 360, 365-368, 370-377, 378384, 386-387, 391-392, 407, 410, 500, 512, 853.
9 Du Chesne F. Op. cit. P. 372, 352, 430. Lefebvre A. Nouvelle Note sur Bureau de La Rivière et sa famille. Paris, 1895.
10 BossuatR. Raoul de Presles. Paris, 1973.
ский вариант известного сочинения Валерия Максима «О замечательных деяниях и изречениях»11.
Однако в перечень политических стратегий короля входило, в первую очередь, привлечение лучших представителей общества для государственной службы, в первую очередь - для широкой серии реформ и связанных с ними централизаторских преобразований. Не стали исключением из их числа и les gens des armes - «люди войны», непосредственно призванные осуществлять победы над армией Ланкастеров.
При этом Карл V невыгодно выделялся из числа своих ближайших предшественников и преемников своей внешностью. Прижизненные портреты показывают нам его как болезненного, хилого, почти изможденного человека. Его современница, блистательная интеллектуалка своей эпохи, Кристина Пизанская так описывает его: «С крупной головой, узкий в плечах <...>, с красивым, немного вытянутым, лицом, крупным носом и <...> большими карими красивой формы глазами, с не таким уж маленьким ртом <... > и светлыми волосами, в черном или коричневом платье, но с бледной кожей. Его лицо всегда было мудрым, спокойным и учтивым, и все жесты не обнаруживали ни горячности, ни гнева, но умеренность и самообладание. У него был выразительный взгляд, мелодичный мужской голос, произносящий при этом самые прекрасные речи, настолько же хорошо организованные, как и приятные слуху, без какой-либо избыточности.»12. В итоге, как резюмирует Кристина, перед нами, его подданными, предстает правитель от природы «умный и умудренный опытом» (sage et visseux)13 одновременно.
В силу своих болезней Карл V первым из французских королей даже номинально не командовал войсками, передоверив эту ранее исключительно королевскую функцию профессиональным военным, занявшим ведущие должности при его дворе.
11 Sherman C. R. The Portraits of Charles V of France (1338-1380). New York, 1969. P. 21, 88.
12 Christine de Pisan. Le livre des fais et bonnes meurs du sage roi Charles V / Éd. Foucault II Collection complète des mémoires relatifs à l'histoire de France (1re série) / Rév. par M. Petitot. Paris, 1824. P. 4-5.
13 Ibid. P. 3.
Речь идет о коннетаблях Бертране Дю Геклене (Bertrand du Guesclin), Оливье де Клиссоне (Olivier de Clisson), Оливье де Мони (Olivier de Mouny) и адмирале Жане де Вьенне (Jean de Vienne). Имелись и маршалы: Арно д‘Одрегем (Arnoulf
d’Odregem), старший Бусико (Boucicaut), Мутен де Бленвиль (Moutin de de Blainvile) и Людовик де Сансерр (Louis de Sancerre). Кроме того, не следует забывать и о явных военных талантах одного из братьев короля - Людовика Анжуйского.
Но не только слабое здоровье короля заставило его отказаться от прежних традиций монарха-воина. Затяжной характер войны, широкий разброс провинций, в которых велись боевые действия, английская оккупация различных областей Франции -все делало необходимым делегирование королем командных функций и вело к постоянному расширению полномочий и росту значимости именно военных придворных должностей. В первую очередь это касалось коннетабля, полномочия которого на поле боя и в военной сфере в целом почти не уступали королевским. Это находит подтверждение даже в достаточно отдаленном от реалий войны протоколе (ordo) инаугурационной церемонии, обновленной королем и позже получившей наименование «Коронационная книга Карла V» (1364 г.). Она предусматривала целую серию изменений, в том числе и касающихся репрезентативных полномочий коннетабля.
Прежде всего, коннетабль и «другие первые офицеры и сеньоры, которых король пожелал пригласить»14 присутствует при ритуальном пробуждении короля в день его инаугурации. Далее, еще одной прерогативой стало участие в ритуале благословения меча. Приняв меч из рук архиепископа, сообщает текст ordo, король «передает его коннетаблю, который держит его обнаженным в течение всего посвящения»15. Подтверждение этому обнаруживается в сопровождающей «Коронационную книгу» серии миниатюр, на одной из который, иллюстрирующей
14 Ordo of Charles V: Ordo XXIII: Ordo ad inungendum et coronan-dum regem // Ordines coronationis Franciae: texts and ordines for the coronation / Ed. by R.A. Jackson. T. 2. Philadelphia, 2000. P. 470.
15 Ibid. P. 479.
ритуал пэров16, на переднем плане, слева от Карла V, изображена фигура коннетабля с обнаженным мечом в правой руке. Наконец, именно с этого времени кортеж, сопровождающий монарха во время его посткоронационного въезда в Париж, состоит не только из пэров, принцев крови и прочих членов королевской фамилии, - появляется коннетабль, возглавляющий кавалькаду светской знати и рыцарства17.
Одним из лучших коннетаблей эпохи Столетней войны, вне сомнения, в правление Карла V стал Бертран Дю Г еклен, не обладающий для этого, казалось бы, никакими исходными качествами.
Родившийся около 1320 г. в замке Мотт Броон в семье мелкого бретонского рыцаря, он не только не получил никакого образования, а остался полностью безграмотным, не научившись ни читать, ни писать. Во время борьбы за Бретонское герцогство в 1341-1364 гг. он сражался на стороне поддерживаемого Францией Карла де Блуа, возглавлял небольшой отряд рутье-ров, ведший войну с англичанами и их ставленником Жаном де Монфором. В 1356-1357 гг. Дю Геклен оборонял г. Ренн в Бретани. В итоге с 1364 г. он окончательно оказался на службе у
16 Ритуал пэров - процедура прикосновения к только возложенной на голову посвящающегося монарха короне 12-ти пэров Франции (6-ти светских и 6-ти духовных). См. подробнее: Польская С.А. Французский монарх, Церковь и двор: ролевое участие сторон в церемонии королевского посвящения // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы: Теория, символика, церемониал / Под ред. Н.А. Хачатурян. М., 2004. С. 249-278.
17 О порядке церемонии королевского въезда в столицу см.: Guennée B., Lehoux Fr. Préface // Les entrées royales françaises de 1328 à 1515. Paris, 1968. Р. 11-24; Bryant L.M. The King and the City in the Parisian Royal Entry Ceremonie. Politocs, Ritual and Art in the Renaissance. Geneve, 1986; Idem. Le cérémonie de l’entrée à Paris au Moyen Age // Annales ESC, mai-juin. 1988. № 3. Р. 513-542; БойцовМ.А. Величие и смирение. Очерки политического символизма в средневековой Европе. М., 2009. С. 69-70; Польская С.А. Диалог города, клира и короля в процедуре церемонии королевского въезда в Париж в XIII-XV вв. // Средневековый город / Отв. ред. С.М. Стам. Вып. 15. Саратов, 2002. С. 86-106.
Карла V, разбил англичан в битве при Кошереле и даже стал королевским наместником Нормандии18.
Когда Дю Геклен поступил на королевскую службу накануне вступления на престол Карла V, он был всего лишь капитаном вольных наемников, увлекавшимся набегами и грабежами, но превосходивший прочих властностью и строгой дисциплиной, установленной им среди своих людей. И этому человеку скромного происхождения и грубой внешности - его надгробие в Сен-Дени являет нам изображение его большой головы, квадратных плеч, широкого, приплюснутого носа, рта, в котором человеческой кажется только улыбка, - предстояло всего через шесть лет занять самую значимую военную должность во Французском королевстве19. При этом его нельзя назвать полководцем, не знавшим ни одного поражения, поскольку военная удача периодически изменяла его планам. Так, в том же 1364 г. в битве при Орее в Бретани Дю Геклен попал в плен к англичанам и был выкуплен за 100 тысяч ливров; деньги дали папа, французский король и некоторые другие государи20.
В 1367 г. Дю Геклен возглавил отряд наемников, направленный Карлом V в Кастилию на помощь союзнику Франции, графу Энрике Трастамарскому, который пытался свергнуть своего сводного брата, короля Кастилии Педро IV Жестокого, поддерживаемого англичанами. В том же году Дю Геклен был разбит в битве при Нахере (Северная Испания), взят в плен и снова выкуплен. В 1369 г. он победил войска Педро IV Жестокого в сражении при Монтеле, благодаря чему Энрике Трастамарский стал королем Кастилии Г енрихом II21.
В 1370 г. Карл V даровал Дю Геклену титул графа де Лонгвилля и назначил его коннетаблем Франции, что было неслыханно для бывшего предводителя рутьеров. И дело было не только в его низком происхождении и неграмотности. Выдвижение на высшие командные посты представителей мелкой зна-
18 Jacob Y. Bertrand du Guesclin: connétable de France. Paris, 1992.
19 Chervalier J. Le mausolée de du Guesclin au Puy. Paris, 1978.
20 Vernier R. The Flower of Chivalry: Bertrand Du Guesclin and the Hundred Years War. Woodbridge, 2003. P. 34-56.
21 Ibid. P. 103-146.
ти в предыдущем ходе Столетней войны оказалось самым слабым местом военной организации Франции, поскольку неизбежно вело к злоупотреблениям и протестам аристократии. Так, Фруассар был поражен милостью, оказанной Дю Геклену - ведь он не знает грамоты! Однако, сообщая о решении Карла V, хронист вкладывает в уста новоявленного коннетабля пространную и достаточно аргументированную речь: «Истинно, дорогой сир и благородный король, я должен осмелиться воспротивиться вашему великодушному намерению: как бы то ни было, сир, истинная правда, что я беден и что недостаточно знатен для того, чтобы принять столь важный и столь благородный пост коннетабля Франции. Ибо подобает, чтобы этот военачальник достойно исполнял свои обязанности, и с этой целью ему надлежит командовать в первую очередь великими мужами, а не маленькими людьми. Взгляните же, сир, теперь на моих господ Ваших братьев, Ваших племянников и Ваших кузенов, которые командуют многими воинами в Вашем войске и сопровождают Вас в походах. Сир, как мог бы я осмелиться отдавать им приказы? Безусловно, сир, зависть столь велика, что мне следует бояться ее. И потому, сир, я прошу вашей милости, простите меня и доверьте этот пост кому-либо другому, кто примет его с большей радостью, нежели я, и сможет лучше исполнять возложенные на него обязанности». Не менее откровенен и ответ короля, в котором явно проступает его позиция решительного в своем красноречии политика: «Тогда король сказал: “Мессир Бертран, Вам нечего стыдиться, потому что если я, мои братья, кузены и племянники, а также всякие графы или бароны в моем королевстве, не подчинимся вам, или сделаем что-то раздражающее Вас, я буду так разгневан, что это заметит всякий. Кроме того, назначение следует принимать добровольно, я же молю Вас [о согласии - С.П.]”»22. Кристина Пизанская сообщает о ликовании в армии, вызванном назначением Дю Геклена: «Как только Бертран стал коннетаблем, это стало большой радостью среди доблестных рыцарей, и многие из них взяли в руки оружие, которое ранее отвергали (т.е. перешли на сторону короля - С.П.)».
22 Les chroniques de sire Jean Froissart... Т. 1. Р. 621.
Как и его предшественник, Робер де Фьенн (Robert de Fienne), Дю Геклен получил огромные полномочия, но и они оказались еще более широкими. Карл V, по сути, уравнял права коннетабля с прерогативами принцев крови, сделав его третьим лицом при Дворе после короля и его братьев. Когда придет черед правления Карла VI, его почти 30-летнее психическое расстройство приведет к тому, что коннетабль Бернар д’Арманьяк (Bernard d’Armagnac) будет пытаться править страной23. Начало этому процессу будет положено ордонансом 1370 г. о прерогативах коннетабля. Он предусматривал целый ряд принципиальных для усиления властных функций главы армии.
В первую очередь, коннетабль - это единственный глава армии, но не только на время войны, как было установлено ранее, а постоянно. Он лично возглавляет авангард армии под формальным командованием короля. Его должность подразумевала обладание полномочиями наместника, которыми коннетабль мог пользоваться в отсутствие короля (заключать договоры и другие соглашения, даровать прощение и т.д.), на что обычно требовалось особое право. Позже, когда коннетаблем станет соратник Дю Геклена, Оливье де Клиссон, эта должность будет предполагать право участвовать в тайном совете, где рассматривались вопросы военной политики, и никакое решение в этой области не имело силы без согласия коннетабля24.
Как уже указывалось выше, он принимал участие в инаугурации короля, во время которой нес священный сосуд (la Sainte Ampoule) с елеем и держал королевский меч Joyeuse, что зафиксировано в протоколе. Во время торжественного въезда короля в крепости и города, в ряде прочих придворных церемоний коннетабль также нес его меч25.
Коннетабль лично руководит военными действиями, имея в подчинении маршалов и прочие нижестоящие чины. Даже ко-
23 Cm.: Famiglietti R. C. Royal intrigue: crisis at the court of Charles VI, 1392-1420. New York, 1986. P. 31-32.
24 Recueil général des anciennes lois françaises, depuis l’an 420 jusqu’à la Révolution / Éd. A.G-L. Jourdan, Decrusy, F.A. Isambert: 29 vol. Paris, 1821-1833. T. V. P. 334.
25 Ibid. T. V. P. 237-251.
роль не может действовать на войне без совета коннетабля. Преступление против него расценивалось как оскорбление величества (la lèse-majesté). В военное время коннетабль был главнокомандующим вооруженными силами: он решал, как должны быть развернуты войска, отдавал приказы всем боевым отрядам и гарнизонам, определял ранг и место каждого бойца. Во время боя коннетабль находился в авангарде войск, и в его отряде присутствовали маршалы. Его стяг несли после стяга короля и, если король не присутствовал при взятии города или крепости, первым в знак победы вывешивался стяг коннетабля. Когда король находился при войске, могли звучать только боевые кличи короля и коннетабля. Коннетабль же отвечал за отправку всех связных и шпионов. Если, оправляясь в поход, он решал взять людей из войска, а не из своей свиты, то мог сделать это в любое время, и для этой цели у него был лучший в войске выбор лошадей после короля, и он имел право брать людей из любого отряда, кроме королевского. Когда войска коннетабля несли гарнизонную службу, они были не обязаны стоять в карауле, если не получали от него соответствующего приказа26.
Судебные права коннетабля тоже были расширены. Все преступления, совершаемые военными в походе, подлежат его суду - трибуналу. В его отсутствие правосудие вершит маршал. Поскольку в условиях Столетней войны это неизбежно сталкивало полномочия коннетабля и маршалов, то позже в Париже был назначен их совместный трибунал - Суд Мраморного Стола (Table de Marbre)21. Наконец, коннетабли осуществляли судебную власть через своих наместника и прево. Последний назначал дополнительных прево при военачальниках в провинциях и в главных городах пограничных районов. Именно им подавались жалобы по поводу бесчинства солдат и по другим делам, связанным с нанесением ущерба мирному населению, и на основании их решения жалоба могла быть передана в суд главного
26 Ibid. T. V. Р. 334.
27 Как известно, он получивший такое название в связи с тем, что заседал вокруг мраморного стола в одном из залов западной оконечности королевского дворца на острове Ситэ.
прево при Table de Marbre и даже в Парижский Парламент28. В суд входили еще лейтенанты, а с 1311 г. в его состав будет включен и адмирал. Здесь разбирались уголовные дела и жалобы на все виды военного суда. Кодификационной основой для отправления правосудия выступал своего рода военный устав -труд Оноре Бовэ (Honoré Bonet) «Древо баталий» («Arbre des batailles»), созданный тогда же и в основе своей предписывающий попирающую рыцарскую вольницу повиновение командованию и верность королю29.
Где бы ни находился король, коннетабль имел право на место при дворе и сохранял его как постоянное. Он не только считался придворным чином и получал за службу огромное жалование - по одним данным - до 150, по другим - до 24 тысяч турских ливров в год30. Эта сумма была наибольшей, чем предназначенная для какого бы то ни было лица при дворе. Карл V сохранил обычаи, предписывающие коннетаблю получать в дар от короля плащ по праздникам и однодневное жалование с каждого нанятого на военную службу, а от гарнизонных войск на однодневную плату с каждого гарнизона, в котором они несли службу. От последнего были освобождены принцы крови, моряки (их жалование получал адмирал) и те, кто служил за свой счет. Сохранилось и традиционное право коннетабля на военную добычу после трёхдневного грабежа31.
Однако ее состав не был уточнен, и Дю Геклен, в зависимости от ситуации, становился собственником золота, серебра, доспехов и прочего добра. При этом лошади доставались маршалам, военные машины - начальникам арбалетчиков, орудия -начальнику артиллерии. Золото и пленные считались собственностью короля. Но коннетаблю щедро компенсировались все эти упущения: в военное время король покрывал все его издержки, включая расходы на замену лошадей для него и его от-
28 Recueil général des anciennes lois françaises. T. V. P. 335.
29 Richter R. La tradition de l’Arbre des Batailles par Honoré Bonet // Romanica Vulgaria. 1983. T. 82. P. 129-141.
30 Lacour C. Bertrand Duguesclin, connétable de France: Dugueslin combat les Anglais et sauve le royaume. Nîmes, 2005. P. 245.
31 Recueil général des anciennes lois françaises. T. V. P. 336.
ряда. Наконец, во время осад и сражений коннетабль получал двойную плату32.
Должность оставалась пожизненной, но не наследственной, предусматривая, таким образом, военное дарование и личную храбрость33. Ни длительный плен, ни тюрьма не лишали коннетабля его звания, что периодически и происходило с Дю Гекленом, неоднократно выкупаемым из плена. Кроме того, столь широкие властные полномочия предполагали безусловную верность королю и его интересам. И здесь Дю Геклена трудно упрекнуть в отсутствии этих качеств.
Разумеется, отправление столь многочисленных полномочий не всегда проходило успешно, в том числе и в придворной среде. Так, ссора между Дю Гекленом и военным казначеем Франции Жаном де Мерсьером привела к тому, что осада Шербура в 1378 г. была сорвана и в результате стратегически важная крепость оставалась в руках противника еще шестьдесят лет34. Но главное было выполнено. В течение почти беспрерывной десятилетней кампании Дю Геклен сумел очистить большую часть юга Франции от англичан. При этом он вовсе не стремился вести войну по рыцарским канонам, предпочитая сражаться силами наемников, а не рыцарского ополчения. Он вводил в своих отрядах жесткую дисциплину, не любил крупных сражений, предпочитая мелкие столкновения и методы скрытой войны, и именно этим добился улучшения положения Франции в Столетней войне к концу XIV в. В этом его позиция совпадала с королевской. Тактика Карла V тоже состояла в том, чтобы изматывать вражеские войска в чистом поле, избегая завязывать сражения и заботясь о том, чтобы прочно удерживать за собой как крепости, так и просто хорошо укрепленные города. И она едва не привела к катастрофическому концу поход Черного Принца, который, выступив с побережья Ла-Манша, только с
32 Baissac J., Jamison D.F. Bertrand Du Guesclin Et Son Époque. Paris, 2010. P. 438-439.
33 Recueil général des anciennes lois françaises. T. V. P. 336.
34 Ibid. P. 421.
большим трудом, даже не вступая в бой, сумел добраться до Бордо - столицы английской Гиени35.
Дю Геклен погиб в Южной Франции, при осаде г. Шато-неф-де-Рандон, 13 июля 1380 г., разделив судьбу многих из своих предшественников. Однако именно ему была оказана высшая посмертная почесть - быть похороненным в аббатстве Сен-Дени, усыпальнице французских королей, в ногах могилы Карла V36. Дю Геклен вошел в историю не только в качестве великого полководца, хотя не раз проигрывал свои сражения, но и как образец рыцарства, несмотря на то, что требованиям, предъявляемым традицией к последнему тоже не соответствовал даже внешне. Низкорослый, некрасивый, грубоватый, неграмотный, не любивший пышности и тяготившийся придворной жизнью, к тому же обладавший, по мнению аристократии, странными привычками (он однажды, как пишет Фуассар, дал обет «... начать сражение не раньше, чем съест три миски винной похлебки в честь Пресвятой Троицы», в другой раз - «не брать в рот мяса и не снимать платья, пока не овладеет городом»37), внутренне он полностью соответствовал своему призванию, будучи истинным «человеком войны».
В XIV в. в Западной Европе распространился особый светский культ т.н. «девяти героев», идеальных образцов рыцарства: трех языческих (Гектор, Александр Македонский, Юлий Цезарь), трех иудейских (Иисус Навин, царь Давид, Иуда Маккавей) и трех христианских (король Артур, Карл Великий, Готфрид Бульонский). Когда в первой половине XV в. Франция потерпит самые тяжелые поражения в Столетней войне, к ним будет приравнен и Бертран Дю Геклен - десятый коннетабль Франции38.
Но реалии жизни двора так и не примирили принцев крови с назначением на высшие должности представителей из дру-
35 Lacour C. Op. cit. P. 251-252.
36 Jacob Y. Op. cit. P. 475.
37 Les chroniques de sire Jean Froissart... T. 1. Р. 471, 504.
38 О культе «Девяти героев» и Дю Г еклена в жестах и хрониках более позднего времени см. монографию Рене Мара: Maran R. Bertrand du Guesclin: l’épée du Roi. Paris, 1960.
гой среды. И неудивительно, что после смерти Дю Геклена Людовик Анжуйский желал сохранить эту должность вакантной, считая, что с ней связаны слишком значимые полномочия, а прочие братья короля, герцог Бургундский и герцог Беррийский, противились намерению Карла V назначить на этот пост другого бретонца, хотя и в большей степени приемлемого для высшего общества - Оливье де Клиссона.
Оливье V де Клиссон принадлежал к старинному бретонскому роду и был сыном Оливье IV де Клиссона и Жанны де Бельвиль. Его отец по приказу французского короля Филиппа VI был казнен в 1343 г. за сдачу англичанам бретонского города Ванна. Его овдовевшая мать бежала в Англию (а до этого, мстя за мужа, сама командовала каперским судном, действуя против французов), и при лондонском дворе наследник Клиссонов воспитывался вместе с Жаном де Монфором, будущим претендентом на престол герцога Бретонского и своим сюзереном39.
В 1341 г., когда герцог Бретонский Иоанн III умер, с притязаниями на его престол выступили роды Монфоров и Пенть-евров. В сентябре 1364 г. Жан де Монфор - ставленник англичан, провозгласивший себя герцогом Бретонским Иоанном IV, воспользовался тяжелой ситуацией во Франции и осадил город Орей, на помощь которому двинулся его соперник Карл Блуа-ский с французским отрядом под командованием Дю Геклена. Иоанн IV при поддержке англичан выиграл это сражение; Карл де Блуа погиб, Дю Геклен попал в плен. В этих условиях только что короновавшийся Карл V предпочел признать Иоанна IV герцогом при условии, что тот принесет ему оммаж; эта ситуация была закреплена Герандским договором 1365 г.40 Оливье де Клиссон, сражавшийся здесь на стороне Монфора, потерял в бою глаз, отчего появилось его второе прозвище - «Одноглазый из Орея»41.
39 Richard Ph. Olivier de Clisson: connétable de France, grand seigneur breton, 1336-1407. Paris, 2007. P. 20-21.
40 Recueil général des anciennes lois françaises. T. V. P. 350-351.
41 Richard Ph. Op. cit. P. 64.
Вскоре у него возник первый конфликт с Иоанном IV, передавшим замок Гавр42, на который он претендовал, английскому полководцу Джону Чандосу. Взбешенный Клиссон велел сжечь замок и перенести его камни на несколько километров к югу, где они пошли на постройку его собственного замка Блен. Военная удача заставляла Клиссона выступать по обе стороны фронта. Так, в 1367 г. он принял участие в сражении при Нахере в Испании на стороне англичан под командованием Черного принца, который пришел сюда поддержать кастильского короля Педро Жестокого. Против них выступила кастильская армия соперника Педро, Энрике Трастамарского, в союзе с отрядом Бертрана Дю Геклена, аналогично набранным из рутьеров. Англичане и, соответственно отряды Клиссона, одержали победу, вновь захватив Дю Геклена в очередной плен (Энрике удалось бежать)43.
Поскольку отношения Клиссона с Иоанном IV все больше портились, он продолжил поиски своего места в ходе войны. В итоге в 1370 г. Клиссон стал побратимом своего давнего противника Дю Геклена; 23 октября в Понторсоне они поклялись в дружбе и выпили чашу вина, по традиции смешав в ней свою кровь44. В том же году он перешел на службу к Карлу V и 4 декабря того же года вместе с Дю Гекленом нанес поражение под Пон-Валленом англичанам, которыми командовали Ноллис и Грансон (последнего даже взял в плен)45. После смерти Дю Геклена уже Карл VI в 1380 г. назначил Клиссона следующим кон-
42 Речь идет о замке Гавр (Gâvre), не имеющем отношения к позднейшему городу-порту Гавру (Le Havre).
43 Les chroniques de sire Jean Froissart. Т. 1. Р. 527-528.
44 После чего, как указывает Фруассар, Дю Г еклен заявил: «Это будет хорошо для нас обоих, и мы вместе обернем это преимущество на пользу нашей стране». Ibid. T. 1. P. 622.
45 В итоге чего, «на сражение у Пон-Валлена и английское поражение, приведшее ко множеству смертей, злились принц Уэльский, герцог Ланкастер и все те, кто выступал на его стороне, в том числе Коньяк (имеется в виду и город, и прилегающая к нему одноименная область - С.П.), после чего последовало отвоевание Лиможа» (Ibid. T. 1. P. 623).
нетаблем46, чем продолжил позицию отца по поддержанию статуса «людей войны».
Наряду с коннетаблями к числу последних относились, разумеется, и упомянутые выше маршалы: Арно д’Одрегем (1351-1368), старший Бусико (1356-1368), Мутен де Бленвиль (1368-1391) и Людовик де Сансерр (1368-1397), также ставшие частью стратегии Карла V. Они располагали гораздо меньшей военной властью, хотя их положение нередко становилось более весомым, когда им вверяли полномочия наместников. Маршалы в итоге стали почти профессиональными наместниками, за время своей активной военной карьеры поочередно занимавшими этот пост в различных округах страны. За исключением Людовика де Сансерра все они были выходцами из мелкой знати и владели очень незначительными фьефами, как и коннетабли, служа королю далеко не бескорыстно.
В итоге обязанности маршалов сводились к следующему: должность, как и у коннетабля, была пожизненной, без права передачи по наследству. Однако Карл V отдельно подтвердил главенство маршала Франции над остальным маршалами. Последние должны были вести надзор за дисциплиной в войсках и за исполнением наказаний (не случайно палка явилась прообразом жезла как символ должности47). Они командовали частью армии под началом коннетабля, а также выполняли дисциплинарные и административные функции. Главной задачей маршалов было проведение инспекций и войсковых смотров. Они отвечали за первичное обустройство лагерей, обеспечение боеготовности войсковых отрядов и защиту мирного населения от насилия и грабежей со стороны солдат.
Разумеется, маршалы подчинялись коннетаблю, без приказа которого нельзя было ни начать движение, ни распорядиться лагерем, ни начать сражение. В условиях Столетней войны это было крайне трудно выполнить. Поэтому в сугубо военной сфере маршалы получали большие полномочия при второсте-
46 Recueil général des anciennes lois françaises. T. VI. P. 538; Les chroniques de sire Jean Froissart. T. 2. P. 97.
47 Pascal A. Histoire de l'armée et de tous les régiments depuis les premiers. T. 1. Paris, 1800. P. 208.
пенных операциях: они руководили армиями там, где им случалось находиться, и тогда, когда коннетабль отсутствовал. Но в подразделениях, возглавляемых коннетаблем или лично королем, и при несении гарнизонной службы маршалы не могли предпринимать никаких военных действий без согласия коннетабля.
Были принято две основные формы военной юстиции маршалов: передвижной суд прево маршалов и постоянный суд по месту дислокации подразделения. Наконец, маршалы, как и коннетабли, заседали в суде Мраморного Стола, что, как уже указывалось, вызвало между ними неизбежные противоречия. Равно как и право маршалов возглавлять гарнизоны и выступать наместниками освобожденных от противника территорий.
Маршал тоже считался придворным чином и получал за службу постоянное жалование - до 2 тысяч турских ливров в год, что уравнивало его с адмиралом - аналогичной военной должностью, только флотской. Кроме того, Карл V сохранил обычаи, предписывающие коннетаблю получать в дар от короля плащ по праздникам и право на добычу в захваченной местности в виде любых предметов, а так же на лошадей и скот48.
Во Франции к высшим военным чинам относились еще два человека: командир арбалетчиков, который был главнокомандующим пехотой и артиллерией, и хранитель королевской орифламмы, приравненной к регалиям монарха. Орифламма, которая была хоругвью аббатства св. Дионисия (Saint-Denis) и первым знаменем войска, могла быть доверена только рыцарю, доказавшему свою храбрость на поле боя. Она имела реальный прототип - флаг аббатства Сен-Дени, который водрузил там Людовик IX в 1124 г.49 Внешне она выглядела как «прямоуголь-
48 Recueil général des anciennes lois françaises. T. V. Р. 133.
49 Хоругвь, как и большинство регалий, ассоциировалась с Карлом Великим. По преданию, император получил ее из рук святого Дионисия в качестве символа своей суверенной власти после того, как якобы согласился получить титул императора Византии. Впоследствии Карл Великий передал орифламму с благословением своему сыну Людовику Благочестивому. См. подробнее: Contamine Ph. L’oriflamme de Saint-Denis en XIV-XV siècles // Annales se l’Est. 1973. T. 25. № 3;
ник из огненного цвета тафты без вышивки и изображений, с тремя хвостами, окруженными кистями из зеленого шелка, насаженный на золотое древко»50.
Не зря на коронации Карла VII, как известно, орифламму будет держать именно Жанна д’Арк. Но это, скорее, исключение из общего правила. На практике чаще всего право хранителя являлось почетной обязанностью маршалов, что также расширяло круг их привилегий.
Как известно, в 1369 г. Карл V возобновил войну и сосредоточил все усилия на отвоевании территорий, отданных англичанам по договору в Бретиньи. Для решения этой задачи понадобился собственный флот (а не только союзников-кастильцев).
Поскольку после поражения при Слейсе флот оказался в самом плачевном состоянии, Карлу V практически все пришлось устанавливать заново. Ордонансом 1373 г. он восстановил верфь на Сене, около Руана - т.н. Галерный двор, созданный еще Филиппом IV в 1292 г. Но просто строительства кораблей оказалось недостаточно, и король предпринимает реформу должности адмирала. В том же году на нее назначается мелкий рыцарь из Франш-Конте Жан де Вьенн (Jeanne de Vienne), который получит прозвище «морской Дю Геклен»51, но переживет своего брата по оружию, пробыв на должности 23 года, найдя ту
Lombard-Jourdan A. Fleur de lys et oriflamme. Signes céléstes du royaume de France. Paris, 1991; Robertson A.W. The service-books of the Royal Abbey of Saint-Denis: images of ritual and music in the Middle Age. Oxford, 2002. P. 97-101; Стукалова Т.Ю. «Посланная небом в великой тайне.»: орифламма и церемония ее поднятия во Франции (вторая половина XIV - начало XV в.) // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы. С. 200-215.
50 De Tillet J. Recueil des roys de France, leurs couronne et maison. Paris, 1618. P. 235. Цветовая гамма объясняет этимологию понятия «хоругвь» - l’oriflamme (l ’or - золото и le feu - огонь).
51 Выражение Ж. Фруассара: Sir John Froissart’s Chronicles of England, France, Spain and the adjoining countries / Trad. by Th. Johnes. Vol.II. London, 1808. P. 12.
же смерть на поле, если можно так выразиться, боя (де Вьенн погибнет в 1396 г. в битве при Никополе52).
Статус адмирала определялся ордонансом 1377 г., согласно пунктам которого эта должность уже традиционно признавалась пожизненной, но не наследственной. Адмирал был равен коннетаблю в правах и обязанностях на море, поэтому коннетаблю не подчинялся. Имел широкие судебные полномочия, представляя в морском походе королевское правосудие, которое распространялось и на побережье: его адмирал тоже обязан защищать и охранять в своих походах. По этой причине следующей его прерогативой являлись разведка и преследование пиратства.
Адмирал тоже стал придворным чином, но получал за службу наравне с маршалом - до 2 тысяч турских ливров в год. Имел право на 7ю часть добычи, на вражеские корабли и торговые суда. Также присваивал себе пошлины, взимаемые им в портах. Ему подчинялись все региональные адмиралы прибрежных сеньоров в Руане, Нормандии, Гиени, Провансе и Бретани. С последними, особенно с бретонскими адмиралами, де Вьенну и его последователям придется преодолевать немало препон в борьбе с англичанами. Наконец, своим знаком достоинства глава флота имел адмиральский герб53.
Успехи потестарных стратегий Карла V по отношению к флоту не замедлили дать свои результаты. Так, в 1372 г. у Ла-Рошели кастильским флотом был потоплен флот под командованием графа Пемброка (с жалованием для солдат на борту), и через несколько дней после смерти Эдуарда участились французские морские набеги на побережье Англии и Шотландии. Эти рейды были организованны Жаном де Вьенном и предприняты для того, чтобы обеспечить французам господство над Ла-Маншем и тем самым помешать англичанам отправить военную помощь в Бретань и Гиень, а также подготовить почву для бло-
52 Nicolle D., Hook Ch. Nicopolis 1396: the last Crusade. Oxford, 1999. P. 35.
53 Recueil général des anciennes lois françaises. T. V. P. 486-487.
кады Кале с моря и суши одновременно54. Герцог Бургундский начал осаду с применением современного флота, собранного де Вьенном. Войска французов также были посланы в Гиень, где англо-гасконская армия потерпела поражение, а ее сенешаль, сэр Томас Фелтон (Thomas Felton), был захвачен в плен в сражении при Эйме 1 сентября 1377 г. Однако решающего перелома в войне не произошло. Кале и Борделе держались, и в течение этого года Карл Наваррский и герцог Бретонский уступили англичанам Шербур и Брест. Таково было положение дел, когда в 1380 г. скончался Карл V.
В дальнейшем, с приходом к власти его сына Карла VI все предшествующие успехи будут сведены на нет и усугублены до самой крайней степени. И в этом смысле преобразования Карла V окажутся тщетными. Так же, как и сама его эпоха, и жизнь его двора. Образно выражаясь, когда, по словам Кристины Пизанской, Карл V «не позволял своим придворным носить ни слишком короткое платье, ни пулены с чрезмерно длинными носками, а на женщинах не терпел слишком узких платьев и слишком больших воротников»55, то не мог предположить того обстоятельства, что через три десятилетия после его смерти все эти правила оказались прочно забытыми. Забытым настолько, что в 1417 г. пришлось увеличивать высоту дверных проемов Венсеннского замка, чтобы придворные дамы в своих энненах смогли беспрепятственно переходить из одной комнаты в другую...
54 О северных рейдах де Вьенна см. подробнее у Фруассара: Sir John Froissart’s Chronicles of England, France, Spain. Vol. II. P. 12, 15-17, 53, 64, 67, 81, 88, 242, 232.
55 Christine de Pisan. Op. cit. P. 112.
