CC BY
210
УДК н082115 940 55 А. А. РАДУГИН
О. А. РАДУГИНА
Воронежский государственный архитектурно-строительный университет
ПОСТСЕКУЛЯРИЗМ
КАК МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ МАТРИЦА ОБЩЕСТВА ПОСТМОДЕРНА_
Авторы ставили перед собой цель исследовать особенности мировоззренческой матрицы в обществе постмодерна. В статье обосновывается мысль, что мировоззренческая матрица общества постмодерна носит противоречивый характер и испытывает большое влияние философии постмодернизма. В обществе происходят определенные процессы ресакрализации. Однако эти процессы нельзя квалифицировать как возрождение религиозности. Религия не обретает статус ведущей формы мировоззрения, а в большей мере становится объектом потребительской моды, способом символической самоидентификации. В ней, как на концептуальном, так и на социально-психологическом уровне, проявляется феномен симуляции. И это означает, что в обществе постмодерна религия в возрастающей степени функционирует по законам симулякра. Ключевые слова: постмодерн, постсекуляризм, мировоззренческая матрица, религия, игра, симуляция.
В современном мире происходят глобальные изменения в социально-экономической и культурной сферах общественной жизни, создающие ситуацию высокой степени неопределенности и способствующую развитию кризиса мировоззренческой идентичности, который может выражаться в экзистенциальном вакууме, поиске личностью ответов на вопросы о своем месте в мире и отношениях взаимосвязи и взаимозависимости с миром.
Значительную роль для ответов на эти вопросы играет мировоззренческая матрица. По этимологии, понятие матрица производно от латинского matrise (матка, мать) — структура, обеспечивающая воспроизводство элементов. Мировоззренческая матрица выступает в качестве программы многовариантного алгоритма, в русле которого в обществе развивается культура. Под воздействием культуры, в которой растет человек, обладающий тем или иным генетическим потенциалом развития, вырабатываются осознаваемые привычки и бессознательные автоматизмы поведения и отношения человека к явлениям его внутреннего и внешнего мира. Мировоззренческая матрица включает в себя два главных компонента: первый — методологии осмысления реальности, второй — духовно-нравственный. Духовно-нравственным стержнем мировоззренческой матрицы является осмысление и переживание отношения человека к Абсолюту, который может интерпретироваться в разных ипостасях: Бог, Высшие силы, Трансцендентное, Природа. Европейская культуры, с точки зрения эволюции духовно-нравственного аспекта мировоззренческой матрицы, прошла следующие этапы: религиозность, проявляющаяся в сакрализации личной и общественной жизни, включая такую ее крайнюю форму, как клерикализм, секуляризм, проявляющийся в де-сакрализации, освобождении всех сфер личной и общественной жизни из под влияния религии и религиозных организаций и постсекуляризм, прояв-
ляющийся в якобы происходящей ресакрализации личной и общественной жизни.
Цель данной статьи исследовать особенности мировоззренческой матрицы в обществе постмодерна, которая характеризуется в исследовательской литературе как постсекуляризм.
Методологическим основанием мировоззренческой матрицы общества постмодерна является философия постмодернизма. Базовыми методологическими установками этого философского направления являются антирационализм, лингвоцентризм (семантизм), субъективизм, антисциентизм, релятивизм, плюрализм. В философии постмодернизма вся человеческая реальность, включая культуру, объявляется знаковой системой, а сознание человека рассматривается как функция языка. Язык, рождая новые смыслы, формирует субъекта, определяет способ и содержание человеческого мышления. Культура в интерпретации постмодернистов представляется абсолютно искусственным явлением, Она порывает с природой, с реальностью, с объективными смыслами, с Богом, с Духом и становится текстом (языком), сознается именно как язык. Таким образом, язык в философии постмодернизма не только субстанциализируется, но и гипостазируется. С позиции постмодернистов, порождение и восприятие текста всегда есть игра. Постмодернизм насаждает в общественном сознании игровую интерпретация жизни. Отмечая данную тенденцию, в культуре постмодерна французский философ Ги Дебор писал: «Мир вошел в состояние включенной театрализации, где «казаться» важнее, чем «быть» [1, с. 183]. Важную роль в осмыслении современной культуры постмодернистами играют понятия «симуляция» и «симулякр». Симуляция, по характеристике Ш. Бодрийара, — это порождение при помощи моделей реального без истока и реальности гиперреального. Результатом симуляции являются симулякры. С помощью этих понятия в фи-
лософии постмодернизма подчеркивается ситуация стирания границ между реальностью и искусственным миром. Язык подменяет реальность. Человек имеет дело не с реальностью, а гиперреальностью (сверхреальностью, реальностью виртуальной — от латинского «возможный при определенных условиях, но в действительности не существующий»), корни которой трудно или невозможно найти.
Постсекуляризм можно трактовать как этап эволюции духовности в европейской культуре и как новое мировоззренческое измерение общества эпохи постмодерна, формирующееся на иных ценностных основаниях, чем в эпоху модерна. Пост-секуляризм как характеристика общественного сознания эпохи постмодерна может быть исследована на двух уровнях: концептуальном (идеологическом и социально-психологическом. На первом уровне исследуются процессы в религиозной идеологии, которая функционирует в форме теологий.
Идеология постсекуляризма наиболее ярко проявляется в теологии протестантизма, которая не скована жесткими рамками догматики и не испытывает давления надзорных органов института церкви, типа «Конгрегации по делам вероучения» при Святом Престоле. Отправной момент теологической рефлексии в постмодерновской протестантской теологии секуляризм, как непреложный факт развития европейской культуры эпохи модерна и идейная вершина этого факта — констатация «смерти Бога» в «Веселой науке» Ф. Ницше. Секуляризм, как отправной мировоззренческий пункт теологической рефлексии, проявился в 60-х годах ХХ века, когда американские теологи Г. Ваханян, Г. Кокс, Ш. Огден, Т. Альтицер, В. Гамильтон, П. Ван-Бурен публично признали происшедшую в результате процесса секуляризации «смерть Бога» и объявили о программах разработки «теологии безрелигиозного христианства» и «теологии мертвого Бога». Это утверждение протестантских теологов о «смерти Бога», бесспорно, по своему фиксирует тот объективный факт, что в современном обществе огромное число людей перестали ощущать потребность веры в Бога, связь с этой веры с решением их жизненных проблем, если все предположения о существовании какого-то высшего, трансцендентного существа не может быть подвержено никакой проверке и ничто не подтверждает его существования. Ведь современная наука доказывает, что все то, что находится в сфере реального в принципе может быть исследовано и познано, и, наконец, какова необходимость веры в Бога, если вполне можно обойтись без нее? Зачем эта вера, если в познавательной и социально-практической деятельности люди могут опираться на науку?
Идейным источником постсекулярной по своей направленности секуляристской версии теологии протестантизма являются идеи немецкого лютеранского пастора Д. Бонхоффера, казненного фашистами в апреле 1945 года за участие в антифашистском движении и оставившего рукописи, которые были опубликованы после окончания войны. Одна из главных его идей — идея «о совершеннолетии современного мира» и «безрелигиозности христианства». По убеждению Д. Бонхоффера, христианство должно честно признать, что мир стал «совершеннолетним» и что он больше не нуждается в такой религии, которая извечно была компенсацией его незрелости и слабости, и в таком Боге, который всегда играл роль лишь «временного заместителя пробелов в наших знаниях» [2, р. 164] или
компенсатора человеческого бессилия. По его мнению, движение за «человеческую автономию, начало которому положила эпоха Возрождения и сущность которой состояла в познании человеком законов, управляющих миром, в настоящее время достигло своего полного развития. Закономерным следствием этого стало то, что человек научился сам справляться со всеми важными проблемами, не прибегая к помощи, «рабочей гипотезы», именуемой Богом. Все традиционные христианские положения в современной научно и технически ориентированной культуре становятся бессмысленными. Повернуть время вспять, игнорировать те необходимые в своей сущности изменения, которые произошли в сознании людей, нельзя. Поэтому интеллектуальная честность требует от каждого теолога не только признания зрелости мира, но и сознательного отречения от религии. Свое Credo Бонхоффер выразил в следующей краткой фразе: «Перед Богом и с Богом мы живем без Бога» [2, р. 188]. «Жить без Бога», означает для Бонхоффера решимость человека делать все то, что требуют от него жизненные обстоятельства, не обращаясь за помощью к Богу.
С точки зрения Бонхоффера, Бог как «рабочая гипотеза» не есть истинный Бог Библии, а был лишь исторически обусловленной формой человеческого самовыражения и в настоящее время выглядит явно устаревшим. Бонхоффер призывает отказаться от мнимого трансцендентного, потустороннего Бога и признать действительного Бога, который стал реальностью во Христе. Таким образом, отвергая традиционного трансцендентного Бога, Бонхоффер не ставит своей целью совсем устранить из христианства идею Бога, а заявляет о необходимости дать этой идее единственно истинную и подлинно христианскую трактовку: Бог есть Христос. Теология при таком подходе приобретает христоцентри-ческий характер и превращается в христологию.
Таким образом, провозгласив смерть Бога, радикальные протестантские теологи не намеревались отрицать его реальность и считать, что Бог был просто выдумкой и существовал только в воображении человека. Констатируя смерть Бога, они просто хотят подчеркнуть его неуместность в современном мире, его молчание, безразличие, невмешательство в человеческие дела и неспособность современного человека открыть его в мире». Когда мы утверждаем, что Бог умер, поясняет В. Гамильтон, мы говорим не об отсутствии переживаний Бога, а о переживании отсутствия Бога» [3, р. 29]. А само переживание отсутствия Бога, с точки зрения Гамильтона, имеет глубоко религиозный смысл, ибо обнаруживает определенную ностальгию у современного человека по божественному, сакральному. Из этого факта делается вывод, положенный в основу теологической концепции: в настоящем мире Бог может присутствовать лишь в форме своего отсутствия.
Представители теологии «безрелигиозного христианства» разделяют субъективистские и лингво-центрические установка философии постмодернизма. Для них проблема кризиса религиозной веры — это проблема кризиса религиозного сознания. И, следовательно, решение этой проблемы лежит в плоскости преобразования сознания. Как утверждают представители философии постмодернизма, содержание сознания не имеет референции за его пределами. Познавать и осознавать что-либо — значит просто «мыслить мыслимое». Поскольку теологи усматривают причину кризиса веры в Бога в том, что современный человек, потеряв прежнего Бога, якобы
не сумел пока еще наити какого-то нового языка для обозначения реальности Бога и для выражения смысла христианской веры, то основной задачеИ, поставленной временем перед ними, они считают обнаружение религиозного смысла в мире, который погружен в мрак божественного отсутствия. Отсюда вытекает задача реинтерпретации всех основных положение христианства. Решение этой задачи представителями этого направления протестантской теологии связывается с деконструкцией основоположений христианской веры. Начало этой деконструкции лежит в плоскости переосмысления языка вероучительных высказываний. «Мы глубоко заблуждаемся, утверждает Ш. Огден, считая, что можем проповедовать Евангелие в той форме, которая делает его невероятным и неуместным для образованных людей. Если мы не переведем Евангелие на тот язык, который может быть понят образованными людьми сегодняшнего дня, мы лишим себя верного способа, от которого всецело зависит в дальнейшем успех нашего свидетельствована» [4, р. 130].
В радикальной версии «безрелигиозного христианства Т. Альтицера и В. Гамильтона деконструкция сознания осуществляется методом семантической замены. Термин «Бог», с которым ассоциировалось представление о трансцендетном бытии и противопоставление сакрального и мирского, элиминируется из теологического оборота, и заменяется термином «Христос», означающий посюсторонность божественного бытия, тождество сакрального и мирского.
Какие же выводы можно сделать из анализа постсекулярности на теоретическом (концептуального) уровне современного религиозного сознания, проявляющегося в радикальной ветви протестантской теологии. Главный вывод: протестантская теология играет семантическую игру по законам общества постмодерна с использованием некоторых средств из арсенала философии постмодерна. В этой игре задействованы противоречивые и шокирующие публику высказывания о признании совершеннолетия мира, кризисе религии как неизбежного и, вместе с тем, желанного для христианства состояния, необходимой фазы его развития. Ассистирует ей в этой игре хор возмущенных теологов и профессиональных светских религиоведов, которые в ее идеях увидели несомненное свидетельство скорого конца религии. Но реально во всех этих радикальных высказываниях о несомненной смерти Бога и совершеннолетии мира содержится только симуляция кризиса религиозной веры, которая имеет цель утвердить на новом языке традиционный для протестантизма христоцентризм и этизацию религиозного учения. В результате этой симуляции в общественное сознание запущены симулякры: «теология смерти Бога», «теология атеистического христианства», «секулярная теология» и другие подобные семантические конструкты.
Исследовав процессы модификации мировоззренческой матрицы на концептуальном (идеологическом) уровне, который функционирует в форме теологий, перейдем к исследованию процессов в этой сфере на социально-психологическом уровне.
По мнению исследователей, в эпоху постмодерна секуляризация больше не воспринимается как непреложная закономерность развития общества, результатом действия которой должно стать доминирование безрелигиозного, т. е. «секулярного» человека. В силу различных объективных причин общественного развития религиозный компонент
мировоззренческой матрицы значительно усилил свои позиции. В общественной жизни идет интенсивный процесс десекуляризации. По нашему мнению, вывод о развивающемся в обществе в эпоху постмодерна процессе десекуляризации не совсем корректен. Этот вывод больше основан на видимости, чем сущности происходящих в мировоззренческой сфере процессов. Мы считаем, что эти процессы носят противоречивый характер. Без сомнения, кризис классической научной рациональности на стадии постнеклассической науки, отрицательные результаты использования научных достижений, приведшие к формированию и развитию глобальных проблем человечества: экологической, демографической, военной, существенно подорвали авторитет науки как социального института и изменили вектор общественных настроений в мировоззренческой сфере в сторону десакрализации. Помимо кризиса научности к объективным факторам, способствующим обострение мировоззренческой проблематики, следует отнести и происходящее в связи с возрастанием темпов социальных перемен, давлением на сознание и подсознание личности информационных потоков, возрастание состояния неопределенности, возможности индивида разобраться в происходящих событиях и выработать адекватные установки и позиции. Однако реального процесса десакрализации в современном обществе мы не наблюдаем. С нашей точки зрения, более корректным было бы утверждение о более толерантном отношении к различным формам религиозности и даже, может быть, о сформировавшемся в силу ряда объективных причин мировоззренческом вакууме, который заполняется различными симулирующими религиозность явлениями, когда под видом «возрождения христианства» происходит замена собственно христианских установок суррогатами, квази и псевдо религиозными подделками — в духе неогностицизма, харизматического движения, перешедшего из протестантизма в католичество, экуменизма или, напротив, показного традиционализма, воспроизводящего древние религиозные установки вплоть до мелочей, но без всякого реального содержания. Среди религиозных симуляций следует также отметить подогреваемый средствами массовой информации рост интереса к мистике и эзотерике, различного рода суевериям. Большую популярность получили разнообразные псевдорелигиозные практики, уходящие корнями в магическую традицию: астрология, уфология, изучение и популяризация паранормальных явлений.
Итак, мировоззренческая матрица общества постмодерна носит противоречивый характер и испытывает большое влияние философии постмодернизма. В ней происходят определенные процессы, реса-крализации. Однако эти процессы нельзя квалифицировать как возрождение религиозности. Религия не обретает статус ведущей формы мировоззрения, а в большей мере становится объектом потребительской моды, способом символической самоидентификации. В ней, как на концептуальном, так и на социально-психологическом уровне, проявляется феномен симуляции. И это означает, что в обществе постмодерна религия в возрастающей степени функционирует по законам симулякра.
Библиографический список
1. Дебор, Ги. Общество спектакля / Ги Дебор. — М. : Логос, 2000. - С. 183.
2. Bonhoeffer D. Letters and Papers Prison - N.Y. 1967. - P. 164,188.
3. Hamilton W. The Death of God Theologies Today // Radical Theology and the Death of God. - N.Y., 1966. - P. 29.
4. Ogden S. Christ without Mith. - N.Y., 1966. - P. 130.
Адрес для переписки: [email protected] РАДУГИНА Ольга Алексеевна, доцент кафедры философии, социологии и истории Адрес для переписки: [email protected]
РАДУГИН Алексей Алексеевич, доктор философских наук, профессор кафедры философии, социологии и истории.
Статья поступила в редакцию 06.05.2014 г. © А. А. Радугин, О. А. Радугина
УДК 1:378-057.175
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ В УСЛОВИЯХ РЕФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
МАТЕРИАЛЫ «КРУГЛОГО СТОЛА», СОСТОЯВШЕГОСЯ 23 ОКТЯБРЯ 2013 г. НА КАФЕДРЕ ФИЛОСОФИИ
ОМСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ МЕДИЦИНСКОЙ АКАДЕМИИ
Участвовали:
МАКСИМЕНКО Людмила Александровна —
доктор философских наук, заведующая кафедрой философии ОмГМА
ЗЕНЕЦ Нина Геннадьевна — доктор философских наук, доцент кафедры философии ОмГМА
РАЖИНА Наталья Юрьевна — кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики и психологии ОмГМА
ГЕТМАН Наталья Александровна — кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики и психологии ОмГМА
ШУСТЕР Петр Изиевич — кандидат медицинских наук, доцент кафедры факультетской хирургии с курсом урологии ОмГМА
КИСЕЛЕВА Дарья Сергеевна — кандидат медицинских наук, ассистент кафедры внутренних болезней и поликлинической терапии ОмГМА
ДОБРОВОЛЬСКАЯ Татьяна Вячеславовна — кандидат философских наук, доцент кафедры физики ОмГМА
БЕРЕЗНЕВА Екатерина Юрьевна — кандидат биологических наук, старший преподаватель кафедры биологии ОмГМА
ХРАМЫХ Татьяна Петровна — доктор медицинских наук, заведующая кафедрой топографической анатомии и оперативной хирургии ОмГМА
ВЯЛЬЦИН Алексей Сергеевич — кандидат медицинских наук, доцент кафедры топографической анатомии и оперативной хирургии ОмГМА
ЖИХАРЕВ Владимир Дмитриевич — кандидат философских наук, доцент кафедры философии ОмГМА
ЛОБОВА Татьяна Геннадьевна — кандидат философских наук, доцент кафедры философии ОмГМА МИРОНЕНКО Татьяна Васильевна — старший преподаватель кафедры философии ОмГМА
АЛГАЗИНА Анастасия Алексеевна — старший преподаватель кафедры философии ОмГМА
Максименко Л. А.: Тема заявленного «круглого стола» злободневна и многоаспектна. В современном мире образование рассматривается, в первую очередь, как фактор, способный определить степень конкурентоспособности и динамичности развития экономики страны. Мы понимаем, что образовательные процессы и процессы, протекающие в обществе, не могут не взаимодействовать (и общество, и образование — открытые системы). Однако образование не только институт, исторически уполномоченный обществом на достижение определенных целей и осуществление столь же определенных функций, и не только институт, выполняющий определенный социальный заказ. Оно несет в себе смыслы приобщения (подъема) индивида к всеобщему (Г. Ф. Гегель), позволяющие ему «размещать» себя в мире и не только с экономических позиций.
Современный взгляд на образование (это трудно не заметить!) тесно связан с его концептуализацией в терминах «товар», «услуга», «бизнес-модель»,
встроенных в пространство конкурирующих друг с другом поставщиков услуг и требовательных потребителей. В этой ситуации модели «студент — потребитель» должна соответствовать и какая-то новая модель, новый изменившийся образ преподавателя.
Насколько преподаватель, поставленный в рамки экономического выживания, вынужден репрезентировать себя в роли менеджера образовательного процесса, «продавца» интеллектуальных услуг, своего рода софиста, оторванного от высоких целей «приобщения студента к всеобщему». Другими словами, насколько востребован его личностный потенциал, остается ли место творчеству в его деятельности, ведь оно (творчество) связано с наличием определенных степеней свободы, число которых стремительно сокращается?
Если к результатам обучения в вузе (и шире, образования в целом) отнести не только формирование общекультурных и профессиональных компетенций, но и развитие личности студента,
