CC BY
481
ПОСЛЕПЕТРОВСКАЯ РОССИЯ (1725 - 1730)
л.А. муравьева, кандидат исторических наук, доцент кафедры социально-политических наук Финансовая академия при правительстве Российской Федерации
ЦАРСТВОВАНИЕ ЕКАТЕРИНЫ I (1725 - 1727)
Период с 1725 по 1762 г. вошел в историю России как «эпоха дворцовых переворотов». Давший такое название В. О. Ключевский считал, что эти годы отличались «некоторыми новыми явлениями в нашей государственной жизни» и «имели очень важное политическое значение, которое выходило далеко за пределы дворцовой сферы, затрагивало самые основы государственного порядка» [1]. Мощный импульс петровских реформ продолжал воздействовать и на последующие годы. Наиболее жизнеспособными, долговременными и устойчивыми оказались реформы экономической, социальной и административной сфер жизни. Политическая система, которая характеризовалась созданием и укреплением абсолютизма в первой четверти XVIII в., оставалась практически неизменной. Однако уязвимость властных отношений определялась рядом причин.
Российский абсолютизм имел ряд особенностей. В наиболее развитых европейских странах экономическое развитие и усиление третьего сословия постепенно приводили к динамичному равновесию основных политических сил. Формирование промышленной буржуазии и осознание ею своих интересов способствовали консолидации сословий, развитию представительных органов и самоуправления, закреплению сословных и личных прав. В России в условиях активного вмешательства государства в экономическую жизнь и отсутствия третьего сословия гипертрофированная роль в жизни страны отводилась военно-бюрократическому аппарату. Армейские порядки переносились на устройство и организацию гражданских государственных структур.
Петр I внес изменения в идеологию самодержавия. Подчеркивая незыблемость самодержавия, положение о божественности царской власти он дополнил постулатами модных тогда в Европе
идей «общественного договора» и «естественного права». Для собственной же пользы подданные передали власть в руки монарха навсегда. Так, под фундамент монаршей власти вместо религиозной, подводилась рациональная основа. В 1721 г. Россия была провозглашена империей, а царь принял титул императора. Новый обряд, разработанный по западноевропейскому образцу, пришел на смену византийскому. Вместо бояр и думных людей на церемонии присутствовали военные и придворные чины, одетые в европейское платье. Изменения коснулись и вида государственных регалий. Вместо «шапки Мономаха» появилась корона европейского образца, составленная из двух полушарий с обручем внизу. Священные бармы сменило новое облачение монарха в виде императорской мантии из золотого глазета, подбитого горностаем. Новые Скипетр и Державу изготовили в Западной Европе. Следующим шагом стала коронация по европейскому образцу не только царя, но и царицы. В 1724 г. была коронована Екатерина I. Изменения затронули и погребальный церемониал. На смену скромным московским похоронам пришла пышная похоронная процедура, заимствованная из Франции и Швеции.
Эпоха дворцовых переворотов, наступившая после смерти первого российского императора, сопровождавшаяся арестами, волнениями, ссылками, была обусловлена целым рядом причин. К ним можно отнести финансовую нестабильность империи. Хотя монарх не оставил ни копейки государственного долга, тем не менее непосильные налоги разоряли население, наполнение государственной казны проходило с большими трудностями. Пожалуй, главной причиной стало ослабление правящей династии. В 1725 г. ситуация осложнилась отсутствием прямых взрослых наследников по мужской линии в династии Романовых. Положение усугублялось подписанием Петром I в 1722 г. указа «О престолонаследии». Новый порядок престолонаследия отменял традицию передачи
власти от отца к сыну и вводил право императора передать власть любому лицу по своему усмотрению, не обязательно состоявшему с императором в родственных отношениях. Именно новый «Устав о наследии престола» создал повышенную напряженность в среде правящей элиты, обострил борьбу за власть между придворными группировками, заложив основы восьми дворцовых переворотов в истории России XVIII в. Связь правящей династии Романовых с рядом княжеских родов Германии позволила последним участвовать в борьбе за российский престол и оказывать влияние на расклад политических сил вокруг русского трона. Непосредственными участниками и исполнителями государственных переворотов выступали созданные Петром I элитные воинские полки. Так, гвардия превратилась в инструмент политики.
В январе 1725 г. в Зимнем дворце скончался Петр I, не успев воспользоваться собственным «Уставом о наследии престола» и назначить своего преемника. Нешуточная борьба за трон разгорелась, условно говоря, между двумя группировками. Одну группу составляли люди незнатного происхождения, добившиеся положения в обществе, благодаря личным качествам. В другую группировку входили потомки родовитых семей Рюриковичей и Гедими-новичей. Ближайшие сподвижники императора в лице светлейшего князя А. Д. Меншикова, графа П. А. Толстого, архиепископа Ф. Прокоповича составляли первую группу. Их также поддержал канцлер Г. И. Головкин, генерал-прокурор Сената П. И. Ягужинский и кабинет-секретарь А. В. Макаров. Справедливости ради нужно отметить, что среди сторонников реформ Петра I были и выходцы из знатных родовых фамилий. Худородное окружение императора оказалось организованнее. Они перекрыли въезд и выезд из столицы, надежно укрыли государственную казну, посулами заручились поддержкой гвардии. С помощью гвардейских полков они возвели на русский трон вдову Петра императрицу Екатерину I Алексеевну. Появление женщины на государственном престоле наглядно подтверждало изменение российского общества в ходе европейской модернизации и его взглядов на роль и положение представительниц «слабого пола» в системе государственных и общественных структур.
Происхождение будущей императрицы достаточно туманно. Одни историки доказывают ее шведское происхождение. Большая часть исследователей видят в ней лифляндскую крестьянку или горожанку Марту Скавронскую, работавшую
на кухне и в прачечной. В 1702 г. Марта вышла замуж за шведского солдата, но семейное счастье было прервано захватом г. Мариенбурга войсками русской армии фельдмаршала Б. П. Шереметева. В доме Шереметева она числилась в «портомоях» (прачках). Затем она оказалась в доме Меншикова, где и познакомилась с царем. Дружеское расположение и взаимная поддержка связывали Екатерину и Меншикова всю жизнь.
Теперь, став Екатериной, она превратилась в метрессу царя и даже рожала ему детей, которые умирали в детстве. Всего Екатерина родила 12 детей, из которых только две дочери — Анна и Елизавета — 1708 и 1709 гг. рождений стали взрослыми. Фактически Петр и Екатерина состояли в браке, правда, не освященном церковью. В 1711 г. Петр совершил свой неудачный Прутский поход против турок. Екатерина сопровождала царя в этой рискованной военной затее. Русское войско оказалось в блокаде, во время которой Екатерина проявила мужество, хладнокровие и щедрость, отдав в подарок визирю все свои драгоценности. Избежав окружения и вернувшись в Петербург, Петр учредил орден Святой Екатерины, которым наградил свою верную подругу 24 ноября 1714 г. О храбрости Екатерины он вспоминал и во время коронации.
В феврале 1712 г. состоялась скромная свадьба Петра и Екатерины. Но даже веселой и активной Екатерине было о чем задуматься. Будущее ее и детей было очень неопределенно. Наследником престола официально считался царевич Алексей — сын царя от первого брака с Евдокией Лопухиной. В 1715 г. у Алексея родился сын, названный в честь деда Петром. Через две недели у царственной четы также родился сын, названный Петром. С ним счастливые родители связывали свои династические надежды. Однако в 1718 г. царевич Алексей погиб в застенках Петропавловской крепости, а в 1719 г. умер маленький царевич Петр Петрович. После этой семейной трагедии последовал «Устав о наследии престола», предполагавший назначение наследником любого подданного. Вслед за этим шагом состоялась коронации Екатерины императорской короной. Красочное, торжественное и дорогостоящее мероприятие состоялось в Москве в Успенском соборе. Процессию охраняла специально созданная конная рота кавалергардов в украшенных золотом мундирах. Великолепие Успенского собора подчеркивали бархат, золото, драгоценные камни, персидские ковры и парчовая дорожка. Звон колоколов московских церквей
сливался с залпами салюта, музыкой оркестров. Екатерина красовалась в парижском платье из пурпурной ткани, отделанной золотом, прическу украшали бриллианты. В парадный небесно-голубой кафтан облачился император, в обычные дни склонный к ношению скромной и простой одежды. В толпу народа бросали золотые и серебряные медали. На Дворцовой площади Кремля был устроен пир для тысячной толпы с винными фонтанами [2]. Последние годы совместной жизни Петра и Екатерины были омрачены расследованием «Дела Монса», когда открылась измена императрицы. Царь лишил жену наследования. Покидал этот мир Петр I с чувством глубокого одиночества.
Став правительницей России, Екатерина I продолжала традиции и обычаи, заложенные ее венценосным супругом. Она не отменила ни одного праздника, ни одного проекта. Продолжали строиться заложенные корабли. Но главным событием стало открытие в России Академии наук весной 1725 г. При жизни Петра I был разработан ее проект и устав, велись переговоры о приглашении профессиональных ученых из европейских стран.
Екатерина пребывала в постоянном веселье. Балы сменялись веселыми ассамблеями с танцами, музыкой, обильными застольями, поездками. Она явно торопилась жить и развлекаться, не жалея сил и здоровья. Болезненное состояние императрицы все больше давало о себе знать. 6 мая 1727 г. на сорок четвертом году жизни, процарствовав чуть более двух лет, Екатерина I скончалась.
ПЕТР II НА ТРОНЕ (1727 - 1730)
Во время грандиозных и торжественных похорон Петра I его внук и единственный мужчина в роду Романовых великий князь Петр Алексеевич следовал в похоронной процессии после Екатерины I с дочерьми и после семьи старшего брата покойного императора Ивана. Во время погребения ему также не нашлось более близкого и почетного места. Князья Голицыны и Долгорукие сразу начали интриговать в пользу Петра, называя 10-летнего мальчика законным наследником. Посадив на трон Екатерину, А. Д. Меншиков и его сторонники внимательно следили за оппозицией родовитой знати, сплотившейся вокруг внука императора. Самого влиятельного оппозиционера Д. М. Голицына даже ввели в состав Верховного тайного совета. Это было сделано по инициативе светлейшего князя А. Д. Меншикова, не столько для использования административных способностей князя, сколько
для наведения мостов во имя будущего, так как здоровье императрицы не внушало доверия. На трон реально претендовать могли три кандидатуры. У двух дочерей Петра I — Анны и Елизаветы — шансов было мало. Гораздо убедительнее для общества была фигура внука Петра I. Он был сыном покойного царевича Алексея и с ним были связаны традиции престолонаследия по нисходящей линии.
А. Д. Меншиков сделал ставку на юного Петра, видя в нем реального наследника. Светлейший князь решил не только возвести Петра Алексеевича на трон, но и породниться с будущим царем, выдав за него замуж свою старшую дочь Марию. Ближайшему окружению светлейшего князя этот план пришелся не по вкусу. Меншиков сумел объявить их заговорщиками и отправить в ссылку. У смертного одра императрицы он добился подписания завещания (Тестамента). В нем Екатерина I соглашалась на передачу власти Петру и его обручение с Марией Меншиковой. Тестамент предусматривал коллективное регентство при юном императоре, но сразу после смерти Екатерины I вся полнота власти сосредоточилась в руках А. Д. Меншикова. Ему было присвоено звание генералиссимуса и полного адмирала. Ф. Прокопович 25 мая обручил 12-летнего императора и 15-летнюю княжну Марию Меншикову.
Император-подросток находился под бдительным контролем светлейшего князя и его родственников. Он даже поселил мальчика в своем дворце на Васильевском острове. Вполне возможно, что все задуманное удалось бы Меншикову, если бы в июле его не свалила болезнь, которая приковала его к постели на несколько недель. В это время до конца не прирученный юный император попал в орбиту влияния других людей и почувствовал вкус свободы и независимости от придирчивого князя. Развязка наступила в сентябре. Меншиков был свергнут и, лишенный наград и чинов, со всем семейством отправлен в ссылку в крепость под Воронежем — Ранненбург. Режим содержания ссыльных строгостью не отличался. Но с января 1728 г. началась опись имущества всей семьи, которая насчитывает 425 предметов. Общая сумма денег и сокровищ Меншикова составила 400 тыс. руб. «Если перевести деньги того времени на курс золотого рубля начала ХХ в., то получится око 3,5 млн руб. Работный человек средней квалификации на мануфактуре во времена Меншикова получал 18 руб. в год», — пишет Н. И. Павленко [3, с. 169]. Это, безусловно, не все богатство вельможи, а лишь наличные деньги и драгоценности. Получение под-
метного письма стало причиной отправки семьи в ссылку в сибирский г. Березов. Вскоре от оспы умерла старшая дочь Мария, а 12 ноября 1729 г. скончался сам А. Д. Меншиков. В повествовании некого Вильбоа есть сведения о том, что Менши-ков имел значительные суммы в Амстердамском и Венецианском банках. Все попытки русских министров о выдаче этих сумм директора банков отвергли. Деньги эти в сумме до полумиллиона рублей получили брат и сестра Меншиковы после обретения свободы. Достоверность этих сведений не доказана [3, с. 183].
К власти пришли представители двух кланов родовой аристократии — князья Долгорукие и князья Голицыны, за спиной которых тонко действовал известный хитрец и интриган вице-канцлер А. И. Остерман. Ближайшим приятелем по проведению досуга для императора стал 19-летний князь И. А. Долгорукий. Заметная разница в возрасте способствовала преждевременному приобщению юного Петра к удовольствиям взрослой жизни. К сожалению, с детских лет около Петра не было человека, который бы стал для него подлинным другом и учителем и сумел был развить положительные черты характера, разбудить его ум. Развлечения брали верх над учением. Мальчик был интеллектуально не развит, плохо воспитан и совсем не подготовлен к своей трудной и высокой миссии.
В начале 1728 г. двор переехал в Москву. Император делами государства не занимался. Подлинной его страстью была охота, которой он предавался все свободное время, подолгу оставляя Москву. Во избежание полной остановки государственных дел поступали так: Верховный тайный совет издавал указы от имени царя; одновременно царь издавал свои указы, не советуясь ни с кем. При дворе царили зависть, интриги и подсиживание. В 1729 г. князь А. Г. Долгорукий, бывший смоленский губернатор, президент Главного магистрата при Петре I, решил повторить «второй том глупости Меншикова» — стать родственником императора. На этот раз в невесты Петра II была выбрана Екатерина Долгорукая. В ноябре 1729 г. в Лефортовском дворце состоялось торжественное обручение молодого императора и новой невесты. Началась основательная подготовка к свадебным торжествам, намеченным на 19 января 1730 г. Однако и этой свадьбе не суждено было состояться. 6 января на празднике Водосвятия царь простудился и сильно занемог. Простуда в сочетании с оспой привела к смертельному исходу. В ночь с 18 на 19 января в возрасте 14 лет скончался император Петр II,
не оставив завещания. Мужская линия династии Романовых пресеклась, спровоцировав новый династический кризис.
ЭКОНОМИКА И ФИНАНСЫ
Время после смерти Петра I многими историками рассматривается как мрачный застойный период, когда «Россия погрузилась в полузабытье: будто все заснуло, замерло» [4]. Некоторые исследователи идут дальше. Они не только характеризуют время до 1762 г. как застой и стагнацию, но и говорят о начавшемся серьезном пересмотре всего петровского курса и наследия. Стереотип об «эпохе дворцовых переворотов» как времени контрреформ прочно и надолго закрепился в науке. В то же время уже в XIX в. появились другие мнения, которые нашли полное обоснование и подтверждения в конце XX — начале XXI вв. Проведение комплексных и радикальных реформ, которыми были преобразования петровского периода, — это исключительное, экстремальное и эксклюзивное время в жизни общества, требующее от него невероятного напряжения и затраты сил. Такой период не может продолжаться долго, а тем более, вечно, так как в обществе и народе накапливается усталость от бесконечного и разностороннего реформирования. Требуется некоторая передышка и время для адаптации населения к нововведениям и для проверки жизненности и оптимальности реформ, так как их результаты могут проявиться далеко не сразу. Достаточно непоследовательные, но охватывающие почти все сферы жизни петровские реформы должны были пройти апробацию и проверку практикой жизни. Для переваривания и усвоения их обществом требовались передышка и снижение накала реформационных страстей. В России наступило время уяснения и адаптации к проведенным изменениям. Менее реформацион-ным оно было только по сравнению с петровской эпохой. «По существу, как отмечал еще С. М. Соловьев, послепетровское время стало периодом испытания реформ Петра реальной жизнью, их адаптации к ней и определенной корректировки. В этом смысле данный период имел большое значение для проверки жизнеспособности реформ и утверждения того вектора исторического развития, который они придали России», — пишет профессор А. Б. Каменский [5].
Фактическим правителем при Екатерине I был самый влиятельный человек из окружения Петра Великого — А. Д. Меншиков, пожалован-
ный титулом светлейшего князя. За преданную службу и природные таланты он получал не только чины и звания, но земельные пожалования в виде вотчин. В самом начале века царь пожаловал ему три вотчины, в каждой из которых было более ста душ мужского пола. В это время Меншиков активно занимался скупкой деревень, приобретя в Московском уезде три вотчины. Покупка самой маленькой из них обошлась князю в 3 тыс. руб. Одним из источников дохода были бесконечные подношения от разных лиц фавориту. Подарки поступали за посредничество в совершении дел, просьбы также сопровождались авансами, некоторые делали подарки на всякий случай. Могли подарить талантливого крепостного, скакунов, калмыцких детей, а также всякую мелочь: бочки сельдей, сотни свежих яблок, бочонки слив и яблок в патоке, турецкий табак, платки. Однако такие подношения составляли не главную статью его личного бюджета.
Монахи Троице-Сергиевой лавры за типографский план только что завоевонной Шлиссель-бургской крепости подарили 300 руб. С подобными дарами Меншиков объездил немало монастырей и посадских общин и выручил в целом более 19 тыс. руб. В первые годы государственной карьеры он еще не решался брать большие денежные взятки, поэтому предложенная А. Винниусом сумма в 10 тыс. руб. была взята, но потом последовал донос Меншикова царю о совершенном деянии. На этом карьера А. Винниуса оборвалась [3, с. 28 — 30].
Меншиков был не только сподвижником царя, но представителем новой генерации знати, которая не чуждалась заниматься предпринимательством. Доходы от его многочисленных вотчин были огромны, но его не удовлетворял феодальный способ получения денежной и натуральной ренты от них. Он занялся предпринимательством. Масштабы его предпринимательской деятельности были безбрежны. Он один из первых среди знати начал заниматься переработкой сельскохозяйственного сырья и полезных ископаемых, понимая, что прибыль от реализации изделий больше, чем от продажи сырья. Он не торговал хлебом, а изготавливал из него вино. Занимаясь строительными работами в Петербурге, он организовал кирпичное производство и распил леса. На стекольном и хрустальном заводах изготавливались посуда, зеркала не только для дворцов и загородных резиденций, но и для продажи.
Он владел несколькими кожевенными, парусными, винокуренными, стекольными и хрустальными заводами, пильными мельницами, рыбными
и соляными промыслами. Был инициатором организации шелковой мануфактуры. Почти 20 лет он был фактическим владельцем компании по эксплуатации сальных и рыбных промыслов в Белом море, приносившей немалый доход. Его торговые агенты ловко и умело проводили коммерческие операции на внутреннем и внешнем рынках. Они ездили по всей стране и скупали традиционные товары русского экспорта — пеньку, воск, сало, кожи. Затем в Петербурге и Архангельске продавали их иноземным купцам. Меншиков не брезговал никакой малой прибылью. В Москве он скупал торговые лавки, харчевни, погреба, торговые места на рынках, чтобы сдавать их в аренду на выгодных условиях мелким торговцам и промысловикам [3, с. 105 - 106].
Но у Меншикова была не только изобретательная и коммерческая жилка, но страсть к стяжанию. Свои личные доходы он пополнял за счет казны. В 1714 г. царь узнал о подрядных махинациях, которыми занимались высокопоставленные вельможи. Меншиков, Апраксин, Головкин и другие заключали подряды на поставку провианта по завышенным ценам и на подставных лиц. Первый подряд князь взял в 1710 г. и, несколько завысив себестоимость хлеба, получил 5 400 руб. прибыли, или 15,6 %. Он быстро понял механизм получения больших прибылей и придал делу размах. Подряды 1712 г. принесли махинатору более 60 % прибыли, или почти 50 тыс руб. Резолюция по делу А. Д. Меншикова гласила: изъять не только всю прибыль, но и штраф по полтине с рубля. Общая сумма, подлежащая возврату в казну, составила без малого 145 тыс руб. В ходе этого следствия выяснилось, что Меншиков использовал государственные деньги на собственные нужды. Здесь начет вместе со штрафами составил астрономическую сумму - более 1,5 млн руб. [3, с. 97 — 99]. Меншиков затягивал следствие, опротестовывал претензии, выставлял контраргументы. Дело прекратилось со смертью царя. С подозреваемого были сняты все начеты.
Став во главе империи, Меншиков продолжил начатое Петром Великим. Сохранили свою силу все административные регламенты, а также указы о поощрении развития торговли и промышленности. Социально-экономическая политика послепетровской России была заметно мягче. Появились указы о прощении должников. Благополучно избежали расправы многие взяточники и казнокрады. Среди них был вице-президент Коллегии иностранных дел, барон и предприниматель П. П. Шафиров, компаньон Меншикова по беломорской компа-
нии, совладелец шелковой мануфактуры в Москве, ставший теперь президентом Коммерц-коллегии. Ему было поручено написать историю петровского правления.
Преобразовательный период за четверть века болезненно сказался на состоянии государственного хозяйства. Не хватало средств на содержание армии, флота и государственного аппарата. К высоким народным повинностям и налогам добавилась тяжесть нескольких неурожайных лет 20-х гг. XVIII в. Во многих районах страны свирепствовал голод. Массовое бегство крестьян и горожан еще более усугубляли хронические недоимки. Это обстоятельство вызывало недовольство дворян, которые испытывали материальные трудности от бегства крестьян. Чтобы избежать политического и социального взрыва, требовалось принять скорейшие и неотложные меры. Инициатором решения этого вопроса выступил генерал-прокурор Сената с 1722 г. П. И. Ягужинский, вступивший в противоборство с Меншиковым за влияние на императрицу. В начале февраля 1725 г. (через 5 дней после смерти императора) он подал императрице записку с описанием тяжелого экономического положения населения и предложением мер по его исправлению. Ягужинский в силу своей должности был самым информированным человеком в составе руководства страны. Главную опасность для целостности государства он видел в массовом обнищании крестьянства от разразившегося голода и жесткого налогообложения. Он не подвергал сомнению сам принцип подушного обложения, но видел промахи в его реализации и предлагал сделать налогообложение более справедливым, а именно: уменьшить размер подушной подати, на которое можно пойти, так как денег на содержание армии в мирное время требуется гораздо меньше, чем при ведении войны. Понимая ограниченность этой меры и возможное недовольство военных, он предложил отпускать офицеров попеременно в отпуска и разрешить младшим сыновьям дворян не служить, а заниматься управлением поместий и наведением порядка на местах, что может повысить дисциплину крестьян и сбор податей. Он также предложил направлять сенаторов на места с целью инспектирования и искоренения злоупотреблений при сборе налогов, в целях экономии приостановить крупные стройки и поощрять развитие торговли. Эти разумные предложения нашли постепенную реализацию [6, с. 185].
Сенат рассмотрел предложение Ягужинского. Картина повального обнищания крестьян пора-
зила даже императрицу. 5 февраля 1725 г. появился именной указ Екатерины I о снижении размера подушной подати для владельческих крестьян с 74 до 70 коп. с крестьянской души, т. е. на 5,4 %, на помин души императора, опубликованный 8 февраля. Вплоть до 1798 г. подушная подать не изменялась и выплачивалась в два приема: до 15 марта в первом полугодии и до 15 декабря во втором полугодии [7]. Кроме того, разрешалось вносить половину или две трети налоговых поступлений деньгами, а оставшуюся часть натурой — хлебом или фуражом. Это была своевременная мера, способствующая укреплению авторитета нового режима. Курс на продолжение и подтверждение петровских преобразований соседствовал с постепенной корректировкой, но не реформ, а последствий, вызванных предыдущими реформами.
Сенаторы продолжали обсуждать записку Ягу-жинского и искать оптимальные способы решения обозначенных проблем. К осени 1725 г. появились статистические данные, которые свидетельствовали, что недоимки за 1724 г. составили около миллиона рублей, а за текущий год собрана пока половина намеченной суммы [6, с. 188]. В Сенате под руководством Ягужинского была составлена записка «О содержании в нынешнее мирное время армии и каким образом крестьян в лучшее состояние привесть». В записке рекомендовалось срочно провести ревизию выбывших из оклада с 1726 г., подушную подать, снизив еще на 10 коп., довести до 60 коп., провести сокращение армии, не объявлять нового рекрутского набора и не повышать военным жалование. Записка для обсуждения была направлена в Военную коллегию, хотя она формально подчинялась Сенату. Мнение генералитета по предлагаемым мерам было в целом отрицательное. Лишь Б. К. Миних в своем выступлении предлагал прогрессивное налогообложение без учета сословных привилегий [6, с. 190]. Подобная идея не нашла поддержки у руководства страны.
В прошлом простолюдинка Екатерина I не обладала ни способностями, ни желанием решать сложные государственные дела. Прошедший 1725 г. показал, что в таких условиях для принятия оперативных решений и организации более эффективного управления нужен орган, наделенный большими полномочиями и способный компетентно решать неотложные вопросы государственной важности. С периода правления Екатерины I стали появляться «советы при особе государя», игравшие роль высших правительственных органов и стоявших над Сенатом. Первым таким органом
был организованный в феврале 1726 г. Верховный тайный совет из 6 человек, что затушевывало роль Сената, с которым у Меншикова возник конфликт из-за его стремления к единовластию. В указе о создании Совета говорилось, что создается он «при боку нашем не для чего инако только, дабы оный в сем тяжком бремени правительства во всех государственных делах верными своими советами и беспристрастными объявлениями мнений своих нам вспоможение и облегчение учинил» [2, с. 54]. Ведущая роль в формировании совета принадлежала А. Д. Меншикову. Екатерине быстро наскучили заседания Совета и она перестала их посещать. Решением всех государственных дел в стране и выработкой политической линии теперь занимался высший орган империи Верховный тайный совет, членов которого сокращенно называли верховниками. Совет самостоятельно решал все государственные дела и обнародовал их от имени императрицы. С первых дней правления им пришлось решать насущные государственные вопросы. Новые политики-прагматики строили свою деятельность, сообразуясь с конкретными политическим и социально-экономическими условиями в стране. Непосредственно Совету подчинялись три главные коллегии — Военная, Адмиралтейская и Иностранных дел, выведенные из подчинения Сенату. Изменения коснулись не только центральных, но и местных органов. В ущерб функциям магистратов усиливалась местная власть губернаторов и воевод. Это привело к свертыванию городского самоуправления.
Самым животрепещущим вопросом оставались финансы государства. В пустой казне денег не хватало даже для уплаты жалования чиновникам центрального аппарата. Как и в прежние годы, зарплату нередко выдавали натурой и часто не вовремя. В улучшении финансового состояния наблюдалось два направления работы. Одно направление состояло в экономии средств. Другое — в стремлении внести четкость и усилить контроль за сбором и расходованием средств. Дальнейшая концентрация и централизация управления проявилась в реорганизации системы финансового управления. Заново создали Ревизион-коллегию, преобразованную в 1722 г. в контору при Сенате, и Доимочную канцелярию. Камер-коллегию слили со Штатс-конторой, подчинили их Совету и передали в их ведение соляной сбор, лифляндские таможенные пошлины и др. Учет прихода и расхода всех финансовых средств сосредоточили в одном месте. Позднее, в 1729 г. будет создана Канцелярия
конфискаций, занимающаяся имениями и имуществом опальных людей. Выход из финансового и экономического кризиса видели в разных способах: упразднении контор городских магистратов, сокращении учреждений и штатов. На одном из заседаний Верховного тайного совета Меншиков предложил для удешевления содержания административного аппарата перестать платить жалование мелким чиновникам Юстиц-коллегии, Вотчинной коллегии и провинциальных учреждений. Мелким чиновникам предлагалось довольствоваться «акциденциями», так назвали мзду за чиновничьи услуги. Программу начали претворять в жизнь. Внедрение паллиативных мер дало незначительную экономию. Система акциденций или узаконенной взятки увеличила волокиту, вымогательство и произвол мелких чиновников. Отказ от казенного жалования и перевод чиновников на содержание за счет просителей вызвали соревнование в размерах взяток, что мешало решению даже самого простого дела.
Была разработана и начала внедряться настоящая антикризисная программа. Верховники издавали указы об отсрочке платежей, о взимании подушной подати не с крестьян, а с помещиков, старост и управителей при ответственности воевод. Учреждалась комиссия об армии и флоте, «чтоб оные без великой тягости народной содержаны были». Заметной головной болью стали вопросы содержания и строительства флота. То и другое требовало значительных финансовых вливаний и больших людских ресурсов. В первые два года после смерти Петра I суда регулярно строились. Осуществление намеченных планов продолжилось и при Петре II, но после опалы Меншикова ими некому было заниматься. Переехавший в Москву двор совершенно забыл про Петербург. Новая столица стояла недостроенная. Члены Верховного тайного совета передавали сведения, полученные из Адмиралтейства, о загнивании флота. Резко сократилась постройка новых кораблей. Если в
1728 г. было построено 24 корабля, в следующем
1729 г. — только 5. Испанский посланник де Лириа писал: «О Петербурге здесь совершенно забыли и мало-помалу начинают забывать о всем хорошем, что сделал великий Петр Первый; каждый думает о своем собственном интересе и никто об интересе своего государства» [8]. Такое положение происходило не только от недостатка внимания к флоту, а по причине отсутствия достаточных средств в казне.
Реструктуризация налогов и пустая казна заставили правительство серьезно заняться воп-
росами торговли. В ее активизации справедливо видели возможность пополнения государственных доходов. Все главные вопросы обсуждались на заседаниях Верховного тайного совета, Сената и специально созданной Комиссии о коммерции во главе с А. И. Остерманом. Обсудив предложение русского посла в Голландии Б. И. Куракина, в 1727 г. указом разрешили возобновить торговлю через Архангельск. Это решение подтверждалось данными П. П. Шафирова, который в 1726 г. посетил Архангельск в целях организации компании морских промыслов, и обнаружил там резкое обнищание населения и упадок хозяйственной деятельности. Разрешили свободный ввоз товаров в Архангельск и свободное их распространение внутри России. Первыми возобновили торговлю в больших масштабах голландские купцы, которые сразу поставили вопрос об уменьшении торговых пошлин, так как пошлины в Петербурге составляли 3 %, а в Архангельске — 7 %. Окончательно торговые права городов были уравнены в 1762 г.
Упразднили Мануфактур-коллегию, соединив ее с Коммерц-коллегией. Во внешнеторговой политике России боролись две тенденции — протекционизма и фритредерства. Протекционистский таможенный тариф, введенный Петром I в 1724 г., предусматривал сокращение ввоза товара и увеличение его вывоза. Это привело к сокращению таможенных доходов и увеличению поступлений контрабандного товара. Дворяне и купцы, взаимодействовавшие с иностранными фирмами, были недовольны высокими пошлинами на импортные товары. Поэтому начался пересмотр таможенных тарифов в сторону снижения. В торговых отношениях с Англией почти все товары получили режим таможенного благоприятствования. Ряд товаров, составлявших ранее государственную монополию и отданные на откуп, передавались в свободную торговлю [9].
В царствование Петра II возобновили каменное строительство в Москве, отменили крупнейшие государственные монополии: соляную, табачную, поташную, для пополнения казны с 1728 г. распространили взимание подушной подати на купечество. Позволили торговать через Нарвский и Ревельский порты, разрешили свободное устройство горных заводов в Сибири, вольное добывание слюды и отменили пошлины с торговых людей и работников, едущих в Сибирь. Поставленный купцами вопрос о государственном кредите и создании кредитных учреждений остался без ответа. Правда, большим шагом вперед стало появление в 1729 г.
Вексельного устава, что показывало стремление России утвердить на своей территории европейские торговые правила. Устав был написан на английском языке, потом переведен на немецкий, а затем на русский не очень качественно. Устав состоял из трех частей, в которых рассматривались положения о купеческих и государственных векселях, и имелось приложение к ним. В уставе речь шла о правилах составления простых и переводных векселей, условиях их движения и организации судопроизводства по получению задолженности. К недостаткам документа можно отнести сжатость изложения, плохую структурированность и неточные разъяснения. Тем не менее Вексельный устав отвечал европейским нормам и применялся почти без изменения до 1832 г. [10].
Правительство приняло срочные меры и в сфере денежного обращения. Было решено обратиться к эксплуатации монетной регалии. А. Д. Меншиков распорядился чеканить монеты из особой «композиции» — сплава серебра с мышьяком. Проба этой монеты постоянно уменьшалась с 64-й до 48-й и до 42-й. Но сплав 42-й пробы оказался непригодным для чеканки и монеты, изготовленные из него, были запрещены. Позднее их не принимали даже при обмене старых монет и относились к ним, как к фальшивым [11].
Поскольку подушную подать как прямой налог увеличить не представлялось возможным, то повышали косвенные налоги, которые падали на купцов, промышленников и ремесленников. Член правительства Д. М. Голицын — лучший в Совете знаток финансов и коммерции считал этот шаг неудачным, сковывавшим инициативу коммерсантов, что уменьшало возможные будущие доходы страны. Падение бюджетных доходов было решено восполнить усиленной чеканкой медных монет. В правительственном указе от 26 января 1727 г. предписывалось «для облегчения крестьян в податях и других нужд» выпустить на 2 млн руб. медных пятаков. Мотивация этого шага простая: нехватка серебра при наличии меди — своей и зарубежной — в достаточном количестве. Главная же причина заключалась в прибыльности чеканки медной монеты. Казна пошла на выпуск медной монеты с уменьшением ее весовой нормы. Значительная прибыль образовывалась от разницы рыночной стоимости металла в пудах и меди в монетах. В зависимости от качества пуд меди стоил от 6 до 10 руб. Та же медь в монетах стоила в 5 — 6 раз дороже. Вместо чеканки из пуда монет на 12 руб. 80 коп. монеты чеканили по 40-рублевой стопе [12].
Для выпуска обозначенного в указе количества монет требовалось 50 тыс. пудов меди. Промышленность Урала давала примерно 10 тыс. пудов в год. Уральским предпринимателям было предписано изыскать возможности для увеличения выплавки меди и поставлять ее не в слитках, а в форме кружков для облегчения работы монетных дворов. Фискальные задачи побуждали в качестве кружков использовать старые монеты. Для этого их обжимали и при помощи винтового пресса оттискивали новый номинал. Из копейки чеканили деньгу, из деньги полушку. Монеты приобретали неаккуратный вид и нечеткий оттиск. Из-под нового оттиска нередко проглядывал старый. Недостающую медь планировалось закупать в Швеции, где годовая добыча составляла 60 — 80 тыс. пудов. Задуманное предприятие требовало увеличения производственной мощности российских монетных дворов. Их имелось четыре: три в Москве и один в Петербурге. Медные деньги решено было чеканить на московских дворах. В марте 1727 г. была создана Монетная контора, которая выводилась из подчинения Берг-коллегии и получила статус самостоятельной коллегии. Возглавил ее московский губернатор А. Л. Плещеев. В состав коллегии вошел В. Н. Татищев. Свою задачу коллегия видела в необходимости остановить инфляцию, вызванную чеканкой легковесной монеты, стабилизации денежного обращения. При непосредственном участии Татищева Монетную контору оснастили самыми точными весовыми гирями.
Другая важная проблема, волновавшая В. Н. Татищева, состояла в наплыве фальшивых медных монет на денежном рынке страны. В результате активности фальшивомонетчиков количество самой мелкой монетной фракции — полушки — увеличилось почти в 2 раза. Еще больший соблазн как для российских, так и для зарубежных монетчиков представляло собой изготовление фальшивых пятаков. Увеличению воровских денег помогала плохая чеканка государственных монет. Татищев поставил задачу создать чекан, недоступный для фальсификаторов монет. Новые штемпели для чекана решено было изготовить из высококачественной стали, которую привозили с Урала и из Швеции. Монетная контора стала обладательницей самых точных чеканных инструментов в России.
Для ускорения выпуска монет и уменьшения расходов Татищев предложил чеканить монеты с использованием машин, работающих на водной тяге. Такая инженерная идея, реализованная на практике, позволила резко поднять производи-
тельность труда Монетного двора. Значительно ускорился процесс изготовления монет и заметно снизилась себестоимость их выпуска. «Водяные машины» Татищева дали казне свыше 20 тыс руб. чистой прибыли и позволили к осени 1727 г. выполнить правительственный заказ [13]. Выпуск облегченных медных денег не прекратился. Новый указ предписывал начеканить медных пятаков еще на 0,5 руб.
Наряду с чеканкой легковесной медной монеты продолжалось снижение веса серебра, содержащегося в рубле. Порча серебряных монет была не такая интенсивная, как медных, которые имели хождение на внутреннем рынке. Серебряные монеты выпускали 70-й пробы в отличие от 83-й в Голландии, 90-й — во Франции и 93-й — в Англии. В короткий срок серебряная монета обесценилась в 2 раза. Если раньше за ефимок (талер) давали 50 коп., то теперь платили более рубля. Значительные убытки несла Россия при покупке серебра. Собственная добыча этого металла не покрывала всей потребности. Главным источником серебра была внешняя торговля, и не столько казенная, сколько частная и покупка талеров. Купцы отчисляли большие торговые и таможенные пошлины. Так, в Россию попадали талеры, которые использовались как сырье для чеканки серебряной монеты. Призывы Татищева о расширении внешней торговли были услышаны и на короткое время дали результаты. К 1730 г. доход от взимания торговой пошлины составил 1 000 пудов серебра в талерах. Их перечеканка обеспечила казне более 0,5 млн руб. Однако денежная политика не отличалась последовательностью, так как встречала противодействие, как со стороны дворян, так и податного населения.
Золотых монет по причине нехватки собственного сырья в денежном обращении России было мало. К тому же в России по сравнению с европейскими странами сложилось неблагоприятное соотношение цен серебра и золота — 13 к 1 в России и 14 — 15 к 1 — в Европе. Поэтому его вывозили из страны тайно, поскольку вывоз благородных металлов и монет был запрещен. Ввозить же золото в Россию желающих было мало. В 1725 — 1729 гг. выпускались двухрублевые золотые монеты с изображением Андрея Первозванного (Андреевские) 75-й пробы. За 5 лет их было выпущено всего на 130 тыс. руб. Причина столь малого количества заключалась в недостатке золота и нежелании купцов продавать его казне по установленной цене — 2 руб. 45 коп., так как они считали ее заниженной. В чеканке двухрублевых золотых Россия отступила
от международных стандартов, поэтому они обращались на внутреннем рынке, а для международных расчетов использовались голландские дукаты. Начиная с 1 729 г. Россия отказывается от выпуска золотых двухрублевиков и переходит на чеканку золотых червонцев, которые по своим параметрам (пробе и весу) тождественны голландскому дукату — признанной международной валюте того времени [14].
Итак, к 1730 г. Монетная контора выполнила поставленную перед ней задачу. Статьи дохода от чеканки медной и серебряной монеты помогли властям справиться с бюджетным дефицитом, несмотря на сокращение на треть оклада подушной подати. Но избежать инфляции не удалось. Действующая монетная система в России нуждалась в кардинальной перестройке, и это делало проведение денежной реформы насущной проблемой времени. Стабилизация денежного обращения наметится только в 60-е гг. XVIII в.
В целом дворцовые перевороты в условиях этатизма и отсутствия выборных или назначаемых представительных органов превратились в метод и способ разрешения противоречий между опорами абсолютистского режима — монаршей властью, придворными кругами и представителями господствующего и привилегированного сословия. В ходе дворцовых переворотов менялись только фигуры на троне. Общественно-политическая и социально-экономическая сущность абсолютистского режима оставалась неизменной: феодальное землевладение, крепостнические порядки и неограниченное самодержавие. Итоги и результаты дворцовых переворотов, прежде всего, затронули дворянство, которое все больше превращалось не только в опору трона, но и в единственно господствующий и самый привилегированный слой общества.
литература
1. Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. IV. — М., 1989. - С. 238.
2. Анисимов Е. В. Женщины на российском престоле. - СПб., 1997.
3. Павленко Н. И. Александр Данилович Менши -ков. - М., 1981.
4. Белявский В. С. Золушка на троне России // На российском престоле. — М., 1993. — С. 7.
5. Каменский А. Б. Россия в XVIII в. — М., 2006. — С. 69.
6. Каменский А. Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII в. Опыт целостного анализа. — М., 1999. — С. 185.
7. РазмановаН. А История финансово-кредитной системы Российской империи в XVIII — начале XX в. — М.: ФА, 2000. — С. 22.
8. Анисимов Е. В. Петр II // Вопросы истории. — 1994. — № 8. — С. 69.
9. Ионичев Н. П. Внешние экономические связи России. — М., 2000. — С. 121.
10. Морозан В. В. История банковского дела в России (вторая половина XVIII — первая половина XIX в. — СПб., 2004. — С. 28—29.
11. Спасский И. Г. Русская монетная система. — Л., 1970. — С. 172.
12. Юхт А. И. Государственная деятельность В. Н. Татищева в 20-х — начале 30-х гг. XVIII в. — М., 1985. — С. 191; Троицкий С. М. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII в. — М., 1966. — С. 199.
13. Кузьмин А.Г. Татищев. — М. , 1987. — С. 130— 131.
14. Юхт А.И. Денежная система в России (20-е — начало 60-х гг. XVIII в.) // Отечественная история. — 1992. — № 5. — С. 76.
от редакции. В статье автора Л.Ю. Татариновой «Оценка планирования информационных технологий в деятельности банков» журнала « Финансы и кредит» № 26 (314) — 2008 на с. 9 были допущены опечатки. Следует читать:
л.Ю. татаринова, кандидат экономических наук, доцент, заведующая кафедрой «Финансы и кредит», Гоу впо Хакасский государственный университет им. Н.Ф. катанова
