CC BY
174С.В. ДЕВЯТОВА доктор философских наук, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова
В.И. КУПЦОВ доктор философских наук, академик РАО, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова*
Последние попытки реформирования абсолютизма во Франции
(конец xviii в.)
В последней трети XVIII в. во Франции проживало около 27 млн. человек, из них около 500 000 относились к привилегированным сословиям: духовенству и дворянам.
Во Франции было 139 архиепископов и епископов (18 архиепископов), имевших ежегодный доход в 100-150 тыс. ливров. Вместе с тем кюре (приходской священник) получал в год в среднем около 750 ливров, а викарии (помощники кюре) имели всего около 300 ливров в год. В 1100 мужских и в 678 женских монастырях, во главе которых стояли аббаты и аббатисы, числилось около 60 000 человек монашествующего духовенства. Кардиналы, архиепископы, епископы, каноники, аббаты представляли высшее духовенство численностью свыше 6 000 человек. К низшему духовенству относились кюре и викарии, а также монахи. Духовенству, которое в целом составляло около 130 000 человек (0,5% всего населения), принадлежало около 10% земель страны. Все школы и университеты были подчинены церкви.
В стране было около 350 000 дворян, из которых 4 000 являлись титулованными, т.е. имели звания герцогов, маркизов, графов, виконтов, баронов. Они занимали высшие административные и военные должности в стране. Родовитыми дворянами считались те, которые
* Девятова Светлана Владимировна, Купцов Владимир Иванович, e-mail: nature@philos.msu.ru
были таковыми в четырёх поколениях. Остальные относились к неродовитым. Дворяне должны были служить в армии и на флоте или при дворе, куда приглашались только родовитые дворяне. Они не имели права заниматься мелкой торговлей, ремёслами, занимать низшие административные и судебные должности. Составляя 1,3% всего населения Франции, они владели 20% всей французской земли.
Остальное население Франции относилось к третьему сословию. Среди них крестьяне составляли около 23 млн., ремесленники - около 2 млн., а рабочие - около 600000 человек. Сюда включалась также крупная, средняя и мелкая буржуазия. Эти люди должны были платить талью - налог на землю, подушный налог, налог на соль, церковную десятину и др. Кроме того существовала барщина, в соответствии с которой крестьянин обязан был 4-5 дней в году работать на феодала.
Духовенство и дворянство представляли два особых сословия, которые обладали многочисленными привилегиями. Они были освобождены от большинства налогов. Этот порядок традицией был зафиксирован в высказывании: «Дворяне служат королю шпагой, духовенство - молитвой, третье сословие - своим имуществом».
Дворянское сословие имело большой вес в системе социальных отношений Франции. Так, из 75 высших королевских сановников (канцлеров, хранителей печатей, генеральных контролёров финансов и государственных секретарей), которые занимали эти посты в период с 1718 по 1789 гг., только трое не имели дворянского звания. Все члены правительства и все 40 военных губернаторов были дворянами. Перед революцией в генералитете Франции насчитывалось 779 человек, из них 76% - титулованные дворяне, а 16% являлись нетитулованными дворянами. Из примерно 10 000 офицеров французской армии дворяне составляли свыше 90%. Оплата службы офицера в среднем в 10 раз превосходила жалованье солдата.
К королевскому двору могли быть представлены только дворяне, которые были таковыми с 1400 г. и ранее. Они имели право садиться в карету короля, участвовать в королевских балах, охотах, ужинах и пр. Согласно приказу ко двору представлялись также министры, государственные секретари, маршалы Франции, кавалеры ордена Святого духа, послы. Расходы двора, который включал 4000 семей, накануне революции составляли до 10% бюджета страны.
Дворянство было наследственным, но его можно было и приобрести. Оно давалось в награду за воинскую службу («дворянство шпаги»), за государственную службу («дворянство мантии»), работу в городском муниципалитете («дворянство колокола»). Дворянами становились за заслуги в искусстве, торговле и др. Наконец, звание дворянина можно было просто купить!
Ещё в XVI в. во время правления Франциска I (1515-1547), когда стало складываться сословие дворян, была введена практика продажи всех, кроме самых высших, государственных должностей. При этом король имел право выкупать должности у наследников после смерти их носителей. Так, система местных парламентов, которая также появилась в это время, формировалась из парламентариев, купивших свои должности в наследственное пользование. Эта практика давно вызывала резкое возражение не только у простых людей, но и у власть имущих. Так, ещё первый министр Людовика XIII знаменитый кардинал Ришелье (1624-1642) писал в своём политическом завещании:
«По рассуждению большей части людей, самый лучший способ состоит в том, чтобы отменить продажи, и отрешить наследство в чинах, отдавать их даром разумным и таким правдивым людям, чтобы достоинства их сама зависть не могла оспорить»1. Столь же критично оценивал Ришелье и практику продажи должностей откупщиков, которые
1
Политическое завещание кардинала Дюка Ришелье французскому королю. Часть первая. Печатано при Императорском Московском Университете, 1766, с. 153.
призваны были для сбора косвенных налогов: «Их неумеренность, непорядки в них вселившиеся до такой дошли степени, что уже несносны стали»1. Но он замечал, что «сей род служителей такое зло, без которого обойтись невозможно...»2. Эта сложившаяся традиция, как считал Ришелье, является органической составляющей монархии, «в которой несовершенства вошли в обычай, в которой непорядки (не без пользы) составляют часть порядков государственных»3.
Откупщики за определённую и довольно большую плату, которая в конце XVIII в. составляла около 1,5 млн. ливров, получали право взимать косвенные налоги. Они сами организовывали систему сбора этих налогов, получая с населения в 2-3 раза большие суммы, чем они вносили в государственную казну. Во Франции во второй половине XVIII в. действовало 40 генеральных откупщиков и около 800 их подчинённых. Генеральные откупщики зарабатывали себе огромные, миллионные состояния.
В конце XVIII в. самыми крупными по населению городами Франции были Париж (около 600 000), Лион (135000), Марсель (90 000). Более 50 тыс. населения имели Бордо, Руан, Лилль, Страсбург и Нант. Еще около 10 городов имели население от 25 до 10 тыс. жителей.
Основную часть французов составляли крестьяне (85%). Большинство крестьян уже давно получило личную свободу, но они продолжали зависеть от сеньора, поскольку не являлись собственниками земли. Около 35% всей земли Франции принадлежало крестьянам на правах наследственных держателей, за что они выплачивали ежегодно 5% урожая сеньору. Около 20% крестьян не имели земли и брали её в аренду сроком на 3-9 лет. Производительность сельскохозяйственного производства была низкой. Так, урожайность зерновых в 6 ц с гектара
Политическое завещание кардинала Дюка Ришелье французскому королю. Часть первая. Печатано при Императорском Московском Университете, с. 175.
2 Там же, с. 174.
3
Там же, с. 155.
считалась очень высокой. Многочисленные налоги (талья, подушный, церковная десятина, налог на соль, поборы за пользование мостом, мельницей, за право ловить рыбу и др.), а также барщина были тяжким бременем для жителей села. Кроме того правительство имело обыкновение вводить новые налоги или повинности. В 1737 г., например, была введена дорожная повинность для крестьян. С собственным рабочим скотом они должны были отработать на улучшении дорог 12 дней в году. В конце XVIII в. крестьяне выплачивали до двух третей своих доходов в виде налогов. Нередко во Франции случался недород, который охватывал четверть, а то и треть страны. Крестьяне с трудом обеспечивали своё существование.
В 1777 г. во Франции по официальной оценке было 1100000 нищих. И это, конечно, были представители третьего сословия. В одном Париже в конце 1780-х гг. из 600000 населения около 120000 были нищими. Вот как о своих современниках - бедных французах - писал замечательный поэт и публицист А. Шенье (1762-1794):
«Кто беден, тот живёт обманутый судьбой
И все надежды в гроб уносит за собой.
Тоской измученный, бессонницей, мечтами,
Бесчестьем выкормлен, питаем клеветами,
Жестокими людьми отвергнут злобно, он
л
В святилища богов несёт напрасный стон»1.
Развитие экономики во Франции затруднялось тем, что в стране не было единой валюты, отсутствовала единая система мер и весов. На границах её многочисленных областей были устроены таможни, взыскивавшие специальные сборы с приезжих торговцев. Цеховая организация производства сдерживала развитие промышленности.
1 Шенье А. Соч. 1819. М., 1995, с. 50.
Политическая система Франции, демонстрировавшая во всех сферах жизни воплощение абсолютизма, не давала простора для предпринимательской деятельности, ограничивая свободу людей и сковывая их инициативу.
«Возможно ли было избежать катастрофы, - писал французский социолог и историк А. Токвиль, - когда, с одной стороны, в народе с каждым днём нарастало стремление к наживе, а с другой, -правительство беспрестанно то возбуждало эту страсть, то ставило ей препоны, то разжигало её, то лишало людей всякой надежды, толкая одновременно всех к гибели»1.
Во Франции росли предприятия, торговля, развивалось банковское дело. В 1715 г. было 135 привилегированных королевских мануфактур, а в предреволюционной Франции их стало уже 532. За этот период времени объём внешней торговли увеличился в три раза. С 1703 г. по 1789 г. в Париже количество банков выросло с 21 до 66.
Рост экспорта
(в млн. ливров)
Виды экспорта 1716 г. 1789 г.
Продукты сельского хозяйства 36 93
Промышленные товары 45 133
Колониальные товары 15 152
Иностранные товары (реэкспорт) 6 46
Развитие экономики, укрупнение городов сопровождались формированием буржуазии, которая активно требовала демократизации общества, а Франция с большим трудом шла по этому пути.
До 1789 г. Генеральные штаты, созданные ещё в 1302 г. и представлявшие во Франции аналог парламента страны, не созывались 175 лет. В развитии демократии Франция значительно уступала не только Англии, но и завоевавшим независимость от неё США, которые в 1776 г. провозгласили республику.
1 Токвиль А. де. Старый порядок и революция. М., 1997, с. 143.
Франция, стремясь унизить и ослабить Англию, уже в 1776 г. вступила в контакт с американцами. В результате семилетней войны (1756-1763) она потеряла значительную часть своих колоний: Канаду, Восточную Луизиану, большую часть владений в Индии, которые отошли к Англии. Парижский мирный договор 1763 г., который подвел итоги этой войны, расценивался французами как позор для страны.
Сначала Франция оказывала помощь американцам тайно. А когда стало ясно, что победа будет за ними, Людовик XVI не стал скрывать этого. Он принял Б. Франклина в качестве посланника США, что фактически означало признание Францией независимости этой страны. 6 февраля 1778 г. ею был подписан договор о союзе с США и торговле с новой республикой. Франция открыто вступила в войну с Англией. После этого начался набор во французский экспедиционный корпус, который вскоре вступил в войну американцев против англичан.
Американская революция вызвала восхищение у населения Франции. Ещё до признания Францией США ряд французов направился в эту страну для участия в войне американцев за свободу. Среди них особенно отличились граф де Сен-Симон и маркиз де Лафайет.
К.А. де Рувруа Сен-Симон (1760-1825), вошедший в историю как выдающийся мыслитель, с 1779 г. по 1782 г. активно участвовал в борьбе американцев за независимость. За свои заслуги он получил от самого президента США Дж. Вашингтона высшую награду молодой республики - орден Цинцинната.
М.Ж.М. де Лафайет (1757-1834) - в будущем активный участник революции, один из самых богатых французов, имевший состояние в 3,5 млн. ливров, впервые услышал о восстании американцев против англичан в сентябре 1775 г. С этого момента он стал проявлять всё возрастающий интерес к событиям в Северной Америке. Лафайет был хорошо знаком с работами французских просветителей и разделял их взгляды.
Он с восторгом встретил известие о принятии американцами Декларации независимости и об образовании США, решив уехать в эту страну, чтобы активно бороться вместе с американцами за их независимость. Им была установлена связь с представителями США С. Дином и Б. Франклином, которые в это время от имени американского конгресса вели дипломатические переговоры с правительством Франции, и договорился с ними о своей поездке в США. Не согласовывая этой акции с властями Франции, он на собственном корабле, который назывался «Победа», покинул свою страну и 15 июня 1777 г. прибыл в США. В июле 1777 г. конгресс, опираясь на просьбу самого маркиза и рекомендации С. Дина, принял следующее постановление: «Учитывая, что маркиз де Лафайет из преданности делу свободы Соединённых Штатов покинул семейство и друзей и явился в Америку на свой счёт, чтобы служить Соединённым Штатам, не испрашивая за то никакого вознаграждения и жертвуя при этом жизнью, конгресс решил: просьбу его удовлетворить и, приняв во внимание знатность рода маркиза де Лафайета, назначить его начальником штаба армии Соединённых Штатов»1.
Этим постановлением Лафайету присваивалось звание генерал-майора американской армии. Фактически он стал адъютантом главнокомандующего американской армией Дж. Вашингтона. После двух лет активного и успешного участия в борьбе за независимость американского народа в 1779 г. Лафайет возвратился в Париж. Американцы высоко оценили его заслуги. Его именем была названа площадь в Вашингтоне. А в день его смерти 20 мая 1834 г. в США были приспущены национальные флаги.
Французы встретили знаменитого соотечественника с восторгом. Однако король не пожелал его принять. Более того, Лафайета подвергли домашнему аресту! Правда, через несколько дней король
Черкасов П.П. Генерал Лафайет. Исторический портрет. М., 1987, с. 12.
простил его самовольство. Ему был открыт путь в высший свет. Вся Франция ликовала. На одном из представлений в Комеди Франсез публика, заметив присутствующего в театре Лафайета, прервала спектакль и устроила ему бурную овацию.
Лафайет, как участник борьбы за независимость американцев, за утверждение в их жизни идеалов демократии, стал национальным героем Франции. Отношение к нему было ярким выражением симпатий большинства французов к идеям демократии. Французская знать не могла уже противостоять этому движению. И вместе с тем у неё была власть, и она оказалась в силах вести арьергардные бои.
Сложность социально-политического положения во Франции усугублялась тем, что она постоянно вела войны, которые нередко заканчивались для неё неудачами. В течение XVIII в. Франция воевала больше, чем какая-либо другая страна. Её потери ранеными и убитыми за это время превышали 25% военных потерь всех европейских стран. Они составляли 1400000 человек, из них около 600000 убитыми. Огромны были и финансовые затраты на ведение войн. Только участие в войне с Англией (1778-1783) стоило Франции около 2 млрд. ливров.
В конце XVIII столетия король и его окружение не только в результате бездарной политики, но и из-за своего образа жизни уже не имели никакого авторитета в глазах французского народа. «При слабом правлении Людовика XVI и с ростом богатства буржуазии двор постепенно утрачивал своё значение общественного центра»1.
Королевский двор перестал быть столь пышным, как прежде, и строгость церемоний ушла в прошлое. Несмотря на то, что во Франции азартные игры были запрещены, ими занимались даже в Версале. Так, брат короля граф д'Артуа в результате карточных проигрышей задолжал 23 млн. ливров. Да и сама королева проявляла страсть к карточной игре.
1 Элиас Н. Придворное общество. М., 2002, с. 101
Двор совершенно потерял свою величественность. Его авторитет неуклонно и стремительно падал.
Являясь человеком нерешительным и поддающимся влиянию, король быстро соглашался поддержать необходимые для страны реформы, но также легко и отказывался от них. Королева, склонная к различного рода развлечениям, постоянно подталкивала его на необоснованные траты, что шло вразрез с провозглашаемой им политикой экономии.
Теперь роль главного судьи в стране стало всё в большей степени выполнять общественное мнение, которое формировалось в салонах, кофейнях, клубах, газетах.
Книжная торговля в Париже в это время в 4 раза превосходила её в Лондоне. Следует ещё учесть, что в Париже в то время проживало около 600000 человек, а в Лондоне - в 1,5 раза больше. Перед Великой французской революцией во Франции 47% мужчин и 27% женщин были грамотными. В городах уровень грамотности населения был, конечно, существенно выше. Так что печатная продукция была вполне доступна значительной части французов.
В публикациях того времени развернулась широкая и острая критика власти. Они формировали неуважительное отношение к королю и его двору.
Недовольство положением в стране было почти всеобщим. В 1772 г. Вольтер опубликовал «Оду на годовщину Варфоломеевской ночи».
Вот её фрагмент, в котором ярко выражается видение автором истории человечества и, конечно, его Франции:
«Лить слёзы - участь всех живых, Есть в каждом веке преступленья, И палачи, и жертвы их, И ужасов нагроможденья.
Но память о кровавых днях И перед днём грядущим страх
Сломили б нас и погубили, Да сжалился господь: он прав, Нас безрассудными создав,
л
Чтоб мы не так несчастны были»1.
Сама жизнь подсказывала, что необходимо проведение радикальных реформ, которые устранили бы многообразные феодальные привилегии и обеспечили бы равенство перед законом всех граждан страны. Однако после отставки 12 мая 1776 г. знаменитого прогрессивного министра финансов Тюрго во Франции сложилась обстановка, в которой реформы, казалось, уже были невозможны. И вместе с тем народ Франции остро ощущал ненормальность сложившегося положения. «Зло, которое долго терпели как неизбежное, - писал А. Токвиль, - становится непереносимым от одной только мысли, что его можно избежать... Феодализм в самом своём расцвете никогда не вызывал у французов такой ненависти, как в канун своего падения. Самые незначительные проявления произвола при Людовике XVI казались более несносными, чем деспотизм Людовика XIV»2.
Вместо Тюрго - выдающегося человека, честного, преданного интересам страны и народа, министром финансов стал Клюньи, бывший до этого назначения интендантом в Бордо. Он был полностью лишён деловых качеств, к тому же оказался попросту распутным человеком. Не обладая высокой нравственностью, так важной для этого поста, он быстро превратил своё ведомство, по выражению французского историка XIX в. Ф. Рокэна, в сборище мошенников. К счастью для Франции деятельность этого министра прекратилась уже в октябре 1776 г. в связи с его смертью.
1
Вольтер. Стихи и проза. М., 1987, с. 56.
2 Токвиль А. де. Старый порядок и революция, с. 141
После Клюньи управление финансами страны было доверено опытному банкиру Ж. Неккеру. 22 октября 1776 г. король назначил его генеральным директором казначейства, а в июне 1777 г. - генеральным директором финансов, не давая ему в то же время звания министра. По сложившей в это время традиции протестант Ж. Неккер не мог быть членом Высшего Совета. Его деятельность была одним из последних усилий по спасению абсолютизма. Швейцарский финансист Ж. Неккер (1732-1804) был честным, расчётливым человеком, симпатизирующим идеям просветителей. Жена Ж. Неккера создала в Париже знаменитый салон, в котором не раз бывали Вольтер, Ж.Ж. Руссо, Д. Дидро, Ж.Л. Д'Аламбер, Ж.Л. Бюффон. А его дочь А.Л.Ж. де Сталь (1766-1817) стала знаменитой личностью - писательницей, теоретиком литературы и публицистом, верной идеалам энциклопедистов, активным борцом против бонапартизма.
В это время в книгах, газетах и памфлетах, количество которых постоянно возрастало, активно обсуждалось социально-экономическое положение Франции, высказывалось недовольство порядками в стране, действиями короля и правительства, в том числе и образом жизни при королевском дворе. Власти понимали, что положение во Франции ненормально, но своим поведением демонстрировали полную растерянность.
В этих условиях подняли голову иезуиты, деятельность которых в стране была запрещена в 1764 г. Они стали распространять слухи о том, что скоро государство и церковь объединятся в своих усилиях по решению проблем, стоящих перед страной. И важнейшим шагом на этом пути явится возрождение общества иезуитов под названием Братьев креста. Такие идеи были изложены в специальной брошюре, которую Парижский парламент приговорил к сожжению. Этим надеждам был положен конец изданием в мае 1777 г. королевского указа, в котором объявлялось, что общество иезуитов никогда не будет восстановлено.
Ж. Неккер призван был существенно улучшить социально-экономическое положение во Франции. Он прекрасно понимал, что источником бедности в стране в конечном итоге является социальная несправедливость и, придя в правительство, последовательно старался уменьшить её. В 1775 г. он писал о нищете народа:
«Откуда происходит его нищета во все времена, во всех странах и каков её вечный источник? Это власть, которой располагают собственники, давать в обмен за приятный для них труд самую низкую, какую только возможно, заработную плату»1.
В 1784 г. была опубликована книга Ж. Неккера «Об управлении финансами Франции», которую уже в 1786 г. издали в России. В этой работе Ж. Неккер изложил своё понимание главных обязанностей руководителя финансами Франции и этических норм, на которые он сам опирался, занимая эту должность. Она представляла собой осмысление его собственной деятельности на этом посту и явилась своеобразной яркой и эмоциональной исповедью автора. В конце пространного введения к этому изданию он писал, что ему ежедневно приходилось трудиться, «запираясь в кабинет с самого утра до конца дня, без всякой личной выгоды, не пользуясь сладостями благодарности, не ища никогда никакого наружного блистания; ежели я любил страстно свою должность, то по побуждениям таким, которых не могу стыдиться.»2.
Как же сам Ж. Неккер оценивал свою деятельность, которая была, несомненно, энергичной, содержательной, но, увы, в конечном итоге фактически бесплодной, хотя и не по его вине?
«Ежели достаток, - писал Ж. Неккер в 1784 г., - или простота жизни дозволяют отказаться от жалованья, приносимого местом, или определить его самому себе умеренно, то ему надлежит сие сделать. Я получил великую пользу для службы Королевской от совершенного моего
Цит. по: Майбурд Е.М. Введение в историю экономической мысли. М., 2000, с. 253.
2 Неккер Ж. О управлении государственных доходов французского королевства. СПб., 1786. Введение, с. 88.
бескорыстия, доказанного мною: трудно было, получая жалованья триста тысяч ливров, говорить беспрестанно об умеренности, которую обстоятельства и правила новой системы делали необходимою. Наконец, разумный правитель отречётся, конечно, с большим прискорбием, от удовольствия служить своим друзьям...» '.
Конечно, отмечал Ж. Неккер, высокие государственные должности могут приносить многие удовольствия, которые являются «увеселениями частных лиц»: увеличение богатства, различные благодеяния, которые можно оказать друзьям и знакомым, учтивость со стороны знатных людей, благосклонное отношение государя, приятность от ощущения власти. «Но кто понимает свою должность, -писал Ж. Неккер, - кто хочет её исполнять, тот презрит все сии веселия. И мудрый правитель не ослепится сими обманчивыми приманками. Он отречётся от частной благодарности, не заслужит её будучи всегда правосуден; но исполнен будет мыслями о всеобщем благотворении... »2.
Государственный человек, считал Ж. Неккер, не должен в своих делах всегда ожидать немедленного успеха. Иной раз ему приходится в течение жизни положить в дело лишь первый камень, «а честь окончить здание оставить для наследников своих: надобно всегда уметь не находить нужды в похвалах людских и искать во глубине своего сердца довольной награды.»3.
Государственный деятель, по его мнению, должен бескорыстно служить своему народу.
«Какое другое побуждение кроме добродетели, - писал Ж. Неккер, -возможет подкреплять рачение министра в делах трудных, не награждаемых никаковым блистанием, никакою славою? Каким образом Государственный человек может вдохнуть любовь к должности во
1 Там же, с. 15-16.
2 Неккер Ж. О управлении государственных доходов французского королевства. Введение, с. 15.
3 Там же, с. 21.
множество особ, обязанных ему помогать, ежели он сам теряет право представить себя им примером?»1.
Он был готов активно реформировать финансы Франции, полагая, что эта сфера, являвшаяся в то время главным источником благоденствия, но вместе с тем и многих бед страны, может быть существенно улучшена. Его финансовая политика базировалась на принципе недопустимости повышения налогов, на использовании займов, совершенствовании финансовой системы, борьбе с финансовыми злоупотреблениями и расточительностью, экономии, сокращении необоснованных затрат. Ж. Неккер считал, что, обеспечивая свободу предпринимательства, не следует исключать вмешательства в эту деятельность государства. За свободой, по его мнению, может скрываться рабство, а за государственным вмешательством -раскрытие новых возможностей для результативных действий предпринимателя.
Замечательны представления Ж. Неккера о статусе налогов в государстве и стратегии налогообложения во Франции.
«Люди нечувствительные, холодные политики, - писал он, - будут только усматривать в сём чрезмерном множестве податей великое богатство Франции: конечно, можно сделать сие заключение; но я хотел бы ...чтобы правление в таковом начертании не только что политическое могущество Монарха видело, но дабы в нём читало написанное огненными буквами ужасное пространство жертвований, требуемых от народа: желаю дабы при обращении его взоров на несчастное состояние жителей сельских возбуждалось в нём сожаление, и чтоб, предаваясь спасительному движению, почитал чрезмерность народных тягостей благородным и пространным полем, на коем мудрость и благотворительность самодержца беспрестанно могут трудиться»2.
1 Там же, с. 20.
2 Неккер Ж. Указ. соч., гл. II, с. 26.
Есть люди, отмечал Ж. Неккер, которые открыли суть экономики, как они считают, недоступную простым людям: все подати идут на пользу государству, т.е. всем его членам; важно лишь, чтобы все расходы не уходили из государства. Полемизируя с этим взглядом на подати, Ж. Неккер рассматривает такую ситуацию. А что, если к вам приходят незнакомцы и требуют половину ваших сбережений, объяснив, что они будут использованы в государстве, богатство которого от этого не уменьшится. Это неподходящее сравнение, скажут возмущённо его оппоненты. Ведь «здесь люди без всякого законного права пришли и похитили не принадлежащее им; а там Государь получает податями вспомоществование, чего требует благо Государственное»1.
«Но чего требует «благо Государственное»?» - задаёт весьма непростой вопрос Ж. Неккер. Если подати действительно необходимы и соразмерны получаемому общественному благу, тогда они оправданы. А если нет?! «Подати, соразмерные сему общественному благу, коего Государь есть судия и охранитель, - пишет Ж. Неккер, - суть действия справедливости; превосходящее же сию меру перестает быть законным; нет другой разности между похищениями у частных людей и у Государя, как то, что несправедливость первых понятна и каждый удобно может её познать, а вторая соединена с сомнительствами, коих пространство столь велико и непонятно, что никто иначе о ней судить не может, как только догадками»2.
Уменьшение излишних расходов, борьба со злоупотреблениями, воздержанность от бесполезных милостей, умеренность в награждениях должны быть постоянной заботой власти. Но как понять, справедливы ли взимаемые налоги? Это ведь совсем непросто, а «мнения о неправосудии и притеснении, - замечал Ж. Неккер, - удобно соединяются с
1 Там же, с. 30.
2 Неккер Ж. Указ. соч., гл. II, с. 30.
великостью податей, когда связь налогов с истинными
л
Государственными нуждами совсем неизвестна»1.
Он считал, что вопросы налогов и их использования в стране должны находиться под контролем народа. И тогда «народ располагает Государственною казною как частный человек собственною своею»2. В этом случае налоги будут собираться те, которые необходимы, и тратиться полученные средства станут наиболее рационально. Опасность же хищений казны и различного рода злоупотреблений власти при этом «чувствительно ослабевает». При этом он отмечал, что «для решения и познания сего дела во всех его частях, не только потребно честное сердце, но просвещение и наука.»3.
В заботе о народе, его благосостоянии Ж. Неккер видел главную добродетель и государственного деятеля, и самого Государя. Он писал: «История прославляет геройские дела воинов и искусство великих политиков, но слёзы народа орошают прах Государей, бдевших о благе общественном, беспокоившихся о отягощении податями своих подданных и медлительных даже в несчастии требовать новых... Любовь и прославление от потомства присовокупляется к воспоминанию о них.»4.
Ж. Неккер хорошо понимал возможные социальные последствия чрезмерно высокого налогообложения как для жизни народа, так и для блага страны.
«Наконец, - писал он, - когда чрезмерное количество долгов, или древних щедростей, превратившихся в пенсионы, присоединится ко всем несправедливым, бесполезным и чрезмерным расходам настоящего времени, тогда народ не видит уже более соразмерности между податями, требуемыми от него, и расходами, кажущимися
1 Там же, гл. II, с. 39.
2 Там же.
3 Там же, гл. II, с. 31.
4 Неккер Ж. Указ. соч., гл. II, с. 43.
нужными для блага Государственного; тогда недоверчивость и ненависть понуждают забывать совершенно тот союз, который долженствует существовать между казною Государственною и общественною пользою. Пусть не говорят, что чрезмерность податей не составляет великого несчастия для народа, Государства и Государя: у народа отнимают величайшее благо в обществе, то есть способность наслаждаться по своей воле плодами трудов своих; у Государства отъемлют часть средств к благополучию; у Государей похищают иногда сей цвет любви и доверенности со стороны его подданных, наслаждение коим есть величайшее утешение в трудах правительства»1.
Проведению значительных реформ, которые назрели в это время во Франции, активно противилась официальная элита общества. Она панически боялась любых перемен, чувствуя, что реформы обязательно коснутся её привилегий.
«Представление о том, что можно развивать свою страну, поднимать уровень жизни своего народа, - отмечает Н. Элиас, - было ещё чуждо большинству этих людей. Оно едва ли соответствовало их ценностным установкам. Сохранение их собственного привилегированного существования ещё было для них самоцелью. То, что происходило в массе населения страны, было абсолютно вне их поля зрения. Большинство привилегированных это не интересовало. Поэтому они едва ли предчувствовали, что накапливалось там, в этих массах»2.
Однако король чувствовал, что в стране сложилось ненормальное положение. Он ещё недавно симпатизировал реформам Тюрго, которые не удалось провести в жизнь из-за противостояния знати, а теперь возлагал надежды на умелого финансиста-практика Ж. Неккера.
Людовик XVI писал в 1780 г.: «Его Величество желает оградить народ от действий, повергающих его в нищенское состояние, лишая
1 Там же, гл. II,с. 34-35.
2 Элиас Н. Придворное общество, с. 256.
хлеба насущного и понуждая продавать свой труд за такую цену, какую дают за него богачи. Король не потерпит, чтобы часть его подданных была принесена в жертву алчности другой их части»1.
Король поддерживал реформаторские устремления Ж. Неккера. Он даже по рекомендации главного финансиста страны отменил в 1779 г. крепостное право в своих владениях, призвав других владельцев крестьян сделать то же. Однако, этому примеру последовали лишь единицы. Богатая Франция, парламенты, духовенство не одобряли усилий Ж. Неккера. Духовенство опасалось, как бы новый финансист не провёл закон о даровании протестантам всех гражданских прав. Но прежде всего и духовенство, и дворяне боялись введения налога на их имущество и землю. У них были на то достаточно веские основания. Ведь даже сам король в 1780 г. заявлял: «Его Величество надеется, что богатые люди не сочтут себя обиженными, если их доля в уплате налога будет подведена к общему уровню и они будут лишь исполнять ту повинность, какую им давно следовало разделить с другими»2.
Пользуясь поддержкой короля, Ж. Неккер установил более строгую систему отчётности, уменьшил число сборщиков податей. С согласия короля он начал реформу королевского двора, которая болезненно воспринималась знатью. Необходимо было упорядочить штатное расписание и расходы двора, а также устранить сделавшиеся нормой многочисленные финансовые злоупотребления. «Я должен согласиться, - писал полковник, барон де П.В. Безанваль в 1780 г., - что хищения, производимые сановниками, заправляющими расходами по королевскому дому, доходят до ужасающих, возмутительных
я
размеров»3.
Придворный штат Людовика XVI составлял около 16 тыс. человек, а расходы двора составляли в конце XVIII в. ежегодно 52 млн. ливров -
1 Токвиль А. де. Старый порядок и революция, с. 145.
2 Там же, с. 144.
3 Цит. по: Рокэн Ф. Движение общественной мысли во Франции в XVIII веке. СПб., 1902, с. 401.
около 10% бюджета страны. Ж. Неккер устранил 406 должностей при королевском доме, начал заниматься упорядочиванием всей системы королевских пенсий, пожалований и т.п.
Он осуществлял политику сокращения управленческого аппарата, уменьшил количество откупщиков и генеральных сборщиков налогов. Из 60 генеральных сборщиков Ж. Неккер оставил всего 12. В двух провинциях ему удалось создать для решения местных проблем провинциальные собрания, в которых половина мест принадлежала третьему сословию. В стране в 1780 г. было отменено применение пыток.
В январе 1781 г. с согласия короля Ж. Неккер впервые в истории Франции опубликовал «Отчёт о состоянии финансов». В этом отчёте были представлены не только государственные доходы и расходы, но приведён также поимённый список всех получателей королевских пенсий и наград, а также их размеры. В нём были вскрыты многочисленные беспорядки и злоупотребления, которые Ж. Неккер считал необходимым устранить. Издание этого отчёта стало важным событием в жизни Франции и явилось настоящей сенсацией. Он привлёк к себе огромное внимание. Уже в первый день выхода его в свет было продано около 6000 экз. издания. «Отчёт о состоянии финансов» имел 17 изданий и был напечатан тиражом, превышающим 50000 экз. А вскоре он появился в переводах на большинство европейских языков. Сам Ж. Неккер в 1784 г. так мотивировал необходимость регулярной публикации такого рода отчётов.
«Бывали такие правители, - писал он, - которые не любили всем открывать образа своего управления: они боялись обнаружить свою нерачительность, или нарушение правил, они боялись дать знать, что все их средства состояли в податях, наложенных без меры и бережливости, или в неправосудии, оказываемом к Государственным заимодавцам. Чем
страшнее публичные отчёты бывают для некоторых правителей, тем
20
более народ должен думать, что установление оных будет для него полезным»1.
Публикация Ж. Неккером финансового отчёта получила не только многочисленные похвальные отклики, но и резкую критику. Его противники считали такую открытость в финансовой политике совершенно недопустимой, поскольку она умаляет власть короля, давая повод для широкого обсуждения его действий. «Но что всего более возбудило недовольство, - отмечал Ф. Рокэн, - это тот свет, который проливал этот отчёт на злоупотребления, дававшие стольким корыстолюбивым и бесчестным людям возможность жить на счёт государства и в ущерб его пользам»2.
В 1781 г. Ж. Неккер подал королю записку, в которой в частности предлагалось рассмотреть вопросы об отмене десятины, увеличении маленького жалованья сельских священников за счёт доходов высшего духовенства, ликвидации института интендантов (должностных лиц провинций, наделённых финансовой, судебно-полицейской и военной властью).
Противостояние реформам Ж. Неккера возрастало. Тогда он решил добиться подтверждения поддержки короля и обратился к нему с предложением о предоставлении ему статуса министра, ибо в противном случае он вынужден будет уйти в отставку. Король не поддержал просьбу Ж. Неккера и принял 19 мая 1781 г. его отставку к огромной радости противников главного финансиста страны. Это событие многие рассматривали как национальное бедствие, предсказывая, что Франция теперь будет со всё большей скоростью приближаться к катастрофе.
После Ж. Неккера руководить финансами Франции стали Жоли де Флери (с 4 июня 1781 г. до 29 марта 1783 г.), а затем Д'Ормессон (с 1 апреля 1783 г. до ноября 1783). За это время финансовое положение
1
Неккер Ж. Указ. соч. Введение, с. 80.
2 Рокэн Ф. Движение общественной мысли во Франции в XVIII веке, с. 413.
Франции ещё более ухудшилось. Все нововведения Ж. Неккера были устранены. Были восстановлены должности генеральных казначеев, генеральных откупщиков и все отменённые должности королевского двора. 22 мая 1781 г. был издан устав, согласно которому разночинцы не могли получить чин поручика, а чин капитана мог получить только дворянин, предки которого в 4-х поколениях были дворянами. В новом уставе допускались телесные наказания солдат.
Знать Франции брала реванш за недавние поражения. Но это были её временные победы. Назревшие проблемы не были решены. Общество бурлило. Открыто обсуждались в самой острой форме негативные стороны жизни страны, которые стали предметом всеобщего внимания. Критически оценивались не только старые феодальные устои, но и утверждающийся всё в большей мере порядок, основанный на абсолютной власти денег.
«Так как не слышно никаких других слов, кроме денег, денег и ещё раз денег, - писал в то время Мерсье, - то надо было бы дать возможность приобретать эти деньги; надо было бы, чтобы все принимали участие в том, чтобы дробить, резать, разрывать всю громадную массу металла, находящуюся теперь в небольшом числе рук; надо бы проложить пути, по которым весь этот долгожданный металл мог бы распространяться, а вместо того создают законы, статусы, нелепые правила и неизменные запрещения! Раз всё достигается только деньгами, не ждите, чтобы общественные добродетели взросли на почве нищеты и страдания»1.
Король и правительство потеряли политические ориентиры. Они метались между стремлением угодить знати, духовенству и желанием улучшить социально-экономическое положение народа, реальная жизнь которого постоянно вызывала напряжённость в стране. Демократизация страны стала потребностью времени. Она выражалась не только в
1 Мерсье Л.-С. Картины Парижа. М., 1995, с. 245.
огромной популярности идей просветителей и их пропаганде, но и в практических действиях и высказываниях представителей консервативных по сути своей правящих кругов.
Когда в 1778 г. Вольтер умер, Людовик XVI под влиянием духовенства, которое ненавидело великого мыслителя, запретил газетам писать о Вольтере, не разрешалось играть на сцене его пьесы, а в школах - упоминать о нём. Один из архиепископов запретил христианам своей епархии подписываться на собрание сочинений Вольтера, которое начал издавать Бомарше вскоре после смерти великого француза, приравняв это к смертному греху. Однако власть не предприняла никаких мер против этого издания и его распространения. А через шесть месяцев после смерти Вольтера король разрешил проведение в Комеди Франсез торжественного собрания, посвящённого его памяти.
В 1782 г. была опубликована без указания имени автора книга Мирабо «О тайных приказах и государственных тюрьмах»,
которая была написана им во время его заключения в Венсенском замке (1777-1780). В ней автор резко выступил против практики заключения людей в тюрьму по произволу властей, обосновывал необходимость демократизации всей системы управления страной. «В государстве, -писал он, - где граждане не участвуют в законодательной власти путём делегирования представителей, свободно избираемых большею частью народа, мудро ограниченных в полномочиях их наказом, в частности, в отношении природы налогов и их взимания, и контролируемых своими избирателями, нет и не может быть общественных свобод»1. Правительство вместо того, чтобы по обыкновению осудить это сочинение и предать его огню, распорядилось очистить Венсенские башни старинного замка на окраине Парижа, в которых находились заключённые.
1 Цит. по: Рене де Кастр. Мирабо. М., 2008, с. 110.
Власти, вопреки совсем ещё недавнему жёсткому преследованию создателей знаменитой «Энциклопедии», разрешили новое её издание. Все такого рода факты, а их было множество, явно свидетельствовали о том, что деспотическое правление во Франции стало невозможным.
В конце 1783 г. король назначил генеральным контролёром финансов Ш. Калонна (1734-1802), человека, несомненно, умного, однако действия которого не сопровождались высокими принципами морали. Он был инициативен, но склонен к аферам. Как говорил граф Морепа, этот человек задолжал и Богу, и дьяволу. В государственных делах Ш. Калонн никогда не забывал позаботиться о своём собственном обогащении и других личных интересах.
Чтобы заручиться поддержкой двора, он купил для королевы замок Сен-Клу, выплатил долги братьев короля, увеличил пенсии и жалованье придворным. Ш. Калонн уволил из службы контроля ряд одиозных фигур, которые «прославились» своим лихоимством. Он не стал увеличивать налоги с третьего сословия и вводить новые налоги на дворянство и духовенство, а обратился к практике займов. Новый министр финансов устроил крупный заем в 100 млн. ливров в форме лотереи на выгодных условиях и произвёл выплату всех выигрышей по первому тиражу уже в конце декабря 1784 г., создав у заёмщиков уверенность в хорошем будущем этого предприятия. На полученные средства Ш. Калонн начал проводить в Париже и ряде других городов Франции важные общественные работы, которые должны были свидетельствовать о его благих намерениях - потратить полученные средства на нужды страны.
1784 и 1785 гг. оказались урожайными. А тут ещё успешно для французов закончилась война с Англией. Дела во Франции пошли на поправку. Ш. Калонн всюду демонстрировал свои патриотические чувства, поддерживал парламенты в их притязаниях на самостоятельность. Всем казалось, что, наконец, найден спасительный путь
24
оздоровления экономики и всей жизни Франции. И это стало возможным без повышения налогов и мучительных реформ! Король, вдохновлённый такими успехами, объявил о начале политики снижения налогов. Страна ожила.
В январе 1785 г. Ш. Калонн объявил о новом займе в 125 млн. ливров, который обещал его подписчикам удвоение капитала через 25 лет. Однако парижский парламент не утвердил этот заём на таких льготных условиях, заподозрив неладное, и их пришлось изменить. В результате новый заём в отличие от прошлого распространялся очень плохо.
В это время большой популярностью пользовалась изданная в январе 1784 г. книга Ж. Неккера «Об управлении финансами Франции», в которой было наглядно показано, что после его отставки резко возрос государственный долг Франции. К этой работе французы проявили огромный интерес. В течение первого месяца после её публикации было продано около 20000 экз. книги. Люди начали всё острее ощущать возможность финансового краха страны.
Летом 1785 г. во Франции случилась неслыханная засуха. К тому же в это время были установлены низкие импортные пошлины на английские товары, что резко ухудшило положение французской промышленности. В 1786 г. Франция сняла все ограничения на покупку английскими купцами хлопка во французских колониях. Это было сделано в условиях, когда хлопка не хватало самим французским мануфактурам. Особенно сильно все эти действия французского правительства сказались на текстильной промышленности. На текстильных фабриках начались массовые сокращения. В стране стало резко ощущаться ухудшение её экономического состояния.
Казна оказалась пустой. Для того, чтобы свести концы с концами в бюджете, необходимо было где-то добыть по меньшей мере 100 млн. ливров.
Стремясь как-то поправить дело, 20 августа 1786 г. Ш. де Калонн представил Людовику XVI «Очерк плана улучшения финансов», в котором была дана следующая оценка финансового положения Франции: «Королевство, в котором каждая провинция по отношению к другой есть иностранное государство, в котором многочисленные внутренние барьеры разделяют и раскалывают подданных одного и того же монарха, королевство, где ряд областей совершенно свободны от налогов, всё бремя которых падает на другие, где класс самый богатый платит меньше всех, где привилегии исключают какое бы ни было равновесие и где невозможно ни соблюдение установленных правил, ни существование общественной воли, - такое королевство весьма несовершенно, и хорошее управление в нём исключено»1.
Министром финансов был предложен целый комплекс реформ: введение гербового сбора со всех бумаг, поземельного налога на все земли в королевстве, свободы хлебной торговли, уменьшение налога на соль, упразднение внутренних таможен, отмена дорожной повинности. Он предлагал продать часть королевских имений и более чем вдвое сократить расходы королевского двора. По его представлениям необходимо было создать органы местного самоуправления, в которых бы участвовали все собственники с доходом не менее 600 ливров в год. Это были вполне разумные предложения, отвечавшие потребностям экономического развития страны.
Но как провести эти реформы, которые не удавались прежде даже Тюрго и Неккеру, таким блестящим финансистам? Ш. Каллон придумал особый ход. Он предложил Людовику XVI собрать нотаблей - наиболее видных представителей городской знати, дворянства и духовенства Франции, которые должны были утвердить систему мер, направленных
1
Лебедева Е.И. Дворянство и налоговые привилегии накануне революции // Французская революция XVIII века. М., 1988, с. 80.
на оздоровление экономики страны. И король после некоторых колебаний согласился с его идеей.
Этой акции французы не доверяли, предполагая, что она предназначена лишь для того, чтобы утвердить новые налоги. Перед собранием, которое было назначено на начало 1787 г., во многих местах Парижа были расклеены афиши с таким содержанием: «Новая труппа актёров, под управлением г. Калонна начнёт свои представления 9 мая и даст большую пьесу - «Лживые признания», и маленькую -«Вынужденное согласие»; после чего последует аллегорический балет-
л
пантомима «Бочка Данаид»»1.
Собрание нотаблей происходило с 22 февраля по 25 мая 1787 г. Всего приняли участие в этой акции 144 человека, из них 7 принцев крови, 14 прелатов, 36 титулованных дворян, 12 членов Государственного Совета, 37 членов королевских судов.
На открытии собрания нотаблей выступили король, а затем Ш. Калонн. Он заявил, что во Франции наступает новая эпоха: если раньше основой политики была формула «чего требует король, того требует закон», то теперь её заменяет формула «чего требует счастье народа, того требует король»2. Ш. Калонн сообщил, что обстоятельства привели к дефициту бюджета в 80 млн. ливров. Вместе с тем, как он подчеркнул, в сложившейся ситуации уже невозможно прибегать к новым займам, которые только увеличат долг и ещё более ухудшат финансовое состояние страны. Поэтому необходимы особые меры.
Правительство настолько было уверено в поддержке всех своих предложений, что заранее напечатало все предполагаемые королевские указы.
Нотабли приняли решение об учреждении Провинциальных
собраний и отмене барщины, но отказались от введения всеобщего
Рокэн Ф. Указ. соч., с. 467.
Там же, с. 470.
налога на землю. Ш. Калонн попытался воздействовать на нотаблей, распространяя информацию о том, что они не хотят поддержать короля в его инициативе, направленной на благо народа. Это возмутило нотаблей и дало им основание уже не стесняться в критике Ш. Калонна. Нотабли потребовали более строгого отчёта о состоянии финансов страны. В результате проведённых уточнений дефицит бюджета был оценён в 120 млн. ливров. В первые годы работы Ш. Калонна в правительстве, когда казалось, что в стране положение радикально изменилось к лучшему, Людовик XVI называл любовно своего министра финансов дорогим. Теперь все убедились, что так оно и было! Он оказался очень дорогим, но только в ином смысле. Этот эпитет приобрёл другой, зловещий смысл. Ш. Калонн привёл страну к финансовой катастрофе. В апреле 1787 г. министр финансов был отправлен в отставку. А на его место король назначил архиепископа Тулузского Л. де Бриенна.
После окончания собрания нотаблей (май 1787 г.), на заседании Парижского парламента (30 июля 1787 г.) при обсуждении предложенных правительством новых налогов и в связи с отказом короля предоставить парламентариям отчёт о финансовой деятельности правительства было выдвинуто требование о созыве Генеральных штатов. Парламент Парижа постановил за предполагаемые растраты предать Ш. Калонна суду. Тот предпочёл сам определить свою судьбу и бежал в Англию.
Правительство, несмотря на противостояние Парижского парламента, опубликовало указы о введении гербового налога и поземельной повинности. Тогда парламент выразил свой протест, разослав его во все ему подведомственные инстанции.
В ночь с 14 на 15 августа 1787 г. в соответствии с решением правительства все парижские парламентарии в связи с их принципиальным несогласием зарегистрировать ряд королевских указов
о налогах получили предписание покинуть Париж и отправиться в ссылку в Труа - небольшой город на северо-востоке Франции.
Этот акт вызвал возмущение всей страны. Особенно неспокойно было в Париже. По городу всюду ходили патрули. В условиях этой смуты Людовик XVI поставил во главе правительства Л. де Бриенна, объявив его главным министром. «Сам он, - писал Ф. Рокэн, -неуверенный, колеблющийся, не способный ни к чему, кроме интриг, с расстроенным невоздержанной жизнью здоровьем и вносивший нерешительность в министерство, казалось, только и думал об увеличении своего богатства и о почестях. Больной, почти умирающий, он на одре болезни хлопотал о кардинальской шапке. Таков был человек, претендовавший управлять парламентами, сдерживать общественное мнение и в руки которого королевская власть отдала свою судьбу!»1.
Не прошло и месяца, как парламенты Ренна, Руана, Бордо, Дижона, Безансона, Гренобля, По, Тулузы потребовали предания суду Ш. Калонна, возвращения Парижского парламента и созыва Генеральных штатов. В правительстве выдвигалась идея ликвидации всех парламентов. Однако власти боялись всенародного возмущения. Л. де Бриенн не пошёл на это.
24 сентября 1887 г. правительство отменило свои указы о гербовом налоге и о поземельной повинности, а Парижский парламент продолжил свою работу. 19 ноября 1787 г. Парижский парламент зарегистрировал долгожданный королевский указ о предоставлении протестантам гражданских прав. Этот день оказался знаменательным также и в связи с возникновением острого конфликта между парламентариями и королём. Людовик XVI, явившись на заседание парламента, потребовал утверждения указа о новом огромном займе в 420 млн. ливров.
Рокэн Ф. Указ. соч., с. 494-495.
Парламент не утвердил этого указа несмотря на то, король обещал в 1792 г. созвать долгожданные Генеральные штаты.
Весь 1788 год проходил в острейшем противостоянии Парижского парламента и короля. В начале года Парижский парламент потребовал формального уничтожения практики «letters de cachet» (королевских указов об изгнании и заточении в тюрьму без следствия и суда). В обращении парламента к Людовику XVI были такие слова: «Государь,
свобода - не привилегия, она - право; и долг всякого
1
правительства уважать это право» .
8 мая 1788 г. парижские парламентарии были приглашены на заседание в Версаль, где Людовик XVI объявил о своём намерении положить конец общественным смутам. Он сообщил, что с этой целью он издает шесть указов, согласно которым парламенты лишались права ремонстраций (возражений против королевских указов), у них отбиралась значительная часть гражданских и уголовных дел. Регистрация же королевских указов передавалась новому органу - «Общей палате», составленной из высших сановников, назначаемых королём.
Эти эдикты были встречены всей общественностью Франции бурными протестами. В них видели проявление давно уже дискредитировавшего себя деспотизма. Население было возмущено, брожение проникло в армию. Распространялись воззвания: «Восстаньте французы; наступило время той революции, которая будет возбуждать в потомстве сожаление или удивление, смотря по тому, оставим ли мы нашим детям рабство или свободу!»2.
1788 год был опять неурожайным. Цены на хлеб, товары первой необходимости стали расти. Резко вырос государственный долг страны. Он увеличился с 1,5 млрд. ливров в 1774 г. до 4,5 млрд. ливров в 1788 г.
1
Рокэн Ф. Указ. соч., с. 49.
Там же, с. 508.
Самой большой статьёй расходов в бюджете Франции 1788 г. были выплаты процентов по долгам и их погашение - 318 млн. ливров. А дефицит бюджета составил 126 млн. ливров - около 25% его доходной части.
Идея созыва Генеральных штатов, которые, отражая интересы всего общества, выполняли бы функцию парламента и ограничивали бы произвол короля и правительства, стала всеобщей.
С лета 1788 г. во Франции фактически стала осуществляться свобода печати. 5 июля 1788 г. Государственный Совет в постановлении обращался «ко всем учёным и образованным людям королевства», чтобы они сообщили правительству свои соображения о проведении выборов и организации работы предстоящих Генеральных штатов.
И, наконец, 8 августа 1788 г. король издал долгожданный указ о созыве Генеральных штатов 1 мая 1789 г. А 25 августа 1788 г. Л. де Бриенн был отправлен в отставку и новым министром финансов стал вновь Ж. Неккер.
«Положение финансов стало так плохо, - писал П.А. Кропоткин, -что долги государства, провинций, министерств и даже самого королевского двора росли ужасающим образом. Государство каждую минуту могло обанкротиться...Народ так обеднел, что не мог уже больше платить податей; он и не платил их и восставал. Что же касается духовенства и дворянства, то они решительно отказывались пожертвовать чем бы то ни было из своих привилегий ради пользы государства»1. В течение всего 1788 г. и нотабли, и Парижский парламент жёстко высказывались за сохранение сословных различий, в том числе в отношении налогового обложения. Однако, напуганные резко возросшей критикой сословных привилегий, которая охватила французское общество, а также крестьянскими восстаниями и голодными бунтами в городах, они сдали свои позиции. 5 декабря 1788
Кропоткин П.А. Великая французская революция. М., 1979, с. 30.
г. Парижский парламент дал согласие на ликвидацию налоговых привилегий первого и второго сословий. Такое же решение приняли и нотабли на состоявшемся 6 ноября - 12 декабря 1788 г. втором собрании нотаблей, которое было созвано по инициативе Ж. Неккера.
Неурожай в 1788 г., вызванный сильной засухой, суровая зима 1788/89 гг., в результате которой вымерзло много фруктовых деревьев, виноградников, оливковых, стали причиной обострения социальных противоречий. Резко поднялись цены на продукты питания и особенно на хлеб. За год стоимость буханки хлеба выросла более чем в 1,5 раза. По всей Франции и на селе, и в городах стали всё чаще и чаще происходить бунты. В первой половине 1789 г. в городах Франции произошло около 370 народных выступлений. В итоге всех этих процессов во Франции в 1789 г. разразился экономический кризис.
По настоянию Ж. Неккера на заседании королевского совета 27 декабря 1788 г. было принято решение о предоставлении третьему сословию половины всех мест в Генеральных штатах. 24 января 1789 г. король издал указ о выборах депутатов Генеральных штатов, согласно которому первые два сословия должны были иметь в них по 300, а третье сословие - 600 представителей. Вместе с тем в нём ничего не было сказано о том, как будет проходить голосование по обсуждаемым вопросам. Ведь в случае посословного голосования, которое использовалось в прошлом, увеличение количества депутатов от третьего сословия теряло смысл.
В апреле 1789 г. выборы в Генеральные штаты завершились. Было избрано от духовенства 291 депутат, от дворянства - 270 депутатов и от третьего сословия - 578 депутатов. Открывалась новая страница в истории Франции. Страна ступила на порог Великой французской революции.
Девятова С.В., Купцов В.И. Последние попытки реформирования абсолютизма во Франции (конец XVIII в.). В этой статье дан анализ последних попыток реформирования абсолютизма, которые осуществлялись Неккером и Калонном. В ней показано, какая во Франции сложилась ситуация перед революцией, как власть вынуждена была созвать Генеральные штаты.
Ключевые слова: Франция, Людовик XVI, абсолютизм, Неккер, Калонн, последние попытки реформ, Генеральные штаты.
Devyatova S.V., Kuptsov V.I. The last attempts of the reformation of absolutism in France (the end of XVIII century). In this article is given an analysis of the last attempts of the reformation of absolutism which were carried out by Nekker and Kalonn. Here is showing what kind of situation was formed in France before revolution, how the authorities were forced to call the General states.
Key words: France, absolutism, Nekker, Kalonn, last attempts of reforms, General states.
