CC BY
37
одновременно возникших в определенном регионе, образуют суперэтнос. Эта группа взаимосвязана экономическим, идеологическим и политическим общением. Внутри нее также могут быть столкновения, которые, однако, не приводят к истреблению или порабощению, а ведутся лишь для достижения временного преобладания. Примером таких столкновений Л. Н. Гумилев считает междоусобные войны в древней Руси. Суперэтническое единство не меньше, чем субэтническое. т.е. исходя из этого, этнос - это система, и субэтнос лишь отдельная небольшая подсистема, которая входит в него. А этнос, в свою очередь, - это подсистема суперэтноса. Примером такой вот матрешки служат арабы - этнос, который входит в суперэтнос - мусульмане. Субэтносы в этом случае - это египтяне, таджики, карматы. Это весьма спорное деление, ведь если брать за субэтнос меньшую единицу - например южные таджики (к югу от Душанбе) или северные (в основном в Узбекистане), то система разрушается.
Кроме химеры, Гумилев определяет еще несколько форм межэтнического общения: симбиоз - форма взаимополезного сосуществования этносов, при котором симбионты сохраняют свое своеобразие. Ксения (от греческого - гостья, гостеприимство) - форма нейтрального сосуществования этносов при сохранения ими своеобразия. И аннигиляция (физ. - превращение в ничто) -явление взаимоуничтожения. Причем взаимополезное и нейтральное сосуществование может быть, по Гумилеву, только на низких формах межэтнических контактов - на уровне субэтноса или этноса. А на уровне суперэтноса -несовместимость или взаимоуничтожение. Данная теория противоречит осознанию «себя» через контакты с «чужими», что и заметил Ю. В. Бромлей. Тогда как без взаимных контактов будет затруднено осознание идентичности. А как пишет П. Смирнов, прочная национальная идентичность есть необходимое условие достойного существования нации в целом и каждого ее представителя в отдельности [5].
В целом, можно сказать, что теория Л. Н. Гумилева не утратила своего значения в аспекте национальной идентичности. Наоборот, именно теперь, когда в условиях
глобализации возникают проблемы национальной идентичности, разрушаются некоторые ее компоненты, необходимо понимание этой идентичности, ее признаки и приоритеты дальнейшего развития. Теория Л. Н. Гумилева частично может быть использована как основание для понимания понятия «этнос», а, следовательно, национальной идентичности. Однако его теория о межэтнических контактах в настоящее время не может быть адекватно использована, т. к. по ней несовместимые этносы не должны взаимодействовать. Но в современном мире такое не возможно. Наоборот, глобализация охватывает все большее и большее количество народов, и в этом аспекте теория химер явно не релевантна современности.
Литература
1. Бромлей Ю. В. Человек в этнической (национальной) системе. // Вопросы философии. - 1988. - № 7, С. 18.
2. Гаджиев К. С. Национальная идентичность: концептуальный аспект [электронный ресурс] / Журнал «Вопросы философии». - Электрон. Дан. -Москва, 2014. - URL: http://vphil.ru/index.php?option=com_content&task =view&id=400 (дата обращения 15.08.2014).
3. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. - М.: «Издательство АСТ», 2002, - с. 45.
4. Клейн Л. С. Горькие мысли «привередливого рецензента» об учении Л. Н. Гумилева [электронный ресурс] / Социально-политический журнал «Скепсис». - Электрон. дан. - М. - URL: http://scepsis.ru/library/id_86.html (дата обращения 15. 10. 2011).
5. Смирнов П. Национальная идентичность: основные функции и факторы формирования [электронный ресурс] / Информационное агентство «Росбалт». - Электрон. дан. - СПб, 2000-2012. -URL: http://www.rosbalt.ru/smirnov (дата обращения 12. 09. 2012).
ПОСЕЛЕНИЯ, ПОГОСТЫ И МОНАСТЫРИ ПОМОРСКОЙ ЧАСТИ ТУРЧАСОВСКОГО СТАНА КАРГОПОЛЬСКОГО УЕЗДА К НАЧАЛУ XVIII В.
Побежимов Андрей Иванович
соискатель кафедры отечественной истории Петрозаводского государственного университета, г. Санкт Питербург
Территория поморской части Турчасовского стана Каргопольского узда в начале XVIII в. располагалась по берегам Онежской губы, на юго-западе - Поморском, от реки Куша до Онеги и на северо-востоке - Онежском берегах, от мыса Ухт-Наволок на севере до Онеги. Иногда эти земли называют Онежским Поморьем.
Онежское Поморье уже становилось предметом исследования в отечественной историографии (А. А. Савич, Ю. С. Васильев, Т. А. Бернштам, В. И Иванов) в связи с изучением истории хозяйственного освоения поморских земель Соловецким и Крестным монастырями и проблемы этногенеза поморов [14, с. 1-280] [4, с. 39-46] [2, с. 476] [4, с. 1-608]. И всё же, указанные работы не отражают в пол-
ной мере эволюцию освоения восточной части Поморского и Онежского берегов, требуется более детальное исследование истории этих земель, как в хронологическом, так и тематическом плане. По данным переписей середины XVI-начала XVIII вв. прослеживается развитие поселений, погостов, даётся их описание. Затрагивается проблема освоения Онежского Поморья монастырями. Раскрывается и сравнивается экономическая деятельность и состояние хозяйства в вотчинах монастырей. Приводятся данные по численности жилых и пустых дворов, объясняются причины из запустения к началу XVIII в. В качестве основного источника используется переписи начала XVIII в.
Появление первых поселений и погостов в Онежском Поморье источники относят к середине XVI в. К этому времени в 9 поморских волостках Турчасовского стана (Таймице, Нижмозере, Лямце, Пурнеме, Золотицы, Варзогорах, Нименге, Шуйке, Куше) действовало всего 2 церкви, в Золотице - Николая Чудотворца и Таймице, на реке Кянде - Петра и Павла [10, с. 268-289] [16, с. 370484]. В континентальной части стана на 10 волостей в среднем приходилось 4 религиозных центра, некоторые из них (Ордомский погост, Чекуево, посад Турчасово) уже имели по два и три храма. Этот момент может свидетельствовать в пользу более позднего возникновения системы поселений в поморской части Турчасовского стана. Возможно, этому есть и другое объяснение. По документам побережье Онежской губы делилось на две стороны. К востоку от устья Онеги лежала «Двинская сторона», к западу - «Карельская» [10, с. 268-289]. В устье Онеги находился один из крупных погостов Турчасовского стана - Устьо-нежский, с двумя храмами Успенским и Никольским. От Устьонежского погоста достаточно близко располагались волости на Карельской стороне: Варзогоры, Нименга, Ма-лошуйка, Куша. Таймицкий погост на Двинской стороне должен был обслуживать духовные запросы населения Таймицкой, Пурнемский, Нижмозерской и Лямецкой волостей.
Золотицкий погост, расположенный примерно в 160 км от устья Онеги, на границе Каргопольского и Двинского уездов, одновременно был самым северным и самым крупным погостом Турчасовского стана. По числу дворов, писал в своё время историк Ю. С. Васильев, погост Золотица приближался к посаду Турчасово [4, с. 3946]. В середине XVI в. на погосте насчитывалось 49 дворов [10, с. 278]. Первое упоминание о Золотице в документах относится к 1515 г. [1, с. 28]. Термин погост может свидетельствовать о раннем возникновении поселений, он служит маркером исторически более ранних церквей и связанных с ними административных центров [4, с. 1-242]. Стоит отметить, что на Золотицком погосте к середине XVI в. не сложилось традиционной для Каргопольского уезда волостной системы (волость как административная единица включала один или несколько кустов деревень). В Золотице не было деревень, а церковные, монастырские и крестьянские дворы располагались при погосте. Случайно или нет Золотицкий погост середины XVI в. стал примером при формировании будущей поселенческой системы поморской части Турчасовского стана, главной особенностью которой было исчезновение деревни как формы поселения, и образование крупных дворов.
В середине XVII в. погосты были уже во всех волостях Онежского Поморья. В переписях середины XVII в. отмечены погосты: в волостке Варзогоры, а на погосте церковь Николая Чудотворца; в волостке Нименга - церковь Преображения; в волостке Кушрека - церковь Успения; в волостке на реке Кянде - церковь Богоявления; в волостке по реке Тамице - церковь Преображения; в воло-сте Малая Шуйка - церковь Николая Чудотворца; в волости Нижмозерской - церковь Николая Чудотворца. В это время поморские волости по-прежнему состояли из деревень. Происходят и некоторые изменения, в основном, имеющие отношение к названию волостей. Волость Кяндская числится в переписи середины XVII в. как «погост на речке на Пянде, что была преж сего деревня Михайловская», состояла из четырёх деревень [13, л. 1-805] [3, Приложение]. Дело в том, что в середине XVI в. Кянда
ещё не была самостоятельной административной единицей, а являлась частью Таймицкой волости, но на реке Кянда находился погост [16, с. 370-484]. Вероятно, это обстоятельство определило дальнейшую судьбу Кянды как поселения. Погост на реке Кянда с окружающими деревнями выделился из Таймицкой волости, но прежде чем получил официальное название «волость» по привычке именовался «погостом на реке Кянда». Видимо, отделение произошло незадолго до середины XVII в.
В XVI в. началось хозяйственное освоение монастырями (Соловецкий, Кожеозерский, Кирилло-Белозер-ский) берегов Онежской губы [15, с. 103-130]. К середине XVII в. две волости Нижмозерская и Малошуйская были за Соловецким и Кожеозерским монастырями, в Кяндской волости располагались 3 двора Кожеозерского монастыря, в Кушерецкой - 3 двора Соловецкого монастыря [13, л. 1805] [2, Приложение]. В переписях середины XVII в. отсутствуют данные по Пурнемской, Лямецкой и Золотиц-кой волостям [13, л. 1-805] [2, Приложение] [5, с. 72]. Известно, что в них работали усолья Соловецкого монастыря. Проходила активная колонизация Кирилло-Белозерским монастырём берегов Золотицы и Пушлахты.
К началу XVIII в. вся поморская территория Турча-совского стана была поделена между монастырям: Соловецким, Кожеозерским, Кирило-Белозерским и Крестным, не было не одной волости, которая не входила бы в вотчину одного из перечисленных монастырей. В переписи они называются «волость Кяндская Кожеозерского монастыря вотчины», «волость Кушерецкая Соловецкого монастыря вотчины», «волость Лямецкая Соловецкого монастыря вотчины», «Крестного монастыря вотчины волость Тамица на реке Тамице», «волость Золотицкая Кирилова монастыря вотчины» [14, л. 467-716].
Во всех волостях, за исключением Нименгской, исчезли названия деревень, волость состояла из погоста, окружённого церковными, монастырскими, крестьянскими и бобыльскими дворами. В переписи все дворы в поморских волостях делятся на те, что расположены «у тех церквей» или «в той же волости» и «крестьянские дворы», отдельно выделены «пустые дворы» [14, л. 467716]. В большинстве случаев дворы на погосте были отделены от остальных крестьянских дворов.
К началу XVIII в. практически во всех погостах поморской части Турчасовского стана строятся новые храмы. В Кяндской волости появляется церковь Пресвятой Богородицы, в Малошуйской - Сретения Господня, в Кушерецкой - Вознесения Господня, в пределе Ильи Пророка да Парасковьи Наречённой Пятницы, в Варзогорской - Введения Предчестия Богородицы, в Таймицкой - Сретения Господня, в Нименгской - Благовещения Пресвятой Богородицы, предел Святого Клемента. С приходом монастырей в поморские волости погосты стали крупней (количество дворов на погостах возросло в среднем в 2-4 раза), усложнилась их структура [14, л. 467-716].
В начале XVIII в. погосты в вотчинах монастырей в Онежском Поморье выглядели примерно так же, как их описывал историк А. А. Савич в своей монографии «Соловецкая вотчина XV—XVII вв.» [15, с. 103]. В Пур-немской волости вотчины Соловецкого монастыря церковь Николая Чудотворца «деревянное строение приходских людей». В той же волости двор монастырский с кельей, в нём живут два старца, один приказной Иоанн, другой у него келейник Силуян да двор один «конюшенной», другой «скотской», в тех дворах коровница Акилина ;
двор попа Якова Яковлева вдов с сыном Степаном «не по-свящён», его женой и двумя дочерьми, зятем Василием Никитиным «не посвящён же», его женой и дочерью, «церковной дани платит Холмогорскому архиерею по рублю по шестнадцати алтын по четыре на голову за сына и зятя платежа нет» ; двор дьячка Василия Ефимова «не посвящён же руками и ногами увечен» с женой, дядя его Иван Осипов умер в 1710 году, а жена его с сыном и двумя дочерьми «сошли от хлебной скудности в том же году неведомо куда» [14, л. 467-716].
Но в зависимости от принадлежности волости к тому или иному монастырю погосты имели свои особенности. Отличались погосты в поморских волостях вотчины Крестного монастыря. Здесь не было традиционных для Кожеозерского, Соловецкого, Кирилова монастырей монастырских, «скотцкого» и «конюшенного» дворов, нет монастырских работников: «служек», «служеников», «промышленников», «соловаров», отсутствует монастырская администрация в виде «приказных старцев» и «келейников» в вотчинах Соловецкого монастыря и «приказных монахов» в вотчинах Кожеозерского монастыря. Может показаться, что Крестный монастырь не занимался хозяйственной (жил только «от вотчины» за счёт оброка с крестьян) [15, с. 100-130] и административной деятельностью в своих владениях. Вероятно, различались способы ведения хозяйства и управления в вотчинах Крестного, Коже-озерского, Соловецкого и Кирилло-Белозерского монастырей.
А. А. Савич писал, что Соловецкий монастырь всегда был вотчиной промысловой, главным источником дохода которого являлся соляной промысел [15, с. 127]. Данное утверждение относилось к XVI-XVII вв. периоду, когда монастырь развивал соляной промысел в поморской части, создавая усолья в Кушерецкой, Пурнемской, Ля-мецкой, Нижмозерской волостях. В Кушерецкой волости во второй половине XVII в. действовали 4 варницы, но к 1693 г. две варницы запустели. В Пурнемской волости в 1615 году были 2 варницы, одна из них располагалась в «ручьях», а другая у моря между Лямцой и Пурнемой. В 1617 г. в Пурнемском усолье насчитывалось 4 варницы, в 60-е годы XVII в. действовало уже 7 варниц. В дальнейшем до 1690 г. в Пурнеме работали 4 варницы, одна из них запустела. В Лямецкой волости монастырь к середине XVII в. имел 3 варницы, к 1687 г. одна варница запустела. В Нижмозерской волостке в 20-х годах XVII в. находился рассольный колодезь, а при нём пустая (без црена) варница и 4 варничных места [15, с. 127-133].
К началу XVIII в. несмотря на снижение рыночных цен на соль (причиной стала политика, проводимая государством, в 1705 г. для увеличения своих доходов оно сделало продажу соли государственной привилегией и снизило закупочные цены) [15, с. 123] соляное производство в Соловецких вотчинах продолжало работать и развиваться, подтверждением является рост числа варниц в вотчинах Соловецкого монастыря. В Кушерецкой волости Соловецкому монастырю принадлежали 4 варницы «на океане море две жилые да две пустые». У местных крестьян работало ещё «жилых четыре варницы» [14, л. 532]. В Пурнемской волости действовали 6 варниц, «в том числе одна Государева, 4 монастырские, 1 крестьянская» [14, л. 488]. В Лямецкой волости отмечены «четыре варницы сальные, а в них 3 црена для того что в двух варят соль в одном црене зимой, в другом летним временем»
[14, л. 482]. В Нижмозерской волости «три варницы соляные крестьянские, а в них три црена» [14, л. 495].
Не менее важным для монастыря был рыбный промысел. В переписи говорится о многочисленных «запорах» (устройство для рыбной ловли) на реках, впадающих в Белое море. В Кушерецкой волости был действующий «запор» на реке. В Пурнемской волости на реках стояли 2 «запоры» для «рыбных ловель» «монастырские, а в тех запорах водится рыба кумжа». В Лямецкой волости - 4 запора рыбных промыслов на разных реках, а «рыба ловится кумжа». Исключением была, пожалуй, только Нижмозер-ская волость «а рыбных запоров в той волости для рыбной ловли никаких нет» [14, л. 482-532]. Значительно хуже обстояло дело с промыслами в вотчинах Кожеозерского монастыря: Кяндской и Малошуйской. В Кяндской волости отмечены «крестьянские соляные две варницы», далее говорится «пустые две варницы», «а рыбных запоров для рыбного лову на Кяндских реках нет» [14, л. 508]. В Малошуйской волости сохранилось только напоминание о соляном деле. В переписи упоминается пустой монастырский двор «строение для приходу присланных людей, а в нём жил соловар Симон Фомин с женой Катериной и в прошлом 1711 году сошли скитаться в мир в Холмогорский уезд, а в переписных 1707 и 1710 годах написан тот двор в пусте» [14, л. 509-520].
Освоение берегов Золотицы и Пушлахты монастырями началось с первой четверти XVI в. Прибрежные воды были богаты рыбой, особенно сельдью, известной под именем «осенней», не уступавшей по величине соловецкой [12, с. 38-44]. К середине XVI в. Золотицкий берег принадлежал «золотичанам» и выходцам из разных волостей Турчасовского стана: Устьонежской, Корельской, Клещеполской, Лямецкой, Нименгской, Пурнемской, Турчасовской, Вазеницкой, а также Каргополя и Вологды. Они владели в Золотице дворами и большинством мест рыбного промысла. Ошевенскому и Соловецкому монастырям принадлежали 4 тони на Хал-наволоке [1, с. 24, 90, 28, 78, 76, 48] [9, с. 151].
Что касается Пушлахты как поселения, в документах середины XVI в. отсутствуют сведения о нём, как о самостоятельной волости, погосте или деревне. Из источников можно узнать, что здесь находились 2 двора, кроме того перечисляются многочисленные пожни, принадлежавшие жителям Золотицы [1, с. 287]. Вероятно, берег Пушлахты постепенно заселялся семьями из Золотицы.
С 1515 по 1560 г. Соловецкий монастырь приобретает дворы и варницы в Золотице и проводит политику по вытеснению местного населения с их хозяйственных угодий и с самого погоста [1, с. 28, 33, 134, 162]. В 1553 г. Соловецкому монастырю было пожаловано государством «нетяглый» двор на Золотицком погосте, 3 тони на Золо-тицкой стороне «от Орлова до Хал-наволока и Сальное печище» и «промеж этих монастырских тонь запрещено было ставить волостным людям свои варницы и тони и косить сено» [1, с. 33]. В 1562 г. в Золотице на погосте был двор «нетяглой» Соловецкого монастыря, а живёт в нём дворник Филипко Никонов. На погосте дворы «непашенные» тяглые за Соловецким монастырём: двор Иванко кузнеца Семёнова и двор Иванка Матвеева Рыбалова кар-гопольца, а те дворы крестьяне продали в Соловецкий монастырь и живут в них слуги Соловецкого монастыря [1, с. 169]. Политика Соловецкого монастыря была продолжена Кириловым монастырём. В 1618 г. в результате раз-
дела Онежского берега между монастырями места соляных и рыбных промыслов в Золотице и Пушлахте достались Кирилло-Белозерскому монастырю [3, с. 66].
В переписи начала XVIII в. Золотица и Пушлахта числятся волостями вотчины Кирилова монастыря. В Зо-лотицкой волости за Кириловым монастырём были «четыре варницы пустые, пятая варница жилая да на Золотиц-кой речке запор для сёмужного лова». Монастырю принадлежали тони: остров Жогжин корги, Горболуцкие езы, наволоцкие корги Мондариха, Шкулиха, Лопалахта, Пертнаволок, Сатанинские корги, «да к церкве божьей данная тоня Лопатна, владей той тоней поп»; тони на море: Кашин наволок, усть Яренга, Нижнаволок и «на тех тонях рыба ловится на государя»; сёмужьи тони: Вар-зогорка, Маталица, Михалица, Каржениха, Кеги, Становище, Нечаевы, Корга, Закровная тоня, Орлова тоня «на море ж окияне; «сальные промыслы». В Пушлахтской во-лосте монастырь владел промыслами: «в морской губе се-лядной промысел, куможей промысел на река Шидрове»; «сальные промыслы» в Орлове, Выдрине, в Калкомене, в Каменном, в Чишнеме, «да в той же Пушлахтской волости монастырские две варницы, одна пустая, другая вновь строится» [14, л. 469-474].
К началу XVIII в. Кирилло-Белозерский монастырь становится полновластным хозяином берегов Золотицы и Пушлахты. В его руках были сосредоточены все основные хозяйственные ресурсы. Основная часть, принадлежавших в середине XVI в. «золотичанам» и жителям других волостей Турчасовского стана рыбных и соляных промыслов («сёмужьи заторы», «тони на море» и «сальные промыслы») «сдаются в оброк погодно крестьянам», 3 тони работают на государство и олна - на церковь Кирилова монастыря. Правда и Кирилов монастырь начинает терять свои позиции в этом районе. В переписи говорится «в Ду-ракове на волоке в становище», «что прежде был Кирилова монастыря промысел» живёт «соловецкого монастыря бобыль». Соляной промысел, по большей части также был разрушен, из пяти варниц работала только одна [14, л. 474].
Крестный монастырь был основан в 1656 г. на Кий острове в Белом море и получил название Ставрост, что означает Крест или Крестный. Царь Алексей Михайлович приписал к монастырю окружные деревни, благодаря чему в Нижнем конце Турчасовского стана, особенно во второй половине XVII в., когда начал строиться монастырь, земельные владения Крестного монастыря образовали сплошную территорию. Он становится крупнейшим владельцем земель в Турчасовском стане. В начале XVIII в. монастырю принадлежали земли в волостях Нижнего конца Турчасовского стана: Нижнемудьюжская, Чюхчин Бор, Таймицкая, Варзогорская, Нименгская, Устьонеж-ская, сельцо Карельское (бывшая волость Карельская), Полская, Чекуевская, Пияльская [11, с. 215-227] [14, л. 630-820].
Главным направлением хозяйственной деятельности монастыря в вотчинах стало создание поселений (сельцо), специализирующих на скотоводстве. Сельцо заселялось в основном сезонными работниками и пришлыми из других волостей Турчасовского стана. Целые волости преобразовывались в новые поселения. Бывшая волость Карельская стала сельцом Карельским. В вотчине Крестного монастыря, сельце Корельском, на скотном дворе жили старец Иоанн из Карельской волости, Пелагея жительница Вондугской волости, Марьяна жительница
жительница Заостровской волости [14, л. 781-782]. На Онежском берегу в волости Таймицкой вотчины Крестного монастыря в переписи упоминается «новопостроен-ное село Покровское». В начале XVIII в. здесь находилась церковь «древянное строение Крестного монастыря». У церкви в монастырском дворе жили поп, схимонах, старец, рядом стоял двор «скотцкой» [14, л. 710]. Управление поморскими владениями, возможно, осуществлялось централизовано, из Устьонежского погоста, где находилась ставка архимандрита Крестного монастыря, в переписи упоминается «двор Крестного монастыря для приезда архимандрита с братией», в том дворе живут старцы схимонах Серафим, монах Христиан [14, л. 728-729].
При сравнении данных переписей середины XVII-начала XVIII вв. выясняется, что количество дворов в волостях поморской части Турчасовского стана за это время сильно не изменилось. В Малошуйской, Кушерецкой, Нижмозерской волостях происходит незначительное увеличение числа дворов, напротив, в Таймицкой, Варзогор-ской, Нименгской наблюдается уменьшение их количества, в Кяндскской волости число дворов осталось прежним [14, л. 728-729].
В начале XVIII в. из 316 тринадцати дворов, изб, избёнок и дворовых мест 131 были жилыми, 185 - пустыми. Самый массовый случай запустения дворов был связан с миграциями населения. Из-за миграций 84 двора стало пустыми. Причиной запустения двора была смерть дворохозяина. В переписи также говорится о последствиях для остальных членов семьи смерти хозяина двора. Как правило, вслед за его кончиной, вся семья либо уходила «скитаться в мир», либо «от хлебной скудности» переходила жить к родственникам в другой двор. По этой причине опустел 51 двор. Запустение дворов в поморских волостях происходило в результате набора на «государевы работы» (Санкт Питербург, Олонецкие верфи, под Повенец). В результате стали пустыми 17 дворов, 28 дворов опустело из-за перехода семей в другой двор [14, л. 467-716]. Переселение в другой двор и объединение двух или нескольких семей в начале XVIII в. становится обычным явлением. На дворе жило несколько семей, как правило, семьи дворохозяина, его сыновей, родных и двоюродных братьев, племянников (с семьями или без семей), сестёр. Каждая семья жила в отдельной избе [6, с. 26]. В переписи описывается двор крестьянина Павла Прокопь-ева. На дворе проживала семья Павла Прокопьева, семьи его двух сыновей Григория, Савы, сын Осип «холост», «дочь девка Настасья», «племянник родной Тимофей Яковлев с семьёй, «живут в двух избах». Население этого двора в Нижмозерской волости составило 9 человек [14, л. 489-495].
К вопросу о зависимости развития поселений и погостов с присутствием в поморских волостях монастырей. Вероятно, такая связь существовала. Это и строительство новых церквей, практически во всех монастырских вотчинах, увеличение количества дворов при погостах (за счёт подселения монастырских служащих и работников, создания «скотцких» и «конюшенных» дворов), благодаря чему сменился сам облик погоста. И наконец, это появление новой формы поселения (сельцо) и возможно возникновение предпосылок для образования сёл (исчезновение в волостях названий деревень.
Список литературы: 1. Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVI вв.
2. /АН СССР, Ин-т истории СССР. - Л: Наука, 1988.
- 271с.
3. Бернштам Т. А. Поморы. Формирование группы и системы хозяйства / Т. А. Бернштам. - Л.: Наука, 1978. - 176 с.
4. Богословский М. М. Земское самоуправление на русском севере в XVII в. : Чтения при Московском университете. / М. М. Богословский. - кн. I
- М., 1910. - 321 с.
5. Васильев Ю. С. Каргопольский уезд / Ю. С. Васильев // Аграрная история северо-запада России
XVI века. - Л. - 1978. - С. 39-46.
6. Иванов В. И. Монастыри и монастырские крестьяне Поморья в Х'^-Х'УП веках / В. И. Иванов. -СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2007. - 608 с. табл.
7. Иванов П. Поземельные союзы и переделы на Севере России в XVII в. у свободных и владельческих крестьян / П. Иванов. - Москва : Печатная А. И. Снегирёвой. Остроженка, Савеловский пер., сов. д., 1901. - 151с.
8. Коломенский С. Торговля солью на Руси в XVII и
XVII вв. (с картами и планами) / С. Коломенский // Университет Киевских известий. - 1912. - кн. 12. - С. 1-62.
9. Муллонен И. И. Топонимия Заонежья : словарь с историко-культурными комментариями. - Петрозаводск : Карельский научный центр РАН, 2008. -242 с.
10. Отписи дьяков Казарина Дубровского и Леонтия Ананьина о приёме дани и оброков с Каргополь-ского и Турчасовского уездов за 1559 г.// Акты социально-экономической истории Севера России конца XV-XVП вв. /АН СССР, Ин-т истории СССР. - Л: Наука, 1988. - С. 151.
11. Платёжная книга Каргопольского уезда, составленная около 1560 г. по книгам письма Якова Са-
бурова и Ивана Кутузова 1555-1556 гг. // Материалы по истории Европейского Севера СССР : Северный археографический сборник. - Вып. 2. -Вологда, 1972. - С. 268-289.
12. Побежимов А. И. Сельские поселения, погосты и монастыри Северного Поонежья в начале XVIII вв. // Материалы конференции «История и археология» - Санкт-Петербург, ноябрь, 2012. - С. 215227
13. Пушлахтский приход // Архангельские Епархиальные Ведомости. - 1896. - № 1. - С. 38-44.
14. Российский Государственный архив древних актов. Ф. 1209. Оп. 1. № 168. Переписная книга посада Турчасова и чёрных волостей Турчасовского уезда. Переписи воеводы Василия Ивановича Жукова 1648 г. - Л. 1-805.
15. Российский Государственный архив древних актов. Ф. 350. Оп. 1. Ед. хр. 168. Каргопольский уезд. 1712. Книга переписная посадских людей Турчасовского посада, церковнослужителей, монахов, дворцовых и монастырских крестьян Устьмошского, Мошинского, Турчасовского станов Каргопольского уезда. - 882 л.
16. Савич А. А. Соловецкая вотчина XV—XVII вв. (Опыт изучения хозяйства и социальных отношений) / А. А. Савич. - Пермь. : Изд. О-ва ист., философ, и социальных наук при Перм. ун-те, 1927. - 280 с. с табл.
17. Сотные на волости Каргопольского уезда с книг письма Никиты Григорьевича Яхонтова 15611562 гг. // Материалы по истории Европейского Севера СССР. Северный археографический сборник. Вып. 2. Вологда, 1972. - С. 370-484.
18. Челмогорский В. Кожеозерский монастырь // Архангельские Епархиальные Ведомости. - 1901. -№ 20. - С. 534-544.
ИННОВАЦИИ В ИЗУЧЕНИИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ НА ВОСТОКЕ: ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА В УНИВЕРСИТЕТСКОМ КУРСЕ ИСАА
Смирнова Наталия Владимировна
Канд. истор. наук, доцент кафедры всеобщей истории, Петрозаводск
Современные процессы глобализации и новые технологии оказали влияние на образовательные программы, методы преподавания и обучения истории стран Азии и Африки на историческом факультете. Профессор Лорина Петровна Репина в исследовании, посвященном в целом проблемам исторической науки на рубеже XX-XXI вв., пишет: «Сложные процессы, происходившие на рубеже веков, привели к новому пониманию природы исторического познания, качественным изменениям в предметном поле, проблематике и методах исследования, в структуре исторического знания... Во второй половине прошлого века произошло беспрецедентное расширение взаимодействия истории с другими социальными и гуманитарными науками, возникли новые объекты и методы исторического исследования, был вовлечен в научный оборот колоссальный массив новых источников, выработан целый
ряд принципиально новых подходов к анализу источников, появились новые способы обработки информации, были эффективно освоены масс-медиа». [2; с. 7-13]
В XXI веке все более значимыми в системе высшего образования становятся электронные образовательные ресурсы, позволяющие задействовать в процессе он-лайн-обучения видеоматериалы, карты и иллюстрации. В преподавании истории средневекового Востока приоритетными направлениями становятся исследование основных событий и духовной культуры общества на основе анализа переводов произведений художественной литературы и религиозно-философских сочинений восточных классиков. Обращение к художественному тексту или религиозно-философскому трактату помогает составить собственное представление о стране и эпохе, так как произведения являются частью истории своего времени. В 1970-1990 гг. отечественные востоковеды обратились к
