CC BY
38УДК 343.102
doi: 10.25724/VAMVD.A122
ПОРУЧЕНИЕ СЛЕДОВАТЕЛЯ ОРГАНУ ДОЗНАНИЯ О ПРОВЕДЕНИИ ОПЕРАТИВНО-РАЗЫСКНЫХ МЕРОПРИЯТИЙ В КОНТЕКСТЕ НЕДОПУСТИМОСТИ ПОДМЕНЫ ИМИ ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫМ КОДЕКСОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ирина Васильевна Ларичева
Следственная часть Следственного управления УВД по г. Сочи ГУ МВД России по Краснодарскому краю, Сочи, Россия, baup23@rambler.ru
Аннотация. Рассматриваются особенности поручений следователя о проведении оперативно-разыскным органом оперативно-разыскных мероприятий, обращается внимание на отсутствие у оперативных работников, исполняющих такие поручения, полномочий на производство следственных действий в исключительных случаях. Особо отмечается, что определенное сходство уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности не означает, что закон допускает проведение следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий на условиях их взаимозаменяемости. Высказывается мнение, что проведение следственных действий для получения сведений, изъятия материальных объектов, могущих иметь доказательственное значение по уголовному делу, нецелесообразно, когда с высокой степенью вероятности можно полагать, что они не дадут искомого результата. В подобных случаях рекомендуется обсуждать вопрос о возможности направления следователем в оперативно-разыскной орган поручения о проведении оперативно-разыскных мероприятий. В целях сдерживания практики подмены следственных действий оперативно-разыскными мероприятиями предлагается предусмотреть возможность дачи следователем единого или комплексного поручения оперативно-разыскным органам о проведении оперативно-разыскных мероприятий и неотложных следственных действий. В статье на примере конкретных норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации показывается несогласованность уголовно-процессуального и оперативно-разыскного законодательства, в котором как самостоятельные или равнозначные используются такие понятия, как «орган дознания», «орган дознания, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность», «орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность».
Ключевые слова: следователь, дознаватель, орган дознания, поручение, оперативно-разыскные мероприятия, следственные действия, доказательства
Для цитирования: Ларичева И. В. Поручение следователя органу дознания о проведении оперативно-розыскных мероприятий в контексте недопустимости подмены ими процессуальных действий, предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2023. № 2 (65). С. 103—110. doi: 10.25724/VAMVD.A122
INVESTIGATOR'S INSTRUCTION TO THE BODY OF INQUIRY TO CONDUCT OPERATIVE-INVESTIGATIVE MEASURES IN THE CONTEXT OF INADMISSIBILITY OF SUBSTITUTION OF PROCEDURAL ACTIONS
PROVIDED BY THE CRIMINAL PROCEDURAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Irina Vasilievna Laricheva
Investigative Unit of the Criminal Investigation Department of the Directorate of Internal Affairs in Sochi of the Main Directorate of the Ministry of Internal Affairs of Russia in Krasnodar territory, Sochi, Russia, baup23@rambler.ru
Annotation. The features of the investigator's instructions on the conduct of the operational-investigative body of the operational search measures are considered, attention is drawn to the lack of operational workers executing such orders, the authority to conduct investigative actions in exceptional cases. It is particularly noted that a certain
© Ларичева И. В., 2023
similarity of criminal procedural and operational investigative activities does not mean that the law allows conducting investigative actions and operational search measures on the terms of their interchangeability. The opinion is expressed that conducting investigative actions to obtain information, seizure of material objects that may have evidentiary value in a criminal case, is impractical when it can be assumed with a high degree of probability that they will not give the desired result. In such cases, it is recommended to discuss the possibility of sending the investigator to the operational search authority of an order to conduct operational search measures. In order to curb the practice of substituting investigative actions of the operational search measures, it is proposed to provide for the possibility of the investigator giving a single or complex instruction to the operational search authorities to conduct the operational search measures and urgent investigative actions. Using the example of specific norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, the article shows the inconsistency of criminal procedural and operational-search legislation, in which such concepts as "body of inquiry", "body of inquiry carrying out operational-search activities", "body carrying out operational-search activities" are used as independent or equivalent.
Keywords: investigator, inquirer, body of inquiry, assignment, operational search measures, investigative actions, evidence
For citation: Laricheva I. V. Investigator's instruction to the body of inquiry to conduct operative-investigative measures in the context of inadmissibility of substitution of procedural actions provided by the Criminal Procedural Code of the Russian Federation. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 103—110, 2023. (In Russ.). doi: 10.25724/VAMVD.A122
Взаимодействуя с органами предварительного следствия, оперативные службы инициативно или по поручению следователя проводят по уголовному делу оперативно-разыскные мероприятия (ОРМ), что позволяет существенно повысить эффективность расследования преступлений. В связи с этим институт поручений следователя органу дознания является крайне востребованным в правоприменении. Что касается теории уголовного процесса, то дискуссии по принципиальным вопросам, возникающим при исполнении различных видов поручений, находятся в активной фазе. Во многом это объясняется следующим.
Во-первых, исполняя поручение следователя, данное им в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 38, ч. 1 ст. 144, ст. 210 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ), работники органа дознания оказывают разностороннюю реальную помощь следствию. Следователь, в зависимости от складывающейся ситуации по делу, вправе поручить органу дознания проведение не только ОРМ, но и отдельных следственных, процессуальных, разыскных действий.
Во-вторых, поручение следователя ставит орган дознания в положение надлежащего субъекта сбора доказательств по уголовному делу, не находящемуся в производстве у органа дознания. Поручение следователя с позиций допустимости доказательств, полученных органом дознания, имеет процессуальное значение [1, с. 5—7; 2, с. 86].
В-третьих, институт поручений рассматривается специалистами как центральное звено, связующее процессуальные формы взаимодействия следователя и органа дознания.
В рамках проблематики поручения следователя особое внимание привлекают доктринальные
и правовые позиции, относящиеся к поручениям о проведении ОРМ. Наиболее рельефно здесь проявляется проблема подмены процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ, проведением ОРМ. Рассмотрение ее представляется целесообразным предварить уточнением понятия указанных в законе адресатов поручений следователя.
В законе используются как самостоятельные понятия «орган дознания», «орган дознания, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность», «орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность». В этой части уголовно-процессуальное и оперативно-разыскное законодательство недостаточно согласованы. В литературе встречается и выражение «оперативно-розыскной орган» [3, с. 103].
Орган дознания не является субъектом оперативно-разыскной деятельности (ОРД) и не вправе проводить ОРМ. Орган дознания — субъект уголовно-процессуальной деятельности. В МВД России к органам дознания относятся органы внутренних дел и входящие в их состав территориальные, в том числе линейные, управления (отделы, отделения) полиции (п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ). Вытекающее из содержания УПК РФ (п. 4 ч. 2 ст. 38, ч. 1 ст. 144) понимание органа дознания не только в процессуальном, но и в ином смысле — как органа исполнительной власти, уполномоченного осуществлять ОРД, указывает на допущенные законодателем неточности. Термин «орган дознания» ассоциируется с определенным статусом, совокупностью полномочий, реализуемых строго в уголовно-процессуальной форме [4, с. 106—107]. В дальнейшем термин «оперативно-разыскные мероприятия» употребляется нами не вкупе с «органом дознания», а наряду с термином «оперативно-разыскной орган».
Возвращаясь к теме статьи, отметим, что при оперативном сопровождении расследования уголовного дела случаи подмены следственных действий ОРМ не единичны. Скорее наоборот, они настолько распространены, что со временем проявился их «накопительный эффект», спровоцировавший поток конституционных жалоб, поводом для которых стало ограничение прав и свобод граждан при проведении оперативными работниками по поручению следователя ОРМ взамен следственных действий [5, с. 4].
Объективности ради укажем на некоторые сложившиеся предпосылки для подмены процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ, оперативно-разыскными мероприятиями. Предварительное расследование и ОРД имеют ряд общих признаков. Во многом совпадают решаемые ими задачи, подчиненные раскрытию преступлений [6, с. 6—52; 7, с. 26—33]. «Задача оперативно-розыскной деятельности по выявлению преступления и лица, его совершившего, — пишет Н. А. Аме-ницкая, — соотносится с одной из задач уголовно-процессуальной деятельности, что позволяет говорить о системной взаимосвязи оперативно-розыскной деятельности и уголовного процесса и объективной необходимости взаимодействия субъекта расследования, действующего в строгой процессуальной форме, и субъекта, осуществляющего деятельность по выявлению преступления средствами оперативно-розыскной деятельности» [8, с. 10].
Отдельные ОРМ по форме и содержанию схожи со следственными действиями (опрос и допрос; обследование помещений, зданий и осмотр; прослушивание телефонных переговоров и контроль, запись переговоров). Сведения, полученные в результате ОРМ, допускаются в качестве оснований для производства следственных действий. Поэтому сходство расследования по уголовному делу и ОРД, заданное непосредственно профильными законами (УПК РФ и Закон об ОРД), выступает одним из объективных факторов, сближающих указанные виды деятельности специальных государственных органов и обусловливающих необходимость их взаимодействия, включая делегирование следователем части своих полномочий органу дознания [9, с. 16—20].
Близость уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности подчеркивается и Конституционным Судом Российской Федерации, отмечающим, что поскольку проведение ОРМ закон увязывает непосредственно с возникновением, изменением и прекращением уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений на досудебной стадии уголовного преследования, то общность
публично-правовых отношений по поводу проверки информации о подготавливаемом или совершенном преступлении, которые подпадают под действие как УПК РФ, так и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (Закон об ОРД), предполагает и общность процедур судебного контроля за действиями органов, осуществляющих такую проверку1.
Однако определенное сходство уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности не означает, что закон допускает проведение следственных действий и ОРМ на условиях их взаимозаменяемости. Следственные действия для получения сведений, изъятия материальных объектов, могущих иметь доказательственное значение по уголовному делу, бессмысленны, когда с высокой степенью вероятности можно полагать, что они не дадут искомого результата. В этом случае следователь вправе реализовать свое полномочие поручить оперативно-разыскному органу провести ОРМ, указав направления и цели деятельности оперативных работников.
Исполняя поручение следователя о проведении ОРМ, оперативные работники действуют самостоятельно, прибегая не только к гласным, но и негласным, а нередко — исключительно к негласным действиям. Следователь не может в поручении переступать «красную черту» и касаться конкретных ОРМ, необходимых, по мнению автора поручения, для его выполнения. Если он нарушил это условие, то оперативно-разыскной орган обязан реагировать «направлением следователю письма с указанием того, что определение подлежащих проведению ОРМ входит в компетенцию исключительно оперативно-розыскного органа» [3, с. 104].
В процессуальной литературе также обсуждается вариант дачи следователем органу дознания комплексного поручения: о проведении ОРМ для установления места нахождения похищенного имущества, орудий преступления и осмотра обнаруженных предметов, документов, их изъятии в ходе осмотра. Прогнозируя возникновение таких ситуаций при исполнении поручения о проведении ОРМ, А. В. Ендольцева видит следующий алгоритм их разрешения: а) обнаруженные предметы и документы оперативные работники могут изъять на основании ст. 15 Закона об ОРД и предоставить их в дальнейшем следователю как результаты ОРД; б) следователь может в поручении дать указание о проведении осмотра обнаруженных предметов и документов и их изъятии в ходе данного следственного действия [10, с. 93].
1 Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 9 июня 2011 г. № 12-П. URL: https:// legalacts.ru (дата обращения: 01.05.2023).
Соглашаясь с автором в том, что в рамках выполнения поручения следователя о проведении ОРМ проблема процессуализации обнаруживаемых оперативными работниками предметов и документов становится системной, требующей соответствующего решения, в целом поддержать данную точку зрения мы не можем. При таком подходе поручение о проведении ОРМ как автономный вид поручений следователя, если в качестве критерия их дифференциации рассматривать содержание и объем поручения, смешивается с другими видами поручений, утрачивает свою индивидуальность. Оперирование терминами «поручение» и «указание» (от последнего законодатель отказался при принятии УПК РФ) усложняет механизм реализации поручения о проведении ОРМ. Становится непонятным, почему при осуществлении ОРМ, действуя строго в пределах поручения следователя, оперативные работники также производят следственные действия.
В. В. Николюк полагает, что для обеспечения законности и обоснованности принимаемых органом дознания процессуальных решений о производстве неотложных следственных действий по результатам проведения ОРМ целесообразно направлять в оперативно-разыскной орган единое поручение о проведении ОРМ и следственных действий, что вытекает из содержания п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ [11, с. 28]. Представляется, что приведенная позиция более интересна и реально учитывает возникающие на практике ситуации, хотя и нуждается в дополнительном обсуждении в связи с отстаиваемой отдельными правоведами точкой зрения об отсутствии у органа дознания полномочий на самостоятельное принятие процессуальных решений о производстве следственных действий, кроме указанных в поручении следователя [1, с. 6; 2, с. 87; 12, с. 106].
По мнению П. В. Седельникова, изъятие предметов и документов в рамках ОРД, когда такое изъятие проводится по поручению следователя, возможно при соблюдении ряда условий (изъятие должно осуществляться в рамках проведения гласного оперативного мероприятия; об изъятии предметов и документов составляется протокол в соответствии с требованиями УПК РФ; изъятие предметов и документов не предполагает применения принуждения со стороны оперативных работников; в ходе изъятия предметов и документов необходимо принять меры к максимальному обеспечению прав лица с ориентированием на аналогичные уголовно-процессуальные гарантии; непринятие мер к немедленному изъятию предметов и документов может привести к их утрате, сокрытию или уничтожению; в отношении предметов и документов
отсутствует привилегированный (по судебному решению) способ их изъятия) [13, с. 26]. Если выполнять указанные условия, то риск утраты предметов и документов, могущих иметь доказательственное значение по делу, очень высок.
Например, достаточно лицу, у которого предположительно находятся предметы и документы, подлежащие изъятию, отказаться выдать их добровольно, оперативный работник не может произвести их выемку принудительно. Нетрудно заметить, что большинство оговоренных П. В. Седельнико-вым условий изъятия предметов, документов, материалов касаются принятия оперативными работниками мер к максимальному обеспечению прав лица, предоставляемых УПК РФ. Правовая природа подобных изъятий не может быть признана в чистом виде уголовно-процессуальной или оперативно-разыскной. Фактически в данном случае следственные действия «обыск» и «выемка» подменяются процедурой изъятия предметов, документов и материалов, представляющей собой «скрытую» выемку.
При исполнении поручения следователя о проведении ОРМ возникают проблемы, связанные с задержанием с поличным в процессе ОРД лиц, проверяемых на причастность к совершению преступления. Задержание как мера принуждения, обеспечения подготовки и проведения ОРМ или достижения каких-либо целей ОРД Законом об ОРД не предусмотрено. Как высказался Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 28 января 2016 г. № 73-О, оно может иметь место в порядке и по основаниям, установленным Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях (ст. 27.3 и 27.4) или Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (ст. 91 и 92). Поскольку законодатель в сфере ОРД не допускает задержания и досмотра, такие действия допустимы лишь в процессе административной или уголовно-процессуальной деятельности, которые имеют свои цели и задачи, отличные от ОРД, оперативные работники при выполнении поручения следователя о проведении ОРМ не вправе задерживать и досматривать лиц, в отношении которых проверяется оперативная информация о причастности их к совершению преступлений, с составлением протокола личного досмотра и изъятия со ссылкой на перечисленные выше статьи административного законодательства. В то же время часто оперативные работники уже располагают достоверными фактами причастности заподозренного к преступлению, что обязывает их в соответствии с ч. 1 ст. 157 УПК РФ возбудить уголовное дело и задержать подозреваемого в уголовно-процессуальном порядке [14, с. 67—69].
Следует согласиться с В. А. Гусевым, отмечающим, что отсутствие в оперативно-разыскном законодательстве упоминания о таком оперативно-разыскном действии, как задержание, не устраняет проблемных ситуаций, когда имеется необходимость решения задач предупреждения, пресечения и раскрытия преступления, а оснований для применения административно-правового и уголовно-процессуального задержания нет. Это является одной из причин подмены одного вида задержания другим, сопровождаемого еще и доставлением [15, с. 17].
Проблема подмены следственных действий ОРМ, в частности обыска, выемки, получения образцов для сравнительного исследования, неоднократно становилась и предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.
Так, констатируя по результатам анализа конституционных жалоб широкий спектр нарушений конституционных прав владельцев обследуемых помещений (п. 8 ч. 1 ст. 6 Закона об ОРД), А. Е. Че-четин, И. Д. Шатохин, А. А. Шмидт обращают внимание на необоснованное изъятие имущества физических и юридических лиц в процессе проведения гласных обследований и его удержания без принятия процессуального решения о признании вещественным доказательством. «Одним из наиболее распространенных поводов для жалоб на проводимые обследования, — отмечают названные авторы, — является подмена процессуальных способов собирания доказательств проведением ОРМ до возбуждения дела, когда под видом гласного обследования проводится фактический обыск с целью получения доказательств вины проверяемого лица» [5, с. 111].
В контексте анализа вопросов, возникающих при исполнении поручений следователя о проведении органом дознания ОРМ, принципиальное значение приобрела правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой, во-первых, осуществление ОРМ в связи с производством предварительного расследования по уголовному делу не может подменять процессуальные действия, проводимые в рамках специально установленной уголовно-процессуальным законом процедуры, а во-вторых, результаты ОРМ являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Закона об ОРД, могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем.
В теории ОРД также аргументируется точка зрения о необходимости дополнения ст. 15 Закона об ОРД нормами, дающими право органам, осуществляющим ОРД, применять при реализации
ОРМ различные меры принуждения (вхождение в жилые и иные помещения, на участки местности, проникновение в транспортные средства, прерывание услуг связи, оперативная блокировка банковских счетов (вкладов) и электронных средств платежа, ограничение на сделки с имуществом), в том числе оперативное задержание, оперативный досмотр с изъятием документов, предметов, материалов и сообщений [16, с. 53]. Если принять во внимание «общую сумму» принудительных мер, которыми предлагается модифицировать порядок проведения ОРМ, то создается устойчивое впечатление, что оперативно-разыскное принуждение в перспективе вытеснит уголовно-процессуальное и заменит его. При такой траектории развития законодательства произойдет не только подмена отдельных следственных действий оперативно-разыскными мероприятиями. Обесценится в целом уголовно-процессуальная деятельность, в рамках которой формируются доказательства по уголовному делу, тогда как результаты оперативно-разыскной деятельности, хотя и используются в доказывании, сами по себе доказательствами не являются. Подобный сценарий развития законодательства, действующего в области уголовного судопроизводства и ОРД, маловероятен.
В теории ОРД обосновывается перспективная, как представляется, точка зрения о целесообразности детальной регламентации в оперативно-разыскном законодательстве процедур применения мер принуждения, чтобы исключить необоснованное и унижающее человеческое достоинство ограничение конституционных прав и свобод [17, с. 54—59; 18].
Изложенное позволяет сформулировать несколько выводов, отражающих проблемные аспекты исполнения поручений следователя оперативно-разыскным органам о проведении ОРМ, когда они противопоставляются следственным действиям.
1. Институт поручений, обеспечивающий участие оперативных работников в реализации следователем возложенных на него законом процессуальных функций расследования преступлений, обвинения и разрешения уголовного дела, является потенциально эффективным инструментом в конфигурации современного уголовного досудебного производства. Оперативные службы, выполняя порученные им следователем ОРМ, косвенно, опосредованно формируют доказательственную базу по уголовным делам. Результаты ОРМ предрешают появление полноценных доказательств в большинстве уголовных дел. Обвинительные доказательства, фигурирующие в приговорах по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, имеют, по общему правилу, оперативно-разыскное происхождение. За последние годы число судебных
разрешений на проведение ОРМ, способствующих получению сведений, трансформируемых в рамках уголовного процесса в доказательства, выросло более чем в три раза, ежегодно достигая отметки 800—900 тыс.
2. Сходство уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности при значительно больших возможностях оперативных служб в установлении обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, детерминируют противопоставление ОРМ следственным действиям. При таком подходе результаты ОРМ ошибочно считаются доказательствами до закрепления их надлежащим процессуальным путем. Подобная практика распространена повсеместно, носит устойчивый характер, ограничивает конституционные права граждан, порождает многочисленные конфликты и создает повод для жалоб в различные контрольно-надзорные учреждения, в том числе в Конституционный Суд Российской Федерации.
3. Подмена следственных действий ОРМ происходит, как правило, при исполнении соответствующего поручения следователя оперативно-разыскным органам. Во многом она обусловлена отсутствием у оперативных работников полномочий самим принимать процессуальные решения о производстве следственных действий, неотложность которых диктуется результатами осуществления ОРМ.
1. Есина А. С. Каким должно быть содержание отдельного поручения следователя? // Российский следователь. 2002. № 2. С. 5—8.
2. Жидкова Е. Л. Производство по уголовному делу // Курс уголовного процесса / под ред. Л. В. Головко. 3-е изд. Москва: Статут, 2021. С. 72—101.
3. Стельмах В. Ю. Некоторые проблемы поручения следователем следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий // Вестник Уфимского юридического института МВД России. № 4 (40). Ноябрь — декабрь, 2020. С. 96—105.
4. Россинский С. Б. Орган дознания как объект уголовно-процессуального регулирования // Труды Академии управления МВД России. 2022. № 4 (64). С. 101—109.
5. Чечетин А. Е., Шатохин И. Д., Шмидт А. А. Оперативно-розыскная деятельность в решениях Конституционного Суда Российской Федерации: науч.-практ. пособие. Барнаул: Барнаульск. юрид. ин-т МВД Росси, 2022. 136 с.
6. Судницын А. Б. Задачи предварительного расследования: правовая природа, система, проблемы реализации и пути совершенствования: монография. Красноярск: СибЮИ МВД России, 2019. 176 с.
4. Острота проблемы подмены следственных действий ОРМ может быть снята приданием поручению следователя нового качественного содержания, трансформации его в единое или комплексное поручение оперативно-разыскному органу о проведении ОРМ и неотложных следственных действий, что не противоречит положениям п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ и закрепит сложившуюся в этой части региональную практику.
5. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по затронутым в статье вопросам ориентируют на недопустимость подмены процессуальных способов собирания доказательств проведением ОРМ, их противопоставления. Вместе с тем Конституционный Суд Российской Федерации исходит из единой правовой природы публично-правовых отношений по поводу проверки информации о подготавливаемом или совершенном преступлении, регулируемых взаимосвязанными нормами УПК РФ и Закона об ОРД. Делегирование оперативно-разыскным органам полномочий на производство неотложных следственных действий в рамках исполнения поручения следователя о проведении ОРМ полностью укладывается в логику функциональных связей уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности в досудебном уголовном производстве.
1. Esina A. S. What should be the content of a separate order of the investigator? Russian investigator, 5—8, 2002. (In Russ.).
2. Zhidkova E. L. Proceedings in a criminal case. In: Course of the criminal process. Ed. L. V. Golovko. 3rd ed. Moscow: Statut; 2021: 72—101. (In Russ.).
3. Stelmakh V. Yu. Some problems of assignment by the investigator of investigative actions and operational-search measures. Bulletin of the Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 96—105, 2020. (In Russ.).
4. Rossinsky S. B. Body of inquiry as an object of criminal procedure regulation. Proceedings of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 101—109, 2022. (In Russ.).
5. Chechetin A. E., Shatokhin I. D., Schmidt A. A. Operational-search activity in the decisions of the Constitutional Court of the Russian Federation. Scientific and practical guide. Barnaul: Barnaul Law Institute of the Russian Ministry of Internal Affairs; 2022: 136. (In Russ.).
6. Sudnitsyn A. B. Tasks of preliminary investigation: legal nature, system, problems of implementation and ways of improvement. Monograph. Krasnoyarsk: Siberian Law Institute of the Russian Ministry of Internal Affairs, 2019. 176. (In Russ.).
7. Николюк В. В. Раскрытие преступления как уголовно-процессуальная категория // Уголовный процесс: проблемы теории, законодательства и практики: избр. ст. В 2 ч. Ч. 1. Москва: Юрлитинформ, 2021. С. 26—33.
8. Аменицкая Н. А. Взаимодействие следователя и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность в раскрытии и расследовании преступлений (в ОВД): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2006. 32 с.
9. Судницын А. Б. Негласное получение биологических образцов для сравнительного исследования при производстве по уголовному делу: альтернатива процессуальному действию или подмена оперативно-розыскным мероприятием // Вестник Сибирского юридического института МВД России. 2019. № 4 (37). С. 16—20.
10. Ендольцева А. В. Поручения следователя органу дознания: проблемные вопросы в теории и практике // Вестник Московского университета МВД России. 2020. № 1. С. 91—96.
11. Николюк В. В. Орган дознания как исполнитель поручения следователя: пределы компетенции в контексте парадигмы запрета делегирования ему полномочий по принятию процессуальных решений // Современное уголовно-процессуальное право — уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования: сб. материалов Между-нар. науч.-практ. конф. (Орел, 6—7 окт. 2022 г.): к 100-летию принятия УПК РСФСР 1922 г.; 20-летию принятия УПК РФ. В 2 ч. Ч. 2. Орел: ОрЮИ МВД России им. В. В. Лукьянова, 2022. С. 28.
12. Паутова Т. А., Верхотурова С. В. Вопросы правовой регламентации поручений следователя, дознавателя в уголовном судопроизводстве // Юридическая наука и правоприменительная практика. 2018. № 2 (44). С. 101—107.
13. Седельников П. В. Поручение следователя органу дознания // Законодательство и практика. 2017. № 1. С. 24—28.
14. Чечетин А. Е., Шатохин И. Д. Допустимы ли административные задержание и досмотр в оперативно-розыскной деятельности // Алтайский юридический Вестник. 2020. № 4 (32). С. 65—71.
15. Гусев В. А. Соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-розыскной деятельности: вопросы теории и практики. Хабаровск: Дальневост. юрид. ин-т МВД России, 2011. 84 с.
16. Дорош Е. Ю. Принуждение при проведении оперативно-розыскных мероприятий и проблема соблюдения конституционных прав граждан // Конституционализация оперативно-розыскной
7. Nikolyuk V. V. Disclosure of a crime as a category of criminal procedure. In: Criminal process: problems of theory, legislation and practice. Selected articles. In 2 parts. Part 1. Moscow: Yurlitinform; 2021: 26—33. (In Russ.).
8. Amenitskaya N. A. Interaction between the investigator and the bodies carrying out operational-search activities in the detection and investigation of crimes (in the Department of Internal Affairs). Abstract of the dissertation of the candidate of juridical sciences. Nizhny Novgorod; 2006: 32. (In Russ.).
9. Sudnitsyn A. B. Secret obtaining of biological samples for comparative research during criminal proceedings: an alternative to procedural action or substitution by an operational-search measure. Bulletin of the Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 16—20, 2019. (In Russ.).
10. Endoltseva A. V. Orders of the investigator to the body of inquiry: problematic issues in theory and practice. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 91—96, 2020. (In Russ.).
11. Nikolyuk V. V. The body of inquiry as an executor of the investigator's instructions: the limits of competence in the context of the paradigm of the prohibition of delegating to it the powers to make procedural decisions. In: Modern Criminal Procedure Law — lessons of history and problems of further reforming. Collection of materials of International scientific and practical conference. Orel, 6—7 October 2022). To the 100th anniversary of the adoption of the Code of Criminal Procedure of the RSFSR in 1922; 20th anniversary of the adoption of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation. In 2 parts. Part 2. Orel: Orel Juridical Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. V. Luk-yanova; 2022: 28. (In Russ.).
12. Pautova T. A., Verkhoturova S. V. Issues of legal regulation of the instructions of the investigator, interrogating officer in criminal proceedings. Legal science and law enforcement practice, 101—107, 2018. (In Russ.).
13. Sedelnikov P. V. Instruction of the investigator to the body of inquiry. Legislation and practice, 24—28, 2017. (In Russ.).
14. Chechetin A. E., Shatokhin I. D. Are administrative detentions and searches permissible in the operational-search activity. Altai legal bulletin, 65—71, 2020. (In Russ.).
15. Gusev V. A. Observance of the rights and freedoms of a person and a citizen in the implementation of operational-search activities: questions of theory and practice. Khabarovsk: Far Eastern Law Institute of the Russian Ministry of Internal Affairs; 2011: 84. (In Russ.).
деятельности: материалы междунар. науч.-практ. конф. Омск: Омская акад. МВД России, 2022. С. 52—53.
17. Луговик В. Ф. Оперативно-розыскной кодекс Российской Федерации: авторский проект. Омск: Омская юрид. акад., 2014. 94 с.
18. Гусев В. А. «Параллельная реальность» принуждения в оперативно-розыскной деятельности // Оперативник. Сыщик. 2015. № 3 (44). С. 40—45.
16. Dorosh E. Yu. Coercion during the conduct of operational-search activities and the problem of observance of the constitutional rights of citizens. In: Constitutionalization of operational-search activities. Materials of the International scientific-practical conference. Omsk: Omsk Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia; 2022: 52—53. (In Russ.).
17. Lugovik V. F. Operational and Investigative Code of the Russian Federation. Author's project. Omsk: Omsk Law Academy; 2014: 94. (In Russ.).
18. Gusev V. A. "Parallel reality" of coercion in the operational-search activity. Operative. Detective, 40—45, 2015. (In Russ.).
Ларичева Ирина Васильевна,
старший следователь Следственной части Следственного управления УВД по г. Сочи ГУ МВД России по Краснодарскому краю; baup23@rambler.ru
Laricheva Irina Vasilievna,
senior investigator of the Investigative
Unit of the Criminal Investigation Department
of the Directorate of Internal Affairs
in Sochi of the Main Directorate
of the Ministry of Internal Affairs of Russia
in Krasnodar territory;
baup23@rambler.ru
Статья поступила в редакцию 13.04.2023; одобрена после рецензирования 05.05.2023; принята к публикации 16.05.2023.
The article was submitted 13.04.2023; approved after reviewing 05.05.2023; accepted for publication 16.05.2023.
* * *
