CC BY
0
Вестник ПСТГУ
Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2023. Вып. 115. С. 101-117 БО!: 10Л5382МигП2023115Л01-117
Бартенев Григорий Владимирович, аспирант кафедры общей и русской церковной истории и канонического права ПСТГУ Россия, г. Москва gbartenev@bk.ru https://orcid.org/0000-0002-1269-1342
Попытка воссоздания Сталинградской епархии
в 1947 г.
Г. В. Бартенев
Аннотация: В статье анализируется попытка воссоздания Сталинградской епархии в 1947 г. путем отторжения ее от Астраханско-Сталинградской епархии. Данное действие, в целом полезное для Церкви и обещавшее более качественное управление поволжскими приходами, имело другие цели и было замаскировано под церковную смуту мирян Сталинграда, поскольку осуществлялось под контролем уполномоченного Совета по делам РПЦ по Сталинградской области С. Б. Косицына и предполагало поставление на Сталинградскую кафедру бывшего обновленца — протоиерея Николая Потапова. Целью этой попытки было получение уполномоченным Совета максимально возможного контроля над новой епархией. Исследование данной проблемы было проведено на основе следственного дела протоиерея Потапова, архивных документов Совета по делам Русской Православной Церкви за 1944—1947 гг. (ГА РФ), а также их сравнительного анализа с документами уполномоченного Совета по Сталинградской области из архива Волгоградской области (ГА ВО). В статье показаны хронология развития и причины появления церковной смуты, а также выявлены ее участники и степень их вовлеченности в происходившие события. Отражена роль архиерея в уврачевании церковных нестроений, возникших в результате провокационных действий работников советских органов власти в отношении Русской Православной Церкви.
Ключевые слова: архиепископ Филипп (Ставицкий), протоиерей Александр Князевский, протоиерей Николай Потапов, Астраханская и Сталинградская епархия, церковная смута, Совет по делам РПЦ, уполномоченный С. Б. Коси-цын.
Восстановление патриаршества в России в 1943 г., принятие Положения об управлении Русской Православной Церковью и восстановление епархиальной и приходской жизни позволили Русской Церкви достаточно быстро и эффективно преодолеть ряд церковных разделений. Однако при этом возникло много локальных конфликтов в отношениях мирян и духовенства, основанных на мирских, материальных интересах. Практически ни одна епархия не избежала проблем на уровне приходов или епархиального управления из-за недовольства дей-
© Бартенев Г. В., 2023.
ствиями архиерея, благочинных или настоятелей. Очень часто оно проявлялось в виде коллективных ходатайств или прошений, адресованных в Московскую Патриархию либо в Совет по делам РПЦ и другие органы советской власти. Как правило, эти письма были рассчитаны на привлечение внимания к возникшей проблеме или на смену кого-либо в церковной иерархии. Однако были случаи, выходившие за обычные рамки. Примером такой ситуации может служить попытка использования советскими органами внутрицерковных конфликтов для отторжения части укрупненной епархии от архиерея под власть контролируемого кандидата из священства епархии. Именно такая церковная смута произошла в Астраханской и Сталинградской епархии в 1947 г.
Укрупнение епархий в период 1943—1953 гг. проходило в два этапа. Во время первого этапа, совпавшего с временем правления Патриарха Сергия (Страгород-ского), оно было вынужденным и являлось следствием недостаточного количества архиереев в результате гонений советской власти на Русскую Православную Церковь. Второй этап, формально начавшийся с событий «Саратовской купели» на Крещение 1949 г.1 и закончившийся смертью И. В. Сталина в 1953 г., стал реакцией коммунистической власти на растущее влияние Русской Православной Церкви и выражался в запрете на открытие храмов и новые архиерейские хиротонии. Оба эти этапа непосредственно затронули архиепископа Филиппа (Ставицкого), управлявшего Астраханской епархией, к которой в 1944 г. была присоединена Сталинградская, а в 1949 г. и Саратовская епархии.
В результате давления совета на Московскую Патриархию Астраханская епархия приобрела размеры, которые имела в XVII в., когда была отделена от Казанской епархии. Интересно, что и количество приходов в епархии оказалось сравнимо с древними временами. По сути, Астраханская епархия за время советской власти оказалась отброшена на три века назад. Процесс управления этой огромной епархией наблюдался и описывался уполномоченными Совета по делам РПЦ из трех областей, что делает исследование механизмов епархиального управления и возникавших при этом конфликтов сравнительно объективным. В данной статье рассматривается проблема использования советскими органами власти в своих целях сопротивления мирян укрупнению Астраханской епархии и их желания воссоздать Сталинградскую епархию.
Несколько столетий Царицынский регион относился то к Астраханской, то к Саратовской епархиям. Эти земли в основном населялись казаками, что всегда осложняло церковное управление. Часто поставление священника было невозможно без разрешения казачьего атамана, а иногда атаман навязывал архиерею своего священника. Несмотря на «расказачивание», проведенное советской властью, дух казачьей вольницы в народе оставался. Самостоятельной Царицынская епархия стала в 1918 г., с 1925 г. она именовалась Сталинградской. Через
1 «Саратовская купель» — название фельетона, напечатанного в газете «Правда» (№ 50 от 19.02.1949) по указанию И. В. Сталина. Поводом к фельетону стало массовое купание верующих в Волге на праздник Крещения 19 января 1949 г. Результатом публикации стало очередное наступление государственных властей на Церковь, выразившееся в запрете крестных ходов и во многих других ограничениях (см.: Курляндский И. А. Сталин, власть, религия. М., 2011. С. 586).
13 лет, в 1938 г., православная Сталинградская епархия была полностью разгромлена. То же самое произошло и с местной обновленческой епархией. До 1943 г. верующие Сталинградской области оставались без архипастыря. Таким образом, паства к рассматриваемому периоду времени была разобщена, подвержена искушениям обновленческого раскола и других разделений.
В конце 1943 г., не без затруднений, архиепископ Филипп вернулся в Астраханскую епархию, оставленную им на время ссылок и лагерей в 1930 г. Управлявший в это время Саратовской и Сталинградской епархией архиепископ Григорий (Чуков) был занят делами Московской Патриархии, и управление Саратовской и Сталинградской епархией предполагалось временно передать Куйбышевскому архиепископу Алексию (Палицыну), о чем Синод принял решение в мае 1944 г. Однако, учитывая занятость архиепископа Алексия уврачеванием обновленческого раскола в Средней Азии, в июне 1944 г. управление Сталинградской епархией временно поручили архиепископу Филиппу2.
Архиепископ Филипп в 1944 г. в письме митрополиту Николаю (Ярушевичу) высказывался об укрупнении епархий как об оптимальном решении проблемы нехватки архиереев3. Но когда надо было практически решать вопрос объединения Астраханской и Сталинградской епархий, архиерей много размышлял и обсуждал с каждым из уполномоченных целесообразность объединения. Как это ни странно, но именно уполномоченный по Сталинградской области стал главным противником укрупнения Астраханской епархии.
К исполнению своих обязанностей уполномоченный Совета по делам РПЦ Сергей Борисович Косицын (1905—1972) приступил 20 января 1944 г. В июле 1944 г. он докладывал о том, что «бывший епископ Саратовский и Сталинградский Григорий сообщил из Москвы о назначении временно архиепископа Филиппа, пока все сношения по церковным делам через благочинного Днепровского»4. Однако Косицын тут же отстранил протоиерея Дмитрия Михайловича Днепровского (1885—1969) от этих обязанностей. В качестве официальной причины снятия опытного священнослужителя с ключевой должности в епархии в момент, когда епископ практически отсутствовал, было названо служение на оккупированной территории, однако до этого уполномоченный терпел присутствие благочинного целых шесть месяцев.
Очевидно, причина была в другом: уполномоченному был нужен «свой» благочинный, которым стал протоиерей Александр Алексеевич Князевский (1887—1962). Судя по всему, Косицын и протоиерей А. Князевский познакомились задолго до рассматриваемых событий. В конце 1930-х гг. Косицын служил в органах НКВД, в то же время на протоиерея А. Князевского было заведено дело, и он неоднократно привлекался к дознаниям, но был отпущен на свободу5. В 1943—1944 гг. протоиерей служил в Никольском храме г. Дубовки, а Косицын был родом из этого города. После передачи верующим полуразрушенного храма
2 Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. Р6991. Оп. 2. Д. 2а. Л. 90.
3 Там же. Оп. 7. Д. 119. Л. 17-18.
4 Там же. Оп. 2. Д. 13. Л. 46.
5 См.: Пойлова И. И. Князевские (генеалогическое исследование). Волгоград, 2018. С. 41-42.
Казанской иконы Божией Матери г. Сталинграда отец Александр стал его настоятелем, а уполномоченный, очевидно, считал необходимым контролировать этот самый большой приход в центре Сталинграда.
В августе 1944 г. Косицын выслал в Совет характеристику на протоиерея Александра Князевского, настоятеля Казанского храма, в которой писал: «Энергичен, податлив в проводимых мною мероприятиях, по своему духу и настроениям лояльный человек и представляет для нас определенную ценность»6. В первых числах сентября, по сообщению Косицына, архиепископ Филипп назначил протоиерея Александра благочинным. Видимо, это распоряжение было сделано по почте, так как в середине сентября, в первый свой приезд в Сталинград, глава епархии сразу после знакомства с уполномоченным Косицыным и новым благочинным захотел заменить его на протоиерея Алексея Ивановича Сердобльского.
Первая встреча архиепископа Филиппа с уполномоченным, которая, согласно докладу последнего, должна была пройти в теплой и дружественной обстановке, закончилась очень холодно. На все свои просьбы архиерей получил отказ. Уполномоченный объяснил это его «реакционным настроем» и желанием водворять старые церковные порядки. Такие выводы Косицын сделал на основе собственных наблюдений, а также из содержания беседы архиерея с благочинным. Видимо, сам благочинный и рассказал уполномоченному о содержании этой беседы, в частности о критике архиепископом Филиппом действий Синода по выдвижению на епископские кафедры молодого по возрасту духовенства.
Особенно бурную реакцию Косицына вызвало желание архиерея сменить благочинного, из-за того что он слишком «современный» священник. Уполномоченный в докладе писал, что ему хотелось бы иметь самостоятельную епархию и другого благочинного он не зарегистрирует, а также просил Совет помочь оставить протоиерея А. Князевского. Цель у Косицына была простая, он писал об этом в Совет в одном из первых своих докладов: «...отсутствие епископа затрудняет решение вопросов по управлению церковью»7. Как и многие другие уполномоченные, Косицын в первые месяцы работы Совета ощущал себя именно в роли управленца. Подобные факты не были уникальными. Похожая ситуация наблюдалась в Киргизии, которая была частью огромной Средне-Азиатской епархии, где уполномоченный Совета А. М. Соловьев установил аналогичные отношения с бывшим обновленческим «архиереем», отрекшимся от Церкви, Рябцовским Александром Васильевичем (1881—1968) и фактически продвинул его на должность благочинного8.
Решение задачи управления церковью Косицын видел в первую очередь в подборе кадров. Он сообщал в совет: «До Поместного Собора архиепископ Филипп не занимался приходами Сталинградской епархии, и я регистрировал священников по представлению епархиального благочинного»9. Для решения этой задачи действительно был нужен энергичный, податливый и лояльный благо-
6 Государственный архив Волгоградской области (ГА ВО). Ф. Р6284. Оп. 2. Д. 2. Л. 10.
7 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 2. Д. 13. Л. 43.
8 См.: Павлов Д. В. «До смерти я буду призывать вас к молитве»: Жизнь и служение митрополита Гурия (Егорова). М., 2021. С. 152—155.
9 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 35. Л. 108.
чинный, а еще лучше архиерей, находящийся рядом и, следовательно, в некоторой степени зависимый от областных властей. На роль будущего архиерея требовался вдовый, авторитетный, желательно дореволюционного рукоположения священник, в идеале, пострадавший от репрессий. При этом для уполномоченного было желательно, чтобы этот священник имел слабое место, позволяющее в любой момент его скомпрометировать. Такой человек у Косицына был.
Протоиерей Николай Васильевич Потапов, 1876 г. рождения, сын псаломщика из села Шукавки Воронежского уезда, закончил Воронежскую семинарию в 1899 г. 37-м по второму разряду10, рукоположен в 1905 г.11 Служил в Воронежской епархии до 1934 г., там познакомился с обновленцами — лжемитрополитами Виталием (Введенским) и Тихоном Поповым — и ушел в обновленческий раскол. В 1934 г. по приглашению земляка, Дмитрия Александровича Адамова, переехал в Москву, с 1935 г. служил в Воскресенском синодальном соборе под руководством настоятеля лжемитрополита Виталия (Введенского), с 1936 до 1938 г. был настоятелем в храме святых Фрола и Лавра на Зацепе12. В том же году был арестован в составе группы обновленческого духовенства во главе с Тихоном Поповым, включавшей также и Василия Ратмирова, и в 1939 г. осужден на пять лет ссылки в Казахстан за участие в создании контрреволюционной группы для объединения всех христианских течений в единую автокефальную церковь и для ее перехода на нелегальное положение13.
В 1962 г. протоиерей Николай Потапов для увеличения пенсионного стажа подал заявление на реабилитацию, в котором сообщал, что в 1943 г. после освобождения он получил «устную реабилитацию и в 1944 г. прибыл в Волгоград, где находился в ведении уполномоченного по делам РПЦ Косицына», который его и отправил в г. Камышин, где он служил до ноября 1961 г.14 Косицын характеризовал протоиерея Потапова так: «...авторитетен, скромен, хороший проповедник (был рекомендован верующими на пост Сталинградского епископа)»15. Об авторитете этого священнослужителя среди прихожан можно судить по впечатлению, которое он произвел в конце 50-х гг. на Алексея Ноздрина (ныне схиархи-мандрит Илий): «Протоиерей Николай Потапов — такой маститый батюшка, отсидевший сталинские лагеря десять лет»16.
Из анкеты протоиерея Николая Потапова известно, что в 1938 г. он уже был вдовым и имел единственного приемного сына, проживавшего в Астрахани, ви-
10 См.: Разрядный список воспитанников Воронежской духовной семинарии, составленный после выпускных испытаний, произведенных в мае и июне месяцах 1899 года // Воронежские епархиальные ведомости. 1899. № 13. С. 243.
11 См.: Распоряжения епархиального начальства // Воронежские епархиальные ведомости. 1905. № 8. С. 160.
12 См.: Лавринов В., прот. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. М., 2016. С. 681, 687.
13 См.: Соловьев И., свящ. К истории репрессий в отношении «обновленческого» духовенства г. Москвы в 1937—1938 гг. // XXIV ежегодная богословская конференция ПСТГУ: Материалы. М., 2014. С. 135-143.
14 ГА РФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-72147. Т. 1. Л. 97.
15 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 205. Л. 17.
16Драндусова Ю., Сотников М. Работник Божш. URL: https://www.specnaz.ru/article/?1525 (дата обращения: 09.01.2023).
димо, поэтому он и оказался в Астраханской и Сталинградской епархии17. Неизвестно, как и кому бывший обновленец принес покаяние, но известно, что первое время после ссылки он служил в Западном Казахстане в селе Джанибек (ныне Жанибек — село в 200 км к востоку от Волгограда), за пределами Астраханской епархии и без регистрации, куда его, видимо, в качестве епитимьи послал архиепископ Филипп. Сам священник на это жаловался благочинному протоиерею Александру Князевскому и просил помочь с местом в Сталинградской области. Он писал: «Архиепископ Филипп гордостью, грубостью и издевкой измотал мне все нервы и довел меня в течение 4 месяцев до нищеты»18. Это письмо уполномоченный Косицын цитировал в своем докладе. Возможно, результатом письма и стало назначение протоиерея Николая Потапова с 1 января 1945 г. в Никольский молитвенный дом села Чернышки, а затем в храм г. Камышина.
После первой встречи архиепископа Филиппа и уполномоченного Косицы-на, на которой архиерей получил отказы на все свои просьбы, глава епархии, приезжая в Сталинград, фактически игнорировал уполномоченного, что явно обижало Косицына. Будучи временным архиереем, архиепископ Филипп не стал снимать благочинного протоиерея Александра Князевского и все документы для уполномоченного передавал через него. Косицын же должен был вести переписку с архиепископом Астраханским через уполномоченного Совета по делам РПЦ по Астраханской области. Такая переписка была долгой и неэффективной. В отчетных докладах Косицын постоянно напоминал о необходимости сделать Сталинградскую епархию самостоятельной. Однако в декабре 1944 г. Синод, заслушав рапорт архиепископа Филиппа о целесообразности присоединения Сталинградской епархии к Астраханской, постановил: «Архиепископу Филиппу быть архиепископом Астраханским и Сталинградским»19.
Вторая встреча архиепископа Филиппа и уполномоченного Косицына состоялась уже после Поместного Собора 1945 г. Собор придал уверенности духовенству, а первые кустовые совещания и инструктивные письма охладили пыл уполномоченных и разъяснили их функциональные обязанности. После Собора архиепископ Филипп приехал в Сталинград уже полновластным главой епархии и первым делом занялся кадровым вопросом. Косицын жаловался Совету: «Теперь архиепископ Филипп освободил благочинного и производит ломку всей расстановки духовенства по приходам»20.
Глава епархии действительно взялся за наведение порядка в епархии и назначал священников только после личного знакомства и предварительной проверки. Нового благочинного протоиерея Андрея Дмитриевича Соколова архиепископ Филипп привез из Астрахани и назначил настоятелем Никольского молитвенного дома в поселке Красная Слобода. Протоиерей Александр Князев-ский остался настоятелем самого большого, но полуразрушенного войной храма Казанской иконы Божией Матери города Сталинграда. Часто архиерей посылал кандидатов на служение на приходы без регистрации у уполномоченного и,
17ГА РФ. Ф. 10035. Оп. 1. Д. П-72147. Т. 2. Л. 30 об.
18 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 46. Л. 83.
19 Там же. Оп. 2. Д. 2а. Л. 123 об.
20 Там же. Оп. 1. Д. 35. Л. 108.
только убедившись в пригодности священника, совершал формальные действия по назначению. При этом архиепископ Филипп предпочитал духовенство монашествующее и прошедшее через репрессии. Так, например, назначением иерея Александра Васильевича Перова (1887-1965) в Урюпинский храм Покрова Пресвятой Богородицы архиепископ Филипп погасил конфликты, которые разжигал уполномоченный. Сначала своим сознательным бездействием Косицын больше года мешал переходу этого обновленческого храма в Русскую Православную Церковь, отказывая в регистрации священнику Анатолию Павловичу Заклинскому (1882-1949), присланному еще архиепископом Григорием (Чуко-вым), а затем своим прямым вмешательством в процесс формирования церковного совета этого прихода «по мотивам от органов госбезопасности» уполномоченный, не без успеха, пытался столкнуть иерея Анатолия Заклинского и нового настоятеля храма протоиерея Николая Алексеевича Попова (1884-1952)21.
Появление в храме Урюпинска иерея Александра Перова, сын которого Виктор был художником, расписывал храмы и писал иконы, совпало с расцветом активной и огромной, но незаметной до поры для уполномоченного работы по прославлению вновь обретенного («явленного») образа Урюпинской Божией Матери. С этого момента Урюпинск стал одним из мест поклонения Пресвятой Богородице, к иконе которой стекались десятки тысяч верующих из разных областей.
В 1945 г. требования самостоятельности для Сталинградской епархии в докладах Косицына сменились жалобами на долгое отсутствие благочинного, на затягивание в принятии решений по текущим вопросам, на невозможность представить полные данные о патриотической деятельности Церкви. В конце 1945 г., разобравшись в тонкостях епархиального управления, уполномоченный Косицын начал просить у Совета, если уж не епископа, то хотя бы викария. Совет обращал внимание на эти просьбы, но реагировал спокойно, например, на полях одного из докладов была пометка проверявшего: «...пока остается епископ на две области»22. Для продвижения своей идеи о самостоятельной кафедре в Сталинграде в 1946 г. уполномоченный старался использовать недовольство, как в среде духовенства, так и в среде верующих. В своих докладах уполномоченный Косицын приводил причины такого недовольства, их спектр был очень широк — от вымышленных и несостоятельных, до системных причин, вызванных перестройкой жизни приходов.
К системным причинам кризиса, назревавшего в Сталинграде, можно отнести две — длительное отсутствие архиерея и изменения в приходской жизни, произошедшие после принятия Поместным Собором нового Положения об управлении Русской Православной Церквью. Действительно с 1937 г. Сталинградская кафедра не замещалась, обновленческая епархия также была упразднена. На 22 июня 1941 г. в крупных городах региона — Саратове, Астрахани и Сталинграде — не было ни одной церкви. По некоторым данным на территории Сталинградской области перед войной действовала православная церковь в пос. Котельниково (затем и на оккупированной территории) и обновленческая
21 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 12. Л. 15 об.
22 Там же. Л. 66.
в Урюпинске. По другим данным, и эти храмы были закрыты. Отсутствие священноначалия и возможности служить демотивировало и разлагало оставшееся духовенство.
Только со второй половины 1943 г. Сталинградская епархия получила правящего архиерея — архиепископа Григория (Чукова). Опубликованные документы из Саратовского епархиального архива показывают механизм поставления священников в храмы. Инициативой в этом процессе обладали прихожане, они подбирали себе подходящего настоятеля или отыскивали своего бывшего священника, вступали с ним в переписку, обещая обеспечить нормальные условия жизни или хотя бы пропитания, после чего священник или прихожане сообщали об этом ближайшему архиерею, иногда даже митрополиту Сергию (Страгород-скому), и ожидали его решения23. Управление приходом, таким образом, принадлежало самой общине. Лишь иногда, очевидно, в особо важных случаях, как, например, в Урюпинске, инициатива в назначении священника принадлежала архиерею.
Новое Положение об управлении, принятое Поместным Собором в 1945 г. и подготовленное в основном усилиями архиепископа Григория (Чукова), в корне меняло баланс в вопросах управления. Теперь настоятель из наемного священнослужителя становился ответственным главой приходской общины, а архиерей становился ответственным главой своей епархии, подчинявшимся Патриарху и Синоду. В этой жесткой иерархической вертикали власти больше всего полномочий потеряли миряне, а приобрели настоятели храмов. Естественно, что и обязанностей на духовенство ложилось гораздо больше.
Действие новых правил сразу почувствовал и уполномоченный Косицын, после Поместного Собора он докладывал в Совет: «Положение об управлении Русской Православной Церкви усилило группировки и борьбу в приходах. Члены церковных советов протестуют против настоятелей, которые стали главами церковных советов и распоряжаются средствами и отвечают за уклад жизни прихода, что лишает возможности хищения денег»24. Миряне жаловались и уполномоченному, и архиерею, но архиепископ Филипп на подобные жалобы и заявления не отвечал, поэтому миряне жаловались снова уполномоченному, но уже на архиерея.
Недовольство архиереем среди мирян провоцировалось и самим уполномоченным, который, спекулируя на дефиците священников в епархии и нарушая порядок приема заявлений об открытии церквей, направлял мирян с этими заявлениями непосредственно к архиерею, зная, что тот будет вынужден отказать. Архиепископ Филипп ничего не отвечал на эти заявления. Подобную ситуацию уполномоченный описывал так: «Приходили 3 группы по 5 человек, сообщили о подаче заявлений архиепископу об открытии церквей, когда я сказал, что о них разговора не было, они пожаловались на грубость архиепископа Филиппа, что
23 См.: Краснощеков К., свящ. Открытие храмов в Саратовской епархии в годы Великой Отечественной войны (Сталинградская область) // Материалы межрегионального научно-практического семинара «Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны» / под ред. О. В. Гришаниной. Саратов, 2009. С. 38-50.
24 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 84. Л. 57.
он, как жандарм, не принял их в Интуристе, собирает с них деньги, а духовные потребности не удовлетворяет. Посоветовал им искать возможности свидания и беседы»25.
Недовольство архиереем в среде духовенства было вызвано в основном материальными причинами. Духовенство привыкло самостоятельно решать свои проблемы, сокращать богослужение и даже подменять их требоисправлением, находить вино и муку для просфор, закупать свечи на рынке по минимальным ценам. Кроме того, большая часть духовенства стремилась оказаться на лучших с материальной точки зрения приходах. Уполномоченный писал об этом: «Духовенство тоже считает архиепископа грубым, что он дает лучшие приходы "сынкам и пасынкам" без духовного образования, при этом очень большое обложение на нужды епархии и особенно на Троице Сергиеву Лавру»26.
Архиепископ Филипп заботился о материальном обеспечении епархии и уже в 1945 г. завел в Астрахани свечной завод, однако большого труда стоило приучить настоятелей закупать свечи именно в епархии, а не на рынках. Цена вопроса становится ясна при сравнении цен на свечи. Карпов в письме заместителю министра финансов в 1947 г. озвучивал следующее соотношение: цена свечей на епархиальном свечном заводе 325 руб. за килограмм, а в храме 1000 руб.27 Цена свечей на рынке в тот момент была 30-40 руб. за кг. Естественно, соблазн дополнительного дохода для настоятелей был очень велик.
Тяжелым искушением для духовенства Сталинградской епархии стал сбор денег на первый в епархии автомобиль для архиерея. Необходимость данного транспортного средства отмечал даже уполномоченный. В Сталинграде четыре храма располагались в 10-15 км друг от друга. Конечно, для Патриарха или для иностранных делегатов Поместного Собора автомобили находились, но местному архиерею Облисполком в такой услуге обычно отказывал. Основным средством передвижения была железная дорога, но, по словам уполномоченного, «в переполненном поезде можно было получить оскорбление от пьяных хулиганов», а можно было и вовсе не сесть в поезд, например в период страды.
Архиепископ Филипп к данному денежному сбору подошел дифференцированно и по степени доходности прихода установил суммы для сбора в 5, 3 и 2 тыс. руб. Однако часть духовенства к автомобилю относилась как к роскоши, не осознавая его необходимости. Например, несколько настоятелей и представителей церковных обращались к уполномоченному с просьбой снизить или отменить этот взнос, а в станице Островской заявили, что из-за взносов надо закрывать приход. Для понимания удельного веса взноса на автомобиль можно воспользоваться финансовой отчетностью некоторых приходов. В г. Фролово при выручке 138728 руб. уплачивалось на Патриархию и епархию 21 тыс. руб., на встречу архиепископа — 6319 руб., на автомобиль — 3 тыс. руб. В селе Киквидзе при выручке 68027 руб. уплачивалось на Патриархию и епархию 17304 руб., на встречу архиепископа — 5 тыс. руб., на автомобиль — 3 тыс. руб.28 Таким об-
25 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 350. Л. 113.
26 Там же. Л. 113.
27 Там же. Оп. 2. Д. 57. Л. 31.
28 Там же. Оп. 1. Д. 350. Л. 11-12.
разом, взнос на автомобиль составлял 10-12 % от общей суммы епархиального обложения.
К необоснованным причинам кризиса в Сталинградской епархии, приводимым Косицыным в своем спецдонесении, можно отнести те, которые уполномоченный сам же и дезавуировал в своих докладах. Например, Косицын писал, что из бесед с благочинным и разными священниками выяснилось, что «архиепископ Филипп ничего не делает для устроения церковной жизни в Сталинградской епархии», и при этом уполномоченный сообщал о создании новых благо-чиний, или о том, что духовенство Сталинграда узнало о постановлении СНК СССР от 22.08.194529 от архиерея раньше, чем чиновники Облисполкома.
Косицын писал об оппозиционном отношении к архиепископу Филиппу священников послереволюционного рукоположения за то, что архиерей с ними груб и резок за их «либеральные поведения», но при этом сам уполномоченный приводил примеры таких «поведений», как недостойные даже со светской точки зрения, например священник, который «курит, ругается, на службу не облачается и не одевает креста, а служит в подряснике»30. Та же группа священников, по словам уполномоченного, обвиняла архиерея «в бездушном отношении и наказаниях без расследования, по ложным донесениям его глашатаев», и тут же уполномоченный сообщал о церковном суде или расследовании, проводимом наиболее авторитетными священнослужителями епархии, например архимандритом Ермогеном (Голубевым).
Необоснованным было обвинение уполномоченным архиерея в том, что «за все время управления Сталинградской епархией архиепископ Филипп ни разу не написал приходам патриотического или богословско-пастырского послания, как это видно, в ЖМП, делают другие епископы»31. Из докладов Косицына видно, что он внимательно читал «Журнал Московской Патриархии» и даже сетовал на то, что Совет не выпускает подобного бюллетеня, а значит, он не мог не видеть, что в течение одного только 1945 г. архиепископ Филипп трижды обращался с пространными словами и проповедями со страниц «ЖМП»32. Также уполномоченный докладывал о патриотической проповеди архиерея 9 мая 1946 г. для 5 тыс. прихожан Казанской церкви Сталинграда, после которой люди плакали33.
В декабре 1946 г. архиепископ Филипп провел совещание с протоиереями Соколовым и Князевским, на котором обсуждались вопросы: о взносах на автомобиль, о снабжении свечами, о создании фонда на командировочные расходы и поддержку заштатного духовенства, об организации в Астрахани богословско-
29 Секретное постановление СНК СССР № 2137-546с от 22.08.1945 давало храмам ограниченные права юридического лица на аренду, строительство и покупку стройматериалов, помещений и транспорта, давало право на колокольный звон и покупку колоколов. Исполком Сталинградского областного совета депутатов трудящихся принял соответствующее решение № ОП-90рс только 10.10.1945.
30 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 205. Л. 18.
31 Там же. Оп. 7. Д. 119. Л. 8.
32 См.: Филипп (Ставицкий), архиеп. Новая Жизнь // ЖМП. 1945. № 1. С. 19-23; Слово на Поместном Соборе // ЖМП. 1945. № 2. С. 31-85; Русь Святая // ЖМП. 1945. № 8. С. 53-55.
33 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 89. Л. 528.
пастырских курсов. Все это требовало финансовых средств. Предписание архиепископа Филиппа о взносе на автомобиль датировалось февралем 1947 г., и, видимо, начало этого сбора и недовольство, им вызванное, были использованы как повод для начала церковной смуты. В качестве свидетельства этого недовольства уполномоченный привел выписку из протокола № 3 заседания церковного совета Покровского молитвенного дома рабочего поселка Николаевки Николаевского района Сталинградской области от 20 февраля: «Слушали предписание архиепископа Филиппа от 07.02.47 №11 о взносе 3000 рублей на автомобиль для архиепископа Филиппа. Постановили просить архиепископа Филиппа уменьшить взнос до 1500 рублей»34.
Следуя хронологии уполномоченного, в течение месяца недовольство мирян и духовенства привело, по словам Косицына, «к организованному движению против архиепископа Филиппа, которое стало для меня неожиданным, так как ранее со мной никто из духовенства таких разговоров не вел»35. В результате в первой половине марта было написано письмо в Московскую Патриархию с прошением об организации в Сталинградской области самостоятельной епархии, под которым были собраны 192 подписи прихожан Казанской церкви Сталинграда.
Письмо было написано льстивым слогом: «Ваше блаженство, святейший отец наш Патриарх Алексий, молитвенно припадая к твоим святительским стопам, мы верующие христиане города Сталинграда, просим... да процветает патриарший жезл твой в деснице твоей светом неистощимого благоухания... создать самостоятельную епархию в Сталинградской области необходимо для того, чтобы сильной в Боге рукой епископа установить порядок в нашей православной христианской церкви, утвердить домостроительство ее и направить сердца наши в одно русло Твоего Авва-Отче Патриаршего течения»36.
Копия этого письма хранится в личном деле архиепископа Филиппа, попала она в Совет в составе спецдонесения уполномоченного Косицына, будучи заверенной секретарем уполномоченного по Сталинградской области гр. Орешки-ной. То есть письмо к Патриарху шло через кабинет Косицына. Это могло быть в одном из двух случаев: или перлюстрации письма уполномоченным, примеры чего в практике Косицына известны37, или его непосредственного участия в организации отправки этого прошения. В любом случае это событие не могло быть для него «неожиданным».
18 марта об этом письме стало известно архиепископу Филиппу. Судя по всему, это известие пришло в епархию из канцелярии Патриарха, так как 20 марта архиепископ Филипп уже был в Москве, где данное прошение было рассмотрено и отклонено. То, что архиерей узнал о массовом сборе подписей под этим документом только накануне его рассмотрения в Москве, говорит, что все эти
34 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 7. Д. 119. Л. 25.
35 Там же. Л. 8.
36 Там же. Л. 20, 20 об.
37 См.: Бартенев Г. В. Взаимодействие сотрудников Совета по делам РПЦ и органов госбезопасности в период 1943-1953 гг. // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2022. Вып. 104. С. 111-112.
действия производились либо в течение месяца в режиме чрезвычайной секретности, либо в течение очень короткого времени, так, чтобы архиерей не успел о них узнать. И в том, и в другом случае это письмо не могло отражать общее мнение не только всей епархии, но даже прихожан одного храма.
Перед отъездом в Москву архиепископ Филипп разослал настоятелям наиболее крупных приходов Сталинградской области телеграммы-молнии с требованием объяснений и предупреждением о печальных последствиях за участие в церковной смуте, затеянной протоиереем Князевским, с целью назначения епископом Сталинградским протоиерея Потапова. Уполномоченному Косицыну архиепископ Филипп послал телеграмму с просьбой зарегистрировать перевод протоиерея Александра Князевского в другую церковь Сталинграда и о назначении на его место священника Лапина38.
Уполномоченный от регистрации этих перемещений воздержался, позже объяснив это тем, что был в командировке на весенне-полевых работах. На самом деле Косицын находился на рабочем месте до конца марта. После приезда в Москву архиепископа Филиппа ситуацией в Сталинграде заинтересовался Совет. Видимо, в ответ на срочный запрос, 24 марта Косицын выслал в Совет спецдонесение о произошедших событиях. После анализа информации Косицыну пришел вызов в Совет, датированный 31 марта, но с начала апреля уполномоченный действительно был отправлен в командировку по области.
Попытка уполномоченного скрыть истинное положение дел от Совета вскрывается также и при анализе текстов его спецдонесения, написанного явно в спешке, и докладов, сохранившихся в архиве Совета и в архиве Волгоградского облисполкома. Эти тексты существенно разнятся и в них совершенно по-разному преподносятся причины перевода протоиерея Александра Князевско-го — то алкоголизм, то неправильное расходование средств, а также нарушена причинно-следственная связь событий. Например, в некоторых вариантах текста перевод протоиерея Князевского преподносится не как результат церковной смуты, а как ее причина.
В последние седмицы Великого поста «двадцатка» и церковный совет Казанской церкви Сталинграда упорно отказывались принять нового настоятеля, и поэтому после Пасхи (13 апреля) архиепископ Филипп, по словам Косицына, поставил этот храм 15 апреля «на запор, во избежание проведения всевозможных собраний и сбора подписей против архиерея, а также до решения вопроса о настоятеле»39.
26 апреля состоялось собрание «двадцатки» верующих Казанской церкви, которое постановило обратиться к архиепископу Филиппу с ходатайством о снятии запрета в священнослужении (на самом деле перевода в другой храм) с протоиерея Александра Князевского и оставлении его при Казанской церкви. 30 апреля в Сталинград приехал архиепископ Филипп и 5 мая получил от верующих протокол собрания. Эта встреча очень подробно описана в докладе уполномоченного. Архиерей предупредил ходатаев не упоминать о возвращении протоиерея Князевского и не ходить группой к уполномоченному. Активисты
38 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 7. Д. 119. Л. 7.
39 Там же. Оп. 1. Д. 205. Л. 15.
попытались напугать архиепископа появлением «антисоветских слухов, что церковь закрыта советской властью». Он ответил, что церковь откроется только после того, как прихожане с любовью примут нового настоятеля.
Результатом этой беседы стал коллективный поход к Косицыну и наспех написанное письмо архиерею, содержание которого назвал оскорбительным даже сам уполномоченный. В этом письме прозвучало множество обвинений, среди которых наиболее внятными были введение верующих в смуту, закрытие храма в пасхальные дни, оставление умирающих без исповеди, причастия и отпевания. Заканчивалось письмо словами: «Вы как пастырь знаете, что вы сделали великий и непростительный грех». 8 мая архиепископ Филипп оставил храм закрытым и отправился в приходы по области. Еще одна неувязка по хронологии Косицына: из текста доклада ясно, что активисты шли от архиерея к уполномоченному, а потом обратно, но при этом уполномоченный писал, что не мог встретиться с архиереем, так как был в командировке. Из этого видно, что уполномоченный сознательно затягивал конфликт, надеясь на благоприятное для себя решение.
17 мая архиепископ Филипп приехал в Сталинград и встретился с уполномоченным Косицыным. Архиерея сопровождали благочинный протоиерей Соколов и секретарь епархиального управления священник Карташев. Глава епархии подтвердил свое решение по Казанской церкви, протоиерей Александр Князев-ский был переведен из Сталинграда настоятелем в Покровский храм Урюпин-ска, были совершены все необходимые регистрационные изменения. Уполномоченный передал архиерею заявление с 768 подписями в защиту бывшего настоятеля и «рекомендовал встретиться с прихожанами и довести до их сознания необходимость меры наказания в отношении Князевского». Архиепископ Филипп это одобрил, но поручил это благочинному, заявив, что «к прихожанам не пойдет, боясь, что они его могут побить камнями»40. В течение лета 1947 г. прихожане Казанской церкви еще три раза обращались с жалобами в Московскую Патриархию.
В начале лета Косицын приехал в Москву и его доклад был заслушан в Совете. В протоколе заседания Совета № 10 от 07.06.1947 никакой информации о происшедших событиях нет. Работа уполномоченного в целом признана правильной. В качестве недостатков указана задержка в рассмотрении 13 заявлений на 4-5 месяцев, недостаточное внимание к жалобам духовенства, недостаточное наблюдение за исполнением договоров на церкви. Совет постановил: обязать Косицына рассмотреть все заявления, принять к сведению его заявление, что он учтет замечания по жалобам, предложить ему больше внимания уделять исполнению договоров, более обстоятельно и глубоко изучать положение и деятельность церкви, просить Сталинградский облисполком о выделении Косицыну отдельного помещения41.
Отсутствие в протоколе заседания Совета информации о церковной смуте в Сталинграде, учитывая проявленный к этому событию интерес Совета, можно объяснить секретным характером этой информации, связанным с возможным участием в этом деле «соответствующих органов» областной власти, в которых
40 ГА ВО. Ф. 6284. Оп. 2. Д. 8. Л. 57.
41 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 147. Л. 47.
до назначения на должность уполномоченного служил Косицын42. Косвенно такая практика Совета подтверждается на примере порядка утверждения характеристик уполномоченных, введенного после ареста и осуждения на 10 лет лагерей уполномоченного Совета по делам РПЦ по Астраханской области Кулемина Павла Васильевича. В протоколе заседания Совета № 44 от 02.12.1948 сообщается об утверждении характеристики на Косицына, но текста самой характеристики, включавшей и послужной список, в отличие от других уполномоченных, не при-водится43. Также в архивных делах Совета отсутствует личное дело Косицына.
Последним упоминанием о событиях весны 1947 г. в документах Совета стала просьба уполномоченного Косицына об отставке. Осенью 1947 г. он сообщил Совету: «Порученный мне участок работы не могу обеспечить, т. к. с 01.04.47 до 15.05.47 был в командировках, поэтому прошу дать согласие на переход на другую работу»44. Совет отставку не утвердил. Интересно, что незадолго до этого, в августе 1947 г. председатель Совета Г. Г. Карпов был уволен из органов госбезопасности в запас по состоянию здоровья и зачислен в резерв МГБ СССР45. Именно в это время начался этап формирования новой, более жесткой, линии в политике государства по отношению к Церкви, основную роль в которой играли органы госбезопасности.
Из изложенного выше ясно, что Совет не был заинтересован в увеличении числа епархий и поставлении нового епископа, хотя очевидно, что подобный опыт его заинтересовал и был исследован. Кроме того, Совет не был вовремя проинформирован о приближающихся событиях, которые напрямую касались его сферы ответственности. Следовательно, такую многоходовую и сложную операцию по созданию «карманной» епархии могло санкционировать ведомство не менее авторитетное в религиозных вопросах, чем Совет. Прямая заинтересованность в результате такой комбинации и ресурс для ее реализации могли быть только у Сталинградского управления МГБ СССР. Идеальным исполнителем такого замысла был уполномоченный Совета по Сталинградской области Косицын.
По реакции архиепископа Филиппа можно предположить, что он понимал, с кем имел дело. Ни миряне, ни «современное и либеральное» духовенство не могли провести с мест такую большую организационную работу, которая осталась бы вне поля зрения архиепископа Филиппа. Это подтверждается и тем, что в результате никто из духовенства Сталинградской епархии, за исключением протоиерея Александра Князевского, не был наказан, хотя и его перевод настоятелем в другой храм более походил на удаление от искушений, возникавших в результате тесного общения с уполномоченным. Сам Косицын о протоиерее Князевском писал в Совет, что хотя архиепископ Филипп «во всем обвинил Князевского, но он в действительности такой роли в этом не играл». Протоиерей Николай Потапов, которого, по словам Косицына, верующие выдвигали в епископа Сталин-
42 С 22.03.1936 сержант государственной безопасности, приказ НКВД СССР № 173 от 22.03.1936, с 15.07.1938 младший лейтенант государственной безопасности, приказ НКВД СССР № 1646 от 15.07.1938, место службы Сталинградский край.
43 ГА РФ. Ф. Р6991. Оп. 1. Д. 287. Л. 68.
44 Там же. Д. 151. Л. 83.
45 См.: Одинцов М. М. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917-1953 гг. М., 2014. С. 361.
градского, в результате был даже назначен на должность благочинного, что позволяет предположить его помощь архиерею в уврачевании смуты. Участие мирян Сталинградской епархии, кроме прихожан Казанского храма Сталинграда, в этой церковной смуте также не нашло документального отражения.
Более всего в результате произошедших событий пострадали прихожане Казанского храма Сталинграда, который был закрыт на некоторое время. Благое намерение увеличить число епархий Русской Православной Церкви, вложенное в сердца мирян представителем богоборческой власти, реализованное без ведома не только архиерея и благочинного, но и подавляющего большинства духовенства епархии, привело их к конфликту с архиереем по вопросу личности настоятеля храма. Уполномоченный Косицын, хотя и по своим резонам, но также не имевший желания расставаться с протоиереем Александром Князевским, два месяца не регистрировал его перевод, подогревая надежды общины на изменение решения архиерея. По сути, он предлагал главе епархии сделку — оставление протоиерея Князевского в обмен на окончание церковного бунта. Ответ архиерея был очень жестким, возможно потому, что архиепископ Филипп однажды уже пошел на сделку с советской властью в Смоленской епархии46 и горько раскаивался в этом.
Не от прихожан, не желавших принять с любовью нового настоятеля, закрыл он двери храма, а от настоящего врага Церкви. Именно о такого рода противостояниях он говорил в своей речи 5 августа 1916 г. при наречении его во епископа: «Теперь я должен буду войти в самое близкое соприкосновение с "м1ром", с его неправдой, коварством и насилием, с его ненавистью и злобой, с его нечестием и развращением. Где найду я силы, кто умудрит меня, кто наставит меня в этой страшной неравной борьбе? Правда, вы скажете мне, что ведь всегда, и раньше всем служителям истины Христовой приходилось воевать "против мiроправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных" (Еф 6. 12), и не было такого воина Христова, который бы остался посрамлен, воинствуя до конца, воинствуя до крове против "князя мiра сего"»47.
Список литературы
Бартенев Г. В. Взаимодействие сотрудников Совета по делам РПЦ и органов госбезопасности в период 1943-1953 гг. // Вестник ПСТГУ. Сер. II: История. История Русской Православной Церкви. 2022. Вып. 104. С. 111-112. Каиль М. В. Архиепископ Филипп (Ставицкий): Биография и память о православном
лидере в истории Церкви ХХ века // Вестник архивиста. 2014. № 2. С. 203-222. Краснощеков К., свящ. Открытие храмов в Саратовской епархии в годы Великой Отечественной Войны (Сталинградская область) // Материалы межрегионального научно-практического семинара «Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны» / под ред. О. В. Гришаниной. Саратов, 2009. С. 38-50.
46 См.: Каиль М. В. Архиепископ Филипп (Ставицкий): Биография и память о православном лидере в истории Церкви ХХ века // Вестник архивиста. 2014. № 2. С. 211-213.
47 Филипп (Ставицкий), архим. Речь архимандрита Филиппа при наречении его во епископа Аляскинского, сказанная 5-го августа 1916 года, в кафедральном Св. Николаевском соборе, в г. Нью-Йорке // Церковные ведомости. 1916. № 44. С. 1055-1057.
Курляндский И. А. Сталин, власть, религия. М., 2011.
Лавринов В., прот. Обновленческий раскол в портретах его деятелей. М., 2016.
Николай (Павлов), иером. Светильник веры. Третье издание, дополненное и исправленное. К 400-летию Астраханской Епархии и 50-летию со дня блаженной кончины архиепископа Астраханского, Сталинградского и Саратовского Филиппа. Астрахань, 2021.
Одинцов М. И. Русская православная церковь накануне и в эпоху сталинского социализма. 1917-1953 гг. М., 2014.
Павлов Д. В. «До смерти я буду призывать вас к молитве»: Жизнь и служение митрополита Гурия (Егорова). М., 2021.
Пойлова И. И. Князевские (генеалогическое исследование). Волгоград, 2018.
Соловьев И., свящ. К истории репрессий в отношении «обновленческого» духовенства г. Москвы в 1937-1938 гг. // XXIV ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета: материалы. М., 2014. С. 135143.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi. 2023. Vol. 115. P. 101-117 DOI: 10.15382/sturII2023115.101-117
Grigory Bartenev, Graduate Student, Department of World History, Russian History and Canon Law, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia gbartenev@bk.ru https://orcid.org/0000-0002-1269-1342
An Attempt to Reconstruct the Stalingrad Diocese
in 1947
G. Bartenev
Abstract: This article analyses the attempt to reconstruct Stalingrad diocese in 1947 by severing it from the diocese of Astrakhan and Stalingrad. This event, which was generally useful for the Church and promised better management of the Volga dioceses, had completely opposite goals and was disguised as church unrest among churchgoers of Stalingrad, since it was carried out under the control of S. B. Kositsyn, who was an official representative of the Council for the Affairs of the Russian Orthodox Church in Stalingrad region. The event also involved the appointment of a former Renovationist to the Stalingrad see, i.e., priest Nikolai Potapov. The purpose was to obtain the maximum possible control over the new diocese. The study ofthis event was carried out on the basis of the investigation file of Archpriest Potapov, archival documents of the Council for the Affairs of the Russian Orthodox Church from 1944—1947; the article also contains a comparative analysis of the above-mentioned documents and the documents of the Official Council for Stalingrad region from the archive of Volgograd region. The article shows the chronology of development and the reasons for the emergence of church turmoil, as well as its participants and the degree of their involvement in the events. It also describes the role of the bishop in the healing of church disorders that arose as
a result of the provocative actions of Soviet authorities against the Russian Orthodox Church.
Keywords: Archbishop Filipp (Stavitsky), Archpriest Alexander Knyazevsky, Archpriest Nikolai Potapov, Diocese of Astrakhan and Stalingrad, church turmoil, Council for the Affairs of the Russian Orthodox Church, S. B. Kositsyn.
References
Bartenev G. (2022) "Vzaimodeistvie sotrudnikov Soveta po delam RPTs i organov gosbezopas-nosti v period 1943—1953 gg.". VestnikPravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogogumanitarnogo uni-versiteta. Seriia II: Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi, 2022, vol. 104, pp. 111—112 (in Russian).
Kail' M. (2014) "Arkhiepiskop Filipp (Stavitskii): Biografiia i pamiat' o pravoslavnom lidere v istorii Tserkvi XX veka". Vestnik arkhivista, 2014, vol. 2, pp. 203—222 (in Russian).
Krasnoshchekov K. (2009) "Otkrytie khramov v Saratovskoi eparkhii v gody Velikoi Otechest-vennoi Voiny (Stalingradskaia oblast')", in O. Grishanina (ed.) Materialy mezhregional'nogo nauchno-prakticheskogo seminara "Russkaya Pravoslavnaia Tserkov'vgody Velikoj Otechestven-noi voiny", Saratov, pp. 38-50 (in Russian).
Kurliandskii I. (2011) Stalin, vlast', religiia. Moscow (in Russian).
Lavrinov V. (2016) Obnovlencheskii raskol vportretakh ego deiatelei. Moscow (in Russian).
Odintsov M. (2014) Russkaia pravoslavnaia tserkov' nakanune i v epokhu stalinskogo sotsializma. 1917—1953gg. Moscow (in Russian).
Pavlov D. (2021) "Do smerti ia buduprizyvat'vas k molitve": Zhizn'i sluzhenie mitropolita Guriia (Egorova). Moscow (in Russian).
Pavlov N. (2021) Svetil'nikvery. Tret'eizdanie, dopolnennoeiispravlennoe. K400-letiiuAstrakhanskoi Eparkhii i 50-letiiu so dnia blazhennoi konchiny arkhiepiskopa Astrakhanskogo, Stalingradskogo i Saratovskogo Filippa. Astrakhan (in Russian).
Poilova I. (2018) Kniazevskie (genealogicheskoe issledovanie). Volgograd (in Russian).
Solov'ev I. (2014) "K istorii repressii v otnoshenii «obnovlencheskogo» dukhovenstva g. Moskvy v 1937-1938 gg.", in XXIV ezhegodnaia bogoslovskaia konferentsiia Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta: materialy, Moscow, pp. 135-143 (in Russian).
Статья поступила в редакцию 14.03.2023
The article was submitted 14.03.2023
