CC BY
1470
ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО
УДК 347
A.B. Кирсанова*
ПОНЯТИЯ «ПРАВОСУБЪЕКТНОСТЬ», «ПРАВОСПОСОБНОСТЬ», «ДЕЕСПОСОБНОСТЬ» ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ
Статья содержит анализ понятий «правосубъектность», «правоспособность» в отношении юридических и физических лиц. Сравнивается дееспособность юридических и физических лиц, рассматриваются примеры ограничения дееспособности юридических лиц. Особое внимание уделяется вопросу соотношения дееспособности и правоспособности юридических лиц.
Ключевые слова: юридическое лицо, правоспособность, правосубъектность, дееспособность.
Гражданско-правовая правоспособность — категория, характеризующая субъекта правовыгх отношений, наличие у него определенного правового статуса, позволяющего участвовать в гражданском обороте.
Иметь гражданские права и нести гражданские обязанности способны физические, юридические лица (а равно публичные образования), однако правоспособность юридических лиц отличается от правоспособности физических лиц.
К примеру, согласно положению пункта 2 статьи 17 ГК РФ, правоспособность любого человека и гражданина возникает в момент его рождения и прекращается смертью. Правоспособность физического лица — это априорное «свойство» физического лица. Сам гражданин не может ограничить свою правоспособность, изначально его правоспособность полная. Ограничение гражданских прав возможно только на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (п. 3 ст. 55 Конституции РФ, абз. 2 п. 2 ст. 1 ГК РФ). В предусмотренных законом случаях и только по решению суда гражданин в ряде своих прав может быть ограничен. К таким ограничениям относятся меры уголовного наказания.
* © Кирсанова A.B., 2015
Кирсанова Анастасия Валериевна (kiranastasy@gmail.com), кафедра гражданского и предпринимательского права, Самарский государственный университет, 443011, Российская Федерация, г. Самара, ул. Акад. Павлова, 1.
В отношении же юридических лиц на законодательном уровне установлена изначально разная правоспособность, предусмотрены ограничения. Правильное определение правоспособности юридического лица имеет принципиальное значение: правоспособность является «условием участия юридического лица в гражданских правоотношениях, в частности, условием действительности любой сделки юридического лица» [1, с. 34]. При удостоверении сделок, в которыгх участвуют юридические лица, обязательно проверяется их (юридических лиц) правоспособность, чего не происходит в отношении физических лиц, совершающих сделки, ввиду того, как мы выше отметили, что правоспособность (ее объем) физического лица — категория константная.
В результате постоянно возникающих в практической деятельности юридических лиц вопросов, а также изменений экономических, политических и правовыгх условий жизни в целом, возникновения новыгх организационно-правовыгх форм и прекращения существования прежних институт юридического лица не стоит на месте: его изучение, в том числе изучение правоспособности юридических лиц, ее видов, не теряет актуальности в настоящее время.
Исследованию правоспособности юридических лиц посвящается большое количество работ ученых, взгляды которых зачастую не совпадают, что выражается уже на уровне используемых авторами терминов.
Современные ученые, изучая субъекты права, применяют понятия «правоспособность», «правосубъектность», «дееспособность», а также «деликтоспособность» и др.
Если говорить о правосубъектности, то, во-первых, правосубъектность — это общественно-юридическое качество лица: юридическое качество правосубъектного лица «заключается в признании за ним правосубъектности со стороны действующего законодательства» [2, с. 206]. Во-вторыгх, правосубъектность, а также норма права и юридический факт являются предпосышками возникновения конкретныгх правоотношений. В-третьих, правосубъектность устанавливает границы участия в гражданских правоотношениях. «По мнению большинства ученых, сущность правосубъектности наиболее кратко может быть охарактеризована как основанная на нормах права юридическая способность лица быть участником правоотношений» [3, с. 14].
Такая способность складывается из ряда взаимосвязанных элементов, но в науке не устоялось единое понимание структуры правосубъектности. Некоторые исследователи отождествляют ее с правоспособностью, другие считают, что в ее составе два элемента — правоспособность и дееспособность, третьи добавляют к этому еще и деликтоспособность и конкретные права и обязанности, вытекающие непосредственно из закона».
Как равноправные категории С.Н. Братусем рассматривались категории «правоспособность» и «правосубъектность»: «Правоспособность — это право быть субъектом права и обязанностей» [4, с. 6].
Но Н.М. Савельева и В.Д. Рузанова считают, что правоспособность — это структурный элемент правосубъектности, так как права могут принадлежать субъекту, который самостоятельно не может их осуществлять, в этом случае в интересах такого лица его права может осуществлять другое лицо. Таким образом, исследователями иначе понимается правоспособность и выделяется третий элемент, составляющий правосубъектность, — дееспособность. Н.М. Савельева и В.Д. Рузанова в своем исследовании говорят о дееспособности физического лица как о юридической категории, которая в отличие от правоспособности принадлежит не всем гражданам и не является для всех одинаковой. Дееспособность связана с другими категориями: возраста, психического состояния, жизненного опыта. «Именно поэтому гражданской дееспособностью лицо наделяется не с момента рождения, а по достижении лицом 18-летнего возраста (за редким исключением), поскольку, как свидетельствует наука,
лишь с достижением этого возраста человек приобретает достаточную зрелость. Это общее правило» [3, с. 30]. Под гражданской дееспособностью физического лица законодатель понимает способность лица своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (ст. 21 ГК РФ).
С.Н. Прошин, изучая институт юридического лица, понятия «правоспособность» и «правосубъектность» как взаимозаменяемые не использует. Исследователь также в составе правосубъектности юридического лица выделяет дееспособность и считает, что «невыделение такой категории, как дееспособность, не позволит полноценно раскрыть понятие и сущность юридического лица. ГК РФ определяет дееспособность гражданина как способность своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности и исполнять их. Считаем, что дееспособности юридического лица можно дать такое же определение...» [8, с. 27].
О.А. Серова, с одной стороны, подчеркивает, что термин «способность» для юридического лица неприменим в силу искусственной природы юридического лица как правового образования, с другой стороны, категории «правоспособность» и «правосубъектность» в отношении юридических лиц она использует как полные синонимы: «Под правоспособностью (правосубъектностью) юридического лица понимается установленная законом и определенная учредительными документами совокупность юридических свойств организации, определяющая ее статус как участника гражданских правоотношений» [6, с. 73]. Категорию «дееспособность» исследователь вовсе не выделяет.
Вопрос существования у юридического лица дееспособности — сложный. В ГК РФ термин «правоспособность» используется как по отношению к физическому лицу, так и по отношению к юридическому лицу (ст. 17 и 49 ГК РФ), но термин «дееспособность» применяется лишь по отношению к физическому лицу (ст. 21, 22, 26 и т. д. гл. 3 ГК РФ). Категория дееспособности применима к физическому лицу, это не вызывает сомнений, данный вопрос вполне детально урегулирован, что же касается юридических лиц, то рассматриваемая проблема не находит однозначного решения.
Некоторые ученые считают, что понятие «дееспособность» можно использовать только по отношению к физическим лицам. Во-первых, так рассуждают сторонники теории фикции юридического лица, которая берет свое начало еще от папы Иннокентия IV, который первым констатировал, что корпорация — это плод человеческого воображения. Один из последователей, Фридрих Карл фон Савиньи, также рассуждал, что юридическое лицо не субъект права, так как оно является лишь вымышленным понятием, а в обороте участвует через представителей, физических лиц, которые, в свою очередь, обладают правоспособностью и дееспособностью.
Это справедливо, ведь юридическое лицо само по себе не имеет человеческих чувств: не имеет воли, мотивации, не ставит перед собой целей. Фридрих Карл фон Савиньи сравнивал юридическое лицо с ребенком или сумасшедшим. Только дееспособное физическое лицо может реализовывать цели, иметь на то мотивы, а юридическое лицо — это лишь инструмент в руках физического лица.
Однако, по мнению Е.В. Богданова, сторонники теории фикции так или иначе все же допускали наличие воли, вины самого юридического лица. Причина — влияние избранного с самого начала «ошибочного направления — антропоморфизма, которое и завело ученых в тупик» [7, с. 94].
На ранних стадиях исторического развития антропоморфизм сильно повлиял на концепцию социальной реальности, представители которой максимально «очеловечивали» юридическое лицо, однако и в наше время есть такие исследователи, например Н.В. Козлова, которая считает юридическое лицо самостоятельным субъек-
том, «истинной волеспособной и дееспособной личностью». В продолжение цитирования ее слов: «Вступая в правоотношения в качестве самостоятельного субъекта, юридическое лицо реализует свою правосубъектность, выражая собственную волю, приобретает и осуществляет вещные, корпоративные и другие права и обязанности, несет самостоятельную имущественную ответственность за собственные действия» [5, с. 4].
Е.В. Богданов по данному вопросу высказывается категорично: «Несмотря на то что, согласно ст. 48 ГК РФ, юридическое лицо может от своего имени приобретать и осуществлять права, в действительности своими собственными действиями оно ничего не в состоянии приобрести. Сопоставление ст. 48 и п. 3 ст. 53 ГК РФ позволяет сделать вывод, что для этого необходимо участие человека со своей правосубъектностью» [7, с. 94]. Именно поэтому, считает исследователь, дееспособность как правовая категория законом предусмотрена только за человеком.
С.Н. Прошин ставит под сомнение логичность таких рассуждений и считает, что сущность юридического лица невозможно раскрыть, обойдя категорию «дееспособность». Дееспособность и правоспособность юридического лица понимаются С.Н. Прошиным как взаимозависимые, но отличающиеся понятия: дееспособность выражает динамику правоотношений, правоспособность — статичная функция. «Конечно же, юридические лица не будут, да и просто не могут обладать теми правами и обязанностями, которые связаны с человеческой личностью. Примером могут служить права, связанные с полом, возрастом человека, супружеские права, а вследствие этого права на наследование по закону, где требуется родство. Также важным отличием будет являться то, что дееспособность юридического лица возникает с момента его регистрации, в то время как дееспособность граждан возникает с достижением определенного возраста, а иногда зависит и от состояния здоровья человека» [8, с. 27].
В ответ на данные рассуждения рождается вопрос: если правоспособность и дееспособность возникают у юридического лица одновременно, то зачем разграничивать эти понятия. Кроме того, С.Н. Прошин далее в своих рассуждениях приводит мнение Е.Н. Трубецкого о том, что дееспособность юридических лиц выражается в действиях определенных физических лиц, действующих от имени юридического лица. Но правильно ли данную способность физического лица переносить на юридическое лицо?.. Недееспособное или не полностью дееспособное физическое лицо и не может управлять юридическим лицом, значит, юридическое лицо всегда дееспособно. Если, например, директор утрачивает дееспособность, то у юридического лица сохраняется право своими действиями приобретать и осуществлять права, создавать обязанности и исполнять их, пускай уже с другим директором или исполняющим обязанности директора лицом.
O.A. Серова, с одной стороны, поддерживает мнение, что правоспособность юридического лица в целом «совпадает» с дееспособностью и включает в себя как способность иметь права и нести обязанности, так и способность субъекта своими действиями приобретать для себя права и создавать для себя обязанности, с другой стороны, исследователь в качестве исключения приводит пример с государственными унитарными предприятиями, основанными на праве хозяйственного ведения, которые до момента завершения формирования уставного фонда вправе осуществлять только те права, которые связаны с учреждением унитарного предприятия (абзац 4 пункта 2 статьи 3 Федерального закона «O государственных и муниципальных унитарных предприятиях») [6, с. 74]. Данный пример, по мнению O.A. Серовой, показывает, что правоспособность и дееспособность юридического лица могут не совпадать в полной мере. Однако такое ограничение может свидетельствовать не об отсутствии того или другого «свойства» юридического лица (правоспособности или дееспособности), а об особой, ограниченной, правоспособности.
Пример недееспособности юридического лица приводит Н.В. Козлова: это случай, когда юридическое лицо находится на стадии банкротства, когда полномочия руководителя прекращаются и вводится внешнее управление. «Правоспособность должника сохраняется, хотя и в усеченном виде, поскольку он по-прежнему может обладать гражданскими правами и обязанностями (право собственности и пр.), однако не может приобретать и осуществлять их своими действиями» [5, с. 4]. С.Н. Прошин роль конкурсного управляющего сравнивает с ролью попечителя (опекуна) при физическом лице, ограниченном или лишенном дееспособности [8, с. 28].
С. Рухтин считает иначе: положение должника не может быть объяснено утратой им дееспособности, так как юридические лица всегда дееспособны. «Ведь даже передача полномочий исполнительного органа другой коммерческой организации или индивидуальному предпринимателю в соответствии п. 2 ст. 103 ГК РФ осуществляется акционерным обществом не как форма восполнения утраченной дееспособности, а как форма ее практической реализации. Поэтому с материально-правовых позиций «переход» к арбитражному (внешнему или конкурсному) управляющему полномочий органов управления юридического лица означает фактическое прекращение правоспособности этого последнего, причем уже на стадии внешнего управления» [9, с. 26].
Подводя итоги анализа вышеприведенных точек зрения, а также исходя из положений глав 3 и 4 ГК РФ, предположим, что заведомое неиспользование законодателем термина «дееспособность» в отношении юридических лиц вовсе не означает, что к ним данная категория не относится.
Законодатель говорит только о нормально функционирующих юридических лицах (независимо от их организационно-правовой формы), у которых дееспособность есть в полном объеме с момента их регистрации.
В отношении же физических лиц, у которых объем дееспособности изначально разный, законодатель предусмотрел варианты реализации правоспособности. Ребенок и взрослый человек имеют одинаковые права, но быть самостоятельным субъектом гражданских правоотношений ребенок не может: он недееспособен в силу возраста, за него сделку имеет право совершить иное дееспособное лицо: родитель, усыновитель и т.д.
Юридическое же лицо, как мы отметили, дееспособно с момента его создания и до момента прекращения существования, поэтому, по нашему мнению, обособлять дееспособность в отношении «обычных» юридических лиц законодателю не видится целесообразным.
Спорными могут представляться те случаи, когда для совершения определенных действий нормально функционирующему юридическому лицу необходимо согласие органов управления, и в этой связи возникает вопрос об объеме именно дееспособности юридических лиц (по аналогии с дееспособностью физических лиц). Например, когда обществу с ограниченной ответственностью или акционерному обществу для совершения крупной сделки требуется согласие органа управления. Но сравнивать данный случай с тем, когда, к примеру, несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет совершают сделки с письменного согласия своих законных представителей — родителей, усыновителей или попечителей (п. 1 ст. 26 ГК РФ), было бы неверно.
В данном случае мы имеем дело с двумя разными субъектами: родитель (опекун, попечитель) и несовершеннолетний — это отдельные, самостоятельные субъекты, в то время как учредители, участники юридического лица, его органы представляют собой единое целое, единый субъект, поэтому согласие на совершение сделки будет согласием «внутри» субъекта, а не между двумя самостоятельными субъектами (как в примере с физическими лицами), следовательно, вопрос о дееспособности юридического лица в данном случае не ставится. Данный вопрос станет актуальным при «появлении
в жизни» юридического лица «другого» субъекта. Речь идет об определенных исключениях, когда юридическое лицо перестает функционировать нормально.
Во-первых, это касается юридических лиц на стадии банкротства. Уже во время процедуры наблюдения юридическое лицо большинство сделок может совершать лишь с согласия временного управляющего, выраженного в письменной форме (п. 2 ст. 64 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»), чей статус в данном случае аналогичен статусу попечителя. То есть для совершения определенного действия юридическому лицу нужно согласие «извне». Конечно, при этом ограничивается не только возможность реализации прав (дееспособность), но и возможность иметь права (правоспособность). Например, юридическое лицо полностью лишается права реорганизации, создания филиалов, участия в иных юридических лицах и т. д. (п. 2 ст. 64 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»).
Рассуждая о категории дееспособности юридического лица, важно сказать о Постановлении Конституционного Суда РФ от 12.03.2001 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», касающихся возможности обжалования определений, вышосимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Челябинской области, жалобами граждан и юридических лиц». Описывая последствия введения наблюдения, Конституционный Суд РФ заключает, что они представляют собой существенные ограничения дееспособности предприятия. Таким образом, Конституционный Суд РФ применил к юридическому лицу категорию «дееспособность». В связи с этим Г.А. Мантул, описытая процедуру наблюдения, предлагает дополнить гл. 4 ГК РФ положениями о дееспособности юридических лиц, в частности нормами об ограничении дееспособности [10, с. 12].
Данная проблема касается также процедуры финансового оздоровления. При финансовом оздоровлении для совершения абсолютного большинства сделок юридическому лицу требуется согласие либо административного управляющего, либо собрания кредиторов (комитета кредиторов) (п.п. 3, 4 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»), руководитель должника может быть вовсе отстранен от должности. Еще более серьезное ограничение связано с процедурой внешнего управления, а также конкурсного производства.
Во-вторыгх, еще один случай ограничения дееспособности юридического лица, когда оно частично утрачивает способность приобретать права и нести обязанности, описан в п. 2 ст. 57 ГК РФ, где говорится о назначении судом арбитражного управляющего для проведения реорганизации юридического лица, если учредители (участники) юридического лица, уполномоченный ими орган или орган юридического лица, уполномоченный на реорганизацию его учредительным документом, не осуществляют реорганизацию юридического лица в срок, определенный в решении уполномоченного государственного органа. С момента назначения арбитражного управляющего к нему переходят полномочия по управлению делами юридического лица.
Итак, мы признаем, что дееспособность присуща как физическому, так и юридическому лицу. Однако дееспособность юридического лица иного характера.
Во-первых, она связана не с физиологическими свойствами, как у человека, например, с возрастом, психофизиологическими процессами и некоторыми факторами (в частности, вредными привычками), которые могли бы отразиться на ее дееспособности.
Во-вторых, дееспособность юридического лица «проявляется» лишь на некоторых стадиях существования юридического лица: нами выявлено и описано всего два случая. Причем если для человека вопрос дееспособности (недееспособности) актуален с самого рождения, то для нормально функционирующего юридического лица вопрос дееспособности может никогда не стать актуальным.
В-третьих, ограничение дееспособности у юридического лица в большинстве случаев связано с ограничением правоспособности. Ограничение правоспособности предусмотрено при процедурах банкротства, а также может быть предусмотрено договором о реорганизации: «Договором о реорганизации может быть предусмотрен особый порядок совершения реорганизуемым обществом отдельных сделок и (или) видов сделок или запрет на их совершение с момента принятия решения о реорганизации общества и до момента ее завершения. Сделка, совершенная с нарушением указанного особого порядка или запрета, может быть признана недействительной...» (Федеральный закон от 26.12.1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах»). В то время как недееспособность гражданина не означает его неправоспособности.
Возвращаясь к вопросу о понятиях «правоспособность» и «правосубъектность», сделаем вывод, что правосубъектность юридического лица не может быть сведена к правоспособности. Правосубъектность — более широкое понятие, которое включает в себя правоспособность и дееспособность.
Библиографический список
1. Кашковский О.П. Правоспособность организаций в сфере выбора видов деятельности // Юрист. 2001. № 10. С. 34-41.
2. Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М.: Госюриздат, 1961. 381 с.
3. Савельева Н.М. Правовое положение ребенка в Российской Федерации: гражданско-правовой и семейно-правовой аспекты. Самара: Изд-во «Универс-групп», 2006. 151 с.
4. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М.: Госюриздат, 1950. 367 с.
5. Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М.: Статут, 2005. 220 с.
6. Серова О.А. Понятие и виды правоспособности юридических лиц // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Право». 2010. № 1 (7). С. 72 — 87.
7. Богданов Е.В. Проблема сущности юридического лица // Современное право. 2011. № 11. С. 89—94.
8. Прошин С.Н. Дееспособность юридического лица — одна из составляющих его правоспособности // Нотариус. 2012. № 2. С. 26—29.
9. Рухтин С. Правоспособность несостоятельного юридического лица // Российская юстиция. 2001. № 7. С. 26—27.
10. Мантул Г.А. Ограничение дееспособности юридического лица при введении процедуры наблюдения // Юрист. 2006. № 8. С. 12—13.
References
1. Kashkovsky O.P. Legal capacity of organizations in the field of choice of activities. Iurist [Lawyer], 2001, no. 10, pp. 34—41 [in Russian].
2. Ioffe O.S., Shargorodsky M.D. Questions of the theory of law. M., Gosiurizdat, 1961, 381 p. [in Russian].
3. Saveljeva N.M. Legal status of a child in the Russian Federation: civil, family and legal aspects. Samara, Izd-vo «Univers-grupp», 2006, 151 p. [in Russian].
4. Bratus S.N. Subjects of civil law. М., Gosiurizdat, 1950, 367 p. [in Russian].
5. Kozlova N.V. Legal personality of a legal entity. М., Statut, 2005, 220 p. [in Russian].
6. Serova О.А. Concept and types of legal capacity of legal entities. Vestnik Samarskoi gumanitarnoi akademii. Seriia «Pravo» [Vestnik of Samara Academy for the Humanities. Series «Law»], 2010, no. 1(7), pp. 72—87 [in Russian].
7. Bogdanov E.V. The problem of essence of legal entity. Sovremennoe pravo [Modern law], 2011, no. 11, pp. 89-94 [in Russian].
8. Proshin S.N. Legal capacity of a legal person — one of the components of its capacity. Notarius [Notary], 2012, no. 2, pp. 26—29 [in Russian].
9. Ruhtin S. Legal capacity of an insolvent entity. Rossiiskaia iustitsiia [Russian justice], 2001, no. 7, pp. 26—27 [in Russian].
10. Mantul G.A. Limiting capacity of a legal entity under the supervision procedure. Iurist [Lawyer], 2006, no. 8, pp. 12—13 [in Russian].
A.V. Kirsanova*
CONCEPTS «LEGAL PERSONALITY», «LEGAL COMPETENCE», «LEGAL CAPACITY» OF LEGAL ENTITIES
The article analyzes the concepts of «legal personality», «legal competence» of juridical entities and individuals. The capacity of juridical entities and individuals is compared, examples of restrictions of legal capacity of juridical entities are viewed. Particular attention is paid to the correlation between legal capacity and legal competence of juridical entities.
Key words: juridical entity, legal competence, legal personality, legal capacity.
* Kirsanova Anastasia Valerievna (kiranastasy@gmail.com), Department of Civil and Entrepreneurial Law, Samara State University, 1, Acad. Pavlov Street, Samara, 443011, Russian Federation.
