CC BY
14
2023; 1(42): 68-76 Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities
DOI: 10.25693/SVGV2023.42.1.006 УДК 811.512.3
Понятие счастье в лексике монгольских языков* Г.Н. Чимитдоржиева "..''
Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, г. Улан-Удэ, Российская Федерация, ch.gunsema@gmail.com
Аннотация. Статья посвящена монгольским лексическим средствам, входящим в круг понятия счастье. Впервые рассматривается понятийный компонент этого сложного ментального образования - слова и словосочетания, выражающие понятие счастье на материале монгольских языков. С целью выявления и описания лексико-семантического своеобразия лексем, объективирующих изучаемое понятие, решается ряд задач: 1) составить первичный список языковых единиц данного понятия - прямых номинаций и их синонимов; 2) дать анализ и описание семантических особенностей рассматриваемых номинативных единиц; 3) выявить их когнитивные признаки. В работе применяются некоторые принципы семантико-когнитивного метода, позволяющего раскрыть содержание анализируемого понятия, что позволит в дальнейшем полноценно смоделировать концепт «счастье» в монгольских языках. В результате исследования выявлено, что основными словами-конкрети-заторами понятия счастье являются общемонгольские лексемы жаргал, аз, зол, хишиг, хутаг, влзий и заимствованное слово нирваан, а значимыми аспектами являются такие его признаки, как радость, удача, веселье, смех, благо, благополучие, добро, добродетель, успех, любовь, удовлетворение. Для выражения смысловой противоположности понятия счастье в монгольских языках представлены антонимические пары к основным лексемам, а также к словам, обозначающим признаки счастья.
Ключевые слова: монгольские языки, лексика, семантика, эмоции, счастье
Для цитирования: Чимитдоржиева Г.Н. Понятие счастье в лексике монгольских языков // Северо-Восточный гуманитарный вестник. №1(42). 2023. С. 68-76. DOI: 10.25693/SVGV.2023.42.1.006
The Concept of happiness in the Vocabulary of the Mongolian Languages
G.N. Chimitdorzhieva ¿¿i
Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences,Ulan-Ude, Russian Federation, ch.gunsema@gmail.com
Abstract. The article is devoted to the Mongolian lexical means included in the circle of the concept of happiness. The conceptual component of this mental complex formation- words and phrases expressing the concept of happiness on the material of the Mongolian languages - is considered for the first time. With the aim of detection and description of the lexical and semantic originality of lexemes that objectify the concept under study, a number of tasks are being solved: 1) to compile a primary list of linguistic units of this concept - direct nominations and their synonyms; 2) to give an analysis and description of the semantic features of the considered nominative units; 3) to identify cognitive features. The study used some principles of the semantic-cognitive method, which allows revealing the content of the concept of happiness and would allow modeling fully the concept of happiness in the Mongolian languages in the fu-
*Работа выполнена в рамках государственного задания (проект «Мир человека в монгольских языках: анализ средств выражения эмотивности», № 121031000258-9).
© Чимитдоржиева Г.Н., 2023
Chimitdorzhieva G.N. The concept of happiness in the vocabulary of the Mongolian languages ... Северо-Восточный гуманитарный вестник /North-Eastern Journal of Humanities 2023; 1(42): 68-76 j
ture. As a result of the study, it was revealed that the main concretizing words of the concept of happiness are the common Mongolian lexemes zhargal, az, zol, khishig, khutag, olziy and the borrowed word nirvaan, and its indications such as joy, well-being, success, luck, kindness, virtue, fun, laughter, love, satisfaction are the significant aspects of happiness. Antonymic pairs for the main lexemes, as well as for words denoting indications of happiness are presented to express the semantic opposition of the concept of happiness in the Mongolian languages.
Keywords: Mongolian Languages, vocabulary, semantics, happiness
For citation: Chimitdorzhieva G.N. The Concept of happiness in the Vocabulary of the Mongolian Languages. In: North-Eastern Journal of Humanities. 2023. №1 (42). Pp. 68-76. DOI: 10.25693/ SVGV.2023.42.1.006 (In Russian)
I. Введение. В современном мире все задаются вопросом: что такое счастье? Данное понятие является всеобъемлющим и основным в менталитете каждого народа, представляет главную цель жизни человека. Каждый человек воспринимает счастье по-своему. В целом счастье можно определить как что-то положительное и ценное, что выражается наибольшей внутренней удовлетворенностью условиями своего бытия, полнотой и осмысленностью жизни. Многообразные исследования феномена счастья предпринимаются во многих науках, таких как философия, психология и социология, а также в фольклористике, литературоведении и лингвистике, что свидетельствует об актуальности темы и наличии в ней нерешенных теоретических проблем.
Чтобы передать значение такого абстрактного понятия, как счастье, люди функционально используют язык. Органы чувств позволяют человеку воспринимать и осознавать мир, на этой основе он формирует свое представление о нем, обрамляя его в понятиях, концепциях и суждениях. В понимании человека окружающий мир представляется в трех формах: реальный мир, культурная (понятийная) картина мира, языковая картина мира. Последняя тесно связана с культурной картиной мира, находится в непрерывном взаимодействии с ней и восходит к реальному миру, окружающему человека.
У каждого народа по-своему складываются взаимоотношения между реальным миром и понятием и выражением этого понятия в слове. Различие связано с природно-климатическими условиями и соответствующим им социально-бытовым существованием. Именно поэтому каждый народ имеет свою историю, особенности культурной и языковой картины мира. Несмотря на то, что культурная картина мира содержательнее, чем языковая, именно в языке ре-
ализуется, вербализируется культурная картина мира. В этом смысле основным выразителем культурной составляющей является лексика -слова и словосочетания, из которых и формируется языковая картина мира, позволяющая познать восприятие мира носителями того или иного языка.
Именно антропоцентрическое понимание в основе изучения языка во взаимосвязи с человеком и принципы когнитивной лингвистики способствуют раскрытию связи языка и сознания, определению роли языка в концептуализации и категоризации мира и его явлений. Эти парадигмы в лингвистике активно применяются отечественными и зарубежными учеными, по ним изданы основополагающие теоретические труды [Вежбицкая, 1996; Попова, Стернин, 2007 и др.]
Изучение реализации понятия счастье в монгольских языках до настоящего времени не было предметом специального исследования. Работа обусловлена интересом современного языкознания к проблеме изучения основных понятий национальной концептосферы, а также важностью описания языкового сознания каждого этноса. Понятие счастье у монгольских народов рассматривается в трудах этнографов Г.Р. Галдановой [Галданова, 1987], Н.Л. Жуковской [Жуковская, 1988; 2016], счастье в монгольских пословицах и поговорках раскрывает И.В. Кульганек [Кульганек, 2015], концепт «счастье» представлен в работах лингвистов Т.С. Есеновой [Есенова, 2005], Д.Д. Ла-гаевой [Лагаева, 2009], Д.Ш. Харанутовой [Ха-ранутова, 2020].
Теоретическая значимость исследования. Изучение лексических эмотивов, отражающих чувства, состояния и эмоции, будет способствовать осмыслению сущности проблемы номинации, определению системности в лексической организации и раскрытию понятийной катего-
2023; 1(42): 68-76 Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities
рии эмотивности в монгольских языках, а также расширению представлений о ментально-сти монголоязычных народов. Практическая значимость определяется необходимостью выявления культурно-специфических понятий, которые составляют национальную языковую картину мира, для подготовки спецкурсов по таким лингвистическим дисциплинам, как теория языка, лексикология, межкультурная коммуникация.
II. Материалы и методы. В статье анализируются лексические единицы в монгольских (халха-монгольском, калмыцком и бурятском) языках, относящиеся к семантическому полю лексем, характеризующих одно из ключевых концептов в разных языках, сложного ментального и эмоционального понятия счастье. Применяемые в исследовании некоторые принципы семантико-когнитивного метода предполагают изучение содержания лексических единиц, объективирующих значение «счастье», с интерпретацией их когнитивных признаков, что позволит в дальнейшем полноценно смоделировать концепт «счастье» в монгольских языках. В работе данное понятие изучается как приближение к концепту «счастье» через определение основных лексем-конкретизаторов и анализ семантического пространства его признаков (радость, удача, веселье, благополучие, добро, любовь и др.). Данные двуязычных лексикографических источников исследуемых языков послужили материалом для нашей работы.
III. Результаты. В монгольских языках базовой лексемой понятия счастье является общемонгольское слово жаргал, жаргалан: х.-монг. жаргал 'счастье, блаженство, наслаждение; удовольствие, радость', бур. жаргал 'счастье', калм. щирЫ 'жизнь; счастье, блаженство, наслаждение'. В словарях встречается слово х.-монг. жаргалан 'счастье, нега, блаженство; наслаждение; благоденствие, радость; удача', бур. жаргалан 'блаженство, наслаждение, удовольствие', калм. щирИлн, 'блаженство, счастье; наслаждение, благополучие'. Данное слово встречается и в парных сочетаниях: х.-монг. аз жаргал, зол жаргал 'счастье жизни; блаженство', жаргал цэнгэл / цэнгэл жаргал 'наслаждение, блаженство, радость, веселье'; бур. аза жаргал, зол жаргал 'счастье', калм. аз щирЫ 'счастье жизни, жизненное счастье'
[БАМРС, 2001б: 160, 222; БРС, 2010а: 352-353; КРС, 1977: 230].
В этих парных сочетаниях встречаются две лексемы, обозначающие понятие счастье, они применяются в случае, если человек испытывает счастье, когда ему подвернулась удача, т.е. счастье-удача: х.-монг. аз, бур. аза, калм. аз 'счастье, удача' [БАМРС, 2001а: 63; БРС, 2010а: 42; КРС, 1977: 30] и х.-монг., бур. зол 'счастье, удача' [БАМРС, 2001б: 222; БРС, 2010а: 400], от которых образуются и другие лексические пары: бур. аза талаан 'счастье', аза хуби 'счастливая доля, счастье, удача', х.-монг. зол заяа 'счастье, судьба', аз завшаан, зол завшаан 'удача, счастье, удачный случай', бур. зол баяр, зол заяан, зол хуби 'счастье' [БАМРС, 2001б: 195, 222; БРС, 2010а: 42, 400]. В калмыцком языке помимо щиркл и аз с семой 'счастье' есть слово хвв, который содержит значение 'судьба, участь', однако производное слово хввтэ переводится как 'счастливый удачливый, везучий', что предполагает наличие в данном слове семы «удача» [КРС, 1977: 603].
В парных сочетаниях синонимичных слов общее смысловое значение образуется суммированием значений составных компонентов (цэнгэл 'веселье, радость, наслаждение, блаженство', баяр 'радость', талаан 'удача, счастье' [Харанутова, 2020], завшаан 'удача, успех, счастье'), в результате общее значение приобретает усилительный оттенок. В сочетаниях с лексемами заяа(н) 'судьба, рок, доля, фортуна', хуби 'доля, участь, судьба' компоненты аз, зол выступают в качестве определения. В бурятском языке зафиксировано со словом зол интересное антонимичное сочетание зол шоро в значении 'счастье, фортуна; судьба, доля', где шоро 'несчастье, беда' [БРС, 2010б: 618].
Из двух понятий - счастье (жаргал) и счастье-удача (аз, зол) - первое содержит в себе более широкое общее понимание этого прекрасного состояния человека, когда он сам достигает полноты и осмысленности жизни, в то время как второе выражает одно из составляющих счастья, его ситуативность, когда случайные столкновения с благоприятными условиями и факторами, способствующими возникновению счастливого состояния, не являются результатом активности самого человека.
Chimitdorzhieva G.N. The concept of happiness in the vocabulary of the Mongolian languages ... Северо-Восточный гуманитарный вестник /North-Eastern Journal of Humanities 2023; 1(42): 68-76 J
В словарном фонде монгольских языков имеются и другие синонимичные слова, которые вербализуют понятие счастье и определяют его как благополучие, т.е. счастье-благополучие: х.-монг. влзий 'мир и счастье; благоденствие; блаженство; благо; благополучие', буян влзий 'благодеяние и счастье', влзий учрал 'счастье, благодать; счастливый случай', бур. Yлзы 'счастье', калм. влзэ 'счастье, благоденствие' [БАМРС, 2001в: 16; БРС, 2010б: 335; КРС, 1977: 414]; а также х.-монг. хишиг 'милостыня, пожертвование; счастье, благополучие', бур. хэшэг 'счастье, благополучие, удача; благоволение неба, благодать, милости, щедроты', калм. кишг 'счастье; благополучие, благоденствие', х.-монг. амны хишиг, буян хишиг 'счастье, благополучие' [БАМРС, 2002: 89; БРС, 2010б: 527; КРС, 1977: 303]; х.-монг., бур. хутаг 'благополучие, благоденствие, святость', х.-монг. влзий хутаг, бур. Yлзы хутаг 'счастье, благоденствие' [БАМРС, 2001в: 16; БРС, 2010б: 471].
Еще одним своеобразным синонимом счастья выступает буддийский термин нирвана, обозначающий состояние абсолютного счастья, полного успокоения, покоя: х.-монг. нирваан, нярваан, бур. нирваан [БАМРС, 2001б: 407, 451; БРС, 2010а: 605-606], в то время как в калм. нирван означает 'бытие' [КРС, 1977: 414].
Для описания различных составляющих понятия счастье (эмоциональных, выражающих внутреннее состояние человека) у монгольских народов рассмотрим следующие признаки счастья в монгольских языках.
Одним из основных признаков счастья является выражение внутреннего удовольствия баяр - радость. В писхологических воззрениях близкой к пониманию счастья является эмоция радости. Если в терминах психологии это разные эмоциональные понятия и на языковом уровне они не являются синонимами, то в обычной языковой ситуации часто случается подмена одного понятия другим, поскольку между ними тесная связь. Психологи радость определяют как сильное удовлетворение, удовольствие, причем ситуативного характера, а счастье относят к более сложной когнитивно-эмоциональной категории существования человека. Возможно, поэтому в семантику слова баяр 'радость' входят и значение «праздник, торжество», т.е. события, где присутствуют душевный
подъем, радость, веселое препровождение свободного времени.
В данную группу слов входят такие лексемы, как х.-монг. баяр 'радость; приветствие; поздравление; праздник, торжество, празднество, чевствование'. Существует целый ряд парных синонимов и различных словосочетаний, обозначающих радостные эмоциональные проявления: баяр баясгалан 'радость, восторг', баяр ёс-лол 'празднование, торжество', баяр хввр 'радость', баяр цэнгэл 'веселье, радость; масса удовольствий' [БАМРС, 2001а: 240-241; БАМРС, 2002: 142, 288]. В бурятском и калмыцком языках понятие радость выражается словами из общемонгольского лексического фонда: бур. баяр, калм. байр 'радость, веселье; приветствие; праздник, торжество', бур. баяр ёЫлол 'торжество', калм. баярллЬнн 'радость, ликование' [БРС, 2010а: 124; КРС, 1977: 77].
Семантика данного слова присутствует в обозначении различных празднеств - радостных событий, которые связаны с историко-культурной или религиозной традицией, когда ис-пытывается общее состояние душевного подъема, воодушевление, имеется радостный, позитивный настрой: х.-монг. баярын вдвр 'праздник, праздничный день', ойн баяр 'юбилейный праздник', улсын баяр, Yндэсний баяр 'национальный праздник', а также в поздравлениях баяр XYргэх 'приветствовать, поздравлять', тврсвн вдрийн баяр XYргэе! 'поздравляю с днем рождения!' [БАМРС, 2001а: 240; БАМРС, 2001в: 12]. Как видим, слово праздник является синонимом слова радость. Примечательно, что в семантике таких важных при общении слов, как баярлалаа 'спасибо!' и баяртай 'до свидания! до встречи!' [БАМРС, 2001а: 240] заложено значение основы баяр, от которой они и стали производными. Выражая слова благодарности собеседнику, говорящий сообщает ему, что он доставил радость, удовольствие, а прощаясь с собеседником, говорящий показывает, что ему было приятно провести с ним время.
Еще одной лексемой, выражающей радость в монгольском языке, является слово баясгалан 'радость, веселье, удовольствие', баясал 'радость, ликование, восторг', бур. баясхалан 'радость, веселье, благодарность', калм. байрлл^н, байслт, байсмщ 'радость, ликование,
2023; 1(42): 68-76 Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities
восторг', байсхлц 'радость, веселье, благодарность'. Данное слово встречается и в парном значении: х.-монг. баяр баясгалан 'радость, восторг' [БАМРС, 2001а: 240-241; БРС, 2010а: 124; КРС, 1977: 77].
К рассматриваемому признаку можно отнести группу лексем, в семантике которых также присутствует проявление радости, радостных эмоций, что можно выразить общим названием веселье: х.-монг. зугаа, цэнгэл, наргиан 'развлечение, веселье, забава' [БАМРС, 2001б: 233; 396; БАМРС, 2002: 288], бур. зугаа наадан, XYхеэн, хухилгэн 'веселье', сэнгээн, сэнгэлгэн, сэнгэлтэ 'веселье, радость' [БРС, 2010а: 406; БРС, 2010б: 209, 506], калм. байр 'радость, веселье', нээрллЫ 'пир, веселье' [КРС, 1977: 77, 371]. Это одна из позитивных эмоций, выражащих приподнятое настроение человека, связанное с радостным состоянием, смехом, шутками.
Одним из проявлений радостного состояния человека, которое вызывает во многих случаях чувство удовлетворения, улучшает самочувствие и позволяет расслабить эмоциональное напряжение, является смех. Хотя существуют разные оттенки смеха (неестественный, натянутый, ироничный, злой), в работе мы рассматриваем его как положительное явление. Это одна из многих причин счастья - чем больше мы смеемся, тем мы счастливее. В монгольских языках данное явление выражается следующими словами: х.-монг. инээд, инээдэм, инээдэс, бур. эне-эдэн, калм. инэдн, инэлдэн 'смех, хохот' [БАМРС, 2001б: 277; БРС, 2010б: 666; КРС, 1977: 269-270]. Близким по выражению признака хорошего настроения и удовольствия является слово улыбка: х.-монг. инээмсэглэл, бур. микэрээн, микэрэлгэ, калм. инэмсгллЫ [БАМРС, 2001б: 278; БРС, 2010а: 551; КРС, 1977: 270]. Это действие также имеет положительную эмоциональную окраску, выражает, помимо удовольствия, также приветствие, радость, доброжелательность.
Общим понятием морального сознания, категорией этики, характеризующей положительные нравственные ценности, является добро. Основным компонентом в лексических сочетаниях для выражения данного значения является лексема х.-монг. сайн, бур. hайн, калм. сэн 'хороший, добрый' [БАМРС, 2001в: 70-72; БРС, 2010б: 537-539]: - х.-монг. сайн, сайн юм,
сайн уйл, бур. hайн ябадал, hайн hанаан, калм. сэн-сээхн керг. Поскольку это бескорыстное, искреннее желание и стремление к проявлению чего-то хорошего, полезного действия, помощи человеку, животному и в целом миру, то в контексте добро-помощь другим выразителем понятия добро выступает лексема х.-монг., калм. тус, бур. туhа 'польза; помощь; благо' [БАМРС, 2001в: 257; БРС, 2010б: 261; КРС, 1977: 519].
Выше мы рассматривали в контексте признака счастья «радость» слово праздник как синоним слова радость. В бурятском языке слово праздник выражается через сочетание слов hайн 'хороший, добрый' и Yдэр 'день' - hайндэр [БРС, 2010б: 539], которое образовалось путем стяжения двух основ.
В этом же ряду в качестве еще одного признака счастья необходимо рассмотреть такое понятие, как добродетель: х.-монг. буян 'добро, благо, добродетель; нравственно-религиозные заслуги; благодеяние, благотворительность, счастье', бур. буян 'благодеяние; добродетель; благоденствие, полное благополучие; благоденствие после смерти', калм. буйн 'добродетель, благополучие; поминки по умершему' [БАМРС, 2001а: 298; БРС, 2010а: 161; КРС, 1977: 117]. Эта лексема имеет скорее религиозную коннотацию, обладает национально-культурной спецификой значения и выражает одно из основных понятий буддийской философии и ежедневной практики буддиста - добродетель, заслуга. В русской речи бурят и некоторых русских из числа буддистов, проживающих на территории этнической Бурятии, применяется данное слово без перевода как безэквивалентная лексика, напр.: рус. надо накапливать буин 'надо накапливать добродетель (благую заслугу)', делай буин и все будет хорошо 'делай добродетель и все будет хорошо'. С данным словом существует ряд устойчивых словосочетаний и парных выражений: х.-монг. буян заяа 'судьба, счастье', буян влзий 'счастье, благоденствие', буян хишиг 'благополучие, благоденство, благодать', нас буян 'долголетие', арван цагаан буян 'десять священных белых добродетелей', буян гуйх, буян ерввх 'молиться о счастье', буян уйлдэх 'поминать, отпевать, творить добро, подавать милостыню, совершать подаяние', буян хураах 'делать добрые дела, накоплять добродетели' [БАМРС, 2001а: 298-299] и т.д.
Chimitdorzhieva G.N. The concept of happiness in the vocabulary of the Mongolian languages ... Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities ( 2023; 1(42): 68-76 J
Другим признаком счастья является процветание, обеспеченность, спокойная и достаточная жизнь, выраженная понятием благополучие - х.-монг. амар, амгалан, амар амгалан 'мир, покой, спокойствие; умиротворение; благополучие, благоденствие', энх амар 'спокойствие, благополучие'; бур. амар 'спокойствие, благополучие, покой', амгалан 'мирный, спокойный, безмятежный; благополучный', амгалан тайбан, амгалан тэнYЮн 'мирный, благополучный', калм. амр 'спокойствие, благополучие, покой', амулц 'мир, спокойствие; блаженство, благополучие, благоденствие' [БАМРС, 2001а: 85, 87; БРС, 2010а: 60, 61; КРС, 1977: 41, 43], все то, что способно удовлетворять повседневные жизненные потребности людей, приносить людям пользу, душевный покой, душевное равновесие, доставлять благо - х.-монг. ач, ач тус 'услуга, любезность, благодеяние; добродетель', ач буян 'милость, благодеяние', буян 'добро, благо, добродетель', бур. аша 'милость, благодеяние; услуга; заслуга; воздаяние', аша буян 'милость, благодеяние', аша туНа 'польза', хэшэг буян / буян хэшэг 'милости', калм. ач 'заслуга, воздаяние; благодеяние, милость', ач-тус 'польза' [БАМРС, 2001а: 182, 298; БРС, 2010а: 93; БРС, 2010б: 527; КРС, 1977: 59].
Люди испытывают счастье, удовлетворение при достижении поставленных целей в задуманном деле, при положительном результате чего-либо, общественном признании чего-либо или кого-либо, когда добиваются успеха - х.-монг. амжилт 'успех, достижение; свершение; счастливый исход', бур. амжалта 'успех, достижение', калм. бутэл 'творение, удача, успех', бутэмщ 'достижение, удача, успех', куцэвр, куцэмщ, куцлт, 'успех, достижение'. В монгольских языках для выражения успеха, успешности имеются следующие слова и словосочетания: х.-монг. ололт амжилт 'успех, достижение', амжилт гаргах 'делать успехи', амжилт олох 'добиться успехов', амжилт XYCъе 'желаю успехов', бур. амжалта тYгэсввр 'вполне успешно, с полным успехом', амжалта гуйсэлтэнууд 'успехи, достижения', амжалтатай, урагшатай 'удачный, успешный' [БАМРС, 2001а: 88; БРС, 2010а: 62; БРС, 2010б: 301; КРС, 1977: 130, 331].
Мы также счастливы, когда испытываем глубокую привязанность и устремленность к чело-
веку, чувствуем глубокую симпатию, т.е. любовь - х.-монг. хайр, бур. инаг, инаг дуран, ду-ран, калм. дурн [БАМРС, 2002: 19; БРС, 2010а: 303, 439; КРС, 1977: 215-216]. Это понятие вызывает ассоциации чистого, возвышенного и прекрасного, любовь вдохновляет и окрыляет, это чувство содержит в себе целый комплекс положительных качеств: доверие, уважение, заботу, поддержку, радость, симпатию. Проявляя их по отношению к любимым и испытывая то же взамен, человек ощущает себя счастливым. Это настолько сильное чувство, что отсутствие внимания, положительной реакции в ответ делает человека, наоборот, несчастным.
В своей работе о семантической сфере любви в монгольских языках Е.В Сундуева отмечает: «ключевое понятие любви в монгольских языках выражается по-разному. В современном халха-монгольском языке хайр имеет значения «любовь; сожаление, жалость; милость, дар, благоволение». В предложении Бурхнаас харамгуй хайрласан гоо Yзэсгэлэнг, миний хайр, хайрлаарай! «Береги, моя любовь, красоту, щедро дарованную тебе богом!» представлены три лексемы с корнем хайр в различных значениях: «даровать, жаловать», «любовь» и «беречь, жалеть». Если в халха-монгольском слове хайр на первый план выходит значение «любовь», то в бурятском и калмыцком языках это слово прослеживается несколько в иных значениях: бур. хайра «сожаление, жалость», хайратай «жалкий, бедный; дорогой», калм. хээр «сожаление, жалость; милость, благоволение» [Сундуева, 2016: 189-190]. При этом в производных прилагательных х.-монг. хайрт 'любимый, милый, дорогой', калм. хээртэ 'любимый, дорогой' [БАМРС, 2002: 20; КРС, 1977: 587] очевидна сема любви, нежели сема милости, жалости, благоволения.
Для выражения сильного сердечного чувства и глубокого эмоционального влечения в бурятском языке используются лексемы инаг дуран, дурлал, дуран, где инаг 'дружеский, любезный; любимый, близкий; любимый, любимая (о человеке); любовь', дуран 'желание, охота, воля; склонность; любовь, симпатия', дурлал 'желание, стремление; любовь, склонность', в калмыцком языке - дурн 'желание, охота; склонность; любовь, симпатия', дурн седкл 'любовь', а также иньг 'любимый; любимец; друг,
2023; 1(42): 68-76 Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities
подруга', парное сочетание иньг-амрг 'любимый, возлюбленный' [БРС, 2010а: 303-304, 439; КРС, 1977: 215-216, 271].
Для человека одной из граней счастья может составлять и такое положительно окрашенное чувство, сопровождающее удовлетворение одной или нескольких потребностей, как удовлетворенность: х.-монг. ханамж 'удовлетворение', бур. ханал, ханалга 'удовлетворение, удовлетворенность', калм. бах 'удовольствие; радость; удовлетворение; наслаждение', ханлкн 'удовольствие, радость, удовлетворение, наслаждение' [БАМРС, 2002: 37; БРС, 2010б: 393-394; КРС, 1977: 85, 575].
При категоризации мира сознание человека придерживается принципа бинарности. Этот способ познания мира в языке воплощается в виде антонимии. Выражение смысловой противоположности понятия счастье в монгольских языках не является исключением и реализуется посредством антонимов: (счастье) несчастье // х.-монг. гай 'беда, бедствие, горе, неблагополучие, несчастье; трагедия, драма', синоним уйл 'беда, несчастье', бур. гай 'беда, горе, бедствие, несчастье, напасть; зло, вред', гай (ёро, уйлэ) тодхор 'беда, несчастье', гай гасалан (или гэм-тэл, тYбэг, зай) 'беда, напасть, бедствие, несчастье', калм. мууль 'несчастье, беда' [БАМРС, 2001а: 355; БАМРС, 2001в: 401; БРС, 2010а: 188, БРС, 2010б: 243; КРС, 1977: 363]; (удача) неудача // х.-монг. азгYй 'несчастный, неудачливый, невезучий; неудача', бур. азагуй 'несчастливый, несчастный', азагYй ябадал 'незадача, неудача', талаангYй 'несчастливый, невезучий', калм. уршг 'неприятность, несчастье, беда' [БАМРС, 2001а: 64; БРС, 2010а: 42, БРС, 2010б: 224; КРС, 1977: 538]; (радость) горе // х.-монг. гаслан 'горе, печаль, скорбь, страдание, горесть; бедствие, несчастье, трагедия, беда, драма, невзгоды', зовлон 'мучение, мука, страдание; горе, печаль, боль, скорбь, невзгоды', бур. гасалан, гасалан зоболон 'препятствие, помеха; горе, печаль, скорбь, страдание', гашуудал 'горе, скорбь, печаль, грусть, траур', калм. кашудлкн 'горесть, печаль' зовлкц 'мучение, мука, страдание; скорбь, печаль, горе' [БАМРС, 2001а: 392; БАМРС, 2001б: 219; БРС, 2010а: 200, 202; КРС, 1977: 162, 249]; (веселье) грусть // х.-монг., бур. гуниг, калм. hурнилhн 'грусть, печаль, тоска, уныние'
[БАМРС, 2001а: 461; БРС, 2010а: 223; КРС, 1977: 170]; (смех) плач // х.-монг., бур. уйлаан 'плач, рыдания', калм. уульлкн 'плач; вой' [БАМРС, 2001в: 312; БРС, 2010а: 290; КРС, 1977: 541], х.-монг., бур. бархиралдаан, бур. бархираан 'рев, крики, плач', [БАМРС, 2001а: 234; БРС, 2010а: 121]; (улыбка) слеза // х.-монг. нулимс, бур. нёлбокон, калм. нулимсн 'слеза, слёзы' [БАМРС, 2001б: 424; БРС, 2010а: 601; КРС, 1977: 385]; (добро, благо) зло // х.-монг. хор, хорлол 'вред, зло', бур. хорон 'вред, зло, злоба, гнев', калм. хар 'зло, преступление, злодеяние' [БАМРС, 2002: 110, 113; БРС, 2010б: 450; КРС, 1977: 577]; (благополучие) бедность // х.-монг. хоосон 'пустота, нищета', ядуу 'бедность, нищета' [БАМРС, 2002: 109, 457], бур. ядарал 'бессилие, беспомощность; бедствие' [БРС, 2010б: 698], калм. тYPY 'нужда, нехватка; бедный; бедствие', тYPY-ЗYдY 'нужда', яду 'бедность, беднота' [КРС, 1977: 524, 709]; (успех) поражение // х.-монг. ялагдал, бур. ди-илдэлгэ, калм. диилгдлкн 'поражение' [БАМРС, 2002: 459; БРС, 2010а: 276; КРС, 1977: 201]; (любовь) ненависть // х.-монг. ад Yзэх, шоо Yзэх 'ненавидеть', Yзэн ядах 'ненавидеть; ненависть', бур. Yзэн ядаха 'ненавидеть', калм. дурго 'нежелание; нелюбовь; неприязнь; антипатия' [БАМРС, 2001в: 399; БРС, 2010б: 331; КРС, 1977: 215]; (удовлетворенность) неудовлетворение // х.-монг. ханамжгуй 'неудовлетворенность', бур. хангалтагуй 'неудовлетворительный', [БАМРС, 2002: 37; БРС, 2010б: 394].
IV. Обсуждение. При описании понятия счастье в монгольских языках базовой лексемой нами определяется общемонгольское слово жаргал в значении «счастье; блаженство, наслаждение». Интересно отметить, что в калмыцком языке первым значением лексемы щиркл, помимо указанных значений, выступает «жизнь». Этот факт отмечает в своей работе и Т. С. Есенова [Есенова, 2005: 67]. Можно предположить, что в данном случае вероятна интерпретация, что жизнь и есть счастье. Также данный исследователь отмечает, что концепт «счастье» в калмыцком языке представлен словами кишг, щиркл, хвв без выделения среди них основной лексемы [Там же: 66-67]. Детальное изучение концепта счастье в калмыцком языке осуществлено Д.Д. Лагаевой. Изучаемая сема
Chimitdorzhieva G.N. The concept of happiness in the vocabulary of the Mongolian languages ... Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities ( 2023; 1(42): 68-76 J
выступает свидетельством длительного процесса осмысления понятия счастье языковым сознанием калмыков. В своем исследовании Д.Д. Лагаева приходит к выводу, что в качестве имени концепта может выступать слово кишг (образует дериваты, устойчивые образные обороты и др.), и констатирует, что среди вербали-заторов концепта счастье выделяется относительно новое средство щирЫ, возникшее путем расширения лексического значения [Лагаева, 2009: 10].
V. Заключение. Анализ лексических единиц, входящих в круг понятия счастье, позволяет сделать следующие выводы:
- базовой общемонгольской лексемой со значением счастье является слово жаргал;
- лексемы аз, зол, хишиг, хутаг, влзий, нирва-ан также являются конкретизаторами понятия счастье, при этом семантика этих слов как бы уточняет причину или источник счастья - если слова аз и зол обозначают счастье, основанное на удаче, то в словах хишиг, хутаг, влзий основным источником счастья является благополучие в целом; редким в употреблении и специфичным термином счастья в силу его религиозной составляющей является заимствованная лексема нирваан в значении абсолютного счастья;
- такие признаки счастья, как радость, благополучие, успех, удача, добро, добродетель, веселье, смех, любовь, удовлетворение являются его значимыми аспектами;
- смысловое содержание понятия счастье подтверждает сложность, многогранность самого состояния / переживания, а некоторые особенности отражают национальную специфику «монгольского» счастья.
Таким образом, ценности счастья включают самые разные по содержанию и предметной направленности жизненные блага и духовно-нравственные ориентации, которые определенным образом соотнесены и структурированы в обыденном сознании. Исследование обусловлено необходимостью и перспективностью изучения концептов как сущностей, раскрывающих мировоззрение монгольского народа. В своей работе мы предприняли попытку рассмотреть из всего комплекса этого сложного ментального образования только понятийную составляющую - слова и словосочетания, выражающие понятие счастье на материале монгольских
языков. Однако особенно выразительно, наглядно, образно этот аспект представлен устойчивыми выражениями, фразеологизмами, идиомами, пословицами, поговорками, раскрывается посредством цветовых и числовых символов, поэтических текстов. Базовое понятие счастье отражает важнейшие категории и установки жизненной философии монгольских народов и является значимым для понимания их национального характера другими народами.
Дополнительные источники и принятые сокращения:
БАМРС 2001а - Большой академический монгольско-русский словарь [Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев]. В 4-х тт. М.: Academia, 2001-2002. Т. I. А-Г. 2001, 520 с.
БАМРС 2001б - Большой академический монгольско-русский словарь [Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев]. В 4-х тт. М.: Academia, 2001-2002. Т. II. Д-О. 2001, 536 с.
БАМРС 2001в - Большой академический монгольско-русский словарь [Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев]. В 4-х тт. М.: Academia, 2001-2002. Т. III. 9-Ф. 2001, 440 с.
БАМРС 2002 - Большой академический монгольско-русский словарь [Отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев]. В 4-х тт. М.: Academia, 2001-2002. Т. IV. Х-Я. 2002, 532 с.
БРС 1973 - Бурятско-русский словарь [Ред. К.М. Черемисов]. М.: Советская энциклопедия, 1973. 803 с.
БРС 2010а - Шагдаров Л.Д., Черемисов К.М. Бурятско-русский словарь. Буряад-ород толи. В двух томах. Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография». Т. I. А-Н. 2010, 636 с.
БРС 2010б - Шагдаров Л.Д., Черемисов К.М. Бурятско-русский словарь. Буряад-ород толи. В двух томах. Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография». Т. II. О-Я. 2010, 708 с.
КРС 1977 - Калмыцко-русский словарь. Хальмг-орос толь [Б.Д. Муниев]. М.: Изд-во «Русский язык», 1977. 764 с.
х.-монг. - халха-монгольский язык
бур. - бурятский язык
калм. - калмыцкий язык
Список литературы:
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.
Галданова Г.Р. Доламаистские верования бурят. Новосибирск: Наука, 1987. 124 с.
Есенова Т.С. Концепт «счастье» в менталитете калмыков // Народы Калмыкии: проблемы национальной идентичности и менталитета: сб. науч. тр.
2023; 1(42): 68-76 Северо-Восточный гуманитарный вестник / North-Eastern Journal of Humanities
Элиста: КалмГУ, КТИ (филиал) ПГТУ, 2005. С. 66-73.
Жуковская Н.Л. Категории и символы, традиционные культуры монголов. М.: Изд-во «Наука», 1988. 196 с.
Жуковская Н.Л. Кочевник монгол в поисках счастья (этнографические зарисовки) // Известия Лаборатории древних технологий. 2016. № 2 (19). С. 43-54.
Кульганек И.В. Представление о счастье в монгольских пословицах и поговорках // Б.Я. Владимирцов - выдающийся монголовед XX в.: сб. ст. Материалы российско-монгольской научной конференции. СПб., 2015. С. 121-128.
Лагаева Д.Д. Лингвокультурный концепт «счастье» в калмыцком и английском языках: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Элиста: Изд-во Калмыцкого государственного университета, 2009. 22 с.
Попова З.Д., Стернин И.А. Семантико-когнитивный анализ языка. Воронеж: Изд-во «Истоки», 2007. 250 с.
Сундуева Е.В. Семантическая сфера любви в монгольских языках // Гуманитарный вектор. Серия: Филология, востоковедение. 2016. № 3. С. 189-193.
Харанутова Д.Ш. Семантика имени бурятского концепта «талаан»: лексикографический аспект // Вестник Бурятского государственного университета. Язык. Литература. Культура. 2020. № 1. С. 3-7.
References:
Esenova T.S. Kontsept "schast'e" v mentalitete kalmykov [The concept of "happiness" in the Kalmyks mentality]. Narody Kalmykii: problemy natsional'noy identichnosti i mentaliteta: sbornik nauchnih trudov [The peoples of Kalmykia: problems of national identity and mentality: a collection of scientific papers]. Elista: Publ. of Kalmyk State University, Kalmyk Institute of Technology (Branch) of Pyatigorsk State Technological University, 2005. Pp. 66-73. (In Russian)
Galdanova G.R. Dolamaistskie verovaniya buryat [Dolamist beliefs of the Buryats]. Novosibirsk: Science Publ., 1987. 124 p. (In Russian)
Kharanutova D.Sh. Semantika imeni buryatskogo kontsepta "talaan": leksikograficheskiy aspekt [Seman-
Сведения об авторе:
Чимитдоржиева Гунсэма Нимбуевна
- к.филол.н., ученый секретарь Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, г. Улан-Удэ, Российская Федерация;
https://orcid.org/0000-0002-3309-4280;
ch.gunsema@gmail.com
tics of the Buryat concept name "talaan": lexicographic aspect]. Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo univer-siteta. Yazyk. Literatura. Kul 'tura [Bulletin of the Buryat State University. Language. Literature. Culture.]. 2020. № 1. Pp. 3-7. (In Russian)
Kul'ganek I.V. Predstavlenie o schast'e v mongol'skikh poslovitsakh i pogovorkakh [The concept of happiness in Mongolian proverbs and sayings]. B.Ya. Vladimirtsov - vydayushchiysya mongoloved XX v.: sb. st. Materialy rossiysko-mongol'skoy nauchnoy konferentsii [B.Ya. Vladimirtsov - an outstanding Mongolian scholar of the 20th century: collection of articles. Materials of the Russian-Mongolian scientific conference.]. Saint Petersburg, 2015. Pp. 121-128. (In Russian)
Lagaeva D.D. Lingvokul'turnyy kontsept "schast'e" v kalmytskom i angliyskom yazykakh: Avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. [Linguistic and cultural concept "happiness" in the Kalmyk and English Languages: Abstract of Cand. Sci. (Philology) diss.]. Elista: Publ. of Kalmyk State University, 2009. 22 p. (In Russian)
Popova Z.D., Sternin I.A. Semantiko-kognitivnyy analiz yazyka [Semantic and cognitive analysis of language]. Voronezh: Izdatel'stvo "Istoki", 2007. 250 p. (In Russian)
Sundueva E.V. Semanticheskaya sfera lyubvi v mongol'skikh yazykakh [The semantic sphere of love in the Mongolian Languages]. Gumanitarnyy vector [Humanitarian vector]. Series: Filology, Oriental Studies. 2016. № 3. Pp. 189-193. (In Russian)
Vezhbitskaya A. Yazyk. Kul'tura. Poznanie [Language. Culture. Cognition]. Moscow: Russian Dictionaries Publ., 1996. 411 p. (In Russian)
Zhukovskaya N.L. Kategorii i simvoly, traditsionnye kul 'tury mongolov [Categories and symbols, traditional cultures of the Mongols]. Moscow: Science Publ., 1988. 196 p. (In Russian)
Zhukovskaya N.L. Kochevnik mongol v poiskakh schast'ya (etnograficheskie zarisovki) [Mongol nomad in search of happiness (ethnographic sketches)]. Izvesti-ya Laboratorii drevnikh tekhnologiy [Izvestia of the Laboratory of Ancient Technologies]. 2016. № 2 (19). Pp. 43-54. (In Russian)
Information about the author:
Chimitdorzhieva Gunsema Nimbuevna - Cand. Sci. (Philology), Scientific Secretary of the Institute of Mongolian Studies, Buddhist and Tibetology of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences, Ulan-Ude, Russian Federation; https://orcid.org/0000-0002-3309-4280; ch.gunsema@gmail.com
