CC BY
1396
УГОЛОВНОЕ И УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО,
КРИМИНОЛОГИЯ
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2009. № 3 (20). С. 159-167. © М. С. Гринберг, 2009
УДК 343
ПОНЯТИЕ НАКАЗАНИЯ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
М.С. ГРИНБЕРГ
Рассматривается понятие и сущность наказания в уголовном праве, а также исследуются цели наказания.
Ключевые слова: наказание, цели, преступление, деяние, неотвратимость.
The concept and essence of punishment of criminal law and also the purposes of punishment are viewed. Ключевые слова: punishment, purposes, crime, act, inevitability.
Понятие наказания сочетается в науке и быту с понятием преступления, а говоря более широко, - с понятием проступка. Без наказания нет преступления, а без преступления нет наказания. Отсюда привычное словосочетание: «преступление - наказание».
Естественен вопрос: что является первичным, главным? На первый взгляд, первичным является преступление, к которому крепится «всё остальное». Именно в связи с совершением преступления встает вопрос о наказании - о его виде и размере. Очевидно, что преступление отличается от иных проступков именно тем, что за него назначается особое наказание - уголовное. Именно уголовное наказание, возможность его применения придает проступку значение преступления. Зададимся вопросом: какой полюс магнита является главным - северный или южный? Разрежем подковообразный магнит на две части. Окажется ли у нас в одной руке южный полюс, а в другой - северный? Разумеется, нет. У нас снова будет два магнита, но меньших размеров, и так до бесконечности. Равным образом от тяжкого преступления и тяжкого наказания мы можем перейти к менее тяжкому преступлению и менее тяжкому наказанию.
Правильнее вести речь о двух сторонах одного и того же явления - о конфликте ме-
жду индивидом и государством и о разрешении этого конфликта - о противоположении нападению на общество со стороны индивида удара по индивиду, совершившему нападение.
У животных в фундаменте такого конфликта лежит инстинкт, дающий установку на отражение нападения со стороны другого животного и установку на отказ от повторения такового.
Если такого столкновения нет, и насилие над лицом осуществляется безотносительно к его предшествующему поведению, налицо расправа.
Другими словами, сочетание «преступление - наказание» призвано дать некоторый эффект, и этот эффект - воздействие на человека, стимулирование его к поведению определенного рода. Когда такого стимулирования нет, нет ни преступления, ни наказания, ни уголовного права вообще.
Первые и, собственно, последующие годы советской власти характеризовались именно отсутствием уголовного права. Смешны и жалки суждения о русской революции, писал Бердяев, с точки зрения нормативной. России грозила полная анархия, хаотический распад, остановленный коммунистической диктатурой, которой народ согласился подчиниться. Так, за 1917-1923 гг. в стране было расстре-
ляно 1,7 млн человек - представителей враждебных классов и социальных групп. В последующем, до последних лет жизни Сталина, расправы продолжались в рамках фальсифицированных политических процессов и - никуда от этого не уйти - в рамках борьбы с преступлениями против собственности, когда были уничтожены и отправлены в лагеря сотни тысяч и миллионы людей. Действовали суды, особое совещание НКВД в центре и на местах, особые милицейские тройки, которые вели внесудебные расправы с уголовниками и не только с ними. Осуществлялось бессудное уничтожение неугодных системе лиц. В воспоминаниях, например, П. Судоплатова рассказывается, как он лично докладывал Сталину об уничтожении одного из видных сотрудников Бендеры.
В общем и целом наказание в любой его форме будет наказанием лишь в том случае, если оно налагается на человека за «что-то» и налагается не произвольно, а за запрещенный законом поступок. В 30-е же и в 40-е гг. люди репрессировались для выполнения плана - арест под Ташкентом цыган-мужчин, «дело» маршала Жукова, арест пассажиров пассажирского поезда и т. д.
Во всяком случае первоначальным является преступление, к которому «крепится» наказание. Но прежде чем отнести деяния к преступлениям, законодатель должен учитывать карательные возможности - может ли он карать всегда и в рамках неотвратимости наказания карать каждое деяние, объявленное преступным. Не приведет ли это к «обезлю-живанию» общества? И в этом плане наказание, возможность его применения становятся первичными. (Закон от 7 августа 1932 г., Указ 1940 г. о мелком хулиганстве, норма об обмане покупателей.)
Определившись с тем, что не является наказанием, обратимся к самому наказанию, к его сути и назначению. Эта проблема всегда была в центре внимания криминалистов, философов, психологов и других представителей общественных наук. Суммарно обсуждались и обсуждаются нравственное оправдание наказания и его нравственная допустимость. Лев Толстой, например, говорил, что наказание есть зло и что посредством его нельзя бороться со злом. Другие возражали Толстому, полагая, что нравственность пред-
полагает уважение человека, а наказание отвергает это уважение. Отсюда следовали предложения заменить наказание превентивными мерами.
Социалист-утопист Р. Оуэн полагал, что, поскольку государство само виновато в том, что человек совершил преступление, значит оно не может наказывать преступника.
Те, кто признавал наказание, если обобщить их аргументы, полагали, что поскольку в обществе существует принуждение, должно существовать и наказание, что без наказания не было бы дисциплины и самой общественной жизни. Однако одни полагали, что допустимы любые наказания, другие считали, что формы принуждения должны быть гуманны.
В этих спорах рождались различные теории наказания - теории возмездия, устрашения, целесообразности, психологического принуждения, заглаживания вреда и т. д. Была даже теория наказания как космической необходимости нравственного порядка (Гуго Гроций).
В более крупном плане теории делились на абсолютные, относительные и смешанные. Абсолютные теории рассматривали наказание как самоцель (Кистяковский, Фой-ницкий). Его рассматривали как нравственную необходимость, как кару без ожидаемого результата. Относительные теории - это теории прагматические: надежности, целесообразности. Смешанным теориям были присущи попытки найти золотую середину.
Все эти теории были отражением влияния на общественную мысль выдающихся мыслителей прошлого - Протагора, Платона, Аристотеля.
Протагор первым выступил против введения в наказание мести, выдвинув идею об исправлении преступника и обезвреживании его. Ему принадлежало суждение, что наказание - средство для выпрямления искривленного сосуда. Платон рассматривал наказание как благо для преступника. Наказание делает наказываемого лучше. Аристотель видел в наказании возмездие. При применении наказания должно быть обеспечено равное право для всех. Наказание отличается от мести, ибо месть - результат раздражения и гнева. Наказывать в раздражении нельзя. Гнев следует допускать при наказании ви-
новного. В общем же наказание должно быть средством предупреждения преступлений.
Применительно к буржуазному обществу следует отметить школу естественного права - Локк и Гоббс в Англии, Гуго Гроций в Голландии, Монтескье во Франции.
Гуго Гроций считал, что в наказании нужно видеть благо преступника, пользу для обиженного и для общества. Гоббс связывал с наказанием задачу устрашить не совершивших преступление. Монтескье требовал равенства всех перед законом, соответствия наказания преступлению. Беккариа писал о том, что цель наказания заключается не в истязании и мучении человека и не в том, чтобы сделать несуществующим уже совершенное преступление; цель наказания заключается только в том, чтобы помешать виновному вновь нанести вред обществу и удержать других от совершения того же.
Пуффендорф и Кант (Германия) стояли за талион. Наказание - это возмездие. Бартом утверждал, что наказание безнравственно, но, тем не менее, оно необходимо для государства и общества. Безнравственно, но необходимо. Это означало, что государство может не церемониться с выбором средств в отношении преступника: либо отказываться от поддержания общественного порядка, либо причинить зло преступнику. Право наказания коренится в моральной крайней необходимости.
А. Фейербах видел в наказании психическое принуждение. Отсюда следует, что чем выше наказание, тем больше его принудительная сила. Он считал, что наказание должно грозить большим злом, чем выгода, получаемая человеком от совершения преступления.
Представитель социологической школы итальянец Франческо Карарара считал, что наказание не преследует цели сделать человека, совершавшего преступление, хорошим. Его цель лишь предупредить преступление. Наказание должно формировать у людей сознание того, что закон осуществит содержащуюся в нем угрозу.
Редер (Германия) полагал, что наказание - разумное и необходимое средство уничтожения у преступника противоправной воли. Таким образом, наказание устраняет у преступника противоправную волю. Отсюда цель наказания - нравственно исправить преступ-
ника. Во всяком случае воззрения автора привели его к целесообразности неопределенных, практически бессрочных приговоров.
Совершивший преступление, с позиции Горафоло, оскорбляет нравственные чувства общества. И коль скоро это так, нужно изгнать его. Отсюда, он сторонник смертной казни. Нравственно начертанное у цивилизованного человека не начертано у преступника и дикаря. Преступление - прирожденная нравственная аномалия. Ту же позицию занимал и русский философ Соловьев, утверждая оправданность бессрочных приговоров. Лист утверждал, что всякий опасный для общества человек должен быть поставлен в невозможность «вредить так долго, пока то не покажется нужным». Идеолог социологов Принс писал, что для уничтожения рецидива преступлений «следует пожертвовать вырождающимися и уничтожать их в интересах сверхчеловека».
После окончания Второй мировой войны итальянский ученый Грамматика полагал возможным уничтожить уголовное право вместе с уголовной ответственностью и заменить их системой превентивных мер.
Критикуя взгляды Грамматика, Ансель отмечал, что новая социальная защита не отбрасывает ни уголовного права, ни законности, она не хочет отказаться ни от понятия ответственности, ни от моральной и социальной санкций и отнюдь не стремится установить такую систему предупреждения преступлений, в соответствии с которой каждый индивид рассматривался бы, когда речь заходит о виновности, как потенциальный преступник, а когда ставился вопрос о наказании, - как «безответственный больной». Однако Ансель не отказывается от наказания и его возмездного характера. Более того, он стоит за неопределенные приговоры, полагая, что меры безопасности не менее эффективны, чем уголовное наказание.
К вопросу о кризисе, об исчезновении наказания писал норвежский юрист Анденес, ссылаясь, в частности, на то, что среди трудов многочисленных западных юристов растет пессимизм в отношении того, имеет ли наказание значение как средство борьбы с преступностью. Он считал наказание как метод борьбы с преступностью мерой бесплодной. Но замена наказания иными мерами не-
избежно ведет к нарушению законности, к судебному и внесудебному произволу, часто под предлогом учета особенностей личности. Можно ли в борьбе с преступностью использовать меры психиатрии? Приравнивать больного к преступнику - безнравственно и юридически безграмотно.
Как верно писал И.И. Карпец, если какое-либо средство в общественной практике не является универсальным, то отнюдь не значит, что от него нужно отказаться. Если оно не универсально, то это не значит, что оно бесполезно. Придумать средство, годное на все случаи жизни, невозможно вообще. Но очевидно, что каждому средству есть свое место в жизни. О роли и значении наказания свидетельствует такой вопрос: что было бы, если бы все наказания отменили бы?
По содержанию уголовно-правовое устрашение морально, ибо направляет на пресечение крайнего аморализма, каковым является преступление.
Согласно ч. 1 ст. 43 УК РФ «наказание есть мера государственного принуждения, назначаемая по приговору суда. Наказание применяется к лицу, признанному виновным в совершении преступления и заключается в предусмотренном Кодексом лишении или ограничении прав и свобод этого лица».
Однако, в чем лежат основания наказания, чем определяются причины, по котором государство может лишать жизни, свободы, имущества и т. д.?
Предварительно наказание лишает наказанного чего-то. Иначе оно не является наказанием. Другими словами, наказание предполагает, образует перепад между исходным статусом индивида - ненаказанного индивида и статусом наказанного индивида, и если бы этого перепада не существовало, не было бы наказания. Сравним проблему с перепадами между верхним и нижним бьефами водосливной плотины. Падая сверху вниз, вода производит определенную работу. Если бы этого перепада не существовало, вода ничего не могла бы сделать.
Другой вопрос, в чем состоит этот перепад. Он может быть максимальным и минимальным. Но ликвидация минимального перепада лишит наказание его существа. Оно не будет понято и принято остальными людьми. Сегодняшние реалии это подтвер-
ждают. Не надеясь на справедливое воздаяние преступнику, люди сами расправляются с ним - речь идет об убийствах преступников после вынесения в отношении них необоснованно мягких приговоров.
Так, в г. Киселевске Кировской области вдоль автомагистрали шли две девочки. В том же направлении ехал автомобиль. Пьяный водитель решил пошутить и направил машину в сторону девочек. Одна успела отскочить, другая была сбита и погибла. Водитель с места преступления скрылся. Через сутки его задержали, но арестовывать не стали. Чувствуя, что от возмездия не уйти, он продал свое имущество и уехал в неизвестном направлении. Отец девочки, убедившись, что милиция не принимает должного участия в розыске преступника, решил сам его разыскать и наказать. Выяснил, что он уехал в Омскую область в село Красный Яр. Такие села есть в Любинском и Большере-ченском районах. Он начал с Любинского. Проискал его весь отпуск, но вернулся ни с чем. На следующий год он приобрел пистолет Макарова и начал обыскивать Красный Яр. Найдя А., он пытался привести его в милицию. Тот отказался. Отец выстрелил в него. Пуля застряла у того в легком. Второй патрон заклинило. А., уйдя из сектора обстрела, стал звать на помощь. Догнав А. и повалив, отец стал бить его ножом. Когда на место приехала милиция, у тела А. сидела жена и безучастно отгоняла мух. Сказала, что нечто подобное ждали давно. Омский областной суд осудил отца девочки условно.
В общем и целом стремление к возмездию за преступление заложено в человеке. Соответственно, в основе наказания лежит стремление к восстановлению справедливости. В этом плане его надо отличать от политических расправ, где речь идет о снятии определенных политических слоев и людей уничтожают не «за то что», а потому, «что так надо».
Право наказывать лиц, виновных в совершении преступления, принадлежит государству. Современное наказание произошло от мести и выкупов. Постепенно права общественного мстителя переходят к представителю государственной власти.
Наказание - это всегда следствие нарушения уголовного закона, что вытекает из
определения преступления в ст. 14 УК РФ, в котором оно связывается именно с нарушением закона. Это важно иметь в виду, поскольку в годы существования тоталитарной системы в России деяние могло объявляться преступным и, соответственно, уголовно наказуемым и директивой наркомюста, и директивами Прокурора СССР и других государственных органов.
В рамках приравнивания к уголовному праву актов, не являвшихся таковыми, с ноября 1917 г. по сентябрь 1918 г. было издано 10 постановлений и 4 приказа наркоматов, решавших вопрос о преступности определенных действий и об ответственности за них. Наряду с этим, круг преступлений и меры наказаний за них определялись в 30-40-х гг. совместными директивами НКВД, НКЮ и Прокурора СССР, директивами, приказами и письмами наркомюста СССР и РСФСР, не говоря о постановлениях Пленума Верховного суда СССР, имевших практически силу закона.
Обилие законов, правил, а самое главное - подзаконных актов увеличивало вероятность нарушений, а наличие взаимоисключающих правил, их нечеткость и расплывчатость делали любого человека потенциальным преступником. Итогом был «страх без конца».
Было бы напрасно искать источник такого многообразия в природе этих актов или в каких-то других моментах юридического плана. Всё, в конечном счете, зависело от воли и капризов Сталина. Д.А. Волкогонов, например, в книге о нем пишет, что вначале принималось военное решение, а потом обращались к Сталину с вопросом, как его оформить. Иногда следовал ответ - оформить как постановление ГКО, иногда - как приказ Генерального штаба, и, соответственно, решение так и оформлялось. Оперативным приказом наркома внутренних дел СССР от 15 августа 1937 г. жен и детей изменников родине было предписано, например, отправлять в лагеря на срок не менее 58 лет.
В соответствии с постановлением ГКО от 18 августа 1945 г. в лагеря Норильского и Ухтинского комбинатов НКВД направлялись бывшие военнопленные, служившие в немецкой армии во время войны. Проводилось и уничтожение конкретных неугодных лиц.
Естественно, что это не было уголовным наказанием. Кстати, в первом УК РСФСР вместо понятия наказания использовалось понятие меры социальной защиты. Эти меры были связаны не с виной за конкретно совершенное лицом преступление, а с опасным состоянием личности. В соответствии с Основными началами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. применение ссылки и высылки было возможно в отношении лиц, не только осужденных за преступление, но и признанных общественно опасными по «связям с преступной средой в данной местности», а также в том случае, когда их обвинение в совершении определенного преступления будет отвергнуто, но само поведение будет признано общественно опасным.
Особенностью уголовного наказания является лишение осужденного тех благ, которые представляют собой ценность не только для осужденного, но и для наказывающего его общества. С одной стороны наказание выступает как добро, обеспечивая исправление осужденного и безопасность общества, а с другой - как вынужденное зло, так как представляет собой ограничение определенных общественных ценностей. Эта особенность наказания предопределяет закрепление в уголовном праве принципа экономии карательных средств.
Наказание назначается только по приговору суда и от имени государства, то есть носит публичный характер. При назначении наказания проявляется и осуществляется отрицательная официальная оценка совершенного общественно опасного поступка и лица, его совершившего. В учебниках по уголовному праву справедливо отмечается, что чем выше степень общественной опасности преступления и лица, его совершившего, тем выше должен быть уровень исправительновоспитательных элементов в уголовном наказании.
Распространено утверждение о том, что наказание носит личный характер, что оно может быть назначено только конкретному лицу и не может распространяться на лиц, не причастных к совершению преступления. Однако в этом тезисе авторы не учитывают прошлых реалий. Карательная сущность наказания состоит в лишениях и ограничениях прав
и свобод виновного лица. Обязательным следствием наказания является судимость.
В ч. 2 ст. 43 УК РФ указаны цели наказания - 1) восстановление социальной справедливости, 2) исправление осужденного и 3) предупреждение совершения новых преступлений.
Существует много определений понятия «справедливость». Представляется, что определить понятие справедливости можно через понятие равенства. Справедливость существует там, где люди равны друг другу, где существует принципиальное соответствие между заслугами и провинностями человека и воздаянием за них. Такое понимание справедливости соответствует её определению в ст. 6 УК РФ: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, т. е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного».
Преступление есть наивысшее нарушение справедливости. Наказание служит, соответственно, восстановлению справедливости. Чисто восстановительный характер носят имущественные уголовно-правовые санкции. Однако не всё, чему преступление причиняет вред, доступно адекватному возмещению. Социальная справедливость достигается в этих случаях путем ограничения прав и свобод виннового лица, и в этом плане уголовное наказание «работает» на восстановление справедливости.
В качестве второй цели уголовного наказания в теории называется исправление осужденного. Следуя от начала, можно утверждать, что всякое наказание, даже в предельно бесчеловечных формах, воспитывает.
Если узника, осужденного за тяжкие преступления, приковать цепью к стене камеры и держать его в таком положении 5, 10 или 15 лет, то, выйдя из камеры, он даст (вернее, может дать) себе зарок не совершать более преступлений. Предположим, он и не будет их совершать. Значит ли это, что он исправился? Однозначно утвердительно ответить на этот вопрос не представляется возможным.
Цель исправления заключается в том, чтобы осужденный стал законопослушным,
добропорядочным гражданином общества, уважающим труд и правила общежития. В этом плане А.Л. Ременсон выделял две цели наказания - перевоспитание и исправление преступника. Первая - привитие преступнику качеств, необходимых для жизни в обществе, вторая - переделка преступника в человека добропорядочного, соблюдающего элементарные гражданские обязанности.
А.Л. Ременсон исходил из того, что государство видит в преступнике не только врага, которого нужно беспощадно карать, но и гражданина, которого надо сберечь для общества, вернуть к честной трудовой жизни и по отношению к которому надо выполнять государственный долг - прививать ему качества человека будущего, добиваться от него исполнения не только обязанности отбыть наказание, но и всех общественных обязанностей.
Правовое положение осужденного представляет собой сложный состав, имеющий две стороны - одна отражает его положение как наказываемого врага общества, а другая выражает его положение как гражданина государства - носителя общегражданских прав и обязанностей.
Исходная цель наказания - обеспечить безотказность, надежность выполнения приказа, закона и т. д. Оптимальной в этом плане является угроза применения смертной казни. Предполагается (и так есть на самом деле), что для сохранения жизни обязанный пойдет на всё. Он тем более пойдет на всё, если ему будет угрожать квалифицированная казнь, если будут казнить не только его самого, но и его близких.
Сложность уяснения цели наказания заключается в том, что оно всегда представляет собой акт по поводу прошлого - уже совершенного преступления - и ввиду будущего -ввиду тех же преступлений, которые могут быть совершены в будущем. По отношению к прошлому - это расплата за уже совершенное преступление, по отношению к будущему - это средство достижения определенной цели.
Хотим мы того или нет, но применительно к нашей истории надо вести речь об еще одной цели наказания - получении дешевой рабочей силы. Она неисчерпаема и ничего не стоит, и, решая вопрос о наказании
за то или иное преступление, об объявлении деяния преступным, законодатель не мог не руководствоваться и руководствовался именно этим моментом. В общем и целом, если раньше тюрьмы находились на иждивении государства, то в определенное время они были источниками дохода.
Безмерная эксплуатация заключенных не только позволяла в условиях бесплатной рабочей силы решать задачи хозяйственного строительства, но и давала возможность избавляться от врагов.
С июля 1940 г. в ГУЛАГе был введен 11-тичасовой рабочий день. По Указу от 26 июня 1940 г. осужденные за прогулы и за самовольный уход с работы могли осуждаться в худшем для них случае к незначительным срокам лишения свободы. Однако в 1940 г. СНК СССР разрешил НКВД использовать осужденных за эти преступления в ИТК и в лагерях при строгом трудовом режиме и десятичасовом рабочем дне с распространением на них дифференцированных норм питания.
Нельзя не исходить из того, что наказание всегда связано с ограничением прав и свобод лица, совершившего преступление. Оно всегда причиняет ему определенные моральные страдания и лишает его определенных благ. Иными словами, по своему объективному содержанию наказание всегда является карой.
Соответственно, тяжесть наказания определяется прежде всего тяжестью преступления. Это исходное и отправное в уголовном праве. Причем такое соответствие не было возможным на первых этапах формирования государственно-структуированного общества. На смену кровной мести пришла смертная казнь и изгнание из общества. С введением такой меры наказания, как лишение свободы, наказания стали дифференцироваться по срокам лишения свободы и по характеру отбывания этого наказания. Появились тюрьма, каторга и т. д.
События стали развиваться в обратную сторону после Октябрьской революции 1917 г. Постепенно (исключая наказания за некоторые бытовые преступления) основным наказанием стали смертная казнь и лишение свободы на срок десять лет. Первоначально эти меры наказания предусматривались главным обра-
зом за контрреволюционные преступления. Далее они стали назначаться и за преступления против государственной и общественной собственности (в частности, Постановление от 7 августа 1932 года - за хищение в любых размерах, вплоть до хищения «пяти колосков»). За хищение в любых размерах виновный карался смертной казнью или лишением свободы на срок 10 лет. До 25 лет независимо от стоимости похищенного имущества назначалось по Указу от 4 июня 1947 г.
Цель получения бесплатной рабочей силы, соединенная с карой, в принципе, очевидна. Но совсем не очевидна другая цель наказания - исправление осужденного. В действовавшем ранее УК РСФСР 1960 г. говорилось об исправлении и перевоспитании. Статья 20 этого УК гласила: «наказание не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевоспитание осужденного в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждения совершения новых преступлений как осужденным, так и другими лицами».
Не вдаваясь далее в дискуссию, попробуем продумать фразу о том, что наказание имеет целью «исправление и перевоспитание осужденного в духе честного отношения к труду». Это очень опасные слова, чреватые распространением и ужесточением репрессий. Выносят наказания живые люди, преданные, скажем, идеям коммунизма и пр. Как они, судьи, должны поступить, имея перед собой обвиняемого и конечные цели наказания - исправление и перевоспитание осужденного? Очевидно, они будут ориентированы на его перевоспитание и исправление и, стало быть, на применение к нему наказания, которое направлено на перевоспитание. Представим себя на месте судьи - судьи-доброхота, желающего, чтобы всё было «хорошо». Представим, что он колеблется - наказывать или не наказывать обвиняемого. Ведь лучше будет наказать и для самого обвиняемого, и для общества - человек исправится или перевоспитается, стало быть, наказание пойдет на благо. В общем, в местах лишения свободы бытует адекватный афоризм: «кто в тюрьме не побывал, тот не человек». Следовательно, формула «наказание
имеет своей целью исправление» ориентирована на ужесточение репрессий.
Кстати сказать, дореволюционные криминалисты выделяли юридическое исправление и общее исправление в большом и подлинном смысле этого слова. Юридическое исправление - это нежелание претерпевшего наказание вновь подвергнуться наказанию, понимание им того, что совершать преступление невыгодно ему же самому, что оно сопряжено с негативными для него последствиями. Исправление в полном смысле слова - это постижение идей светлой честной жизни и желание к ней обратиться.
В общем же всякое наказание несет в себе исправительный заряд. Кроме того, наказание должно быть упругим - действовать в позитивном направлении и после отбытия наказания. В литературе распространено мнение о том, что главное заключается в том, чтобы после отбытия наказания осужденный не совершал преступлений. При этом надо иметь в виду, что при отбывании определенных наказаний заключенный физически не может совершить преступления, исключая «лагерную» преступность.
Таким образом, несовершение новых преступлений, на первый взгляд, является свидетельством именно исправления, перевоспитания отбывшего наказание. Каким, однако, необычным, чрезвычайным арсеналом средств обладают места исправления и перевоспитания осужденного? Радио? Телепередачи? Чтение вслух душеспасительных воскресных книжек? Игра на арфе, на гитаре, на мандолине? Почему те же самые средства не действовали на него на свободе? Но ведь параллельно оказывается и противоположное влияние - человек проходит «тюремную» школу. Имеется в виду большое распространение посттюремного рецидива.
Наконец, самый главный и острый вопрос - что делать с преступником, который, отбыв наказание, не исправился и не перевоспитался? Логичный и, собственно, единственно возможный ответ - продолжить наказание, как продолжают лечение невыле-ченному больному. Отсюда вытекают выводы об оправдании любого по продолжительности наказания, выдвижении на первый план усмотрения администрации мест лишения свободы. Но никто из сторонников кри-
тикуемой точки зрения именно так проблему не ставит.
Получается, что для исправления человека надо поставить его в нечеловеческие условия. Верно ли, логично ли это?
Возможен еще один вопрос. Предположим, что человек совершил тяжкое преступление, но есть полная, абсолютная уверенность в том, что еще раз он его не совершит, например, убийство из ревности. Надо ли его исправлять уголовным наказанием, если ясно, что нового преступления он не совершит?
Надо ли исправлять лишением свободы преступника, совершившего преступление по неосторожности, который сам кается, причем кается искренне в совершении преступления?
Возникает и такой вопрос: предположим, что в результате аналогичных автотранспортных преступлений в одном случае будет убит один человек, а в других - будут убиты пять, десять человек и т. д. Можно ли виновным назначить одно и то же наказание? Если иметь цель его как исправление, то, вероятно, можно, но даже в самих нормах Уголовного кодекса, не говоря о практике применения наказания, наказание для этих виновных предусмотрено разное.
Еще одно гипотетическое предположение: представим, что преступник, осужденный за тяжкое преступление, действительно исправился. Можно ли его простить, освободить от наказания именно по факту его исправления и не более того?
Еще более острый вопрос. Предположим, что найдено медикаментозное средство исключать агрессию агрессивного преступника. Можно поступить так: дать ему таблетку, микстуру прямо в милиции, в прокуратуре или в суде, исследовать его после этого и, убедившись в действенности лекарства, освободить от наказания прямо в милиции, в суде на глазах потерпевших - оставшихся без детей родителей, осиротевших детей, успокоив их обещанием, что он больше этого делать не будет? Очевидно, что нет, ибо в этом случае потерпевшие приходили бы в суд с кастетами, ружьями, палками и сами расправлялись бы с преступниками.
Так или иначе, но в некоторых штатах США, о чем промелькнуло сообщение в СМИ, у агрессивных преступников - убийц, насильников и пр. - проводят операции «ле-
дяным топориком», удаляя центр агрессии. Делают это с согласия преступника и после операции его от наказания освобождают.
Представляется, что при таком видении проблемы не видят людей в потерпевших, не хотят усматривать в потерпевшем существо, желающее мстить за причиненное ему зло, что вряд ли правильно и гуманно по отношению к потерпевшему.
Никуда не уйти от того, и об этом свидетельствует большое количество литературы, что человек, не сумевший отомстить за причиненное зло, чувствует себя глубоко несчастным.
Наконец, бесспорная цель наказания -общее предупреждение преступлений - выражается в отнюдь не новой формуле: «чтобы другим было неповадно». Цель эта весьма важна, и без уголовного наказания число преступлений увеличилось бы до беспредельной черты. Поздно вечером в результате нескольких ударов молнии в провода высокого напряжения в Нью-Йорке снабжение электроэнергией было прервано на 25 часов. Всё, что зависело от электричества, остановилось. Десятки тысяч людей хлынули из своих домов и учинили оргию грабежей. Число пожаров в городе увеличилось в шесть раз и перевалило за тысячу, взламывались двери и витрины торговых помещений. Уносили всё, что можно было унести, а всё, что нельзя было сдвинуть с места, уничтожалось. Были разграблены ювелирные, винные магазины, магазины по продаже бытовой техники. Потом наступила очередь продовольственных, мебельных магазинов и аптек. Из автомобильных магазинов были украдены 50 автомобилей.
Безнаказанность определяла и, возможно, сейчас определяет преступность в местах лишения свободы.
С сожалением приходится признать, что превентивная цель наказания парализуется латентной, скрытой преступностью - надеждой преступника на то, что ему удастся избежать наказания. Должна быть названа и коррупция, на базе которой, в расчете на которую люди совершают тягчайшие преступления.
Самоочевидно, что наказание, как отмечал еще Фейербах, должно не пугать, а реально применяться. Этого, к сожалению, не достает приговорам сегодняшних судов по
делам о тяжких и предельно тяжких преступлениях - несколько лет назад министр юстиции РФ Ковалев был осужден к девяти годам лишения свободы условно!
Справедливое, адекватное наказание отличает уголовное право от внесудебных расправ. Они сами по себе погружают страну в коллапс. Преимущество силы само по себе не создает власти. Образно говоря, мы можем отбросить муравья, раздавить муравья, ударом ноги уничтожить муравейник, но властвовать над муравьями мы никаким образом не можем.
Науке уголовного права известны теории, выводящие право наказания из чувственных свойств человека. Так, Ухтомский полагал, что подобно тому, как животное инстинктивно бросается на то, что причиняет ему страдания и боль, так точно действует и человек. К чувству простой физической боли присоединяется ощущение злобы и мести, создавая потребность не простой, а сугубой расправы.
Известны и теории, выводящие право наказывать из нравственных свойств природы человека. Веления практического разума, вытекающие из стремления к мести, Кант называл категорическими императивами, то есть безусловными требованиями, которые не требуют доказательств и доказаны быть не могут, но сами по себе очевидны для нашей совести как неопровержимый факт. Эти требования предшествуют всякому опыту. Они вытекают из необходимых форм и организации нашего разума. Наказание должно быть применено, хотя бы с последним преступником погиб весь мир.
Гегель право наказания видел в непреложных законах логики. Всякое уклонение от требований права есть отрицание установленного порядка, которое может быть уничтожено наказанием преступника - отрицанием отрицания.
Собственно, из тех же позиций исходят теории божеского происхождения права наказания.
Подводя итог изложенному, можно констатировать, что если понятие наказания более или менее очевидно, то в отношении целей наказания полной ясности до сих пор не достигнуто, и потому эта проблема требует дальнейшего научного осмысления.
