CC BY
86
Келеман Л.А.
«Понятие «интеллигентность» в российской духовной традиции»
ФИЛОСОФСКИЕ кши
ПОНЯТИЕ «ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ» В РОССИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ ТРАДИЦИИ
Л.А. Келеман
THE NOTION "INTELLIGENCE" IN THE RUSSIAN SPIRITUAL TRADITION
Keleman L.A.
The article views the main approaches, formed in the Russian science, to the interpretation of the notion "intelligence", the attempt to present an original interpretation of the phenomenon and notion "nntelligence" is made.
В статье рассмотрены основные подходы, сломившиеся в отечественной науке к определению понятия «интеллигентность», предпринята попытка дать свое понимание феномена и понятия интеллигентности.
УДК 130.3 + 316.343.65
Г
Научно-теоретическое осмысление проблемы интеллигентности начинается в 60-е годы XIX века со статьи Д.И. Писарева «Мыслящий пролетариат». В дальнейшем исследование специфического интеллигентского сознания дается в работах И.К. Михайловского, П.Л. Лаврова, Г.В. Плеханова. На рубеже XIX - XX веков эта тема становится приоритетной для представителей общественной мысли России.
Однако за долгое время своего существования в языке и общественном сознании «интеллигентность» не стала понятием ни одной науки. Термин «интеллигентность» воспринимается неоднозначно и имеет не один смысл, как в обиходном просторечии, так и в языке науки (1, с. 66).
Функционирование имени «интеллигентность» лишь в общественном сознании возможно, и не требовало бы определять понятие интеллигентности, но на протяжении последних двух-трех десятилетий «интеллигентность» все более привлекает внимание теоретиков. Поэтому, следуя совету высокоталантливого писателя «стоило бы почаще думать именно об ответственности за это слово» (2, с. 114). Трудноуловимая специфичность интеллигентности во многом объясняется тем, что «каждый представляет ее в силу своих возможностей, своего понимания и чувствования», поэтому дать однозначное определение «интеллигентности» крайне сложно, если вообще возможно (3, с. 80).
В общественном сознании второй половины XIX - начала XX века слово «интеллигентность» имело три самостоятельных значения, сохраняющихся и сегодня: грамматическое значение признака, значение формальной образованности и этическое значение.
В первом значении «интеллигентский» обозначает признак конкретной социальной группы и используется как синоним слову «интеллигентный». Не разделяя данной подмены понятий, следует признать, что интеллигентность часто мыслится именно как этическое свойство интеллигента. «Интеллигенция» и «интеллигентность» в действительности не одно и тоже. Но необходимо не забывать о том, что слово «интеллигентность» произошло от слова «интеллигенция» (правда, не в функциональном смысле последнего) и что оба эти понятия сугубо российского происхождения. Понятие интеллигентности не существует само по себе, изолированно, как не может существовать признак без предмета. Интеллигенция - это некая социальная группа, выполняющая в обществе определенную роль и наделенная интеллектуально-нравственными качествами интеллигентности. «Интеллигенция» -категория социальная, но в то же время она предполагает «интеллигентность» как свое духовно-этическое свойство. «Интеллигентность» имплицитно содержится в «интеллигенции». Социально-этическое значение интеллигенции, существовавшее в России вне зависимости от «исторических грехов» русской интеллигенции, является основанием для особой интерпретации интеллигентности, не оторванной от интеллигенции, а связанной с ней. Этическое начало «интеллигентности» дополняется и направляется социальным началом. В противном случае интеллигентность будет подменять какое-то этическое понятие, не имея при этом собственного значения. Конечно, существуют чисто этические категории (например, стыд, совесть и т.д.). Но «интеллигентность» мало подходит для чистой этики, ибо не имеет соответствующей традиции в науке.
Во втором значении «интеллигентность» подкрепляемая дипломами понима-
ется как принадлежность к определенным кругам или в лучшем случае как совокупность умственных интересов. В таком понимании оно и вошло в словари: «Интеллигентный - образованный, культурный, свойственный интеллигенту» (4, с. 10). На несостоятельность подобного подхода указывали Р.В. Иванов-Разумник, А.Ф. Лосев,
Н.О. Лосский, Д.С. Лихачев. Так, Д.С. Лихачев, характеризуя интеллигентность, подчеркивал: «Многие думают: интеллигентный человек - это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков. А между тем можно иметь все это и быть неинтеллигентным и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть все-таки внутренне интеллигентным человеком» (5, с. 26). Одной образованности недостаточно для целенаправленного социального творчества. Интеллигентность - это определенная идеологическая позиция, характеризующая способность человека к сопереживанию, готовность к свободному гуманистически ориентированному выбору, индивидуальному интеллектуальному усилию и самостоятельному, компетентному и ответственному действию в профессиональной деятельности. Образованность, таким образом, является всего лишь условием интеллигентности, которое можно определить на языке логики как «необходимое, но недостаточное» для ее возникновения.
В этическом понимании, несмотря на то, что именно это значение перекрывает все остальные и имеет вполне сложившееся употребление, «интеллигентность» остается достоянием общественного сознания и употребляется как синоним вежливости, порядочности, благородства, тактичности, выдержанности, искренности, простодушия и т.п. Часто «интеллигентный» означает даже «социально беспомощный», «неприспособленный» и т.п., то есть определяется как отрицательное качество, хотя и с положительной моральной оценкой. Интеллигент тот, кто не может постоять за себя и других, кто доверчив и простодушен, не способен к решительным действиям и т.д. Широкий диа-
111111
Келеман Л.А.
«Понятие «интеллигентность» в российской духовной традиции»
пазон понимания интеллигентности говорит о смысловой неопределенности интеллигентности, об отсутствии в общественном сознании четких и устойчивых определений этической интеллигентности. Этому в немалой степени дает повод сама «интеллигентность», в которую все вышеназванные качества входят или как необходимые, но не достаточные (благородство, порядочность), или как элементы конкретно-исторического «имиджа» интеллигентности (незащищенность перед грубостью мира).
Имя «интеллигентность», говоря языком логики, относится к неясным и неточным. Неясность характеризует имя «интеллигентность» с точки зрения его содержания, так как чрезвычайно трудно дать определение интеллигентности. Неточность характеризует имя «интеллигентность» с точки зрения его объема, так как опять-таки крайне трудно очертить тот социальный слой, класс людей, которых мы назвали бы интеллигентными. Эта аморфность имени и была унаследована понятием интеллигентности.
Пытаясь эксплицировать «интеллигентность» общественного сознания, следует признать, что не все содержание имени подлежит экспликации. В «интеллигентности», бытующей более столетия в общественном сознании и имеющей здесь свою вполне определенную традицию, сохраняется значительная доля интуитивно угадываемого содержания. Мы подчас безошибочно чувствуем, какого человека можно назвать интеллигентным, а какого нельзя, но при этом с большим трудом выражаем свои ощущения в словах. Такое восприятие интеллигентности опирается на традицию. Если в науке традиция употребления этого понятия отсутствует, то в общественном сознании мы вправе говорить именно о традиции понимания интеллигентности. Здесь слово «интеллигентность» становится понятием-символом, смысл которого не могут выразить экспликации значения интеллигентности в общественном сознании. Он утрачивается при попытке дать определение или характеристику, но возникает вновь, как только мы начинаем думать и говорить о
конкретных жизненных фактах интеллигентности.
Определение интеллигентности так трудно дать именно потому, что оно должно отграничить явление интеллигентности от всех прочих явлений духовно-нравственного порядка. Для определения объема и границ понятия «интеллигентность» следует учитывать и то, что оно отражает сущностные характеристики бытия и носит вторичный характер по отношению к ним. Кроме того, это интеграционное понятие, отражающее многогранность и многозначность человеческого бытия и потому оно трудно поддается рациональной экспликации. Его экспликация возможна как феноменологическое развертывание (описание) содержания, а не как форма логического определения. Наша задача состоит в том, чтобы попытаться дать специфическое толкование интеллигентности.
Интеллигентность проявляется во всех сферах деятельности человека, как в форме внутреннего состояния, так и в форме внешнего поведения, что позволяет различать «внешнюю» и «внутреннюю» интеллигентность. «Внешняя интеллигентность» - не что иное, как способность и готовность поступать, «вести себя» с учетом и в соответствии с интересами другого человека. «Интеллигентность - это свойство людей обладать особым духовным миром и духовными потребностями, это способность ценить и уважать духовный мир другого человека, может быть, и очень непохожий на собственный». «Именно сочетание гражданственности с нравственным началом и гуманистической системой обществоведческих суждений ... и связывается с понятием интеллигентности» (6, с. 115). Любого истинного интеллигента отличает культура поведения, глубокая нравственность, уважение к окружающим, их позициям и интересам, умение видеть в них такую же личность (5, с. 27), независимость в суждениях, отказ принимать на веру чужие мнения и оценки, не подвергая их собственному анализу, умение противостоять «промыванию мозгов» (7, с. 38).
Очевидно, что все указанные качества интеллигентности: особый духовный мир, уважение к чужому мнению, гражданственность, нравственность и т.п. являются атрибутивными, «знаковыми» качествами интеллигентности, но они не дают ничего для определения специфичности самого феномена. Ничего специально интеллигентского в этих качествах нет. Это лишь размышления о феномене интеллигентности, где каждый повествует о том, что у него связывается с понятием интеллигентности, не обосновывая, почему интеллигентность должна значить именно это. Подобные характеристики-интерпретации, преобладающие в рассуждениях на тему интеллигентности, лишают «интеллигентность» права на самостоятельное значение, делают понятие интеллигентности «содержательно пустым». «Интеллигентность» просто подменяет какие-то понятия, а сама при этом не определяется. Но, если давать собственную интерпретацию интеллигентности уместно в публицистике, где интеллигентность может трактоваться произвольно, то в научном определении оно требует убедительных оснований для обоснования своей специфичности. Как пишет В.И. Толстых: «Суть дела заключается в том, чтобы вычленить и обозначить некий признак, точнее - основание, по которому человека можно назвать и считать интеллигентом» (8, с. 85), то есть выявить границы «внутренней интеллигентности».
Интеллигентность начинается не с осознания себя как общественной функции, а с самосознания, осознания себя в мире и мира в себе, «как трещины проходящей через сердце поэта» (Г. Гейне), то есть с осознания ответственности за то, что затрагивает весь мир. Она результат не потребности в логических упражнениях, а состояние сопричастности и чувства человеческой боли. «Человек духовный» преобладает над «человеком душевным».
Основу внутренней интеллигентности составляют умение понять другого человека, развитое чувство собственного достоинства- «совестливый ум», действенное отношение к жизни (9, с. 145). Поскольку интеллигентность представляет собой совокуп-
ность интеллектуально-нравственных качеств личности, своего рода синтез нравственных принципов и цивилизованности человека, постольку она может быть определена конкретно-исторически. Подтверждение методологической установки данного положения можно найти в статье А.Ф. Лосева «Об интеллигентности», которая, несмотря на свой малый объем, представляет не что иное, как эскиз подлинной теории интеллигентности.
А.Ф. Лосев пишет: «Интеллигентность не есть ни большое накопление знаний, ни владение какой-нибудь профессиональной специализацией, ни участие в общекультурном прогрессе, ни просто моральное поведение или художественная способность, ни просто какое-нибудь общественно-историческое происхождение, ни просто принадлежность к некоторой общественно-политической прослойке. Все эти качества и особенности либо являются выражением интеллигентности, но не самой интеллигентностью, либо нейтральны к интеллигентности, либо враждебны к ней» (9, с. 314). Сами по себе перечисленные характеристики являются лишь частными признаками интеллигентности. Такие характеристики часто бывают правильными и даже существенными, часто же необязательными и случайными. Но самое важное то, что всякая характеристика всегда бывает слишком частной и лишена необходимой для определения понятия обобщенности. Поэтому А.Ф. Лосев для определения понятия отталкивается от редко употребляемого в характеристиках того, что такое интеллигентность термина идеология. Интеллигентность есть функция личности, возникающая только в связи с той или иной идеологией. Но не с идеологией вообще. Такая общая идеология тоже свойственна всем, и даже неинтеллигентным. И вообще никогда не существует человека без идеологии. Какова же в таком случае идеология интеллигентности?
Делая предельно общий вывод и подводя итог всем частностям, А.Ф. Лосев указывает, что интеллигентен тот, кто блюдет интересы «общечеловеческого благоденствия». «Интеллигентность, возникающая на
Н Иелемам Л.А.
ГЙИИ «Понятие «интеллигентность» в российской духовной традиции»
основе чувства общечеловеческого благоденствия, не может не видеть всех несовершенств жизни и не может оставаться к ним равнодушной... Интеллигентность есть в первую очередь естественное чувство жизненных несовершенств и инстинктивное к ним отвращение. Можно ли после этого допустить, что интеллигент равнодушен к несовершенствам жизни? Нет, здесь не может быть никакого равнодушия. У интеллигента рука сама собой тянется к тому, чтобы вырвать сорную траву в прекрасном саду человеческой жизни. Культура интеллигенции, как того требует само значение термина «культура», включает переделывание действительности в целях достижения и воплощения заветной и тайной мечты каждого интеллигента работать ради достижения общечеловеческого благоденствия» (9, с. 317).
В качестве некоего основания (как сказал В.И. Толстых), А.Ф. Лосев называет идеологию интеллигентности, основные принципы и методы которой он выводит из принципов и методов построения любой русской философии (10, с. 512).
«Русская философия, прежде всего, резко и безоговорочно онтологична. Русскому уму совершенно чужд всякий субъективизм, и русский человек менее всего интересуется своим собственным узколичным и внутренним субъектом» (10, с. 509).
«Второй чертой русской философии является идея соборности. Тут мало сказать, что русские имеют в виду общественность, социальность, человечность и общечеловеч-ность. Категория соборности выражает здесь важнейшую черту идеологии интеллигентности - жизнь ради целей общечеловеческого благоденствия, что предполагает принципиально активную жизненную позицию и в отношении социальности, и в отношении собственной личности» (10, с. 510). Кроме того, жизнь ради общего блага может конкретизироваться очень по-разному: здесь нет, да и не может быть какого-то одного шаблона. В характеристике же онтологично-сти русской философии можно увидеть принципиальный выход к сверхличному, а это и есть жизнь ради целей общечеловече-
ского благоденствия, понятая предельно обобщенно.
Отсюда вытекает, что как только русская философская мысль начинала касаться отдельной личности, то есть ставить этические вопросы, то они сразу же превращались в идеологию этого общественного подвижничества и героизма. Русские философствующие писатели испытывали жгучую потребность очищения, чистоты перед народом, острое чувство не только честного, справедливого, человеческого отношения к народу, но именно внутренней чистоты обнаженной и очищенной совести. Эта жажда внутренней чистоты перед народом превращается далее в подлинный героизм и самоотверженное подвижничество. Не случайно «требование подвига» А.Ф. Лосев назвал чертой идеологии интеллигентности. «И революционеры XIX - XX веков, и подвижники допетровской Руси - одинаково аскеты, борцы, герои, полагающие свою жизнь за свою истину. Это пафос не устроения в жизни и не перестройки жизни, но коренного ее переделывания и преображения до конца» (10, с. 511).
И, наконец, очень важный признак русской философии и русского типа сознания - потребность в выработке целостного мировоззрения, понимание философии как поиска смысла жизни. «Если, наконец, мы теперь спросим себя, в чем же заключается русская философия как система, как логическое построение, то... необходимо будет сказать, что русская философия остро недолюбливает эти самые логические построения как таковые, причем эта нелюбовь очень часто превращается в прямую и острейшую ненависть ко всякому отвлеченному построению и к самой тенденции отвлеченно мыслить. В период мистической архаики мышление заменяется религиозными символами. В период светской литературы писатели предпочитают его художественным образам или моральной проповеди, или политическому памфлету. Но все и всегда в России предпочитают теории практику, и если можно, то революционную - русским не до отвлеченности. Русская литература есть вопль против созерцательности, отвле-
ченности, схематизма, и вся она есть художественная и моральная исповедь и проповедь, политический памфлет и разоблачение, религиозное и социальное пророчество и воззвание, сплошная тревога и набат, но ни в каком случае не отвлеченное рассуждение, не логическая система, не методическое построение» (10, с. 512).
Интересы общечеловеческого благоденствия, острейшее неравнодушие к несовершенствам жизни и всегда активная жизненная установка (хотя бы внутренне активная) и определяют генезис идеологии интеллигентности.
В статье А.Ф. Лосева важно именно обобщение, сведение к одному знаменателю (методологии, типу сознания) мыслителей и писателей «при всем огромном разнообразии и часто даже полной несовместимости фактически проповедуемых здесь мировоззрений» (10, с. 512). Это обобщение и создает историческую почву для определения идеологии интеллигентности.
Идеология интеллигентности представляет собой не простое перечисление, а определенную систему качеств. Это значит, что каждое отдельное качество приобретает свой специфический смысл и выражает специфику феномена интеллигентности только в плане целого данной системы. Можно ли четко отграничить справедливость и правду, тем более, что они связаны этимологически; справедливость и сострадательность, сострадательность и совестливость? Моральная жизнь личности целостна и потому моральные категории часто передают лишь ту или иную условность подхода к феномену моральной жизни. В известной степени каждая моральная категория может рассматриваться как микрокосм, выражающий все содержание макрокосма - моральной жизни. Так, если М.С. Каган в центр характеристики ставит «больную совесть» (11, с. 35), то Н.А. Бердяев считает, что это «правдоискательство» (12, с. 11). Каждое из этих определений и правильно и неточно одновременно. Это значит, что, характеризуя качества интеллигентности, мы будем исходить из принципиальной невозможности их жесткого разграничения или сведения интелли-
гентности к одному необходимому и достаточному признаку, что вполне допустимо в общественном сознании. Какие же качества определяют идеологию интеллигентности?
Это, прежде всего, обостренное чувство социальной несправедливости, что предполагает бескорыстие, правдивость, жажду добра, сострадательность, совестливость и выражается в небезразличии к судьбам человечества. Состояние, которое Ф.М. Достоевский выразил формулой: когда ты за все и за всех виноват. Философски это всегда позиция ответственности и свободы, когда отказ от свободы и ответственности не может быть оправдан никакими внешними обстоятельствами. «Справедливость всегда должна быть связана с глубоким переживанием сострадания и сочувствия» (13, с. 158). Это характеризует справедливость как важнейшее качество интеллигентности.
Вторым свойством интеллигентности является «больная совесть» (8, с. 95). Речь идет не просто о совестливости, которая должна быть признана атрибутом любого человека, а о совести в специфически интеллигентском понимании, когда жизнь по законам совести становится общим принципом отношения к миру. При этом смысловой акцент переносится на слово «больная», предполагающее особое отношение человека к миру. Это «осознание себя личностью, добровольно берущей на себя напряжение жизненных противоречий, а так же ответственность за то, что лично тебя не касается, не затрагивает, но касается и затрагивает других - близких и далеких, общество, народ, весь мир» (8, с. 94). Это «горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса: «Что есть правда?», гордость и - сострадание судьбе народа» (2, с. 114). Совестливый ум - признак и черта именно интеллигентской рефлексии, порожденной чувством сострадания к судьбе своего народа, чувством неизбежным и мучительным. «Вот это состояние общественной сопричастности и чувство человеческой боли, ставшее «второй натурой», и являются жизненным источником интеллигентности в высоком, не формальном значении слова» (8, с. 95).
Н Келеман Л.А.
ГЙИИ «Понятие «интеллигентность» в российской духовной традиции»
Третьим качеством является нравственный идеализм. В самом общем виде нравственный идеализм - это «вера человека в существование в этом мире чего-то святого, непоколебимого, значимого для всех честных людей» (14, с. 239). Нравственный идеализм по своему содержанию может быть религиозным или безрелигиозным, но по своей сути он всегда религиозен. Вера в святыню может выражаться в двух взаимосвязанных аспектах: стремление человека духовно возвысить свою личность, что формулируется в этике как идея нравственного совершенствования и установка на творчество духовных ценностей, включая идею служения человечеству. Понятие нравственного совершенствования тесно связано с понятием достоинства, смысл которого вне зависимости от религиозного или безрелигиозного понимания состоит в признании своей принадлежности к человеческому роду вообще. Так человеческое достоинство преодолевает рамки эгоизма природной и социальной детерминации, утверждая необходимость признавать и уважать достоинство других людей. Именно эта борьба за собственное достоинство играла большую роль у теоретиков народничества, в частности, у П.Л. Лаврова и Н.К. Михайловского (15, с. 187).
Четвертое качество - сострадание. Но сострадание, опять-таки не как качество индивидуальной морали, а как общий принцип отношения к миру и жизни, когда невозможным, оказывается, принять весь мир, если в нем пролита хотя бы одна единственная слезинка. Сострадание как синоним человечности. По словам Н.А. Бердяева, человечность является «одной из характерных русских черт, она относится к русской идее на вершинах ее проявления» (16, с. 113).
Пятое качество - антимещанство. Иванов-Разумник сводил к этому понятию, всю сущность интеллигентности (17, с. 378). Антимещанство, будучи само по себе характеристикой общечеловеческой, является специфическим интеллигентским качеством только при учете особенностей понимания мещанства в русском сознании. Проблема мещанства или буржуазности относится к
коренным проблемам интеллигентского сознания. В интеллигентских кругах антибуржуазность соединялась как с моральной проблемой справедливости, так и с религиозно-философской проблемой мещанства. В результате мещанство понималось не только как серость, узость духовного кругозора, безличность и торжество утилитарного духа (17, с. 378), как оскудение идеалов и подчинение низменным, эгоистическим интересам (18, с. 124), но как особая категория, выражающая «тенденцию современной цивилизации» к всеобщему отказу от духовно-религиозных ценностей (16, с. 116). Духовная буржуазность в таком аспекте понималась не этически, а метафизически, то есть как характеристика исторической эпохи с ее особенностями. Отсюда антимещанство должно представлять собой религиозно-ценностное отношение к миру. Это отношение свойственно не только русским религиозным философам, но религиозно-ценностным является почти весь русский атеизм и нигилизм, что находит свое выражение в преобладании моральной темы. Проблема антимещанства - это проблема активности и пассивности, творческих сил человека, проблема исторических перспектив развития человечества.
Шестая черта - гражданственность, что предполагает служение своей стране и своему народу и осознание сверхличной ценности такого долга и такого служения. Подчинение себя сверхличному, в свою очередь, является залогом обретения человеческого достоинства, подлинного возвышения собственного «я».
Таким образом, интеллигентность -специфическое свойство, определяемое российской национальной духовной традицией. «Интеллигентность» - это идеология универсальной моральной ответственности: обостренного чувства социальной справедливости, больной совести, нравсвенного идеализма, сострадания, антимещанства и гражданственности. Это особый способ «видеть», воспринимать и давать ответы на «вызовы», возникающие в социокультурном пространстве.
ЛИТЕРАТУРА
1. Судьба российской интеллигенции. - СПб., 1999.
2. Шукшин В.М. Монолог на лестнице // Культура чувств. -М., 1968.
3. Арнольдов А.И. Миссия интеллигенции: драмы и надежды / Институт педагогики и социальной работы РАО, Научно-исследовательский центр МГУ. - М.: Грааль, 2001.
4. Лихачев Д.С. Раздумья. -М., 1991.
5. Лихачев Д.С. Письма о добром и прекрасном. -М., 1985.
6. Моисеев Н.Н. Об интеллигенции, ее судьбе и ответственности // Социально-гуманитарные знания. - 1999. - № 2.
7. Романков Л.П. Интеллигенция - есть // Образование и культура Северо-запада России: Вып. 6. - СПб., 2001.
8. Толстых В.И. Об интеллигенции и интеллигентности // Вопросы философии. - 1982. - № 10.
9. Лосев А.Ф. Дерзание духа. -М., 1988.
10. Лосев А.Ф. Основные особенности русской философии // Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. -М., 1991.
11. Каган М.С. Педагогические проблемы воспроизводства российской интеллигенции // Образование и культура Северо-запада России: Вып. 6-СПб., 2001.
12. Бердяев Н.А. Самопознание: Опыт философской автобиографии. -М., 1991.
13. Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике. - Ростов-на-Дону, 1999.
14. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. - М., 2000.
15. Русская философия: Словарь /Под общ. ред. М.А. Маслина. -М., 1999.
16. Бердяев Р.А. Русская идея // Мыслители русского зарубежья. - СПб., 1992.
17. Иванов-Разумник Р.В. История русской общественной мысли: В 2 т. - СПб., 1911.
18. Булгаков С.Н. Сочинения: В 2 т. - М., 1993. -Т. 2.
Об авторе
Келеман Людмила Анатольевна, кандидат философских наук, доцент, докторант кафедра политологии и социологии СГУ. Сфера научных интересов - философская антропология, философия культуры.
