CC BY
44
21.7. ПОНЯТИЕ И СОЦИАЛЬНАЯ ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ КРИМИНАЛИЗАЦИИ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ ПРОТИВ ЛИЧНОСТИ, СОВЕРШАЕМЫХ В УСЛОВИЯХ ВООРУЖЕННОГО КОНФЛИКТА1
Бадло Марина Сергеевна, главный консультант отдела правового и кадрового обеспечения, государственный советник III класса
Место работы: Министерство топливно-энергетического комплекса и жилищно-коммунального хозяйства Краснодарского края
obadlo@gmail.com
Аннотация: в статье рассматриваются основные понятия и социальная обусловленность криминализации посягательств против личности, совершаемых в условиях вооруженного конфликта. В настоящее время, возникает необходимость освещения проблем в установлении ответственности за серьезные нарушения, противоречащие нормам правового сообщества.
По результатам проведенного анализа определения основных критериев социальной обусловленности криминализации посягательств против личности, совершаемых в условиях вооруженного конфликта автором внесено предложение гармонизации уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательства на личность, для наиболее эффективного урегулирования указанных общественных отношений.
Ключевые слова: социальная обусловленность, посягательства против личности, криминализация деяния, вооруженный конфликт, уголовная ответственность, права человека, уголовное преступление.
CONCEPT AND SOCIAL CONDITIONALITY OF CRIMINALIZATION OF ATTACKS AGAINST PERSONS COMMITTED IN THE CONTEXT
OF ARMED CONFLICT
Badlo Marina S., chief consultant of the Department of legal and personnel support, state Advisor of the III class Place of employment: Ministry of fuel and energy complex and housing and communal services of Krasnodar region
obadlo@gmail.com
Abstract: the article deals with the basic concepts and social conditionality of criminalization of attacks against the person committed in the context of armed conflict. Currently, there is a need to highlight the problems in establishing liability for serious violations contrary to the norms of the legal community.
According to the results of the analysis of the definition of the basic criteria of social conditionality criminalization of attacks against the person committed in the context of armed conflict, the author made a proposal to harmonize criminal law establishing responsibility for attacks on the person, for the most effective settlement of these social relations.
Keywords: social conditioning, encroachment against the person,criminalization of an act, armed conflict, criminal liability, human rights, criminal offense.
Согласно ст. 2 Конституции Российской Федерации, достоинство личности охраняется государством, и ничто не может быть основанием для его умаления [1, с. 907]. Уголовно-правовая охрана личности во время вооруженного конфликта внутригосударственного или международного характера имеет первостепенное значение для реализации основных принципов уголовной политики государств в отношении каждого гражданина, независимо от воюющей стороны. Также ч. 2 ст. 21 Конституции РФ закрепляет, что «никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам» [2, с. 907]. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации одной из стратегических целей обеспе-
1 На момент публикации статья является фрагментом диссертационной работы Бадло М.С., представленным на официальном сайте ФГБОУ ВО «Кубанский государственный аграрный университет имени И. Т. Трубилина» в разделе диссертационных работ, вынесенных на защиту.
чения национальной безопасности названа защита прав и свобод человека и гражданина (п. 42) [3]. Обращаясь к анализу понятия «преступление против личности, совершаемое в период вооруженного конфликта» в уголовно-правовом аспекте следует подчеркнуть важность установления смыслового содержания этой категории. Для отечественной правовой доктрины указанная проблематика относительно нова, в силу чего в ней отсутствует унифицированный подход к понятию преступления против личности во время вооруженного конфликта различного характера. Думается, что следует определять данное понятие как общественно опасное деяние, посягающее на жизнь, здоровье, половую свободу и неприкосновенность, права и свободы человека, совершенное в условиях вооруженных конфликтов внутригосударственного и международного характера. Как следует из приведенного определения, специфика указанного деяния проявляется в тех условиях, в которых оно совершается, а именно, вооруженный конфликт. В современном гуманитарном международном праве выделяются конфликты двух типов: международный и внутригосударственный. На взгляд С.А. Егорова, с точки зрения
международно-правового статуса сторон в вооруженном конфликте последние классифицируются сегодня на международные вооруженные конфликты, вооруженные конфликты международного характера, интернационализированные вооруженные конфликты немеждународного характера[4].
Внутригосударственный вооруженный конфликт порождает собой преступления различных категорий, влекущие привлечение к уголовной ответственности виновных лиц. Внутригосударственный вооруженный конфликт зачастую возникает из-за социально-политических противоречий, имеющихся в отношениях между субъектами противоборства.
Рассматривая осуществление уголовного правосудия в период международного вооруженного конфликта необходимо обозначить виды военных преступлений, характерных в данный период. Римский статут определяет военные преступления, совершенные во время международных конфликтов, и разделяет на две группы.
К первой группе относятся преступления, перечисленные в Женевских конвенциях 1949 г., совершенные в отношении раненых солдат и моряков, потерпевших кораблекрушение моряков, равно как и в отношении военнопленных. Помимо указанных лиц под защитой Конвенции находится и гражданское население на оккупированных территориях. К преступлениям данной группы Конвенция относит:
1. Убийство;
2. Пытки и антигуманное обращение, включая биологические эксперименты;
3. Намеренное причинение тяжких страданий или серьезного ущерба здоровью;
4. Значительное разрушение или присвоение чужого имущества, совершенное без военной необходимости, своевольно и незаконно;
5. Принуждение военнопленного или другое защищенное Конвенцией лицо служить силам враждебного государства;
6. Намеренное лишение военнопленного права на беспристрастный и официальный суд;
7. Незаконные депортация, перемещение, лишение свободы;
8. Взятие в заложники.
Во вторую группу входит более обширный спектр нарушений международного права, включая признанные I Протоколом к Женевским конвенциям и обычным правом преступления:
1. Запрещенные атаки на гражданское население, включая умышленные атаки на гражданское население как таковое, гражданские объекты, гуманитарные и миротворческие миссии, также и те атаки, о которых известно, что они могут вызвать случайную гибель и ранения мирных жителей или повредить гражданские объекты, и что они совершены излишне с точки зрения ожидаемого военного преимущества; атаки на медицинский персонал и его имущество, транспорт с эмблемами Красного креста или Красного полумесяца; атаки на объекты культуры, образовательные, научные, лечебные и благотворительные учреждения, культовые постройки и исторические памятники, если они не являются военными объектами;
2. Причинение вреда беззащитным людям, как то: убийство или ранение сдавшихся солдат; нанесение увечий, проведение над людьми научных экспериментов без медицинских оснований, способных привести к смерти и представляющих серьезную опасность для
здоровья; надругательство над личным достоинством, в частности унижающее обращение; различные формы сексуального насилия; использование живого щита;
3. Применение таких запрещенных методов ведения войны, как введение в заблуждение противника флагом перемирия, знаками отличий враждебной стороны или оОн, эмблемами Красного креста и Красного полумесяца; заявления о том, что противнику не будет пощады; грабеж, конфискация или уничтожение собственности противника без достаточной военной необходимости; использование запрещенных видов вооружений: ядов и отравляющего оружия, некоторых газов, разрывных пуль и другого оружия, перечисленного в поправке к Статуту;
4. Умышленное использование голода гражданского населения в качестве метода военного воздействия; призыв или вербовка на военную службу детей младше пятнадцати лет или их использование в военных действиях;
5. Запрещенные действия на оккупированной территории или против граждан враждебного государства, включающие прямое или косвенное переселение оккупирующей стороной своих граждан на чужую территорию; депортация или переселение всего, или части местного населения; отмена или приостановления действия законных прав граждан враждебного государства или принуждение их к принятию участия в военных операциях против своей страны[5].
Римский статут, в свою очередь, осуществил четкое разделение преступлений, совершенных во время международного вооруженного конфликта и конфликта немеждународного характера (п. «с». ч. 2. ст. 8)[6].
Как отмечает С.А. Егоров: «Если в войнах XVI в. на Европейском континенте число погибших насчитывает около 3 млн. чел., в XVIII в. - 5,2 млн., а в XIX в. - 5,5 млн., то в войнах XX в. число погибших возросло многократно» [7]. Также вышеуказанным автором проанализированы цифры погибших в двух мировых войнах: потери в первую мировую войну составляют 10 млн. жизней, количество жертв второй мировой войны превышает 50 млн., более половины которых является мирное гражданское население[8, там же].
По официальным данным потери нашего государства во второй мировой войне составили более 27млн. человек, более половины составляет гражданское население, однако, по неофициальным данным, число жертв составляет намного больше [9, там же].
Анализируя социальную обусловленность уголовно-правовой охраны личности в период вооруженных конфликтов различного характера, нельзя не отметить, что Российская Федерация является участницей целого ряда международных соглашений, что показывает небезразличное и ответственное отношение российского законодателя к вышеуказанной проблеме.
В XXI в. количество вооруженных столкновений, актов агрессии одного государства против другого, количество погибающего мирного и беззащитного населения растут с каждым годом. Цинизм ситуации особенно проявляется в том, что в результате политического, экономического и идеологического противостояния отдельных групп, основной мишенью становится именно мирное гражданское население. В качестве примера можно привести вооруженный конфликт в Дагестане, унесший немалое количество жизней людей.
Также нельзя не отметить Украину, вооруженный конфликт в которой повлек лишение жизни значительного числа людей. Согласно данным Организации
Объединенных Наций, число пострадавших в 2014 г. превысило 4,5 тыс. чел., среди которых обе стороны противодействия. Возникает вопрос: соответствует ли внутреннее уголовное законодательство современным тенденциям развития вооруженных конфликтов? Насколько эффективны нормы международного права, а именно так называемого «права вооруженных конфликтов»? Ведь в настоящее время мы не видим даже поверхностного соблюдения вышеуказанных норм, включая уголовное законодательство Украины.
Говоря о нарушении права вооруженных конфликтов, необходимо подчеркнуть, что данная отрасль международного права регламентирует отношения между воюющими сторонами путем договорных и обычных норм.
Национальное уголовное право формирует правовую систему в соответствии с нормами международного права, провозглашающими гуманизм основным принципом, согласно которому ни при каких обстоятельствах нельзя добивать или убивать беспомощных, раненых, больных лиц, намеренно не оказывать им необходимую жизненно важную медицинскую помощь и надлежащий уход, а также подвергать несчастных медицинским и научным экспериментам. Примером может служить период Второй мировой войны, когда немецкие ученые подвергали пленных и интернированных лиц бесчеловечным опытам и пыткам, служа «великой науке Третьего Рейха». Именно Германией было введено страшное понятие «жизнь, недостойная быть прожитой» (нем. LebensunwertesLeben). Также в Японии существовал специальный отряд вооружённых сил «371», исследовавший область биологического оружия и проводивший опыты именно на живых людях, попавших в плен [10].
По справедливому утверждению А.В. Лелькова, «для Российской Федерации проблема конфликтов и их урегулирования особенно актуальна. Внутренний вооруженный конфликт в Чеченской республике коснулся основных национальных ценностей, а также показал практическую сторону соотношения основных целей и выбора средств обеспечения внутренней безопасности по объему и пределам применения силовых методов. Основной проблемой ранее и в настоящее время остается исследование и подготовка национальным правоприменителем оптимизированной модели управления внутренним вооруженным конфликтом, а также основных способов применения особых политико-правовых режимов для решения вопросов его локализации и урегулирования, в соответствии с действующими нормами международного уголовного права» [11, стр. 7].
Вопрос о правомерности применения силы в вооруженных конфликтах немеждународного характера был поставлен в Европейском Суде по правам человека впервые в феврале 2005 г. Рассматривался он относительно событий Чеченской войны на территории РФ в связи с исками: Исаева против России; Юсупова и Базаева против России. В своем решении Европейский суд по правам человека признал, что РФ нарушила обязательства, а именно право на жизнь, гарантированное ч. 1 ст. 2 Конвенции, поскольку не выполнила обязанности защищать жизнь заявителей. Помимо этого, в вину РФ вменялось и невыполнение обязанности по обеспечению проведения эффективного расследования по указанным фактам [12].
Примечателен тот факт, что Россией данное решение не опротестовано.
В докладе Верховного комиссара по правам человека о систематических изнасилованиях, сексуальном рабстве и сходных с рабством практиках в период вооруженных конфликтов от 18 июля 2002 г. освещается проблема осуждения преступлений против личности, совершенных военными вооруженных сил РФ в Чечне [13].
Одним из наиболее резонансных дел было дело полковника Ю.Д. Буданова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 105; ч. 3 ст. 126; п. «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ, и подполковника в/ч 13206 И.И. Федорова, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «а», «б», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ. Полковник Ю.Д. Буданов, командовавший в 1998-2000 гг. 160-ым гвардейским танковым полком, был арестован 27 марта 2000 г. по обвинению в похищении, изнасиловании и убийстве 18-летней чеченки Эльзы Кунгаевой. После полученных результатов проведенных экспертиз и показаний участников дела обвинение с полковника было снято. 25 июля 2003 г. приговором Северо-Кавказского окружного военного суда Ю.Д. Буданов был осужден по статьям «убийство», «похищение человека», «превышение должностных полномочий». Путем частичного сложения наказаний было назначено наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима и лишения права занимать должности, связанные с организационно-распорядительными функциями в госорганах сроком на 3 года. Дело Ю.Д. Буданова имело большой общественный резонанс, т.к. очень многое осталось невыясненным, а показания, результаты экспертиз и факты совпадают лишь частично[14].
Ещё одним знаковым процессом против российских военных был суд над С.В.Аракчеевым и Е.С. Худяковым. С.В.Аракчеев подозревался в убийстве трех рабочих в Чечне. После двух оправдательных приговоров третий суд приговорил Е.С. Худякова и С.В. Аракчеева за совершение преступлений, предусмотренных п. «а», «ж», «з», «л» ч. 2 ст. 105, п. «б» ч. 3 ст. 162, ч. 1 ст. 167, ч. 1 ст. 16, ч. 2 ст. 35, п. «а», «б» ч. 3 ст. 286, ч. 1 ст. 325 УК РФ, к наказанию в виде лишения свободы сроком на 17 и 15 лет в исправительной колонии строгого режима [15].
Как подчеркивает Т.В. Кувырченкова: «...имеющиеся факты, свидетельствующие о последствиях нарушений прав человека на территории Северного Кавказа в рамках проведения антитеррористической операции, подтверждают необходимость совершенствования российского законодательства, что предполагает проведение соответствующих теоретических исследований, посвященных вооруженным конфликтам немеждународного характера» [16, стр. 7]. В свою очередь М.А. Рыльская, исследуя проблемы регулирования внутренних вооруженных конфликтов, отмечала, что «.опыт развития ситуации на Северном Кавказе показал, что правоохранительные органы оказались не в состоянии своевременно выявить угрозу возникновения социально-политических конфликтов и предотвратить их дальнейшую эскалацию. В немалой степени этому способствуют несоответствие действующей нормативной базы, недостаточность информированного обеспечения управленческих решений, низкая оперативность реагирования органов внутренних дел на развитие конфликта в его начальных стадиях.
Кроме того, события в Северо-Кавказском регионе обнажили всю серьезность проблемы недостаточного
уровня правового регулирования внутреннего вооруженного конфликта в российском национальном законодательстве [17, там же].
Резюмируя изложенное, а также проведя анализ исследуемой темы работы, хотелось бы отметить следующие выводы теоретического и законодательного характера:
- Под преступлением против личности во время вооруженного конфликта различного характера следует понимать общественно опасное деяние, посягающие на жизнь, здоровье, половую свободу и неприкосновенность, права и свободы человека, совершенное в условиях вооруженных конфликтов внутригосударственного и международного характера.
- Все подобные преступления, на наш взгляд, следует подразделять на две группы:
К первой группе относятся преступления, перечисленные в Женевских конвенциях 1949 г., совершенные в отношении раненых солдат и моряков, потерпевших кораблекрушение моряков, равно как и военнопленных, гражданского населения на оккупированных территориях. К первой группе относятся:
1. Убийство;
2. Пытки и антигуманное обращение, включая биологические эксперименты;
3. Намеренное причинение тяжких страданий или серьезного ущерба здоровью;
4. Значительное разрушение или присвоение чужого имущества без военной необходимости и совершенное своевольно и незаконно;
5. Принуждение военнопленного или другое защищенное Конвенцией лицо служить силам враждебного государства;
6. Намеренное лишение военнопленного права на беспристрастный и официальный суд;
7. Незаконные депортация, перемещение, лишение свободы;
8. Взятие в заложники.
Во вторую группу входит более обширный спектр нарушений международного права, включая признанные Гаагским уставом, I Протоколом к Женевским конвенциям и обычным правом преступления:
1. Запрещенные атаки на гражданское население, включая
- умышленные атаки на гражданское население как таковое, гражданские объекты, гуманитарные и миротворческие миссии, также и те атаки, о которых известно, что они могут вызвать случайную гибель и ранения мирных жителей или повредить гражданские объекты, и что они совершенны излишне с точки зрения ожидаемого военного преимущества;
- атаки на медицинский персонал и его имущество, транспорт с эмблемами Красного креста или Красного полумесяца;
- атаки на объекты культуры, образовательные, научные, лечебные и благотворительные учреждения, культовые постройки и исторические памятники, если они не являются военными объектами;
2. Причинение вреда беззащитным людям, как то:
- убийство или ранение сдавшихся солдат;
- нанесение увечий, проведение над людьми научных экспериментов без медицинских оснований, не в их интересах, способных привести к смерти и представляющих серьезную опасность для здоровья;
- надругательство над личным достоинством, в частности унижающее обращение;
- различные формы сексуального насилия;
- использование живого щита;
3. Применение таких запрещенных методов ведения войны, как
- введение в заблуждение противника флагом перемирия, знаками отличий враждебной стороны или ООН, эмблемами Красного креста и Красного полумесяца;
- заявления о том, что противнику не будет пощады;
- грабеж, конфискация или уничтожение собственности противника без достаточной военной необходимости;
- использование запрещенных видов вооружений: ядов и отравляющего оружия, некоторых газов, разрывных пуль и другого оружия, перечисленного в поправке к Статуту;
4. Умышленное использование голода гражданского населения в качестве метода военного воздействия; призыв или вербовка на военную службу детей младше пятнадцати лет или их использование в военных действиях;
5. Запрещенные действия на оккупированной территории или против граждан враждебного государства, включающие
- прямое или косвенное переселение оккупирующей стороной своих граждан на чужую территорию;
- депортация или переселение всего или части местного населения;
- отмена или приостановления действия законных прав граждан враждебного государства или принуждение их к принятию участия в военных операциях против своей страны.
Социальная обусловленность уголовно-правовой охраны личности в период вооруженных конфликтов складывается из оценки значимости, объективной необходимости и гармонизации уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за посягательства на личность, и представляет собой необходимость, соответствие и адекватность наиболее эффективного урегулирования указанных общественных отношений.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 85,3%.
Список литературы:
1. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктри-нальное толкование / под ред. Г.М. Резника. М., 2005 [1].
2. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктри-нальное толкование / под ред. Г.М. Резника. М., 2005 [2].
3. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. // Российская газета. 2015. 31 дек. [3].
4. Егоров С. А. Вооруженный конфликт и международное право: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999 [4].
5. Международныйуголовныйсуд. Amnestylnternational. International Criminal Court Fact Sheets // Журнал «Индекс». 2001 [5].
6. Римский статут международного уголовного суда // Консультант Плюс-2017. (дата обращения: 15 мая 2017 г.) [6].
7. Егоров С. А. Вооруженный конфликт и международное право: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1999 [7,8, 9].
8. Центральный государственный архив Советской армии. Путеводитель. В 2-х т. Т. 1. // URL: http://jud.k-shkole.ru/detskie/80200050782f4b18d476932687c99771.htm (дата обращения 18 мая 2017 г.) [10].
9. Лельков А.В. Внутренний вооруженный конфликт и проблемы его урегулирования: политико-правовой аспект: дис. .канд. юрид. наук. М., 2006[11].
10. The European Court of Human Rights. Some facts and figures. Strasbourg, 2011. // URL:http://www.earthinpictures.com/world/france/strasbourg/ european_court_of_human_rights_building.html (датаобра-щения 17 марта 2016 г.) [12].
11. Report of the High Commissioner for Human Rights, Systematic rape, sexual slavery and slavery-like practices during armed conflict // E/CN. 4/Sub. 2/2002/28, July 18, 2002 [13].
12. Дело Юрия Буданова // Коммерсант. 2011. 18 ноября [14].
13. Приговор Северо-Кавказского окружного военного суда по делу Е.С. Худякова и С.В. Аракчеева от 27 декабря 2007 г. // URL: http://www.arakcheev.info/case/third/sentence (дата обращения: 14 декабря 2015 г.) [15].
14. Кувырченкова Т.В. Конституционно-правовая защита прав человека в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера: дис.... канд. юрид. наук. М., 2006 [16,17].
РЕЦЕНЗИЯ
на статью «Понятие и социальная обусловленность криминализации посягательств против личности, совершаемых в условиях вооруженного конфликта» аспиранта кафедры уголовного права, уголовно-исполнительного права и криминологии Кубанского Государственного Университета Бадло Марины Сергеевны Статья М.С. Бадло посвящена проблеме рассмотрения и внесения новых предложений по конситуации криминализации вышеуказанного уголовного деяния.
Актуальность данной статьи не вызывает сомнения, поскольку в настоящее время возникает необходимость обеспечения уголовно-правовой охрана личности во время вооруженного конфликта внутригосударственного или международного характера, имеющей первостепенное значение для реализации основных принципов уголовной политики государств в отношении каждого гражданина, независимо от воюющей стороны и являющейся одной из важных проблем мирового сообщества.
Автором проведена серьезная работа по определению основных критериев социальной обусловленности криминализации посягательств против личности, совершаемых в условиях вооруженного конфликта.
Научная статья М.С. Бадло «Понятие и социальная обусловленность криминализации посягательств против личности, совершаемых в условиях вооруженного конфликта» соответствует всем требованиям, предъявляемым к работам такого рода. Данная статья может быть рекомендована к публикации.
Доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии КубГУ
Грошев Александр Васильевич
