CC BY
622
О. В. Степанищенко
ПОНЯТИЕ И ПРИРОДА ПОЛИТИЧЕСКИХ ЦЕННОСТЕЙ
В системе ценностей, формируемых на макроуровне социальной и общественной жизни особое место занимают «политические ценности». Как особый класс они стали исследоваться сравнительно недавно, в то же время некоторые «конкретные» ценности, впоследствии отнесенные к политическим, упоминались еще античными философами (первые представления о демократии, равенстве граждан, об идеальном государстве у Платона, о государстве, как форме «общения подобных друг другу людей ради достижения возможно лучшей жизни» у Аристотеля и др.).
Тесно связаны с пониманием политических ценностей и представления средневековых ученых, утверждавших, что высшее благо есть Бог и он же — основной источник власти: в сотворенном Богом мире всякая власть исходит от Бога: власть человека над природой (Быт. 1.28), мужа над женой (Быт. 3.16), родителей над детьми (Лев. 19.3), царя над подданными. В качестве высшей политической ценности у Августина рассматривается «небесное отечество», «град божий», а у Ф. Аквинского политическая власть выступает авторитетным учреждением, устанавливающим и предписывающим правила, способствующие общему благу.
В эпоху Просвещения идеи эффективного государственного устройства как источника и носителя целого ряда ценностей для граждан получают новое развитие (теории естественного права и общественного договора, концепция государства, которое призвано заботиться об общем благе, идеи гражданского равенства и др.). Вместе с тем само понятие «политические ценности» впервые появляется только в ХК в. в результате развития либеральной и социалистической политической мысли.
А. де Токвилль одним из первых сформулировал идеи демократических ценностей, говоря «о близящемся неизбежном наступлении демократии во всем мире». Общество, отмечал он, меняет свой облик, человечество преобразует условия своего существования, и в недалеком будущем его ожидают перемены в судьбах. Этот процесс установления равенства носит неизбежный, всемирный и долговременный характер. При этом под демократией Токвиль в первую очередь понимал движение общества к равенству, которое сметало все привилегии, особенно в области политики. Наряду с таким значением, он понимал под демократией и стремление к уравниванию всех сторон жизни общества, и республиканскую форму правления, и народ, и всеобщее избирательное право.
Идеи социалистических ценностей разрабатывали Ш. Фурье, Р. Оуэн, а позже К. Маркс, В. И. Ленин и др. Социалистическая парадигма основывалась на идеях примата ценностей общественных. Развивая положения об их доминировании, социалисты подчеркивали и различия ценностных систем. Так, К. Маркс утверждал, что «у республиканца иная совесть, чем у роялиста, у имущего — иная, чем у неимущего, у мыслящего — иная, чем у того, кто не способен мыслить» [1, с 25].
© О. В. Степанищенко, 2011
В первой половине ХХ в. проблема политических ценностей исследовалась преимущественно в рамках социальной психологии. В сферу интересов представителей политической науки она попала только в 50-60-е годы XX столетия в связи с разработкой общей концепции политической культуры. Рассматривая политическую культуру как психологический феномен, Г. Алмонд и С. Верба отметили, что ее центральным компонентом (наравне с чувствами и знаниями) выступают политические ценности, которые обусловливают предрасположенность субъектов к определенным типам поведения в рамках существующей политической системы [2]. Это позволило выделить три типа политических ценностей, соответствующих трем типам политической культуры: традиционные, подданнические и либерально-демократические. Дальнейшие исследования в этой области привели к установлению взаимозависимости типов политического процесса и политических ценностей [3, с. 66-67], при этом Л. Пай, автор данной концепции, выделял два базовых политических процесса — западный и незападный, каждому из которых соответствуют определенные ценности — демократические и коллективистские.
Значительный вклад в разработку теории политических ценностей внесли представители культурологического направления: Р. Инглхарт, Л. Халман, Ш. Шварц, Р. Эриксон. Их работы были посвящены выявлению механизмов формирования и трансформации политических ценностей, разработке их типологии, определению степени влияния на политическое поведение субъектов.
Достаточно активно ценностная проблематика исследовалась и российскими учеными. Прежде всего отметим, что задолго до появления работы О. Шпенглера, А. Тойнби, Г. Алмонда, С. Вербы исследованием различий в ценностном мировоззрении представителей различных типов социумов занимался Н. Я. Данилевский. В монографии «Россия и Европа», написанной еще в 1875-1878 гг., он впервые обратил внимание на различие «социокультурных типов», которые впоследствии были названы «локальными цивилизациями». Н. Я. Данилевский выделил одиннадцать локальных цивилизаций: романо-германская, китайская, арабская, индийская, латиноамериканская и др. К отдельной локальной цивилизации была отнесена и Россия.
Разнообразие культур, этносов, социально-государственных устройств, локальных цивилизаций, языков отражает в себе разнообразие социально-исторических траекторий развития тех или иных народов, государств, цивилизаций. Это разнообразие формирует особые системы социальных, общественных, политических ценностей.
Значительный вклад в исследование психологических аспектов формирования политических ценностей внесли труды отечественных ученых В. Н. Мясищева и Д. Н. Узнадзе. С их точки зрения, факторы, формирующие социально-политические установки и ценности, — это, с одной стороны, социальные потребности, связанные с включением индивида в первичные и другие контактные группы, а с другой — соответствующие социальные ситуации. При этом и установки, и ценности оказывают непосредственное воздействие на поведение личности, «превращая поведенческий акт в предмет осмысления» [4, с. 128].
Дальнейшее изучение этих вопросов в российской науке связано с именами В. П. Тугаринова, Г. И. Саганенко, В. А. Ядова, Г. Г. Дилигенского.
В. П. Тугаринов стал одним из первых российских ученых, введших в обиход понятие «политические ценности». Опираясь на исследования предшественников, он сформулировал общее понятие ценностей: «Ценности суть предметы, явления и их
свойства, которые нужны членам определенного общества или класса или отдельной личности в качестве средств удовлетворения их потребностей и интересов, а также идеи и побуждения в качестве нормы, цели или идеала» [5, с. 261]. В классификацию ценностей, основывающуюся на структуре общественных явлений он, наряду с материальными и духовными, включает и социально-политические: общественный порядок, мир, безопасность, свободу, равенство, справедливость, человечность [5, с. 277], а также выделяет наличные экзистенциальные, целевые и нормативные ценности. Первые существуют реально, вторые задуманы как цели деятельности и в большинстве случаев предполагают наличие правил, норм, идеалов и реализуются согласно этим нормам. Эти классификации ценностей являются «открытыми», то есть могут быть дополнены.
Развивая эту идею, В. Д. Виноградов утверждает, что «... конкретный предмет становится ценностью не сам по себе, а оценивается с точки зрения определенного идеала или идеи конкретных свойств и особенностей данного типа предметов. Постоянно воспроизводящиеся предпочтения на протяжении какого-то временного отрезка составляют основу ценностного положения любого социального или политического субъекта. Система предпочтений как совокупность элементов группового сознания и как основа формирования политических ценностей является, таким образом, существенным фактором, определяющим условия инициирования, детерминации всего политического процесса» [6, с. 12].
Позиция Г. Г. Дилигенского принципиально отличается от той, которую занимал
В. П. Тугаринов. С одной стороны, он рассматривает социально-политические установки как важнейший механизм приобщения личности к культуре общества или социальной группы, «ибо те ценности, верования, идеи, в которых запечатлены исторически сложившиеся типы общественно-политического сознания, органически входят в национальные, региональные и социально-групповые культуры» [7, с. 184]. С другой стороны, политические ценности, по его мнению, формируются как результат потребностно-мотивационной сферы личности: «.требования свободы и равенства в конечном счете восходят к потребности в индивидуальной автономии, однако такую ценностно-мотивационную форму эта потребность приобретает в определенных исторических условиях. Политическая свобода и демократия имеют для человека, как бы он ни дорожил ими, инструментальное значение — они суть внешние условия для выявления и утверждения индивидуальности за пределами социально-политической сферы (в бизнесе, интеллектуальном или культурном творчестве, выборе вида и места трудовой деятельности и т. д.). В самой же этой сфере индивиду, если он, конечно, не профессиональный политик, делать нечего: в ней господствуют отчужденные от него социальные институты (делегирование власти избираемым депутатам или президентам отнюдь не означает, как известно, активного участия избирателей в общественнополитической деятельности)» [8, с. 79].
В «Психологической энциклопедии» дается следующее определение политических ценностей: «ценности, имеющие отношение к поведению или целевым состояниям, которые связаны с политической деятельностью отдельного человека или с политической системой в целом, чьи предпочтения могут также быть политическими по своему характеру» [9].
Политические ценности входят как составная часть в набор социальных, выражая осмысление политического опыта, а также в структуру ментальности, или обществен-
ной психологии. Так, одни и те же политические явления в зависимости от ментальности и сложившейся системы ценностей будут пониматься и интерпретироваться по-разному. В качестве субъекта политических ценностей могут выступать любой гражданин или различные социальные группы.
Можно констатировать, что в мировой политической культуре и на практике сложился ряд парадигмальных наборов ценностей. К ним можно отнести консервативные, либеральные, коммунистические, социалистические, национально-этнические, пацифистские и иные.
Ценности тесно связаны со структурой общества, наличным разделением труда в нем. В этой системе они приобретают общегосударственный, классовый или корпоративный характер.
Формирование и статуирование систем ценностей происходит в зависимости от материального положения, способа социализации, половозрастных особенностей, уровня развития индивида, его включенности по мере личностного и социального развития в те или иные социальные группы и т. д.
В зависимости от уровня продуцирования можно дифференцировать политические ценности граждан и социальных групп, формируемые на микроуровнях социальной стратификации общества, и определенную категорию социально-политических ценностей, формируемую и развивающуюся на макроуровне, то есть на уровне государства. Этот «комплекс» политических ценностей часто называют идеологией.
Впервые понятие «идеология» было введено в научный оборот в начале XIX в. французским мыслителем А. Л. К. Дестютом де Траси. Будучи последователем сенсуалистической гносеологии Дж. Локка, он использовал данный термин для обозначения учения об идеях, понимаемого им как учение об общих закономерностях происхождения идей из содержания чувственного опыта. Данное учение должно было служить основой для руководства как в науке, так и в социальной жизни. Поэтому А. Л. К. Де-стют де Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, политики, права.
Впоследствии сущность идеологии исследовали: К. Маркс и Ф. Энгельс, рассматривавшие идеологию как конструкт, в соответствии с которым мир является воплощением идей, мыслей, принципов; В. Парето, утверждавший, что важнейшими свойствами идеологии являются чувства и вера; К. Манхейм, понимавший под идеологией идеи, влияющие на ситуацию, которые в действительности не могут реализовать свое потенциальное содержание.
Тот факт, что идеологическая проблематика активнее всего разрабатывалась именно в рамках марксистской теории, в известной степени ее «дискредитировал». Не случайно в середине XX в. в западноевропейской общественно-политической мысли некоторые политологи и социологи, в частности Р. Арон (1905-1983), Д. Белл, К. Поппер и др., выступили с идеей утверждения в науке объективности и беспристрастности, которая получила название деидеологизации общественной мысли. Эта концепция, с одной стороны, представляла современную буржуазную идеологию в качестве беспартийной «чистой науки», а с другой — дискредитировала под предлогом «ненаучности» идеологические концепции левых, в первую очередь марксистскую. Существовавшие ранее концепции из-за отсутствия в них «научности» объявлялись «светской религией» или же идеологизированным фанатизмом. Одновременно с этим усиленно начинает культивироваться идея о конце идеологии, замене идеологических догм научными представлениями. Так, Р. Арон в работе «Опиум интеллектуалов»
(1955) рассматривает идеологии как комплекс описательных и оценочных взглядов, характерных для определенных общественных групп и классов, с помощью которых они интерпретируют социальную действительность. Такой идеологический подход к анализу общественной жизни заканчивается, и на смену ему приходит прагматическая истина и социальная инженерия, опирающаяся на научную интерпретацию общественной жизни. Существование идеологии относится к разряду мифотворчества, она считается характерной для несовершенных обществ — доиндустриальных и вступивших в начальный период индустриализации. В индустриальном и постиндустриальном обществе они не приемлемы.
Д. Белл в сборнике статей «Конец идеологии» (1969) в качестве причин исчезновения или утраты влияния идеологии на жизнь общества называет следующие:
— практику XX в., принесшую человечеству фашистскую идеологию и концентрационные лагеря;
— глубокие изменения в капиталистическом обществе на этапе его «постиндустриального» развития;
— признание значительной частью интеллектуальной элиты Запада таких социальных и политических ценностей, как социальная политика, смешанная экономика, политический плюрализм, децентрализация власти.
Но концепции деидеологизации просуществовали недолго. Уже в 70-е годы на Западе возникла концепция реидеологизации, основной аргумент которой сводился к тому, что для сохранения и развития капиталистического строя ему обязательно нужна идеология, но обновленная и учитывающая присущие ему изменения. Отсутствие идеологии ведет к тому, что «идеологический вакуум» заполняется враждебными капитализму учениями, которые его подрывают. В качестве панацеи предлагалось идеологически обновить капитализм, а в качестве рецептов — сосредоточить основное внимание не столько на теоретическом осмыслении различных сторон жизни общества, сколько на разработке социальной инженерии, технике манипулирования сознанием и поведением людей при помощи средств массовой информации и социальной психологии.
Путь, который проходит сегодня российская общественно-политическая мысль, в известной степени повторяет тот, который прошла западная политология в 6070-х годах ХХ в. Отвержение идей социалистического развития в их советском варианте, автоматически привело и к отрицанию идеологии как важного элемента функционирования крупных социальных систем. Совершенно естественным представляется в этой связи и возвращение представлений о необходимости идеологии в качестве определенной скрепляющей первоосновы крупных социальных систем. Причиной реидеологизации, признания идеологии как важного компонента общественного развития является, по мнению автора, их ценностная природа.
Многие исследователи отмечают тот факт, что основа идеологии — это определенный ценностный комплекс. Так, Т. Парсонс утверждает, что идеологии есть системы ценностей данного общества. К. Ленк — что это такая система ценностей, которая легитимирует существующий в данном обществе порядок господства, У. Матц — что это системы ценностей, которые, выступая в качестве политического мировоззрения, имеющего силу веры, обладают особенно большим ориентационным потенциалом и потому способны обуздывать связанные с кризисом процессы социальной аномии. Таким образом, идеология выполняет исключительно важную функцию формирова-
ния целей и ориентиров для политических действий, конституирования и сохранения устойчивости социальной системы.
Несмотря на то, что в последнее время идеологическое сознание все чаще трактуется как сознание ценностное, представления об особенностях такого типа сознания существенно разнятся. Так, по мнению ряда авторов, идеологическому сознанию присущи такие качества, как спекулятивность, догматичность, апологетичность, авторитарность [10, с. 345].
Иначе определяют сущностные черты идеологии А. Демидов и А. Федосеев: систематизированный, теоретический характер, способность целостного отражения интересов классов, других социальных групп, стремление превратиться в элемент массового сознания, мотив политической деятельности. «Любой субъект политики, — утверждают эти авторы, — нуждается в идеологии — средстве духовного сплочения и руководства, которое направляет поведение людей в сфере политических отношений, формирует волю, стремление к политическому действию, мобилизует их активность, способствует социальной интеграции групп, вовлеченных в политическое действие или готовящихся к нему. С полным основанием можно назвать идеологию «векторным» направляющим мышлением, приводящим политическое действие в соответствие с определенными интересами» [11, с. 145].
По нашему мнению, исходя из ценностного подхода к определению идеологии, последнюю можно трактовать как важнейший конструкт, интегрирующий общественные представления о социально-политических основах конкретного социума, выполняющий функции объединения, целеполагания, поддержания целостности, обеспечения его безопасного и устойчивого развития. Иначе говоря, идеология есть объективная характеристика практически любой социальной системы. Утверждать, что идеология в принципе «не есть хорошо», так же наивно, как и отрицать политику, государственное устройство и другие фундаментальные конструкты.
Качественное содержание идеологии представляется проблемой совершенно иного порядка и возникновение таких идеологических систем, как фашистская или коммунистическая отнюдь, не является причиной для отрицания идеологий как таковых, так же как периодическое появление государств-агрессоров не является основанием для отрицания государственного мироустройства.
В современной политологии идеологию и идеологическое сознание рассматривают на трех уровнях. Первый, самый высокий, — концептуально-теоретический, или уровень социальной философии (суперидеологии). Это уровень, на котором создаются политико-идеологические теории, разрабатываются новые системы ценностей, способные регулировать поведение людей.
Второй, программно-политический, — собственно идеологии. На этом уровне система идей, ценностей, идеалов переходит в цели, переводится на язык партийно-политических программ, требований, уставов, норм, предполагает выработку стратегии и тактики действий. Иными словами, вместе с целями движения разрабатывается вопрос о методах и средствах их достижения с выработкой соответствующих нормативных правил.
Третий — актуализированный уровень массового сознания (идеологии-чувства). Он характеризует степень усвоения массовым сознанием идей, целей, идеалов и ценностей соответствующей идеологии.
В отечественной литературе до последнего времени можно было встретить противопоставление идеологии как теоретического уровня общественного сознания массовому сознанию, которое сводилось к массовой психологии. Но нельзя отнимать у идеологических убеждений граждан рациональный элемент, без которого нет ни идеологии, ни ценностного отношения к действительности. Идеологические взгляды, формируемые в результате целенаправленных пропагандистских усилий государства или каких-либо оппозиционных структур, представляют довольно отчетливый срез идеологического сознания, а идеологические установки на этом уровне, в отличие от массового повседневного сознания, отличаются высокой степенью устойчивости.
Сегодня широкую известность получила медиология — новое направление в изучении идеологии и ценностного сознания. Ее разрабатывает французский ученый Р. Дебре, бывший в начале 80-х годов ХХ в. советником президента Ф. Миттерана. Мир материального производства, считает Дебре, все знают достаточно хорошо: товары, услуги, продукты. Но очень плохо известен мир обращения ценностей, идей и представлений, однако именно этот мир становится все более определяющим. Медиология занимается анализом того, как идея превращается в материальную силу. Она изучает механизм действия идей, собственно технику их функционирования, особый способ включения техники в поле идеологий. В книгах «Курс общей медиологии» и «Медиоло-гические манифесты» Р. Дебре описывает, как идеи становятся властью, манифесты — партиями и т. д. [12].
Показательным представляется тот факт, что именно Р. Дебре был одним из первых на Западе, кто предсказал распад Советского Союза. Такой вывод он сделал на основании утраты СССР свойственной ему в первые десятилетия его существования способности производить символы, формировать воображение людей с помощью фильмов, музыки, песен, звезд кино и т. д. В соревновании с Америкой, считал Дебре, советские руководители не поняли, что танковые дивизии не могут конкурировать с рок-н-роллом. Последний — сильнее. Политики СССР этого не понимали, потому что этого не понимал и К. Маркс, считавший идеологию отражением базиса. Но это не совсем так. Идеология — это созидательная и динамичная сила [12, с. 119].
Анализ сущности понятия «политическая ценность», его эволюции, структуры и функций позволяет утверждать следующее. «Политические ценности» представляют собой сложный конструкт, который целесообразно рассматривать, по крайне мере, на двух уровнях формирования — микро- и макросоциума. На уровне микросоциума политические ценности представляют собой одну из подсистем социальных ценностей
— комплекса целей, установок, идеалов в сфере общественных и социально-политических отношений, отражающих интересы и потребности конкретной социальной группы (партии, класса, общественной группы и т. п.). Переходя на более высокий уровень макросоциума, в первую очередь — государства, система политических ценностей трансформируется в систему идеологическую. Идеологии присущи всем без исключения макросоцумам, что подтверждает их объективную природу. Более того, именно на этом уровне наиболее отчетливо проявляются функции политических ценностей — конституирующая, ориентирующая, нормативная, объединяющая, обеспечивающая сохранение и устойчивость данной социальной системы.
Попытки деидеологизации и столь «сложное» восприятие идеологии как таковой в современной отечественной политологии являются следствием доминирования на протяжении длительного времени определенной «советской идеологии». Результатом
такого восприятия идеологии стало и появление в Конституции РФ нормы, согласно которой «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» [13, ст. 13, п. 1, 2]. Вполне примечательным в этой связи представляется тот факт, что подобных норм нет в конституции ни одной из развитых стран. Признание многопартийности (ст. 13 п. 3 Конституции РФ) и запрет создания и деятельности общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (ст. 13 п. 4 Конституции РФ) являются вполне достаточной гарантией, исключающей появление тоталитарных форм, в том числе и идеологического господства.
В то же время массовая деидеологизация в России привела к тому, что «с водой выплеснули ребенка», сформировались так называемый идеологический вакуум, социальная и политическая аномия, что представляет серьезную угрозу для самого существования российского государства.
Непродуктивность полного отрицания идеологии достаточно широко признана западной политологией. В России, в том числе и для представителей самого высокого уровня власти, также все более очевидной становится необходимость формирования некоей объединяющей системы ценностей. Так, в 2007 г. В. В. Путин в Послании Федеральному собранию говорил: «... хотел бы отметить, что духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности — это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность. Убежден, общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров. Когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории. Именно это национальное богатство является базой для укрепления единства и суверенитета страны. Служит основой нашей повседневной жизни, фундаментом экономических и политических отношений» [14].
Достаточно деликатно формулирует свои представления об общей для россиян системе ценностей и нынешний Президент РФ Д. А. Медведев: «.уверен, что у каждой нации должен быть набор понятных принципов и целей, которые объединяют людей, живущих в одной стране. И строятся эти принципы на вполне реальных задачах, востребованных обществом. Это прежде всего свобода и справедливость. Второе — это гражданское достоинство человека. Третье — его благополучие и социальная ответственность... С одной стороны, мы во многом вернулись к нашим традициям, к собственным культурным ценностям. Именно они и составляют нашу национальную идентичность. И при этом являются неотъемлемой частью всей мировой цивилизации» [15].
Неотъемлемым элементом государственной политики, несомненно, должна быть и вербализация определенной системы ценностных предпочтений в социально-политической сфере, разделяемых большинством граждан.
Литература
1. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. М.: Госполитиздат, 1955. 798 с.
2. Almond G. A., Verba S. The Civil culture. Boston: Litl, Brown, 1965. 247 c.
3. Пай Л. Незападный политический процесс // Политическая наука. 200З. № З. С. 66-87.
4. Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки // Психологические исследования. М., 1966. 451 с.
5. Тугаринов В. П. Избранные философские труды. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1988.
6. Виноградов В. Д. Политические ценности в жизнедеятельности людей // Тугариновские чтения: материалы научной сессии. Сер. «Мыслители». Вып. 1. СПб., 2000. С. 11-14.
7. Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология: учеб. пособие для вузов. М.: Наука, 1994. З04 с.
8. Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 2007. URL: http://www.gumer.info/ bibliotek_Buks/Psihol/dilig/01.php (дата обращения: 10.12.2010).
9. Корсини Р., Ауэрбах А. Психологическая энциклопедия. URL: http://vocabulary.ru /dictionary (дата обращения: 04.11.2011).
10. Ирхин Ю. В., Зотов В. Д., Зотова Л. В. Политология: учебник. М.: Юристъ, 2002.
11. Демидов А., Федосеев А. Основы политологии. М., 2009. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_ Buks/Politolog/01.php (дата обращения: 10.12.2010).
12. Дебре Р. Введение в медиалогию. М.: Образ вещества, 2010.
13. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 199З г. (с учетом поправок, внесенных Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от З0.12.2008 № 6-ФКЗ и от З0.12.2008 № 7-ФКЗ) // Парламентская газета. 2З-29.01.2009.
14. Послание Федеральному Собранию Российской Федерации Президента России Владимира Путина // Российская газета. 27 апреля 2007 г.
15. Стенограмма выступления Д. А. Медведева на II Всероссийском Гражданском форуме // Официальный сайт Президента РФ Д. А. Медведева. URL: http://www.medvedev-da.ru/about/news (дата обращения: 17.12.2010).
Статья поступила в редакцию 28 декабря 2010 г
