CC BY
131УДК 101.1+821.0+821.161.1
ПОНЯТИЕ «ФИЛОСОФИЯ ЛИТЕРАТУРЫ» В РУССКОЙ МЫСЛИ
НАЧАЛА XX ВЕКА
Бутина Елена Александровна.
г. Москва, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский педагогический государственный университет», старший преподаватель кафедры философии Института социально-гуманитарного образования, writing85@mail.ru.
Аннотация. В статье показано развитие понятия «философия литературы» в России в начале XX века. Заимствованное из французской литературы широкой понятие не прижилось на русской почве вследствие сложившейся исторической ситуации. Необходимость появления понятия «философии литературы» возникла в связи с тем, что литературоведение того периода находилось в состоянии кризиса методологии, который мог разрешиться с помощью принятия философского инструментария. В качестве доказательства этой идеи приводятся точки зрения Е.А. Соловьева, А.Н. Веселовского, А.М. Евлахова и др.
Ключевые слова: философия литературы, русская философия, методология гуманитарного знания
CONCEPTION «PHILOSOPHY OF LITERATURE» IN RUSSIAN THOUGHTAT THE BEGINNING OF THE XX CENTURY
Butina Elena.
Moscow, State University of Education (MSPU), Moscow, senior lecture of the Institute of Social and Humanitarian education, writing85@mail.ru.
Abstract. There is a depiction of the term "philosophy of literature" evolution in Russia at the beginning of the 20th century in the article. This term, borrowed from French literature, was not assimilated into the Russian language because of its historical situation. The necessity of the term "philosophy of literature" occurred due to the fact that the literary criticism of that period lacked in its methodology, which could be solved by using philosophical tools. In order to prove this idea, the points of view of E.A. Solovev, A.H. Veselovsky, A.M. Evlahov and others are cited.
Key words: philosophy literature, Russian philosophy, methodology of humanitarian knowledge.
Философия и литература находятся в постоянном процессе взаимодействия друг с другом, они отражают общественные перемены, исторические события, культурные сдвиги. Такое развитие приводит, с одной стороны, к обогащению друг друга новыми идеями, понятиями, с другой - размывает границы философского и художественного текста. Таким образом, возникшее
междискурсивное пространство создает множество проблем для исследователей с той и другой стороны. Во-первых, возникает вопрос о разграничении сферы слова и идей, во-вторых, о терминологическом обозначения смежного пласта литературы и, наконец, о самой области знания и её методах. Философия литературы - это диалог двух когнитивных практик, «формула», которая «позволяет избегать узости литературоведческой, филологической, лингвистической методологии и привлекать самый широкий культурологический материал» [1].
Понятие «философия литературы» вслед за Э. Кранцем, Ш. Летурно, Г. Спенсером в научный обиход вводит Е.А. Соловьев, популяризатор идей Г. Гегеля, Ф. Ницше, автор ряда критико-биографических очерков о русских мыслителях. В предисловии к своей работе «Опыт философии русской литературы» (1902) Соловьев признает законность этого понятия, поскольку если существует философия истории, то должна существовать и философия литературы. «Философствование над литературой», по его мнению, в достаточной мере представленное в русской критической мысли, должно преобразиться в философию.
Задача философии литературы - «рассмотрение господствующей идеи и воли (стремления), в которых определились ее особое лицо и характер, а также ее жизнь в её необходимом» [10, с. 3] развитии. Мыслитель рассуждает в духе марксизма, что логика и необходимость литературной эволюции выявляется с помощью диалектического метода. Основная идея русской литературы, по Соловьеву, - аболюционистская, то есть освобождение личности и личного начала. Философ не уточняет понятия «личности» и «освобождения». Мы предполагаем, что его близка с рассуждениями Н. Бердяева о частичной десоциализации онтологически социальной личности, ведущей к свободе духа [4, с. 233].
Соловьев формирует одно и то же правило для историка философии и историка литературы - «не забывать, что "вылетает лишь по ночам", т.е. что всякая идея, всякий новый художественный образ, как стрелки на часах, отмечают лишь поворот и перераспределение сил внутри общественного организма, что без переворота в обществе не бывает переворота в литературе» [11, с. 5]. Философ полагает, что нельзя приписывать отдельному человеку решающую роль в культурном сдвиге, поскольку мысль существует отдельно от индивидуума, раздробленная на тысячу частей. Соловьев выдвигает требование к литературе, выдвинутое с позиции позитивизма, стать философией и наукой. Мыслить, по его мнению, могут только общественные группы, общественные классы, следовательно, с отдельными именами связаны лишь «наиболее удачные формулы» воплощения общественных взглядов. Таким образом, насколько это возможно, критическая литература должна приблизиться к социологии.
Представление об истории литературы в широком смысле слова как об истории общественной мысли, выраженной в философском, религиозном, поэтическом движении и закреплённой словом, высказывал А.Н. Веселовский в труде «О методе и задачах истории литературы, как науки» (1870) [Веселовский,
с. 17]. В 1910 г. в работе «Введение в философию художественного творчества» А.М. Евлахов, ученик А.Н. Веселовского, указывает на тот же изъян в истории литературе, что и Соловьев: в ней «слишком много "истории" и слишком мало "философии"» [6, с. 5]. Но не это является основной проблемой в литературоведении, а решение задачи о методологии художественного творчества. История литературы не должна становиться «служанкой» социологии, она обязана идти «в неразрывной связи с вопросами искусства, эстетики и психологии творчества» [6, c. 5].
Таким образом, Евлахов указывает на методологический тупик в литературоведении (о ситуации в академическом литературоведении в начале XX века см. [13]). Свой подход к проблеме он рассматривает как один из возможных выходов из сложившейся ситуации. Надо отметить, что дискуссия о методе в литературе возникает в 70-е гг. XIX в. параллельно с обсуждением научной методологии в целом. Так, например, вокруг «философии истории» И. Тэна возникла полемика на русской почве, в которую вступили Н.К. Михайловский, П.Л. Лавров, П.Н. Ткачев. В основе исторической методологии должен лежать анализ всей совокупности фактов, т.е. эмпирического материала, а не описание аксиологических установок людей считали позитивисты-семидесятники.
Евлахов близок к воззрениям позитивистов. В построении своей методологии литературовед отказывается от когнитивного опыта фрейбургской (баденской) школы неокантиацев, совершивший водораздел между методологией гуманитарных и естественных наук в конце XIX в. Он согласен с В. Виндельбандом, что развитие теоретических методов исследования зависит от степени развития науки. Но ученый-гуманитарий должен постигать суть явления с помощью логики, а не интуитивно её реконструировать, т.е. Евлахов как сциентист предлагает негуманитарные методы «наук о природе» применить к теории литературы. Он идёт вслед за философской мыслью Г. Клейнпетера, Г. Зиммеля, К. Менгера, Э. Мейера, Э.П. Барта. Надо отметить, что в подобном Евлахову ключе высказывались и другие крупные литературоведы, например В.Б. Шкловский и Б.И. Ярхо.
Евалахов выступает против мнения Виндельбанда о цели исторической науки. Если основная задача историографии «познание единичного», обратно пропорциональное «стремлению к понятию и закону», то для такой "научной работы", в сущности, и не надо» [6, с. 28] никакого метода, поскольку метод оказывается лишь подбором фактов. Методы могут быть без науки, «но без методов - нет науки» [6, с. 5]. Следовательно, разработка методов - дело философии литературы. Рациональное познание поэтических фактов должно просвечивать суть искусства как области эстетического и индивидуального творчества.
Многочисленные упоминания и отзывы на работу Евлахова: Э.Л. Радлова, П.Н. Сакулина, А.П. Скафтымова, В.М. Фриче, М.А. Яковлева показывают, что проблема методологии остро стояла в научном кругу в начале XX века. И.Н. Кубиков в работе «Рабочий класс в русской литературе» (1926) заклеймил Евлахова как «противника реалистического истолкования литературы» [9, с. XIV],
а Т.К. Ухмылова закрепила за талантливым философом ярлык «архибуржуазного теоретика» [12, с. 77]. После травли Евлахов почти уходит из литературоведения, он занимается переводами и преподаванием итальянского языка, учится в медицинском институте, а в 1944 г. становится профессором судебной психиатрии и выпускает несколько работ о психологии творчества.
Естественно, что показанные в этой статье взгляды на проблему методологии не являлись единственными. Так, например, формальная школа, просуществовавшая до 30-х гг. XX в., внесла огромный вклад в теорию литературы. Постепенно после работы Л.Д. Троцкого «Литература и революция» (1923) и восторженного отзыва о ней А.В. Луначарского полифония мнений в дискуссии о методе сменяется только одним - наиболее политически верным. Е.И. Замятин в очерке «Новая русская проза» (1923) увидел «убийство» искусства в канонизации одной какой-нибудь формы и одной философии: «канонизированное очень быстро гибнет от ожирения, от энтропии» [7, c. 138]. Само понятие «философия литературы» было забыто.
Сейчас современные мыслители всё чаще возвращаются к понятию «философии литературы» с целью показать культурологическую многогранность задач, стоящих перед литературоведением (философия в литературе и литература в философии) или разграничить две формы познания (философия и литература [2, 3, 8]). Но в начале XX века под «философией литературы» понимали теорию литературы или методологию исследования художественного текста. Увеличение семантического объема понятия произошло из-за становления литературоведения как науки.
Библиографический список:
1. Аверьянов В. Крытый крест. Традиционализм в авангарде. Крытый крест. -М.: «Книжный мир», 2015. - 608 с. [Электронный ресурс] URL: http://ka2.ru/nauka/averianov_1.html. (Дата обращения 12.10.2017)
2. Автономова Н.С. Философия и литература: формы взаимодействия в пространстве культуры // Дом Бурганова. Пространство культуры, 2010. - № 4. -С. 172-180.
3. Андреева И.С. Философия Шопенгауэра и русская литература // Человек: образ и сущность. - 2003. - № 1. - С. 77-100.
4. Бердяев Н. О назначении человека. Опыт парадоксальной этики. - Париж: «Современные записки», 1933. - 320 с.
5. Веселовский А.Н. О методе и задачах истории литературы, как науки // Веселовский А.Н. Собрание сочинений. Т. 1. [Поэтика] - СПб: Тип. Императорской Академии Наук, 1913. - С. 1 -17.
6. Евлахов А.М. Введение в философию художественного творчества. - Т. 1. -Варшава: Типография Варш. Уч. Округа, 1910. - 54 с.
7. Замятин Е.И. Новая русская проза // Замятин Е.И. Собрание сочинений. - Т. 3. - Лица. - М.: «Русская книга», 2004. - С. 125-210. [Электронный ресурс] URL: http://ruslit.traumlibrary.net/book/zamyatin-ss05-03/zamyatin-ss05-03.html#c003016
8. Колесников А.С. Философия и литература: современный дискурс // История философии, культура и мировоззрение. - Вып. 3. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. - С. 8-36. - («Мыслители».)
9. Кубиков И.Н. Рабочий класс в русской литературе. - Иваново-Вознесенск: Основа, 1924. - 198 с.
10. Соловьев Е.А. Опыт философии русской литературы. - СПб.: Изд. т-ва «Знание», 1909. - VIII, 374 с.
11. Соловьев Е.А. Очерки по истории русской литературы XIX века. - Изд. 4-е, испр.. -М.: «Новая Москва», 1923. - 665 с.
12. Ухмылова Т.К. Против идеалистической реакции Б. М. Эйхенбаума // Литература. - Т.1. Труды института новой русской литературы академии наук СССР / Под ред. А.Н. Луначарского. - Л.: Издательство Академии Наук СССР. 1931. - С. 68-89.
13. Хализев В.Е., Холиков А.А. Русское академическое литературоведение начала ХХ века и традиция Александра Веселовского // Вестник Московского университета. - Серия 9: Филология. - 2013. - № 5. - С. 116-139
