CC BY
60
Удовиченко А.И. Понимание заблуждения в русской философии // Электронный научно-методический журнал Омского ГАУ. - 2017. -№1 (8) январь - март. - URL http://e-journal.omgau.ru/index.php/2017/1/35-statya-2017-1/739-00269. - ISSN 2413-4066
УДК 091
Удовиченко Алёна Игоревна
Преподавател ь
ОАТ ФГБОУВО Омский ГАУ, г. Омск [email protected]
Понимание заблуждения в русской философии
Аннотация: В статье рассматривается понимание заблуждения в истории русской философии. Анализируются мнения русских философов и делается предположение об общем подходе к проблеме заблуждения.
Ключевые слова: заблуждение, истина, русская философия
Проблема заблуждения в истории отечественной философии мало занимала умы мыслителей. Спецификой именно русского понимания проблемы заблуждения можно назвать позицию ее принципиального разрешения, как указывает на это современный исследователь русской философии Н. Ильин [1]. Поскольку заблуждение есть лишь тогда, когда нет истины, а к вопросу истины русские философы относились онтологично, т.е. мыслили истину уже явленной, в частности через Бога. А поскольку эту русская философия преимущественно религиозна, эту особенность можно отнести к специфике русской философии, как таковой.
Русские мыслители до XVIII века исходили преимущественно из религиозного, православного мировоззрения и целенаправленно не занимались вопросами познания, основываясь на этой позиции, они занимались разработкой вопросов практического характера, что полностью объяснимо. Ведь, если Истина открыта человеку, его задачей является сохранить ее ясность, не затемнить жизнью; надо жизнь устроить в соответствии с ней. Но уже с начала XVIII века усиливается и распространяется антиклерикальная тенденция, что приводит к трансформации мировоззрения, в частности, ученых, которые начинают задаваться вопросами мирового и государственного устройства, познавательными и преобразовательными возможностями человека и вопросом о существе Бога. В Россию приходит европейская наука со своими подходами и методами, утверждается новая картина мира, что требует пересмотра и переосмысления всей жизни. Само по себе новое европейское знание не несет негативного характера, но опасность заключается в том, что под предлогом переосмысления жизни происходит подмена самого уклада жизни, подрываются его основы. Возникает путаница и шатания умов, теряются жизненные ориентиры, сначала у высшего сословия, позднее, уже к концу XIX - началу XX веков у всех сословий, происходит переворот мировоззренческий и социальный. Проблема истины и, соответственно, заблуждения заявляют о себе.
Одним из первых русских мыслителей, размышлявший о проблеме заблуждения был А.Н. Радищев. В своем трактате «О человеке, его смертности и бессмертии» (1792) он понимает заблуждение как неверное рассуждение, явившееся следствием ошибки суждения
или ложных чувственных посылок. Суть которых, сводится к внешности познания вещи по отношению к человеку. «Итак, заблуждение стоит воскрай истине, и как возможно, чтобы человек не заблуждал! Если бы познание его было нутрозрительное, то и рассуждение наше имело бы не достоверность, но ясность; ибо противоположность была бы во всяком рассуждении невозможна. В таковом положении человек не заблуждал бы никогда, был бы бог» [2, С.63]. Истина же состоит в совокупности человеку его внешности и его внутренности, т.е. тождественности нас объекту нашего познания. Радищев указывает на то, что заблуждение почти сродно человеку, и он быстрее достигнет его, чем истину; пребывая в заблуждении сам, он привносит их в мир, уродуя естественность и порождая чудовищ. Причина возникновения заблуждения есть разобщенность внешности человека и его внутренности, т.е. невозможности непосредственно познавать мир, как это делает Бог. Между внешностью и внутренностью (действительностью и чувственностью) человека наличествует промежуточное звено, мысль и язык, которые и порождают ложную множественность противоположную истинной единственности. «Сколько есть способов познавать вещи, толико же путей и к заблуждению... И се обильный источник наших заблуждений: ибо поелику во всех языках каждая вещь имеет уже название, и все несложные мысли свои знамения, то когда возродится мысль новая, то * дают ей знамение, сложенное из прежних. Если ты разумеешь под знаменем то, что я, то мы друг друга разумеем; если же ты понимаешь иначе, то и выходит разгласие, вздор» [2, С.61, 133]. Заблуждения, - заключает Радищев, - человек сможет исправить, но только по смерти в уже новой организации (своей внешности и внутренности, их единстве), ибо такова природа человека.
В уже XIX веке проблема заблуждения продолжает рассматриваться русскими философами, как отсутствие истины, полноты. Представители славянофильства (А.С. Хомяков, И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин, И.С. и К.С. Аксаковы, А.И. Кошелев и др.) рассматривали истину, как часть бытия. Как указывает В.В. Миронов, пределом человеческого знания славянофилы полагали веру, определяющую все стороны мысли. Постижение истины невозможно только интеллектуальными способностями, она доступна живому, цельному знанию как органическому синтезу чувственного опыта. «Истина, с их точки зрения, не может быть достоянием отдельного человека. Она открывает свои тайны «соборному сознанию» людей, объединенных в своем единстве на принципах свободы и любви» [3]. Всецелая истина доступна только совокупности мышлений, связанных любовью, «. раз «всецелая» истина доступна лишь «церковному разуму», то, значит, индивидуальный, обособленный разум осужден лишь на частные, неполные знания - и здесь «полуправда» легко обращается в неправду» [4, С.226]. Заблуждение считается знанием индивидуального мышления, поскольку разъединено, т.е. не проникнуто любовью и не обладает полнотой. Высшие истины открыты нам в Церкви, но только при условии, что она основана на свободе, а не на авторитете; истина достигается соборованием людей и участием в познавательной работе моральных сил души. Все это порождает живое знание, основанное на цельности воли познающего и познаваемой действительности.
В.С. Соловьев разделяет понятие истины и истинности. Он определяет истину как согласие вещи с самой собой, ее реальности и ее понятия, но только Бог есть такое истинное соответствие, поэтому все конечные вещи в себе истинность. В основе истинного знания лежит мистическое или религиозное восприятие, от которого только наше логическое мышление получает свою безусловную разумность, а наш опыт - значение безусловной реальности. Основания истины не могут дать ни наш реальный опыт, ни наш разум, предмет не становится истинным только от того, что я его мыслю. Материальные истины (фактическое знание), - говорит Соловьев, - еще не есть настоящая полная истина, они основаны на свидетельствах чувств, а они в свою очередь подвержены обману, могут быть иллюзией. «Таким образом, если настоящая объективная истина, составляющая цель нашего познания, не дается сама по себе ни внешнею наблюдаемою реальностью, . если, далее, она не дается и чистым разумом, . то очевидно, что эта настоящая истина должна определяться независимым от внешней реальности и от нашего разума абсолютным первоначалом всего
существующего, что и составляет предмет теологии» [5, С.192]. Бог, в понимании Соловьева, есть абсолютная реальность, бытие и истина, он существует в вечности, как в полноте, но человеку представлен во времени как его бесконечная протяженность. Заблуждением же будет является утверждение одной и отрицание других степеней развития истины. «Но если бы слепой стал утверждать, что его опыт есть единственный истинный, а опыт зрячего и знания астронома суть заблуждения, то лишь в этом утверждении, а не в том опыте, с которым оно связано, явилась бы ложь и заблуждение» [6, С.47]. Ложь и заблуждение проявляются в стремлении удержать и остановить религиозный процесс, т.е. возвращение человека к Богу, соединение раздвоенности в цельное всеединое сущее.
Последователи Соловьева придерживались его взглядов на бытие как всеединство, в котором все частное есть и мыслиться только через связь с чем-то другим, в первую очередь с Богом, поскольку Он мыслиться основанием и вседержителем мира. С.Л. Франк разделял всякое знания на два рода - знание первичное и вторичное, т.е. интуицию предмета в металогической цельности и отвлеченное знание в суждениях и понятиях. Франк утверждал, что всякое частное знание есть частичное знание целого и настоящий предмет знания - это запредельное бытие в его маталогическом единстве, цельности, всеединстве. Мир вокруг нас окружен бездной непостижимого, но оно дано нам не как вещь в себе, а как содержание непосредственного опыта. Франк поясняет: «То, что мы называем живым знанием в противоположность знанию мысли есть универсальная форма знания, ибо это и есть интуиция целостного бытия» [7, С.469]. Есть не сознание, но сверхвременное бытие. Заблуждением в таком случае, можно назвать мысль, которая не соответствует бытию, т.е. это сущее, которого нет.
С.Н. Булгаков полагал, что Бог есть единственное и универсальная проблема философии, поэтому она стремится к познанию абсолютного, всеединства. Как указывает Зеньковский, у самого Булгакова гносеология определяла лишь формальную сторону философских построений, особенно ясно это видно в подчеркивании антиномизма мышления. Основа заблуждений может быть определена из самого характера тварности, а точнее в акте свободы Софии. «Творение состоит в том, - пишет Булгаков ., - что Божественное бытие в Софии получает для себя инобытие в мире. Творя мир, т.е. давая ему самобытие, Бог полагает его, как бы вне Себя, отпускает . его на внебожественное, и даже не божественное бытие. ... Тварная София ... не есть другая или нарочито сотворенная с миром и для мира София, но лишь особый образ ее бытия» [7, С.514]. Исходя из рассмотренных пониманий проблемы истины и, выводной из нее, проблемы заблуждения, заключаем, что Истина мыслиться как полнота знания бытия, единственно возможная в самотождестве сущего, частью которого и является человек в силу своего богоподобия.
Н.А. Бердяев касается проблемы заблуждения в контексте проблемы истины. Истина, - говорит Бердяев, - не нуждается в доказательствах, доказывать надо тем, кто не любит истину, ее врагам, а не друзьям. Друзьям истина открывается в творческой активности духа, а вне ее, т.е. в пассивном интеллекте - недостижима. «Человек потому лишь силен познавать мир, что он не только в мире как одна из частей мира, но и вне мира и над миром, превышая все вещи мира как бытие, равнокачественное миру» [8, С.64]. Бердяев говорит, что человек представляет собой точку пересечения двух миров, в человеке и через человека открывается абсолютное бытие, имманентность бытия познанию. «Целостный, а не рассеченный дух скрывается за творческим актом как порывом к иному бытию, к восхождению. Это не есть внутреннее переживание или ни в чем не выразимое богообщение. Это - выразимое, выявляющееся в мировом объект творческое восхождение человека» [8, С.129]. Познание, по Бердяеву, есть творческий акт, а не послушание, приспособленное к необходимости, оно есть действие в недрах бытии. Заблуждением же Бердяев называет рационалистическую философию, поскольку она мыслит субъект и объект безысходно разорванными, поэтому, частную истину провозглашает всецелой. Заблуждением человеческого духа Бердяев называет сомнение человека рационалистической философии в своем собственном существе.
Русские мыслители мыслили познание онтологичным. Они, находясь в православном мировоззрении, считали Истину Существом, Богом, т.е. она представала человеку открытой и человек должен только сделать посильное усилие для ее сохранения и прояснения. Заблуждением же можно назвать частную истину провозглашенной всецелой, т.е. лишенной полноты и связи с сущим. Радищев называет это ложной множественностью, разобщенностью внешности и внутренности человека; славянофилы видели заблуждение в разрушении соборного сознания, в знании обособленного разума; Соловьев и его последователи определяли заблуждение как стремление остановить процесс возвращения человека к Богу, т.е. соединение раздвоенной реальности во всеединое сущее; Бердяев считает, что познание есть творческий акт, в котором человеку и открывает истина, а заблуждением может быть единственно разорванность самого человека на субъект и объект и, как следствие, сомнение в собственной сущности. Проблема заблуждения не имеет сложного характера и может быть принципиально разрешена.
Ссылки на источники:
1. Ильин Н.П. Трагедия русской философии [Электронный ресурс] / Н.П. Ильин. -Электрон. версия печат. публ. URL: http://www.hrono.ru/statii/2005/ilin_moskvam0.php (дата обращения: 09.01.2017)
2. Радищев А.Н. О человеке, его смертности и бессмертии / А.Н. Радищев Полное собрание сочинений В 3т. Т.2. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. - 142 с.
3. Философия [Электронный ресурс] / под ред. В.В. Миронова. - Электрон. версия печат. публ. URL: http://philosophica.ru/mironov/108.htm (дата обращения: 23.11.2016)
4. Зеньковский В.В. История русской философии В 2т. Т.1. Серия «Высшее образование». - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2004. - 544 с.
5. Соловьев В.С. Философское начало цельного знания. - Мн.: Харвест, 1999. - 912 с.
6. Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве (Вступительная статья, комментарии и библиография С.В. Яковлева). - СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2010. - 322 с.
7. Зеньковский В.В. История русской философии В 2т. Т.2. Серия «Высшее образование». - Ростов-на-Дону: «Феникс», 2004. - 544 с.
8. Бердяев Н.А. Смысл творчества: опыт оправдания человека / Н.А. Бердяев. - М.:АСТ: Астрель, 2011. - 668 с.
Alena Udovichenko
Instructor
Omsk Agrarian College of FSBEI HE Omsk SAU, Omsk
Understanding Misconceptions in Russian Philosophy
Abstract: The article discusses the understanding of misconceptions in the history of
Russian philosophy. Analyzes the views of Russian philosophers and the assumption about the
General approach to the problem of delusion.
Keywords: misconception, truth, Russian philosophy.
