CC BY
13
^ Научно-технические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки 1' 2011 ^ УДК 140.8
Н.А. Симанова
ПОНИМАНИЕ КАК ОСНОВНАЯ НОРМАТИВНАЯ СИСТЕМА ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА
XX век дал человеку опыт, позволяющий осознать, что все ныне господствующие устоявшиеся нормативные системы уже не способны отвести надвигающуюся катастрофу.
Подобную ситуацию современности можно обозначить понятием лиминальности в самом широком смысле. Лиминальность — ситуация или событие перехода, пересечения границы, решающего сдвига, коренного изменения. Ли-минальность обусловливает процесс развития (а по большому счету всякое движение вообще), но не обязательно им ограничивается. Состояние перехода, по мнению С.А. Смирнова, есть «главный и единственный способ бытия, обитания человека» современности [7, с. 51]. Данный термин дополнит и конкретизирует уже широко используемый понятийный каркас теории синергетики для объяснения событий социального мира. Точка бифуркации и лиминальность — разные характеристики убыстряющегося саморазвития систем в обществе.
Важнейшей из проблем в жизни любого живущего является решение задачи выживания в наличной действительности, что требует от человека адаптации в его социальной ситуации. Однако учитывая «граничность» современного мира, господствование инадап-тивной фазы развития (Дж. Симпсон), предполагающей более жесткую борьбу за выживание, необходимо обратиться к преадаптивной стадии как наличию у видов реальной возможности приспособиться к постоянно меняющейся среде. В данном понимании любая система (биологическая или социальная) имеет жизненную необходимость в избыточной вариативности любых преадаптивных форм. И сутью приспособительного процесса с этих позиций является не выработка единой универсальной адаптивной стратегии, а создание максимально широкого набора потенциальных адаптивных путей развития (А.Г. Асмо-лов, 2002; Д.А. Леонтьев, 1999; М.В. Ромм, 2002; Э.В. Соколов,1972).
Ограничение, даваемое природой через отдельных индивидов и принятое социумом в качестве нормы, может играть ту же роль, что и игры детей, и карнавальная (шутовская) и смеховая культура (М.М. Бахтин), резерв внутренней вариативности (Ю.М. Лотман). Понимание становится возможным благодаря ограничению бесконечного универсума конечным человеческим разумом. «И именно эта ограниченность, определенность и порождает смысл» [8, с. 32]. С этой точки зрения люди, имеющие видимые и невидимые ограничения именно в биологической базе, являются основным показателем преадаптивности эволюционирующей системы.
Выход на современную проблематику границы как нормы, возникающей объективно, в качестве опоры, формализующей содержание, актуализирующей его, позволяет четче обозначить тенденцию отхода от ограничительной сущности культуры к граничным формам бытия. Культура будет оценивать себя не произвольно и постфактум, а адекватно времени возникновения новых границ бытия.
Подлинная личность рождается всегда на переднем крае развития всеобщей культуры, в создании такого продукта, который становится достоянием всех, а потому не рождается и не умирает вместе со своим «органическим телом». По утверждению Н.К. Оконской, «культура как восприятие другого как иного, инако-вость, обеспечивают дифференцированность по-человечески бесконечную. Личность воплощает бесконечное многообразие, сосчитанную бесконечность» [6, с. 215].
Подчеркнем мнение Э.В. Ильенкова о том, что подлинная индивидуальность проявляется не в манерничанье, а в умении делать то, что умеют делать все другие, но лучше всех, задавая всем новый эталон работы [3, с. 388]. Например, можно утверждать, что незрячая личность может научить зрячих видеть яркий свет в темноте, глухой человек — понимать красоту природы,
чувствовать краски этой планеты, аутичныи — новому видению мира.
Введение в культурное пространство нового сегмента — преадаптивности как нормы современности — способствует переосмыслению отношения к биологическому пространству, к расширению его границ, что позволит научиться слышать и видеть людей, живущих в пространстве ограниченной возможности бытия, осознать важность «граничного» существования. Понимание этого есть начало становления человечности как основной характеристики в построении структуры саморазвития личности.
Формирование такого отношения, как «понимание», к людям с ограниченными возможностями здоровья позволяет снять страх окружающих, который может и не осознаваться, но биологически подсознательно присутствует как реакция на инаковость. Так, понимание снимает агрессию, не требует принятия того, чего человеку не хочется, создает возможность саморазвития био-социо-культурной уникальной системы «Человек». Под пониманием здесь имеется в виду не просто общение с другим и его познание, а познание как проникновение, вживание, вчувствование в другого, «слияние» с ним и одновременно сохранение дистанции (своего места), вненаходимости.
В понимании осуществляется видение смысла бытия собственного «Я» и бытия «Другого», «видение живого смысла переживания и выражения, видение внутренне осмысленного, так сказать, самоосмысленного явления» [1, с. 229— 230]. М.М. Бахтин такое поле встречи двух сознаний называет диалогическим пониманием.
Иными словами, понимание — диалог в отличие от традиционного истолкования диалога как когнитивного (информационно-познавательного) общения представляет собой имманентное противоречие человеческого бытия в его субстанции — событийной общности двух самостоятельных субъектов-индивидуальностей. Признание субстанциальной сущности диалога дает нам основание утверждать, что он всеобщ и универсален, не является какой-то частной формой человеческого общения.
В силу универсальности и всеобщности диалог как субъектно-субстанциальный феномен
характерен не только для образовательной деятельности: диалоговая структура как «клеточка» субстанции лежит в основе всех сфер жизнедеятельности человека: экономической, политической, духовной, при условии их нормального функционирования, где нет отчуждения человека от человека, а есть взаимопонимание и толерантность.
В решении этой острейшей проблемы важнейшую роль должна сыграть фундаментальная педагогическая теория, получившая философское обоснование в предложенном школой В.А. Кайдалова варианте философской антропологии как антропологической онтологии. В этом обосновании педагогика обрела бы свою собственную методологию — методологию диалога [4, с. 190]. Педагогика была бы представлена как система своих фундаментальных и основных понятий, т. е. получила бы статус действительно теоретической концепции, обращенной к практике реформирования (модернизации) современного российской образования, что в свою очередь зарождает и новые подходы к развитию смежных наук, в рамках нашего исследования — дефектологии и специальной психологии, где процесс восхождения человека в образ человека возможен также на основе диалогичного понимания, т. е. признания, что саморазвитие личности единственный путь ее зарождения.
Здесь следует также вспомнить знаменитые слова Л.С. Выготского о том, что «развитие аномального ребенка проходит по тем же законам, что и нормального» [2, с. 46, 57], т. е. все концептуальные механизмы, касающиеся структуры саморазвития личности, работают также и в пространстве ограниченной возможности бытия, но с одним существенным дополнением. Самоограничение, подталкиваемое объективно более сложными обстоятельствами (ограниченные возможности бытия), выступает как тренажер, испытание-соревнование, пройдя через которые, человек крепнет и физически, и духовно. Именно потому, что, во-первых, источником всего нового, в том числе и новых возможностей, является «раздвоение единого на противоположные стороны и борьба между ними» (эта формулировка противоречия как причины развития здесь особенно важна). Противоречие наступает раньше, чем для других
4
Научно-технические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки 1' 2011
людей, острее, чем для других, быстрее назревает к разрешению (только созревшее противоречие может быть конструктивно разрешено и привести к скачку), очевиднее для носителя и для его окружения. Причем носителем выступает не только физический индивид, но и семья, социальная группа, в том числе любой профессиональный, территориальный и временной комплекс. В этом смысле второе — это необходимость соучастия в разрешении противоречия всех вторичных участников инвалида. И понимание по сути должно работать на свою роль каждого участника в разрешении особо заостренного противоречия между предъявляемыми требованиями со стороны социальных институтов и ограниченными возможностями исполнителей, когда в их команде есть инвалид.
Исторически сложились две нормативные системы, стоящие на страже здоровья общества — мораль и право. С нашей точки зрения, в настоящее время формируется третья нормативная система с учетом жизни в информационном обществе — понимание. Рычагом управления системами морали и права являются совесть и страх. В третьей нормативной системе рычагом управления должно быть знание, рождающее смысл и человечность как основу построения структуры саморазвития личности, что в свою очередь уводит каждого от негативного принятия (через страх), умерит совесть и без сопротивления позволит создать действительно моральное правовое свободное общество.
Запреты на полноценность по отношению к лицам с ограниченной возможностью бытия играют роль табу, существующих в первобытных обществах. По точному замечанию Б.В. Маркова, было бы большой ошибкой сводить запреты исключительно к неким объективным угрожающим выживанию факторам. Некие естественно исторически выработанные реакции могут быть мотивированы чисто биологически. Так, страх и агрессия по отношению к непохожим
на большинство есть реакция на фиксирование некой границы, требующей выбора (диалектика предела и долженствования, по Гегелю). Бессмысленных запретов и ограничений в современности не меньше, чем в средневековье. В отличие от произвола свободный выбор всегда самоограничение, исходя из разрешения конкретного противоречия и тех сил, которые требуются от индивида, чтобы удержать ситуацию под контролем [5].
Культурное пространство, как выяснено нами, начинает формировать человека, как и биологическое, с момента зачатия. Социальное пространство начинает работать с момента включения человека в систему общественных отношений. Следовательно, процесс формирования индивидуальности начинается в человеке раньше формирования личности и, с нашей точки зрения, как раз способствует адекватному ее становлению.
Срединное положение культуры между миром природы и социальным миром отражает исторический контекст развития культурной системы в ее пространственно-временных изменениях и позволяет сохранить представление о ней как сложной системе, обладающей рядом инвариантных, постоянных черт, характеристик. Благодаря своему срединному положению, культура может играть сразу двойную ограничивающую роль. Не только биология эгоизма, частичности оказывается социально адаптированной внутри социума (З. Фрейд, А. Адлер, К.Г. Юнг и др.), но и социум адаптирует себя к завышенным запросам биологически ограниченных индивидов, демонстрируя раскрывшимся необходимый в этих сложных индивидуальных условиях потенциал бесконечной творческой силы.
Новые возможности действия системы благодаря ее хаотизации через неполноценность являются наградой для понимающих, поскольку открывают не используемые до сих пор и потому находящиеся вне конкурентной борьбы пути для социализации и духовного роста.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бахтин, М.М. Автор и герой. К философским основаниям гуманитарных наук [Текст] / М.М. Бахтин. - М., 1996.
2. Выготский, Л.С. Основы дефектологии [Текст] / Л.С. Выготский. — М.: Просвещение, 1990. — 143 с.
3. Ильенков, Э.В. Что же такое личность? [Текст] / Э.В. Ильенков // Философия и культура. — М.: Республика, 1991. — 464 с.
4. Кайдалов, В.А. Теория диалектического противоречия: фундаментальные и прикладные аспекты
[Текст] / В.А. Кайдалов // Избр. тр. — Пермь: ПГТУ, 2007. - 300 с.
5. Марков, Б.В. Ориентирование на краях порядков [Текст] / Б.В. Марков // Стратегии ориентации в постсовременности. — СПб.: Санкт-Петерб. филос. об-во, 1996. — С. 69—97.
6. Оконская, Н.К. Мир философии в просторных рамках современных гуманитарных дисциплин [Текст] / Н.К. Оконская // Вестн. ПГТУ:
Культура. История. Философия. Право. — 2009. — № 1 (20).
7. Смирнов, С.А. Человек перехода [Текст] / С.А. Смирнов // Модели человека в соврем. филос. и психол.: сб. мат. Всерос. конф., 18—19 мая 2005 г. — Новосибирск: НГУ, 2005. — 176 с.
8. Тульчинский, Г.Л. Постчеловеческая персоноло-гия. Новые проблемы свободы и рациональности [Текст] / ЕЛ. Тульчинский. — СПб.: Алетейя, 2002. — 677 с.
УДК 32 (470.67)
М.А. Сайпуллаев
ПРОБЛЕМЫ РОССИЙСКОЙ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В ОБЛАСТИ НАУКИ И ТЕХНИКИ (на материале Республики Дагестан)
В 1992 году в России взамен действовавших ранее жестко централизованных подходов к региональной научно-технической политике (НТП) началось формирование основных положений новой концепции государственной научной политики. Стала очевидной настоятельная потребность в проработке региональных аспектов национальной НТП. Рассмотрим, как развивалась региональная НТП в 1990-е годы при переходе к рыночной экономике (на примере Республики Дагестан), так как, с нашей точки зрения, этот вопрос еще в достаточной степени не освещен.
Все республики в составе СССР, ныне ставшие суверенными государствами, развивали науку и технику в русле единой НТП, проводившейся правительством единого государства. После распада Союза ССР его правопреемницей во всех сферах, в том числе и в области НТП, стала Российская Федерация. В СССР и Российской Федерации НТП имела много общего, но были и особенности, различия. Это обстоятельство позволяет увидеть как общие закономерности развития научной сферы, так и частные проявления НТП в территориальном и хронологическом разрезе, в частности в таком этнокультурном регионе, как Республика Дагестан.
Процесс суверенизации субъектов Российской Федерации настоятельно требовал учета межрегиональных различий при разработке и реализации национальной НТП. Неотложность решения проблемы развития науки в регионах России обусловливалась не только тем, что большинство субъектов Федерации не обладали развитой сферой исследований и разработок, но и тем, что научно-технический потенциал в 1991—1992 годах разрушался на периферии более интенсивно в сравнении с регионами, развитыми в научном отношении. Это происходило из-за отсутствия соответствующей целенаправленной деятельности государства по его сохранению и поддержанию в регионах и обвального сокращения военного производства. Многие республики, края и области не имели хозяйственных комплексов, самодостаточных в воспроизводственной деятельности. Производство в них было направлено в основном на общегосударственные нужды и слабо ориентировано на обеспечение потребностей своего населения в продовольствии и товарах народного потребления. Это также наложило отпечаток на структуру научно-исследовательских и проектно-конструкторских организаций, имевшихся в регионах. Именно в этот период объективная
