CC BY
16
УДК 81'282
Костючук Лариса Яковлевна
доктор филологических наук, профессор Псковский государственный университет [email protected]
ПОЛНОТА И НЕОБЫЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ МАТЕРИАЛА -ПУТЬ К ПОЗНАНИЮ ПСКОВСКОЙ НАРОДНОЙ РЕЧИ
Юбилей Нины Семёновны Ганцовской, известного учёного-диалектолога, историка языка, слависта, синтаксиста - повод сказать доброе о бескорыстном собирателе, исследователе, хранителе народного слова, многогранном филологе, заботливом и умелом воспитателе молодых продолжателей дела, которому служит Нина Семёновна.
В статье идёт речь об уникальных псковских говорах, которыми занимается автор в русле Ларинской научной школы: работа над «Псковским областным словарём с историческими данными» в коллективе петербургских и псковских словарников в соответствии с Инструкцией, разработанной Б.А. Лариным. Специфика полного современного и исторического диалектного словаря позволила обнаруживать в материале на разных языковых уровнях необычные факты, познание которых приводит к серьёзным научным открытиям и поискам их причин (например, работы С.М. Глускиной о несвершении второй палатализации заднеязычных). Использование иностранных источников с записями русской речи (значимость их доказал Б.А. Ларин) способствует этому. Изучение псковских говоров оправдало привлечение данных других гуманитарных дисциплин (в частности, археологии).
Учёт и псковских особенностей привел А.А. Зализняка к созданию теории «древнего псковско-новгородского диалекта».
Как исследователя с широким кругозором, это тоже интересует юбиляра...
Ключевые слова: уникальные псковские говоры, диалектный словарь полного типа, диалектный исторический словарь, записи русской народной речи иностранцами, содружество гуманитарных дисциплин.
Академик Б.А. Ларин, «самый образованный лингвист XX века», по словам Д.С. Лихачёва, будучи специалистом во многих серьёзных областях филологии (древние языки, славянские, балтийские, лексикология, лексикография, история языка, стилистика, язык художественной литературы), в автобиографии, «характеризуя свою деятельность, отмечал: "Первым циклом моих работ являются исследования живой речи - социальных и территориальных диалектов русского, литовского, украинского языков"» (цит. по: [4, с. 13]). Такое понимание значимости изучения языка сложилось у Б.А. Ларина очень рано: «С юношеских лет я вынес глубокое убеждение, что основным и первым занятием лингвиста должен быть живой язык, а не литературный. Образная фраза, которую предложил для характеристики диалекта Балли, мне кажется правильной. Она такова: литературный язык является ледяной коркой, которая сковывает поверхность потока, мощного, бурного, часто мутного. Она его охраняет, но она и скрывает его тайны, его жизнь» [4, с. 13].
Как показала жизнь, такой выбор учёного позволил и ему самому достичь замечательных результатов и новаторских открытий, и создать необыкновенно стойкую и перспективную научную школу с разными направлениями, подготовить многочисленных учеников и последователей, научить их оставаться непреклонными и верными в работе со Словом.
Напомним два мужественных решения Б.А. Ларина: правомочность создавать «Псковский областной словарь с историческими данными» как диалектный современный и исторический [5; 8]; привлекать к исследованиям источники прошлых веков с записями русской речи иностран-
цами, исследованные и изданные им в 1937, 1948, 1959 гг. и переизданные учениками в одном томе в 2002 г. [7]. В дальнейшем к такому направлению лингвистики, утверждённому авторитетом Б.А. Ларина, обращались многие известные учёные XX в.
Псковским говорам и их исследователя чрезвычайно повезло. С участием Р.О. Якобсона состоялась подготовка, изучение и издание в 70-е гг. XX в. «Русско-немецкого разговорника» (1607 г.), составленного Т. Фенне в Пскове в [12]. Конечно, учитывалась методика, созданная Б.А. Лариным. Сразу по публикации труда в Копенгагене Р.О. Якобсон прислал три экземпляра: Л.А. Творогову как известному исследователю псковской книжной традиции, С.М. Глускиной как главному представителю Ларинской школы для использования материалов в исторической части «Псковского областного словаря», в читальный зал библиотеки Псковского государственного пединститута (этот экземпляр привёз один из издателей). А в конце 90-х гг. XX в. нас обрадовал Краковский университет, издавший труд в подобной традиции: разговорник XVI в. Т. Шро-ве [11]. Судя по характеру фраз, оба эти разговорника имели какой-то общий протограф.
Богатство современных записей, полнота псковских современной и исторической картотек позволяют заметить единичные, но значимые случаи использования слов с необычными, но перспективными для изучения свойствами. А для объяснения причин возникновения таких особенностей приходится прибегать к широкому кругу сведений, в частности других наук (часто археологии).
Так, С.М. Глускина, выдающийся учёный-лингвист, ученица Б.А. Ларина, при исследовании корней типа кеп-, кев-, кед- вместо общерусских цеп-, цев-, цед- для объяснения, почему только в псковских
100
Вестник КГУ Специальный выпуск, 2017
© Костючук Л.Я., 2017
Полнота и необычные источники материала - путь к познанию псковской народной речи
говорах не произошла вторая палатализация заднеязычных согласных в словах, которые «относятся к сельскохозяйственной и ремесленной терминологии» [2, с. 27] (ведь этот процесс считался общеславянским), справедливо обратилась к исследованиям, касающимся прибалтийских финских племён и соседствующих с ними восточных славян [2, с. 34-36], чтобы понять время и характер их взаимодействия. Учёт лингвистических сведений позволил заключить: «Сохранение начального к именно в словах терминологического характера свидетельствует об исконности этого местного звукового явления» [2, с. 27]. Это был верный приём в поисках ответа о времени и причинах несвершения второй палатализации у псковичей: «Отсутствие второй палатализации в северо-западных говорах русского языка подсказывает более определённую датировку этого явления. Археологи и историки в большинстве считают, что славяне осели в районе Ильменя, Псковского и Чудского озёр в VI-VII вв. На этом основании полагаем, что вторая палатализация протекала не во II-IV, а в VI-VII вв.» [2, с. 34-35]. При таком рассуждении логично следующее: отсутствию второй палатализации у тех славян, «которые рано осели на русском Северо-Западе (будущие новгородцы и псковичи)... могли способствовать возникшие на месте нового расселения тесные контакты с запад-нофинскими языками, в звуковой системе которых были возможны сочетания заднеязычных согласных с передними гласными» [2, с. 35].
Затем известный археолог-славист В.В. Седов, углублённо занимаясь и псковской территорией, создавший постоянно действующий археологический семинар «Археология и история Пскова и Псковской земли», был внимателен и к работам лингвистов, как раз относительно объяснения выявленных уникальных особенностей. Его археологическая теория, касающаяся появления кривичей на территории вокруг озёр при передвижении их к концу первой половины первого тысячелетия нового времени из Средней Европы на восток через племена балтов и финно-угров и при дальнейшем обосновании на территории вокруг водных пространств [9; 10], фактически поддерживает гипотезу С.М. Глускиной. На неё удачно опираться при объяснении и других уникальных псковских особенностей (типа егла 'ель').
Намного позже указанного открытия С.М. Глу-скиной А.А. Зализняк при работе с новгородскими берестяными грамотами пришёл к подобным наблюдениям. Но, узнав о достигнутом коллегой ранее, признал приоритет первооткрывателя, назвав это «эффектом Глускиной». Привлечение же своеобразных особенностей псковских говоров дало возможность учёному обосновать теорию «древнего псковско-новгородского диалекта» [3].
Некоторые другие удивительные особенности псковских говоров стало возможным объяснять, как и отсутствие второй палатализации, изоляцией
древнего славянского племени - предков псковичей - и влиянием языков соседних неславянских племён. Таковы уникальные сочетания звуков [гл], [кл] в псковских говорах вместо общерусского и белорусского, украинского [л] на месте древних сочетаний *й1, *£/. Примеры псковских слов и словоформ: топоним Еглино; жерегло, мочигло; всегли на конь 'выступить в военный поход' (фра-зеологизированное выражение в летописи). Недавно обнаружилось даже «гиперправильное», но незакономерное слово клещ в значении 'лещ'. Русско-немецкие разговорники Т. Фенне и Т. Шрове содержат (особенно Т. Фенне) большое количество фраз с подобными примерами: «Я с тобой розлез-лесь / росплатился смолвился / розочклесь, да тебе не виновате» [12, с. 343]; «Помысли, что ты мне вчерась сулил: ты хотел мне товар поблюсть, да не поблюгл, да нынеча ты иному продал, ты своёму слову не осподарь» [12, с. 289].
Немаловажно, что и в последующие годы в экспедициях находятся подтверждения и самым удивительным фактам в виде неожиданного обнаружения в беседе с информантами слов кедить 'цедить', кеж / кежь 'насыщенный настой из зёрен овса'. Уроженцы сельской местности с выходом на пенсию, перестав работать, в быту, в беседе с собирателями (к великой нашей радости!) вдруг заговорят на языке своих родителей. Так после десятилетий работы в сферах «городских» профессий (учителя, медработники) активизируется «генетическая память» родной псковской речи!
Даже 85-летние нынешние информанты, родившиеся, выросшие при советской власти, в основном с каким-нибудь образованием, продолжают сохранять диалектные особенности в своей речи: не только аканье / яканье, но даже подчас цоканье, а иногда очень серьёзные, «опознавательные псковские знаки». Покажем несколько примеров из экспедиции 2016 г. в один из центральных районов области.
В рассказе о военном детстве: «Вот Нюша с мамай уйдут на работу, а я на тягани [= таган] варю кашу. Памяхаю и лягу». В этой фразе отмечена одна из псковских возможностей мены звуков [ш] и [х]. А существуют и другие мены звуков со звуком [х] - неэтимологические: мяхо вместо мясо, хвет - свет. Подобное было замечено в первое же время работы над словарём. Подробно это явление было рассмотрено и объяснено С.М. Глу-скиной, доклад и статью которой высоко оценил Б.А. Ларин в сборнике после первой Псковской диалектологической конференции 1960 г.: «Исто-рико-сравнительные разыскания С.М. Глускиной обогащают историческую фонетику русского языка» [6, с. 3]. Учёные прошлого обращали внимание на некоторые случаи и ранее, но основательное научное объяснение пришло с углублённой работой над «Псковским областным словарём» [1, с. 28-57, с картой]. Кстати, приложение в виде карты рас-
Специальный выпуск, 2017 ^ Вестник КГУ
101
пространения явления для разных случаев своеобразного исследованного звука - это то, что рекомендовал делать для отдельных свойств псковских говоров в связи с лексикографированием материала Б.А. Ларин (один из моментов новаторства идеи учёного). Не случайно, что сейчас интересы лексикографа и картографа помогают в исследовании и размещении материала в двух диалектных трудах: словарь и атлас.
Часто одинокие пожилые сельские жители в пустых деревнях в беседе со студентами охотно вспоминают даже трудные прожитые годы. И в таких беседах найдёшь при добросовестной их расшифровке (в настоящее время студенты записывают беседы обычно на диктофон) много интересного.
Итак, фрагмент рассказа об очень тяжёлых военных и первых послевоенных годах: «Бывала исть-та некава была, галодный и сидели. Вот рош-та эту фсю бывала фсю... - кастёр пачьти пахая [мать] с кастру многа высевак прасеиш на ришато. Выпалиш эта сита. Эта шкурка-та, каторая абадрафшысь... с этава-та ядрышка сварили кашу». Обращает на себя внимание звучание кастёр, с кастру в контексте об отходах при обмолоте ржи. Напоминает оно слово костра, давно не употребляемое в настоящей жизни за ненадобностью: не сеют лён, коноплю, забыли обработку этих культур. В псковских говорах есть и второй омоним костёр как название для описанных отходов, из которых что-то можно было ещё найти для еды в военные годы: это третье значение у омонима - 'отходы при обмолоте ржи, пшеницы, мякина' [8, вып. 15, с. 327]. В словаре оно не подтверждается иллюстрацией (не было связного ответа). Тем ценнее приведённый контекст 2016 г.; при дополнении в дальнейшем выпусков словаря будет убедительный пример.
Слово пахать широко употребительно в псковской народной речи в значениях 'подметать (пол)', 'сметать, удалять, не оставляя' (в тексте слово во втором значении).
В псковских говорах местоимение кто (и производные других разрядов с корнем к-) широко известно в его отнесённости и к одушевлённым понятиям, и к неодушевлённым: «Вот я и гаварю, што курят пасли и большы пиково. Каво ш там. Па дому, можыт, што фсяво [делали]. Бывала исть некаво была. Ни давали с калхоза ни хлеба, никова».
Это объясняется условиями «пограничья» псковских говоров, издавна соседствующих с балт-скими языками (латышским, литовским), в которых кав означает и 'кто' и 'что'. Но затем, освоившись, слово стало повсеместно употребительным и в других районах с развитой системой значений (см. словарную статью кто [8, в. 16, с. 300-307]).
Чем больше познаёшь говоры, тем интереснее возникают загадки, получить ответ на которые за-
ставляет работа по сохранению народной речи, её фиксации и научного объяснения. Диалектология, признанная исторической дисциплиной, наглядно соединяет прошлое, настоящее и пытается показать, какие факты могут войти в широкий оборот активного и широкого употребления. Для этого важно накапливать материал и находить источники, которым можно доверять. Учёные же не только исследуют избранный для себя материал, но призваны при этом и действенно, научно сохранять ценные свидетельства самого народа о его речевом богатстве для последующих поколений, которые должны знать великое достояние народа - язык.
Вся деятельность Нины Семёновны Ганцовской как раз является образцом такого служения Слову и Делу сохранения языка, объяснения и представления его другим.
Библиографический список
1. Глускина С.М. Морфонологические наблюдения над звуком [CH] в псковских говорах // Псковские говоры I: Труды первой Псковской диалектологической конференции 1960 года. - Псков: Пск. обл. типогр., 1962. - С. 28-57, карта.
2. Глускина С.М. О второй палатализации заднеязычных согласных в русском языке (на материале северо-западных говоров) // Псковские говоры II: Труды второй Псковской диалектологической конференции 1964 года. - Псков: Пск. гос. пед. ин-т, 1968. - С. 20-43.
3. Зализняк А.А. Древненовгородский диалект. -М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 720 с.
4. Корнев А.И. Б.А. Ларин и русская диалектология // Вопросы теории и истории языка: сб. статей, посвящённый памяти Б.А. Ларина. - Л.: Лен. гос. ун-т, 1969. - С. 13-26.
5. Ларин Б.А. Инструкция Псковского областного словаря. - Л.: Лен. гос. ун-т, 1961. - 47 с.
6. Ларин Б.А. Предисловие // Псковские говоры I: Труды первой Псковской диалектологической конференции 1960 года. - Псков: Пск. обл. типогр., 1962. - С. 3-4.
7. Ларин Б.А. Три иностранных источника по разговорной речи Московской Руси XVI-XVII веков. - СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т, 2002. - 686 с.
8. Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1-26. - Л.; СПб.: Лен./С.-Петерб. гос. ун-т, 1967-2016 (издание продолжается).
9. СедовВ.В. Славяне в древности / ред. Н.В. Лопатин. - М.: Фонд археологии, 1994. - 342 с.
10. Седов В.В. Славяне в раннем средневековье / ред. Н.В. Лопатин. - М.: Фонд археологии, 1995. - 416 с.
11. «Einn Russisch Buch» T. Schrouego XVI w. Cz. II. - Krakoмw: Zakiad Poligraficzny, 1997. - 322 s.
12. Fenne T. Low German Manual of Spoken Russian. Pskov 1607. Vol. II. - Copenhagen: Commissioner: Munksgaard, 1970. - 488 p.
102
Вестник КГУ Специальный выпуск, 2017
