CC BY
28
УДК 88.26
Ю.А. Шаранов*, В.Н. Устюжанин**
Полицейский порядок - сублимация власти государства
В статье раскрывается концепт сублимации в контексте задач обеспечения общественного порядка. При этом концепт сублимации по своему содержанию трактуется как системное мыслительное и психическое образование в виде представлений, образов, оценок, опыта и некоторых поведенческих стереотипов, а также «редуцированной формы» познания и деятельности сотрудников органов внутренних дел.
Ключевые слова: сублимация, сублимация власти, социальный порядок, полицейский порядок, базовый конфликт, правоуполномоченные субъекты, нормативная модель отношений.
Y.A. Sharanov*, V.N. Ustjuzhanin**. Police order is a sublimation power of state. The article reveals the concert of sublimation in connection with the maintenance of public order. The concert of sublimation in its concert interpreted as system and mental education in the form of ideas, images, assessments, experiences and some behavioral stereotypes, as well as the reduced forms of knowledge and activity of employees of internal Affairs bodies.
Keywords: sublimation, sublimation power, social order, police order, the basic conflict, law authorized subject, the normative model of relations.
Психологические механизмы правоохранительной деятельности как в широком, так и в узком смысле слова, её генезис и структурно-функциональная организация в контексте новых теоретических подходов только начинают обретать черты научно определённого пространства. Во всяком случае, специалистами в этой области в последние годы сформулированы некоторые проблемы и методологические подходы [10, с. 3]. Вместе с тем в юридической психологии продолжает сохраняться проблема доминирования эмпиризма в теориях. Так Я.И. Гилинский пишет, что если наука не теоретическая, то это не может быть наукой, а является ремеслом [2. с. 15].
В настоящее время основные виды психопрактик в правоохранительной деятельности испытывают острый дефицит научно обоснованных технологий формирования динамической модели, оптимального вектора психодинамики развития субъекта, его самостоятельности, творческой и профессиональной мобильности, осмысленной потребности в самореализации. По нашему мнению, системным механизмом, откликающимся на потребностную активность личности в реализации социально приемлемого желания, созданного творческим воображением сознания и требующего адаптации к материальной действительности для получения удовольствия, является сублимация. Она необходима тогда, когда возникает конфликт между неудовлетворенным желанием и реальной действительностью. В этом смысле взаимосвязь сублимации и конфликтности, креативности и деструктивности в активном стремлении субъекта изменить условия своего бытия очевидны. При этом сексуальный или агрессивный импульс претерпевает несомненные превращения, он становится безопасным и облагороженным. Даже деструктивная деятельность понимается в контексте сублимации как форма креативности и средство, которым субъект может пользоваться в процессе творческой деятельности. Полезная энергия служит источником творческой активности человека. Вне психологической трактовки термин «сублимация» используется именно для обозначений переключения активности субъекта на более высокий уровень. Имеется в виду действия субъекта направленные на созидательные, творческие формы активности, одобряемые обществом. В связи с тем, что личность в течение всей своей жизни моделирует психическую реальность и в соответствии с ней пытается изменить окружающую его материальную действительность, то энергия сублимации определяет творческое начало личности.
Проведенный нами анализ позиций З. Фрейда, неофрейдистов, современных психоаналитиков и философов демонстрирует различия в подходах исследователей к сублимации и позволяет выделить два основных подхода к трактовке её сущности. Первый подход обращён к традиционному, узкому содержанию сублимации, который до сих пор используется в психоанализе. Его недостатки диктуются узостью психоаналитической парадигмы. Кроме того, концепт «сублимация» в текстах самих
* Шаранов, Юрий Александрович, профессор кафедры юридической психологии, Санкт-Петербургский университет МВД России, доктор психологических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: 8 (921) 9867567. E-mail: [email protected].
** Устюжанин, Виктор Николаевич, профессор кафедры юридической психологии, Санкт-Петербургский университет МВД России, кандидат педагогических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Адрес: Россия, 198206, г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: 8 (911) 7318878. E- mail: [email protected].
* Sharanov, Yury Alexandrovich, professor of Legal Psychology Department, St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, doctor of psychological sciences, professor, Honored worker of the higher school of the Russian Federation. Address: Russia, 198206, Saint-Petersburg, Lyotchika Pilyutova str., 1. Ph.: 8 (921) 9867567. E-mail: [email protected].
** Ustjuzhanin, Viktor Nikolaevich, professor of Legal Psychology Department, St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russian Federation, PhD of pedagogical sciences, professor, the Honored worker of higher school of the Russian Federation. Address: Russia, 198206, Saint-Petersburg, Lyotchika Pilyutova str., 1. Ph.: 8 (911) 7318878. E- mail: [email protected]. © Шаранов Ю.В., Устюжанин В.Н., 2017
психоаналитиков, если не брать во внимание опубликованные материалы лакановского психоанализа, упоминается всё реже. Тем не менее сублимация у специалистов однозначно ассоциируется с психоанализом и является одним из его устойчивых «брендов». Второй - представляет собой результаты дальнейших исследований понятия сублимации в современной гуманитарной науке, что неизбежно ведёт к смене психоаналитической парадигмы на системную, психолого-антропологическую трактовку.
Для юридической психологии сублимация представляет собой интересный и богатый концепт, весьма перспективный для разнообразных дискурсивных стратегий изучения и управления системой общественной безопасности. С этой точки зрения предполагается выявить новые возможности понимания данного концепта в контексте задач развития правоохранительной деятельности, её психологических, правовых, антропологических, этических и других вопросов. Как представляется, для наших целей в большей степени подходят трактовки сублимации, в которых общая схема сублимации отличается от приписываемой З. Фрейду. Так, вместо «инстинктивного влечения» используется современное понятие «желание» (мотив или «сдвиг мотива на цель»), которое не обязательно вытесняется, даже если деятельность минимально или частично может удовлетворять желание. Кроме этого, исключаются социально приемлемые деструктивные для деятельности и разрушительные для личности результаты сублимации, взятые из фрейдовских текстов. В итоге общая схема сублимации может выглядеть следующим образом: «Человек, имея какое-либо желание, не может осуществить его, поскольку окружающий его мир либо не дает ему сделать это, либо формирует у него такие психологические установки, которые не позволяют человеку осуществить данное желание. Вслед за этим происходит выбор альтернативной деятельности (вторичного объекта), в которой человек может хотя бы частично получить удовлетворение от воплощения в жизнь любого желания без обязательного вытеснения, присущего фрейдовской схеме сублимации» [8, с. 42]. Тем самым сублимация может быть не репрессивной (от англ. repression - вытеснение), а желание может быть социально приемлемым, а значит, его ненужно вытеснять [5. с. 215]. Вместе с тем отсутствие вытеснения совершенно не означает отсутствие психического конфликта. Даже нерепрессивное общество способно продуцировать множество конфликтов, выступая в качестве одной из сторон психического конфликта. И если даже психический конфликт не манифестируется субъектом, он имманентно присутствует уже в системе «желание - объект желания» в силу их нетождественности, т.к. хотение не есть обладание.
Данная синтезированная схема сублимации также не исключает известный «принцип удовольствия», например, способности субъекта испытывать удовлетворение от собственных достижений, от успехов деятельности. Именно по этой причине личность выбирает именно ту деятельность, где можно получить удовольствие. При этом деятельность может быть как конструктивной, так и деструктивной. Также следует согласиться с утверждением З. Фрейда о важности выбора вторичных, или замещающих объектов в целях достижения удовольствия. В связи с тем, что в реальности наблюдается множество вторичных объектов, составляющее их количественную неопределённость, то это объясняет необходимость свободы выбора человеком одного или нескольких из замещающих объектов. Субъект может испытывать удовольствие в т.ч. от реализации «инстинкта овладения и управления окружением», когда человек «может управлять своим окружением, изменять его» и переживать «удовольствие от успешно выполненного действия» [12. с. 6-33]. Другими словами, субъект формулирует своё желание, определяет цель и путь ее достижения, а затем начинает активными действиями изменять свое окружение. В основном именно по этой причине в процессе выстраивания образа будущих действий создается тот конфликт, который, по З. Фрейду, необходим для начала сублимации.
Правильные, успешные действия в психологической реальности являются условием разрешения конфликта, что приводит к получению удовольствия или удовлетворенности. Если субъекту не удалось разрешить конфликт материальными средствами практики, то неудовлетворенный человек «отворачивается» от действительности и переносит свой интерес на собственный внутренний мир, обращаясь к собственным образам, мечтам и фантазиям. При этом вторичные объекты, к которым обращается и которым затем подчиняется личность, могут быть виртуальными, сетевыми, т.е. созданными интернетом, телевидением или просто воображением человека. Тем самым реальность замещается, практика становится неподлинной, реальное разрешение конфликта подменяется непродуктивными переживаниями. Положение явно обостряется тогда, когда желания человека максимально эгоистичны. Ситуацию можно разрешить, если исправить «неправильное» действие путём совершения действия правильного.
Подобного рода ситуации также подпадают под определение сублимации и свидетельствуют о том, что вторичные объекты, с которыми имеет дело субъект, обладают ценностью только для самого человека. Если иметь в виду, что мы подразумеваем под субъектом сотрудника полиции, то такая позиция требует от него дополнительных усилий. Потребность в оценке «правильного» действия не может замыкаться внутри психического мира личности. Для полицейского она должна находить удовлетворение в социальной оценке, т.е. в реальной, практической деятельности. Создание и воплощение психической реальности в материальную, уничтожение всего неудачного, несовершенного и безобразного непосредственно подводит сотрудника к творчеству.
Предложенная методология верификации феномена «сублимация» включает в себя три системообразующих фактора, которые так или иначе артикулировались в текстах представителей классического и современного психоанализа - конфликтности, свободы выбора форм творческой деятельности, стремления к управлению реальностью. Логическая структура понятия «сублимация» и дальнейшая история его трансформации во многом связаны с особенностями проявления данных факторов в контексте функционирования государственной власти и полицейского порядка.
Исследование феноменов полицейского порядка, власти и государства с позиции психологии представляет собой трудную задачу. Ни один из представленных феноменов, по сути, не относится к классу психологических явлений. Особенно трудно психологам работать с понятием власти, так как оно, во-первых, «обросло» многочисленными смыслами в рамках политической и правовой философии; во-вторых, связано с функционированием многочисленных социальных институтов. Действительно, применение государственной власти невозможно без использования всего арсенала политических, экономических, социальных, психологических и идеологических средств воздействия, легитимных в данном обществе и в настоящее время. Психологические теории исследуют государственную власть в основном посредством социально-психологического инструментария. Этот подход прочно связывается с известной в отечественной истории права психологической школой Л.И. Петражицкого. Как правило, последователи данного направления подчёркивают важность психологических аспектов власти, которые отражаются и переживаются в сознании индивидов, объективируются в процессе властного взаимодействия индивидов. Тем самым государственная власть здесь предстает в форме специфической системы властных отношений между индивидами, основанной на легитимном праве одного лица (или группы лиц) предписывать определённое поведение другим индивидам разрешёнными законом (реальными, потенциальными, позитивными и негативными) способами. Результатом применения властных полномочий является нормативная модель отношений, в определенном смысле снимающая проблему избирательности, пристрастности и субъективности поведения индивидов в юридически релевантных ситуациях. При этом нормативная модель одинаково выстраивает законные, признаваемые в обществе пределы поведения и взаимоотношений как для правоуполномоченных лиц, так и для граждан. Тем самым государственная власть действительно начинается в системе психологических отношений субъектов права, но одинаково для всех восходит к некоторой надындивидуальной системе - политическому институту. В этом смысле социальный порядок, частью которого является порядок полицейский, это, как правило, «добровольное» самоограничение обеих сторон - правоуполномоченных субъектов и граждан, в выборе способа поведения, права на поступок, если последний может угрожать установленному порядку, конституционным правам других членов гражданского общества. В свою очередь, если граждане негативно реагируют на существующие ограничения или пассивны в поддержании общественного порядка, то это ведет к «одиночеству» полиции перед теми вызовами и угрозами, перед которыми сегодня стоит общество. Если усилиями полиции создается среда, совпадающая с интересами и стремлениями подавляющего большинства граждан, с масштабом отдельной личности, с базовыми традициями и ценностями страны, то такое государство в принципе не может называться «полицейским» в негативном смысле этого понятия.
Таким образом, государственная власть приобретает некоторые психологические атрибуты в случае совпадения смысла существования ее институтов с ценностями и смыслами жизнедеятельности граждан. Смыслы являются основными механизмами, связывающими человека с реальностью, определяющими направленность жизни, сознательность и мотивированость его деятельности. Во многом первопричина психической и смысловой динамики заключается именно в смысловых процессах. В активной и творческой самореализации субъекта и происходит встреча, возникает специфический диалог изначально безличностной, непсихологической по своей природе государственной власти с личностью. Концепция дискурса, самоограничения власти и общества, на наш взгляд, сегодня является наиболее перспективной для утверждения идей системно-динамического правового порядка в обществе.
Сам предмет деятельности сотрудника полиции - процесс поддержания общественного порядка и безопасности - обладает не только практическими, но и психологическими, информационными и виртуальными смыслами, не совпадающими во многом с его исходными правовыми, нравственными состояниями и качествами. Динамика смыслов и ценностей определяется конечным результатом деятельности, той ценой, которую приходится платить за обеспечение прав и свобод гражданина, а также интенсивностью производства в деятельности нового смысла. Динамика смыслового наполнения деятельности сотрудника полиции может остановиться в силу своей «переполненности» или затрудняться в результате доминирования внешних смыслов над внутренними. Тем самым, в терминах психоаналитического подхода, завершается один из «кругов удовольствия», которое получал сотрудник от переживания ценностей и смыслов своей деятельности. Он может переживать конфликт между осознанным фактом утраты ценности преобразующей деятельности и необходимостью изменения своих желаний, самого себя, своей роли и содержания смысла собственной жизнедеятельности. Отсутствие способности к сублимации и при «разрухе в голове сотрудника» он никакой конфликт не разрешает, а имитирует заданные служебные функции. Особенно остро переживается базовый или первичный конфликт - неспособность по объективным причинам одержать полную победу над преступностью. Неуспех деятельности канализируется в переживание вины, репрессируются иные потребности и желания личности. Вторичный конфликт усиливает эффект базового конфликта, который возникает тогда, когда общество перестает «понимать» своих правоохранителей, имидж деятельности сотрудников полиции резко понижается. Если у субъекта деятельности ощущается дефицит энергии для преодоления возникшей ситуации, то механизмы сублимации направляют активность личности по пути компенсации. В лучшем случае это проявляется в напряжённом творческом поиске, в худшем в поведении сотрудника наблюдается бегство от проблем, суррогатные способы психологической защиты, аутоагрессия, избыточное насилие и агрессия, зависть и жестокость. Встречаются также факты искажения служебной информации, обусловленные особенностями стресс-преодолевающего поведения (уход от чувства неполноценности, некомпетентности и низкой самооценки, избегание действий, требующих
большой напряжённости и ответственности) и механизмами психологической защиты - регрессия, рационализация [4. с. 10]. При этом одним из основных факторов сублимации является принцип управления реальностью. В этом отношении характер сублимации позволяет оценивать сотрудника со стороны последовательности и предельности его развития в деятельности и посредством деятельности. В результате механизмов конструктивной сублимации у субъектов правоприменительной деятельности возникают мыслообразующие ценности, превосходящие по значимости индивидуальные ценности.
Именно в процессе правоприменения субъектом осуществляется непростой диалог с властью, устанавливается и осмысливается характер и границы собственной власти как правоуполномоченного, переживается и принимается факт собственной зависимости от властных институтов государства. При этом энергия самореализации субъектов власти, в свою очередь, сублимируется в разнообразные формы самоорганизации членов гражданского общества. Универсальный эффект влияния власти превращается в уникальные, динамичные локальные порядки коллективных объединений граждан и отдельных субъектов, безопасные пространства населенных пунктов и городов. В этом смысле можно вести речь о формализации понятия сублимации в широком контексте становления и развития человеческой природы и духа.
В эпоху глобального кризиса основных социальных моделей и ценностей демократического общества защита правовой свободы личности, как правило, требует твердой власти и последовательного принуждения, в то время как подлинная свобода личности такой антиномии не приемлет. Разрешение данного противоречия сегодня лежит в сфере действия принципа сублимации, который трактуется как процесс творческого «преображения» власти на основе синтеза права, философии, психологии, этики и аксиологии. В результате действия механизма сублимации принудительное воздействие власти будет «мягким», «этически необходимым» и будет сводиться к минимуму.
Подобного рода воззрения во многом основываются на идеях эмпирической психологии, в частности, французской психологической школы и современного психоанализа, а также на опыте философской, религиозной этики и психологии права. Однако в пространстве действия императивных норм правоохранительной деятельности и «жесткой» методологии юридической психологии единого языка «сублимации власти» и «сублимации полицейского порядка» пока создать не удается. К этому прежде всего не готова правовая система государства как основная форма регуляции. Сегодня единство общества достигается посредством усиления тенденции к иерархическому разделению власти среди государственных институтов. В результате процесс сублимации власти тормозится, власть не проецируется поровну на общественные отношения, а концентрируется и усиливается в определённых местах, создавая при этом собственные миры посредством её статусного потребления. Выполняя функцию защиты от произвола в значимых для общества сферах жизни, власть одновременно не стимулирует свободную активность граждан, не воспитывает у личности самостоятельности и ответственности.
Полицейский порядок, как правило, упрощает социальные отношения потому, что так удобно, дёшево и эффективно поддерживать общественную безопасность, тогда как наблюдается противоположная тенденция - нарастание сложности, возрастание количества ситуаций неопределённости и неравновесности социальных структур. Если в традиционном обществе наблюдалась минимальная дифференциация социальных отношений, то в условиях многоукладной экономики и рыночных отношений скорость образования, распада и поляризации различных социальных групп, классов, экономических и политических объединений резко возросла. В таких условиях прежняя методология установления и подержания порядка уже не работает. Как следствие, меняется парадигма принуждения в обществе. Противоречивая природа власти приводит к тому, что между частями государственной власти нарастает несовпадение целей или конфликт, а также возрастает доля методов принуждения. В этом случае механизмы сублимации власти переводятся в критическую плоскость функционирования, они перестают быть оптимальными. Власть, достигнув определенной критической массы, как правило, стремится к неограниченному росту и превращению в самодовлеющую силу, приобретает разрушительные качества. В результате появляется тенденция усиления бюрократизма и коррупции, а также рост негативных эмоций, связанных с обостренным желанием наслаждаться властью, стремлением, не считаясь ни с чем, владеть, удерживать и ещё более усиливать власть [6. с. 3].
Другими словами механизмы сублимации «жёсткого порядка» сегодня остаются во многом прежними, преимущественно репрессивными, ощущается дефицит механизмов «мягкого права», регулирующего отношения между субъектами права посредством диспозитивных норм. При этом основными движущими силами системной динамики правоохранительной деятельности всё чаще становятся социально-психологические причины - доминирующие представления и ценности людей в сфере безопасности, морали и права, жажда новизны активной части населения, рост предпринимательской инициативы и агрессивности в обществе и др.
Правоохранительная деятельность как социальный институт государства является одним из средств создания и поддержания определенного вида социального порядка только для данного исторического времени и пространства. Основное назначение деятельности правоохранительных органов заключается в обеспечении универсального мультиэффекта применения власти, который выражается в гармоничном, справедливом сочетании свободы и контроля в обществе.
В свою очередь, социальный порядок заключает в себе множество локальных порядков с различным уровнем организованности, устойчивости и мощности. «Сила порядка» измеряется ресурсами отдельного субъекта, в т.ч. объёмом его индивидуальных прав, т.е. всеми благами, которые уже у него есть, а также теми, которые ему необходимы, но их пока нет в это время и в данном пространстве для своего роста, развития и сохранения. Противоречие между желаниями субъекта в
самоосуществлении и наличием для этого доступных ресурсов указывает на системную проблему, которую разрешает государство с помощью власти закона. Полицейский порядок, который для этого устанавливается, выступает в качестве внешнего фактора, сублимирующего власть различных правоохранительных систем государства, регулирующего способы и глубину государственного вмешательства в самые разные области социальной жизни в интересах поддержания единства и политико-экономической стабильности социума. Становление динамичного, открытого общества, нелинейная социальная и культурная динамика изменяют место государственной власти и роль личности как самоорганизованного фактора, который имеет возможность вступать в отношения с множеством социальных структур и психологическими реалиями, находящимися в разных темпомирах. Процесс решения противоречий и проблем не укладывается в линейный хронотоп удовлетворения желаний субъектов только в настоящем времени и пространстве. В соответствии с законом непрерывного возвышения потребностей людей вектор развития полицейского порядка неизбежно устремлён от настоящего в будущее где, по мнению человека, на полное удовлетворение потребностей в самореализации субъекту потребуется значительно меньше времени и ресурсов.
Тем самым полицейский порядок приобретает динамическую конфигурацию, т.к. сублимации подвергаются методы, характер и формы взаимодействия органов полиции с относительно стабильными и стихийными видами социального порядка. Наиболее сложным по критерию динамичности видом социального порядка является «ситуативный или стихийный порядок» (по аналогии с «ситуативным действием»). Это, как правило, локальный порядок, характеризующийся имманентно присущими механизмами и принципами возникновения и функционирования, с «мягкими» или текучими границами, потенциально конфликтогенный и политизированный. Сюда относятся все виды массового скопления людей, флэшмобы, легальные и нелегальные акции протеста, фланирование, политические демонстрации, проявления экстремизма и терроризма. Большинство из этих событий возникают неожиданно и быстро, что заставляет полицию быть в постоянной готовности реагировать на массовое нарушение установленного порядка. Однако подобного рода социальные действия людей по принципу солидарности и социального заражения заключают в себе значительный потенциал самоорганизации, что нередко превышает временные ресурсы и правовые горизонты полицейского регулирования.
Наиболее «жёсткими» способами негативной «сублимации суверенной власти» государства под чуждые стандарты и ценности выступают террористические акты и «цветные революции». Если незыблемость полицейского порядка не укоренена в сознании граждан, то подобного рода массовые действия могут вызвать кризис власти. В последнее время угроза массовых акций неоднократно становилась источником социального напряжения и, судя по всему, ещё долго будет оставаться таковой.
Собственно такая негативная психодинамика, противостояние и конфликт между потребностями и интересами, желаниями и целями, мнениями и убеждениями участников подобного рода действий с позициями подавляющего большинства граждан, общества и государства является серьезным правонарушением. Вредность правонарушения как конфликта многократно возрастает, когда «противостояние принимает организованную форму, опирается на известную идеологическую базу (деструктивное этноконфессиональное, сепаратистское или иное экстремистское движение)» [3, с. 8]. С этой точки зрения деятельность полиции следует рассматривать в качестве особого метода государственного управления, который нацелен на максимально быстрое установление (или восстановление) порядка. Данный метод полицейско-правового регулирования выражается прежде всего в виде запретов, обязывающих граждан воздерживаться от совершения определенных действий. При этом объединяющим началом для всех видов правовых запретов является то, что они сдерживают поведение, которое носит антисоциальный или противоправный характер [11. с. 24-55].
Приоритет предупреждения правонарушений всегда занимал и продолжает занимать ведущее место в деятельности полиции. В противном случае, как считал Гегель, со стороны государства имеет место известная непоследовательность, т.к. оно распространяет «своё верховное полицейское право только на некоторые возможные нарушения, а в остальном предоставляет граждан самим себе в надежде на то, что каждый ... будет ограничен пониманием и силой закона».
Специфика управленческой функции полиции состоит в постоянной готовности реагировать на угрожающие события, которые в принципе нельзя полностью предвидеть, предотвратить или спланировать собственные действия во всех деталях. Вместе с тем, вялые действия полицейских сил на угрожающие события могут расцениваться как свидетельство беспомощности власти. Полиция как субъект права не копирует и не проецирует власть государства в плоскость своей деятельности. Она так же, как и другие государственные институты, познает феномен власти, преобразует властные полномочия и манифестирует удобные для себя и для других субъектов права образы, стандарты, значения, ценности, идеалы и юридические способы взаимоотношений с законом. В результате полиция устанавливает обратные связи и отношения с гражданами и организациями, начинает репрезентировать изнутри правовых границ своё видение порядка и одновременно своими действиями конституировать демократические процедуры волеизъявления народа.
Если юридические законы порядка относительно постоянны, то их отражение в сознании субъектов правоприменения изменчиво, динамично по своей природе, а значит, со временем, правовой порядок начинает не совпадать с реальностью. Именно благодаря деятельности полиции правовой порядок подвергается переосмыслению и адаптации, обосновывается и вновь конституируется. В подобного рода ситуациях положительная динамика элементов порядка будет определяться доминированием правовых средств упорядочивания и формализации, исключением разрушительных средств консолидации общества,
беззаконных или внезаконных способов легитимизации порядка. Стремление полиции любыми средствами «сковать» естественную активность граждан, невротическая потребность в контроле и управлении реальностью путём установления «лучшего порядка» нередко приводит к произвольному расширению властных функций полиции, к избыточному насилию и бюрократическому администрированию.
Вместе с тем управление полицейским порядком в рамках тех полномочий, которые определяет ФЗ «О полиции» [7], в настоящее время сталкивается с новыми проблемами. Сегодня граждане чаще всего к установленному порядку занимают позицию разборчивого потребителя. Идеи гражданского общества направлены преимущественно на формирование личной свободы индивида, личной идентичности и тем самым культивируют разобщенность и социальную пассивность гражданина. Подключение к ресурсам современных меди - телевидению, Интернет, наличие аудио- и видеоплееров еще более индивидуализирует пользователей, создает эффект «отчужденного общества одиночек», которые у себя дома пассивно потребляют кем-то созданную информацию. Эстетика порядка и власти, модель правопослушного поведения теперь во многом подчиняется тем стандартам и стереотипам, которые задаются электронными средствами массовой информации.
В качестве альтернативы на Западе и в России предпринимаются попытки стимулировать гражданина перейти от пассивности к активности, от подчинения к самоуправлению. Для этого предусмотрено создание различных общественных советов и организаций в структуре органов внутренних дел, практикуются отчёты руководителей органов полиции перед жителями. Результаты отчётов руководителей становятся основой для принятия кадрового решения. В этом контексте иначе позиционирует себя институт доверия населения к полиции, а также ставится под сомнение существующая практика количественной (палочной) оценки работы полиции. Демократические объединения граждан, участвующие в поддержании общественного порядка, помогающие полиции в борьбе с преступностью, заключают в себе фундаментальное ядро новой идентичности, нового союза гражданского общества, государственной власти и органов полиции. Создаваемая деятельностью полиции правовая реальность, с которой исходно взаимодействует психика субъекта и которая «внешнеположена» ей, оказывается представленной в структуре и содержании самой психики сотрудника полиции. Если «спрямить» известную в психологии проблему интериоризации, то развитие «полицейской психики» может быть представлено в виде гетерохронного процесса совершенствования психических функций личности, направленных к их всё более полному, адекватному и точному отражению, преобразованию и совпадению с объективно представленной деятельностью, в условиях постоянного возникновения разнообразных ситуаций, требующих адаптивных реакций со стороны сотрудника полиции.
Деятельности с различным уровнем порядка, как правило, демонстрируют свою динамику, принципиально не совпадающую с темпоральностью психики сотрудника. Тем самым создаются зоны напряжения, противоречий и конфликтов между сформированными деятельностью привычками, стереотипами и установками, особой сензитивностью мышления сотрудника только к определённого рода проблемам и ситуациям, их содержательным и структурным требованиям, с одной стороны, и принципиальной неравновесностью, структурным и содержательным разнообразием динамики различных видов социального порядка, с другой. Такого рода креативный вызов, творческий конфликт возникает неизбежно, т.к. если что-то не поддается юридическому объяснению и формальному упорядочиванию нормами права, то оно требует или конструктивной трансформации, или просто замены, слома и уничтожения как опасного и вредного. В этом смысле власть государства и сформированный служебный опыт сотрудника подчиняются одной и той картине мира, т.к. опираются на устойчивые ценности и модусы порядка, концептуально выражаются преимущественно на юридическом языке. Возникает известная опасность так называемого «очарования» удобством модели современного полицейского порядка, в котором всё (от актов насилия до торжества демократии) находит своё объяснение и оправдание. Компетентный сотрудник без такой стройной ценностно-смысловой направленности личности просто не может считаться профессионалом, в полной мере овладевшим искусством установления нужного порядка не только в социальных средах, но и в собственном сознании.
Вместе с тем сегодня для всех очевидно, что только с помощью государственной власти или юридико-государственного кодирования реальности невозможно создать универсальную психолого-нормативистскую модель общества. Избыточное присутствие власти и увлечение методами принуждения может привести к искусственному ускорению процессов дефляции власти, восприятию власти как зла, что на фоне усиления ситуативной политизации и мобилизации маргинальных сил заключает в себе угрозу стабильности правовому режиму. Развитие государственной власти, политических и правоохранительных институтов, всех участников правоохранительной деятельности должны темпорально совпадать друг с другом. Сублимация власти разворачивается также в пространстве общественного и индивидуального сознания, морали и нравственности, эмоциональных, волевых состояниях и отношениях субъектов правоохранительной деятельности. Благодаря этому задействуются ресурсы социально-психологического механизма, его причинно-следственной модели социального процесса для установления и поддержания необходимого социального порядка. Тем самым сфера охраны правопорядка и сущности права значительно шире, чем сфера борьбы с преступностью или нарушениями общественного порядка.
Во многом по этой причине возникает «нередуцируемая сложность познания» системной динамики полицейского порядка, описание которой неизбежно усложняется и временами становится похожим на гипертекст. Осмысление данного феномена, его типологизация и системная характеристика ещё далеки от своего завершения.
Таким образом, исследование сущности сублимации в различных контекстах правоохранительной деятельности позволяет преодолеть узкие рамки его традиционного толкования, сложившегося в психоанализе. В результате проведенного анализа феномен сублимации предстает перед нами как системно-динамическое образование, синтезирующее различные формы энергии государственной власти в энергию внутренней психической работы сотрудников, в факторы социального, правового и собственно психологического содержания порядка. При этом направленность сублимации власти может выражаться как в положительных, так и деструктивных результатах правоохранительной деятельности. Конструктивная функция сублимации зависит от уровня «жёсткости права» и уровня репрессивности механизма поддержания правопорядка, а также от способности субъектов права синтезировать положительную энергию социальной динамики, потенциал оптимального управления активностью гражданского общества в интересах утверждения принципов свободы и демократии.
Следует подчеркнуть, что понятие сублимации по-прежнему будет оставаться слишком нагруженным другими коннотациями и еще долго будет вызвать споры в качестве лексической основы концепта «правоохранительная деятельность». В нашей трактовке концепт «правоохранительная деятельность» является гибкой, динамической, изменяющейся ментальной конструкцией, объединяющей целую систему разных по уровню общности родственных ему концептов, категорий, терминов и образов. В свою очередь, объяснительный потенциал и методологические резервы понятия сублимации во многом складываются из психоаналитического репертуара, из переменных социологического, юридического, философского, конфликтологического и психологического словарей, что органично вписывается в структуру конструкта «правоохранительная деятельность» и обогащает его новыми ресурсами. В результате феномен сублимации вполне обоснованно имеет право на новое философско-правовое, социологическое и психологическое прочтение, а также право на свое место в системе категориального аппарата юридической психологии.
Список литературы
1. Абрамова, А. В. Этика сублимации Б.П. Вышеславцева : дис... канд. философ. наук. - Тула, 2007. - 138 с.
2. Гилинский, Я. И. Криминология: теория, эмпирическая база, социальный контроль / 2-е изд. перераб. и доп. - СПб.: Изд-во Р. Асланова. Юридический центр Пресс, 2009. - 504 с.
3. Гогин, А. А. Общая концепция правонарушений: проблемы методологии, теории и практики : автореф. дис. ... докт. юрид. наук. - Казань, 2011. - 40 с.
4. Ефимкина, Н. В. Профессионально-психологические механизмы искажения информации в деятельности сотрудников органов внутренних дел : автореф. дис. ... канд. психол. наук. - М., 2016. - 25 с.
5. Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек. - М.: Издательский дом АСТ, 2003.
6. Милушева, Т. В. Пределы и ограничения государственной власти (теоретико-правовое исследование) : автореф. дис. ... докт. юрид. наук. - Саратов, 2012. - 58 с.
7. О полиции : Федеральный закон РФ от 7 февраля 2011 г. № З-ФЗ (в ред. от 21 ноября 2011 г.) // Российская газета. Федеральный выпуск. - 2011. - 8 фев. - № 5401.
8. Першин, Ю. Ю. Феномен сублимации: опыт философско-антропологического исследования. - Омск: СИБИТ, 2007. - 148 с.
9. Плотинский, Ю. М. Модели социальных процессов : учебное пособие для высших учебных заведений / 2-е изд., перераб. и доп. - M.: Логос, 2001. - 296 с.
10. Полстовалов, О. В. Совершенствование тактических приемов криминалистики на основе современных достижений психологической науки : дис. ... канд. юрид. наук. - Уфа, 2000. - 256 с.
11. Трегубова, Е. В. Институт стимулов и ограничений в административном праве и его реализация в деятельности полиции // Полицейская и следственная деятельность. - 2015. - № 2. - С. 24-55.
12. Хиллман, Дж. Терапия, сны, воображение. // К. Г. Юнг и современный психоанализ. Хрестоматия по глубинной психологии. Выпуск 1. - М.: ЧеРо, 1996. - С. 6-33.
13. Шелер, М. Избранные произведения / пер. с нем. - М.: Гнозис, 1994. - 490 с.
14. Hegel, G. W. F. Werke. - Erster Band. - Berlin, 1832. - S. 241.
15. Айрих, В. А. Возникновение науки полицейского права: новые штрихи к старому портрету // NB: Вопросы права и политики. - 2014. - №10. - С. 38-73. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://e-notabene.ru/lr/article_13275.html (дата обращения 10.12.2016).
