CC BY
184
УДК 9(47)23
Политика нацистов по развитию коллаборационизма и ее реализация
на Юге России в годы Великой Отечественной войны (1941-1943гг).
Е. И. Журавлев.
Великая Отечественная война явилась одним из важнейших и трагических событий ХХ века, повлиявших на характер и ход мирового развития. Несмотря на сравнительно небольшой отрезок времени, прошедшей с момента окончания боевых действий, существует еще ряд до конца неисследованных аспектов этой войны. Одним из таких аспектов является коллаборационизм, то есть сотрудничество части советских людей с немецко-фашистскими оккупантами в годы Великой Отечественной войны.
Политика гитлеровского руководства по отношению к проблеме коллаборационизма на территории СССР накануне и в ходе войны претерпела изменения от игнорирования этого явления до активного его развития после провала блиц-крига и превращения войны в затяжную.
В связи с этим, автор поставил перед собой целью исследования: анализ политики нацистского руководства фашистской Германии по отношению к проблеме коллаборационизма накануне и в ходе войны с СССР. Для достижения поставленной цели автор решал следующие исследовательские задачи:
1) Изучение документов об отношении гитлеровского руководства к проблеме коллаборационизма накануне войны с СССР;
2) Анализ оккупационной политики нацистов и ее коллаборационистской направленности на Юге России в годы войны. При анализе оккупационной политике нацистов в южно-российском регионе учитывались результаты исследований данной проблемы, полученными такими историками, как
М. И. Семиряга, С. И. Дробязко, С. И. Линец, Е. Ф. Кринко [1].
Среди разновидностей авторитаризма ХХ века национал-социализм был одним из самых аморальных и антигуманных. Для него характерны культ
«вождя», активная социальная демагогия. Ему свойственно крайнее насилие,
обращенное в первую очередь во вне страны, расизм, весьма гибкая
социальная политика, довольно устойчивая массовая база. При этом суть
гитлеровского мировоззрения заключалась в расовой борьбе, радикальном
антисемитизме, убеждении, что будущее Германии может быть обеспеченно
лишь путем завоевания жизненного пространства за счет России.
Совокупность этих взглядов имеет значение потому, что идеологические
цели, вытекающие из них, воплотилась в реальность во второй мировой
войне. Уже в «Майн Кампф» Гитлер раскрыл сущность нацисткой
философии во внешней политики. «Как национал-социалисты, - отмечал он, -
мы могли бы сформулировать следующее определение сути внешней
политики народного государства. Внешняя политика народного государства
призвана обеспечить существование охватываемой государством расы на
этой планете путем создания здорового жизнеспособного естественного
соотношения между численностью и ростом народа, с одной стороны,
размером и доброкачественностью земельных владений - с другой...
Немецкий народ может встретить свое будущее только как мировая
держава»[2]. Далее Гитлер более конкретно раскрывает цели внешней
политики: «Мы национал-социалисты сознательно проводим черту под
внешней политикой Германии довоенного времени... Мы переходим к
политике территориальных завоеваний. Мы можем в первую очередь иметь
в виду Россию...» [3]
31 июля 1940г. Гитлер приказал своим военачальникам готовиться к
нападению на СССР, которое планируется на май 1941г. Решение напасть на
СССР было твердым, следовательно, оно стало подкрепляться идеологически
и превращать в реальность гитлеровскую философию, изложенную как
отмечалось выше, в «Майн Кампф». В полном соответствии с политическими
установками Гитлера был составлен генеральный план «Ост» суть которого
сводилась к ликвидации советского государства, фактическому уничтожению
2
значительной части русского народа, выселению более 30 млн. русских из европейской части в Сибирь и воспрепятствованию создания какого бы то ни было русского государства. План «Ост» предусматривал оставить более 14 млн. местных жителей на оккупированной территории и с течением времени их онемечить. Кроме того, в течение 30 лет после окончания войны на эту территорию должны были переселиться 10 млн. немцев. [5]
Данный стратегический план нацистского руководства предлагалось не афишировать перед населением оккупированных территорий СССР и всем миром. А. Гитлер на совещании 16 июля 1941г. с руководителями фашистского рейха о целях войны против СССР отметил: «Теперь является важнейшим, чтобы мы не раскрывали своих целеустановок перед всем миром. Главное, чтобы мы сами знали, чего мы хотим... В основном дело сводится к тому, чтобы освоить огромный пирог, с тем, чтобы мы, во-первых, овладели им, во-вторых, управляли и, в-третьих эксплуатировали». [6] Главный пропагандист германского фашизма Геббельс составил инструкцию в июне 1941г., на основании которой должна была строиться немецкая пропаганда и формироваться общественное мнение населения СССР. В инструкции рекомендовалось не говорить о расчленении Советского Союза, резко обвинять большевизм, разоблачать его неудачи во всех областях, обещать землю крестьянам. [7]
В вопросах, касавшихся взаимоотношений с народами Советского Союза, особенно славянских, у нацистов единогласного решения не было. Так видный деятель, руководитель имперского ведомства аграрной политики В. Даре отмечал: «В центре арийского гнезда - большое центральное государство, балтийские государства, Польша, превращенная в чисто географическое понятие, целый ряд южно-российских и казахских областей и государств - такова будущая Германская империя. Союз второстепенных народов, не имеющих ни армии, ни собственной политики, ни собственной экономики». [8]
Руководитель имперского министерства по делам оккупированных областей А. Розенберг отмечал, что вместо имеющейся до сих пор идеи единой России, выступает совершенно иная концепция восточного вопроса -«подхватить стремление к свободе всех этих народов и придать им определенные государственные формы и восстановить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы». [9]
Среди военно-политических руководителей фашистской Германии были разногласия о степени привлечения местного населения к сотрудничеству (коллаборационизму). А. Гитлер до конца 1941г. отрицательно относился к коллаборационизму на оккупированной советской территории. Летом 1941г. он заявил, что железным законом должно быть: «Никогда не должно быть позволено, чтобы оружие носил кто-то иной кроме немцев! Это особенно важно, даже если в ближайшее время нам оказалось бы более легким привлечь какие-либо чужие, подчиненные народы. Только немец в праве носить оружие, а не славянин, не казак.» [10]
Другие руководители фашисткой Германии имели иные взгляды на советский коллаборационизм. Так рейхсмаршал Г. Геринг в директиве об экономическом ограблении намеченной к оккупации территории СССР указывал: «Для обеспечения экономического успеха в интересах Германии необходимо привлекать к сотрудничеству в возможно более широком масштабе руководящих работников хозяйственных комиссариатов, главных управлений и других хозяйственных организаций, а также руководителей сельскохозяйственных и промышленных предприятий. Решающим моментом прежде всего является деятельность экономического аппарата, служащего немецким интересам при наименьшей затрате немецких сил». [11] Рейхминистр по делам оккупированных восточных областей А. Розенберг также положительно относился к советскому коллаборационизму в
предстоящей войне с СССР. Так, 20 июня 1941г. он заявил: «... перед нами стоят две гигантские задачи:
1) Обеспечить продовольственное снабжение и военное хозяйство Германии...
2) Навсегда освободить Германию от политического давления с Востока.
Эта цель должна быть достигнута умной политикой. Добровольное сотрудничество всех тех кто хочет идти вместе с Германией, явится порукой легкого достижения хозяйственных успехов».[12] В более развернутом плане положительное отношение к советскому коллаборационизму дается в директивах так называемой «Зеленой папки» рейхсмаршала Г. Геринга, предназначавшихся для ориентации военного руководства и хозяйственных инстанций в области экономических задач в подлежащих оккупации восточных областей. Так в области использования рабочей силы и привлечения местного населения указывалось, что нужно сделать все возможное, чтобы действовали важные для нас сельскохозяйственные и промышленные предприятия, привлечение рабочих производить за плату или за питание. В вопросах обращения с руководящим хозяйственным составом необходимо - ориентироваться на сотрудничество местных руководящих хозяйственников. [13]
Подход к сотрудничеству с населением будущих оккупированных
территорий СССР нацисты планировали осуществлять дифференцированно.
Самые благоприятные условия для реализации коллаборационизма, по их
мнению, имелись на юге России. Так, в директивах отмечалось, что «в
южных областях будут отличные предпосылки для продолжения нормальной
хозяйственной жизни, если не произойдет больших разрушений.
Продовольствие для населения имеется, уголь и железо тоже имеются на
месте. Необходимо установить возможно лучшие отношения между
местными жителями. между рабочими и служащими. С населением
5
следует поддерживать хорошие отношения, в особенности с рабочими нефтяной промышленности». [14]
После того как тщательно спланированный нацистами «блицкриг» был сорван и когда выяснилось, что внутренние противоречия, на которые рассчитывали гитлеровцы, были преувеличены, а своей агрессивной политикой к населению оккупированных территорий фашисты только сеяли ненависть к себе, увеличивая силу сопротивления населения СССР, в руководстве третьего рейха стали усиливаться идеология и политика коллаборационизма. При этом чиновники министерств и офицеры вермахта, составлявшие меморандумы с предложениями о привлечении к борьбе против СССР представителей «восточных народов», делали оговорку, что все предлагаемые мероприятия - гарантии национальной независимости, создание антисоветских правительств и вооруженных сил - носят тактический характер и в будущем могут быть подвержены любой ревизии.[15]
Данные предложения вначале не находили поддержки в высших эшелонах нацисткой Германии. Тем не менее, с начала 1942г. А. Гитлер разрешил создание из советских граждан вспомогательных военных формирований, призванных помочь осуществлять контроль над оккупированными территориями и частично компенсировать дефицит живой силы в частях вермахта, воюющих на восточном фронте. Создание таких формирований сопровождались пропагандисткой компанией. К ее ведению были привлечены национальные комитеты народов Северного Кавказа, созданные в Германии при активном участии представителей российской эмиграции. Гитлеровским войскам, прорвавшимся летом 1942г. на юг России, было приказано всячески демонстрировать уважение к обычаям и традициям коренных народов, а также казаков, поддерживать их стремление в борьбе с большевизмом и содействовать восстановлению традиционных структур самоуправления.
Заметную роль в развитии коллаборационизма на юге России сыграл генерал-полковник Клейст, назначенный в ноябре 1942г. командующим группой армии «Юг». В сентябре 1942г., будучи еще командующим 1-й танковой армией, Клейст заметил: «Эти обширные пространства угнетают меня. А эти бесчисленные людские орды! Если мы не перетянем их на свою сторону, то погибнем». [16] Исходя из этого, Клейст активно содействовал развитию коллаборационизма на оккупированной территории юга России. Вскоре после захвата Ставрополя - 3 августа 1942г. Клейст в пропагандистских целях обратился с воззванием к солдатам и офицерам 1-й танковой армии с требованием не посягать на честь и достоинство женщин Кавказа, уважать казачьи порядки и обычаи, традиции горцев, бережно относиться к религиозным чувствам населения, предоставить свободу хозяйственной деятельности. [17]
В отношении горских народов юга России в качестве одного из приоритетных направлений нацисткой политики стало использование ислама для усиления коллаборационизма и достижения своих целей. При этом в основу была положена гитлеровская установка, что «чистые магометане являются надежными противниками большевизма». Выбор в пользу ислама усиливал, по мнению нацистов, роль главного политического аргумента -идею национального суверенитета, так как в мусульманских странах борьба за независимость проходила под религиозным флагом. Для усиления военного коллаборационизма на юге России нацисты планировали активно использовать религиозные догмы ислама, которое призывают к покорности человека воле Аллаха, воспитывают его в жестком русле обязательных правил и принципов жизни, который редко сетуют на свою долю. При этом нацисты считали, что это положение воспитает необходимые качества у горцев для службы в восточных частях вермахта.
В конце 1942г. многие офицеры верхмата, руководители министерства
пропаганды и МИД третьего рейха осознали необходимость расширения
7
политических методов ведения войны, усиления коллаборационистской направленности. Данная проблема впервые официально обсуждалась 18 декабря 1942г. на организованной руководителем восточного министерства А. Розенбергом конференции с участием начальников оперативных тыловых районов Восточного фронта и представителей центральных управлений, ответственных за проведение политики и осуществления хозяйственной деятельности на оккупированной советской территории.
Обсуждая возможности привлечения советского населения к активному сотрудничеству (т. е. коллаборационизму), военные представители заявляли, что вермахт нуждается в использовании населения оккупированных районов для ведения боевых действий и восполнения потерь личного состава войск. Без привлечения сил местного населения, по их мнению, не могла быть успешной и борьба с партизанским движением.
Поэтому участники конференции считали необходимым пойти на определенные уступки в обращении с населением, такие как:
- ускоренное восстановление частной собственности, особенно на землю;
- улучшение продовольственного снабжения;
- свертывание принудительной депортации;
- ограниченное участие местных жителей в управленческо-административных вопросах;
- главное дать населению оккупированных советских территорий такую политическую цель, которая пришлась бы ему по вкусу и заставила его проливать кровь ради победы фашистской Германии. [18]
В январе 1943г. рейхминистр Розенберг подготовил для Гитлера проект Восточной декларации, сводившейся в основном к следующему:
1) Созданию на оккупированных территориях национальных представительств отдельных народов;
2) Формированию народных армий в качестве союзников Германии в войне против СССР;
3) Отмене всей советской экономической системы и переходу к восстановлению частной собственности. [20] Несмотря на свое согласие с некоторыми предложениями А. Розенберга, фюрер отклонил идею с декларацией и отказался до окончания войны вносить в проводимую политику какие-либо изменения. Единственным официальным документом, встретившим всеобщую поддержку, стала инструкция министерства пропаганды, подписанная И. Геббельсом 15 февраля1943г. В ней особо подчеркивалась необходимость избегать в пропаганде, рассчитанной на советское население, всех дискриминирующих его высказываний и ни в коем случае не упоминать о колонизаторских планах фашистской Германии, т. е. не раскрывать гитлеровский стратегический план. [20]
Из приведенных документов видно, что окружение Гитлера, несмотря на его отрицательное отношение, все больше склоняется к политике активного сотрудничества с советским населением, усиления ее коллаборационистской направленности, особенно в борьбе с партизанами. Одним из результатов такой политики стало создание 15 декабря 1942г. при Главном командовании сухопутных войск (ОКХ) штаба восточных войск по решению вопросов комплектования войск из населения оккупированных территорий СССР и советский военнопленных. [21]
Нацистское руководство, уверенное в своей победе, поверхностно подходило к вопросам, связанным с содержанием военнопленных. В результате вермахт оказался не готов к содержанию большого количества советских военнопленных. При этом отдельные нацистские руководители уже в начале войны с СССР попытались повлиять на политику, проводимую по отношению к советским военнопленным. Так 15 сентября 1941г. адмирал Канарис протестовал против правил обращения с советскими военнопленными, подписанных генералом Рейнеки 8 сентября 1941г. [22] Руководитель Гланого управления имперской безопасности (РСХА)
Р. Гейдрих в подписанной им директиве от 10 октября 1941г. подчеркивал, что необходимо обращать внимание на национальную принадлежность военнопленных. С украинцами, белорусами, выходцами из республик Северного Кавказа обращаться строго только в случае, если среди них будут обнаружены фанатики-большевики. [23]
Руководитель имперского министерства по делам оккупированных восточных областей А. Розенберг в письме начальнику штаба верховного главного командования вермахта генерал-фельдмаршалу В. Кейтелю от 29 февраля 1942г. отмечал, что «Большое число советских военнопленных является исключительно ценным материалом для пропаганды. Война на Востоке еще не закончена и от обращения с военнопленными в значительной мере зависит желание сражающихся красноармейцев перейти на нашу сторону». [24]
В конечном итоге данные выступления ряда нацистских руководителей и необходимости ведения затяжной войны привели к изменению в политике нацистского руководства, усилению ее коллаборационистской направленности. Так, с выходом директив высшего командования сухопутных сил Германии (ОКХ) от 7 и 16 марта 1942г., а также директивы высшего командования вермахта (ОКВ) от 24 марта 1942г. произошли положительные изменения условий содержания советских военнопленных.[25] При этом благодаря усилиям министерства пропаганды третьего рейха советские военнопленные были достаточно хорошо информированы о содержании приказа ставки Верховного Главнокомандования СССР № 270 от 16.08.1941г., объявившего всех их врагами и предателями советской Родины. Поэтому гитлеровскому руководству удалось в определенной мере разыграть «коллаборационистскую карту» среди советских военнопленных.
Завоеванию юга России гитлеровцы придавали чрезвычайное
значение. На совещании в штабе группы армий «Юг» еще 1 июля 1942г.
10
Гитлер заявил: «Если я не получу нефти Майкопа и Грозного, я должен ликвидировать войну» [26]. Оккупационная политика нацистов на юге России складывалась под воздействием ряда факторов, важнейшими из которых являлись политический (уничтожение советского государства, завоевание территории для немецких колонистов) и экономической. Юг России интересовал фашистское руководство прежде всего как центр производства продовольствия (Кубань, Ставрополь, Донской край), а также добычи нефти (Майкоп, Грозный). Кроме того, с захватом этого региона войска верхмата приобретали плацдармы для продвижения в Закавказье, на Ближний и Средний Восток.
По замыслу нацистов основой решения политических, экономических и социальных задач на юге России должна была стать специальная система управления, которая (в отличие от Белоруссии, Украины и Прибалтики) не имела единой немецкой гражданской администрации. При планировании оккупационных мероприятий в регионе большое внимание нацистское руководство уделяло национальному вопросу. При этом учитывалась специфика многонационального региона и исходя из этого проводилась нацистская политика как соответствующая интересам народов юга России. В указаниях уполномоченному имперского министра по оккупированным областям Востока при верховном командовании армейской группировки «А» подчеркивалось, что Кавказ с учетом его многонациональности является специфической областью, которая требует в отличии от Украины особой сдержанности в стиле управления. [27]
Нацисты для решения экономических задач планировали в
оккупационной политике на юге России развивать ее коллаборационистскую
составляющую, как минимум добиться лояльности со стороны основной
массы населения к немецкому «новому порядку», а максимум сформировать
значительный отряд активных коллаборационистов, помогающих нацистам
решать оккупационные задачи. В целях эффективного осуществления
11
оккупационных задач германское командование сочло целесообразным проводить свои мероприятия на базе существующий советской системы, сохраняя по мере возможности старый персонал, который согласился сотрудничать с оккупантами. Так, нацисты оставили в силе коллективное владение землей. Те кто не состоял в колхозах, были объединены по 10 дворов до окончания сельскохозяйственных работ, уборки урожая 1942г. [28] Для укрепления немецкого «нового порядка», развития коллаборационизма в регионе нацисты пытались проводить активную социальную политику. Так в области налогообложения они провели ряд мероприятий:
- с работающих на предприятиях и учреждениях граждан взимался подоходный налог в размере 10% от всей суммы заработной платы, то есть меньше чем при советской власти;
- предусматривались льготы для низкооплачиваемых граждан вплоть до освобождения от уплаты подоходного налога при заработной плате менее 200 рублей в месяц;
- освобождение от уплаты налога всех нетрудоспособных стариков, а также граждан, чьи дома пострадали от военных действий. [29]
С установлением на юге России немецкого «нового порядка» оккупационная власть осуществила ряд мероприятий в области медицинского обслуживания местного населения:
- в структуру городских управ были включены отделы здравоохранения, которые контролировали все медицинские учреждения городов, а также работу частных врачей;
- в бюджете городов закладывались расходы на здравоохранение. По данным исследователя С. И. Линеца по своим суммам они были вполне сопоставимыми со статьями расходов в этой области при советской власти, а иногда превышали их. Так, городская управа г. Прикумска Ставропольского
края на второе полугодие 1942г. выделило на нужды здравоохранения около 7% от всего бюджета города. [30]
Составной частью социальной политики нацистов на юге России была организация системы образования, которая своей главной целью ставила формирование населения лояльного оккупантам, готового сотрудничать с оккупационной властью, то есть встать на позиции коллаборационизма. При этом, основной задачей немецких «народных школ» было начальное образование на селе и семилетнее (десятилетнее) - в городе. Высшее образование в областях с этническим преобладанием русских не предусматривалось. В тоже время в казачьих областях и национальных республиках Северного Кавказа предусматривалось сохранение высшего образования. В августе 1942г. нацисты, установив свою власть на временно оккупированной территории юга России, приступили к формированию такой системы образования, которая полностью отвечала их требованиям. Это подтверждается в «Кратком отчете о работе организационного штаба «Кавказ» от 28.08.1942г.» в котором отмечалось, что «Согласно решению фюрера, проведены мероприятия по созданию на Кавказе школьной системы, соответствующей интересам Германии». [31]
Для усиления коллаборационизма среди населения региона оккупационные власти активно разыгрывали религиозную карту. В указаниях уполномоченному имперского министра по оккупированным областям Востока при Верховном командовании армейской группы «А», которая действовала на юге России, подчеркивалось, что в области религии должна быть полнейшая терпимость, церковные здания вернуть в распоряжение населения. [32] В период оккупации произошло восстановление церковной жизни и необыкновенный религиозный подъем среди местного населения региона. Религия вновь вошла в духовную и повседневную жизнь и быт значительной части людей, помогая одним
пережить тягость оккупации, а другим в знак благодарности оккупантам за возобновление религиозной жизни встать на путь коллаборационизма.
На юге России практически все горские народы получили возможность с разрешения немецкого командования создать свои национальные коллаборационистские комитеты. [33] Основной задачей которых была активная материальная и духовная поддержка германской армии в ее борьбе с большевизмом взамен на создание после войны национальных государств под протекторатом Германии. Однако все эти правительства и комитеты оказались недолговечными. Они просуществовали ровно столько, сколько сохранялся на территории юга России оккупационный режим. Политический коллаборационизм способствовал развитию более радикальной его формы -военного коллаборационизма.
В ноябре - декабре 1941 А. Гитлер подписал ряд приказов о формировании первых национальных легионов: Кавказско-магометанского, Грузинского, Армянского и Туркестанского. 28 марта 1942г. А . Розенберг указывал, что политическая целесообразность создания восточных легионов, в том числе из представителей народов Северного Кавказа, является первостепенной. [35] Восточные легионы, сформированные из представителей Северного Кавказа, принимали участие в сражениях за Кавказ. При этом большая часть легионов показала не высокие боевые качества, случаи перехода на сторону Красной Армии легионеров. В связи с этим восточные легионы нацисты использовали во вторых эшелонах своих войск для борьбы с партизанами и охраны военных объектов.
Вместе с горскими народами юга России и калмыками особым
расположением А. Гитлера пользовались также казаки. Большую роль здесь
играли контакты представителей казачьей эмиграции с германским
руководством, среди которых приобрела популярность теория, согласно
которой казаки считались потомками «готов», а следовательно, не славянами,
а народом германского корня. В «Положении о местных вспомогательных
14
формированиях на Востоке», изданном в августе 1942г. казаки выделялись в отдельную категорию равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей. С ноября 1942г. командование вермахта, испытывающее все большую нехватку личного состава, принимает решение начать формирование на Дону, Кубани и Тереке казачьих частей. Так, в Новочеркасске был сформирован первый Донской казачий полк и практически одновременно - в Миллерово первый Синегорский казачий полк. На Кубани в районе станицы Уманской был сформирован первый кубанский казачий полк. Терские казаки составили ядро первого Волгского казачьего полка. [36] Однако нацисты не получили желаемого результата, так как к концу 1942 года добровольцев в формируемые казачьи части оказалось не много и гитлеровцам пришлось перейти к принудительной мобилизации.
Таким образом, политика нацистов по отношению к проблеме коллаборационизма на оккупированной территории СССР претерпела изменения от отрицания ее до активного развития сотрудничества с местным населением. При этом подход к сотрудничеству с населением оккупированных советских территорий нацисты планировали осуществлять дифференцированно. Самые благоприятные условия для развития коллаборационизма, по их мнению, имелись на юге России, где в период оккупации и были достигнуты определенные результаты в его развитии в политический, социально-экономической и военной сферах деятельности. Однако, эти результаты не смогли предотвратить полный крах нацистской оккупационной политики в 1943г. под мощными ударами Красной Армии в ходе контрнаступательной операции Сталинградской битвы.
Литература:
1. Семиряга М. И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявление в годы Второй мировой войны М.: РОССПЭН, 2000, 863 с.; Дробязко С. И., Ромагько О. В., Семенов К. К. Иностранные формирования Третьего рейха/Сергей Дробязко, Олег Романько, Константин Семенов - М: АСТ Астрель, 2009, - 845 С. И. Линец Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942-октябрь 1943) - Ростов-на-Дону, 2003, - 564 с. Кринко Е. Ф. Коллаборационизм в СССР в годы Великой Отечественной войны и его изучение в российской историографии//Вопросы истории, 2004, №11, с 153-163.
2. Гитлер А. Майн Кампф//Военно-исторический журнал 1999, №11. с. 11-23.
3. Канун и начало войны: документы и материалы. Л.: Лениздат, 1991, с.328.
4. Бейлер В., Дрехслер К., Форстер Г., Хасс Г. Германия во второй мировой войне (1939-1945гг.) - М., 1971, с. 17.
5. Великая Отечественная война Советского Союза 1941-1945: Краткая история - 3-е изд., испр., и доп. - М.: Воениздат, 1984,с.32.
6. Преступные цели - преступные средства: Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941-1945гг.) (изд. 2-е доп.) М, Политиздат. 1968, с. 53, 73-74.
7. Семиряга М. И. Указ. соч., с. 374.
8. Там же, с. 374.
9. Преступные цели - преступные средства. Указ соч., с. 45-46.
10. Дробязко С. И., Романько О. В. Семенов К. К. указ. соч., с.25.
11. Преступные цели - преступные средства. Указ. соч., с. 53.
12. Там же, с. 53.
13. Там же, с. 56, 285-286.
14. Семиряга М. И. Указ. соч., с. 80.
15. Cooper V. Nazi War against soviet partisans. New York, 1979 P. 109.
16. Северный Кавказ, 2002, №19, с. 13.
17. Ставропольское слово, 1942, 4 сент.
18. Мюллер Н. Верхмат и оккупация. М., с. 200-201.
19. Сталинград: Событие. Возмездие. Символ. М.:, 1995, с. 149-150.
20. Мюллер Н. указ.соч. М., 1974, с. 377-380.
21. Отечественная история, 2001, №6, с. 67
22. Казанцев А. М. Третья сила - М: Посев, 1994, с. 84.
23. Семиряга М. И. Указ. соч. с., 456.
24. Преступные цели - преступные средства.: Указ. соч., с. 173.
25. Родина, 2004, №4, с. 45.
26. Народный подвиг в битве за Кавказ: сб. статей М.: 1981, с. 256.
27. Ибрагимбейли Х. М. Крах гитлеровского оккупированного режима на Кавказе. В кн. Народный подвиг в битве за Кавказ. М., 1981, с. 266.
28. Таганрогский филиал ГАРО. Ф.Р. 619, оп. 1, Д 11, л. 238; Д44, л. 164.
29. ГАСК, Ф.Р 1059, оп. 1, Д 8, №10., Кубань - 1942 - 6 октября; Прикумский вестник - 1942 - 12 сентября.
30. С. И. Линец указ. соч., с. 235.
31. ГАРФ, Ф. 7445, оп. 2. Д 99, л. 228.
32. Там же, л. 240.
33. Вестник Архива Президента Российской Федерации. Война: 1941-1945, М., 2010, с.226.
34. Дробязко С. И. Вторая мировая война 1939-1945гг. Восточные легионы и казачьи части в верхмате. М., 1999, с. 4.
35. ГАРФ. Ф. 7445, оп. 2, Д. 99, л. 208.
36. Линец С. И., Януш С. В. Оборона Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны (июль - декабрь 1942г.) - М., Илекса, 2010, с. 570.
