Политика национальной безопасности США. Роль ядерного оружия в 2009—2021 годах Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Status rerum

Политика национальной безопасности США

Роль ядерного оружия в 2009—2021 годах

© Кулибаба Н. С., Синицына Е. И.

© Kulibaba N., Sinitsina E. Политика национальной безопасности США. Роль ядерного оружия в 2009—2021 годах Policy of a national security of the USA. A role of the nuclear weapon in 2009—2021

Аннотация. Рассмотрены факторы, повлиявшие на изменение политики США в отношении ядерного оружия при Б. Обаме и Д. Трампе. Проанализированы официальные документы основных органов власти США, принимающих решения в сфере национальной безопасности, а также официальные позиции ключевых государственных лиц.

Annotation. This article examines the factors that have influenced changes in U.S. nuclear weapons policy under Obama and Trump. The authors analyze the official documents of the main U.S. national security decision-making authorities, as well as the official positions of key government officials.

Ключевые слова. США, контроль над вооружениями, ядерное оружие, национальная безопасность, Б. Обама, Д. Трамп, ядерная политика.

Key words. United States, arms control, nuclear weapons, national security, B. Obama, D. Trump, nuclear policy.

На протяжении большей части периода «холодной войны» ядерное оружие занимало центральное место в доктрине национальной безопасности США и было призвано сдерживать ядерные и неядерные угрозы им и их союзникам в Европе и Азии. К концу «холодной войны» стратегическая ситуация кардинально изменилась, и роль ядерного оружия США в сдерживании неядерных угроз — обычных вооружений, биологического или химического оружия — значительно снизилась [47]. Однако в правительственных кругах сохранился широкий взгляд на типы угроз — как ядерных, так и неядерных, — которые должны сдерживаться ядерным оружием [52].

С приходом к власти Б. Обамы в 2009 г. в США был взят вектор на создание «безъядерного мира». Эта концепция, озвученная президентом 5 апреля 2009 г. в Праге [57], подразумевала среди прочего сокращение запасов ядерного оружия и уменьшение его роли в Стратегии национальной безопасности США, что нашло отражение в Обзоре ядерной политики, принятом в 2010 г. [47]. Несмотря на отдельные шаги в направлении построения

КУЛИБАБА Надежда Сергеевна — аспирант Санкт-Петербургского государственного университета (г. Санкт-Петербург).

СИНИЦЫНА Елена Игоревна — аспирант Уральского федерального университета (г. Екатеринбург).

«безъядерного мира», в целом план остался нереализованным. Более того, со второго президентского срока Б. Обамы (2013—2017) задача по созданию мира без ядерного оружия становилась все менее реалистичной.

В 2023 г. не только приходится констатировать отсутствие прогресса в нераспространении и ограничении ядерных вооружений, а также в уменьшении роли ядерного оружия в национальных доктринах, но мы сталкиваемся даже с усилением ядерной риторики сторон на фоне вооруженного конфликта на Украине. В связи с этим важно установить, как и почему менялось восприятие ядерного оружия в политике национальной безопасности США от пражской речи Б. Обамы до настоящего времени, и почему мир в 2023 г. стал как никогда далек от достижения провозглашенной Б. Обамой в 2009 г. цели.

В целом работы экспертов в области доктринальных основ политики в ядерной сфере можно разделить на два блока.

Первый основан на предположении, что ядерное оружие будет продолжать играть важную роль не только в российско-американских отношениях, но и во взаимоотношениях всех ядерных держав [19; 77].

Э. Адлер в своей статье анализировал, применимы ли классические идеи контроля над вооружениями в период после «холодной войны», и прогнозировал дальнейшее развитие контроля над ядерными вооружениями [19]. По его мнению, наличие ядерного оружия на Западе и Востоке во время «холодной войны» не позволяло сторонам прийти к миру, а за прошедшие 30 лет были предприняты лишь незначительные шаги по снижению угрозы ядерной войны. Стороны возлагали слишком большие надежды на контроль над вооружениями, а не соответствующие ожиданиям результаты приводили к тому, что сотрудничество то укреплялось, то сходило на нет. Анализ итогов тридцатилетней работы в сфере российско-американского контроля над вооружениями продолжился в работах Т. Шеллинга [66] , Дж. Ная-мл. [49] и др.

К. Уолтц считал ядерное оружие инструментом обеспечения безопасности государства и отмечал, что поэтому политика США в отношении нераспространения ядерного оружия может восприниматься другими странами как покушение на их безопасность. Уолтц выступал за постепенное распространение вместо нераспространения [77]. Концепция постепенного распространения породила широкую дискуссию. Дж. Най-мл., Дж. Миршаймер, С. Миллер и другие критиковали ее, считая, что распространение ядерного оружия только увеличивает риск ядерной войны [50; 31; 32].

Второй блок охватывает работы экспертов, полагающих, что роль ядерного оружия во взаимодействии США и России будет ниже, чем в период «холодной войны». Дж. Най-мл. обнаружил, что политика контроля над вооружениями может быть эффективным средством снижения угрозы ядерной войны, а контроль над вооружениями перестал быть центральным элементом российско-американских отношений, как во время «холодной войны» [49. P. 45]. Э. Дж. Гудпастер пришел к выводу, что в новых условиях роль ядерного оружия становится низкой [26].

С 2007 г. в The Wall Street Journal была опубликована серия статей Дж. Шульца, У. Перри, Г. Киссинджера и С. Нанна, занимавших в разное время высокие правительственные должности. Авторы отмечали, что ядерное оружие стало пережитком «холодной войны», и призывали к сокращению ядерных потенциалов [67]. Схожие идеи были высказаны С. Пайфером [55]. А. Арбатов отметил необходимость возобновления диалога хотя бы на уровне военных специалистов [1]. Р. Легволд полагал, что недоверие не позволяет возобновить диалог, но оно вызвано агрессивным поведением США [30].

Однако уже в 2008 г. комиссия Перри—Шлезингера изучила роль ядерного оружия в формировании политики национальной безопасности США и пришла к выводу о необходимости увеличения финансирования оружейного комплекса.

В анализе доктринальных основ ядерной политики США важно учитывать всю систему государственных институтов, принимающих участие в ее разработке: позиции президента, Совета национальной безопасности, Государственного департамента, министерств обороны и энергетики, Конгресса Соединенных Штатов. Задействованные в обсуждении ядерной повестки институты США подробно рассматривает английский эксперт по политике национальной безопасности США Н. Ричи [64]. Кроме подробного описания механизма принятия решений в ядерной сфере, он представляет эволюцию политики Америки в сфере контроля над ядерными вооружениями от Дж. Буша-ст. до Дж. Буша-мл. и выделяет конкурирующие наборы идей в дискурсе о роли ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности страны.

Анализ эволюции ядерной политики Соединенных Штатов на протяжении 1990—2010-х гг. также представлен в статье Е. Бужинского и В. Весе-лова, в которой авторы проследили истоки ядерной политики Д. Трампа и на основе анализа обзоров ядерной политики 2002-го, 2010-го и 2018 г. определили ключевые приоритеты американского руководства в разные периоды и степень их преемственности [4]. При всей глубине анализа стратегических документов США эксперты, однако, не рассматривают позицию и роль конгресса в определении повестки дня и приоритетов США в ядерной сфере.

Проблематика роли ядерного оружия в доктрине национальной безопасности США изучена экспертами лишь в частных ее аспектах. Цель данной работы — на основе анализа официальных документов основных органов власти США, принимающих решения в сфере национальной безопасности, и официальной позиции ключевых государственных лиц установить, как и почему менялась политика США в отношении ядерного оружия при двух президентах — Б. Обаме и Д. Трампе. В качестве методологической основы был взят институциональный подход, позволяющий не просто проследить эволюцию ключевых государственных интересов США в сфере национальной безопасности и роли ядерного оружия в их реализации, а объяснить наблюдаемые изменения с точки зрения анализа взаимодействия государственных институтов на уровне исполнительной и законодательной ветвей власти [20].

Роль ядерного оружия в политике национальной безопасности США при Б. Обаме (2009—2017)

Роль ядерного оружия в российско-американских отношениях

В начале своего первого президентского срока, в выступлении в Праге 5 апреля 2009 г., Б. Обама сформулировал программу действий по достижению «мира без ядерного оружия» [57].

В рамках объявленного вектора на ядерное разоружение на фоне «перезагрузки» в российско-американских отношениях 8 апреля 2010 г. лидерами России и США был заключен новый Договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (ДСНВ). Договор был подписан на десять лет с возможностью продления на пять лет и предусматривал сокращение развернутых межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков до 700 единиц, их ядерных боезарядов — до 1550 единиц. Договор предусматривал важные положения о верификации, включая обмен телеметрической информацией и проведение взаимных инспекций [6].

Новый ДСНВ вступил в силу 5 февраля 2011 г. после его ратификации обеими сторонами. США ратифицировали договор после того, как между республиканцами и демократами в Сенате был достигнут консенсус: у демократов не было большинства в две трети голосов, необходимого для ратификации, и заручиться поддержкой республиканцев они смогли, согласившись на полное финансирование модернизации ядерного оружейного комплекса [76].

Это положение было закреплено в принятом в 2010 г. Законе о разрешении выделения ассигнований на национальную оборону (National Defense Authorization Act — NDAA) — ключевом нормативно-правовом акте США, разрешающем правительству расходование определенных средств, выделенных на выполнение задач в области национальной обороны. Закон закрепил повышение безопасности и надежности запасов ядерного оружия, модернизацию ядерного оружейного комплекса и техническое обслуживание систем доставки ядерного оружия в качестве ключевого условия для дальнейшего сокращения ядерных сил США. При этом новый ДСНВ не должен был включать ограничений на системы противоракетной обороны, космический потенциал или передовые системы обычных вооружений США [34].

В принятом в 2011 г. NDAA содержался пункт, запрещающий сокращать стратегические ядерные силы США ниже уровней, установленных в новом ДСНВ, если только президент не представит комитетам конгресса по обороне доклад о целесообразности такого сокращения. Кроме того, каждые два года Национальное управление по ядерной безопасности должно было включать в план поддержания запасов ядерного оружия план модернизации ядерного оружейного комплекса [35].

В целях реализации положений нового ДСНВ пункт о модернизации средств ядерного сдерживания США был включен в текст NDAA и 2012 г., и 2013 г. [36; 37]. В NDAA 2013 г. также было отмечено, что США должны

продолжить переговоры с Россией о сокращении российских развернутых и неразвернутых нестратегических ядерных сил, поскольку огромное преимущество России в нестратегическом ядерном оружии представляет угрозу для США и их союзников и ведет к растущей асимметрии сил в Западной Европе [37]. В NDAA 2014 г. конгресс подчеркнул, что заключение дальнейших договоров с Россией о сокращении стратегических ядерных вооружений ниже уровня, установленного новым ДСНВ, возможно при учете всего спектра стратегического и нестратегического оружия [38].

При этом в NDAA 2016-го и 2017 г. отмечалось, что «во все более опасном мире» противники США, к которым относится и Россия, «открыто угрожают ядерным оружием США и их союзникам», в связи с чем необходимо гарантировать надежное ядерное сдерживание: обеспечить ядерное оружие с разнообразными и гибкими диапазоном мощности и способами доставки и уделять первоочередное внимание модернизации ядерной триады [39].

В рамках выполнения этого положения и обязательств перед конгрессом в федеральном бюджете на 2016 г. президент заложил основу для масштабного обновления ядерного арсенала страны (боеголовок, ракет, бомбардировщиков, подводных лодок) и научно-исследовательских лабораторий министерства энергетики на общую сумму 1 трлн долларов, рассчитанную на 30-летний период [74]. Политика США в отношении применения ядерного оружия при этом должна быть скоординирована и четко указывать на то, что применение ядерного оружия против США или их жизненно важных интересов потерпит неудачу и нанесет агрессору непоправимый ущерб. Выделение средств на продление нового ДСНВ законом было ограничено, пока не будет установлено, что данная мера соответствует интересам национальной безопасности США [39].

Таким образом, с точки зрения США любые будущие соглашения о контроле над вооружениями должны были содержать принцип «свободы смешивания» — включать как стратегические, так и нестратегические ядерные типы вооружений [54], вызывавшие растущее беспокойство со стороны США и усложнявшие возможности для переговоров по контролю над вооружениями.

Новый ДСНВ должен был подтвердить заявленный Б. Обамой в Праге вектор на создание мира без ядерного оружия. Однако американские стратегические документы и законы по-прежнему закрепляли «фундаментальную» роль ядерного оружия для сдерживания противников США и защиты их союзников [47]. Провозглашенная в Обзоре ядерной политики 2010 г. задача снизить роль ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности США стала отражением не пражских тезисов, а «объективной тенденции роста возможностей неядерных средств поражения» [4. С. 17].

Роль ядерного оружия в политике США в отношении КНДР и Ирана

В Стратегии национальной безопасности США 2010 г. сделан акцент на угрозах национальной безопасности, исходящих от КНДР и Ирана [41]. Угрозы со стороны Северной Кореи и Ирана из-за развития ими ядерных

программ и баллистических ракет также последовательно перечислены в принятых конгрессом законах о санкциях против этих стран [24; 27; 45]. Б. Обама в своих выступлениях не раз отмечал, что Северная Корея и Иран, продолжая разработку ядерных программ, несут угрозу всему миру [69].

Во время президентства Обамы США проводили политику «стратегического терпения» по отношению к программе создания ядерного оружия КНДР [7]. Политика была направлена на дипломатическую и экономическую изоляцию Северной Кореи, чтобы заставить ее отказаться от своих ядерных амбиций. Президент США неоднократно призывал руководство КНДР прекратить нарушать режим ДНЯО [18]. Но в президентство Обамы КНДР не только провела шесть ядерных испытаний, два из которых были объявлены термоядерными, но и закрепила в Конституции положение о своем статусе ядерного государства. КНДР продолжила наращивать боевой ядерный потенциал, предназначенный для обхода региональных систем противоракетной обороны.

В целом политика администрации Обамы в отношении северокорейской ядерной программы была основана на убеждении, что США должны оказывать давление на КНДР посредством многосторонней дипломатии и экономических санкций и не вступать с Пхеньяном в прямые переговоры, пока он не продемонстрирует готовность к значимым шагам по денуклеаризации. Эта политика подверглась критике со стороны членов конгресса — как республиканцев, так и демократов, — которые считали ее неэффективной и призывали к более решительным действиям.

Долгое время США также пытались остановить развитие атомной программы Ирана, считая, что она представляет прямую угрозу для Европы и Ближнего Востока. В президентство Обамы политика США в отношении Ирана была направлена на предотвращение разработки им ядерного оружия через дипломатическое взаимодействие. В 2015 г. продолжавшиеся более десяти лет многосторонние переговоры ознаменовались подписанием Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), по которому Иран согласился сократить свои запасы обогащенного урана и ограничить количество центрифуг, а США и другие мировые державы согласились отменить ряд экономических санкций против Ирана [12].

По поводу этой политической сделки в США развернулось наиболее ожесточенное противостояние: контролируемый республиканцами конгресс занял твердую позицию против соглашения с Ираном, а президент его активно продвигал, «отменяя указы исполнительной власти о санкциях против Ирана, приостанавливая санкции Конгресса, а также мобилизуя группы в парламенте в поддержку этого честолюбивого проекта» [2].

Администрация Обамы считала, что СВПД было важнейшим шагом в предотвращении разработки Ираном ядерного оружия, поскольку обеспечивало поддающиеся проверке средства мониторинга и ограничения ядерной программы Ирана и способствовало большей стабильности на Ближнем Востоке. Конгресс, напротив, считал данное соглашение неэффективным инструментом предотвращения разработки Ираном ядерного

оружия, поскольку его заключение предоставляло Тегерану доступ к замороженным активам на миллиарды долларов, которые он мог использовать для дестабилизирующей деятельности в регионе.

Кульминацией противостояния стало приглашение премьер-министра Израиля Б. Нетаньяху выступить на объединенном заседании двух палат конгресса [3], что свидетельствовало о жесткой внутриполитической борьбе законодательной и исполнительной власти и разном понимании ими национальных интересов США. Ожесточенная дискуссия по вопросу иранской ядерной сделки шла и в самом конгрессе. В итоге демократы в Сенате заблокировали резолюцию республиканцев, направленную против соглашения с Ираном, но не все представители демократической партии поддержали своих коллег: 4 демократа в Сенате и 19 демократов в палате представителей выступили против сделки [53].

Политика неприменения ядерного оружия первыми

В 2016 г., в конце второго президентского срока, администрация Б. Оба-мы рассматривала возможность утверждения политики неприменения ядерного оружия первыми [79].

Такое обязательство — один из компонентов декларативной ядерной политики: государство, обладающее ядерным оружием, официально заявляет, что никогда не будет первым использовать его в конфликте [51].

Впервые законопроект, направленный на ограничение полномочий президента наносить первый ядерный удар, появился в 114-м конгрессе в 2016 г. [60; 61]. Он был предложен демократами Э. Марки и Т. Лью и содержал требование получить одобрение конгресса на применение ядерного оружия первыми путем принятия декларации об объявлении войны.

В самом конце президентства Б. Обамы, в январе 2017 г., вице-президент Дж. Байден выразил уверенность, что «сдерживание ядерного нападения и, если необходимо, ответные меры должны быть единственным назначением ядерного арсенала США» [58]. Байден подтвердил свою позицию и в статусе президента США, предложив альтернативную политике "no-first-use" формулировку, известную как "sole purpose" (рус. — единственная цель): единственной целью американского ядерного оружия является сдерживание применения ядерного оружия против США или их союзников [52]. Тем не менее сейчас президент США не ограничен в возможности отдать приказ о нанесении ядерного удара [79].

Кибербезопасность и ядерный терроризм

С конца первого десятилетия XXI в. все большее внимание уделяется развитию кибертехнологий и их влиянию на ядерное сдерживание. О кибер-угрозах как серьезном вызове экономической и национальной безопасности США Обама говорил еще в 2009 г. [70]. Ядерные вооружения напрямую связаны с кибертехнологиями в силу своей зависимости от компьютерных систем на всех этапах их функционирования. Чрезвычайно высокой угрозе кибератак подвержены системы ядерного командования, управления

и связи (КС3). Кибертехнологии могут нанести ущерб как путем атаки на объекты инфраструктуры мирного атома (например, в 2010 г. на уранообо-гатительный завод в городе Нетенз (Иран) была совершена атака вирусом БШхпе^, так и поставив под угрозу функционирование систем КС3.

С 2015 г. в Стратегии национальной безопасности США подчеркивается, что быстро развивающиеся кибертехнологии создают опасность того, что они будут использованы для атаки на американские системы КС3 с целью парализовать их или даже предоставить противнику доступ к запуску ядерного оружия. Уязвимость критической инфраструктуры США к кибер-, физическим и электромагнитным атакам означает, что противники могут нанести ущерб системе военного командования и управления ядерным арсеналом. Это обосновывает необходимость увеличения финансирования на укрепление безопасности американской критической инфраструктуры, в частности систем КС3 [42].

Администрация Б. Обамы предприняла шаги по улучшению международного сотрудничества по вопросам кибербезопасности, в том числе в ядерной сфере, в рамках G20 и Глобального форума по киберэкспертизе. В 2015 г. США подписали соглашение о кибербезопасности с Китаем, которое включало обязательства не осуществлять кибершпионаж друг против друга и совместно бороться с киберпреступностью [75].

Еще одним новым приоритетом ядерной политики США, объявленным в Обзоре ядерной политики 2010 г., стало «противодействие ядерному терроризму». В Стратегиях национальной безопасности 2010-го, 2015-го, 2017 г. упоминается, что одним из приоритетов безопасности США является недопущение захвата террористами ядерных материалов, включая ядерные вооружения. Также отмечается рост опасности захвата ядерного оружия враждебными государственными и негосударственными акторами.

Президент Б. Обама подчеркивал роль США в противодействии ядерному терроризму [59]. В рамках этих усилий в 2009 г. им был анонсирован, а в 2010 г. проведен первый саммит по ядерной безопасности. Цель саммитов (всего их было четыре) заключалась в противодействии угрозе ядерного терроризма путем обеспечения безопасности гражданских ядерных материалов, пригодных для использования в качестве оружия, укрепления международного сотрудничества для предотвращения незаконного приобретения ядерных материалов негосударственными субъектами и принятия мер по укреплению глобальной системы ядерной безопасности [48].

Несмотря на нарастающие сложности в отношениях США и России, последняя была одним из ключевых участников саммита. Поэтому США выразили сожаление в связи с отказом РФ от участия в саммите 2016 г. и разочарование в связи с решением Москвы сократить сотрудничество с Вашингтоном в области ядерной безопасности, отметив продуктивность взаимодействия двух стран в рамках Глобальной инициативы по борьбе с актами ядерного терроризма [68].

Таким образом, в соответствии с заявленным в 2009 г. вектором на создание мира без ядерного оружия администрация Обамы предприняла

шаги по снижению его роли в стратегии национальной безопасности. Однако ядерное оружие сохранило «фундаментальную» роль в сдерживании противников и обеспечении национальной безопасности США. Отказ от первоначальных идей в духе разоружения во многом связан с окончанием периода «перезагрузки» в российско-американских отношениях и усилением взаимных противоречий, особенно острых после смены власти на Украине в 2013—2014 гг. и последующего воссоединения Крыма с Россией.

Ужесточение риторики США в отношении России было связано, кроме внешних факторов, с изменением внутриполитического расклада сил: конгресс с 2015 г. перешел под контроль республиканцев, выступающих за полномасштабную модернизацию ядерного оружия. Республиканское большинство в конгрессе сохранялось до 2019 г., т. е. пришлось на последние два года президентства Обамы и первые два года президентства Трампа.

Роль ядерного оружия в политике национальной безопасности США при Д. Трампе (2017—2021)

Роль ядерного оружия в российско-американских отношениях Стратегическое видение и планы нового президента США в области национальной безопасности были изложены в Стратегии национальной безопасности 2017 г. В документе говорится о том, что продолжающаяся модернизация российских ядерных сил представляет угрозу для безопасности США, отмечается, что растущий военный потенциал России также представляет угрозу стабильности в Тихоокеанском регионе [43]. Помимо России, прямой угрозой безопасности США в Стратегии называется Китай и выражается озабоченность по поводу его растущего и модернизирующегося ядерного арсенала.

После окончания «холодной войны» США сократили инвестиции в ядерный сектор и снизили роль ядерного оружия в своей национальной стратегии. Поэтому в Стратегии было отмечено, что США обязаны значительно инвестировать в свой ядерный арсенал, чтобы поддерживать потенциал сдерживания. В рамках этой задачи, поставленной при Обаме, Трамп продолжил реализацию программ по созданию новых бомбардировщиков, ракет наземного базирования и подводных лодок [65].

Администрация Трампа, в отличие от администрации его предшественника, отвергла идею о том, что единственной целью ядерного оружия является сдерживание ядерного нападения, отметив в Обзоре ядерной политики 2018 г., что ядерное оружие способствует «сдерживанию как ядерной, так и неядерной атаки; соблюдению гарантий союзников и партнеров; достижению целей США в случае провала политики сдерживания и внесению ясности в будущее» [46]. Расширяя таким образом диапазон вариантов потенциального использования ядерного оружия вплоть до ответа на кибератаку, Обзор предлагал разработку ядерного оружия пониженной мощности, «более пригодного» для использования, чтобы предоставить президенту гибкость для быстрого реагирования в условиях кризиса [29].

В Обзоре 2018 г. говорится, что продуктивный диалог по снижению рисков «существенно сократился» не в последнюю очередь и из-за «[российской] оккупации Крыма» [46]. Кроме того, отмечается, что, несмотря на усилия Вашингтона по достижению мира без ядерного оружия, Россия, Китай и Северная Корея продолжали наращивать ядерные арсеналы и, следовательно, увеличивали риск возможного регионального конфликта с эскалацией до ядерного. Согласно Обзору 2018 г., главной угрозой для США и их союзников является угроза ограниченной ядерной эскалации со стороны России.

В докладе конгрессу о российском ядерном оружии за 2020 г. говорилось, что «Россия — единственная нация, которая из-за своего арсенала ядерного оружия представляет экзистенциальную угрозу США» [78].

С 2014 г. госдепартамент США неоднократно обвинял Россию в несоблюдении Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) [23]. В августе 2019 г. завершился выход США из этого договора. По мнению американских официальных лиц, российская сторона несла ответственность за это из-за якобы его несоблюдения в течение многих лет.

Госсекретарь М. Помпео подчеркнул, что прекращение действия ДРСМД стало началом «новой эры контроля над вооружениями, которая выходит за рамки двусторонних договоров прошлого» [56]. США в президентство Трампа стали продвигать новую стратегию в сфере контроля над вооружениями, основанную на многосторонних переговорах, предполагающих участие КНР, что также являлось ключевым моментом для продления нового ДСНВ.

Роль ядерного оружия в политике США в отношении КНДР и Ирана

Политика администрации Д. Трампа в отношении программы создания ядерного оружия КНДР характеризовалась переходом от «стратегического терпения» к агрессивному подходу. В 2017 г. Трамп предостерег Ким Чен Ына от угроз в адрес США, пригрозив применить военную силу против Пхеньяна, обрушить на него невиданные ранее «огонь и ярость» [14]. Пхеньян ответил провокационными ракетными испытаниями и демонстрацией ядерного оружия [11].

Месяц спустя в своем выступлении перед Генеральной Ассамблеей ООН Д. Трамп призвал мир изолировать КНДР за «безрассудное стремление обладать ядерным оружием и жестокое обращение с собственными гражданами». Президент не упомянул имя северокорейского лидера, использовав никнейм "Rocket man", который он ранее применял в отношении Ким Чен Ына в Твиттере [73]. Неудивительно, что в Обзоре ядерной политики 2018 г. ядерная программа КНДР воспринимается как нарушение режима нераспространения и угроза глобальной безопасности [46].

Несмотря на эту горячую риторику, администрация Д. Трампа также прилагала дипломатические усилия для устранения северокорейской ядерной угрозы. В 2018 г. он стал первым действующим президентом США, встретив-

шимся с северокорейским лидером, проведя исторический саммит с Ким Чен Ыном в Сингапуре. Итогом стало совместное заявление, в котором оба лидера обязались работать в направлении денуклеаризации Корейского полуострова [9]. Последующие переговоры между США и КНДР зашли в тупик: стороны не смогли достичь соглашения об условиях денуклеаризации, Северная Корея продолжила развивать свой ядерный потенциал.

В отличие от колеблющейся от жесткого противостояния до диалога политики Трампа и его администрации, политика конгресса отличалась постоянством и предусматривала новые санкции и отказ от переговоров с северокорейским лидером, пока он не согласится на полную добровольную денуклеаризацию. Решительно против проведения двусторонних саммитов и за увеличение давления на Пхеньян выступали как республиканцы, контролировавшие обе палаты в 115-м конгрессе (2017—2018) и верхнюю палату в 116-м (2019—2020), так и демократы [44]. Жесткая линия конгресса в отношении КНДР и его настрой на противостояние, а также отсутствие продуманной стратегии у президента США не позволили использовать потенциал встреч лидеров двух государств и достичь на них каких-либо договоренностей.

В отношении Ирана администрация Д. Трампа заняла еще более жесткую позицию, придерживаясь политики максимального давления с целью заставить Тегеран вести переговоры о более ограничительной ядерной сделке. В 2017 г. был принят Закон о противодействии противникам Америки посредством санкций (СААТБА), который предусматривал усиление экономического и политического давления на враждебные США страны, включая Россию, Иран и КНДР [25]. Закон ввел санкции в отношении физических и юридических лиц, причастных к ракетной программе Ирана, связанных с Корпусом стражей исламской революции (КСИР) и его иностранными военизированными операциями, а также причастных к ядерной и ракетной программам Северной Кореи, а также в отношении тех, кто вовлечен в практику принудительного труда в стране и торговли людьми.

В 2018 г. президент Трамп объявил о выходе США из СВПД, заявив, что соглашение не смогло ограничить развитие ядерной и ракетной программы Ирана, а также снизить его влияние в регионе [15]. В ответ на выход США из сделки Иран начал снова наращивать мощности по обогащению урана до оружейного на ядерных объектах в Натанзе и Фардо [8]. В 2021 г. Иран прекратил выполнение Дополнительного протокола, который позволял МАГАТЭ проводить инспекции с краткосрочным уведомлением. Соглашение о возобновлении проверок было достигнуто только в марте 2023 г. [28].

После выхода США из СВПД администрация Трампа ввела широкий спектр экономических санкций против Ирана, нацеленных на его нефтяную сферу, финансовые учреждения и судоходную отрасль [10]. Соединенные Штаты помимо этого объявили КСИР террористической организацией. В дополнение к экономическому давлению в 2019 г. напряженность между США и Ираном обострилась после серии нападений на нефтяные

танкеры в Персидском заливе, которые США приписали Ирану [13]. В январе 2020-го США нанесли ракетный удар по Багдаду, убив командующего элитным подразделением КСИР К. Сулеймани [5].

В целом политика администрации Трампа в отношении ядерной программы Ирана была отмечена сочетанием экономического давления и конфронтации с целью заставить Иран вести переговоры о более жестких ограничениях в его ядерной деятельности и ограничить его региональное влияние. Этот курс оказался провальным.

Политика неприменения ядерного оружия первыми

В 2017 г., впервые с 1976 г., сенатский комитет по международным отношениям под председательством республиканца Б. Коркера провел слушания по вопросу, должен ли президент иметь исключительные полномочия на применение ядерного оружия при любых обстоятельствах, включая право на первый ядерный удар [21]. Тогда же демократы А. Смит и Э. Уоррен внесли в конгресс проекты Закона об определении политики США в отношении ненанесения ядерного удара первыми [16; 71; 72], в котором устанавливался запрет на первое применение ядерного оружия. Демократы Э. Марки и Т. Лью повторно внесли законопроекты об ограничении полномочий президента наносить первый ядерный удар без декларации конгресса об объявлении войны [62; 63].

Однако все внесенные законопроекты остаются на стадии рассмотрения в профильных комитетах. Единственное упоминание о политике "no first use", закрепленное в законе (этим законом был NDAA 2020 г.), касалось поручения Пентагону провести исследование плюсов и минусов данной политики [40].

Сторонники политики неприменения ядерного оружия первыми считают, что предложенные демократами законопроекты могли бы снизить риск ядерной войны и укрепить стратегическую стабильность [22]. Скептики воспринимают эту инициативу как «наивную и вызывающую тревогу» [79] и указывают, что такая декларация придаст смелости противникам США, ослабит обязательства США по защите своих союзников и сподвиг-нет их разработать собственное ядерное оружие [51].

Кибербезопасность и ядерный терроризм

Хотя президент Д. Трамп не высказывался подробно о ядерной кибер-безопасности, в 2018 г. его администрация опубликовала Национальную стратегию кибербезопасности, которая включала раздел, посвященный обеспечению безопасности ядерных систем [33]. В стратегии была отмечена важность защиты от киберугроз критической инфраструктуры страны, включая ядерные объекты.

В Обзоре ядерной политики 2018 г. кибервойна впервые рассматривается в качестве угрозы национальной безопасности США и появляется утверждение, что в случае кибератаки на системы NC3 возможно применение ядерного оружия в ответ. В сравнении с Обзором ядерной политики, кото-

рый был выпущен администрацией Обамы в 2010 г., подобное заявление указывает на явное снижение порога применения ядерного оружия. Данный шаг стал результатом расширения кибервозможностей потенциальных противников США — России, Ирана и Китая.

В Обзоре ядерной политики 2018 г. также впервые утверждается, что террористическая ядерная атака на США или их союзников и партнеров будет квалифицироваться как «чрезвычайное обстоятельство», при котором

США могут рассматривать ядерный удар в качестве ответной меры [46].

* * *

Администрации Б. Обамы и Д. Трампа придерживались разных подходов к роли ядерного оружия в политике национальной безопасности США.

В период президентства Обамы США были нацелены на проведение политики ядерного разоружения, уделяя особое внимание сокращению количества и роли ядерного оружия в стратегии национальной безопасности США. Администрация Обамы провела переговоры с Россией по новому договору СНВ, который сократил количество развернутых стратегических ядерных вооружений с обеих сторон. Однако Обама начал масштабную модернизацию ядерного оружейного комплекса США.

При нем США также делали упор на многосторонние соглашения о контроле над вооружениями и работали над взаимодействием с международными партнерами для устранения ядерных угроз. Обама также осуществил ряд мер по укреплению ядерной безопасности, включая обеспечение безопасности уязвимых ядерных материалов, уделял внимание кибербезопасности и работе по предотвращению ядерного терроризма.

Ужесточение позиции в отношении России и роли ядерного оружия в сдерживании противников США во многом связано с углублением политического кризиса в мире после смены власти на Украине в 2013—2014 гг. и воссоединения Крыма с Россией. Отношения между США и Россией значительно ухудшились. В новом Обзоре ядерной политики, который вышел почти через год после упомянутых событий, отмечалось, что «российская агрессия» против Украины наложит отпечаток на отношения между государствами. Но администрация Обамы все же оставила возможность для диалога.

В президентство Д. Трампа США придерживались более жесткой позиции. В Обзоре ядерной политики 2018 г. администрация Трампа призвала к разработке нового ядерного оружия малой мощности и расширила обстоятельства, при которых США могут применить ядерное оружие, в том числе в ответ на неядерную атаку. Администрация Трампа вышла из ряда международных соглашений с Россией и Ираном и активно проводила ядерную модернизацию, начатую еще при Обаме.

Различия в подходах администраций Обамы и Трампа обусловлены как ухудшением политической обстановки в мире, так и разными политическими идеологиями президентов, а также их разным восприятием угроз. Администрация Обамы выступала за контроль над вооружениями

и разоружение, подчеркивала угрозу ядерного терроризма и необходимость обеспечения безопасности ядерных материалов, рассматривая угрозу ядерного распространения. Администрация Трампа придерживалась более одностороннего подхода и была сосредоточена на модернизации ядерного арсенала США для усиления сдерживания противников.

Несмотря на различия в подходах двух администраций, оба президента признавали необходимость модернизации устаревающего комплекса ядерного оружия, включая замену устаревших систем более передовыми технологиями. При этом с точки зрения США (в периоды президентства и Обамы, и Трампа) дальнейшее развитие ракетных войск и нестратегических ядерных вооружений приводит к ситуации, когда любые будущие соглашения о контроле над вооружениями или сокращении вооружений должны содержать принцип «свободы смешивания».

Литература

1. Арбатов А. Ядерное сдерживание — гарантия навсегда // Независимая газета. 2017. 05.07. — https:// www.ng.ru/world/2017-07-05/1_7022_garanty.html (дата обращения: 01.03.2023).

2. Баклицкий А., Вайц Р. Соглашение по иранской ядерной программе: возможности и преграды для российско-американского сотрудничества // Россия в глобальной политике. 2016. 29.04. — http:// globalaffairs.ru/valday/Soglashenie-po-iranskoi-yadernoi-programme-vozmozhnosti-i-pregrady-dlya-rossiisko-amerikanskogo-sotr (дата обращения: 06.03.2023).

3. Белый дом: Нетаньяху не предложил никакой конкретики по Ирану // РИА «Новости». 2015. 03.03. — https://ria.ru/20150303/1050743302.html (дата обращения: 06.03.2023).

4. Бужинский Е. П., Веселов В. А. Ядерная политика США в XXI веке: преемственность и различия в подходах администраций Дж. Буша-мл., Б. Обамы и Д. Трампа // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2018. № 3.

5. Гибель иранского генерала Сулеймани в результате ракетного удара США // ТАСС. 2020. 03.01. — https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/7460997 (дата обращения: 10.03.2023).

6. Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений : подписан 8 апреля 2010 года // Министерство обороны Российской Федерации. — https://doc.mil.ru/documents/quick_search/more.htm?id= 10947115%40morfNPAChapter (дата обращения: 07.03.2023).

7. Ивашенцов Г. Корейский кризис: есть ли выход? // Международная жизнь. 2017. 25.07. — https:// interaffairs.ru/news/show/18040 (дата обращения: 23.03.2023).

8. Иран начал обогащение урана до 60% на ядерном объекте в Фордо // ТАСС. 2022. 22.11. — https://tass. ru/ekonomika/16392601 (дата обращения: 10.03.2023).

9. Исторический саммит: как прошла встреча Трампа и Кима в Сингапуре // ТАСС. 2018. 12.06. — https:// tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/5283772 (дата обращения: 10.03.2023).

10. Какие санкции вводили против Ирана // ТАСС. 2020. 09.01. — https://tass.ru/info/7488823 (дата обращения: 10.03.2023).

11. КНДР: мы усмирим США и почти сравнялись с ними в ядерном потенциале // Известия. 2017. 20.10. — https://iz.ru/661059/2017-10-20/kndr-my-usmirim-ssha-i-pochti-sravnialis-s-nimi-v-iadernom-potentciale (дата обращения: 10.03.2023).

12. Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе // Коммерсантъ. 2015. 14.07. — https://www.kommersant.ru/doc/2768104 (дата обращения: 23.03.2023).

13. Танкеры попали под удар // Коммерсантъ. 2019. 14.05. — https://www.kommersant.ru/doc/3967565 (дата обращения: 10.03.2023).

14. Трамп: новые угрозы КНДР в адрес США будут встречены «огнем и яростью» // Известия. 2017. 08.08. — https://iz.ru/630129/2017-08-08/tramp-novye-ugrozy-kndr-v-adres-ssha-budut-vstrecheny-ognem-i-iarostiu (дата обращения: 10.03.2023).

15. Трамп объявил о выходе США из сделки по иранской ядерной программе // Интерфакс. 2018. 08.05. — https://www.interfax.ru/world/611863 (дата обращения: 10.03.2023).

16. S.272 — A bill to establish the policy of the United States regarding the no-first-use of nuclear weapons // U.S. Congress. 2019. 30.01. — https://www.congress.gov/bill/116th-congress/senate-bill/272/text (дата обращения: 05.03.2023).

17. Address at Cairo University // Miller Center. 2009. 04.06. — https://millercenter.org/the-presidency/ presidential-speeches/june-4-2009-address-cairo-university (дата обращения: 22.03.2023).

18. Address to the British Parliament // Miller Center. 2011. 25.05. — https://millercenter.org/the-presidency/ presidential-speeches/may-25-2011-address-british-parliament (дата обращения: 22.03.2023).

19. Adler E. Arms Control, Disarmament, and National Security: A Thirty Year Retrospective and a New Set of Anticipations // Daedalus. 1991. Winter. Vol. 120. № 1. Arms Control: Thirty Years On.

20. Allison G. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. Boston : Little, Brown and Company, 1971.

21. Authority to Order the Use of Nuclear Weapons (S. Hrg. 115-439) // U.S. Senate Committee on Foreign Relations. 2017. 14.11. — https://www.foreign.senate.gov/imo/media/doc/11°/o20140/o20 1 70/o20Authority°/o20to0/o20 0rder%20the%20Use%20of%20Nuclear%20Weapons1.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

22. Chairman Smith, Senator Warren Introduce Bill Establishing "No First Use" Policy for Nuclear Weapons // Adam Smith's Official Website. 2019. 30.01. — https://adamsmith.house.gov/2019/Vchairman-smith-senator-warren-introduce-bill-establishing-no-first-use-policy-for-nuclear-weapons (дата обращения: 10.03.2023).

23. Compliance reports of 2014, 2015, 2016, and 2017 // U.S. Department of State. — https://2009-2017.state. gov/t/avc/rls/rpt/2016/index.htm (дата обращения: 22.03.2023).

24. Comprehensive Iran Sanctions, Accountability, and Divestment Act of 2010 (Public Law 111—195) // U.S. Congress. 2010. 01.07. — https://www.congress.gov/bill/111th-congress/house-bill/2194 (дата обращения: 22.03.2023).

25. Countering America's Adversaries Through Sanctions Act (Public Law 115-44) // U.S. Congress. 2017. 02.08. — https://www.congress.gov/bill/115th-congress/house-bill/3364 (дата обращения: 22.03.2023).

26. Goodpaster A. Shaping the Nuclear Future: Toward a More Comprehensive Approach // The Atlantic Council of the United States. 1997. — http://oldsite.nautilus.org/archives/library/security/references/goodpaster97. pdf (дата обращения: 28.03.2023).

27. Iran Threat Reduction and Syria Human Rights Act of 2012 (Public Law 112-1580 // U.S. Congress. 2012. 10.08. — https://www.congress.gov/bill/112th-congress/house-bill/1905 (дата обращения: 22.03.2023).

28. Joint Statement by the Atomic Energy Organization of Iran (AEOI) and the International Atomic Energy Agency (IAEA) // IAEA. 2023. 04.03. — https://www.iaea.org/newscenter/pressreleases/joint-statement-by-the-atomic-energy-organization-of-iran-aeoi-and-the-international-atomic-energy-agency-iaea (дата обращения: 22.03.2023).

29. Kimball D. The Case for a U.S. No-First-Use Policy // Arms Control Association. 2018. — https://www. armscontrol.org/act/2018-10/focus/case-us-first-use-policy (дата обращения: 22.03.2023).

30. Legvold R. U.S.-Russia Relations: The Price of Cold War // Russian International Affairs Council. 2018. — https://russiancouncil.ru/en/analytics-and-comments/analytics/u-s-russian-relations-the-price-of-cold-war/ (дата обращения: 28.03.2023).

31. Mearsheimer J. Nuclear Weapons and Deterrence in Europe // International Security. 1984—1985. Winter. Vol. 9. № 3.

32. Miller S. The Case against a Ukrainian Nuclear Deterrent // Foreign Affairs. 1993. Vol. 72. № 3.

33. National Cyber Strategy ofThe United States of America // The White House. 2018. — https://trumpwhitehouse. archives.gov/wp-content/uploads/2018/09/National-Cyber-Strategy.pdf (дата обращения: 10.03.2023).

34. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2010 (Public Law 111-84) // U.S. Congress. 2009. 28.10. — https://www.congress.gov/111/plaws/publ84/PLAW-111publ84.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

35. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2011 (Public Law 111-383) // U.S. Congress. 2011. 07.01. — https://www.congress.gov/111/plaws/publ383/PLAW-111publ383.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

36. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2012 (Public Law 112-81) // U.S. Congress. 2011. 31.12. — https://www.congress.gov/112/plaws/publ81/PLAW-112publ81.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

37. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2013 (Public Law 112-239) // U.S. Congress. 2013.

02.01. — https://www.congress.gov/112/plaws/publ239/PLAW-112publ239.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

38. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2014 (Public Law 113-66) // U.S. Congress. 2013. 26.12. — https://www.congress.gov/113/plaws/publ66/PLAW-113publ66.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

39. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2016 (Public Law 114-92) // U.S. Congress. 2015. 25.11. — https://www.congress.gov/114/plaws/publ92/PLAW-114publ92.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

40. National Defense Authorization Act for Fiscal Year 2020 (Public Law 116-92) // U.S. Congress. 2019. 20.12. — https://www.congress.gov/116/plaws/publ92/PLAW-116publ92.pdf (дата обращения: 05.03.2023).

41. National Security Strategy of the United States of America 2010 // White House Archive. 2010. — https:// obamawhitehouse.archives.gov/sites/default/files/rss_viewer/national_security_strategy.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

42. National Security Strategy of the United States of America 2015 // White House Archive. 2015. — https:// obamawhitehouse.archives.gov/sites/default/files/docs/2015_national_security_strategy_2.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

43. National Security Strategy of the United States of America 2017 // White House Archive. 2017. — https://www. whitehouse.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

44. North Korea: A Chronology of Events from 2016 to 2020 // Congressional Research Service. 2020. 05.05. — https://sgp.fas.org/crs/row/R46349.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

45. North Korea Sanctions and Policy Enhancement Act of 2016 (Public Law 114-122) // U.S. Congress. 2016.

18.02. — https://www.congress.gov/bill/114th-congress/house-bill/757 (дата обращения: 22.03.2023).

46. Nuclear Posture Review 2018 // U.S. Department of Defense. 2018. — https://media.defense.gov/2018/ Feb/02/200187 2886/-1/-1 /1 /2018-NUCLEAR-POSTURE-REVIEW-FINAL-REPORT.PDF (дата обращения: 22.03.2023).

47. Nuclear Posture Review Report // U.S. Department of Defense. 2010. — https://dod.defense.gov/Portals/1/ features/defenseReviews/NPR/2010_Nuclear_Posture_Review_Report.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

48. Nuclear Security Summit at a Glance // Arms Control Association. 2018. — https://www.armscontrol.org/ factsheets/NuclearSecuritySummit (дата обращения: 22.03.2023).

49. Nye J. (Jr.) Arms Control After the Cold War // Foreign Affairs. 1989/1990. Vol. 68. № 5.

50. Nye J. (Jr.) The Cause for Concern: Is Non-Proliferation Policy Mistaken? // Harvard International Review. 1992. Vol. 14. № 3.

51. Panda A. "No First Use" and Nuclear Weapons // Council on Foreign Relations. 2018. 17.07. — https://www. cfr.org/backgrounder/no-first-use-and-nuclear-weapons (дата обращения: 22.03.2023).

52. Panda A., Narang V. Sole Purpose Is not No First Use: Nuclear Weapons and Declaratory Policy // War on the Rocks. 2021. 22.02. — https://warontherocks.com/2021/02/sole-purpose-is-not-no-first-use-nuclear-weapons-and-declaratory-policy/ (дата обращения: 28.03.2023).

53. Parlapiano A. Lawmakers Against the Iran Nuclear Deal // The New York Times. 2015. 15.09. — https:// www.nytimes.com/interactive/2015/09/09/us/politics/lawmakers-against-iran-nuclear-deal.html (дата обращения: 22.03.2023).

54. Pifer S. New START: Good News for U.S. Security // Arms Control Association. 2010. — https://www. armscontrol.org/act/2010-05/new-start-good-news-us-security (дата обращения: 22.03.2023).

55. Pifer S. The Future of U.S.-Russian Arms Control // Carnegie Endowment For International Peace. 2016. — https://carnegieendowment.org/files/2-17-16_Pifer_US_Russia_Arms_Control_clean.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

56. Pompeo M. U.S. withdrawal from the INF Treaty on August 2, 2019 : Press Statement // U.S. Department of State. 2019. — https://www.state.gov/u-s-withdrawal-from-the-inf-treaty-on-august-2-2019/ (дата обращения: 22.03.2023).

57. Remarks by President Barack Obama in Prague as Delivered // The White House. 2009. 05.04. — https:// obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/remarks-president-barack-obama-prague-delivered (дата обращения: 14.03.2023).

58. Remarks by the Vice President on Nuclear Security // The White House. 2017. 12.01. — https:// obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2017/01/12/remarks-vice-president-nuclear-security (дата обращения: 22.03.2023).

59. Remarks of President Barack Obama to the People of Israel // The White House. 2013. 21.03. — https:// obamawhitehouse.archives.gov/the-press-office/2013/03/21/remarks-president-barack-obama-people-israel (дата обращения: 22.03.2023).

60. Restricting First Use of Nuclear Weapons Act of 2016 (H.R.6179) // U.S. Congress. 2016. 27.09. — https:// www.congress.gov/bill/114th-congress/house-bill/6179 (дата обращения: 22.03.2023).

61. Restricting First Use of Nuclear Weapons Act of 2016 (S.3400) // U.S. Congress. 2016. 27.09. — https://www. congress.gov/bill/114th-congress/senate-bill/3400 (дата обращения: 22.03.2023).

62. Restricting First Use of Nuclear Weapons Act of 2017 (H.R.669) // U.S. Congress. 2017. 24.01. — https:// www.congress.gov/bill/115th-congress/house-bill/669 (дата обращения: 05.03.2023).

63. Restricting First Use of Nuclear Weapons Act of 2017 (S.200) // U.S. Congress. 2017. 24.01. — https://www. congress.gov/bill/115th-congress/senate-bill/200/text (дата обращения: 05.03.2023).

64. Ritchie N. U.S. Nuclear Weapons Policy after the Cold War. Russians, "Rogues" and Domestic Division. L. : Routledge, 2009.

65. Sanger D. Trump Budget Calls for New Nuclear Warheads and 2 Types of Missiles // The New York Times. 2020. 10.02. — https://www.nytimes.com/2020/02/10/us/politics/trump-budget-nuclear-missiles.html (дата обращения: 22.03.2023).

66. Schelling T. The Thirtieth Year // Daedalus. 1991. Winter. Vol. 120. № 1. Arms Control: Thirty Years On.

67. Shultz G., Perry W., Kissinger H., Nunn S. Toward a World without Nuclear Weapons // Nuclear Threat Initiative. 2007—2011. — https://media.nti.org/pdfs/NSP_op-eds_final_.pdf (дата обращения: 28.03.2023).

68. Statement of the Honorable Thomas M. Countryman, U.S. Department of State, before the Senate Foreign Relations Committee "Reviewing the Administration's Nuclear Agenda" // Foreign Relations Committee. 2016. 17.03. — https://www.foreign.senate.gov/imo/media/doc/Countryman%20NSS%20Written%20Testimony%20 Final.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

69. State of the Union Address 2010 // Miller Center. 2010. 27.01. — https://millercenter.org/the-presidency/ presidential-speeches/january-27-2010-2010-state-union-address (дата обращения: 22.03.2023).

70. Text: Obama's Remarks on Cyber-Security // The New York Times. 2009. 29.05. — https://www.nytimes. com/2009/05/29/us/politics/29obama.text.html (дата обращения: 22.03.2023).

71. To establish the policy of the United States regarding the no-first-use of nuclear weapons (H.R.4415) // U.S. Congress. 2017. 15.11. — https://www.congress.gov/bill/115th-congress/house-bill/4415/text (дата обращения: 05.03.2023).

72. To establish the policy of the United States regarding the no-first-use of nuclear weapons (H.R.921) // U.S. Congress. 2019. 14.03. — https://www.congress.gov/bill/116th-congress/house-bill/921/text (дата обращения: 05.03.2023).

73. Trump D. "I spoke with President Moon of South Korea last night. Asked him how Rocket Man is doing. Long gas lines forming in North Korea. Too bad!" // Twitter. realDonaldTrump : Official Tweet. 2017. 17.09. — https://twitter.com/realdonaldtrump/status/909384837018112000 (дата обращения: 22.03.2023).

74. Trump's Nuclear Boast Is Obama's Modernization Plan // Bloomberg. 2016. 23.12. — https://www. bloomberg.com/opinion/articles/2016-12-23/trump-s-nuclear-boast-is-obama-s-modernization-plan (дата обращения: 22.03.2023).

75. U.S.—China Cyber Agreement // Federation of American Scientists. 2015. 16.10. — https://sgp.fas.org/crs/ row/IN10376.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

76. Vershbow A. The Case for Extending New START // Atlantic Council. 2020. 05.02. — https://www. atlanticcouncil.org/blogs/new-atlanticist/the-case-for-extending-new-start/ (дата обращения: 07.03.2023)._

77. Waltz K. The Spread of Nuclear Weapons: More May Be Better // Adelphi Papers. 1981. Vol. 21. № 171.

78. Woolf A. Russia's Nuclear Weapons: Doctrine, Forces, and Modernization // Congressional Research Service. 2020. — https://fas.org/sgp/crs/nuke/R45861.pdf (дата обращения: 22.03.2023).

79. Woolf A. U.S. Nuclear Weapons Policy: Considering "No First Use" // Congressional Research Service. 2022. 29.03. — https://sgp.fas.org/crs/nuke/IN10553.pdf (дата обращения: 22.03.2023). ♦