CC BY
83Введение
Языковая политика страны может быть важным фактором объединения нации. Поэтому многие западные страны систематически устанавливают политику в отношении корейского языка с раннего периода и применяют ее на практике. Хотя в Корее не обошлось без плана политики в отношении корейского языка, в данной научно-исследовательской работе основное внимание уделяется политике в отношении корейского языка в период японской колонии с 1910 по 1945 год, особенно до освобождения.
В частности, поскольку этот период был темным периодом, когда Корея находилась под властью Японии, существовали ограничения в реализации политики во всех областях, включая политику, общество и культуру, и политика корейского языка не была исключением. В этот период Японская империя правила корейским народом, объявила японский «национальным языком» и заставляла его изучать, а к корейскому языку относилась как к иностранному [1].
Таким образом, политика корейского языка во время японского колониального периода включала в себя так называемую политику военных репрессий и «политику ассимиляции» для японцев (после «политики культурного правления»), а с одной стороны, у корейского народа была потеряна национальная идентичность. Она должна включать в себя «политику национального патриотизма», которая отражает национальное сопротивление корейцев, которые не хотят этого.
Организация политики в отношении корейского языка в период японской колонии
«Политика в отношении корейского языка» определяется как корректирующая политика национального правительства в отношении языка, который люди используют в своей повседневной языковой жизни [2].
В соответствии с методом развития и характеристиками политики генерал-губернаторства Кореи в отношении корейского языка период можно условно разделить на три-четыре периода. Первый период длился с 1910 по 1919 год, от аннексии Кореи и Японии до Движения за независимость 1 марта, т. е. так называемой «эпохи несанкционированного правления». Второй период — с 1919 по 1938 год, от Движения за независимость 1 марта до начала китайско-японской войны, так называемая «эпоха культурного господства». Третий период — с 1938 по 1945 год, от китайско-японской войны до освобождения 15 августа, так называемая «эпоха принудительного правления». Конечно, политика корейского языка в те времена осуществлялась японским генерал-губернатором Кореи.
29 августа 1910 года японцы взяли на себя суверенитет Корейской империи и создали японское генерал-губернаторство в Корее. В политическом плане японское генерал-губернаторство Кореи проводило дикую и жестокую политику. Особенности политики в отношении корейского языка в этот период были четко раскрыты в 1-м Постановлении об образовании Чосон, обнародованном в августе 1911 года.
Постановление об образовании Чосон определяло политику и систему колониального образования, уделяя особое внимание политике в отношении корейского языка с целью национализации корейцев в Японии посредством распространения японского языка. Мало того, что японский язык стал языком преподавания и обучения во всех подразделениях школ, все учебники были составлены на японском языке, за исключением предметов «Чтение корейских и китайских иероглифов».
Время занятий по корейскому языку значительно сократилось, время занятий по японскому значительно увеличилось. Например, это можно увидеть, сравнив количество часов занятий в неделю по японскому предмету и предмету «Чтение корейских и китайских иероглифов» в обычной школе. Более того, фактическое время занятий по корейскому языку было намного короче, поскольку большая часть занятий проводилась на китайском языке во время занятия «Чтение корейского языка и китайских иероглифов».
Таблица 1
Сравнение учебных часов в неделю по предметам «Чтение корейских и китайских иероглифов» и «Японский язык» по классам в обычных школах во время 1-го Постановления об образовании Чосон [3]
Разделение Корейское и китайское чтение Японский язык Общее время занятий
1 класс 6 (23%) 10 (38.5%) 26
2 класс 6 (23%) 10 (38.5 %) 26
3 класс 5 (18.5 %) 10 (37%) 27
4 класс 5 (18.5 %) 10 (37 %) 27
Итого 22 (20.7 %) 40 (37.7 %) 106
Это запланированное распространение японского языка осуществлялось не только посредством школьного образования. Это было сделано за счет мобилизации возможностей японцев в Чосоне, от общих административных органов до военной полиции. Это стало настолько многочисленным, что такого понятия не существует. Соответственно, до Движения 1 марта количество корейцев, овладевших японским языком, превышало 340 000 человек, а доля корейцев достигала 1,6% мужчин и 0,2% женщин [4].
С Движением 1 марта 1919 года японское генерал-губернаторство Кореи признало ограничения традиционной «эпохи незаконного правления» и внесло некоторые изменения в колониальную политику, которая стала называться «культурным правлением». Изменения в образовательной политике начались с частичного пересмотра существующего Постановления об образовании Чосон в ноябре 1920 года. Период обучения в обычных школах, который ранее составлял четыре года, был увеличен до шести лет в подражание японской школьной системе, и те, кто его закончил, могли поступить в профессиональные школы в Японии. Таким образом, японское генерал-губернаторство Кореи пыталось подчеркнуть, что оно не делает различий между японцами и корейцами.
Однако, несмотря на эти внешние изменения, существенного изменения политики в отношении корейского языка не произошло. В соответствии со 2-м постановлением об образовании Чосон, с поправками и обнародованным в феврале 1922 года, японское генерал-губернаторство Кореи подготовило отдельную систему образования для японцев и корейцев в Корее, чтобы обеспечить дискриминационное образование. Хотя они пытались скрыть дискриминационное обращение с японцами и корейцами, на самом деле это было лишь средством усиления обучения корейцев японскому языку.
В этот период также было сокращено количество часов занятий корейским языком на каждом уровне школы. В отличие от эпохи беззакония, предметы «корейское и китайское чтение» появились отдельно. Фактически это привело к значительному сокращению времени занятий только корейским языком.
С середины 1920-х годов в школах всех уровней запрещалось использование корейского языка в школе, а в случае нарушения применялись штрафы, телесные наказания или побои. Суды и трибуналы обычно откладывали или отклоняли судебное разбирательство, когда использовался корейский язык. Кроме того, японское генерал-губернаторство Кореи открыло классы японского языка и вечерние школы по всей стране для распространения японского языка. С другой стороны, полицейские препятствовали работе школ корейского языка и вечерних школ, в которых обучают корейскому языку, и все средства контролировались. В 1938 г., последнем году второго периода, число японоязычных корейцев достигло 2,7 млн. человек, что составляет около 12,4%, так как общая численность корейцев в то время составляла 22 млн человек [4].
Также, говоря о 3-ем периоде (1938-1945) Японский империализм начал демонстрировать свои амбиции вторгнуться на континент с Маньчжурским инцидентом в 1931 году. Конфликт с Китаем, который начался как возможность, перерос в китайско-японскую войну в 1937 году, превратив Корею в логистическую базу для военных действий. Соответственно, японское генерал-губернаторство Кореи сменило политику господства над Чосон на так называемую «имперскую новую народную политику» и осуществило более вопиющее истребление и вымогательство нации. 3-й Указ об образовании Чосон, принятый и обнародованный в 1938 году, попытался отразить эти изменения, а 4-й Указ об образовании Чосон в 1943 году ясно продемонстрировал такое колониальное правление.
Во-первых, глядя на изменения в политике в отношении корейского языка во время 3-го Постановления об образовании Чосон, было указано, что «корейский язык» был исключен из обязательных предметов на каждом уровне школы, заменен гипотетическим предметом, а преподавание по всем предметам, кроме «языка Чосон», были составлены на японском языке. В конце концов, в соответствии с 4-м Постановлением об образовании Чосон предмет «корейский язык» был полностью исключен из учебной программы каждой ступени школы.
Политика японского генерал-губернаторства по уничтожению «корейского языка» нашла отражение не только в политике корейского языка, но и в социальном аспекте. Кроме того, в 1942 году был создан так называемый «Инцидент с обществом языков Чосон», чтобы прервать династию исследований корейского языка, который самостоятельно изучали корейцы. В результате было подсчитано, что уровень проникновения японцев составлял 12,4% в 1938 году, 22% в 1943 году и 27% в начале 1945 года.
Корейская языковая политика и корейское языковое движение частных организаций
Политика Корейской империи в отношении корейского языка должна была быть похожа на поведение марионетки, которой руководят приказы японского генерал-губернаторства Кореи. Однако несмотря на то, что это была деятельность частной организации, движение корейского языка Общества корейского языка и Ассоциации исследования корейского языка на самом деле является очень уникальной деятельностью, которая выделяется в истории политики корейского языка. Хотя их деятельность не была полноценной политикой правительства в отношении корейского языка, они занимали такую же важную часть, как и политика в отношении корейского языка в условиях того времени.
Общество корейского языка начало полноценное движение корейского языка в декабре 1921 года, когда Квон Док Гю и Чан Джи Ён организовали «Общество исследования корейского языка», и деятельность группы стала заметной после празднования 480-летия Хунминджонгым в 1926 году [5]. Можно считать, что это общество переросло в этнографическое общество и фактически руководило корейской языковой политикой Корейской империи. Была реализована очень важная политика в отношении корейского языка, например, было объявлено о плане унификации орфографии хангыль, объявлено о сборе стандартных корейских слов, объявлено об иностранных словах и методах написания иностранных иероглифов, проведена церемония празднования Дня хангыля.
С другой стороны, Общество изучения корейского языка является одной из самых активных ассоциаций по изучению корейского языка. Ученым, оказавшим абсолютное влияние с момента основания этого общества до его функционирования, был Пак Сын Бин [5]. После изучения права в Университете Тюо в Японии в качестве иностранного студента, финансируемого государством, он вернулся в Японию в 1907 году и остался судьей до организации Общества исследования корейского языка в 1931 году. Пак Сын Бин рассказал, что в процессе изучения иностранного языка он естественным образом приобрел знания грамматики, что привело к его интересу к корейской грамматике и изучению ее.
Вывод
До сих пор мы рассматривали политику в отношении корейского языка в период японской колонизации, сосредоточив внимание на истории изменений. В течение последних 36 лет (1910-1945 гг.) японское колониальное правление совершало всевозможные зверства по своему желанию. Исследования политики корейского языка, включая корейский язык, не были исключением. Однако, несмотря на все эти трудности, язык и письменность смогли выжить. В центре ее были патриоты, всегда любившие и защищавшие корейский народ, и корееведы, взращивавшие и совершенствовавшие корейский язык и корейскую письменность.
На самом деле изучение корейского языка – непростая задача в повседневной жизни. Есть не только одна или две проблемные проблемы, такие как орфография и стандартные слова, а также проблемы с иностранными словами и китайскими иероглифами, проблемы с латинскими иероглифами и официальными языками. Однако во время японского колониального периода было бы нелегко избежать взглядов этих правителей, а также систематизировать и распространять корейские писания.
Список использованной литературы
1. Ли, Ын Хо. История движения хангыль в период Просвещения / Ли Ын Хо // Сончхонса. 1975. № 6. С. 12-19. – Текст: непосредственный.
2. Ким, Мун Чхан. Проблемы стандартного языка, слова и письма / Ким Мун Чхан // Корейская ассоциация корреспондентов. 1988. № 24. С. 72-80. – Текст: непосредственный.
3. Ким, Мин Су. Политика в отношении корейского языка // Ким Мин Су // Top Publishing House. 1973. № 14. С. 24-36. – Текст: непосредственный.
4. Квон, Хо Су. Общество корейского языка / Квон Хо Су // Мировая языковая политика, Тэхакса. 1993. С. 76-95.
5. Пак, Сон И. Языковая и письменная политика в условиях японского колониального правления / Пак Сон И // Минджунг Согван. 1970. № 12. С. 57-72. – Текст: непосредственный.
References
1. Li, Yn Kho. Istoriya dvizheniya khangyl v period Prosveshheniya / Li Yn Kho // Sonchkhon-sa. 1975. № 6. S. 12-19. – Tekst: neposredstvennyj.
2. Kim, Mun Chkhan. Problemy standartnogo yazyka, slova i pisma / Kim Mun Chkhan // Ko-rejskaya assocziacziya korrespondentov. 1988. № 24. S. 72-80. – Tekst: neposredstvennyj.
3. Kim, Min Su. Politika v otnoshenii korejskogo yazyka // Kim Min Su // Top Publishing House. 1973. № 14. S. 24-36. – Tekst: neposredstvennyj.
4. Kvon, Kho Su. Obshhestvo korejskogo yazyka / Kvon Kho Su // Mirovaya yazykovaya politika, Tekhaksa. 1993. S. 76-95.
5. Pak, Son I. Yazykovaya i pismennaya politika v usloviyakh yaponskogo kolonialnogo pravleniya / Pak Son I // Mindzhung Sogvan. 1970. № 12. S. 57-72. – Tekst: neposred-stvennyj.
