CC BY
9
ИЗ ИСТОРИИ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ FROM THE HISTORY OF THE GREAT PATRIOTIC WAR
УДК 93/94
DOI 10.18522/2072-0181-2022-111-16-23 ПОЛИТИКА ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ В НАУЧНОЙ СФЕРЕ НА ОККУПИРОВАННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
И. В. Карташев
THE POLICY OF NAZI GERMANY IN THE SCIENTIFIC SPHERE IN THE OCCUPIED TERRITORIES OF THE SOVIET UNION
I.V. Kartashev
События Великой Отечественной войны продолжают оставаться в фокусе научного и общественного внимания, несмотря на десятилетия, прошедшие с момента ее окончания. Многие аспекты самого масштабного мирового конфликта, связанные с ведением боевых действий, деятельностью оккупационного режима гитлеровской Германии, практиками выживания отдельных людей и целых отраслей народного хозяйства, направлений науки и сфер общественной жизни требуют пристального изучения и осмысления специалистами. Повышению актуальности подобных исследований способствует и сложившаяся международная обстановка, связанная с возникновением ряда конфликтов военного и экономического характера и требующая понимания указанных выше процессов.
Вопросы, связанные с состоянием науки в Германии в период нахождения у власти нацистов во главе с А. Гитлером, в различные годы рассматривались отечественными учеными. В частности, этому посвящены статьи В.И. Ле-
Карташев Игорь Владимирович - кандидат исторических наук, старший научный сотрудник центра изучения истории медицины и общественного здоровья научно-инновационного объединения Ставропольского государственного медицинского университета, 355017, г. Ставрополь, ул. Мира, 310, e-mail: kartashev_iv@mail.ru, т.: 8(8652)353072.
вина «Наука в Германии при нацистах» [l], Е.Н. и И.Е. Капитоновых «Ситуация в немецкой науке при нацистах» [2]. Среди зарубежных исследователей отметим работы М. Уолкера «Наука при национал-социализме» и «Немецкий национал-социализм и стремление к ядерной энергии» [3; 4]. Глубокому исследованию вопросов нацистской оккупационной политики на захваченных территориях СССР, и в частности России, посвящены труды Б.Н. Ковалева и И.Г. Ермолова [5; 6]. В работах Е.Ф. Кринко и К.П. Обозного рассматривается образовательная политика оккупантов, исследуется работа школ на захваченных территориях страны [7; 8]. Однако во всех перечисленных работах отсутствует глубокий анализ ситуации, связанной с отношением оккупантов к осуществлению научной деятельности на подконтрольных им территориях. Слабая степень изученности и разработанности темы придает ей дополнительную актуальность, позволяя восполнить пробелы в системе научного знания.
Igor Kartashev - Stavropol State Medical University, 3lG Mira Street, Stavropol, 355Gl7, e-mail: kartashev_iv@mail.ru, tel.: 8(8652)353G72.
Целью статьи является изучение политики германских властей в научной сфере на оккупированных территориях СССР. К задачам работы относятся исследование состояния учреждений науки в период оккупации, причин, побуждавших оккупационные власти к продолжению их работы, определение направлений науки, привлекавших внимание оккупантов, выявление территориальных особенностей в их подходе к рассматриваемому вопросу, оценка достигнутых результатов и последствий оккупационной политики для самой научной сферы. Работа построена на анализе результатов предыдущих исследований по данной проблематике, документов из фондов архивов различных уровней на территории России, а также материалов, опубликованных германскими властями.
Рассматривая общие аспекты установленного в захваченных районах СССР режима, выделим три периода военно-экономической оккупационной политики гитлеровской Германии. Первый период можно характеризовать как сырьевой, второй - как хозяйственный либерализм, третий - как тотальное разрушение [9, с. 20]. Начав операцию по захвату нашей страны, оккупанты следовали своим первоначальным установкам в отношении покоренных народов. Нацисты закрывали учреждения образования, медицины, науки и культуры. Сотрудники этих учреждений, среди которых было немало представителей научной интеллигенции, во многих случаях были безжалостно уничтожены. Происходило это, как правило, в связи с их национальной принадлежностью, реже - по подозрению в сочувствии советской власти или укрывании евреев.
В ходе карательных акций против польского и еврейского населения в первых числах июля 1941 г. во Львове нацисты уничтожили большую группу (около 45 человек) представителей интеллигенции. Среди них были профессора и доценты Львовского университета и Львовского мединститута - специалисты в области медицины, техники, математики, геологии, права, теологии [10, с. 113-115]. Десятки деятелей науки, образования, культуры были уничтожены в оккупированном Минске.
Аналогичная ситуация сложилась и в бывших прибалтийских советских республиках - Латвии, Литве и Эстонии. Ранее центрами научной жизни здесь являлись университеты Риги, Вильнюса, Каунаса, Тарту. Первым делом оккупанты уволили неблагонадежных в политическом отношении и уничтожили «расово не-
полноценных» сотрудников вузов. Программы обучения были изменены. Впоследствии многие из этих учебных заведений или их факультеты были закрыты, статус других понижен, защита диссертаций и присвоение научных степеней запрещены [11, с. 436-437]. В Вильнюсе в начале войны под нужды вермахта были заняты три из четырех зданий Академии наук Литвы - библиотека, Исторический музей и Институт литовского языка. Штаты Академии наук были сокращены, средства для ведения ее деятельности практически не выделялись [12, с. 152].
Активное изъятие на данном этапе научных и культурных ценностей осуществлялось далеко не спонтанно. Подобные задачи возлагались на специально созданный оперативный штаб в составе министерства оккупированных восточных территорий, возглавляемого А. Ро-зенбергом. Разветвленная сеть его подразделений на местах действовала совместно с немецкими оккупационными администрациями. Так, на основной части территории бывшей Украинской ССР в структуре оперативного штаба действовала Главная рабочая группа Украины, в ее составе - зондерштаб «Наука», а в Киеве - подчиненная ей киевская группа «Наука» [13].
Провал плана молниеносной войны привел к необходимости трансформации германской оккупационной политики. Новые власти были вынуждены уделить внимание налаживанию экономической жизни в захваченных районах, выстраиванию отношений с местным населением. Это предполагало повышение степени либерализации хозяйственной и общественной жизни на подконтрольных территориях. Наряду с возобновлением работы многих предприятий и организаций начали открываться отдельные медицинские заведения, учреждения начального образования и культуры. Сложнее обстояло дело с открытием учреждений профессионального образования и науки. По мнению властей, возрождение высшего образования и академических исследований на оккупированных территориях было возможно лишь по истечении многих лет. Оккупанты стремились исключить возможность сохранения советской научной интеллигенции, а также зарождения каких-либо национальных устремлений.
Однако для обеспечения военных и хозяйственных потребностей, эксплуатации и управления территориями деятельность отдельных научных институтов прикладного характера могла быть продолжена. В оккупированном Киеве (рейхскомиссариат «Украина») институт
микробиологии был ликвидирован, а его помещение и оборудование переданы Немецкому институту гигиены. Институт физики использовался в качестве мастерской по изготовлению деталей машин для сахарной промышленности. Институт геологии должен был объединиться с институтами горного дела и минералогии, а институты химии и биохимии - с соответствующими подразделениями Киевского университета и политехнического института, образовав единый Химический институт. Этому институту придавалось особое значение в разработке вопросов, связанных с добычей полезных ископаемых в Донбасском бассейне [14].
Далеко не все учреждения науки, которые власти планировали открыть, приступили к работе, а некоторые из них впоследствии по различным причинам были закрыты. Тем не менее ряд научных подразделений в период оккупации все же действовал. Центрами научной деятельности оставались учреждения высшего профессионального образования. Так, на медицинском факультете Одесского университета были завершены исследования, а в январе 1943 г. защищены докторские диссертации В.П. Снежкова на тему «Клиника слюннокаменной болезни» и В.И. Савко на тему «Меланофорный гормон в биологии и патологии женского организма» [15, с. 22]. Попытки осуществления научной работы предпринимались в Днепропетровском университете. Однако во многом они свелись к организации под руководством профессора В.М. Архангельского осенью 1942 г. двух экспедиций, исследовавших наличие в регионе промышленных объемов лекарственных растений, а также к составлению украинско-русско-немецких терминологических словарей и украинско-немецкого и украинского толковых словарей. Кроме того, в мае 1943 г. в вузе начала функционировать медицинская библиотека [16, с. 214].
В рейхскомиссариате «Остланд» в сентябре 1942 г. был создан специальный ученый совет, которому было поручено составить планы научно-исследовательских работ в бывших прибалтийских республиках и руководить их осуществлением в учреждениях науки. Все изыскания были разделены на группы: 1 - важные с военной, 2 - важные с хозяйственной, 3 - значимые с других точек зрения, 4 - неактуальные. Ученым, занимающимся темами из групп 1 и 2, гарантировалась заработная плата и освобождение от трудовых повинностей. Большинство тем (24 из 41), разрабатываемых специалистами факультета гуманитарных наук Вильнюсского уни-
верситета, было отнесено к группе 3. Много тем было признано неактуальными, а к категории 2 была отнесена лишь одна тема - создание немецко-литовского словаря.
В июле 1943 г. посетившие Вильнюс чиновники оперативного штаба А. Розенберга указали на необходимость срочной подготовки работ, направленных на исследование большевистской идеологии и ее практического влияния на массы. Для получения значимых результатов (предыдущие работы были оценены как малонаучные) предписывалось привлечь к исследованиям большее количество специалистов. Вполне очевидно, что в условиях затянувшейся войны германские власти предпринимали попытки получить преимущество в идеологическом противостоянии с советским режимом и склонить население на свою сторону. Важными считались темы, связанные с взаимоотношениями немцев и литовцев, влиянием немецкого права на Литву, германской культуры на культуру и искусство Литвы [12, с. 153-154]. Исследования были нацелены на создание фундамента для германизации прибалтийских народов, подчеркивание их близости с немецким, а не славянскими народами.
Попытки использовать научный потенциал были предприняты и в захваченных районах Северного Кавказа. Его оккупация началась летом 1942 г. и была менее длительной, чем в западных районах страны. Территория региона, как и большинство других районов России, находилась в зоне военного управления. В Ставрополе гитлеровцы расправились с десятками сотрудников медицинского института, студентами и членами их семей [17]. В числе погибших были видные специалисты в различных областях медицины, прибывшие в город в ходе эвакуации из других регионов. При этом нацисты временно сохранили жизни нескольким ученым-евреям, чьи разработки в области медицины привлекли их внимание. Это событие в кругах исследователей получило название «случай Ставропольского мединститута». В частности, в живых были оставлены профессора Ф.М. Бриккер и Я.С. Шварцман. Профессор Бриккер продолжил заниматься проблемой лечения онкологических заболеваний, а профессор Шварцман - изготовлением лекарства от сердечно-сосудистых заболеваний [18]. Позднее, после получения гитлеровцами необходимой информации, вся группа ученых была уничтожена.
В Ставрополе гитлеровцами была предпринята попытка получить доступ к результатам
работ доктора медицинских наук М. П. Покровской. Во второй половине 1930-х гг. она разрабатывала противочумную вакцину. Во время советско-финляндской войны и с началом Великой Отечественной войны занималась военной тематикой, исследуя методы дезинфекции и лечения ран бактериофагом. Ко времени захвата Ставрополя германской армией на базе противочумной станции она работала над изготовлением вакцины против туляремии. Работы М.П. Покровской публиковались в научной печати, о ее успехах регулярно сообщали советские газеты. Были о них осведомлены и немцы. При авианалетах на город район противочумной станции не подвергался бомбардировкам, а сразу после захвата города на ее территорию прибыли немецкие специалисты. Однако буквально за час до входа гитлеровских колонн в город М.П. Покровская вывезла ценные документы и материалы исследований своей лаборатории. Для этого ей пришлось прилететь из Москвы в Астрахань, оттуда на попутке добраться до Дивного, а затем на товарном поезде - до Ставрополя. Побывав в лаборатории, она успела покинуть город. Прибывшим вскоре немцам удалось обнаружить лишь личные вещи и фотографии М.П. Покровской [19].
В Ставрополе, несмотря на уничтожение многих специалистов, немцам частично удалось задействовать ресурсы медицинского института. На его базе была открыта медико-аналитическая лаборатория, осуществлявшая проведение медицинских, санитарно-гигиенических и химических анализов воды, продуктов, материалов [20]. Также в лаборатории на основе собственных разработок бывшими сотрудниками вуза намечалось организовать выпуск витаминных экстрактов и лекарств [21].
В Пятигорске на базе открывшегося в начале декабря 1942 г. фармацевтического института было налажено выполнение заказов аптечного управления и изготовление спичек [22]. Интерес германских властей, давших согласие на открытие вуза, могли также привлечь успешные разработки сотрудниками вуза витаминизированных препаратов. Открытие подобных учреждений объяснялось заинтересованностью оккупантов в получении конкретных практических результатов.
В Краснодаре власти разрешили работу лаборатории по производству стрептоцида и сульфидина, а также лаборатории по изготовлению галеновых препаратов, функционировавших и до оккупации [23, л. 12-16]. В городе также продолжили свою работу краевая малярийная станция
и институт эпидемиологии, которые возглавляли представители германского командования [24]. Они занимались решением вопросов контроля эпидемиологической обстановки и обеспечения немецких военнослужащих (а в случае крайней необходимости - и местного населения) бактериологическими препаратами. В институте эпидемиологии размещалась военная лаборатория, которой руководили профессор Сарториус и немецкий врач Кунц. О направлении ее исследований и размахе работы судить сложно. Документация и вся материальная часть были вывезены немцами из института и малярийной станции накануне их отступления [25].
Были и другие причины, побуждавшие новые власти способствовать открытию научных учреждений. Так, в Краснодаре в декабре 1942 г. открылась научная библиотека прекратившего свою работу с началом оккупации Ку -банского мединститута. Ее открытие санкционировалось штабом А. Розенберга. Преследуя пропагандистские цели, власти заявляли, что теперь книжные богатства будут доступны общественности, а не только научным сотрудникам вуза. На деле клиентами библиотеки были в основном представители новых властей [26]. В целом на Северном Кавказе, в отличие от западных районов страны, германские военные власти при принятии решения об открытии учреждений науки во многом действовали ситуативно. Они играли роль разрешающего органа, реагирующего на инициативы научных организаций и активистов. В других районах России, находившихся в зоне военного управления, работа научных учреждений не отмечена.
Представление о политике германских властей в области науки на захваченных территориях позволяют составить материалы «Восточной конференции немецких ученых», прошедшей в марте 1942 г. в Берлине. Она проводилась под патронажем национал-социалистического союза немецких доцентов и министерства оккупированных восточных территорий. На конференции выступило 42 докладчика, но значительная часть докладов не была опубликована. По словам заместителя начальника Главного управления науки при министерстве оккупированных восточных территорий Г. Хартле, они представляли интерес только для профильных специалистов или были отнесены к разряду секретных. Сборник включал тексты 11 докладов и заключительной речи А. Розенберга. Практически все они носили ярко выраженный идеологический характер, содержали нападки на советскую власть, оправдывали
развязывание войны. Но содержание ряда докладов в контексте рассматриваемой проблематики представляет интерес.
В докладе «Восстановление экономики на оккупированных восточных территориях» начальника отдела экономики министерства оккупированных восточных территорий В. Тер-Неддена признавались отдельные успехи советской науки в области горнодобывающей промышленности и химии (в частности, в области полимеров, производства технического спирта). Автор предлагал освоить советские технологии и разработки, доработать их на практике, получив максимальный для Германии результат [27, с. 18-27]. Конечно, ни о каком развитии прежней советской науки речи идти не могло.
В докладе «Задачи химии и физики на Востоке» преподавателя независимого научно-исследовательского института Г. Грауэ отмечалась острая необходимость развития ряда направлений науки, которые позволили бы с наибольшей выгодой эксплуатировать природ-но-ресурсный потенциал захваченных территорий СССР. Речь, в частности, шла о добыче полезных ископаемых, работе предприятий перерабатывающей промышленности, повышении урожайности сельскохозяйственных культур, производстве электроэнергии в Донбассе, московском промышленном регионе, на Кавказе. По мнению автора, следовало получить доступ к последним разработкам советских ученых и завершить некоторые их исследования на местах, а не в Германии. Автор подчеркивал, что задача превзойти объемы промышленного производства США - главного противника Германии - не могла быть решена без использования достижений советской науки. Но в заключении доклада он признавал, что использование науки в широких масштабах могло стать возможным лишь после завершения войны [27, с. 38-51].
Интересная информация содержится в докладе «Проблемы управления здравоохранением на оккупированных восточных территориях» начальника отдела здравоохранения министерства оккупированных восточных территорий Х.-Э. Вегнера. Ругая советские порядки, в том числе и в области медицины, автор доклада признавал высокие научные достижения украинских и российских профессоров, которые вели продуктивную научно-исследовательскую работу в больницах и университетских клиниках. В частности, он отмечал успехи одного из советских специалистов в области рентгенологии. Представленные им методы обнаружения
мышечного ревматизма и изменения мышечной фасции, раннего выявления злокачественных опухолей, а также рентгенографии сосудов и желез внутренней секреции, по словам Вегнера, были неизвестны в Европе. Указывая на низкое состояние больниц и клиник, он признавал наличие высоких научных достижений в определенных областях медицины, которые должны были перениматься немецкими специалистами.
Одновременно автор доклада призывал со всей серьезностью отнестись к осуществлению противоэпидемической работы на оккупированных территориях. В целях недопущения распространения заболеваний среди местного населения и, как следствие, среди военнослужащих вермахта, а затем и жителей Германии Вегнер предлагал усилить борьбу с малярией, сыпным тифом и другими эпидемическими заболеваниями. В кратчайший срок было необходимо продолжить работу закрытых ранее научно-исследовательских и бактериологических институтов, вернув в строй под немецким руководством штат профессоров и ассистентов. И несмотря на то, что, по словам чиновника, свою деятельность возобновили серологические институты в Ревеле, Дерпте, Риге, Каунасе, Минске, Киеве, Днепропетровске и Херсоне, этого было явно недостаточно. Кроме того, Вегнер отмечал, что результаты ряда исследований, в частности по выведению из днепровской грязи вакцины против коклюша, остались неизвестны в немецких научных кругах.
К положительному эффекту, по мнению автора доклада, привело решение советских властей, позволявшее специалистам-медикам читать популярные лекции по отдельным областям медицины перед кинопоказами. Негативно относился Вегнер к перспективам развития в прежнем, сформировавшемся в советское время виде таких направлений медицины, как фармацевтика и стоматология. Свое мнение чиновник мотивировал просто: большинство специалистов в этих областях были евреями и подлежали, как и многие результаты их трудов, уничтожению [27, с. 52-64].
Ситуация, связанная с деятельностью научных учреждений на оккупированных территориях, не была неизменной. Со временем одни учреждения науки могли закрываться, в то же время предпринимались попытки открытия других. Профиль работы, структура входивших в их состав подразделений также могли трансформироваться. Заметные отличия наблюдались на разных территориях бывших союзных республик
СССР, многое зависело от удаленности конкретных районов от линии фронта. Большое влияние на эти процессы оказывал и общий ход войны.
На заключительном этапе оккупации, когда отступление стало неизбежным, германские власти прибегли к тактике «выжженной земли». Наиболее ценные разработки, инструменты, материалы, документация вывозились на запад. Вывоз ценностей осуществлялся при активном участии сотрудников оперативного штаба А. Розенберга и подразделений СС. Инфраструктура учреждений науки по возможности уничтожалась. Всего на оккупированных территориях полностью или частично было уничтожено 605 научно-исследовательских институтов и других научных учреждений, 334 высших учебных заведения, 427 музеев, 43 тыс. библиотек [28].
Существенно пострадал и кадровый потенциал учреждений науки. Многие сотрудники научных учреждений погибли, многие вынужденно или добровольно покинули пределы страны. Например, известные ученые и хирурги профессора В.А. Шаак и Н.Н. Соколов, находившиеся на Северном Кавказе, были вывезены оккупантами насильно. Через несколько лет, уже по окончании войны, они смогли вернуться и продолжить работу в Советском Союзе [9, с. 186-187].
Другие специалисты, в частности из западных районов страны, не видя для себя перспектив дальнейшей работы или опасаясь репрессий со стороны советских властей за сотрудничество с немцами, уехали по своей воле. В 1946-1947 гг. многие из них работали в университете, действовавшем на территории американской оккупационной зоны в Мюнхене. Ряд специалистов, в числе которых были профессора В.В. Радзимовская, Е. Вертипорох, Б.Ю. Андриевский, В.Л. Плющ, А.А. Савостьянов, впоследствии проживали в странах Европы и Северной Америки. Из Краснодара при отступлении немцев выехал бывший заведующий кафедрой биологии Кубанского мединститута доцент Ю.А. Динник, с октября 1942 г. работавший гельминтологом малярийной станции [23, л. 4]. После войны он работал в Восточноафриканской ветеринарной исследовательской организации, публикуя результаты исследований в зарубежных изданиях.
Подводя итоги, отметим следующее. Возобновление работы научных учреждений в период оккупации, как правило, происходило в тех случаях, когда германские власти видели в этом возможность получения относительно быстрых
и важных для себя результатов практического или идеологического характера. Наибольший интерес у оккупантов вызывали научно-прикладные исследования в области добывающей и перерабатывающей промышленности, сельского хозяйства, отдельные разработки в области медицины. Исследование большевистской идеологии, изучение состояния советской науки были направлены на более успешное ведение собственной пропаганды. Территориальные особенности в подходе оккупантов к деятельности учреждений науки были связаны со стремлением получить доступ к ресурсам конкретного региона, разработкам советских ученых в определенной сфере, с планами по германизации населения. Однако добиться длительной и успешной работы каких-либо отраслей науки или крупных научных заведений оккупантам не удалось. Получив краткосрочный результат (или, напротив, в случае отсутствия отдачи), германские власти нередко прекращали работу учреждений науки. На принятие ими подобного решения также влияли опасения, связанные с возможностью роста национальных настроений местного населения или перспективой отступления вермахта с захваченных территорий. Многие научные учреждения подверглись разграблению еще в начальный период оккупации. Массовые разорения, а нередко и полные разрушения были произведены на завершающем ее этапе. Одним из главных последствий оккупации для учреждений научной сферы явилось существенное ослабление их кадрового потенциала, ставшее следствием уничтожения многих сотрудников, а также отъезда некоторых из них вместе с отступающими немецкими войсками.
ЛИТЕРАТУРА
1. Левин В.И. Наука в Германии при нацистах // Вестник Тамбовского государственного технического университета. 2010. Т. 16, № 1. С. 199-204.
2. Капитонов Е.Н., Капитонов И.Е. Ситуация в немецкой науке при нацистах // Вестник Тамбовского государственного технического университета. 2008. Т. 14, № 2. С. 409-415.
3. Уолкер М. Наука при национал-социализме // Вопросы истории естествознания и техники. 2001. № 1. С. 3-30.
4. Walker M. German national socialism and the quest for nuclear power. 1939-1949. Cambridge: Cambridge University Press, 1989. 290 p.
5. Ковалев Б.Н. Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации. М.: Молодая гвардия, 2011. 656 с.
6. Ермолов И.Г. Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944. М.: Центрполиграф, 2010. 383 с.
7. Кринко Е.Ф. Советская школа в условиях нацистской оккупации (1941-1944 гг.) // Отечественная и зарубежная педагогика. 2015. № 2. С. 40-50.
8. Обозный К.П. Особенности школьной системы на оккупированной территории в 1941-1944 гг. // Вестник церковной истории. 2006. № 4. С. 176204.
9. Карташев И.В. Здравоохранение на Северном Кавказе в условиях немецко-фашистской оккупации 1942-1943 гг. Ставрополь: СтГМУ, 2022. 292 с.
10. Боляновський А.В. Розстрши польських профе-сорiв у Львовi в липш 1941 року: гсторичт факти, юридичш звинувачення, полггачш шсинуацп // Украна-Польща: юторична спадщина i сустльна сввдомстъ. 2010-2011. Вип. 3-4. С. 107-146.
11. Карташев И.В. Учреждения школьного и профессионального образования в условиях немецко-фашистской оккупации территории СССР // Великая Отечественная война в истории и памяти народов Юга России: события, участники, символы: материалы III Всероссийской науч. конф. (Ростов-на-Дону, 30 июня - 1 июля 2022 г.). Ростов н/Д: ЮНЦ РАН, 2022. С. 432-441.
12. Кантор Ю.З. Прибалтика: война без правил (1939-1945). СПб.: Журнал «Звезда», 2011. 336 с.
13. Кашеварова Н.Г. Деятельность зондерштаба «Наука» Оперативного штаба рейхсляйтера Розен-берга по конфискации ценностей научных учреждений Украины (1941-1943 гг.) // Библиотеки национальных академий наук: проблемы функционирования, тенденции развития. 2005. Вып. 3. С. 298-316.
14. Малолетова Н.И. Библиотеки научных учреждений Киева в 1941-1943 гг.: киевские оккупационные архивы как документальная база исследования // Библиотеки национальных академий наук: проблемы функционирования, тенденции развития. 2005. Вып. 3. С. 3-30.
15. Вишневский С.А., ГуменюкА.Ю. Функционирование Одесского университета в годы немецко-румынской оккупации Юга УССР (1941-1944 гг.) // Гуманитарные науки. 2020. № 1. С. 20-23.
16. Чабан М.П., Шевцова З.1., Гапонов В.В. Вчений-фiзiолог Василь Михайлович Архангельський: вщ асистента до ректора // Гастроэнтерология. 2019. Vol. 53, № 3. С. 210-217.
17. Государственный архив Ставропольского края (ГАСК). Ф. Р-2431. Оп. 3. Д. 858. Л. 17-20.
18. Становление высшего медицинского образования на Северном Кавказе (1915-1945) / А.В. Карташев [и др.]. Ставрополь: СтГМУ, 2018. 192 с. С. 124.
19. Финн Э. Из-под носа у гитлеровцев // Юность. 1977. № 9. С. 107-108.
20. Новая лаборатория // Ставропольское слово. 1942. 2 окт. С. 4.
21. Ценное предложение // Ставропольское слово. 1942. 2 сент. С. 4.
22. ГАСК. Ф. Р-5161. Оп. 1. Д. 1. Л. 13 - 13 об.
23. ГАКК (Государственный архив Краснодарского края). Ф. Р-418. Оп. 1. Д. 1.
24. ГАКК. Ф. Р-418. Оп. 1. Д. 8. Л. 15.
25. Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-7021. Оп. 16. Д. 144. Л. 24, 34.
26. Научная медицинская библиотека // Кубань. 1943. 12 янв. С. 2.
27. Ostaufgaben der Wissenschaft. Vorträge auf der Osttagung deutscher Wissenschaftler. München: Hoheneichen Verlag, 1943. 152 S.
28. Вознесенский Н.А. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М.: Госполитиздат, 1948. 192 с. С. 159.
REFERENCES
1. Levin V.I. Vestnik Tambovskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta, 2010, vol. 16, no. 1, pp. 199-204.
2. Kapitonov E.N., Kapitonov I.E. Vestnik Tambovskogo gosudarstvennogo tekhnicheskogo universiteta, 2008, vol. 14, no. 2, рр. 409-415.
3. Walker M. Voprosy istorii estestvoznaniya i tekhniki, 2001, no. 1, рр. 3-30.
4. Walker M. German national socialism and the quest for nuclear power. 1939-1949. Cambridge, Cambridge University Press, 1989, 290 p.
5. Kovalev B.N. Povsednevnaya zhizn naseleniya Rossii v period natsistskoy okkupatsii [Daily life of the Russian population during the Nazi occupation]. Moscow, Molodaya gvardiya, 2011, 656 р.
6. Ermolov I.G. Tri goda bez Stalina. Okkupatsiya: sovetskiye grazhdane mezhdu natsistami i bolshevi-kami. 1941-1944 [Three years without Stalin. Occupation: Soviet citizens between Nazis and Bolsheviks. 1941-1944]. Moscow, Tsentrpoligraf, 2010, 383 р.
7. Krinko E.F. Otechestvennaya i zarubezhnaya peda-gogika, 2015, no. 2, рр. 40-50.
8. Oboznyy K.P. Vestnik tserkovnoy istorii, 2006, no. 4, рр. 176-204.
9. Kartashev I.V. Zdravookhranenie na Severnom Ka-vkaze v usloviyakh nemetsko-fashistskoy okkupatsii 1942-1943 gg. [Healthcare in the North Caucasus under the conditions of the Nazi occupation of 19421943] Stavropol, Stavropol State Medical University, 2022, 292 р.
10. Bolyanovskyy A.V. Ukrayina-Polshcha: istorych-na spadshchyna i suspilna svidomist, 2010-2011, iss. 3-4, рр. 107-146.
11. Kartashev I.V. Uchrezhdeniya shkolnogo i profes-sionalnogo obrazovaniya v usloviyakh nemetsko-fashistskoy okkupatsii territorii SSSR [Institutions of school and vocational education in the conditions of the Nazi occupation of the territory of the USSR].
In: Velikaya Otechestvennaya voyna v istorii i pamya-ti narodov Yuga Rossii: sobytiya, uchastniki, simvo-ly: materialy III Vserossiyskoy nauch. konf. (Rostov-na-Donu, 30 iyunya - 1 iyulya 2022 g.) [The Great Patriotic War in the history and memory of the peoples of the South of Russia: Events, participants, symbols: materials of the III All-Russian Scientific Conference (Rostov-on-Don, June 30 - July 1, 2022)]. Rostov-on-Don, Southern Scientific Center RAS, 2022, рр. 432-441.
12. Kantor Yu.Z. Pribaltika: voyna bez pravil (19391945) [The Baltic States: A war without rules (19391945)]. St. Petersburg, Zhurnal «Zvezda», 2011, 336 р.
13. Kashevarova N.G. Biblioteki natsionalnykh aka-demiy nauk: problemy funktsionirovaniya, tendentsii razvitiya, 2005, iss. 3, рр. 298-316.
14. Maloletova N.I. Biblioteki natsionalnykh akademiy nauk: problemy funktsionirovaniya, tendentsii raz-vitiya, 2005, iss. 3, рр. 3-30.
15. Vishnevskiy S.A., Gumenyuk A.Yu. Gumanitarnye nauki, 2020, no. 1, рр. 20-23.
16. Chaban M.P., Shevtsova Z.I., Gaponov V.V Gastroеnterologyya, 2019, vol. 53, no. 3, рр. 210217.
17. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropolskogo kraya (GASK) [SASR (The State Archive of the Stavropol Regoin)], f. R-2431, inv. 3, case 858, sh. 17-20.
18. Stanovleniye vysshego meditsinskogo obrazovaniya na Severnom Kavkaze (1915-1945) / A.V. Kartashev [i dr.] [Formation of higher medical education in the North Caucasus (1915-1945) / A.V. Kartashev et al.]. Stavropol, Stavropol State Medical University, 2018, 192 р., р. 124.
19. Finn E. Yunost, 1977, no. 9, рр. 107-108.
20. Stavropolskoye slovo, 1942, Oct. 2, р. 4.
21. Stavropolskoye slovo, 1942, Sept. 2, р. 4.
22. GASK [SASR], f. R-5161, inv. 1, case 1, sh. 13 - 13 rev.
23. GAKK (Gosudarstvennyy arkhiv Krasnodarskogo kraya) [SAKR (State Archive of the Krasnodar Region)], f. R-418, inv. 1, case 1.
24. GAKK [SAKR], f. R-418, inv. 1, case 8, sh. 15.
25. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation], f. R-7021, inv. 16, case 144, sh. 24, 34.
26. Kuban, 1943, Jan. 12, р. 2.
27. Ostaufgaben der Wissenschaft. Vorträge auf der Osttagung deutscher Wissenschaftler [Eastern Tasks of Science. Lectures at the Eastern Conference of German Scientists]. München, Hoheneichen Verl., 1943, 152 p.
28. Voznesensky N.A. Voyennaya ekonomika SSSR v period Otechestvennoy voyny [The military economy of the USSR during the Patriotic War]. Moscow, Gos-politizdat, 1948, 192 р., р. 159.
Поступила в редакцию 30 июля 2022 г.
УДК 323.21+94(470)
DOI 10.18522/2072-0181-2022-111-23-30
ПАМЯТЬ О СОБЫТИЯХ И УЧАСТНИКАХ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ: ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПОЛИТИКИ И МОНУМЕНТАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ
Н.В. Дмитриева
MEMORY ABOUT EVENTS AND PARTICIPATIONS OF THE GREAT PATRIOTIC WAR IN CONTEMPORARY RUSSIA: LEGAL BASES OF GOVERMENT POLICY AND MONUMENT PRACTICES
N.V. Dmitrieva
С распадом СССР в вопросах закрепления ответственности и символического регулирования нормативно-право- наполнения процессов мемориализации собы-вой базы, институционального тий и участников Великой Отечественной войны
Дмитриева Наталья Валерьевна - кандидат исторических наук, доцент Института истории и международных отношений Южного федерального университета, 344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 105/42, e-mail: nvdmitrieva@sfedu.ru, т.: 8(863)2184000, доб. 12222.
Natalia Dmitrieva - Southern Federal University, 105/42 Bolshaya Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344006, e-mail: nvdmitrieva@sfedu.ru, tel.: 8(863)2184000, ext. 12222.
