CC BY
48
УДК 327.8; 94(47).084.5-6; 94(510).091 DOI: 10.31249/hist/2024.01.02
ЕМЕЛЬЯНОВА Е.Н.* ПОЛИТИЧЕСКОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ СССР И КИТАЯ В 20-30-х годах XX в.
Аннотация. Обзор посвящен политике советского руководства в Китае в 20-30-х годах XX в. Рассматриваются взаимоотношения компартии Китая и Гоминьдана, проблема взаимосвязи и противостояния советской дипломатии и Коминтерна. Анализируется тактика III Интернационала, направленная на создание единого фронта КПК и Гоминьдана, крах этого союза в 1927 г. и причины разгрома китайских коммунистов; левый поворот в советской и коминтерновской политике в конце 20-х годов, нашедший отражение в решениях VI съезда Коммунистической партии Китая (июнь-август 1928 г.); создание второго единого фронта коммунистов и Чан Кайши против японской агрессии в 30-е годы.
Ключевые слова: внешняя политика СССР; Коминтерн и Китай; Коммунистическая партия Китая; Гоминьдан; Китайская революция 1924-1927 гг.; первый единый фронт; японская агрессия.
EMELIANOVA E.N. Political interaction between the USSR and China in the 20 s and 30 s of the 20 th century.
Abstract. The review is devoted to the policies of the Soviet leadership in China in the 20-30 s of the XX century. The relationship between the Communist Party of China and the Kuomintang, the problem of interrelation and confrontation between Soviet diplomacy and the Comintern are considered. The tactics of the Third International, aimed at creating a united front of the CPC and the Kuomintang, the
* Емельянова Елена Николаевна - кандидат исторических наук, доцент старший научный сотрудник отдела истории Института научной информации по общественным наукам РАН (ИНИОН РАН); [email protected]
collapse of this union in 1927 and the reasons for the defeat of the Chinese communists are analyzed; the left turn in Soviet and Comintern politics at the end of the 1920 s, reflected in the decisions of the VI Congress of the Communist Party of China (June-August 1928); the creation of a second united front of the communists and Chiang Kai-shek against Japanese aggression in the 30 s.
Keywords: soviet foreign policy; Comintern and China; Communist party of China; Kuomintang; chinese revolution of 1924-1927; first united front; japanese aggression.
Для цитирования: Емельянова Е.Н. Политическое взаимодействие СССР и Китая в 20-30-х годах XX в. (Обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 5: История. -Москва : ИНИОН РАН. - 2024. - № 1. - С. 35-56. - DOI: 10.31249/hist/2024.01.02
Сегодня, когда происходит активное сближение Российской Федерации и Китайской Народной Республики, тема истории сотрудничества СССР с Китаем приобретает особое значение. Большую роль в налаживании отношений с различными политическими силами Китая в 20-30-х годах XX в. сыграл Коминтерн. В последнее время этому вопросу посвящается все больше работ. В предлагаемом обзоре рассматриваются последние публикации российских авторов по данной проблеме [1; 2; 4; 5].
Большая статья аспиранта Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова Д.И. Герасимова «Между Гоминьданом и КПК: политика Советского государства в Китае (1918-1927 гг.)» посвящена проблеме взаимоотношений Коммунистической партии Китая (КПК) и Гоминьдана. Она охватывает период с момента начала сотрудничества партии Сунь Ятсена с большевистским правительством до 1927 г., когда произошел разрыв между правым Гоминьданом и Коминтерном. Автор рассматривает политику СССР в Китае с точки зрения деятельности Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) и тактики III Интернационала. Проводит сравнительный анализ между политикой официальной советской дипломатии и революционным курсом Коминтерна.
Задачу исследования Герасимов определяет как анализ внешней политики СССР на Дальнем Востоке. Автор высказывает
свою позицию по отношению к событиям той эпохи, не всегда, на наш взгляд, объективную, но заслуживающую внимания.
На основе архивных документов РГАСПИ и широкого круга литературы он рассматривает следующие вопросы: роль Коминтерна в советско-китайских переговорах 1918-1924 гг., столкновение геополитических целей Советского государства и идеологических задач Коминтерна, проблема статуса Внешней Монголии, столкновение КПК и Гоминьдана.
В начале своей работы, поднимая вопрос об истоках создания первого единого фронта в Китае, автор раскрывает историю становления политических отношений между Советской Россией (с 30.12.1922 г. - Советским Союзом. - Е. Е.) и Китайской республикой. По устоявшейся точке зрения, союз между большевистским правительством и Гоминьданом оформился именно в 1922 г. в результате поездки доверенного лица руководства III Интернационала Хенка Сневлита (псевдоним - Маринг) в Китай. Часть историков полагает, что связано это было с созданием в 1921 г. китайской компартии. Герасимов же утверждает, что советское руководство выступало за сотрудничество с Сунь Ятсеном еще летом 1918 г., задолго до образования КПК. Коминтерн начал действовать в этом направлении весной 1919 г. В январе 1921 г. один из основателей и будущий первый Генеральный секретарь китайской компартии Чэнь Дусю опубликовал в Кантоне статью, в которой предложил создать единый фронт с Гоминьданом и установить тесные связи с Коминтерном. Сама Компартия Китая была создана только в июле 1921 г.
Герасимов считает, что в союзе коммунистов с Сунь Ятсе-ном государственные интересы СССР доминировали над интернациональными задачами. Сотрудничество с Кантоном нужно было большевикам для давления на Пекин. Сунь Ятсен фактически контролировал южно-китайский город Кантон и противостоял центральному правительству в Пекине. Поэтому союз с Кантоном, по мнению автора, нужен был для того, чтобы заставить У Пейфу1 начать дипломатические переговоры с советским руководством.
Автор стремится проследить истоки политики большевиков в Китае и сравнить курс коммунистической России с геополитикой
1 У Пейфу - военный правитель Центрального Китая, чье правление пресек Северный поход 1926-1928 гг.
царской империи. Он утверждает, что политика СССР полностью совпадала с тактикой Российской империи на Дальнем Востоке и была направлена против Японии.
Еще в 1911 г. в результате Синьхайской революции и формального отречения Пуи было создано оппозиционное правительство в Кантоне под руководством Сунь Ятсена. Российская дипломатия поддерживала его против Пекина. Пекинское правительство ориентировалось в своей политике на Японию, поэтому сотрудничество с ним противоречило геополитическим интересам России. Существовали разногласия с ним и по поводу Внешней Монголии и КВЖД, в то время как с Южным Китаем с центром в Кантоне у России не было никаких территориальных конфликтов.
1 августа 1918 г. нарком иностранных дел Советского государства Г.В. Чичерин направил письмо Сунь Ятсену, в котором отмечал схожесть целей русской и китайской революций и выражал надежды на улучшение отношений между Советской Россией и Кантоном.
26 марта 1920 г. был издан первый манифест отвечавшего в НКИД за восточное направление деятельности Л.М. Карахана. В нем провозглашался отказ от всех неравноправных договоров царского правительства в отношении Китая. В этот же день в китайское консульство во Владивостоке прибыл член Дальневосточного секретариата Коминтерна - Г.Н. Войтинский. Миссия Войтинского заключалась в том, чтобы не только распространять революционные идеи, но главное - создать в Китае просоветское правительство. Большую роль в установлении прочных связей с Сунь Ятсеном и Гоминьданом в июле 1921 г. сыграл будущий лидер китайских коммунистов Чэнь Дусю. 28 августа 1921 г. Сунь Ятсен в письме к Г.В. Чичерину выразил заинтересованность в идее создания единого фронта с коммунистами.
В 1921 г. был основан союз между только что образованной КПК и Гоминьданом. Как пишет Герасимов, именно сотрудничество с партией Сунь Ятсена способствовало ее быстрому росту: так, в июле 1921 г. она насчитывала всего 56 членов, в то время как в Гоминьдане состояло уже 200 тыс. человек. Целью объединения двух партий, считает автор, было создание мощной силы для противостояния Японии.
Советское руководство в лице В.Д. Виленского-Сибирякова и Л. Д. Троцкого в 1919 г. надеялось, что революция охватит не только Южный, но и Северный Китай. Большие планы при этом связывались с Сунь Ятсеном. Именно его, считает Герасимов, большевики видели лидером революционного Китая, т.е. ставка делалась не на коммунистическое, а на антиимпериалистическое движение.
В то же время советское правительство намеревалось установить дипломатические отношения еще и с Пекином. При этом оно рассчитывало на поддержку Сунь Ятсена в этом вопросе, утверждает автор. С данной просьбой к нему обратился в октябре 1923 г. политический советник ЦИК в Китае и один из авторов идеи единого фронта М.М. Бородин.
Сунь Ятсен, который был заинтересован в советской помощи, поддержал установление дипломатических отношений СССР с Пекинским правительством. Автор объясняет это тем, что в начале 1920-х годов Сунь Ятсен пытался добиться финансовой поддержки и признания со стороны США, Великобритании и Японии, но получил отказ под тем предлогом, что эти государства поддерживают центральное правительство в Пекине.
Герасимов считает, что союз с Гоминьданом носил с обеих сторон не идеологический, а чисто практический характер. В обмен на свою поддержку Сунь Ятсен требовал приезда в Китай советских военных специалистов и политических советников, оружие и боеприпасы, а также финансирование.
СССР же поддержал Южное Китайское правительство в обмен на помощь в продвижении своих внешнеполитических интересов, в том числе и по монгольскому вопросу. Так, в беседе с представителем советской дипломатической миссии А.А. Иоффе, которая состоялась 27 января 1923 г. в Шанхае1, Сунь Ятсен заявил, что эвакуация советских войск из Внешней Монголии не соответствует внешнеполитическим интересам Китая. Это заявление предоставило советским дипломатам важнейшие рычаги давления на официальное Пекинское правительство, поскольку, по мнению автора, они теперь могли угрожать установлением советско-китай-
хае.
1 Осенью 1922 г. Сунь Ятсен был изгнан из Кантона и поселился в Шан-
ских дипломатических отношений с дружественным правительством Сунь Ятсена. Поддержка Гоминьдана в советско-китайских переговорах в конечном счете помогла большевикам сохранить контроль над Внешней Монголией, восстановить совместное с Китаем управление КВЖД, наладить дипломатические отношения с Пекином. Советско-китайский договор был подписан 31 мая 1924 г.
КПК с 1923 по 1927 г. была посредником между Гоминьданом и Советским Союзом. Этим объясняется рост ее политического влияния в Китае - за ней стоял Советский Союз.
Вместе с тем автор слишком абсолютизирует факт защиты советским руководством собственных внешнеполитических интересов, утверждая, что идеологический фактор и задача национального освобождения Китая от влияния «империалистических» держав не играли никакой роли во взаимоотношениях Советского Союза и Гоминьдана. Они лишь прикрывали, по его мнению, национальные интересы советского правительства. Это, конечно, не так, поскольку интернациональные идеи в 1920-е годы еще доминировали в сознании большевистского руководства. Поворот в политике Коминтерна к тактике, во многом подчиненной интересам СССР, произошел в конце 1920-х - 1930-е годы. Но осуществлялся он тоже под интернациональным лозунгом поддержки мировым пролетариатом первого в мире рабочего государства от готовящейся агрессии «империалистических» стран.
Герасимов делает очень сомнительный вывод о том, что поддержка советским руководством правительства Сунь Ятсена ослабила Китай и способствовала росту влияния СССР в этой стране.
В вопросе о статусе Монголии и в вопросе о КВЖД, по утверждению автора, Советский Союз «переиграл» китайское правительство, создав необходимый военно-политический плацдарм для своей политики в Китае и для военно-политического противостояния Японии в Маньчжурии в 1930-х годах. Это заключение также искажает действительность. Речь о политике СССР в отношении Монголии пойдет ниже.
Второй проблемой, поставленной в статье, стала тема помощи КПК Советскому Союзу в достижении его внешнеполитических целей.
Большую роль в становлении Китайской компартии сыграл секретарь Коминтерна по делам колоний Дальнего Востока Ма-ринг. Он прибыл в Китай в апреле 1921 г. и приложил много усилий к созданию единого фронта КПК с Гоминьданом.
Став крупной политической силой, КПК в 1921 г. претендовала и могла, по утверждению Герасимова, возглавить единый фронт с Гоминьданом для организации борьбы с милитаристскими режимами в Северном и Центральном Китае. Но Коминтерн настоял на том, чтобы главную роль в этом союзе играла партия Сунь Ятсена. Г.Н. Войтинский в своем письме в ЦК КПК в августе 1922 г. ставил две главные задачи: уничтожение правления военных губернаторов и установление федеративного устройства Ки-тая1. Тогда же, по утверждению автора, КПК было предписано войти в союз с Гоминьданом при главенстве последнего. Это положение было закреплено решениями IV конгресса Коминтерна (1922). Заключение Герасимова опять неточно. Коммунистический форум в своих резолюциях предписывал КПК «входить в контакт с буржуазно-демократическими силами Китая, заключать с ними союз, но не растворяться в их структуре. В резолюции не было требования подчинения КПК Гоминьдану Сунь Ятсена или какой-либо иной демократической организации» [3, с. 86].
В вопросе о Внешней Монголии КПК проводила тактическую линию в русле внешней политики Советской России. Подробно данный вопрос рассматривается в статье Э.В. Батунаева «Монгольский вопрос в политике Коминтерна» [1]. Русско-монголо-китайское соглашение 1915 г. предполагало установление автономии Внешней Монголии [1, с. 107]. В 1919 г. китайское правительство, воспользовавшись сложным положением России, ликвидировало монгольскую автономию. Это вызвало подъем монгольского национально-освободительного движения, лидеры которого обратились за помощью к большевистскому руководству. Коминтерн поддержал некоммунистическую Монгольскую народную партию (МНП) в ее борьбе за самостоятельность Монгольской республики. На переговорах в Иркутске и Москве была выдвинута идея Китайской Федерации, полностью поддержанная
1 Письмо Г.Н. Войтинского в ЦК КПК (август 1922 г.) // ВКП(б), Коминтерн и Китай: Документы. Т. I. ВКП(б). Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. 1920-1925. - Москва : Буклет, 1994. - С. 112.
41
МНП. В Платформе МНП, принятой 1-3 марта 1921 г. в г. Кяхте, говорилось о том, что поскольку Китай населяют многие народы, различные по происхождению и вероисповеданию, то его следовало бы разделить на несколько независимых государств - Южный Китай, Северный Китай, Сычуань, Тибет, Туркестан, Маньчжурию, Монголию, - связанных договором о взаимопомощи. Это было бы договорное (федеративное) Срединное государство, которое могло бы успешно бороться с империалистическими странами. МНП выступала за участие в таком государстве [1, с. 109].
Герасимов в своей статье подтверждает, что КПК поддерживала эту идею. Лидер партии Чэнь Дусю сразу же после подписания советско-китайского договора 1924 г. заявил, что автономия Монголии только укрепит союз СССР и Китая. А это, в свою очередь, позволит проводить Советскому Союзу и Китайской республике независимую внешнюю политику.
В середине 1920-х годов в Гоминьдане обострились отношения между левым и правым крылом. В июле 1924 г. Чэнь Дусю в письме к Войтинскому сообщал о нарастающей напряженности между обеими фракциями. Коминтерн взял курс на поддержку левых в Гоминьдане.
Большевистское руководство все больше осознавало, что Китай может стать объектом нового мирового конфликта на Дальнем Востоке. Поэтому III Интернационал проявлял к нему особенное внимание.
12 марта 1925 г. умер Сунь Ятсен. Это событие, считает Герасимов, усугубило внутриполитический кризис в Китае и стало причиной вынужденного поворота во внешней политике СССР. Коминтерн, продолжая поддерживать Гоминьдан, в то же время начал подготовку к китайской социалистической революции. Революционным настроениям способствовали обострение социальной борьбы, рост рабочего движения и резкое увеличение численности компартии. В январе 1925 г. в КПК было 1 тыс. членов, а весной 1927 г. уже 579 тыс. человек.
К маю 1925 г. Коминтерн и Наркоминдел СССР, утверждает автор, были готовы взять курс на переход к новому этапу революции. Г.Е. Зиновьев выступил со статьей, в которой назвал Китай самым важным участником антиколониальных революционных движений. Азия представлялась руководителю Коминтерна осо-
бенно важным регионом в деле продвижения «мировой революции», особенно после того, как в Европе эту идею осуществить не удалось.
В целом, делает вывод автор, в период 1921-1925 гг. при политической и финансовой поддержке Коминтерна КПК сформировалась как достаточно влиятельная политическая партия. Работа в едином фронте с Гоминьданом дала ей практический опыт борьбы.
Третья проблема, которую Герасимов поднимает в своей статье, - это причины краха политики первого единого фронта. Автор рассматривает события 1926-1927 гг., когда Гоминьдан отказался от союза с КПК, а следовательно, и с Советским правительством. Этот период связан с попытками китайских коммунистов при поддержке Москвы возглавить революцию.
Летом 1926 г. с одобрения И.В. Сталина и Н.И. Бухарина и вопреки протестам Троцкого и Зиновьева начался Северный поход Народно-революционной армии (НРА) под руководством Чан Кайши в союзе с КПК против пекинского правительства, из южной провинции Гуандун на север. После взятия НРА важного в стратегическом отношении города Ухань и осады Шанхая положение правительства У Пэйфу, ориентировавшегося на Англию, резко ухудшилось. МИД Великобритании 30 сентября 1926 г. выступило с заявлением, в котором предупреждало, что Великобритания готова защищать свои интересы в Китае. Однако попытки Англии убедить США поддержать ее ни к чему не привели. Соединенные Штаты предпочли не вмешиваться.
В течение 1926 и 1927 гг., по утверждению Герасимова, Коминтерн надеялся, что революцию в Китае можно будет расширить в масштабах всей Азии и перевести ее в следующую, социалистическую фазу.
Успех Северного похода привел к тому, что правительство Гоминьдана было признано иностранными державами. В 1926 г. начались переговоры с британскими представителями, а в начале 1927 г. было заключено соглашение между Гоминьданом и Великобританией. Как считает Герасимов, цель, поставленная Сунь Ят-сеном при создании единого фронта с коммунистической Россией -надавить на великие державы и заставить их признать Гоминьдан -была достигнута. КПК теперь становилась лишней и мешала взаимоотношениям Гоминьдана со странами Запада.
Задачей же компартии Китая было взять под свой контроль китайскую национальную революцию и перевести ее в социалистическую. Но Чан Кайши, вставший во главе партии Гоминьдан после смерти Сунь Ятсена, в 1927 г. взял курс на вытеснение коммунистов и ликвидацию единого фронта. В Пекине его сторонником Чжан Цзолинем1 было ликвидировано руководящее ядро Северной областной партийной организации КПК2. В апреле 1927 г. в Шанхае произошло восстание рабочих. Чан Кайши, захватив город, устроил массовую расправу над коммунистами. 18 апреля 1927 г. он создал под контролем Гоминьдана новое правительство в Нанкине. Советские военные советники должны были уехать из Китая. Сталин дал установку избегать открытого разрыва с националистическим правительством. Эта позиция была резко осуждена Троцким как «меньшевистская политика» союза с Чан Кайши и Ван Цзинвэйем3. Л.М. Карахан4, который, как утверждает автор, оказывал большое влияние на развитие советско-китайских отношений в 1923-1926 гг., был отозван в Москву и в Китай больше не возвращался.
Вмешаться в войну в Китае на стороне КПК СССР не мог из-за военной слабости. По утверждению Герасимова, 25 апреля 1927 г. К.Е. Ворошилов5 докладывал, что Красная Армия очень слаба, плохо оснащена техникой и авиацией, зависит от иностранной
1 Чжан Цзолинь - глава фэнтяньской (северо-восточной) группировки китайских милитаристов, 1924-1928 гг. контролировал Пекинское правительство, в 1927-1928 гг. - президент Китайской республики. В 1928 г. его войска были разбиты частями НРА.
2 Телеграмма VIII пленума ИККИ Китайской компартии (20 мая 1927 г.) // ВКП(б), Коминтерн и Китай. Документы. Т. 2. ВКП(б), Коминтерн и национально-революционное движение в Китае. 1926-1927 : в 2-х ч. Ч. 2. - Москва : АО «Буклет», 1996. - С. 731.
3? Ван Цзинвэй - член ЦИК Гоминдана (с 1924 г.), в 1925-1926 - Председатель Национального правительства в Кантоне, председатель Военного совета и председатель Политсовета ЦИК Гоминьдана. В марте 1926 г. уехал из Китая. В 1927 г. - председатель Национального правительства в Ухане.
4 Карахан Л.М. - в 1918-1920 гг., 1927-1934 гг. заместитель наркома иностранных дел. В 1923-1926 гг. - полпред СССР в Китае.
5 Ворошилов К.Е. - с 1925 - нарком по военным и морским делам, председатель Реввоенсовета СССР, в 1925-1928 гг. - председатель Китайской комиссии Политбюро ЦК ВКП(б).
промышленности. КПК как партия, участвовавшая в гражданской войне, должна была действовать самостоятельно.
По личному указанию Сталина Коминтерн берет курс на организацию в отдельных регионах восстаний под руководством КПК и образование там самостоятельных советских районов. Для этого в Китай были направлены представитель Коминтерна Г. Нейман и один из руководителей ВКП (б) В.В. Ломинадзе. Под руководством КПК и Коминтерна были организованы восстания в Наньчане (август 1927 г.) и Кантоне (декабрь 1927 г.). Восстание в Наньчане подняли коммунисты в союзе с левыми гоминьдановца-ми. Оба выступления осуществлялись под социалистическими лозунгами, но были подавлены превосходящими войсками Гоминьдана.
Автор отмечает, что несмотря на то, что китайское правительство в Нанкине проинформировало Москву 15 декабря 1927 г. о том, что все советские консульства и торговые агентства в Китае должны быть закрыты, окончательного разрыва не произошло. Определенные дипломатические отношения между СССР и Китаем имели место и позже, когда Гоминьдан стал лидером на всей китайской территории. Они полностью были ликвидированы только после инцидента 1929 г. на КВЖД, когда командующий войсками Северо-Восточного Китая Чжан Сюэлян захватил контроль над КВЖД, являющейся совместным советско-китайским предприятием. В результате успешных военных действий Красной армии и разгрома китайских войск, был подписан Хабаровский протокол (22 декабря 1929 г.), по которому восстанавливался существовавший до конфликта статус дороги.
В целом Герасимов считает, что, устанавливая единый фронт, и большевистское руководство, и Гоминьдан преследовали свои цели по расширению собственного политического влияния в Китае. В Коминтерне и КПК не было единства по вопросу сотрудничества с Гоминьданом. Троцкий поддерживал стремление лидера КПК Чэнь Дусю отказаться от союза с Чан Кайши. После изгнания Троцкого из ВКП (б) в 1927 г. всю ответственность за развал союза с Гоминьданом в КПК Коминтерн возложил на лидера китайских коммунистов Чэнь Дусю. Автор отмечает, что политика Коминтерна в Китае проводилась во взаимодействии с советской дипломатией и соответствовала государственным интересам
СССР. Деятельность советского руководства в Китае носила двойственный характер. С одной стороны, через Коминтерн продвигались идеи мировой революции, с другой - отстаивались геополитические интересы советского государства в Азиатском регионе. И с этим выводом автора нельзя не согласиться.
Тема советско-китайских отношений в 20-30-е годы XX в. продолжена в публикации канд. ист. наук Д.А. Смирнова (ИДВ РАН) «К вопросу о соотношении внутреннего и внешнего факторов в разработке стратегии и тактики китайской революции на примере VI съезда КПК» [4]. В ней рассматриваются постановления VI съезда КПК, состоявшегося в Подмосковье с 18 июня по 11 июля 1928 г. Заседания проходили в обстановке спада революционного движения, что потребовало выработки новой тактики революции. Автор отмечает большую роль Коминтерна, ВКП(б) и лично Сталина в принятии решений и организации помощи КПК.
Смирнов отмечает, что VI съезд КПК собрался после осуществленного Чан Кайши в апреле 1927 г. переворота и разгрома ряда коммунистических восстаний. В то же время КПК создала опорные революционные пункты в деревне, собственные вооруженные силы и образовала в освобожденных районах Советы.
В августе 1927 г. на чрезвычайном совещании ЦК КПК разработал новую тактику революции. По своему основному содержанию китайская революция считалась буржуазно-демократической. Главными ее задачами были борьба за достижение полной национальной независимости, объединение страны и ликвидация феодальных пережитков. Но ближайшей перспективой уже на текущем этапе объявлялась необходимость перерастания революции в социалистическую.
До этого времени, в период единого фронта с Гоминьданом, Коминтерн хотя и осознавал всемирно-историческое значение китайской революции для борьбы с ведущими империалистическими державами, все же рассматривал ее как буржуазно-демократическую, находящуюся еще на начальной стадии развития. Такую характеристику китайскому революционному движению дал VII расширенный пленум ИККИ, состоявшийся в ноябре-декабре 1926 г. Тактика КПК в период совместных военных действий с Чан Кай-ши заключалась в укреплении партии, превращении ее в массовую политическую организацию, создании союза рабочих с крестьян-
ством, развертывании совместно с Гоминьданом единого антиимпериалистического фронта, в рамках которого КПК должна была бороться за гегемонию рабочего класса для последующего перехода Китая на некапиталистический путь развития.
30 ноября 1926 г. в своей речи «О перспективах революции в Китае» на заседании китайской комиссии ИККИ Сталин указал на специфику китайской революции. По его мнению, она заключалась в том, что, являясь буржуазно-демократической, революция в Китае одновременно была национально-освободительной. Второй особенностью было то, что буржуазно-демократические задачи нужно было решать в условиях слабости крупной национальной буржуазии в Китае. Третья особенность состояла, по мнению вождя, в возможности использовать русский опыт в организации революции. Сталин и Коминтерн считали необходимым вовлекать в революционную деятельность не только рабочий класс, но и крестьянство. В то же время Сталин выступил в тот момент против поспешной организации крестьянских советов. При этом подчеркнул особое значение революционной армии Китая, видя в ней особенность китайской революции и отметив важнейшую роль вооруженных сил в развитии событий [4, с. 148].
После переворота Чан Кайши и поражения революции 1925-1927 гг., руководство ИККИ1 и КПК сменили тактику. Теперь они ориентировались на пролетариат и крестьянство. Было отмечено, что национальная и часть мелкой буржуазии перешли на сторону контрреволюции.
Однако IX пленум ИККИ (февраль 1928 г.) все же предостерег китайских коммунистов от попыток трактовать сложившуюся обстановку как социалистический этап революции, охарактеризовав ее как этап незавершенной буржуазно-демократической революции [4, с. 149]. Предполагалось, что осуществлять задачи буржуазно-демократических преобразований будет рабоче-крестьянское правительство. Поэтому главным лозунгом по предложению Коминтерна КПК в этот период считала лозунг борьбы за власть Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Также ставилась задача создания центрального советского правительства в Китае. Смирнов отмечает, что Сталин несколько раньше в своей
1 ИККИ - Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала.
47
речи «О перспективах революции в Китае» в 1926 г. охарактеризовал будущую революционную власть в Китае как демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства, как переходный этап к некапиталистическому или, точнее, к социалистическому развитию Китая.
На основе указаний Коминтерна VI съезд КПК принял решение о том, что китайская революция является антифеодальной, антиимпериалистической, буржуазно-демократической, тремя главными задачами которой будет: борьба за национальную независимость и объединение страны; ликвидация помещичьего землевладения и всех феодальных пережитков; свержение власти Гоминьдана, власти буржуазно-помещичьего блока и замена ее революционно-демократической диктатурой пролетариата и крестьянства в форме Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. «На основе вывода о возможности победы революционных сил первоначально в одной или нескольких главных провинциях, съезд принял установку на завоевание отдельных районов в качестве опорных баз революции» [4, с. 150].
Для привлечения крестьянства на сторону революции и в Красную армию Китая съезд принял аграрную программу, которая предусматривала конфискацию помещичьей земли без выкупа и передачу ее местным советам для перераспределения между безземельными и малоземельными крестьянами, отмену ростовщических займов и долгов, милитаристских налогов и т.д. Но одновременно съезд предостерег против преждевременного требования национализации земли и отмены частной собственности на землю.
VI съезд поставил задачу завершение буржуазно-демократической революции в Китае и подготовки перехода к новому этапу. Для этого предполагалось создание массовой базы КПК на основе союза рабочих и крестьян; выдвижение лозунга Советов, стремление к организации Центрального советского правительства. Предполагалось, что первоначально советская власть будет установлена в отдельных особенно подготовленных к этому крестьянских районах. «При неблагоприятном соотношении сил, говорилось в Резолюции, революционные массы "не в состоянии сразу же овладеть промышленными центрами", путь к этому лежит через расширение на новые территории "крестьянской войны, руководимой пролетариатом". Необходимо развертывать крестьянское движение на
пока еще несоветских территориях, - говорилось в "Письме ИККИ в ЦК КПК..." (октябрь 1930 г.), - развертывать там партизанскую борьбу, окружить города, в том числе и крупные и крупнейшие, кольцом крестьянских волнений...» [4, с. 151].
Коминтерн, как отмечает Смирнов, выдвинув задачу новодемократической революции, помог КПК преодолеть левый уклон, связанный с преждевременным выдвижением лозунгов социалистической революции, к чему страна была еще не готова. Борьба между левыми и правыми в компартии Китая шла и на VI съезде. Она отражала борьбу в ВКП(б) с троцкистской оппозицией. Съезд осудил и правых, и левых в КПК, что позволило избежать раскола в партии.
Тактика, выработанная Коминтерном и Китайской компартией в 1928 г., применялась в Китае до середины 1930-х годов. Но во второй половине 1930-х - первой половине 1940-х годов, в условиях войны с Японией, КПК пришлось временно отказаться от борьбы за социализм, создать второй единый фронт с Гоминьданом и взять курс на идейную и организационную независимость от Коминтерна. Этот процесс проходил под руководством нового лидера китайских коммунистов Мао Цзэдуна1, сформулировавшего принцип «соединения марксизма с практикой китайской революции». Это положение впоследствии легло в основу выдвинутого им в октябре-ноябре 1938 г. на 6-м пленуме ЦК КПК 6-го созыва тезиса о «китаизации» марксизма, т.е. о революции с китайской спецификой. Процесс отдаления от Коминтерна продолжился в начале 40-х годов. В «Решении ЦК КПК по поводу предложения Исполкома Коминтерна распустить Коминтерн» (май 1943 г.) вообще не упоминалось о необходимости сохранения связей КПК с
1 Мао Цзэдун - в 1923-1924 гг. - член, в 1925-1927 гг. - кандидат в члены ЦК КПК, с 1928 г. член ЦК КПК; в 1930-1934 гг. - кандидат, с 1934 г. - член ПБ ЦК КПК. С 1935 г. - член ИККИ. В 1928-1930 гг. - комиссар, секретарь Фронтового комитета КПК 4-го корпуса Красной армии Китая. В 1930 г. - комиссар, секретарь Фронтового комитета 1-й армейской группы, затем - генеральный комиссар и секретарь Главного фронтового комитета 1-го фронта Красной армии Китая. В 1931-1932 - член, и. о. секретаря, секретарь Бюро ЦК КПК советских районов. В 1931-1934 г. - председатель ЦИКа и Временного центрального правительства Китайской Советской Республики. Со второй половины 30-х годов Мао Цзэдун стал главой КПК.
международным коммунистическим движением, а также констатировалось, что роспуск Коминтерна освобождает КПК «от обязанностей, вытекающих из устава и решений конгрессов Коминтерна» [4, с. 152]. Смирнов умалчивает о том, что переход к самостоятельности компартий после VII конгресса Коминтерна (1935) касался коммунистических организаций во всех странах и был связан с общим курсом на ликвидацию III Интернационала.
В работе канд. ист. наук И.Н. Сотниковой (ИКСА РАН) «К вопросу о роли Георгия Димитрова в Китайской революции» [5] отражена деятельность Коминтерна и КПК во второй половине 1930-х - начале 1940-х годов. В центре внимания автора влияние болгарского коммуниста, генерального секретаря Исполкома Коминтерна в 1935-1943 гг. Г. Димитрова на руководство КПК и принятие им решений в отношении китайской политики ИККИ.
Современные китайские историки высоко оценивают роль Димитрова в оказании международной помощи КПК и китайской армии в борьбе с японской агрессией. При этом они ссылаются на неоднократные публичные похвалы Димитрову, произнесенные Мао Цзэдуном в 1950-е годы, а также на его работу «Г. Димитров и китайский народ». Мао Цзэдун отмечал большую роль Димитрова в «борьбе с "левым" сектантством и правым оппортунизмом» в процессе создания национального единого фронта в Китае. Автор предполагает, что именно позиция Димитрова позволила Мао одержать победу «над коминтерновским функционером» Ван Ми-ном и другими «посланцами Коминтерна», претендовавшими на руководящие роли в компартии [5, с. 99].
Сотникова считает, что влияние Димитрова на революционное движение в Китае китайскими историками преувеличено. Они относят интерес Димитрова к китайским делам к 1921 г. на том основании, что он встречался в качестве представителя Болгарской компартии с членами КПК Чжан Тайлэем и Цюй Цюбо в Советской России, когда они участвовали в Москве в мероприятиях Коминтерна. На самом деле, считает автор, Димитров занялся вопросами Китая только в 1935 г., когда стал генеральным секретарем вновь образованного Секретариата ИККИ. Секретариат Димитрова курировал Компартию Китая и отвечал за контакты с ней, взаимодействовал с делегацией КПК при ИККИ.
Тактика единого фронта в Китае велась Коминтерном еще в 20-х годах. В этот период, по утверждению автора, эта политика не была связана с именем Димитрова. После начала оккупации японскими войсками Маньчжурии 18 сентября 1931 г. генеральный секретарь ЦК КПК Бо Гу подготовил «Обращение ЦК КПК к народу по поводу маньчжурских событий 18 сентября 1931 г.», в котором появился лозунг «национально-революционной войны вооруженного народа против японского империализма в защиту национальной независимости, государственного единства и территориальной целостности Китая» [5, с. 100]. Члены Делегации КПК в Коминтерне Ван Мин, О.В. Куусинен, Окано и др. продолжили разработку политики антияпонского единого фронта, что проявилась в решениях XII (1932) и XIII (1933) пленумов ИККИ. Речь шла о тактике единого фронта «снизу». Она предполагала объединение рабочего класса, крестьянства и городской бедноты против Японии и против Чан Кайши. Ван Мин рекомендовал ее антияпонским партизанским отрядам, Северо-Восточной армии и всем антияпонским силам в Маньчжурии.
С осени 1933 до весны 1934 г. тактика единого фронта стала постепенно сдвигаться в сторону широкого антияпонского единого фронта «с известной частью национальной буржуазии». Существенный поворот в понимании нового курса произошел к 1934 г. в период подготовки к VII конгрессу Коминтерна, проходившему летом 1935 г., когда был снят лозунг борьбы против партии Гоминьдан. На VII конгрессе III Интернационала Димитров делал доклад о наступлении фашизма и задачах Коминтерна в борьбе за единство рабочего класса против фашизма в Европе. Он подверг критике тактику единого фронта «снизу». Был выдвинут лозунг единого фронта «сверху», в который кроме коммунистических и социалистических партий входили бы умеренные либеральные и консервативные буржуазные партии, выступающие против фашизма. Димитров одобрил задачу создания широкого антиимпериалистического единого фронта против японского империализма со всеми силами, существующими на территории Китая, готовыми вести борьбу за спасение своей страны и своего народа. Но в его докладе подчеркивалась руководящая роль пролетариата в этом политическом союзе и ничего не говорилось о едином фронте с Гоминьданом и Нанкинским правительством.
Идея нового союза с Гоминьданом была разработана в результате сотрудничества Делегации КПК в ИККИ и Секретариата ИККИ. Активным проводником этого решения был Ван Мин. Он являлся автором «Декларации 1 августа» 1935 г., призывавшей от имени Китайского советского правительства и ЦК КПК всех соотечественников к борьбе против Японии во имя спасения родины путем создания общенационального единого антияпонского фронта. Ему принадлежали и многие другие документы ЦК КПК по вопросу о союзе с партией Гоминьдан. Димитров хорошо осознавал, что после разгрома Чан Кайши в 1927 г. КПК, его карательных походов на советские районы и преследований армий китайских коммунистов, убедить китайскую компартию в необходимости единого фронта с Гоминьданом будет сложно.
Однако тактика Коминтерна всегда коррелировалась с внешней политикой СССР. Поскольку на Дальнем Востоке создавалась реальная угроза со стороны Японии, Советский Союз был крайне заинтересован в организации мощной армии в Китае в союзе с Гоминьданом, чтобы оттянуть японские войска от советских границ. Сталин настаивал на непременном установлении единого антияпонского фронта.
ИККИ вел работу по разработке новой тактики в течение 1936-1937 гг. В этом процессе активно участвовал сам Димитров. Комиссия во главе с Ван Мином была организована для составления «Программы борьбы против японской агрессии за спасение родины». В конце мая 1937 г. в ИККИ была создана бригада по изучению и разработке материалов и документов для КПК во главе со старшим референтом Отдела кадров ИККИ, бывшим сотрудником внешней разведки Г.И. Мордвиновым.
«Военное взаимодействие КПК и Гоминьдана, "второй единый фронт" официально сложился после начала широкомасштабных боевых действий Японии на территории Китая осенью 1937 г., когда ЦК КПК опубликовал "Декларацию о сотрудничестве между Гоминьданом и КПК", а Чан Кайши признал законность статуса Китайской компартии. В результате этих заявлений из частей китайской Красной армии были сформированы Новый 4-й корпус и 8-я армия Национально-революционной армии. Члены Делегации КПК при ИККИ Ван Мин и Кан Шэн были направлены в Китай для помощи КПК в проведении новой политики. Перед отъездом
11 ноября 1937 г. они получили от Сталина "советы насчет целого ряда важнейших вопросов". Руководитель СССР поставил основную задачу для КПК: "влиться в общенациональную войну и занять руководящее участие"» [5, с. 103].
Коминтерн, Димитров и Сталин придавали особое значение сохранению единого фронта с Гоминьданом при любых обстоятельствах. Примером может служить Сианьский инцидент, когда
12 декабря 1936 г. генералы Чжан Сюэлян и Ян Хучэн арестовали главкома Гоминьдана Чан Кайши и его генералов в г. Сиань. Делегация КПК в ИККИ поддержала этот арест. Только после прямого вмешательства Сталина Димитров направил в ЦК КПК телеграмму с рекомендацией решить конфликт мирно. Еще одним примером служат события января 1941 г., когда националисты Гоминьдана совершили вероломное нападение на Новую 4-ю армию. В результате была расформирована штабная колонна Новой 4-й армии в Центральном Китае и возникла угроза распада единого национального фронта. Димитров созвал несколько заседаний Секретариата ИККИ по Китаю, чтобы выработать способы сохранения единства КПК и Гоминьдана и предотвратить новый всплеск гражданской войны. 4 февраля 1941 г. он телеграфировал в Яньань о необходимости любыми средствами не допустить разрыва с Гоминьданом и избежать междоусобных столкновений. Под давлением и при посредничестве Москвы весной 1941 г. состоялась встреча представителя КПК, видного дипломата Чжоу Эньлая и Чан Кайши. Обе стороны подтвердили стремление сохранить единый фронт для борьбы с Японией. Позже, 15 июня 1942 г., при обострении ситуации на переговорах Чжоу Эньлая с Чан Кайши, в телеграмме Мао Цзэдуну Димитров указывал: «Нынешнее положение повелительно диктует, чтобы Китайская компартия предпринимала все от нее зависящее для возможного улучшения взаимоотношений с Чан Кайши и укрепления единого фронта Китая в борьбе против японцев» [цит. по: 5, с. 104].
С 1935 г. после VII конгресса началась реорганизация Коминтерна. Центр тяжести переместился в Секретариат ИККИ. Каждый из секретарей ИККИ имел свой штат сотрудников и отвечал за обработку вопросов по своей группе стран. Секретариат Димитрова курировал Компартию Китая и в него входил представитель КПК при ИККИ. Секретариат Димитрова тесно взаимодействовал
с Делегацией КПК при ИККИ, во главе которой в то время стоял Ван Мин, и с советскими спецслужбами. Генерального секретарь ИККИ имел обширные контакты со Сталиным, которому сообщал о всех мероприятиях Коминтерна. Обычно, для консультации и изучения важных вопросов секретариат Димитрова создавал небольшие комиссии и «бригады», которые разрабатывали стратегию военных операций армий компартии в Китае, составляли планы для их реализации.
Димитров сыграл определенную роль в выдвижении Мао Цзэдуна в качестве лидера Китайской компартии. Но сделано это было по указанию Сталина. Сотникова, ссылаясь на исследования А.В. Панцова, указывает, что еще с конца 1920-х - начала 1930-х годов именно Москва и прежде всего Сталин активно способствовали выдвижению Мао и вставали на его защиту во время конфликтов с руководящими деятелями КПК.
В начале июля 1938 г. Димитров передал решение ИККИ о поддержке Мао Цзэдуна на роль лидера КПК и нежелательности на этом посту Ван Мина собиравшемуся на родину и. о. главы Делегации КПК в ИККИ Ван Цзясяну: «Вы должны передать всем, что необходимо поддержать Мао Цзэдуна как вождя Компартии Китая. Он закален в практической борьбе. Таким людям, как Ван Мин, не надо бороться за руководство» [цит. по: 5, с. 105]. Генеральным секретарем ЦК КПК был избран Мао Цзэдун. Его конкурента Ван Мина, недавнего главу Делегации КПК в ИККИ, Москва не поддержала. Несмотря на хорошие отношения с Ван Мином, Димитров без санкции Сталина не мог принимать такие важные решения, как подбор кандидатов на избрание в руководство ЦК КПК.
Последняя проблема, которую Сотникова рассматривает в своей статье, касается роли Димитрова в оказании финансовой помощи КПК. Китайские историки считают, что его позиция была решающей в этом вопросе. Но Сотникова доказывает, что данная точка зрения ошибочна. После VII конгресса с 1935 г. Советский Союз прекратил регулярное субсидирование зарубежного коммунистического движения. Целевое выделение финансовых средств проходило теперь по конкретным запросам компартий. Решение о выделении денег не входило в компетенцию Димитрова. «С каждой просьбой КПК о помощи Димитров обращался непосредст-
венно к Сталину. Только он определял размер суммы и сроки предоставления помощи. Деньги передавались партиям, как правило, через НКВД, минуя Коминтерн» [5, с. 105-106]. В 1936 г. по ходатайству Димитрова перед Сталиным КПК получила не менее 30 тыс. долл., а также самолеты, тяжелую артиллерию, снаряды, пехотные винтовки, зенитные пулеметы и т.д. [5, с. 106]. Помощь китайским коммунистам выделялась и позднее.
Всего за 1937-1941 гг., по подсчетам д-ра ист. наук А.И. Картуновой, КПК получила финансовую помощь в размере 3 852 394 долл. По подсчетам китайского историка Ян Куйсуна она составила 3,5 млн долл. [5, с. 107]. Каждый раз просьбы КПК и решения Москвы проходили через Димитрова.
Автор считает, что преувеличенная оценка роли Димитрова у китайских исследователей сложилась из-за непонимания того, что после реорганизации Коминтерна в 1935 г. была упразднена всякая коллегиальность, прекратили работу Политсекретариат и лендерсекретариаты ИККИ. «Качественно новая, по сути, структура Коминтерна сосредоточила всю полноту власти в руках его генерального секретаря и Секретариата под всеобъемлющим контролем Сталина» [5, с. 108].
В заключение автор отмечает, что Димитров сыграл значительную роль в помощи Китайской компартии в 1935-1943 гг., представляя ее интересы и передавая просьбы КПК советским властям. Но он был лишь передаточным звеном между Сталиным и руководством КПК, и никакой самостоятельной роли играть не мог.
Анализ выше рассматриваемых работ свидетельствует о большом интересе российских историков к проблеме сотрудничества СССР и Китая в 20-30-е годы прошлого столетия. В них представлена история взаимодействия различных политических сил двух стран на протяжении всего этого периода. От попыток создания союза КПК с Гоминьданом до провала тактики единого фронта в 1927 г. Поворот Коминтерна к левым лозунгам, ориентация на завоевание власти Китайской компартией, завершение ею задач буржуазно-демократической революции и подготовка перехода к социализму в Китае. И вновь возвращение к политике единого народного фронта с Гоминьданом против японской агрессии во второй половине 30-х годов.
Параллельно рассматриваются проблемы влияния внешнеполитических интересов СССР на тактику КПК в Китае, роль Сталина и Димитрова в руководстве Коминтерном, а также механизм принятия решений по китайскому вопросу на завершающем этапе существования Коминтерна во второй половине 1930-х - начале 1940-х годов. Представлен новый взгляд авторов на все эти проблемы. Но тема советско-китайских отношений далеко еще не изучена и нуждается в дальнейших исследованиях.
Список литературы
1. Батунаев Э.В. Монгольский вопрос в политике Коминтерна // Власть. - 2018. -Т. 26, № 4. - С. 106-112.
2. Герасимов Д.И. Между Гоминьданом и КПК: политика Советского государства в Китае (1918-1927 гг.) // Исторический журнал: научные исследования. -2022. - № 5. - С. 14-32. - URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhdu-gomindanom-i-kpk-politika-sovetskogo-gosudarstva-v-kitae-1918-1927-gg/viewer
3. Емельянова Е.Н. От революционного наступления к обороне. IV конгресс Коминтерна // Левая альтернатива в ХХ в.: драма идей и судьбы людей. К 100-летию Коминтерна : сб. докладов Международной научн. конф. - Москва : РОССПЭН, 2020. - С. 75-89.
4. Смирнов Д.А. К вопросу о соотношении внутреннего и внешнего факторов в разработке стратегии и тактики китайской революции на примере VI съезда КПК // Исторические события в жизни Китая и современность : сб. статей. К 100-летию Коммунистической партии Китая / ИДВ, РАН ; Мамаева Н.Л. (отв. ред.) [и др.]. - Москва, 2021. - С. 145-155.
5. Сотникова И.Н. К вопросу о роли Георгия Димитрова в Китайской революции // Исторические события в жизни Китая и современность / Институт Китая и современной Азии РАН. - Москва, 2022. - С. 96-112.
