CC BY
267
А.И. Картунова*
Новая волна интереса историков к проблемам китайской революции 1925-1927 гг. и необоснованная попытка предать её забвению
АННОТАЦИЯ: Статья посвящена небывалому интересу в первом десятилетии XXI в. историков-исследователей разных стран, особенно Китая, к проблемам китайской революции 1925-1927 гг., среди которых центральное место занимает вопрос о причинах её поражения. Появилось множество публикаций, основанных на базе ранее засекреченных документов. Автор также полемизирует по ряду вопросов в трактовке революционного процесса в Китае 20-х годов, изложенных в вышедшем VII томе истории Китая.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: революция; Коминтерн; ВКП(б); КПК; ГМД; ошибки; политика; поражение.
Китайская революция 1925-1927 гг.1 и её проблемы во все времена (конец 20-х-40-е, 50-е-60-е, 70-е-80-е, 90-е годы XX в.) привлекали
* Картунова Анастасия Ивановна, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Центра политических исследований и прогнозов ИДВ РАН. E-mail: [email protected]
© Картунова А.И., 2015
1 В китайской историографии в наше время эта революция именуется Великой революцией (да гэмин) 1924-1927 гг. начиная со вступления в сотрудничество Гоминьдана и КПК на I съезде ГМД (20-30 января 1924 г.) и создания на этой базе единого национального антиимпериалистического фронта. Некоторые китайские историки определяют её хронологические рамки 1923-1927 гг. (с момента создания Сунь Ятсеном военного правительства в Гуанчжоу). В отечественной историографии за начало революции принято считать «Движение 30 мая» 1925 г., исходя из того, что революция — это, прежде всего, политическое движение масс или партий за изменение существующего строя.
437
внимание историков как отечественных, так и зарубежных — представителей различных школ, благодаря её выдающейся роли в новой истории Китая. Из революции Китай вышел уже во многом другой страной и не вернулся более к Китаю дореволюционному. В частности, после революции в стране были две современные противоборствующие политические партии — Гоминьдан и Компартия Китая, которые в своей борьбе во многом определяли дальнейшее развитие Китая.
Настоящая статья носит частично информационный характер и посвящена ознакомлению российского читателя с небывалым интересом исследователей к истории китайской революции 1925-1927 гг. и её проблемам и настоящим бумом публикаций в первом десятилетии XXI века, т.е. в годы, когда у историков появился огромный массив ранее засекреченных и недоступных для исследователей документов и материалов. Особый интерес представляют протоколы заседаний Политбюро ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б), протоколы заседаний Китайской комиссии Политбюро, письма, отчёты, телеграммы представителей Коминтерна (далее — КИ) и представителей различных советских ведомств в Китае, множество других также неизвестных прежде историкам документов и материалов2.
Эти документы позволили по-новому увидеть многие давно известные факты и реальные причины событий, закрыть ряд «белых пятен», глубже понять причины провалов тактики ВКП(б) и КИ, разработанной в Москве и направляемой в виде директив представителям КИ и руководству КПК. Из документов стали ясны истинные разносторонние мотивы Москвы, оказывавшей финансовую, военную помощь и командировавшую советских советников Гоминьдану и Национальным армиям Фэн Юйсяна, причины корректирования политики и тактики Советского Союза в Китае, особенно в 1926 г., подробности роли ВКП(б) и КИ в китайской революции 19251927 гг., а также более глубоко и объективно найти дополнительные конкретные, аргументированные ответы на вопрос о причинах поражения революции (характер оценок причин поражения революции в
2 См.: ВКП(б), Коминтерн и Китай. Документы. Т. I. 1920-1925. М. 1994.; то же. Т. II. Ч. 1. 1926-1927. М. 1996; то же. Т. II. Ч. 2. М. 1996; Политбюро ЦК РКП(б) — ЦК ВКП(б) и Коминтерн 1919-1943 Документы. М.: РОССПЭН. 2004; Коминтерн и идея мировой революции. Документы. М.: «Наука». 1998; В.К. Блюхер в Китае 1924-1927 гг. Новые документы главного военного советника. М., 2003; Переписка И.В. Сталина и Г.В. Чичерина с полпредом СССР в Китае Л.М. Караханом. Документы. Август 1923-1926 гг. М.: «Наталис». 2008; Большевистское руководство. Переписка 1912-1927. М.: РОССПЭН. 1996.
438
отечественной и зарубежной историографии конца 20-х — 50-х годов, в том числе в решениях IX пленума ИККИ (февраль 1929 г.), а также в публикациях 80-х — 90-х годов китаистам известны, и я не буду на этом останавливаться).
Просматривая китайскую историографию революции 19251927 гг., вышедшую в первом десятилетии XXI в., я обратила внимание на то, что наряду с другими проблемами многие исследования посвящены причинам поражения Великой революции 19241927 гг. как она именуется в китайской историографии. В 2012 г. я выступила с небольшим докладом «Некоторые акценты и тенденции в освещении в современной китайской историографии причин поражения революции 1925-1927 гг.» 3.
Ознакомление с рядом работ историков КНР, в которых рассматривается эта проблема (всем объёмом китайской историографии я, естественно, не располагаю), дало мне основание отметить ряд характерных моментов.
- Прежде всего, отличительной чертой всех исследований является введение в научный оборот документов (в большем или меньшем объёме) I и II томов «ВКП(б), Коминтерн и Китай» и других новых источников, что само по себе придаёт новизну работам «нового поколения».
- При этом, как правило, в этих работах специально рассматриваются не вопросы теории и стратегии ВКП(б) и Коминтерна в китайской революции, а конкретные их ошибки и просчёты, которые привели к поражению революции 19251927 гг. То есть речь идёт о тактических ошибках.
- Почти во всех исследованиях ответственность за поражение революции полностью возлагается на ВКП(б) и Коминтерн. Коротко упоминается и об ответственности Генерального секретаря ЦК КПК Чэнь Дусю за правоуклонистские ошибки, особенно в период кризиса революции. В работах несколько отличается подход к проблеме и расставленные акценты, что для нас представляет интерес.
- Конкретные ошибки ВКП(б) и КИ в революции в разных публикациях в основном совпадают, отличие состоит в их перечне — большее или меньшее число.
3 См.: Десятилетие устойчивого развития: политические итоги (Материалы ежегодной научной конференции Центра политических исследований и прогнозов ИДВ РАН. Москва 14 марта 2012 г.). Информационные материалы. Серия В: Общество и государство в Китае в период реформ. Вып. 27. М., 2012. С. 231-250.
439
- Одни историки, исследуя причины поражения революции, рассматривают вопрос в целом. Предметом научных интересов других является изучение отдельной, с их точки зрения, важной конкретной ошибки ВКП(б) и Коминтерна, которая способствовала поражению революции.
- Фокусируется внимание на ошибочности со стороны ВКП(б) и КИ исключения китайской национальной буржуазии из числа движущих сил революции и утверждается, что она была не объектом революции, а входила до определённого этапа в число движущих её сил, и содержится критика Сталина за ошибочную оценку национальной буржуазии.
- Почти во всех известных нам работах в виде рефрена присутствует утверждение, что на все вопросы китайской революции, которые ВКП(б) и КИ не в состоянии были решить, правильный ответ дал Мао Цзэдун.
Позиции, по которым в работах китайских авторов содержится критика, что касается политики и тактики ВКП(б) и КИ на разных этапах революции, в разных работах во многом совпадают, хотя в исследованиях всё же просматриваются нюансы в их трактовке, что я и показала в докладе на примерах некоторых наиболее известных мне трудов современных китайских историков, а также выступлений историков на международных научных конференциях и в отдельных статьях4.
В I томе «Истории КПК 1921-1949 гг.»5, вышедшем в свет в 2002 г., выводам о причинах поражения революции предпослано пояснение, что представляла собой КПК в те годы. При этом авторы книги исходят из высказывания Мао Цзэдуна 1939 г. о том, что партия в то время была ещё «юной, не имела опыта в таких трёх основных вопросах, как единый фронт, вооружённая борьба и партийное строительство, имела недостаточно ясное представление о ходе исторического развития Китая и о состоянии китайского общества, об особенностях и закономерностях китайской революции, ещё не обладала полным пониманием единства марксистско-ленинской теории и практики китайской революции»6. И далее идёт продолжение этого высказывания
4 Интересующихся адресую к докладу. См. примеч. 3.
5 Чжунго гунчаньдан лиши 1921-1949 (История КПК 1921-1949). Авторы: Кабинет ЦК КПК по изучению истории партии. Пекин: Чжунгун данши чу-баньшэ. Т. I. Кн. 1. 2002.
6 Мао Цзэдун. К выходу первого номера журнала «Гуаньданжэнь» (4 октября 1939 г.). — Избранные произведения. Т. 3. Пер. с кит. яз. М.: Иностр. литература. 1953. С. 111.
440
Мао, состоящее в том, что на последнем этапе революции люди, занимавшие в «руководящих органах командное положение, оказались неспособными повести партию к закреплению побед революции, были обмануты буржуазией и привели революцию к поражению»7. Это высказывание Мао Цзэдуна повторяется в Китае почти во всех известных мне изданиях по истории революции. Указаны и другие недостатки партии в тот период.
Признавая, что на начальном этапе и во время подъёма революции КИ и ВКП(б) и их представители в КПК давали много правильных рекомендаций, а советские военные советники во главе с В.К. Блюхером сыграли огромную роль в успехах Северного похода НРА, авторы книги в заключение пишут, что Коминтерн, ВКП(б) и их представители в Китае из-за допущенных ими серьёзных ошибок «не могут свалить с себя ответственности за поражение Великой революции». Кроме того, представители КИ — М. Бородин, Г. Войтинский и М.Н. Рой по таким кардинальным вопросам революции, как аграрный, рабочего и крестьянского движения дальнейшего маршрута НРА, по вопросам стратегии, взаимоотношений КПК и ГМД, политики в отношении Чан Кайши и Ван Цзинвэя, зачастую имели разные мнения, что мешало ЦК КПК адекватно ориентироваться при принятии решений. Подчёркивается также невыполнимость директив, получаемых Чэнь Дусю из Москвы во время кризиса революции, особенно с мая 1927 г., таких как о немедленном проведении аграрной революции снизу, установлении демократической диктатуры и других8.
Ограничусь лишь перечнем имён учёных-историков, как широко известных, так и менее известных в настоящее время, чьи взгляды на вопрос о причинах поражения национальной революции 1925-1927 гг. довольно подробно изложены в моём докладе. Это авторитетный историк КПК и её отношений с КИ, профессор Хуан Сюжун; известный историк, профессор исторического факультета Пекинского университета Ян Куйсун; бывший посол КНР в СССР Ли Фэнлинь; научный сотрудник Кабинета ЦК КПК по изучению истории партии Ван Дэ-цзин; написавшие в соавторстве статью Ло Чжун и Ван Лин; историк из Института изучения России АОН Китая провинции Хэйлунцзян Хуан Цюди; историк Политико-юридического института (г. Ухань) Цай Пэн. И, наконец, академик АОН Китая Цзинь Чунцзи, размышления и выводы которого по вопросу о причинах поражения Великой революции он изложил в своём капитальном двухтомном труде
7 Там же. С. 112.
8 Чжунго Гунчаньдан лиши 1921-1949. Т. I. Кн. 1. С. 580.
441
«Очерки истории Китая XX века»9. Мы приведём его точку зрения по этому вопросу, поскольку она привлекла внимание своей новизной.
Перед началом анализа этого вопроса Цзинь Чунцзи сразу пишет, что поражения революции «очень трудно было полностью избежать» (выделено мною. — А.К) и даёт обоснование своего утверждения, рассматривая внешний и внутренний факторы, которые могли оказать влияние на ход революции. С внешним фактором всё ясно и принято, как в отечественной, так и в китайской историографии с конца 20-х годов XX в.: соотношение сил международного капитализма, обладавшего огромной мощью, и единственной страны социализма — СССР, силы которого в то время были небольшими (сяо). При этом, пишет Цзинь Чунцзи, «капитализм с вступлением в период стабилизации мог использовать немалые силы для вмешательства в китайскую революцию». Но главным фактором поражения революции, по его мнению, был внутренний (выделено мною. — А.К.). Цитирую: «С точки зрения внутреннего положения, — пишет он, — реальные силы старого китайского общества, [методы] управления, если докапываться до самой сути, пустили глубокие корни, политический опыт был богат, и всё это невозможно опрокинуть одним, двумя ударами»11 (выделено мною. — А.К.).
Для борьбы со всем этим необходимы, пишет Цзинь, «длительные усилия, постепенное накопление сил, опыта, чтобы в самом человеке поднялось горение, стремление [к борьбе]»12. И, наконец, третье обстоятельство, на которое обращает внимание Цзинь Чунцзи, как и почти все историки Китая, КПК в то время была в юном возрасте и в связи с этим у неё были недостатки. Но объективная обстановка, как утверждает он, «вынудила КПК немедленно включиться в эту „огромную революционную волну", в это „пекло", не имея ни опыта, ни достаточных сил, чтобы управлять такого рода ситуацией, и, естественно, были неизбежны те, или иные недостатки и ошибки» 13.
Цзин Чунцзи напоминает также о директивах КИ, как известно, нередко ошибочных, и КПК, будучи его секцией, должна была в организационном отношении подчиняться ему. Но Коминтерн был слишком далеко от Китая, и у него «не было точного представления о положении в Китае». Он также отмечает, что посылаемые в Китай
9 Эрши шицзи чжунго шиган. Пекин: Шэхуэй кэсюэ вэньцзянь. Кн. первая. 2009.
10 Там же. С. 272.
11 Там же.
12 Там же.
13 Там же.
442
представители Коминтерна «едва ли были [кадрами] из первого круга» и признаёт, что они во время строительства партии и на начальном этапе революции «имели правильные соображения», но позже у них было немало ошибочных идей, таких как о необходимости поддерживать Чан Кайши и Ван Цзинвэя, делать уступки им по главным вопросам. «С точки зрения всех этих факторов, — ещё раз подтверждает он, — поражения Великой революции было очень трудно избежать» 14 (выделено мною. — А.К.) (Дан гэмин шибай ши хэнь нань бимянь дэ). Но памятуя, что главным фактором поражения революции он считает внутренний, а Великая революция была лишь «первым ударом» по веками устоявшемуся политическому строю в Китае, следует признать, по моим представлениям, что Цзинь Чунцзи сказал новое слово в понимании причин поражения революции.
В целом мысль академика Цзинь Чунцзи, насколько я понимаю, сводится к следующему: в критический момент не только КПК по известным обстоятельствам была не готова возглавить революцию и привести её к победе, но и широкие слои китайского общества, скованные вековыми традициями старого общества, ещё не могли воспринять цели КПК в революции, разработанные ВКП(б) и Коминтерном. Поражения революции «трудно было избежать» ещё и потому, что ВКП(б) и КИ, не имея более или менее точного представления о китайском обществе и положении в стране, делали серьёзные ошибки в тактике, торопили компартию к действиям, которые она не могла осуществить. Всё это в совокупности привело к поражению революции. Необходима была многосторонняя и длительная подготовительная работа КПК, распространение идей и целей революции в массах, завершает Цзинь Чунцзи свои выводы по этому вопросу.
По моей просьбе уважаемая Чэнь Хэ (Пекин) любезно прислала мне «Обзор исследований за 10 лет о причинах поражения Великой революции», за что я ей весьма признательна. Этому обзору предпослана небольшая вступительная статья Чжэн Гожуя, который подводит итоги работы исследователей, изучающих в первое десятилетие XXI в. причины поражения Великой революции, отмечая, что историки всесторонне и объективно изучают этот важный вопрос. Обзор, объёмом в 15 страниц китайского текста, опубликован в Дандэ вэньсянь («Документы партии», 2012, № 3).
В обзор включены краткие сведения и выводы китайских авторов многих десятков статей. Статьи сгруппированы по ряду проблем Великой революции 1924-1927 гг. Назовем некоторые из них: Коминтерн и поражение Великой революции; недостатки [ошибки]
14 Там же. С. 272, 273.
443
восточной стратегии Коминтерна; переоценка силы ГМД со стороны Коминтерна и недооценка сил КПК; об ошибках левого и правого уклонов Коминтерна; об ошибках Чэнь Дусю; о теоретических ошибках Бородина; об ошибках теории Бородина и его большой ответственности за поражение революции; о последствиях передачи М.Н. Роем «майской директивы» КИ Ван Цзинвэю; об ошибках Сталина в его оценке Чан Кайши, затем Ван Цзинвэя; об ограниченности политики трёх этапов [строительства государства] Сунь Ятсена, которыми воспользовались «правые» в ГМД, способствовавшие поражению Великой революции; об отношениях ГМД и КПК и поражении Великой революции; о соотношении сил ГМД и КПК; о гегемонии пролетариата и поражении Великой революции; отношения внутри партии [ГМД] и поражение Великой революции и др.
Я перечислила здесь, возможно, лишь половину разделов и подразделов. Но и этого достаточно, чтобы представить, какой широкий размах проблем этой революции представляет интерес исследователей в наши дни. К этому можно добавить многие специальные монографии по истории революции 1925-1927 гг. и её проблемам, а также опубликованные материалы международных научных конференций в Пекине (1997 г., 2004 г.), в Берлине (1988 г.) и на Тайване (1999 г.)15, прошедших в связи с выходом в свет первых двух томов документов «ВКП(б), Коминтерн и Китай», в которых проблемы китайской революции, роли в ней Советского Союза и КИ, причины её поражения также были в центре внимания. Если сюда добавить неучтённые публикации о революции 1925-1927 гг., монографии и статьи российских историков, то получается впечатляющая картина неиссякаемого интереса историков, особенно в первое десятилетие XXI века, к проблемам Великой революции.
На этом фоне выглядит непонятным и ничем неоправданным, что в вышедшем VII томе «Китайская республика (1912-1949 гг.)» десятитомного издания «История Китая с древнейших времён до начала XXI века» национальная революция 1925-1927 гг. «исчезла»,
15 См.: Эгун мидан юй Чжунго гэмин яньцзю (Секретные архивы РКП(б) и исследование китайской революции). Харбин, 1998; Гунчаньгоцзи ляньгунбу юй Чжунго гэмин Гоцзи сюэши цзю Таохуэй луньбэнь цзию. Бэйцзин: Чжун-гун данши чубаньшэ, 2008; The Chinese Revolution in the 1920s: Between Triumph and Disaster. L.-NY.: Routledge Curzon 2002; Moscow, Canton, Peking. Early Diplomatic Relations between the Soviet Union and China. Taipei, 2000.
16 История Китая с древнейших времён до начала XXI века. T.VH Китайская Республика (1912-1949) / Отв. ред. д.и.н. Н.Л. Мамаева. М.: Наука — Восточная литература, 2013.
444
о ней в томе нет никаких упоминаний, словно бы такой революции и не было в истории Китая.
Отметим, например, что в Чжунго гунчаньдан 1921-1949 («Истории Компартии Китая 1921-1949», т. I, кн. 1) Великой революции отведена большая глава (149 стр.). Во всех китайских изданиях по истории Китая имеются главы, или разделы об этой революции, множество монографий. Во всех без исключения отечественных книгах по истории Китая читатель обнаружит основательные разделы с анализом событий в революции 1925-1927 гг. и причин её поражения.
Я не имею в виду писать рецензию на т. VII «Истории Китая». Однако как автор главы 7-й этого тома не могу умолчать о серьёзных ошибках, внесённых ответственным редактором в разделы об истории КПК, её росте, деятельности и роли в развитии революционного процесса в Китае и других с 1920 по 1937 годы, изложенных мною в этой главе. Не могу согласиться также с внесёнными в мой текст вставками. Отмечу, что занимаюсь указанными проблемами не одно десятилетие.
Но прежде всего, что обращает на себя внимание в т. VII, это новая концепция истории революционного процесса 20-х годов XX в. Эта концепция изложена Н.Л. Мамаевой в гл. 6-й ч. I этого тома под заголовком «Гоминьдан и национальная революция. От кантонского правительства Сунь Ятсена до установления власти Гоминьдана в Нанкине (1923-1928 гг.)».
Самое примечательное в этой концепции состоит в том, что в ней речь идёт о «революционной войне Гоминьдана», которая началась с 9 июля 1926 г., в форме Северного похода НРА, до июня 1928 г., когда войска Гоминьдана заняли Пекин, что и есть, по мнению автора, «национальная революция Гоминьдана» (с. 139). При этом придана забвению национальная революция 1925-1927 гг., яркое событие в истории Китая, из которого он вышел другой страной с двумя современными политическими партиями, борьба между которыми после поражения революции 1925-1927 гг. определила дальнейшее развитие страны.
КПК поддержала Северный поход НРА и проводила в нём активную разностороннюю работу в сложных условиях сотрудничества и единого фронта с Гоминьданом при разных стратегических целях обеих партий в революции. Поэтому шло сотрудничество-борьба, в которой КПК стремилась к завоеванию гегемонии рабочим классом в революции под её руководством, что соответствовало тактике Коминтерна.
Для того, чтобы разобраться в предложенной в книге трактовке революционного процесса 20-х годов в Китае, мне придется приводить цитаты из указанной главы.
445
«Решение о начале революционной войны против северных милитаристов под лозунгом объединения Китая принял чрезвычайный пленум ЦИК Гоминьдана (Гуанчжоу, 4-6 июля 1926 г.). В манифесте пленума подчёркивалось, что Сунь Ятсен и Гоминьдан всегда предпочитали мирный путь объединения страны, однако милитаристская система, поддерживаемая империализмом, не давала и не даёт возможности его реализовать. Поэтому остаётся лишь военный путь национальной революции. Манифест главнокомандующего НРА Чан Кайши от 9 июля 1926 г. официально провозгласил начало Северного похода» (с. 139). Таким образом, Северный поход трактуется как революционная война Гоминьдана 1923-1928 гг. В книге приведён материал о высоком подъёме рабочего движения и быстром росте профсоюзов (численность их членов возросла с 1 млн. человек в начале Северного похода до более 2,5 млн. — в мае 1927 г.), которые руководили широко развившимся забастовочным движением (прежде всего, на иностранных предприятиях) с требованиями повышения зарплаты, свободы рабочих профсоюзов, сокращения рабочего дня, лучшего обращения с рабочими и т.п., поддерживали Северный поход НРА. Крестьянские союзы, куда в то же время вошли 9 млн. человек, хотя это были преимущественно китайские традиционные союзы, а не классовые, требовали сокращения налогов, боролись против лешэнь и тухао (последнее иногда принимало чисто бунтарские формы). Эти массовые движения и другие выступления различных демократических организаций за демократизацию страны и национальное освобождение Китая формировали содержание национальной революции 1925-1927 гг. безо всякого влияния Гоминьдана. Революция, как известно, в первую очередь — это движение масс. Как пишет автор главы, II съезд ГМД (1-19 января 1926 г.) «более чётко обозначил основную форму своей революционной деятельности — поход на Север и её главную движущую силу — армию. II съезд Гоминьдана, — продолжает излагать документы автор, — чётче сформулировал позицию партии относительно места массовых движений в национальной революции, митинги, демонстрации, манифестации, движения протеста и забастовки надлежало поставить под партийный контроль. Политика в отношении массового движения в дальнейшем стала причиной основных разногласий между Гоминьданом и КПК. Для Гоминьдана была неприемлемой революционная модель, составной частью которой являлись спонтанное, бесконтрольное движение народных масс, а также вооружение народа» (с. 134). И далее Н.Л. Мамаева продолжает: «Съезд обозначил реформистские черты экономической и социально-политической программы и её ориентацию на более отдалённую перспективу, т.е. не на текущий военный
446
этап „строительства государства", а на периоды политической опеки и конституционного правления» (с. 134, 135).
Таким образом, II съезд ГМД определил ясно: Северный поход НРА — это чисто военная операция и никаких массовых движений во время его продвижения, и никаких социальных реформ. Однако история распорядилась иначе: Северный поход поднял к активности миллионные массы китайцев. Поход проходил при широкой и разносторонней поддержке и помощи рабочих и крестьянских масс на фронте и в тылу, поддержке со стороны мелкой городской буржуазии и значительной части национальной буржуазии, симпатий со стороны различных общественных организаций, демократических кругов китайского общества.
С началом Северного похода началось бурное продолжение национальной революции 1925-1927 гг. Главным направлением деятельности КПК в начавшемся Северном походе была политическая работа — тактика во взаимоотношениях с ГМД, а также мобилизация и организация революционных сил рабочего класса и крестьянства для вовлечения их в революцию, организация рабочих и крестьянских союзов. Существенной была и военная деятельность КПК, осуществлявшаяся Военной комиссией ЦИК КПК, и пропагандистская работа коммунистов в подразделениях НРА, а также по разложению враждебных армий. Коммунисты также занимали посты начальников политотделов 2-го, 6-го корпусов и войск охраны тыла НРА — Ли Фучунь, Линь Цзухань (Линь Боцюй) и Сунь Бинвэнь. Отдельный полк коммуниста Е Тина после занятия Ухани в октябре 1926 г. был реорганизован и стал 24-й дивизией.
Национальная революция 1925-1927 гг., начавшаяся с антиимпериалистического «движения 30 мая» 1925 г., в котором приняли участие 17 миллионов человек, буржуазно-демократическая по своему характеру, развивалась неравномерно. С началом Северного похода она стала стремительно набирать силу. Основные революционные выступления китайских рабочих на освобождённых территориях вылились в невиданный в истории Китая подъём рабочего движения. Большинством выступлений руководила КПК через профсоюзы, но немало было и спонтанных забастовок с завышенными требованиями повышения заработной платы, особенно на иностранных предприятиях.
В деревне КПК пропагандировала «переходные» требования: снижение арендной платы, ссудного процента, налогов и т.д. Июльский (1926 г.) расширенный пленум ЦИК КПК особо выделил вопрос о крестьянском самоуправлении и вооружении крестьян, поскольку без вооружения «они бессильны». Последнее никак не входило в планы ГМД.
447
К концу 1926 г. — марту 1927 г. национальная революция достигла высшего подъёма без участия ГМД и вопреки ему. Его роль состояла в том, что это происходило в основном на освобождённых НРА территориях. В этой обстановке VII расширенный пленум ИККИ (22 ноября — 16 декабря 1926 г.) принял «Резолюцию о положении в Китае» от 16 декабря, в которой содержались в развёрнутом виде стратегия и тактика, предназначенные для КПК в китайской революции на текущий этап и на перспективу. Главными решениями, изложенными в резолюции в самом сжатом виде были: установки на завоевание гегемонии пролетариата в революции, аграрно-крестьянскую революцию и некапиталистическую (т.е. социалистическую) перспективу развития революции. Все эти решения были поворотом в сторону ужесточения политики КПК в отношении ГМД и несовместимы с доктриной национальной революции, разработанной Сунь Ятсеном. Для ГМД было неприемлемо и превращение его в рабоче-крестьянскую партию, на что КИ ориентировал КПК. Здесь мы не будем давать развёрнутую оценку резолюции VII пленума ИККИ, это увело бы нас в сторону от темы нашей полемики.
В обстановке подъёма рабочего и крестьянского движений произошло спонтанное занятие трудящимися и солдатами английских концессий в Ханькоу (одно из трёхградий Уханя) 4 января и в Цзюцзяни 7-8 января 1927 г. Подписание соглашения о возвращении Китаю английских концессий в Ханькоу и Цзюцзяне (после месяца переговоров) министром иностранных дел Национального правительства Чэнь Южэнем и советником английской миссии в Пекине О'Малли произошло 19 и 20 февраля 1927 г. Это явилось большой победой китайского народа, поднявшей национальное самосознание китайцев. Обо всём этом широко представлен материал в главе VII, автором которой я являюсь. Но в книге нет признания, что это широко развитое забастовочное движение и спонтанные выступления народа и есть продолжение развития национальной революции 1925-1927 гг.
В феврале-марте 1927 г. активизировалось забастовочное движение и началось восстание в Шанхае: 360 тыс. рабочих вышли на забастовку 19 февраля, которая 22 февраля и переросла в вооружённое восстание. Но из-за неблагоприятного для повстанцев соотношения сил восстание было подавлено Сунь Чуаньфаном.
В ходе победоносного начала вооружённого восстания в Шанхае 21-22 марта 1927 г., в котором участвовало 800 тыс. горожан, восставшие самостоятельно очистили Шанхай от Сунь Чуаньфана в ожидании подхода к городу частей НРА. По инициативе коммунистов 22 марта, в день победы вооружённого восстания был созван
448
городской митинг, на котором избрали народное правительство — Собрание народных представителей Щанхая. Оно избрало временный комитет особого города Шанхая. Его признало уханьское правительство. Однако Чан Кайши, прибывший в Шанхай 26 марта, запретил этому органу управления городом собираться и осуществлять свои полномочия. 12 апреля Чан Кайши совершил в Шанхае контрреволюционный переворот17. Начались репрессии в отношении коммунистов и революционных рабочих.
Вскоре такие же контрреволюционные перевороты были проведены в провинциях Гуандун, Гуанси, Фуцзянь, Чжэцзян, Аньхуэй. Чан Кайши пошёл дальше по пути подавления революции: после провозглашения 18 апреля 1927 г. гоминьдановского правительства в Нанкине, Чан Кайши объявил уханьское правительство незаконным. Оно оказалось в трудных условиях экономической блокады, политической и социальной нестабильности. У Гоминьдана оказалось два правительства, НРА также раскололась на две части. Одна часть подчинялась уханьскому правительству, другая — Чан Кайши. Близился разрыв единого фронта Гоминьдана и КПК.
В июне 1928 г. Северный поход завершился взятием Пекина (в то время — Бэйцзина). Как известно, после разрыва отношений уханьским ГМД с КПК 15 июля 1927 г. до конца 1928 г. ГМД продолжал военный поход НРА без участия масс, революция была подавлена, КПК вела только арьергардные бои. Завершался первый военный этап трёхэтапного «строительства государства» по учению Сунь Ятсена. Но об этом также умалчивается в книге, что в указанное время (почти год) был уже только военный поход НРА.
Из изложенного следует, что трактовать революционный процесс в Китае в 1920-х как «национальную революцию Гоминьдана» нет оснований. В действительности в Китае происходила национальная революция 1925-1928 гг., а Гоминьдан осуществил военный поход НРА.
17 А.В. Виноградов в связи с этим пишет: «Рост политической активности населения и успехи компартии высветили ущербность ГМД, остававшегося закрытой корпоративной структурой. Чан Кайши был вынужден пойти на разрыв с КПК, чтобы лишить коммунистов возможности непосредственного участия в организации органов власти и управлении страной, использовавшегося ею для увеличения своего политического влияния. Но главное: разрыв был предопределён исчерпанием коалиционных форм государственного строительства, вызывавших внутренние конфликты и представлявших угрозу уже достигнутым рубежам в деле объединения Китая». (Виноградов А.В. Китайская модель модернизации. Поиски новой идентичности. Изд. 2-е. М.: НОФМО, 2008. С. 126, 127)
449
В завершение этого раздела статьи обратимся к условиям, способствовавшим успешному завершению военного этапа, о котором уже шла речь. Нельзя отрицать, что главной силой в разгроме враждебных милитаристов являлся Северный поход НРА, в результате которого произошло «формальное объединение Китая» (оценка А.Г. Юркевича)18. Но следует помнить, что победе способствовало участие в революции огромных масс рабочих и крестьян, поддерживавших и помогавших НРА, и в этом большую роль сыграла КПК. Немаловажным явился переход Фэн Юйсяна в июле 1927 г. на сторону Чан Кайши с его национальной армией. Ещё большую роль сыграл внешний фактор: Северный поход осуществлялся по генеральному плану В.К. Блюхера, который, как и другие советские военные советники возглавляемой им Южнокитайской группы, непосредственно участвовал в походе НРА, которую В.К. Блюхер и другие советские военные советники помогали реформировать в течение более чем двух лет до похода. Ещё в июле 1925 г., перед отъездом из Кантона, В.К. Блюхер оставил командованию НРА ценный документ — «Перспективы работы на Юге или большой план Го-миньдана»19, который по существу был планом всесторонней подготовки НРА к Северному походу. Во время похода В.К. Блюхер разрабатывал также планы труднейших операций. Победа НРА была бы невозможна без финансовой помощи, поставок вооружения и направления советников Советским Союзом гоминьдановскому правительству. Немалое значение имела подготовка среднего командного состава НРА в военной школе Вампу (Хуанпу), длительное время функционировавшей на средства советской страны. Инструкторами и лекторами в этой школе были советские военные (наряду с китайцами). Играла роль и моральная поддержка революционных событий в Китае со стороны советского народа и трудящихся всего мира, большая пропагандистская работа КИ в связи с опасностью империалистической интервенции в Китае и многое другое. Но в главе это не отмечено.
Кратко об истории того, как ВКП(б) и КИ изменили приоритеты в оценке главной силы, способной объединить Китай.
В 1925 г. советское руководство на основе анализа условий борьбы рабочего класса в Китае пришло к мнению, что главной силой в национальной революции будет армия, а борьба рабочих, крестьян и
18 Юркевич А.Г. Москва-Кантон, 1920-е: помощь СССР Гоминьдану и две стратегии объединения Китая. М.: ООО «Вариант», 2013. С. 328.
9 См.: КартуноваА.И. В.К. Блюхер в Китае 1924-1927 гг. Изд. 2-е, дополненное. М., 1979. С. 196-207, док №> 10.
450
мелкой городской буржуазии играет вспомогательную роль (официально об этом не говорилось). Как следствие такого вывода Советский Союз по решениям Политбюро ЦК РКП(б) с 1925 г. начал направлять Национальным армиям Фэн Юйсяна и Кантону большие объёмы вооружения, военно-технических средств, увеличил численность военных советников для работы в Китае. Что касается роли армии в Китае, то И.В. Сталин в письме Л.М. Карахану от 6 марта 1925 г. отмечал: «Если наших ребят мало там [в Кантоне], мы можем подбросить новых, напишите только об этом. Насчёт помощи деньгами мы на днях уже приняли решение отпустить им из известной суммы требуемую долю ... (отточие моё. — А.К). Можете не сомневаться, что Москва не будет скупиться, лишь бы дело шло у Вас по-настоящему. Одной дивизии, организованной по-советски , конечно, мало. Надо бы заложить и оформить несколько дивизий. Без этого в Китае нельзя... (отточие моё. — А.К). Следует помнить, что в Китае армия является наиболее важным организующим элементом (я говорю, конечно, о действительной армии, связанной с народом)». Этот сюжет Сталин завершал призывом обратить теперь особое внимание на армию, её улучшение и укомплектование21.
Политбюро ЦК ВКП(б) и ИККИ, видимо, считали НРА именно такой армией, а кантонскому правительству, как показали события июля-сентября 1927 г., оказывали неоправданное доверие. Но в КПК не все видели в НРА надёжную революционную армию. Например, Жэнь Биши в своём выступлении на заседании китайской комиссии VII расширенного пленума ИККИ (22 ноября — 16 декабря 1926 г.) выразил опасение, что НРА «может быть вполне использована не нами, не пролетарским влиянием, а использована буржуазией»22. Это его опасение, высказанное в 1926 г., оправдалось. Гоминьдановская НРА использовалась для подавления революции 1925-1927 гг.
А теперь речь пойдет об ошибках, внесённых ответственным редактором в главу, автором которой я являюсь.
1. В части первой, главы VII (с. 160) о Пекин-Ханькоуской забастовке железнодорожников (4-7 февраля 1923 г.) неверно написано, что она была экономической. Это была знаменитая героическая и трагическая политическая забастовка, подавлен-
20 Речь идёт о первой дивизии, сформированной из полков при военной школе Вампу. Позже они составляли «партийную» армию, опору Чан Кайши.
21 Переписка И.В. Сталина и Г.В. Чичерина с полпредом СССР в Китае Л.М. Караханом 1923-1926 гг. Документы. М., 2008. С. 474.
22 Картунова А.И. Китайский вопрос на VII пленуме ИККИ: Дискуссия в Китайской комиссии (декабрь 1926 г.) // ПДВ. 2012. № 4. С. 134.
451
ная У Пэйфу 7 февраля 1923 г. Кроме того, редактор вписала, будто забастовка проходила «под идейным влиянием и при прямой материальной и политической помощи Гоминьдана». В действительности ГМД не имел к этой забастовке никакого отношения. Она была организована коммунистами через профсоюзы.
2. В книге (с. 162) сказано, что I съезд народов Дальнего Востока (21 января — 2 февраля 1922 г.) (официально он назывался «Съезд коммунистических и революционных организаций Дальнего Востока») был созван «во Владивостоке (?!! — А.К.) по инициативе Коминтерна». В действительности съезд проходил в Москве-Петрограде, а подготовительная работа к нему проходила в Иркутске. Этот съезд широко известен благодаря его исторической роли и, в частности, имел большое значение для КПК, особенно для осознания ею характера китайской революции на том этапе и разработки партией новой концепции революции.
3. На с. 163 написано: «В результате переговоров и консультаций между Сунь Ятсеном, представителями Коминтерна и КПК и Гоминьдана было разработано компромиссное решение» (это моя фраза. — А.К.), а далее следует: «известное как „августовская инструкция 1922 г.". Согласно этому документу, говорится в книге, предусматривалось индивидуальное вступление коммунистов в Гоминьдан (выделено мной. — А.К.) при сохранении идейной, политической и организационной независимости КПК» (то же и на с. 118). В действительности на основании сообщений Г. Маринга ИККИ в августе 1922 г. разработал «Инструкцию своему представителю на Юге Китая», в которой содержался лишь первый слабый намёк на форму сотрудничества КПК и ГМД, и никаких рекомендаций в этой инструкции на индивидуальное вступление коммунистов в ГМД не содержалось. В названном документе дана директива: «С целью выполнения задач коммунисты должны создать группы приверженцев в самом Гоминьдане и профсоюзах.
Из этих групп должна создаться целая армия пропагандистов, которые будут пропагандировать идеи борьбы против иностранного империализма, за создание Китайской народной республики, за организацию классовой борьбы против иностранных и домашних эксплуататоров»23.
23 Полный текст «Инструкция ИККИ своему представителю в Южном Китае» см.: Картунова А.И. Политика Москвы в национально-революционном движении в Китае: военный аспект (1923 г. - 1927 г.). М.: ИДВ РАН, 2001. С. 25-27.
452
В действительности работа Коминтерна по поиску формы сотрудничества двух партий оказалась для ВКП(б) и КИ весьма трудной, и она продолжалась. В результате переговоров, в которых участвовали представители КИ, руководства КПК и ГМД, и дискуссий по вопросу о форме и условиях сотрудничества КПК и ГМД, Коминтерн выдвинул компромиссное решение — индивидуальное вступление коммунистов в Гоминьдан при сохранении политической и организационной независимости КПК и ГМД. По настоянию Г. Маринга и с его участием 29-30 августа 1922 г. в Ханчжоу состоялось чрезвычайное совещание ЦИК КПК, которое в результате твёрдой позиции Г. Ма-ринга после больших колебаний официально приняло тактику индивидуального вступления коммунистов в Гоминьдан при определённых условиях. Однако это решение не осуществлялось. Чэнь Ду-сю, Ли Дачжао и Г. Маринг посетили Сунь Ятсена и сообщили ему о принятой договорённости на совещании. Сунь Ятсен внимательно выслушал это сообщение и вскоре санкционировал вступление в ГМД Чэнь Дусю, Ли Дачжао, Цай Хэсяня и Чжан Тайлэя. Но это вовсе не означало, что вопрос об индивидуальном вступлении коммунистов в ГМД был уже практически решён. III съезд КПК (10-19 июня 1923 г.) принял официальное постановление об индивидуальном вступлении коммунистов в ГМД при сохранении политической и организационной независимости КПК. Окончательное решение по этому вопросу было принято на I съезде ГМД (20-30 января 1924 г.) благодаря решительной позиции Сунь Ятсена, преодолевшего нежелание гоминьдановцев, особенно давно состоявших в партии, сотрудничать с коммунистами.
4. На с. 169 речь идёт о всеобщей антиимпериалистической забастовке рабочих, торговцев и студентов Шанхая, начавшейся 1 июня 1925 г. после расстрела полицией мирной демонстрации 30 мая 1925 г. (мой текст. — А.К.) и вдруг в последнем абзаце вставлено: «ЦК КПК прислушался к совету Коминтерна (август 1927 г.) (получается, после поражения революции??!! — А.К.) о снятии политических лозунгов (таких как призыв к вооружённому восстанию) и замене их экономическими требованиями, а также о постепенном прекращении забастовочной борьбы».
В действительности чрезвычайное совещание ЦИК КПК (7 августа 1927 г.) в присутствии представителя Коминтерна В. Ломинадзе приняло наступательную тактику действий революционных сил, на немедленное развязывание аграрной революции, организацию вооружённых восстаний в ряде городов. И всё это широко известно.
453
5. С. 168-171. Заголовок: «Подъём национального антиимпериалистического движения». Здесь речь идёт о «движении 30 мая» 1925 г., но отсутствует указание — как это было в моём тексте — на то, что оно положило начало национальной революции 1925-1927 гг.
6. На с. 178 читаем: «Меры Гоминьдана по размежеванию с коммунистами формировались одновременно с принятием Коминтерном и КПК (курсив мой. — А.К.) курса на размежевание единого фронта с Гоминьданом», — но я такого не писала. Эта вставка редактора не отвечает действительности. Дискуссии имели место и в Москве, и в КПК. Но такого решения Коминтерн не только в мае 1927 г. не принимал, но даже 8 июля 1927 г. в телеграмме ИККИ ЦК КПК указывалось: «Выход из Нацправительства [двух министров-коммунистов] не означает выход из Гоминьдана»24. И это соответствовало тактике Москвы в течение всего периода первого сотрудничества КПК и ГМД, стремясь для достижения поставленных целей находиться в нём как можно дольше.
7. На с. 179 редактор вставила вместо моего текста от себя
5 строк (опять же без моего ведома), посвящённых восстанию в Гуанчжоу в декабре 1927 г., известному как Кантонская коммуна. В книге сказано: «Оно [восстание] было лучше подготовлено, чем в других городах, и опиралось на опыт Гонконг-Кантонской забастовки-бойкота 1925-1926 гг.» Последнее принципиально неверно, никакую аналогию здесь «притянуть» к кантонскому восстанию невозможно. Упомянутая антианглийская забастовка-бойкот проходила на территории революционной базы Гоминьдана и финансировалась кантонским правительством, т.к. ГМД на определённом этапе был заинтересован в ней, поскольку благодаря забастовке пополнился бюджет гоминьдановского правительства. А готовившееся подпольно восстание, а не забастовка, ещё должно было завоевать Гуанчжоу. Из приведённого абзаца очевидно, что автор вставки не знаком с документами и материалами об этом восстании, опубликованными более 15 лет назад и хорошо известными историкам. Такие, как несколько телеграмм представителя Коминтерна Г. Ноймана, телеграмма Генерального консула СССР в Кантоне Б.А. Похвалинского в адрес полпреда СССР в Китае Л.М. Карахана, признание Е Тина, который прибыл в Кантон за
6 часов до восстания и не знал никаких подробностей о том, как
24 ВКП(б), Коминтерн и Китай. Документы. Т. 2. Ч. 2. С. 843, док. 247.
454
было принято постановление о восстании, и покинул свой отряд в 9 часов вечера 12 декабря в разгар кровопролитных сражений и 13-го в 4 часа бежал из Кантона. Имеются отчёты о восстании Г. Ноймана, Андрея (Семёнова) и других участников при подготовке восстания.
29 ноября 1927 г. Г. Нойман прибыл в Кантон и в тот же день телеграфировал Политбюро ЦК ВКП(б), кратко информировал об обстановке в городе, и что решили взять в Кантоне курс на подготовку восстания и создание советов и просил указаний25.
В тот же день Б.А. Похвалинский телеграммой предупреждал, что «курс на немедленное восстание ошибочен, ибо на захват и организацию власти в Кантоне сил у партии нет»26.
9 декабря Г. Нойман телеграфировал Политбюро ЦК ВКП(б), просил немедленных указаний, считая восстание вполне созревшим и что отсрочка изменит к худшему соотношение сил27. После колебаний Политбюро дало согласие на восстание28. Создаётся впечатление, что Г. Нойман торопился сделать подарок Коминтерну и ВКП(б) — Кантонскую коммуну, что было очень нужно в это тяжелейшее время для революционных сил руководству Москвы. А то, что написано в книге, соответствует публикациям 1950-х гг.
8. Я не согласна с концовкой главы (с. 180, 181), автором которой я значусь. Большая часть текста — не моя. Меня редактор не поставила в известность о такой замене моего текста. Этот текст соответствует духу пропагандируемой в книге новой концепции революционного процесса в Китае в 20-х годах, в которой нет места Великой революции, упоминается лишь о больших потерях численного состава КПК в результате обрушившегося на неё жестокого террора. Не говорится о неожиданных поворотах тактики КИ и ВКП(б) в китайской революции, а также неожиданных поворотах Чан Кайши «вправо» уже после событий 20 марта 1926 г. и односторонних уступках делегации Политбюро ЦК ВКП(б) во главе с А.С. Бубновым во время этих событий, что привело к тому,
25 См.: ВКП(б), Коминтерн и Китай. Документы. Т. 3. Ч. 1. М., 1999. С. 165, док. 30.
26 Там же. С. 165, док. 31.
27 Там же. С. 189, док. 36.
28 10 декабря 1927 г. Политбюро ЦК ВКП(б) телеграфировало Г. Нойману: «Ввиду наличия определённого настроения в массах и более или менее благоприятной обстановки на месте, не возражаем против Вашего предложения и советуем действовать уверенно и решительно.» (Там же. С. 191, док. 38).
455
что Чан Кайши стал действовать без оглядки на Москву, продолжая получать помощь от Советского Союза. В этом тексте не отражена вся сложность процесса революции и причин её поражения, о которых нет ни слова. Между тем имеется большое количество прежде засекреченных документов, дающих пищу для размышлений по этому поводу и оснований для выводов. А для науки и читателя важно точное изложение исторических событий, несмотря на любые модные веяния в исторической литературе, особенно «либеральной».
Не стану приводить другие результаты редактирования и вставки редактором целых абзацев, к которым я не имею никакого отношения и не могу согласиться с ними. Всё это явилось следствием нарушения обязательного правила, существующего многие десятилетия в академических изданиях, — обсуждать с автором предлагаемую редакцию. Я трижды обращалась к Н.Л. Мамаевой с просьбой показать мне, как выглядят мои разделы после её редактирования и как это стыкуется с разделами о ГМД, но всегда под невнятными предлогами получала отказ. В результате мы имеем в 7-й главе т. VII немало ошибок, недопустимых для академического издания.
А предание забвению в т. VII китайской революции 1925-1927 гг., думаю, вызовет в Китае, как минимум, недоумение.
A.I. Kartunova *
New Wave of Historians' Interest to the Events
of 1925-1927 Chinese Revolution and a Vain Attempt to Forget It
ABSTRACT
The paper deals with unprecedented interest of XXI century historians and researchers from different countries, especially China, to the events and problems of 1925-1927 Chinese revolution, especially to reasons of its defeat. The interest was heated by numerous publications of previously classified documents. The author discusses several issues in interpretation of the revolutionary process in China of 1920s as set forth in newly published Volume VII of the History of China.
KEYWORDS
Revolution; Comintern; VKP(b); CCP; GMD; mistakes; politics; defeat.
* Kartunova Anastasiya Ivanovna, Dr. of Hist., Chief Researcher of the Center of Political Studies and Forecasts of IFE RAS. E-mail: [email protected]
456
