CC BY
59
ДОКЛАДЫ И СООБЩЕНИЯ
УДК 321.7; УДК 141
ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧАСТИЕ И ДЕМОКРАТИЯ: АНАЛИЗ СОВРЕМЕННЫХ ПАТРИЦИПАТОРНЫХ ПРАКТИК
Н.С. Егоров
Белгородский государственный институт искусств и культуры е-mail: jivaturik@yandex.ru
В статье приведена краткая история осмысления политического участия; даны современные определения. В фокусе внимания автора политическое участие в реалиях современного информационного общества. Актуальные практики участия рассматриваются через призму демократических форм и моделей: представительной, алеаторной и делиберативной демократии. Среди современных партиципаторных практик отдельно рассматривается онлайн-участие как самая перспективная форма влияния на политическую реальность.
Ключевые слова: политическое участие, демократия, алеаторная демократия, делиберативная демократия, онлайн-участие.
Существует мнение, что индивидуализм и консюмеризм притупили гражданскую ответственность; граждане самоустраняются от решения политических вопросов. Однако то, что представляется апатией является недоверием к существующим политическим институтам, особенно к институтам политического представительства [14], [15]. Д.В. Рейнбрук формулирует девиз сегодняшнего времени так: «воодушевление и недоверие» [12, с. 13]. Как можно использовать воодушевление и сократить недоверие? Один из ответов, которое дает современное политическое знание, звучит так: «с помощью расширения
политического участия». Таким образом, граждане, не избранные в органы власти, могут быть вовлечены не только в реализацию решений, но и в их принятие. Решения (реформы снизу) в таком случае приобретают максимальную легитимность, так как народ, - источник власти, - непосредственно ее реализует; сущность понятия «самоуправление» раскрывается в полной мере: объект и субъект управления совпадают. Вместе с правом на политическое решение, ответственность за него распространяется на граждан и институты гражданского общества, а не только на политиков. Понятие вины не персонифицируется в отдельных людях.
Расцвет исследований политической партиципации начался со второй половины XX века. Однако теоретические проблемы, связанные с участием, имеют долгую историю. Осмысление политического участия началось в Античности. Платон и Аристотель размышляли об участии и неучастии граждан в политической жизни полиса. Аристотель считал участие неотъемлемым признаком гражданина. Широкое (хотя и не всеобщее) политическое участие, по Аристотелю, является свойством лучшей формы общественного управления - политии: «в государстве не слишком малых размеров чертой, более свойственной политии, а вместе с тем и демократии, являлось бы участие возможно большего числа граждан в управлении: тогда всякий будет делать свое Дело, как мы сказали, и более сообразуясь с общественной пользой, и лучше, и скорее» [2, с. 111].
Вновь интерес к политическому участию возник в Новое время. Ж.Ж. Руссо в «Об общественном договоре» выдвинул идею народного суверенитета, народоправства. Он рассматривал гражданство как выражение определенного сочленства и участия в политической общности, в государстве, а гражданина как «имеющего долю во власти суверена» [13].
Представители либерального учения теоретически распространили равенство на участие во власти на всех людей без исключения.
В XIX веке свой взгляд на политического участие предложил марксизм. Согласно марксистскому учению, участие в политике связано с понятием «классовой борьбы» и вовлечением широких масс в политику, которое должно произойти вследствие осознания угнетаемым классом своих интересов [10].
М. Вебер давал такое определение: «участие в политике означает стремление к участию во власти или оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которое оно в себе заключает» [4, с. 646].
В XX веке исследования, посвященные политической партиципации интенсифицировались.
Довольно подробный обзор тенденций в изучении политической партиципации дает Ян ван Дет. Он отмечает, что в 1940-х и 1950-х в центре внимания исследователей было голосование; в 1960 пространство исследований расширилось, однако политическое участие все еще понималось как деятельность, связанная с традиционными концептуализациями политики, такими как агитация за политиков и партии, а также с общепринятыми связями между избирателями и государственными должностными лицами [21, с. 5]. В 1970-х исследователи обратили внимание на «нетрадиционные» формы политического участия. А в 1990-х граница между политической и неполитической сферой современного общества исчезла и понятие политического участия стало включать в себя «гражданскую» деятельность, такую как волонтерство и социальную активность [21]. Таким образом, новые формы партиципации включают неполитическое поведение, выражающие политическую позицию.
В 1973 году Р. Даль предложил свое видение политического участия. В книге «Полиархия: участие и оппозиция» он объявляет политическую партиципацию неотъемлемой частью современных демократий, поскольку она позволяет гражданам привлекать к ответственности свои правительства [6].
В современной политической мысли участие рассматривается как высшая стадия развития политической культуры. Так С. Верба и Г.А. Алмонд выделили три типа политической культуры: парохиальная (parochial, от гр. para - около, возле oikos - место обитания, домохозяйство), подданническая (subject) и участническая (participant) [1].
Первый тип характеризуется отсутствием у знаний о политической системе и надежд на перемены. Второй тип предполагает невысокий уровень индивидуальной активности граждан. С. Вебра и Г.А. Алмонд пишут: «переход от подданнической к участнической культуре
предполагает распространение позитивных ориентаций по отношению к демократической инфраструктуре, принятие норм гражданского договора и развитие чувства гражданской компетентности среди существенной части населения» [1, с. 208]. Участническая политическая культура характеризуется высоким уровнем политический знаний, вовлеченностью в политическую жизнь и «активистской» ролью гражданина в существующей политической системе.
Само участие С. Вебра описывает так: «В широком смысле демократическое участие представляет собой процессы, посредством которых граждане влияют на решения или контролируют тех, кто принимает важные решения, затрагивающие их интересы» [24, с. 54].
Приведем актуальное и полное определение. Политическое участие - это «действия, предпринимаемые членами социально-политической общности на индивидуальной или групповой основе с целью оказать влияние на процесс формулировки или принятия политических решений, осуществление государственной политики или выбор политических деятелей на любом уровне власти - местном, региональном, общенациональном» [5, с. 239]. Здесь стоит отметить, что чем ниже уровень власти, чем меньше административная единица, тем более актуален вопрос об участии граждан в принятии решений. Проблема партиципации приобретает особую значимость для местной (муниципальной) повестки.
Не вызывает сомнений, что политическое участие тесно связанно с демократией. Как пишут Г. Алмонд. и С. Верба, «теоретики демократии от Аристотеля и до Брайса, подчеркивали, что демократии поддерживаются активным участием граждан в гражданских делах» [1, с. 23-24].
В условиях недемократических режимов политическое участие возможно, но оно осуществляется «на мобилизационной основе, без действительного осознания участниками их социальных и политических интересов» [17, с. 141]. Разумеется, такое участие не приводит к общественно полезным результатом. Тоталитарное государство отводит человеку роль «участвующего подданного». Как правило, в тоталитарных режим участие граждан в политическом процессе ограничивается ритуальными массовыми действиями в поддержку правящей партии или политического лидера. Едва ли формальное массовое мероприятие,
организованное с помощью административного ресурса можно считать подлинным участием граждан в политической жизни.
Иную ситуацию мы наблюдаем в демократических режимах, которые дают почву для свободной самоорганизации граждан. В демократии участие обеспечивается не только гражданским энтузиазмом, но наличием норм и процедур, а также социально-политических институтов, в совокупности составляющих основы демократического государства.
Разные формы и модели демократии дают разные возможности для политического участия.
В основе поиска новых способов участия лежит неудовлетворенность институтами представительной демократии. Критика представительства появляется в лозунгах оппозиционных, антисистемных движений по всему миру. Один из лозунгов движения «O^upy Wall Street»: «Наши представители нас не представляют» («Our representatives aren't representing us»). Лозунг российских митингов, в том числе и митинга на Болотной площади: «Вы нас даже не представляете». Подобный пафос борьбы за настоящую демократию против испорченной представительной мы можем встретить в оппозиционных движениях Испании, Греции, Великобритании и Германии [12, с. 36]. Очевидно, что часть антисистемного протеста по-ленински воспринимает парламент как пустую говорильню.
Одна из проблем представительной демократии, лежащая в основании ее институциональной структуры, состоит в том, что политическое участие в актуальной повестке заменяется ретроспективной оценкой действий представителей во время выборов. Б. Манен пишет: «электорат постфактум выносит оценку инициативам, предпринятым достаточно автономным образом» [9, с. 228]. Т. е. электорат, общество, большую часть политического цикла находится в положении наблюдателя.
Какие альтернативы представительной демократии существуют (в теории и на практике) на сегодняшний день?
Демократия жребия, или алеаторная демократия (англ. aleatory democracy от слова «aleatoria» - случайный), подразумевает всеобщее и непосредственное участие граждан в политической жизни, в том числе, путем распределения государственных должностей. Элементы
алеаторной демократии существовали в античных Афинах и Риме, средневековых Венеции и Флоренции [9, с. 57]. При чем, процедура выбора жребием в истории политической мысли нередко отождествлялась с подлинной демократией. Ш.Л. Монтескье писал: «назначение по жребию свойственно демократии; назначение по выборам - аристократии. Жребий представляет собой самый безобидный способ избрания: он предоставляет каждому гражданину возможность послужить отечеству» [11, с. 17]. Ж.-Ж. Руссо в этом вопросе подтверждал и развивал позицию Ш. Л. Монтескье: «выборы по жребию более свойственны демократии <...> Выборы по жребию создавали бы мало затруднений в подлинной демократии, где ввиду того, что все равны как по своим нравам, так и по своим дарованиям, как по принципам своим, так и по состоянию своему, тот или иной выбор становится почти что безразличен» [13, с. 295].
Существует несколько футуристических проектов алеаторной демократии. Самый проработанный проект принадлежит американскому политологу Т. Бурисиусу [20]. Модель Т. Бурисиуса предполагает наличие системы из 6 контролирующих друг друга органов законодательной власти, формирующихся с помощью жребия. Более компромиссные модели предполагают бирепрезентативную систему, в которой парламент формируется и через голосование, и через жребий [12, с. 157-158].
На практике алеаторная демократия в современном мире не применяется в отношении законодательной и исполнительной власти. Однако часть судебной власти традиционно распределяется с помощью жребия.
Суд присяжных - это не только право на справедливое/гуманное разрешение вопроса о виновности или невиновности обвиняемого. Для присяжного - это акт гражданского участия, редкая возможность стать субъектом власти. Приведем слова А. Токвиля: «Суд присяжных, и особенно суд присяжных по гражданским делам, отчасти прививает всем гражданам образ мыслей, свойственный образу мыслей судей, а ведь именно это наилучшим образом подготавливает людей к свободной жизни. <.> Не знаю, приносит ли пользу суд присяжных тяжущимся, но убежден, что он очень полезен для тех, кто их судит. Это одно из самых
эффективных средств воспитания народа, которыми располагает общество» [16, с. 391-392].
Делиберативная (совещательная) демократия (от англ. deliberation -обсуждение, обдумывание) - одно из современных направлений в теории демократии, сформировавшееся во второй половине XX веке. Теоретические основы этой модели изложены в трудах Д. Дьюи, Ю. Хабермаса, Дж. Ролза и др.
В центре делиберативной демократии лежит коммуникация, отвечающая таким требованиям, как добровольность, равноправие, тесное взаимодействие участников обсуждения, готовность к консенсусу, в том числе с учетом экспертных оценок, стремление к артикуляции интересов граждан и др.
Цель делиберативной демократии - расширить возможности гражданского общества и его влияние на представительную и исполнительную власть при помощи процедуры обсуждения, при условии, что дискуссия является информированной, сбалансированной, сознательной, независимой и всесторонней. На практике современная делиберативная демократия существует в рамках отдельных проектов, которые носят названия косинусных конференций, ассамблей граждан, народных парламентов и т. д. Одна из историй успеха делиберативной демократии - Гражданская ассамблея в Ирландии, имевшая мандат на решение ограниченного числа ключевых вопросов. Один из этих вопросов заключался в том, чтобы рассмотреть вопрос об отмене или замене поправки к Конституции, запрещающей аборты [7]. Совместная работа 33 политиков и 66 граждан привела к докладу и рекомендации, на основании которых был проведен референдум 2018 года, подтвердивший позицию Гражданской ассамблеи [7].
В Россий аналогом упомянутых выше инструментов делиберативной демократии являются публичные слушания, которые проводятся согласно Федеральному Закону «Об общих принципах организации местного самоуправления в РФ». Безусловно, публичные слушания являются одной из самых распространенных практик в современной России, счет публичных слушаний в год измеряется десятками тысяч. Тем не менее, следует подчеркнуть, что итоги публичных слушаний, в отличие от итогов референдумов, не являются обязательными к исполнению. Последнее слово всегда остается за
постоянными органами власти. Поэтому эффективность этой формы политического участия не столь высока, как может показаться, исходя из масштабов ее распространенности.
Практика участия граждан в создании законопроектов еще менее результативна. Нельзя не отметить, что в настоящее время, согласно Конституции РФ, ни Общественная палата, ни граждане, ни группы граждан не обладают правом законодательной инициативы [8]. Роль рядовых граждан в законотворческом процессе ограничивается обсуждением на таких платформах, как «Федеральный портал проектов нормативных правовых актов»: пользователь может зарегистрироваться на сайте, что дает ему возможность проголосовать в поддержку той или иной законодательной инициативы, а также участвовать в онлайн-обсуждениях. Зарегистрированный пользователь может предложить свою кандидатуру для регистрации в качестве эксперта. У эксперта возможностей больше: помимо голосований и выставления оценок опубликованным на сайте инициативам он может участвовать в закрытых и открытых для просмотра обсуждениях, оставлять комментарии, размещать свои версии обсуждаемых законопроектов. При этом критерии превращения простого зарегистрированного пользователя в эксперта не указывается» [19, с. 125]. В России существуют и другие платформы, непосредственно связанные с государственными органами власти: «Российская общественная инициатива» (РОИ), «петиция-президенту.рф». И, тем не менее, самой популярной является частная некомерческая онлайн-платформа Change.org. Аналогичные платформы существуют в других странах. Они стали важным звеном коммуникации между властью и гражданским обществом, элементом делиберативной демократии.
Однако и российские, и зарубежные платформы нельзя назвать идеальным инструментом политического участия. Как и в случае с публичными слушаниями, проблема состоит в отсутствии реальных механизмов воздействия на процесс принятия решений.
Иное положение вещей мы видим при реализации проектов партиципаторного (инициативного) бюджетирования. Здесь граждане имеют вполне реальную возможность управлять ресурсами.
Уже сейчас на уровне муниципалитетов существуют партиципаторные бюджеты. Модель партиципаторного бюджетирования
реализуется в России с 2013 года, когда были запущены первые российские пилотные проекты - «Народный бюджет» в Череповце и «Я планирую бюджет» в Сосновом Бору. С 2014 года эксперимент был распространен на ряд муниципалитетов Кировской области. С 2016 года партиципаторное бюджетирование работает также в Санкт-Петербурге [17, с. 22-23].
Сложилась следующая практика: «Городские администрации резервировали определенную часть городского бюджета (верхней границей был обозначен размер в 1% городского бюджета, но средства должны были быть не менее 5 млн рублей). Средства достаточные для реализации 1-2 крупных проектов в рамках города. Эффективная форма участия была определена как бюджетная комиссия - отобранные жребием горожане, подавшие заявки на участие в проекте. Размер бюджетных комиссий в разных городах составлял от 10 до 20 человек. Инициативы членов бюджетных комиссий проходят экспертизу в городской администрации, специализированными подразделениями» [17 с. 60-62].
Одна из самых спорных форм политического участия - опросы общественного мнения. Разумеется, итоги опросов общественного мнения не имеют правового значения, но иногда власти до опроса заявляют о намерении принять решение в соответствии с результатами социологов. Один из таких прецедентов - строительство храма в Екатеринбурге в 2019 году. И Президент страны, и местные власти заявили о решающий роли опроса. В таких условиях участие в опросе и участие в официальных электоральных процедурах не имеет принципиальных отличий (если только мы не берем в расчет юридическую сторону вопроса).
Д.В. Рейнбрук скептически пишет об опросах: «При изучении общественного мнению случайной выборки людей спрашивают, что они думают, если не думают, - и их ответ влияет на политику. Но не было бы целесообразно узнать, что думают те же самые люди, имея возможность подумать?» [12, с. 167]. Риторическим вопросом исследователь подводит к идее необходимости постоянных алеаторных органов, в которых граждане имели бы более высокой уровень информированности, чем участники опросов.
Добавим, что опросы носят спорадический характер, степень их политической значимости в некоторых случаях может сводиться к нулю. Это можно сказать и о неофициальных голосованиях. Например, голосование по выбору памятника для Лубянской площади Москвы на портале «Активный гражданин» было остановлено, а его результаты проигнорированы мэрией Москвы, несмотря на большой охват участников - более 200 тысяч человек [3]. Мы не знаем, какое влияние оказали предварительные результаты опроса на решение мэрии и были бы эти решения иными при других предварительных результатах. Наблюдаемые данные говорят о том, что голосование, ставшее одним из самых обсуждаемых фактов политической жизни страны в феврале 2021 года, с точки зрения политических результатов оказалось ничтожным.
Б. Манен называет социологические опросы «частичным изъявлением воли народа» [9, с. 214]. Он отмечает еще один недостаток опросов - влияние социологических центров на отбор вопросов и формулировку альтернатив. Механизмы гражданского контроля, существующие в официальных электоральных процедурах, невозможны в условиях социологических опросов и неофициальных голосований.
Анализируя демократические модели и современные формы политического участия, мы не можем отметить усиливающуюся связь между политикой и Интернетом или шире - связь между политическим и технологическим. Политика - одна из сфер человеческой жизни, подвергающаяся процессу информатизации. В западной научной литературе существует специальный термин - «онлайн-участие» («online participation») [25]. Исследователи по-разному характеризуют этот вид участия: некоторые авторы пишут о нем как об иллюзии участия [22], другие называют его «выразительным участием» (expressive political participation), делая акцент на публичном выражении политических взглядов в Сети [23]. Однако не подвергается сомнению, что цифровая революция создала технологические предпосылки для расширения политического участия.
Демократия как форма государственного устройства, в центре которой стоит обсуждение, чувствительна к способам коммуникации. Новые форма коммуникации - сверхбыстрая децентрализованная связь посредством Интернета - порождает новые формы вовлечения в
политику. Информационные технологии являются не только инструментом, но и катализатором политического участия.
Основная роль Всемирной сети заключается в том, чтобы обеспечивать гражданам необходимый уровень политического участия, однако отношения между этими двумя сферами гораздо шире, чем были в недавнем прошлом. Блокировка аккаунтов Д. Трампа на различных платформах, вследствие акта политического участия (мера законности этого акта остается за рамками наших рассуждений) во избежание повторений, - это тоже эпизод взаимовлияния информационных технологий и политического участия. Мы можем заключить, что крупные субъекты интернет-пространства, социальные сети могут не только стимулировать, но и ограничивать политическую активность.
Таким образом, мы видим, что политическое участие, включающее на сегодняшний день большое количество разнообразных форм гражданской активности, сталкивается с проблемами юридического регулирования, системной косности и даже ограничений со стороны частных компаний. И тем не менее пространство партиципации расширяется вместе с умножением современных каналов коммуникации между гражданами, а также между гражданами и государством. Это заставляет нас оптимистично смотреть на дальнейшее развитие политического участия, которое неизбежно будет реагировать на технологическую трансформацию общества.
Список литературы
1. Алмонд, Г., Верба, С. Гражданская культура: политические установки и демократия в пяти странах. - М. : Мысль, 2014. - 500 с.
2. Аристотель. Метафизика. - М. : Мысль, 1975. - T. 1. - 550 с.
3. Более 200 тыс. москвичей проголосовали за выбор памятника на Лубянке. - URL: https://www.rbc.m/rbcfreenews/60385f0e9a79473c1db50686https://www.rbc.ru/rbcfreenew s/60385f0e9a79473c1db50 (дата обращения: 10.06.2021).
4. Вебер, М. Политика как призвание. - М. : Прогресс, 1990. - 808 с.
5. Грачев, М. Н. Политическое участие. - М. : Социально-политический журнал, Независимый открытый университет, 1998. - С. 239-241.
6. Даль, Р. Полиархия: участие и оппозиция. - М. : Изд. дом Гос. ун-та - Высш. шк. экономики, 2010. - 287 с.
7. Ирландия - публичные обсуждения по вопросу об абортах и отмене восьмой поправки к Конституции (2016 год). - URL: https://www.coe.int/ru/web/bioethics/-/ireland-public-debate-concerning-abortion-and-the-repeal-of-the-eighth-amendment-to-the-constitution (дата обращения: 10.06.2021).
8. Конституция Российской Федерации. Ст. 104.1. - М. : Айрис-Пресс, 2017. - 64 с.
9. Манен Б. Принципы представительного правления. - СПб. : Изд-во Европейского университета, 2008. - 323 с.
10. Маркс, К. Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 гг. - М. : Прогресс, 1989. -195 с.
11. Монтескье, Ш. Л. О духе законов. Избранные произведения Кн. 2. Гл. 2. - М. : Госполитиздат, 1995. - URL: https://lex.am/docs/sharle.pdf
12. Рейнбрук, Д. В. Против выборов. - М. : Ад Маргинем Пресс, 2018. - 200 с.
13. Руссо, Ж. Ж. Об общественном договоре. - М. : КАНОН-Пресс, 1998. - 416 с.
14. Социологическое исследование «Standard Eurobarometer 93. Summer 2020». - URL: file:///C:/Users/User/Downloads/eb_93_flr_en.pdf (дата обращения: 10.06.2021).
15. Социологическое исследование «Институциональное доверие» Левада-центр. 2019. 1601 человек. - URL: https://www.levada.ru/cp/wp-content/uploads/2019/10/Doverie-1.pdf (дата обращения: 10.06.2021).
16. Токвиль, А. Демократия в Америке. - М. : Прогресс, 1992. - 554 с.
17. Цыганков, А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. - М. : Интерпракс, 1995. - 296 с.
18. Шульга, И. Е. Инициативное бюджетирование. Российский опыт в области участия граждан в решении вопросов местного значения. - М. : Алекс, 2017. - 124 с.
19. Шульман, Е. М. Законотворчество как политический процесс. - М. : Московская школа гражданского просвещения, 2014. - 184 с.
20. Bouricius, T. Democracy Through Multi-Body Sortition: Athenian Lessons for the Modern Day // Journal of Public Deliberation. - 2013. - 9(1).
21. Deth van J. W. Studying Political Participation: Towards a Theory of Everything. Paper presented at the Joint Sessions of Workshops of the European Consortium for Political Research. - Grenoble : ECPR, 2001. - URL: https://ecpr.eu/filestore/paperproposal/c8b57aab-51d9-4aca-b65d-4510ccfc19a3.pdf (дата обращения: 10.06.2021).
22. Halupka, M. Clicktivism: a systematic heuristic. Policy Internet 6, 2014. - Pp. 115-132.
23. Rojas, H., Puig-i-Abril, E. Mobilizers mobilized: information, expression, mobilization and participation in the digital age. J. Comp. Med. Commun. - 2009. - 14. - Pp. 902-927.
24. Verba, S. Democratic Participation. - Annals of the American Academy of Political and Social Science. - 1967. - Vol. 73. - No. 1. - Pp. 53-78.
25. Weis, J. What Is Youth Political Participation? Literature Review on Youth Political Participation and Political Attitudes. Front. Polit. Sci., 15 May 2020. - URL: https://www.frontiersin.org/articles/10.3389/fpos.2020.00001/full#B48 (дата обращения: 10.06.2021).
POLITICAL PARTICIPATION AND DEMOCRACY: ANALYSIS OF MODERN PATRICIPATORY PRACTICES
N.S. Egorov
Belgorod State Institute of Arts and Culture e-mail: jivaturik@yandex.ru
The article provides a brief history of understanding political participation; modern definitions are given. The author focuses on political participation in the realities of the modern information society. Current practices of participation are examined through the prism of democratic forms and models: representative, aleatory and deliberative democracy. Among modern participatory practices, online participation is separately considered as the most promising form of influencing political reality.
Keywords: political participation, democracy, aleatory democracy, deliberative democracy, online participation.
