CC BY
157
3. Капустин А. Я. Некоторые вопросы методологии исследования категории глобальное гражданское общество в международном праве // Правоведение. 2010. № 1. С. 71-83; Ерофеева П. Глобальное гражданское общество как реальность, нормативный конструкт и идеология / / Власть. 2011. № 11. С. 128-129.
4. Цыганков П. Негосударственные участники мировой политики // ОБОЗРЕВАТЕЛЬ-OBSERVER. 2013. № 9. С. 5-17.
5. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН «Мероприятия по консультациям с неправительственными организациями» № 1296 (XIV) от 23 мая 1968 г. URL: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/RESOLUTION/ GEN/NR0/007/91/IMG/NR000791.pdf
6. См.: Гайнутдинова Л. А. Акторы глобального гражданского общества и их стратегии // Конфликтология. 2010. № 3. С. 78.
7. Kaldor M., Anheier H., Glasius M. Global civil society in an Era of Regressive Globalization // Global civil society 2003 / M. Kaldor, H. Anheier, M. Glasius. Oxford, 2003. P. 5-7.
Notes
1. See: Kochetkov A. P. Grazhdanskoe obshchestvo v fokuse politicheskoj nauki (istoriograficheskij obzor) [Civil society in the focus of political science (historiographical review)] // Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 12. Politicheskie nauki.- Herald of Moscow University. Ser. 12. Political science. 2014, No. 1, p. 43.
2. Belov K. V. Modeli ponimaniya koncepcii global'nogo grazhdanskogo obshchestva [Model of understanding of the concept of global civil society] // Politika i obshchestvo - Politics and society. 2011, No. 12, p. 28.
3. Kapustin A. Ya. Nekotorye voprosy metodologii issledovaniya kategoriiglobal'noegrazhdanskoe obshchestvo v mezhdunarodnom prave [Some questions about methodology of the category of global civil society in international law] // Pravovedenie - Jurisprudence. 2010, No. 1, pp. 71-83; Erofeeva P. Global'noe grazhdanskoe obshchestvo kak real'nost', normativnyj konstrukt i ideologiya [Global civil society as a reality, normative construct and ideology] // Vlast'- Power. 2011, No. 11, pp. 128-129.
4. Tsygankov P. Negosudarstvennye uchastniki mirovoj politiki [Non-state actors in world politics] // OBOZREVATEL-OBSERVER. 2013, No. 9, pp. 5-17.
5. Resolution of the UN General Assembly "Arrangements for consultation with non-governmental organizations" № 1296 (XIV) of 23 may 1968. Available at: http://daccess-dds-ny.un.org/doc/RESOLUTION/GEN/ NR0/007/91/IMG/NR000791.pdf
6. See: Gaynutdinova L. A. Aktory global'nogo grazhdanskogo obshchestva i ih strategii [Actors of global civil society and their strategies] // Konfliktologiya - Conflictology. 2010, No. 3, p. 78.
7. Kaldor M., Anheier H., Glasius M. Global civil society in an Era of Regressive Globalization // Global civil society 2003 / M. Kaldor, H. Anheier, M. Glasius. Oxford, 2003. P. 5-7.
УДК 130.3
З. А. Хубиева
Политическое сознание как подсистема духовной жизни общества
В статье исследуются уровни политического сознания, их особенности и роль в духовной жизни общества. На основе рассмотрения различных точек зрения автор пытается обосновать научность и не научность идеологии, ее влияние на другие формы общественного сознания.
The article examines the levels of political consciousness, their characteristics, peculiarities and role in the spiritual life of society. On the basis of consideration of different points of view the author tries to justify the scientific and non- scientific ideology, its impact on other forms of social consciousness.
Ключевые слова: политическое сознание, уровни, политическая психология, политическая идеология, политические отношения, научность, истина, ложь.
Keywords: political consciousness, levels, political psychology, political ideology, political relationships, scientificity, true, false.
Актуальность рассматриваемой проблемы обусловлена тем, что общественное сознание оказывает все большее влияние на все стороны жизни современного общества. В сфере форм общественного сознания важнейшей подсистемой духовной жизни общества является политическое сознание.
Политическое сознание - это такая форма общественного сознания, которая обусловлена главными интересами социально-классовых групп общественно-политических учреждений. По-
© Хубиева З. А., 2016 18
литическое сознание включает в себя две ступени: политическую психологию и политическую идеологию.
Политическая психология и политическая идеология детерминированы той стороной экономической структуры социума, которая связана с наличествованием партий, классов, социальных групп, с отличиями между людьми в социально-экономическом отношении. При этом в максимальной степени политическое сознание связано с политическими отношениями.
Однако, говоря о политическом сознании, некоторые исследователи пытаются включить политическую идеологию в политические отношения [1]. Представляется, что не следует полностью приравнять политическую идеологию и политические отношения - как нельзя ставить знак равенства между духовной деятельностью вообще и сознанием, теорией и практикой, так как это ведет к принижению теории.
Политические отношения появляются, проходя через общественное сознание. Следовательно, политические отношения не могут существовать без политического сознания. При этом указанные отношения выступают как объективно существующие, реальные отношения, субъектами которых являются общественные группы, классы, политические партии и т. д. Представляется, что политические отношения - это отношения масс к государству и правительству, а также отношения между партиями, нациями, государствами и т. д. Следовательно, эти отношения выражают отношение к вопросу об устройстве государственной власти.
С нашей точки зрения, государство выступает одним из существенных объектов и субъектов политических отношений. Личность в политических отношениях является субъектом социальных объединений людей, их общностей.
Данные отношения выходят за пределы отношений классов в сфере экономики. Своеобразие политических отношений заключается в том, что они являются взаимоотношениями классов, партий как политических сил и власти.
При этом эти отношения неизменно выступают в конкретно-исторической форме. Например, в современной России существенным субъектом политических отношений выступают политические партии.
С нашей точки зрения, совершенствование политических отношений детерминировано материальными отношениями, ибо нерешенные экономические требования обусловливают возникновение политических лозунгов, формирование новых политических реалий и т. д.
Говоря об уровнях политического сознания, следует также отметить, что в политической психологии социально-экономическая и политическая жизнь отражается непосредственно, проявляется в постоянных антипатиях или симпатиях, которые наличествуют между классами, общественными группами, нациями и т. д. На ступени же идеологии познаются коренные интересы социальных групп, классов и государства не непосредственно, а в виде научного взгляда.
Заметим, что настроения масс, чаяние и надежды людей, традиции, и т. д. - это феномены объективные, с которыми государства, партии, теории и политическая практика в целом не могут не считаться.
Говоря о необходимости учета указанных объективных явлений при разработке политической теории, Гегель пишет: «Сколь слепы те, кто полагает, что можно сохранить учреждения, конституции, законы, живой дух которых исчез и которые не соответствуют более настроениям, нравам, потребностям и взглядам людей; что формы, к которым не проявляют больше интереса рассудок и чувство, достаточно могущественны, чтобы и впредь служить узами, объединяющими народ» [2].
Представляется, что политическое сознание отличается от других форм общественного сознания не только особым объектом отражения и соответственно своеобразным понятийным аппаратом, но и более определенно выраженным субъектом познания. Разумеется, в политическом сознании социума определенное место занимают и понятия, выражающие общецивилиза-ционные политические ценности (свобода, демократия, разделение властей, гражданское общество и т. д.), но все-таки доминируют те традиции, чувства, концепции, которые циркулируют непродолжительный период. Это объясняется тем, что возникновение политического сознания обусловлено расколом общества на социальные группы с противоположными социально-экономическими интересами, а также с появлением полиэтнических государственных образований с довольно непростыми отношениями между населяющими их народами и т. д.
Говоря о политической идеологии, следует отметить, что на формирование политической теории значимое влияние оказывает общественная среда. В этой связи К. Поппер пишет: «Социальная среда мыслителя определяет целую систему убеждений и теорий, которые представляются ему, безусловно, истинными или самоочевидными... Поэтому он даже не отдает себе отчет в том, что вообще принимает какие-либо допущения. Но то, что он на самом деле принимает допу-
19
щения, можно увидеть, если сравнить его с мыслителем, живущим в другой социальной среде. Этот второй мыслитель также исходит из системы безусловных, как ему кажется, допущений, но уже совершенно иной, которая может быть настолько иной, что между этими двумя системами вообще может не существовать никакого интеллектуального моста, невозможен никакой компромисс. Каждую из таких различных социально детерминированных систем допущений социологического знания называют тотальной идеологией» [3]. Заметим, что Гегель различие между идеологиями проводил по государственно-этническим границам и в связи с этим говорил о едином «национальном духе». Но под влиянием учения К. Маркса в социальной философии возникла концепция о существовании нескольких, причем иногда противоположных «тотальных идеологий» внутри одной нации, которые адекватны определенным классам, социальным слоям или общественным стратам данного социума. Вместе с тем следует отметить, что взгляды Гегеля и Маркса не исключают друг друга: на разных периодах совершенствования одного и того же общества на первый план может выходить либо один, либо другой взгляд.
В этой связи стоит отметить, что в политическом сознании желания классов и общественных групп выступают как проявление их воли, как волевое отражение действительности.
Говоря о единстве мышления и воли, Г. Гегель пишет: «Не надо представлять себе, что человек является, с одной стороны, мыслящим и, с другой стороны, болящим, что у него в одном кармане мышление, а в другом воля... Различие между мышлением и волей есть лишь различие между теоретическим и практическим отношением; но они не представляют собою двух способностей: она есть мышление как перемещающее себя в наличное бытие, как влечение сообщить себе наличное бытие» [4].
Воля есть вид детерминации - самодетерминация деятельности мозга, осознаваемая человеком феноменологически и направленная на достижение определенных целей. Следовательно, воля - это способность человека к выбору деятельности и внутренним усилиям, необходимым для достижения целей. И роль волевого фактора субъекта политики будет тем выше, чем его политические идеи, цели будут выступать в форме теоретических положений и более глубоко осознанной целенаправленной воли.
Представляется, что в политическом сознании наряду с традициями, концепциями, связанными с нациями, классами, государствами, всегда присутствуют положения, выражающие такие политические ценности, как идея правового государства, демократия, гражданское общество и т. д.
При этом политическое сознание проявляет обратное воздействие на социально-экономические процессы. Вместе с тем оно оказывает более эффективное воздействие на государство, политические решения, политические и экономические реформы, чем другие формы общественного сознания. Представляется, что политическая идеология проявляет себя как наиболее активная формирующая, мобилизующая и обновляющая сила, как важный способ борьбы за реализацию главных интересов классов, государства. Это требует уделять огромное внимание идейно-политическому влиянию на народные массы, на желание их к сознательному участию в деятельности государства, политических партий и т. д. Заметим, что по вопросу связи масс с какой-либо политической идеологией в разных социумах происходит непрерывная идеологическая борьба между многообразными социально-политическими силами. При этом такая борьба нередко связывается с политически полезным применением государством, политическими силами разных стран понятия «демократия», «свобода» и других «модных» политических понятий. Данную «игру в понятия» четко выразил Н. А. Бердяев. Говоря о том, что социально-политические категории, слова и т. д. нередко обладают магической властью над людьми, воспринимающими эти категории на веру, «без всякого самостоятельного акта воли и мысли», не понимая часто их связи с чужим опытом, их неадекватность содержанию, стремился выявить общественно-психологическое содержание этого феномена. Н. А. Бердяев утверждает, что удачно применять политические категории независимо от природы их связи с объективной реальностью могут только те социально-политические силы, которые имеют выраженную энергию духа, мощной волей и творческой идеей. По его мнению, лишь такие силы играют эффективную роль в упрочении или преобразовании общественно-политического строя и социальной системы [5].
Таким образом, политическое сознание, его идеология оказывают существенное влияние на материальную и духовную жизнь общества. Но эффективность указанного воздействия зависит от того, в какой степени политическая теория является научной и выражает интересы людей, прогрессивных политических сил.
В этой связи следует отметить, что поскольку идеология есть явление духовное, то невольно возникает потребность и необходимость оценивать ее в гносеологических категориях истинного и ложного. 20
Как известно, идеология зародилась в XIX в. и в то же время подверглась острой критике. Но наиболее разрушительной критике в XX в. традиционная и «новая» идеология была подвергнута неомарксистами. В своих работах такие американские неомарксисты, как Д. Белл, Э. Шилз, Ф. Фукуяма и др., пытались обосновать окончание идеологии.
Так, например, Ф. Фукуяма считает, что одновременно с «потерей» марксистской идеологией движущей роли во внешней политике России и Китая формируется такой «деидеологизиро-ванный мир в сумме своих характеристик», который уже не отличается «от того мира, в котором мы живем» [6]. В этой связи заметим, что еще в первой половине XIX в. в период Реставрации во Франции были распространенны высказывании об идеологии как о ложном сознании. Подобные суждения высказывались в нашей стране и в постсоветский период. Так, например, Э. Шеварднадзе утверждал: «...идеология - искажение самого себя, других и всего мира вокруг нас» [7].
Однако, говоря об истинности и ложности идеологии, нельзя не учитывать высказывание Гегеля о том, что само истинное есть «единство противоположностей» [8]. Представляется, что, говоря об истинности идеологии, следует сказать, что в одном аспекте она выражает интересы конкретных социальных групп, в другом аспекте смыкается с общечеловеческими ценностями, идеями гуманизма и демократии. Разумеется, что политическая теория является наиболее научной, когда она, адекватно отражая интересы прогрессивного класса, раскрывает содержание политических отношений и политической деятельности, выражает их более полно и четко в определенных понятиях, категориях и законах. Поэтому, на наш взгляд, нельзя абсолютизировать только одну сторону идеологии, ибо это ведет к искаженному представлению о ней.
В этой связи рассмотрим вопрос о политической практике как критерии истинности идеологических принципов. Данный критерий абсолютно (в силу своей единственности), и в то же время оно и относительно: сама практика может быть далека от совершенства. Представляется, что в случае конфликта между политической практикой и идеологическими принципами необходимо исследовать практику, выявить возможные аспекты ее несовершенства и исключить их вместо приспособления теории к несовершенной практике. Вместе с тем это не означает, что политическая практика по каналам обратной связи не способна корректировать систему идеологических принципов.
Представляется, что если на практике нам не удалось достигнуть результатов, то в этом виновны идеологические принципы. Поэтому необходимо их или отвергнуть, или серьезно подкорректировать. Информация рассогласования поступает из политической практики в идеологию, которая на основе учета этого «заказа» углубляет и выражает свое исследование социально-экономической реальности.
По нашему мнению, суть практической пользы политической теории состоит в том, чтобы дать теоретическое обоснование существующей власти. Представляется, что при анализе политической теории, наряду с проблемой о ее научности или не научности, важное значение имеет также и исследование ее структуры. Вместе с тем заметим, что политическая наука содержит программные, стратегические, тактические идеи, а также военные доктрины государств. Поэтому идеология носит целеполагающий характер.
В этой связи отметим, что политические теории осуществляют следующие конкретные функции в жизнедеятельности личности и социума: познавательную, нормативную и регулятивную. Познавательная функция политической теории состоит в том, что она в определенных понятиях отражает классовую сущность политических отношений, нормативная функция данной теории формирует нормы и принципы поведения людей. Регулятивная функция вырабатывает у человека тактику, линию поведения, а также реализует формирование на психологическом уровне доверия или недоверия к структурам государственной власти.
Таким образом, политическое сознание, оказывая воздействие на все формы общественного сознания, играет по отношению к ним конкретную интегрирующую роль, связывая их в определенной степени с задачами осуществления интересов конкретных стран, классов, наций.
Примечание
1. См.: ЛазебныйЛ. И. Политическое сознание: отражение, регуляция, ценности. М., 1997. С. 48.
2. Гегель Г. Политические произведения. М.: Наука, 1988. С. 50.
3. Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы: пер. с англ. / под ред. В. Н. Садовского. М., 1992. С. 247-264.
4. Гегель Г. Сочинения. Т. 7. М.; Л.: Гос. соц.-экон. изд-во (Соцэкгиз), 1934. С. 32-33.
5. См.: Бердяев Н. А. Судьба России. М.: Филос. о-во СССР, 1990. С. 220-222.
6. Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии. 1990. № 3. С. 135, 145.
7. Шеварднадзе Э. Наше спасение - в развитии демократии // За рубежом. 1991. № 34(1623). С. 4.
8. Гегель Г. Работы разных лет. М., 1973. Т. 2. С. 446.
Notes
1. See: L. I. Lazebny Politicheskoe soznanie: otrazhenie, regulyaciya, cennosti [Political consciousness: reflection, regulation, values]. M. 1997. P. 48.
2. G. Hegel Politicheskie proizvedeniya [Political works]. M. Nauka. 1988. P. 50.
3. K. Popper Otkrytoe obshchestvo i ego vragi. T. 2. Vremya lzheprorokov: Gegel', Marks i drugie orakuly: per. s angl. [Open society and its enemies. Vol. 2. The time of false prophets: Hegel, Marx, and other oracles: translated from English] / under the editorship of V. N. Sadovsky. M. 1992. Pp. 247-264.
4. Hegel G. Sochineniya. T. 7 [Works. Vol. 7]. M., L.: State Soc.-Econ. publishing house (Sotsekgiz). 1934. Pp. 32-33.
5. See: Berdyaev N. A. Sud'ba Rossii [The Fate of Russia]. M. Philos. society of the USSR. 1990. Pp. 220-222.
6. Fukuyama F. Konec istorii? [The end of history?] // oprosy filosofii - Questions of philosophy. 1990, No. 3, pp. 135, 145.
7. Shevardnadze E. Nashe spasenie - v razvitii demokratii [Our salvation lies in development of democracy] // Za rubezhom - Abroad. 1991, No. 34(1623). P.4.
8. Hegel G. Raboty raznyh let [Works of different years]. M. 1973. Vol. 2. P. 446.
