CC BY
66Special Topic: Technology and the Media Environment of the Information Society
Political Media Discourse in China as a Subject of Applied Analysis
Tatiana N. Lobanova (0) and Jie Xu Moscow Region State University (MGOU), Moscow Oblast, Mytishchi, Very Voloshinoy, 24,
141014, Russia tn.lobanova@mgou.ru
Abstract
The article is devoted to some characteristics and discursive practices of the political media discourse in China for the period 2019-2021. The aim of this research is to describe political media discourse in China and to present our experience of using the methodology of critical discourse analysis (CD A) and content analysis. The potential key risks of 2021 are associated with difficulties with the international transfer of information, conflicts in cyberspace, as well as the ongoing confrontation in the "USA - China" couple etc. Contemporary linguistics and information technologies naturally involve an interdisciplinary study of national language in multi-semiotic environment, which means synchronous theoretical and empirical analysis of three subsystems' interaction - media discourse, Internet media and politics in contemporary China. In this case language, technology and political discourse together generate appropriate discursive practices. The article examines the ways of applying the methodology of critical discourse analysis (CDA) and content analysis to the materials of the Chinese media sphere for the period 2019-2021. The factual material was selected from three media platforms such as ("Global Times"), (MSN)
(Phoenix New Media) and "The South China Morning Post" for a specific chronological period. The research findings not only contribute original knowledge to theory and methodology, but also evoke thoughts about China's media and discursive practices empirically. The materials outlined in the article can be useful to everyone who is interested in applied linguistics, media communications and other questions in the field of national and information security issues.
Keywords: Political media discourse; Discourse analysis; Chinese media; Discursive practices
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License
Специальный выпуск: Технологии и медиасреды информационного общества
Политический медиадискурс КНР как предмет прикладного анализа
Татьяна Николаевна Лобанова (И) и Цзе Сюй Московский государственный областной университет (МГОУ), ул. Веры Волошиной, д. 24,
Мытищи, 141014, Россия tn.lobanova@mgou.ru
Аннотация
Статья посвящена характеристикам и дискурсивным практикам (ДП) политического медиадискурса в КНР за 2019-2021 гг. Потенциальные ключевые риски 2021 г. связаны со сложностями с международной передачей информации, вероятностью возникновения конфликта в киберпространстве, а также продолжающимся противоборством в двойке «США - КНР», что и обуславливает актуальность и новизну данного исследования. Современная стадия развития лингвистики и информационных технологий предполагает междисциплинарное изучение функционирования национального языка в технологичной мультисемиотичной виртуальной среде современного Китая: в этом случае язык, технологичность и политический дискурс в совокупности порождают соответствующие дискурсивные практики. В статье демонстрируются способы применения западной методологии критического дискурс-анализа (КДА) к материалам китайской медиасферы за период 2019-2021 гг. в сочетании с верифицирующей методикой контент-анализа. Фактический материал отобран с трех медиаплатформ: («Global Times»), (MSN»
(Phoenix New Media) и "The South China Morning Post" за конкретный хронологический период, анализ которого позволяет получить некоторую значимую информацию и результаты в качестве прикладного инструмента обеспечения вопросов национальной и информационной безопасности.
Ключевые слова: Политический медиадискурс; Критический дискурс-анализ; Китайские медиа; Дискурсивные практики.
This work is licensed under a Creative Commons Attribution-NonCommercial 4.0 International License
Политический медиадискурс КНР как предмет прикладного анализа
ВВЕДЕНИЕ
В период 4-й индустриальной революции информационно-коммуникационные технологии и медиа настолько тесно взаимосвязаны и стремительно развиваются, что индивиды, компании и корпорации осознают, что в экономические лидеры на мировом рынке выходят те, кто следит и пользуется современными платформами и интернет-разработками. Появление программ по получению вида на жительства для «цифровых кочевников» из России и выходцев СНГ, зарождение новых миграционных явлений актуализировали проблематику новых коммуникационных и технологических возможностей различных мировых интернет-площадок. Китайская интернет-среда считается одной из самых быстрорастущих в мире: на 2020 год численность пользователей оценивалась в 904 млн. человек: 100 % пользователей общаются посредством мессенджеров; 85% осуществляют онлайновые платежи; 95 % просматривают видео в сети. Неудивительно, что крупные китайские медиахолдинги на сегодняшний день имеют не просто электронные аналоги своих печатных версий, а именно цифровые версии для телефона пользователей.
Обновляется язык программных продуктов и интерфейса, изменяются конфигурации гиперссылок и информационная политика медиаканалов, появляются инновационные средства и приемы визуализации контента. Полным ходом идет оцифровка госуправления и зарождение обезличенного платформенного менеджмента.
Проблематика вычленения китайского политического медиадискурса как социолингвистического феномена обусловлена, как институциональными характеристиками китайского государства, так и его специфическими характеристиками, связанными с культурологическими и лингвистическими явлениями (китайский язык в условиях цензората), а также технологическими наработками китайской медиа дискурс-школы.
Рассматриваемый в данной статье политический медиадискурс КНР понимается как разновидность политического дискурса, функционирующего в китайской медиасфере. Данный вид дискурса обозначаем также как китайский политический медиадискурс (далее - КПМ). КПМ по сущности представляет собой пересечение областей медийного, политического и компьютерно-опосредованного дискурса (Лобанова, 2019; 2020).
Т. Г. Добросклонская (2016) выделяет жанровую разновидность политического медиадискурса в соответствии со структурным подходом к определению дискурса (а 13-22). Выделение медийного дискурса как исследовательского предмета отсылает нас к его определению как совокупности
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
медийных дискурсивных практик и формы социального, обусловленного политическими и идеологическими конструктами, находящегося под влиянием политических элит и естественных исторических событий. КПМ определяем как дискурс институциональный (китайские медиа как социально-политический институт) и манипуляционный, сконструированный китайскими дискурсологами, логику конструкции которого определяет триада: «манипуляция-технология-симулякр». Три фактора обуславливают манипуляционность КПМ или воздействие на массовую аудиторию: 1) язык китайских медиа; 2) технологические характеристики медиаканала; 3) время создания дискурса. Триада, представленная выше, реализует себя через дискурсивные практики КПМ.
Если говорить об универсальном в структуре КПМ, то здесь можно говорить о всех характеристиках, на которые ссылается современный научный дискурс по медиасреде и медиасфере: гипертекстуальность, синхронность, интертекстуальность, идеологичность и конвенциональность.
Медиасфера КНР и культура Китая, безусловно, взаимообусловлены: медиасфера КНР неразрывно связана с такими культуроспецифическими особенностями, проявляющимися в медиа, как иероглифика, инфографика, метафоризация и метонимия в условиях института китайского цензората, картографирование и шаржирование как приемы воздействия и др.). Вместе с тем ключевой структурообразующей особенностью КПМ является его опосредованность медиа.
Рисунок 1. "Demand for masks has surged in recent weeks, exhausting not just China's stockpile, but emptying shelves from Bangkok to Boston". Illustration: Lau Ka-kuen ("The South China Morning Post", 2020)1
1 см. https://www.scmp.com/economy/china-economy/article/3050717/coronavirus-chinas-surgical-mask-shortage-ripples-through
Поле битвы у современных информационно-психологических операций, которые связаны с вопросами языкового манипулирования, - между государствами в киберсфере (медиасреде): международное право никак не регулирует использование информационно-коммуникационных технологий (далее - ИКТ) в медиасфере и киберпространстве даже в условиях, когда феномены «фейк ньюс» и постправды активно запускают геополитические процессы, что наглядно продемонстрировано в 2019-2021 гг.
Дискуссионным остается вопрос: технологичность медиа современного Китая обусловливает медиаповестку и медиадискурс или медиадискурс определяет политическую медиаповестку и, в какой степени.
Рисунок 2. Двуязычный интерфето подкаста (ШЖШР^))
канала ((CCTV4 Ф^ШР^)) с ведущим Ли Чжуминем
ЦЕЛИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Основная цель работы - прикладное исследование КПМ с вычленением доминирующих медиатопиков медиаплатформ С Щ ^ И )) , ( М й й ) (2-х китаеязычных) и «The South China Morning Post» (англоязычной) за 2019-2021 гг. с использованием авторской смешанной методологии. В исследовательские задачи входит демонстрация методик КДА и контент-анализа применительно к материалам китайских медиа и сравнение вычлененных медиатопиков по китайским платформам с формулировкой выводов.
МЕТОДОЛОГИЯ
В российской науке заложены основы междисциплинарных изысканий по вопросам информационной и прикладной лингвистики, безопасности медиасреды и анализу информационно-коммуникационной безопасности: социологи и политологи озабочены вопросом, какие именно и как именно ИКТ будут оказывать влияние на киберсферу и медиасреду; лингвисты заняты разработкой новых междисциплинарных направлений - New Linguistics (Добросклонская, 2016) или, например, лингвистики информационно-психологической войны (ИПВ)
(Сковородников, 2016, с. 42-49). Дальнейшая трансформация гибридных войн все больше будет связана с технологическими вопросами и языковыми явлениями: для них больше подходит название «война символов».
О высокой актуальности данного научного направления в Китае свидетельствует анализ работ китайских ученых по вопросам методологии КДА применительно к политическим текстам и текстам медиа; кроме того, китайские лингвисты изучают вопросы политического языка; однако исследования в этом ключе проводились в Китае значительно позже, чем в Европе. Вместе c тем, обнаруживают себя следующие тенденции: 1) у китайских ученых наметился исследовательский крен в сторону теории и методологии исследования: подражание западным ученым в вопросах использования методик КДА и развития критических дискурсных исследований; 2) единичные работы по изучению дискурсивных практик; 3) основные работы датируются c 2010 г. Есть обобщающее исследование: китайские ученые Фан Го и Кэ Лю проанализировали достижения теоретических работ и эволюцию научных представлений о критическом дискурс-анализе с последующим его оформлением в самостоятельное научное направление (Liu & Guo, 2016, p. 1076-1084). На стыке лингвистики и теории международных отношений Сунь Цзишэн выделил междисциплинарную область науки, в переводе звучащую как «политическая лингвистика международных отношений» ( , 2017). Современные дискурсивные исследования в Китае характеризует тренд на применение кейс стади (Wu & Pan, 2021; He, 2019; Zheng & Zhang, 2020; Zhang, 2017; Ge, 2017).
Методология исследования дискурсов, как правило, включает концепции критического дискурс-анализа (далее - КДА), в основном это - европейская научная мысль, впоследствии развиваемая в работах зарубежных и российских исследователей: Н. Фэркло (Fairclough 1992, 1995a; 1995b), Р. Водак (Wodak 1989, 1996, 1999, 2013), Г. Кресса (Kress, 1993, 2001; Kress & Hodge, 1996), Ван Леувена (Kress & Van Leeuwen, 1996, 2001), Л. Чоулиораки (Chouliaraki & Fairclough, 1999), М. Рейсигла (Reisigl, 2021), М. Хосравиник (KhosraviNik, 2018; 2019; 2020); концепции российской филологической школы: А. А. Филинского (2002), Э. А. Линнаса (2006) и др. Авторами привлекаются дискурс-подходы, изначально идентифицируемые в западной науке как дискурс-анализ: особенный интерес в контексте нашего исследования представляет именно КДА.
Так, Хосравиник развил свою теорию этой области вокруг модели цифровых исследований критического дискурса под названием "Social Media Critical Discourse Studies". Хосравиник разработал концепцию техно-дискурсивного дизйна в социальных медиа, в которой заложенная регламентация содержания и практик теоретизируется как фундаментальный контекст новой динамики дискурсивной практики и политики. «Лингвистический подход предполагает подробное описание лингвистических (и мультимодальных) нюансов без включения критического описания контекста. Идеально было бы «взвешенное» сочетание лингвистического и критического в критических дискурсных исследованиях с потенциальным варьированием с учетом темы и конкретного контекста» (KhosraviNik, 2020). Современная дискурсивная парадигма предлагает новый подвид анализа - Relational Critical Discourse Analysis (RCDA) (Vaandering & Reimer, 2021).
2021. 2(3). 39-56 https://doi.org/10.48417/technolang.2021.03.04
К методикам анализа медиадискурса и китайской медиасферы также можно отнести: корпусные методики, количественный контент-анализ, индексные методики. В современной гуманитаристике подчеркивается тезис о том, что КДА тяготеет больше к качественной методологии, а компьютерный контент-анализ - к количественной, что дает основания считать обе эти исследовательские стратегии методиками ограниченной доказательности, требующей верификации. Современные программные продукты MAX QDA, QDA MINER LITE и QDA Miner, HAMLET, General Inquirer, Concordance и другие выводят верифицирующие методики контент-анализа на качественно иной уровень; вместе c тем, сложность освоения и доступность вышеперечисленных продуктов не позволяет использовать их в полной мере при работе c китаеязычной медиасферой, поскольку они «заточены» под индоевропейские языки.
В своем исследовании мы опираемся в большей степени на подход Рут Водак и ее ученика Маджина Хосравиника в аспекте применения методики КДА к китаеязычным текстам медиа в сочетании с количественным контент-анализом: критический дискурс-анализ вербально-содержательной формы в сочетании с интерпретациями числовой закодированной информации.
В качестве единицы анализа определен медиатекст и мультимодальный текст медиа. Концепция медиатекста Т. Г. Добросклонской (2016) и языка новых медиа Л. Мановича (2018) выступили базовыми при уточнении категории медиатекста как единицы анализа. Под медиатекстом мы понимаем объемный семиотический медиапродукт или текстовой продукт специфической структуры «миссией» которого выступают медиаэффекты. Содержательная, функциональная и структурная целостность медиатекста определяют его характеристики (Лобанова, 2020). C 1990-х гг. ХХ в. в КНР медиатекст все больше приобретает специфические черты гипертекста или «цифрового текста» и является своеобразным «зеркальным отражением» информационной политики конкретного медиаканала. Таким образом, можно вести речь о становлении китайского цифрового языка.
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Остановимся на некоторых характеристиках исследуемых медиаплатформ.
(( i I I )) («Global Times») - специализирующийся на освещении
международной повестки электронный аналог печатного ежедневного издания ((
iI. ((МMI) (Phoenix New Media) - мультиплатформенные медиа c
гораздо меньшей долей государственного участия. Учреждение обеих платформ состоялось в 1990-х гг. ХХ в. в период так называемой «медийной революции» в Китае. "The South China Morning Post" (ее электронный аналог - The SCMP.com) -старейшее гонконгское англоязычное издание, основанное в 1903 г. революционером Цзе Цзайтаем. Общей технологической характеристикой вышеописанных платформ является невозможность копирования медиаматериала без привязки к гиперссылке. Для зарубежного читателя/ зрителя предлагается запись некоторых выпусков на канале Youtube. Исследовательская задача непосредственной работы c медиаплатформами направлена на выявление доминирующей медиаповестки и дискурсивных практик КПМ по международной
проблематике за период 2019-2021 гг., в том числе с учетом технических особенностей медиаканалов, информационной политики, а также информационно-коммуникативных технологий с качеством предлагаемого аудитории контента. Для дальнейшего анализа нами смоделирована схема.
Таблица 1. «Сгенерированная» схема анализа на предмет вычленения доминирующей медиаповестки по трем китайским медиаканалам (медиаплатформам)
Медиаканал Единица Объем Хронологический Методики
анализа Выборки период
wwm» Медиатекст 30 2019-2021 Контент-
щзд» анализ; КДА
«ДШ» Медиатекст 30 2019-2021 Контент-анализ; КДА
"The South Медиатекст 30 2019-2021 Контент-
China анализ;
Morning Post" КДА
По результатам анализа китайской политической медиасферы в сравнительном и содержательном аспектах установлена доминирующая медиаповестка по международной проблематике за период 2019-2021 гг.
По медиаплатформе С^^И)) :
1. " [«Дело Хашогги»] // " Щ Ш ^ Ш Ш Ш Й Ш" [«Выборы Байдена в Америке»] // "'Й^ИШШШ 2020
Ш^^М^ТФ" [«Мир оглядывается на трудный 2020 год: новая коронавирусная эпидемия меняет образ жжизни людей; мировой экономике нанесен сильный удар»];
2. " Ш^^ШШШШ^." [«Обострение напряженности в американо-иранских отношениях»] // "Й^ОШпШЛ^
[«Политический кризис в Израиле, частичная гражданская война в Эфиопии, взрыв в Бейруте и коллективный бойкот президента Франции Макрона исламскими странами»] // "^Ш^^^^ЙЖ^Ш Т 155 АМШ" [«Протесты вспыхивают в Лондоне: митинги заблокированы, 155 человек арестованы»];
3. "Ш^Штт^'ША-.ШШ 126 [«Расходы на продление Олимпийских игр в Токио ошеломляют: до 12,6млрд юаней (безучета расходов на профилактику от эпидемии)»];
4. " ЙШ^Ш^^ДМ^ЙХХШ " [«Беспорядки в Латинской Америке высветили проблемы управления»] // " Ш^^^ЙЛА^Й " М " Ш ^ " [«Международное сотрудничество помогает человечеству впервые "увидеть"
2021. 2(3). 39-56 https://doi.org/10.48417/technolang.2021.03.04
черную дыру»] и точки в Ираке и Сирии
несут перемены на Ближнем Востоке»]. По медиаплатформе САЖИ)) :
1. [«Дело Хашогги»] II "ШШ: ШЯ^Ш^ШШШ M " [«Зарубежные СМИ: заявление Кэмпбелла о снижении напряженности
между Китаем и США»];
2. "М^^^^^^Ш^ШМтЖМ^" [«Адресное оказание помощи бедным помогает странам Юго-Восточной Азии сократить масштабы нищеты»] II
[«Госдепартамент США
открывает процесс передачи власти. Помпео подтверждает: Трамп дал указания»];
3. "М! Ё^Ш^В-Ф: Ш^ШШШЙ, " [«С места событий! Огромный огненный шар упал на Японию: ночное небо мгновенно озарилось, многие стали свидетелями»] и др.
По медиаплатформе "The South China Morning Post":
1. "The 2G19-2G21 Hong Kong Protests" or Anti-Extradition Law Amendment Bill Movement;
2. "Coronavirus Pandemic Latest News and Updates";
3. "Business and Stock Market News".
Корпусы текстов за 2019 - 2G21 гг. возможно получить по ключевым словам или фразам на самих медиаплатформах. Доминирующие медиатопики определяются статистической обработкой текстов.
Приведем примеры применения методики КДА к материалам китайских медиа.
Возьмем статью с доминирующей медиаповесткой 2020
: »2 [«Мир оглядывается на
трудный 2020 год: новая коронавирусная эпидемия меняет образ жизни людей; мировой экономике нанесен сильный удар»] платформы ((^ШН)) для анализа. Публикация от 3G декабря 2G2G г. Пример 1.
"Ш^МГЙ^ШО 29
ЛА^^ЙЙ, мш^ммш, к^шш, тт.
" [«Австралийскаярадиовещательная корпорация (ABC) заявила 29-го числа о том, что в Китае распространяется таинственный вирус. К концу года никто не может «жить сам по себе»: люди утратили свои свободы и вынуждены пройти испытание изоляцией по профилактике эпидемии, когда не разрешают встречаться с родственниками и друзьями. Эпидемия новой коронавирусной инфекции «сорвала маскировку» западных стран: расовое отчуждение, серьезное неравенство, потерю доверия к системе, регресс демократии и так далее. Принципы, которые когда-то олицетворяли все лучшее в
2 см. https://world.huanqiu.com/article/41J7E8uQDyj
нашем западном обществе, были атакованы вирусами»]. Данный абзац, очевидно вырванный из всего контекста, приводится китайскими дискурсологами в качестве образной метафоры всего коллективного Запада с оценочностью практической невозможности демократии защитить свое население.
Пример 2.
^штт^^тшттттшттштшъ^тштжтт^о [«28-
го числа многие корейские СМИ опубликовали специальную статью президента Ассоциации дружбы между Кореей и Китаем. В статье говорится о двойном кризисе: новой коронавирусной пневмонии и углубляющихся китайско-американских противоречиях. Китай достиг наивысших результатов среди крупнейших стран мира - это результаты надлежащего политического управления. Если говорят, что администрация Трампа, представляющая «худшее руководство в истории» США, дала худшие ответные меры в деле предотвращения эпидемий, то Китай под руководством председателя Си Цзиньпина показал прекрасные результаты и «поймал двух зайцев»: обеспечил профилактику эпидемий и диверсифицировал экономику. Настало время американским лидерам отказаться от политики «слепого» давления на Китай. Китай надеется, что администрация Байдена, которая скоро придет к власти, сможет избавиться от предрассудков администрации Трампа с целью нормализации китайско-американских отношений»]. Данный абзац, выстроенный вокруг диады «Китай-США», демонстрирует водаковские стратегии утверждения и перспективизации (Wodak, 2013): интерпретация информации и «результатов» пандемийного 2020 года как высоко оцениваемых для КНР и отрицательных для США.
Далее рассмотрим аналитический выпуск Ш
^ Ш Т Щ ^ ? )) 4 [«Турция объявит правду о смерти репортера: ожесточится ли Трамп на Саудовскую Аравию?»] от 22 октября 2019 г.; материалы с медиаплатформы ((MMN)) .
Пример 3.
FШ^ШпША" [Инцидент c Хашогги привел Саудовскую Аравию к серьезному политическому кризису]. Введение экспертов-международников по Ближнему Востоку в контекст передачи реализует стратегии утверждения и перспективизации и так называемая «власть разговора» (Р. Водак, 2013): большая часть того, что слышит зритель, как бы «фильтруется» через
3 Там же.
4 см.
https://www.youtube.com/watch?v=6F9aqVTv1uohttps://www.youtube.com/watch?v=6F9aqVTv1uo
2021. 2(3). 39-56 https://doi.org/10.48417/technolang.2021.03.04
эксперта или журналиста; происходит искажение, фрагментация и интерпретация информации. Пример 4.
"ттжтыш^ттш-штж <..> шф : тшттшФ^ш
" [Официальные СМИ Саудовской Аравии угрожают использовать «нефтяное оружие» для борьбы с санкциями. <..> Американские СМИ: Саудовская Аравия - это «краеугольный камень» политики Трампа на Ближнем Востоке]. В данном примере китайские журналисты метафорично представляют различные виды оружия в случае потенциального конфликта между США и Саудовской Аравией: "^Й^^" - «нефтяное оружие». Пример 5.
<...> <...> -mtpm±m ?
Ф^ЩШ? " [«£сли Соединенные Штаты введут санкции против Саудовской Аравии, не будут ли они беспокоиться о том, что потеряют важного союзника на Ближнем Востоке? <..> Перед лицом угрозы введения санкций со стороны США, сможет ли Саудовская Аравия укрепить отношения с Россией? <..> Россия и Саудовская Аравия могут сблизиться? Ожидаются ли глобальные изменения вокруг ситуации по Ближнему Востоку?»]. Многочисленные риторические вопросы от китайских экспертов-международников реализуют стратегии перспективизации и интенсификации (Р. Водак). Пример 6.
В статье 16 ^ФЖ^Ш^Ш^тШ^ШАШ т)) 5 [США
занесли в черный список 16 граждан Саудовской Аравии, причастных к инциденту в Хашогги] сообщается о том, что "21 5
"[«По этому делу был
арестован 21 человек. Прокуроры потребовали смертной казни для пяти участников убийства, в то время как другие будут наказаны в соответствии с законами шариата»]. Недвусмысленно прогнозируется неизбежность наказания по данному делу. Необходимо отметить, что медиаплатформа СМйй) более других предлагает визуальный ряд по данному кейсу («Убийство саудовского журналиста Хашогги»).
5 см. https://ishare.ifeng.com/c/s/v002q0dasBACN5TfcFjw0rHsYMX2cMIffrhtjXCAZ2NBsWY_
Рисунок 3. Рассуждения китайского журналиста-эксперта в формате 1 минуты на медиаплатформе ((ММШ) (Phoenix New Media) c риторическим вопросом:
[Повлияет ли смерть Хашогги на процесс реформ в Саудовской Аравии?] 6
В качестве верифицирующей методики используем компьютеризированный качественный программный продукт QDA Miner Lite.
Prajact См CASES
Coda Document Retrieve Analyze □ » D0CUMENIS
OKI
i/iii'' eitii t¿ s ¥ X <!<►!>
1
FW iO» DocuMím гооо*в«п
n.
С Ten« Retrieval • 8 Hitt □ X
Search Etp'esson Search HKS
4 CCtt: ♦ fit ш-п '¿ÜU,.
" late ■ Cate j Variable ..«»api NIi Ml Tent 1
i so» ooawmr jJ i so» ооаммт 1 6 ] Fon nor 3 flu тог IM Ol HONG KONG moTIST» ho» peaceU naaa tmOm «MM Khaance №e itarl o« ihe MOItSTS HOM. KONO-as oecone
J i so» оосимва 16 3 The pro« rtleri made ftv« demande tfw о< »* e»tradkon M, an
1 SO» DOCUMENT » J Ali« Л «r Marl ot ane-govarnmeni PKOIISIS. Jira. Wang Bai»,
U) i so» ooojmn 53 3 Foumor Hhi anca tfie itarl Ы fr* PHOHSTS. MOMG KONG nas become
J » SO» OOQJHWT 74 3 The вон Hleri made Itv« demande. *e of »* enVadMn M. an
1 i so» ооа#в<т M 3 AI»*« »y ttart of (he ant-govarnmenl PHOTISTS •• kn, Wang ffnn,
-D i so» ооахвл IZ3 ChWrg, a poMcal юспМ al Oimt Irtverety. u* »* HONG
Four months sii 2.000 people 4 All was peace! fugitives lo be They
MTR stations Today, four m<
Since then, the <j ed. Ылск-dad crowds
and police.
The more radical among the protesters have Mocked roads, set off fires, hurled petrol bombs, destroyed MTR stations and vandalised banks and restaurants regarded as having links with Beijing.
In separate incidents, protesters stonned the Legislative Council complex
. and besieged the Beijing liaison office, pelting it with eggs, defacing the national ешЫеш and spray-painting anti-Beijing expletives on its walls. Protests have
disrupted flights at Hong Kong's international airport and caused the MTR system to be shut down completely for the first time in 40 years. Chief Executive Carrie Lam Cheng Yuet-ngor and her government have yet to produce a plan to quell the social unrest and get Hong Kong back to normal. The protesters made five demands: the withdrawal of the extradition bill, an independent inquiry into use of force by the police, amnesty for arrested
Рисунок 4. «Диалоговое» окно программы QDA MINER LITE при кодировании при помощи Text Retrieval
Four months of Hong Kong protests: how peaceful mass marches escalated to intense violence, a bitterly divided society and a loss of innocence
arrested society, while more than that would luve allowed No fires were set. No
6 см. https ://ishare.ifeng. com/c/s/v002ooLHiNfKvtY2F8o gacusFsZORHelZWZXaGy -bJVPF0Sir0p5K2aQsV2iJpQtA--lJr7mJUa26J0pJfRiJZXdahA
При кодировании медиатекстов гонконгского издания при помощи инструмента Text Retrieval на фразу "Hong Kong Protests" становится возможным получить статистически значимую информацию (см. рис. 4) по частотности данного сочетания в исследуемом электронном издании.
Таким образом, контент-анализ медиатекстов как верифицирующая методика подразумевает полный «уход» от возможного субъективизма исследователя при проведение качественного критического дискурс-анализа и интерпретации данных в сторону количественных показателей. Синергетическое сочетание этих методик позволяет говорить об идеологических установках и ценностных ориентирах политической элиты КНР. Очевидная разница в медиаповестке исследуемых платформ имеет свое объяснение. «Нематериковая» англоязычная SCMP в своих Топ-медиасобытиях и дискурсивных практиках противопоставляет себя изданиям материкового Китая за данный хронологический отрезок времени в три года и образует целую «пропасть» в подаче материала для зарубежного, в данном случае, читателя. Кроме того, на данные южно-китайского электронного издания "The South China Morning Post" (www.scmp.com) по количеству зараженных в период пандемии 2019-2021 гг. ссылается мировая пресса, что свидетельствует об открытости данного социального медийного института, а также о том, что «коронавирусная» медиаповестка рассматривалась в Гонконге изначально как зарубежная. Совершенно очевидно, что медиатопик гонконгских протестов не вошел ни в какие топовые зарубежные события по мнению изданий материкового Китая. Медиа материкового Китая через медиаповестку предпочитают транслировать насущные проблемы других стран и континентов согласно формуле: «чем сильнее гео-соперник, тем больше оценочного дискурса».
Глобализаторов интересует то, как проникнуть на локальные рынки и быстро получить прибыль: не случайно финансовые аналитики в качестве ключевых рисков в 2021 г. приводят сложности с международной передачей информации, вопросы подконтрольности и блокировок соцсетей и медиа, фейк-ньюс в медиаповестке различных изданий, вероятность возникновения конфликта в киберпространстве. В 2021 г. становится очевидным, что Skype и Zoom не являются информационно-коммуникационными площадками, отвечающими национальным интересам Китая; облачные технологии Tencent выходят на первый план. Новые коммуникативные системы, новые режимы чтения и общзения, а также особый характер письменности, подключение соцсетей, новые формы визуализации, гибридизация семантических кодов в совокупности подразумевают непредсказуемое влияние цифровых и кибер-технологий на коммуникационные практики современных интернет-медиа.
По результатам анализа китайских медиаплатформ за исследуемый период могут быть сформулированы следующие выводы:
1) Исследовательский интерес квалифицированного рассмотрения КПМ обусловлено тем фактом, что КНР на сегодня создала и развивает собственную дискурс-нишу в медиасфере, в том числе политическую.
ВЫВОДЫ И ДИСКУССИЯ
2) Стратегическая коммуникация Китая предполагает формирование собственной виртуальной медиа-картины мира.
3) Новостная медиаповестка с пропагандистским потенциалом, что отвечает задаче легитимизации правящей партии в КНР.
4) Вопрос подконтрольности медиа на первый взгляд решен в КНР раньше, чем, скажем, в США. Так, в 1990-х гг. ХХ в. в КНР происходит " -«медийная революция». Для КНР неприемлема ситуация при которой медиа определяют, кого блокировать, а кого нет. Вместе с тем, «гражданская журналистика» и соцсети в КНР получили влияние на общество, несопоставимое с их обязательствами; потому в КНР эта ситуация находится под жестким контролем властей. Этим объясняется разница в медиаповестке, транслируемой государственными, негосударственными и коммерческими медиа.
5) Излюбленные китайскими дискурсологами приемы воздействия на массовую аудиторию - это ссылки к прошлому историческому опыту, тексты-мифы, введение экспертов, документальные видеоархивы, шаржирование и картографирование. ДП китайских медиа продуцируют высокоидеологические результаты: медиаповестка определяет важность события для КНР как «топ-событие» уб «не топ-событие», конструируются образы событий, геополитических субъектов, международных событий, политических лидеров; опосредованно «конструируется» нужная оценка.
6) Специфические характеристики Интернета и функционирование китайской медиасреды обусловили их постепенное перерождение в источник проведения информационно-психологических операций (практически на межгосударственном уровне). С другой стороны, в КНР создается национальная дискурс-школа, о чем свидетельствует множество учебных пособий по медиа-коммуникативистике и политическим коммуникациям, основной целью которой является «мягкое» насаждение своей идеологии, ценностей и имиджа.
Добросклонская Т. Г. Новостной дискурс как объект медиалингвистического анализа // Дискурс современных масс-медиа в перспективе теории, социальной практики и образования: материалы II Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современной медиалингвистики и медиакритики в России и за рубежом». Белгород: ИД «Белгород» НИУ «БелГУ». 2016. С. 13-22. Линнас Э. А. Критический анализ дискурса политической полемики: На материале
электронных СМИ : дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Тверь, 2006. 165 с. Лобанова Т. Н. Лингвистический анализ китайского политического медиадискурса: структура, характеристики и дискурсивные практики: дис. . д-ра филол. наук: 10.02.19. Мытищи, 2020. 462 с. Лобанова Т. Н. Идеологические результаты дискурсивных практик китайских медиа: стратегия и методология исследования // Вестник Московского государственного областного университета. 2019. № 4. С. 161-172. Б01: Ьйр8://ёо1. ощ/10.18384/2224-0209-2019-4-983 Манович Л. Язык новых медиа. М.: Ад Маргинем Пресс, 2018. 400 с.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
2021. 2(3). 39-56 https://doi.org/10.48417/technolang.2021.03.04
Сковородников А. П. Лингвистика информационно-психологической войны: к обоснованию и определению понятия // Политическая лингвистика. 2016. № 1 (55). С. 42-49.
Филинский А. А. Критический анализ политического дискурса предвыборных кампаний 1999-2000 гг.: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. Тверь, 2002. 163 с. Chouliaraki L., Fairclough N. Discourse in Late Modernity: Rethinking Critical
Discourse Analysis. Edinburgh: Edinburgh University Press. 1999. 176 p. Fairclough N. Critical Discourse Analysis. The critical study of language. London:
Longman. 1995. 220 p. Fairclough N. Discourse and Social Change. Cambridge: Polity Press. 1992. 260 p. Fairclough N. Media Discourse. London: Edward Arnold. 1995. 214 p. Ge Y. Sensationalism in media discourse: A genre-based analysis of Chinese legal news reports // Discourse and Communication. 2017. № 10 (1). P. 22-39. https://doi.org/10.1177/1750481315602395 He J. Two-layer reading positions in comments on online news discourse about China // Discourse and Communication. 2019. № 13 (5). P. 473-496. https://doi.org/10.1177/1750481319856206 KhosraviNik M. Digital meaning-making across content and practice in social media critical discourse studies // Critical Discourse Studies. 2020. https://doi.org/10.1080/17405904.2020.1835683 KhosraviNik M. Populist digital media? Social media systems and the global populist right discourse. 2019. Public Seminar. URL:
https://publicseminar.org/2019/10/populist-digital-media-social-media-systems-and-the-global-populist-right-discourse/ (Accessed 1.06.2021) KhosraviNik M. Social media techno-discursive design, affective communication and contemporary politics // Fudan Journal of the Humanities and Social Sciences. 2018. № 11(4). P. 427-442. https://doi.org/10.1007/s40647-018-0226-y Kress G. Against arbitrariness: the Social Production of the Sign as a Foundational Issue
in Critical Discourse Analysis // Discourse and Society. 1993. № 4 (2). P. 34-46. Kress G., Hodge, R. Language as Ideology. London: Routledge. 2nd ed. 1993. 258 р. Kress G., Van Leeuwen, T. Multimodal Discourse: The Modes and Media of
Contemporary Communication. London: Arnold, 2001. 142 p. Kress G., Van Leeuwen, T. Reading Images. The Grammar of Visual Design. London &
New York: Routledge. 1996. 321 р. Liu К., Guo F. A Review on Critical Discourse Analysis // Theory and Practice in Language Studies. 2016. № 6(5). P. 1076-1084. http://dx.doi.org/10.17507/tpls.0605.23 Reisigl, M. "Narrative!" I can't hear that anymore'. A linguistic critique of an overstretched umbrella term in cultural and social science studies, discussed with the example of the discourse on climate change // Critical Discourse Studies. 2021. № 18. P. 368-386. https://doi.org/10.1080/17405904.2020.1822897 Vaandering D., Reimer K. E. Relational Critical Discourse Analysis: A Methodology to Challenge Researcher Assumptions // International Journal of Qualitative Methods. 2021. № 20. https://doi.org/10.1177/16094069211020903 Wodak R. Disorders of Discourse. London, New York: Longman. 1996. 200 p. Wodak R. Language, Power and Ideology. London: Longman. 1989. 289 p.
2021. 2(3). 39-56 https://doi.org/10.48417/technolang.2021.03.04
Wodak R., Meyer M. Methods of Critical Discourse Analysis. Volume 1. Concepts,
History, Theory. Los Angeles, London: Sage. 2013. 365 p. Wodak R., Resigl M. The Discursive Construction of National Identity. Edinburgh:
Edinburgh University Press. 1999. 224 p. Wu G., Pan C. Audience engagement with news on Chinese social media: A discourse analysis of the People's Daily official account on WeChat // Discourse and Communication. 2021. https://doi.org/10.1177/17504813211026567 Zhang W. Discourse of resistance: Articulations of national cultural identity in media discourse on the 2008 Wenchuan earthquake in China // Discourse and Communication. 2017. № 9 (3). P. 355-370. https://doi.org/10.1177/1750481315571177 Zheng Q., Zhang Z. An analysis of media discourse on genetically modified rice in China // Discourse and Communication. 2020. № 15 (2). P. 220-237. https://doi.org/10.1177/1750481320982093
2017. 212 Ж.[Сунь
Цзишэн. Политическая лингвистика международных отношений: теория и практика. Пекин: Изд-во «Мировые знания», 2017. 212 с.]
REFERENCES
Chouliaraki, L. & Fairclough, N. (1999). Discourse in Late Modernity: Rethinking Critical Discourse Analysis. Edinburgh University Press.
Dobrosklonskaya, T. G. (2016). Novostnoy Diskurs kak O'yekt Medialingvisticheskogo Analiza [News Discourse as an Object of Media-linguistic Analysis]. In Proceedings of the II International Scientific and Practical Conference on Actual Problems of Modern Media Linguistics and Media Criticism in Russia and Abroad (pp. 13-22). «Belgorod» Publ. House.
Fairclough, N. (1992). Discourse and Social Change. Polity Press.
Fairclough, N. (1995a). Critical Discourse Analysis. The critical study of language. Longman.
Fairclough, N. (1995b). Media Discourse. Edward Arnold.
Filinskii, A. A. (2002). Kriticheskiy analiz politicheskogo diskursa predvybornykh kampaniy 1999-2000 gg [Critical Analysis of the Political Discourse of the 19992000 Election Campaigns]. Tver State University.
Ge, Y. (2017). Sensationalism in media discourse: A genre-based analysis of Chinese legal news reports. Discourse and Communication, 10(1), 22-39. https://doi.org/10.1177/1750481315602395
He, J. (2019). Two-layer reading positions in comments on online news discourse about China. Discourse and Communication. 13(5), 473-496. https://doi.org/10.1177/1750481319856206
Jisheng, S. (2017). Guoji zhengzhiyuyan xue: Lilunуй shijian, biijing: Shijie zhishi chuban she [Political Linguistics of International Relations]. World Knowledge Publ. House.
KhosraviNik, M. (2018). Social media techno-discursive design, affective communication and contemporary politics. Fudan Journal of the Humanities and Social Sciences, 11(4), 427-442. https://doi.org/10.1007/s40647-018-0226-y
KhosraviNik, M. (2020). Digital meaning-making across content and practice in social media critical discourse studies. Critical Discourse Studies. https://doi.org/10.1080/17405904.2020.1835683 KhosraviNik, M. (2019). Populist digital media? Social media systems and the global populist right discourse. Public Seminar.
https://publicseminar.org/2019/10/populist-digital-media-social-media-systems-and-the-global-populist-right-discourse/ Kress, G. & Hodge, R. (1993). Language as Ideology (2nd ed.). Routledge. Kress, G. (1993). Against Arbitrariness: the Social Production of the Sign as a Foundational
Issue in Critical Discourse Analysis. Discourse and Society. 4(2), 34-46. Kress, G., & Van Leeuwen, T. (1996). Reading Images. The Grammar of Visual Design. Routledge.
Kress, G., & Van Leeuwen, T. (2001). Multimodal Discourse: The Modes and Media of
Contemporary Communication. Arnold. Linnas, E. A. (2006). Kriticheskiy Analiz Diskursa Politicheskoy Polemiki: Na Materiale Elektronnykh SMI [Critical Discourse Analysis of Political Polemics Based on the Material of Electronic Media] (Doctoral Dissertation). Tver State University. Liu K., Guo F. (2016). A Review on Critical Discourse Analysis. Theory and Practice in
Language Studies, 6, 1076-1084. http://dx.doi.org/10.17507/tpls.0605.23 Lobanova, T. N. (2019). Ideologicheskiye Rezul'taty Diskursivnykh Praktik Kitayskikh Media: Strategiya i Metodologiya Issledovaniya [Ideological Results of Discursive Practices in the Chinese Media: Strategy and Methodology of Research]. Bulletin of MSRU, 4, 161-172. https://doi.org/10.18384/2224-0209-2019-4-983 Lobanova, T. N. (2020). Lingvisticheskiy Analiz Kitayskogo Politicheskogo Mediadiskursa: Struktura, Kharakteristiki i Diskursivnyye Praktiki [Linguistic Analysis of Chinese Political Media Discourse: Structure, Characteristics and Discursive Practices] (Doctoral Dissertation). Moscow Region State University. Manovich, L. (2018). YazykNovykhMedia [The Language of New Media]. Ad Marginem Press.
Reisigl, M. (2021). "Narrative!" I can't hear that anymore'. A linguistic critique of an overstretched umbrella term in cultural and social science studies, discussed with the example of the discourse on climate change. Critical Discourse Studies, 18, 368-386. https://doi.org/10.1080/17405904.2020.1822897 Skovorodnikov, A. P. (2016). Lingvistika Informatsionno-psikhologicheskoy Voyny: k Obosnovaniyu i Opredeleniyu Ponyatiya [Linguistics of Information-Psychological War: on Substantiation and Definition of the Term]. Political Linguistics Journal, 1(55), 42-49.
Vaandering D., Reimer K. E. (2021). Relational Critical Discourse Analysis: A Methodology to Challenge Researcher Assumptions. International Journal of Qualitative Methods, 20. https://doi.org/10.1177/16094069211020903 Wodak, R. & Meyer, M. (2013). Methods of Critical Discourse Analysis. (Vol 1. Concepts,
History, Theory). Sage. Wodak, R. & Resigl, M. (1999). The Discursive Construction of National Identity.
Edinburgh University Press. Wodak, R. (1989). Language, Power and Ideology. Longman.
2021. 2(3). 39-56 https://doi.org/10.48417/technolang.2021.03.04
Wodak, R. (1996). Disorders of Discourse. Longman.
Wu, G., Pan, C. (2021). Audience engagement with news on Chinese social media: A discourse analysis of the People's Daily official account on WeChat. Discourse and Communication. https://doi.org/10.1177/17504813211026567
https://doi.org/10.1080/17405904.2020.1822897 Zhang W. (2017). Discourse of resistance: Articulations of national cultural identity in media discourse on the 2008 Wenchuan earthquake in China. Discourse and Communication, 9(3), 355-370. https://doi.org/10.1177/1750481315571177 Zheng, Q., & Zhang, Z. (2020). An analysis of media discourse on genetically modified rice in China. Discourse and Communication, 15(2), 220-237. https://doi.org/10.1177/1750481320982093
