CC BY
41
ЛОМАГИН Никита Андреевич, кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой экономики Санкт-Петербургского государственного университета. Автор более 40 научных публикаций, в т. ч. 6 монографий (2 в соавт. /
УДК 947
ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ В ЛЕНИНГРАДЕ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Политический контроль, НКВД/НКГБ, агентурно-оперативная работа, оперативный учет, цензура
Проблема политического кон троля - одна из наименее изученных тем в отечественной историографии. До сих пор преобладающим являйся представление о «тотальном» контроле органов безопасности над обществом что традиционно для последователей тоталитарной модели изучения советского общества. Одним из важнейших элементов системы контроля власти над обществом была деятельность органов НКВД и прежде всего его агентурно-оперативная работа. Для нашего исследования наиболее существенными представляются вопросы о том, кто находился в поле зрения органов НКВД и как осуществлялся контроль. Самым наглядным образом фобии власти проявились через категорию учета - учета тех, кто рассматривался властью в качестве противников существовавшего режима.
За несколько месяцев до нападения Германии на СССР центральный аппарат и Уп-
равление наркомата вну тренних дел по Ленинградской области (далее ■ УНКВД по ДО) в очередной раз попытались оптимизировать агентурно-оперативную работу1. Главной особенностью проводившейся НКВД реорганизации было стремление органов госбезопасности унифицировать систему учета антисоветского элемента'.
Понимание необходимости кардинального улучшения работы по учету появилось у руководства Наркомата в конце 1940 г. В приказе № 001551 от 12 декабря указывалось на то, что в органах НКВД нет еще должного порядка и единой системы хранения, разработки и использования оперативных архивов органов государственной безопасности. «Ни один архивный документ. - говорилось в приказе, -хранящийся в архивах государственной безопасности, не может оставаться неучтенным: все лица проходящие по архивным материа лам, должны состоят!, на оперативном
учете»3. Конкретизацией этой идеи по наведению порядка в деле учета в У НКВД по Л О стало Временное положение «О постановке оперативного учета антисоветских и уголовных элементов^ выявляемых агентурной разработкой»4 от 21 апреля 144! г. В этом документе была дана подробная характеристика всех видов оперативного учета, а также источников информации для постановки на учет, регистрации связей взятых на учет лиц и ряд других технических вопросов. В соо тветствии с Временным положением оперативный учет «ант«советских ¡1 уголовных элементов» подразделялся на четыре вида: массовый (списочный) учет антисоветских и уголовных элементов; формулярный учет активных антисоветских и уголовных элементов; учет контрреволюционных организаций, бандитских, хищнических и прочих уголовных групп; наконец, учет лиц, скомпрометировавших себя связями с антисоветским и уголовным элементом, разрабатываемым по агентурным делам и делам-формулярам.
Первым видом учета был массовый (списочный) учет. Па массовый учет брали всех тех, кто «в силу своего социального и политического прошлого, национально-шовинистических настроений, религиозных убеждений, моральной и политической неустойчивости, уголовного прошлого, имеющие неоднократные приводы по подозрению в уголовных преступлениях, несовершеннолетние, привлекавшиеся к уголовной ответственности, являющиеся враждебными социалистическому строю» может быть использован «как иностранными разведками и контрреволюционными центрами, так и уголовно преступными формированиями в антисоветских и иных преступных целях»5.
К подлежащим массовому учету были отнесены не только бывшие политические
противники большевиков, прежде всего сторонники недавно уничтоженного наиболее последовательного критика Сталина и созданного им режима сталинизма - Троцкого.
|! !11 [ 11 (И IV''1ЧН и П " Ч ( 1 ; I Н "1 17 ' : *''' ' .............
] к ' ^ 1,11 ^ 1 I 11114
-трапной печа ти буквально пи всем вопросам вну тренней и внешней политики СССР'', но даже филателисты и эсперантисты7.
Массовый (списочный) учет проводился на основании «всех источников получения материалов», включая донесения агентуры, материалы специальной проверки, заявления граждан, показания арест ованных и проч Заявления, показания и другие официальные данные надлежало, по общему правилу, предварительно проверять агентурным путем. Все лица, взятые на учет' по литерным делам, подлежали «систематическому агентурно-осве-домительному освещению». По мере накопления материалов «об активизации преступной деятельности» учтенного лица учетное дело переводилось в дело-формуляр или агентурное дело.
Вторым видом учета был формулярный учет. Дело-формуляр являлось активной агентурной разработкой одного лица и заводилось на основании «проверенных агентурных материалов об активной шпионской, антисоветской, уголовной и иной преступной деятельности того или иного лица». Основанием для заведения дела-формуляра могли служить и другие материалы: заявления, показания, данные цензуры при обязательной их перепроверке агентурным или иным путем. Вне зависимости от наличия материалов, дела-формуляры заводились на «бывших активных членов антисоветских политических партий, организаций и групп (троцкистских, правых, меньшевистских. эсеровских, анархистских и др.), бывших бандит ов, отбывших срок наказания, на национально-религиозные контрреволюци-
онные авторитеты (ксендзов, мулл, попов), сотрудников иностранных представительств, бывших административно-ссыльных и т.п.». Заведение дела-формуляра оформлялось постановлением, которое подписывал начальник от-, [ела или органа НКВД либо его заместитель8.
Третьим видом учета был учет агентурных дел. Агентурное дело являлось разработкой группы лиц. связанных между собой общностью контрреволюционных взглядов либо соучастием в том же преступлении, и заводилось на основе «проверенных агентурных и других материалов о конкретной преступной деятельности группы»9.
Наконец, еще одним видом учета был так называемый «учет связей». Выявленные в процессе агентурной разработки дел-формуляров и агентурных дел лица, скомпрометировавшие себя близкими связями с лицами, разрабатываемыми по агентурным делам, также подлежали учету. При этом во Временном положении отмечалось, что на учет связей следовало брать только тех. учет которых мог иметь оперативное значение. Такие лица, заносились в список учета связей, ко торый велся при каждом агентурном деле и деле-формуляре. В Перечне «окрасок учета» содержалось 32 раздела, по которым производился учет. При этом в 1 э разделах перечислялись тс, ко 1Ч> влаегь считала своими основными противниками. Они-то и были главным объектом деятельности секретно-политического отдела У НКВД10.
За месяц до начала войны с Германией центральный аппарат НКВ/1, еще несколько раз обращался к проблеме оптимизации учета и сосредоточения всей информации по учету в одном месте, а также к вопросу выделения приоритетных направлений в агентурно-опс-ративной работе. Это обусловило принятие УНКВД по ЛО соответствующих приказов и
приказаний. Так, в Приказании начальника УНКВД ЛО «Об отражении в Централизованном учете 1 -го Спецотдела УНКВД ЛО сведений об антисоветских элементах, выявляемых УНКГБ Л О» от 24 мая 1941 г. руководству оперативных отделов органов госбезопасности города и области надлежало в 2-недель-ный срок выписать и сдать во 2-й Отдел Управления НКГБ сигнальные карточки на весь антисоветский элемент, состоявший на оперативном учете, а также на лиц, взятых на учет по связям с разрабатываемыми антисоветскими элементами".
На особый интерес власти к троцкистам и близким к ним группам указывалось в Приказании начальника УНКВД по Л С.) «О пре-доетавтении сведений на учтенных по агентурным разработкам и учтенным делам троцкистов. децистов, шляпниковцев и мясников-цев», в соответствии с которым начальникам секретно-политических от, 1елов органов госбезопасности надлежало «не позднее ! 2 часов 28 марта с.г. представит ь сведения о наличии уч 1енных о гдельно по ра зработкам и учетным делам троцкистов, децистов, шляпниковцев и мясниковцев, проживающих в Ленинграде и отдельно в районах стокилометровой зоны вокруг Ленинграда и за стокилометровой зоной, с указанием населенных пунктов»'2. Наконец 3-е Управление НКГБ СССР 13 мая 1941 г. предложило начальникам районных отделов УНКГБ по Ленинграду не позднее 11 июня представить подробную докладную записку о состоянии агентурно-оператив ной работы по разработке родственников врагов народа (троцкистов, зиновьевцев, правых), осужденных за антисоветскую деятельность1-1. Таким образом, из всего спектра по тенциальных поли<ических противников НКВД основное внимание в довоенные месяцы уделяло главным сторонникам основных
оппонентов Сталина, могущих сохранить контрреволюии()нное подполье» в Ленинграде. Вполне закономерно, что в принятом НКВД СССР за три недели до агрессии Германии про I ив СССР Перечне происшествий, о которых надлежало немедленно доносить непосредственно народному комиссару внутренних дел и его заместителю, наряду с разного рода нарушениями государстве]шой границы и крупными чрезвычайными происшествиями с большим количеством человеческих жертв, упоминались обычно связываемые с ним самым «контрреволюционным подпольем» «террористические акты, направленные против работников партийных и советских учреждений, предприятий республики, края, области и сельского партийного и советского актива, обнаружение антисоветских листовок, случаи коллективного неисполнения приказаний, коллективный невыход на службу, на работу на предприятиях, в учреждениях, колхозах и совхозах»14.
Работу по унификации учета к началу войны в УНКВД закончить не успели по ряду причин. Во-первых, изменение системы учета представляло собой дост аточно трудоемкий и отнюдь не механический процесс, который изначально планировалось завершить до 7 июля 1941 г. Во-вторых, в ходе выполнения поставленной задачи выявились разногласия как внутри самого Управления, так и между его оперативными и районными отделами. Это не позволило отладить должным образом агентурно-осведомительную сеть для решения тех задач, которые были поставлены перед ней накануне войны.
Еще одна особенность реорганизации аген-гурно-оперативной работы состояла в определении функциональных задач ортанов государственной безопасности в связи с созданием нового наркомата и выделении приоритет-
ных направлений его работы, Отлаживание агентурно-осведомительной сети под решение новых задач предопределило необходимость изменения е( о качественного состава и перенесение ее центра тяжести н районы В прнка зании начальника УНКВД по ЛО № 32 и 1 _4 мая 1941 г. «О необоснованных засылках агентурных дел и материалов и личных дел секретных сотрудников органами УНКГБ по ЛО» признавалась неудача этой попытки. Проведенная Управлением проверка показала, ч то мнот не районные от делы после передачи им из оперативных отделов УНКГВ компрометирующих материалов вместо его освоения и налаживания «агентурной проработки лиц. проживающих или работающих в районе», занимались пересылкой этих материалов в другие районы, «создавая путаницу в учете», и при этом стремились избавиться от некоторой части компрометирующих материалов» '. Например, начальники Володарского, Выборг-ского, Дзержинского и ряда других районных отделов УНКГБ Ленинграда получили по спискам из ряда отделов УНКГБ города агентурные разработки и учетные дела, а также личные дела на агентурно-осведомительную сеть, но не принимали их к своему производству, а под разными необоснованными предлогами стремились переслать эти дела в другие районные отделы УНКГБ или возвратить их обратно. Это не только создавало путаницу в оперативном учете, но и «значительно вредило делу атентурно-оперативной работы». Для исправления создавшегося положения предлагалось «категорически запретить необоснованную пересылку агентурных разработок, учетных дел и личных дел секретных сотрудников», а районным отделам УНКГБ Ленинграда впредь на массовый учет в основном брать тех лиц, которые прожива • ют на территории обслуживаемого района».
Одновременно ставилась задача по учету и тех лиц, которые, хотя и не проживали на территории обслуживаемого района, но работали на одном из объектов, расположенных в районе, если они еще не были взяты на учет по месту жительства16.
Ключевые особенности агентурно-опера-тивной и следственной работы в Ленинграде в связи с созданием наркомата госбезопасности нашли свое отражение в Приказе начальника УНКВД ЛО № 0012 от 3 апреля 1941 г. В нем вновь подчеркивалась важность «высококачественной» аген турной работы, которая рассматривалась главным условием успешной деятельности по обеспечению государственной безопасности. Создание нового наркомата госбезопасности и его местных органов преследовало цель максимально улучшить и усовершенствовать агентурно-оперативную работу. Важнейшей задачей нового ведомства внутри СССР в сфере политического контроля была «борьба с остатками антисоветских партий., право-троцки-стского подполья и других контрреволюционных формирований»1 . От всякой другой работы.. не имевшей непосредственной связи с выполнением поставленных перед НКГБ задач, сот рудники госбезопасности освобождались. Исходя из этого, перед оперативными отделами УНКГБ ЛО и Ленинграда ставилась задача «посредством коренного улучшения работы с агент урой и правильного воспитания ее в работе создать такой агентурный аппарат, который мог бы проникну гь во вражеское кон трреволюционное подполье право-троцкистских, шпионских, террористических организаций и групп», а также применять активные формы и методы ведения агентурных разработок и работы с агентурой1*. С этой целью от начальников отделов и райотделов УНКГБ по Ленинграду требовали «тщатель-
но пересмотреть всю агентурно-осведоми-тельную сеть с целью отбора наиболее работоспособной и перспективной по своим связям и возможностям агентуры», которая была бы в состоянии «своевременно вскрывать намерения и планы врагов Советской власти и парализовать их подрывную деятельность». Как и ранее, основное внимание уделялось работе «по правотроцкистскому контрреволюционному подполью и другим контрреволюционным формированиям»19. В связи с этим особое внимание уделялось необходимости приобретения агентуры во вражеской среде, «широко используя компрометирующий материал на вербуемого, тем самым заставляя его под страхом ответственности честно работать с нами»111. Тем не менее со всей агентурой предлагалось проводить «серьезную, вдумчивую работу по чекистскому воспитанию», тщательно изучать и проверять каждого агента в процессе работы с нами, «в каждом агенте-осведомителе развивать чувство ответственности за порученную работу, честность, чекистскую смекалку, быструю ори ентировку в окружающей обстановке, сугу бую бдительность, преданность нам и строжайшую дисциплинированность»21.
Массовое осведомление, ранее работавшее по освещению деятельности и выявлению недочетов предприятий и учреждений, из секретного аппарата предлагалось исключить. При этом у каждого осведомителя бралась подписка о прекращении с ним связи.
Осведомление сводилось в резидентуры, на личной связи у оперативных работников оставались лишь те из осведомителей, которые использовались по конкретным агентурным разработкам. Особое внимание уделялось качественному подбору состава резидентов Проблема состояла в том, ч то большая часть резидентов также вела себя пассивно22. Осо-
б о го внимания в приказе заслуживает раздел, в котором перед начальниками оперативных отделов была поставлена задача «научить оперативный состав правильно оценивать имеющийся в УН КГБ агентурный материал на контрреволюционный элемент, находить в нем главное и. сообразуясь с политической обстановкой, сосредоточить внимание, силы и средства на решающих участках борьбы с контрреволюцией». Степень развитости «политического чутья», вероятно, и была тем решающим фактором, который предопределял »ффек i ив-иость работы оперативных сотрудников и, следовательно, их карьерный рост.
Специального документа уровня Управления о ходе выполнения приказа № 0012 в довоенное время принято не было, однако нам удалось обнаружить оценку агентурно-опе-ративной деятельности Управления исправительно-трудовых лагерей и колоний У НКВД ЛО, вынесенную 17 мая 1941 г. Она затрагивала общее состояние этого участка работы УНКВД. В приказе, в частности, говорилось о засоренности осведомления неработоспособными, пассивными, нередко двурушническими элементами в результате установившейся практики непродуманных, нецелесообразных, без тщательного предварительного изучения вербовок агентуры23. В некоторых отделах и райотделениях регулярно работающая агентура не превышала 25-30% общей ее численности. Агентура и особенно массовое осведомление были «целиком предоставлены неквалифицированному оперативному составу и, главным образом, резидентам». Отсутствовала систематическая работа по очищению агентурной сети от предателей и балласта, и, как результат, учет контрреволюционного, антисоветского элемента был поставлен плохо и по существу являлся «формальным статистическим учетом»24.
Среди других инструкт явных док у мент о в довоенного времени особый интерес для нас представляет принятое 19 января 1940 г. положение о работе цензуры25. Н нем подробно 43!(НСТПУКТ\'Р1 И шУНКШШ поТРП"1Стс нпй, входивших в состав органов цензуры. Помимо функции мониторинга настроений по материалам почтовой корреспонденции, составления информационных сводок26, полит-контролеры решали ряд важных оперативных задач. Во-первых, они занимались отбором документов из поступавшей от почтовых экспедиций корреспонденции Наркомата связи по спискам, составляемым по заданиям отделов УНКВД. Оперативные отделы использовали материалы цензуры для дальнейшей разработки находившихся на учете лиц, а сами политконтролеры вели наблюдательные дела за их перепиской. Во-вторых, работники цензуры из корреспонденции извлекали разного рода подозрительные документы, «написанные явно искаженным почерком, отпечатанные па машинке, шапирографе, рассылавшиеся в несколько адресов одним и тем же лицом и подозрительные на контрреволюционные вложения», а также бандероли с «контрреволюционными воззваниями, листовками, газетами и белогвардейской литературой». Все входящие и исходящие бандероли просматривались в целях возможного обнаружения и изъятия контрреволюционной литературы, листовок, воззваний, газетных вырезок, карикатур и т айнописи. Вся литера-гура на иностранных языках, за исключением контрреволюционной, после досмотра политическими контролерами передавалась в органы Главлита. Контрреволюционная литература пропускалась адресатам только по особому разрешению наркома внутренних дел или его заместителя через «Международную книгу»27 В-третьих, на работников труп-
пы отборки возлагалась очистка почтовых ящиков по специальным заданиям оперативных управлений и отделов НКВД. В-четвертых, цензоры брали на карточный учет лиц, которые вели «подозрительную по содержанию переписку». Обязательному учету также подлежали лица, которые вели переписку с заграницей. Наконец, в обязанность полит-контролеров входила читка всех входящих и исходящих документов, всей входящей и исходящей корреспонденции военнослужащих действующих частей Красной Армии и Военно-Морского Флота, воинских соединений Московского гарнизона, документов «до востребования» и выборочно корреспонденции гражданского населения Москвы. Таким образом, в довоенном Ленинграде кроме просмотра корреспонденции пи заданиям оперативных отделов, а также всех видов международной корреспонденции и корреспонденции военнослужащих всеобъемлющего контроля за почтовыми отправлениями не велось. Однако и те ограниченные задачи по осуществлению цензуры накануне войны не выполнялись в полной мере, В мае 1941 г. по указанию начальника 4-го От; 1С Л ci УНКГБ ЛО была проведена специальная проверка правильности поставленных объект ов на обязательный контроль со стороны органов цен зуры по заданиям оперативных отделов УНКГБ. Проверка показала, что в течение 15-20 дней органы цензуры не поставили на контроль 91 объект, а 148 объектов не сняли с него7*. Основной причиной сложившейся ситуации являлась халатность по отношению «к выполнению своих прямых обязанностей со стороны руководителя группы отборки документов», который своевременно не поставил вопрос о выделении дополнительных сил в условиях, когда группа работала с перетру ¡кой29.
Еще одним важным источником информации о настроениях населения были жалобы и заявления граждан в органы НКВД, некоторые из них носили характер доносов. Порядок работы с этими документами также строго регламентировался соответствующим приказанием начальника УНКВД ЛО30. В соответствии сданным приказанием все заявления и жалобы брались на карточный учет. Обработка заявлений и жалоб производилась в течение не более 24 часов с момента их получения. О заявлениях, которые по своему содержанию представляли «серьезное значение», докладывали начальнику УНКВД или его заместителям, и в дальнейшем мероприятия по ним производились в соответствии с полученными указаниями. Наряду с этим в Секретариате составлялся меморандум на все поступившие задень заявления, который представлялся ежедневно начальнику Управления31. Для проверки заявлений и жалоб был установлен срок в 20 дней.
Таким образом, накануне войны с Германией система политического контроля в Ленинграде претерпела некоторые изменения. Основное их направление было связано с попытками оптимизации агентурно-оператив-ной работ ы, наведения порядка в организации учета по тенциально опасных для власти категорий граждан, а -акже активизации работы осведомления. К началу Великой Отечественной войны эту работу завершить не удалось, однако достаточно четко обнаружился спектр угроз, которые представлялись советской власти наиболее опасными. Опираясь, главным образом, на реформированный агентурио-осведомительный аппарат, приходилось осуществлять контроль в новых условиях начавшейся войны с Германией, когда возник целый комплекс новых угроз, па которые следовало реагировать
Примечания
1 В.А. Иванов показал, что в течение 1У30-х гг. в Ленинграде и ббласти несколько раз проводились мероприятия, направленные на активизацию агентурно-оперативной работы. Важнейшими из них были чистки осведомления. В первой половине 1930-х п наибольшая час гь «ген I уры п осведоми гелем рабо! ала среди служащих и ишеллж енции почти 23,5 1ыс. агентов, рабочих - 14.5 тыс., военмоел у жаших - Ьтыс. {Иванов В. А Миссия ордена. Механизм массовых репрессии в Советской России в конце 20-х 40-х гг. (на мат ериалах Северо-Запада РСФСР). СПб., 1997. С. 34-36).
3 См.: Приказ начальника У11КВД СССР по ЛО № 0083 от 21 апреля 194! г. «О порядке перерегистрации на централизованный учет агентуры антисоветского и уго. ювного элемента в оперативных отделах У11КВД ЛО и Управления милиции» (Архив Управления федеральной службы безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Лениш радской области (далее - Архив УФС Ч> Р<Г> по 016 и Л О). Ф. К. Оп. 25. Д. 24". Л. 60 40)
3 Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 26. П.п. Л. !51об.
4 Там же. Он. 25. Д. 2 М. Л. 75 78об.
5 Там же. Л. 75об. 76.
6 В архиве Л. Троцкого в библиотеке Гарвардского университета нам удалось выявить несколько десятков ста тей, опубликованных в ведущих газетах Соединенных Штат ов, Японии, Мексики и ряда европейских стран посвященных внутренней и внешней политике Советского Союза: «Свежий урок. К вопросу о характере предстоящей войны», 10 октября 1938 г.; «Гитлер и Сталин», 6 марта 1939 г.; «Сталин интендант Гитлера». 2 сентября 1939 I.; «Тайное стало явным», 4 сентября 1939 т.; «Империалистская во!;на, рабочий класс и угнетенные народы», 5 сентября 1939 г.; «Тайное стало явным». 18 сентября 1939 г.: «СССР в войне», 25 сентября 1939 г.; «Политика Кремля. Сентябрьское соглашение Гитлера Сталина», 1 октября 1939 г.; «Вас обманывают! Письмо в СССР», март 1940 1.: «Сталин после финляндског о опыта», 13 марта 1940 г.; «Итоги финляндского опыта. Они не предвидели», 25 апреля 1940 г.; «Роль Кремля в европейской катастрофе», 17 июня 1940 г. и др. Через дипломатическую и разведывательную службы они попадали в Кремль и, как отмечал Д.В. Волкогонов, вероятно, оказывали влияние на выбор приоритетов в сфере политического контроля накануне войны.
7 Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 25. Д. 247. Л. 7Ь-76об.
8 Там же. Л. 77.
4 Там же. Л. 77об.
10 Первый раздел учета «Члены антисоветских политических партий, организаций и групп» включат троцкистов, правых, эсеров всех оттенков, меньшевиков, анархистов и т.д. Второй раздел отводился «членам антисоветских национал-шовинистических партий, организаций и групп». Третий объединял «русских бело-гвардейско-фашисгских националистических контрреволюционных элементов», четвертый ■ террористов, пятый изменников родины, шестой - шпионов и диверсантов (германских, японских, английских и т.д ). Седьмой раздел учета ориентировал на выявление «националистических контрреволюционных элементов из числа иностранных колоний римско-католического, шотеранско! о и протестантского духовенства», включая представителей немецкой, чешской, болгарской, корейской и др. колоний. Восьмой был отведен церковникам, а девятый -сектантам (баптистам, евангелистам, крас н о-драк он о вца м, хлыстам и т.д.). Десятый раздел учета охватывал «мистиков» (масонов,теософов и т.д.), одиннадцатый- повстанцев (участников восстании и мятежей, а также участников контрреволюционных организаций и групп), двенадцатый участников массовых антисоветских выступлений (участников забастовок и волынок, антиколхозных выступлений, а также участников коллективных выступлений в армии и т.д.). Тринадцатый раздел определял учет провокаторов в зарубежных компартиях, среди секретных сотрудников в НКВД (двойники изменники, дезинформаторы и т.д.), а также в царской охранке. Четырнадцатый и пя тнадцатый раздел были отведены для учета вредителей и саботажников, и, наконец, в шестнадцатом разделе перечислялись те:. кого в сводках НКВД
именовали «разным антисоветским элементом»-носителей террористических настроений, пораженцев, распространителей провокационных слухов, клеветников, «бывших людей» и т.д. (Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 25. Д. 247. Л. 79-79об.).
11 Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 25. Д. 250а. Л. 28.
17 Там же. Л. 29- 30.
13 Там же. Л. 68.
14 Там же. П.н. 2. Д. 232. Л. 404-405.
15 Там же. П.н. 16. Д. 250. Л. 26.
16 Там же.
"Там же. П.н. 18. Д. 257. Л.25.
18 Гам же. Л. 26.
19 Там же. Л. 27.
Там же. Л. 29.
31 Там же. Л. 30 31.
32 В одном из оперативных отделов УНКВД ЛО, например, указывалось, что на связи у 146 резидентов имелось 995 осведомителей, а за две недели января 1941 i. была проведена всего 421 явка. Таким образом, более половины осведомителей, связанных с резидентами, даже не назначались на явки (Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 25. П.н. 16. Д. 250. Л. 2).
ъ Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 25. П.н. 18. Д. 257. Л. 117об.
34 Гам же. Л. 179об.
35 Там же. П.н. 3. Л. 64-70.
36 Там же. Л. 67.
37 Там же. Л. 64, 68-68об.
2S Там же. П.н. 18. Д. 257. Л. 166.
39 Там же. Л. 168.
30 См.: Приказание начальника УНКВД СССР по ЛО № 8 от 17 января 1941 г. «О порядке прохождения и рассмотрения заявлений (жалоб) в УНКВД ЛО» (Архив УФСБ РФ по СПб и ЛО. Ф. 8. Оп. 25. П.н. 16. Д. 250. Л. 12-13).
31 К сожалению, зти сводки в архиве УФСБ РФ по СПб и . 10 нам выявить не удалось. Они могли быть уничтожены при эвакуации части архива в первые месяцы войны, поскольку не относились к документам постоянною хранения.
Lomagin Nikita
SURVEILLANCE IN LENINGRAD ON THF EVE OF THI GREaT PATRIOTIC WAR
This article is devoted to the issue of changing national security service activities in Leningrad before the Nazi German invasion in the USSR. Special attention is given to the main categories of potential enemies of the Soviet regime as well as to the work of censorship and network of Intelligencers. The article is based upon the St. Petersburg & Leningrad region's Archive of FSS of Russia.
Реценчент - Супрун M.H., профессор Поморского университета
ш
