CC BY
158
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ОГПУ-НКВД НА СЕВЕРО-ЗАПАДЕ РОССИИ В 1920-1930 ГГ.
С.Е. Матвеев
Тульский филиал Российской правовой академии пр-т Ленина, 104, Тула, Россия, 300026
В статье рассматриваются некоторые аспекты деятельности советских спецслужб. Глубокие изменения в политической и социально-экономической сферах жизни в СССР в качестве одного из последствий вызвали рост оппозиционных настроений в стране. Это привело к необходимости улучшения подготовки сотрудников органов НКВД. В работе показаны основные формы и методы подготовки секретных сотрудников.
Вместе с организационной структурой НКВД в 1920—1930 гг. сложилась и система методов, присущих специальным службам. После Гражданской войны особое внимание советского руководства было обращено на органы ВЧК и, в особенности, на чрезвычайно жесткие методы их деятельности. После реформы 1922 г. работа органов государственной безопасности должна была строиться в соответствии с реалиями мирного времени и в рамках конституционно-правового поля. В работе органов ОГПУ-НКВД стали все большее значение приобретать методы агентурной работы, на что и ориентировало их партийное руководство.
Так, на заседаниях Губкома (окружного комитета) ВКП(б) начальник Губ-отдела ОГПУ А.С. Невернов (а затем и его преемник — В.Ф. Поличкевич) неоднократно поднимали вопрос о перестройке работы губотдела. «В условиях новой экономической политики, роста шпионажа из-за кордона и проникновения белобандитов на территорию Псковского района... чекисты обращают особое внимание на создание хорошего, разветвленного осведомительного аппарата», — говорил А.С. Невернов на заседании Губкома в 1923 г. (1). В 1924 г. Псковский губком ВКП(б) направил во все местные партийные комитеты совершенно секретное указание, в котором обязывал руководителей партийных организаций «оказывать всяческую помощь уполномоченным ОГПУ ... по созданию опорной базы для информирования подразделений ОГПУ-НКВД о состоянии дел в районах» (2). Впоследствии А.С. Невернов докладывал на закрытом заседании губ-кома о «надежной информационно-осведомительной сети», созданной органами госполитуправления за последние годы. Но уже спустя почти десять лет, в 1939 г., на заседании окружкома ВКП(б), когда разбирали «недостатки в организации и деятельности чекистских отделов в Псковском округе» было указано, что «многие сотрудники окротдела НКВД стали уповать лишь на силовые методы, на выбивание показаний из подследственных... и совершенно пренебрегают агентурно-осведомительной работой, которая поставлена плохо... а многие даже потеряли связь со своей агентурой» (3). Что же произошло за это время, попытаемся разобраться.
Именно агентурная работа становится главной в деятельности органов ВЧК-ОГПУ в послевоенное время. И если в 1918—1920 гг. эти методы еще только разворачивались, причем многие сотрудники ЧК пренебрегали ими, считали «грязными и недостойными» (4), то к середине 1920-х гг. обучению сотрудников Губ-отдела ОГПУ навыкам негласной работы отводится основное время на курсах подготовки молодого пополнения органов безопасности (5). Были выработаны довольно четкие инструкции по организации агентурно-осведомительной сети, создан понятийный аппарат и появились методики работы с различными агентами, информаторами и осведомителями. Так, в одном из первых учебников по «красной контрразведке», который был издан в 1924 г. в типографии ПП ОГПУ по Западному краю, говорилось, что «для того чтобы работа (контрразведчика — С.М..) не носила случайного характера... контрразведка имеет соответствующий аппарат... контрразведка имеет осведомление» (5). Автор этого пособия С.С. Турло, основываясь на обширных исторических примерах, личном опыте, случаях из практики периода Первой мировой войны, пишет о необходимости создания постоянного агентурного и осведомительного аппарата для борьбы с разведкой противника. Осведомителей, по мнению С.С. Турло, следовало приобретать среди местного населения, из числа работников предприятия — т.е. тех, кто не привлекает к себе внимания, но владеет информацией. Кроме того, лучшими осведомителями и агентами являются сторонники правящей партии, специалисты разных отраслей, люди, обладающие многочисленными знакомыми, особое значение имеют секретные сотрудники «из противоположного лагеря». И далее С.С. Турло пишет о методах работы с осведомителями: как их вербовать, как проверять полученную информацию, как соблюдать конспирацию при общении с ними. Особо ценными сотрудниками, по мнению С.С. Турло, являются агенты, осуществляющие внутренне наблюдение. Автор учебника довольно подробно для того периода показывает, как осуществлять внедрение агента во «враждебную среду», как и когда проводить «ликвидацию» шпионской сети и т.д. (7). В целом, многие приемы и методы деятельности, приведенные в этом пособии, близки к дореволюционным инструкциям, созданным в Департаменте полиции в начале XX в. Учебник С.С. Турло написан в довольно простой форме, доступным языком и был вполне удобен для изучения на различных курсах по подготовке чекистских кадров.
В другой работе, изданной в 1931 г., на обширном историческом материале анализировались приемы и методы деятельности германской и русской агентурной разведки в годы Первой мировой войны, а затем в печати были изданы мемуары руководителя Австро-Венгерской разведки М. Ронге и других деятелей разведки и контрразведки начала XX в. Вся эта литература, безусловно, использовалась сотрудниками ВЧК-ОГПУ-НКВД во время учебы и непосредственной деятельности (8).
Вместе с тем органы ВЧК-ОГПУ-НКВД в 1920—1930-е гг. издают приказы по совершенствованию агентурно-оперативной деятельности. В них особое внимание обращается на приобретение качественной агентуры, могущей предостав-
лять надежные сведения. Руководящие документы по агентурной работе указывали, что «...лицо агента (особенно занятого в серьезной работе) было для нас совершенно ясным. В этом лучшая гарантия от всех неожиданностей» (9). Однако состояние агентурно-осведомительной сети в Ленинградской области было крайне неудовлетворительным, как отмечает В.А. Иванов. «В агентурно-осведомитель-ном аппарате оказалось со временем немало лиц, не способных по своим личным качествам выполнять многообразные задания подразделений ПП ОГПУ в ЛВО», — пишет исследователь, рассматривая результаты проверки чистки агентуры в ПП и УНКВД по Ленинградской области, предпринятые в 1928 и 1932 гг. (10). Думается, что такое положение было вызвано двумя обстоятельствами. Во-первых, обычным для всех отраслей управления и хозяйствования в Советской России, «плановым характером» деятельности: многие сотрудники ОГПУ-НКВД, стремясь улучшить свои служебные показатели, проводили массовую вербовку самых разных людей, в том числе и тех, чьи моральные и деловые качества не соответствовали необходимым критериям. Во-вторых, многие сотрудники ОГПУ-НКВД, особенно это было характерно для провинциальных районов и отделов, в силу своего низкого образовательного уровня и отсутствия специальной подготовки не могли правильно выбирать людей для вербовки и работать с агентурой. Сообщения агентурно-осведомительного аппарата часто не проверялись, личные домыслы агента и слухи представлялись как правдивая информация. Впрочем, во второй половине 1930-х гг. именно такой подход становится доминирующим, количественные показатели определяли работу чекистских подразделений, а для умножения «врагов народа», в угоду руководителям и для выполнения плана, были пригодны любые «агентурные данные».
На проблему качества агентурно-осведомительного аппарата обращалось внимание не только в 1928 и 1932 гг. В 1933, 1935 гг. в местные органы НКВД были направлены Постановления ЦК ВКП(б) с предложением «правильной организации агентурной работы», что, в сущности, не было выполнено. Уже после «большого террора» 1937—1938 гг., в конце 1939 — начале 1940 гг., несколько совещаний, прошедших в Псковском окротделе НКВД и окружкоме ВКП(б), были посвящены необходимости более строгого подхода в вопросах вербовки агентуры и осведомителей. Начальник Псковского окротдела НКВД И.В. Речкалов говорил о необходимости обучения и воспитания осведомителей, о важности конспиративной работы с агентурным аппаратом, об обучении сотрудников чекистских аппаратов навыкам агентурной деятельности (11). В Приказе начальника УНКГБ по Ленинградской области № 0012 от 3 апреля 1941 г., именно с «высококачественным агентурным аппаратом» связывалась успешная деятельность органов НКВД-НКГБ по обеспечению государственной безопасности (12). Для этого перед оперативными подразделениями отделов НКГБ-НКВД ставилась задача «создать такой агентурный аппарат, который мог бы проникнуть во вражеское контрреволюционное подполье... а также применять активные формы и методы работы ведения агентурных разработок». Особое внимание уделялось необходимости приобретения агентуры во вражеской среде, «используя компрометиру-
ющие материалы», воспитывать в каждом агенте чувство ответственности за порученную работу, честность, чекистскую смекалку, быструю ориентировку в окружающей обстановке, бдительность и дисциплинированность (13).
Необходимо отметить, что задачи подобного рода, систематически ставившиеся перед сотрудниками милиции, требовали и адекватного уровня их подготовки. Качественное выполнение оперативно-розыскных мероприятий, о которых говорилось выше, было невозможно без наличия специальных кадров, учебных заведений. Эта проблема стала отдельной темой в общей дискуссии, развернувшейся в 1920-х — начале 1930-х гг. вокруг определения дальнейших путей развития советских правоохранительных органов.
Так, некоторые радикально настроенные представители власти, мало знакомые с особенностями правоохранительной деятельности, предлагали ликвидировать милицию за ненадобностью, а ее обязанности в сфере обеспечения общественного порядка переложить непосредственно на население. В то же время практика показала, что наиболее целесообразной формой организации охраны правопорядка является деятельность профессионального кадрового органа государства, опирающегося на народную поддержку. Одной из форм такой поддержки стало создание резерва для органов милиции.
Так, в марте 1929 г. были приняты правила по учету и призыву военнообязанных, зачисленных в запас рабоче-крестьянской милиции (пр. № 2655). Согласно решению коллегии НКВД РСФСР от 20 декабря 1929 г. начальнику Главного управления милиции республики И.Ф. Киселеву поручалось разработать типовую инструкцию о проведении на местах сборов милиционеров-резервистов. Одновременно рассматривались варианты различных форм взаимодействия переменного состава со штатными работниками милиции между сборами (14).
В соответствии с полученными указаниями И.Ф. Киселев предложил привлекать к борьбе за общественную безопасность граждан, отзываемых с основного места работы в порядке очередности. Каждый такой призывник должен был «пробыть в органах милиции не менее 7 дней, причем за все время пребывания там за ним сохранялся его средний заработок (15). Первоначально эта идея была заложена в перспективный план развития НКВД, а в июле 1930 г. получила одобрение в особом постановлении СНК РСФСР.
Зарождение института милицейского запаса было связано с организацией специальных учебных сборов, в рамках которых с призывниками проводились занятия по строевой и военной подготовке, а также комплекс различных мероприятий в области культурно-просветительной и политико-воспитательной работы. Лица, окончившие подобные курсы, ставились на специальный учет и рассматривались в качестве кандидатов на службу в органах внутренних дел. На рубеже 1920—30-х гг. подобные меры обеспечили милиции необходимый резерв для комплектования, который формировался за счет наиболее сознательных военнообязанных граждан.
В ходе сборов призывники распределялись по взводам (21—30 чел.). Три взвода объединялись в роту, а три роты — в батальон. По окончании срока обучения должна была проводиться проверка его качества. С этой целью приказом на-
чальника соответствующего административного отдела и под его председательством создавалась специальная комиссия, в состав которой включались представители военкоматов и ОГПУ, начальник учебного сбора и преподаватели (16). Члены комиссии определяли пригодность резервистов для милицейской службы и их место в штатном расписании на случай мобилизации.
Указание о проведении такого сбора в Псковском округе было получено начальником административного отдела Зиминым в начале 1930 г. С начала организации данных мероприятий появились и первые трудности. В списки призывников включались различные категории граждан: техники жилищно-коммунального хозяйства, ремонтники с торфоразработок, преподаватели педагогического техникума и т.д. (17). Соответственно, трудность заключалась в том, что масса людей отрывалась от основной работы. Поэтому в адрес начальника Окружного административного отдела сразу же пошла масса официальных обращений от руководителей псковских предприятий и учреждений с просьбой освободить их работников от милицейского призыва. Главным аргументом данных обращений служили ссылки на отсутствие даже временной замены и на вероятность срыва трудового процесса. В итоге к марту 1930 г. списочная численность призывников снизилась до 285 чел. (18).
Для проведения сборов, в связи с нехваткой в органах милиции и исправительно-трудовых учреждениях свободного начальствующего состава, псковский окружной административный отдел выделил дополнительно лишь шесть сотрудников: четверых на должность командиров учебных рот и двоих на должность старшин. Интересен учебный план, по которому должны были проходить занятия. Он предусматривал теоретические и практические занятия по следующим темам: политграмота (в объеме 32 часов), милицейское дело (в объеме 54 часов), основы советского права (в объеме 18 часов), военное дело (в объеме 34 часов), строевая подготовка (в объеме 62 часов) (19).
Как видно из приведенного документа, основной упор при проведении занятий с псковскими резервистами строился с упором на политическую подготовку, а также на выработку конкретных умений и навыков несения службы. Рассмотрим в качестве примера соответствующие разделы учебного плана. По политграмоте было предусмотрено изучение следующих разделов:
1. Тема 1: «Коллективизация сельского хозяйства в условиях Псковского округа, меры борьбы с чуждым антисоветским элементом, задачи проходящих сборов в вопросе коллективизации»;
2. Тема 2: «Недостатки работы советского аппарата: волокита»;
3. Тема 3: «Происхождение антисемитизма»;
4. Тема 4: «Углубленное понятие Конституции СССР и РСФСР»;
5. Тема 5: «СССР в капиталистическом окружении»;
6. Тема 6: «Правый и левый уклон в партии»;
7. Тема 7: «ВКП(б) как авангард пролетарской революции» (20).
Пристальное внимание было уделено стрелковой подготовке резервистов.
В ходе сборов проводились стрельбы из винтовок и револьверов системы «На-
ган». Для стрельб первого вида использовался гарнизонный тир. Стрельба из винтовки проводилась с расстояния в 70 метров при неограниченном времени. Задание заключалось в следующем: из пяти патронов попасть три раза в круг радиусом 15 сантиметров. По результатам данных стрельб зачет получил 201 чел. (71,4%), не получили зачет 73 чел. (28,6%). По результатам стрельб из револьвера зачет получили соответственно 231 чел. (80,8%), не получили — 55 чел. (19,2%) (21).
Отмечая полярные по своей сути оценки агентурной деятельности сотрудников региональных органов ОГПУ-НКВД, которые неоднократно звучали на разных уровнях власти в конце 1920-х и конце 1930-х гг., следует сказать, что состояние дел оценивалось в целом верно. Действительно, в начале-середине 1920-х гг. шел весьма активный процесс создания информационной и осведомительной сети органов ОГПУ, что позволило в приграничных районах успешно бороться с политическим бандитизмом, контрабандной торговлей, деятельностью прибалтийских разведок. Отчасти эта сеть была сохранена и позволяла выявлять перебежчиков, иностранных шпионов и в 1930-е гг. Но в 1936—1938 гг. подходы государственных и партийных органов к обеспечению безопасности меняются, начинаются массовые операции против различных категорий населения, и в этот период необходимость в качественном агентурном аппарате отпадает. И лишь после 1938 г. ситуация постепенно начинает меняться, вновь появляется потребность в организации «сильной» осведомительной сети, однако сделать это за 2—3 года в условиях определенной нехватки квалифицированных кадров было очень сложно, что и констатировали материалы различных проверок.
Не менее важно отметить уникальный опыт формирования из среды местного населения кадрового резерва для правоохранительных органов. Краткосрочные обучающие курсы, проводившиеся для советских граждан, знакомили их со спецификой деятельности милиции, повышали их общий культурный уровень и правосознание. Необходимо отметить, что в этой деятельности сотрудники псковской милиции добились хороших успехов.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) ГАНИПО. — Ф. 1. — Оп. 1. — Д. 394. — Л. 24.
(2) ГАНИПО. — Ф. 1. — Оп. 3. — Д. 155. — Л. 17.
(3) ГАНИПО. — Ф. 3. — Оп. 2. — Д. 131. — Л. 2.
(4) Леонов С.В. Государственная безопасность Советской республики в пору октябрьской революции и гражданской войны (1917—1922 гг.) // Государственная безопасность России: история и современность. — М., 2004. — С. 354—355.
(5) ГАНИПО. — Ф. 3. — Оп. 2. — Д. 106. — Л. 3.
(6) Турло С.С., Залдат И.П. Шпионаж. — М., 2002. — С. 320.
(7) Турло С.С., Залдат И.П. Цит. соч. — С. 295—373.
(8) Вудхолл Э. Разведчики мировой войны. — М., 1938; Сейдаметов Д., Шляпников Н. Германо-австрийская разведка в царской России. — М., 1939; Астон Дж. Британская контрразведка в мировой войне. — М., 1939.
(9) Иванов В.А. Миссия ордена. Механизм массовых репрессий в Советской России в конце 20-х — 40-х гг. (на материалах Северо-Запада РСФСР). — СПб., 1997. — С. 35.
(10) Там же. — С. 34—35.
(11) ГАНИПО. — Ф. 3. — Оп. 2. — Д. 161. — Л. 40; Д. 140. — Л. 9.
(12) Ломагин Н. Ленинград в блокаде. — М., 2005. — С. 115; Архив УФСБ по СПб и ЛО. — Ф. 8. — Оп. 25. — Д. 257. — Л. 25.
(13) Архив УФСБ по СПб и ЛО. — Ф. 8. — Оп. 25. — Д. 247. — Л. 29—31; Ломагин Н. Ленинград в блокаде. — С. 115—116.
(14) ГАПО. — Ф. 324. — Оп. 1. — Д. 383. — Л. 2—3.
(15) Советская милиция: история и современность (1917—1987). — М., 1987. — С. 80.
(16) ГАПО. — Ф. 324. — Оп. 1. — Д. 383. — Л. 11.
(17) Там же. — Л. 98—140.
(18) Там же. — Л. 147.
(19) Там же. — Л. 13.
(20) Там же. — Л. 147.
(21) Там же. — Л. 143.
FUNCTIONING OF UNITED CHIEF POLITICAL GOVERNING BODIES AND NATIONAL COMMISSARIAT OF INTERNAL AFFAIRS (OGPU-NKVD) OF THE NORTH-WEST OF RUSSIA IN 1920-1930
S.E. Matveev
Tula Branch of the Russian Law Academy Lenina Av., 104, Tula, Russia, 300026
This article throws the light on the training system of intelligence officers. Deep changes in political and socioeconomic life in the USSR caused the growth of oppositional public mood in the country. It caused the necessity to better train the officers of the National Commissariat of Internal Affairs. The work shows the basic forms and methods of intelligence agents' training.
