CC BY
442
ФИЛОСОФИЯ
РЕЛИГИЯ
МИФ
3
Вестник Челябинского государственного университета. 2017. № 7 (403). Философские науки. Вып. 45. С. 27—32.
УДК 101. 1: 316 ББК 87.6
ПОЛИТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ АНТИЧНОЙ ГРЕЦИИ: ДИАЛЕКТИКА МИФОЛОГИИ И ФИЛОСОФИИ
А. А. Целыковский
Липецкий государственный технический университет, Липецк, Россия
Рассматривается процесс развития политической мысли античной Греции, а также влияние мифологии на формирование различных философско-политических учений. Своеобразие политической мысли Древней Греции является результатом взаимодействия традиционных мифологических верований и рационалистической философии.
Ключевые слова: Древняя Греция, мифология, мифотворчество, политика.
Античная греческая философия оставила колоссальное идейное наследие для последующей философской традиции. Греческие мыслители впервые сформулировали основные взгляды на суть политики как особой сферы деятельности человека. Многие современные политические и идеологические течения берут свое начало именно в античной философии. В этой связи небезынтересно будет проследить, каким образом формировалась античная политическая философия.
Политическая сфера жизни общества выделяется в самостоятельную категорию исследования в эпоху расцвета античной рационалистической философии. Для древних цивилизаций единственно возможным взглядом на сущность власти и общества было понимание государственного и социального порядка как отражения порядка природного. Для мифологического мировоззрения власть имеет сакральное, божественное происхождение, а ее источник коренится в самих основах мироздания. Древняя Греция в этом отношении не была исключением, ее история неразрывно переплетена с мифологией. Греческая цивилизация представляла собой конгломерат городов-государств, разбросанных по всему Средиземноморью. Несмотря
на это, греки ощущали себя единым народом с общей культурой и историей, противопоставляя себя разнообразным «варварам». Во многом подобное единство обеспечивалось верой в одних и тех же богов, в общее историческое, а точнее, мифологическое прошлое. Все это позволяет говорить о важнейших социально-политических функциях мифологии в жизни античной Греции. Однако философская мысль постепенно превратила политику в предмет рационального анализа. Полисная форма государственного устройства сформировала особый стиль мировоззрения, вследствие чего вопрос, касающийся политической власти и общественного устройства, для древнегреческих философов оставался на протяжении столетий одним из самых актуальных и значимых.
Понятие античного полиса включает конкретный город (территорию), определенную форму государственного устройства (систему политических институтов) и гражданскую общину. Стержневым элементом полиса являлась гражданская община — общность активных субъектов социально-политических процессов, граждан. По замечанию С. Л. Утченко, «значение понятий "гражданин", "гражданство" заключается в том,
что они впервые в истории общества не только выдвинули, но и утвердили представление об определенных правах. Обладание правами и есть то, что делает гражданина гражданином и что отличает коллектив граждан от других, более ранних форм общежития» [8. С. 30]. Участие гражданина в политической жизни (заседание в народном собрании или в суде, военная служба, обладание частной земельной собственностью) — его почетная обязанность и в то же время его первый и самый важный долг. В этой связи внимание философской мысли к социально-политической сфере становится неизбежным. То есть для древнегреческой культуры политическая составляющая общественной жизни наряду с этническими, религиозными и культурными факторами была важным аспектом формирования идентичности. Отсюда следует столь высокое внимание античной греческой философии к политике.
Стремление к осмыслению сущности власти и политики можно обнаружить уже у ранних древнегреческих авторов, прежде всего у Гомера. По мнению А. Ф. Лосева, в текстах «Илиады» и «Одиссеи» отразились масштабные перемены, произошедшие в социально-политической и духовной жизни гомеровской эпохи. По его словам, «борьба нового со старым — это первое, что бросается в глаза, когда мы задаемся вопросом о социально-исторической основе гомеровских поэм» [3. С. 103]. Согласно А. Ф. Лосеву, стремление Гомера к переосмыслению существующей духовно-нравственной традиции выразилось в его текстах в виде некоторых прогрессивных тенденций, к которым А. Ф. Лосев причисляет, в частности, антивоенную тенденцию, проявляющуюся в осуждении несправедливой кровопролитной войны и антиаристократическую тенденцию, заключающуюся в обличении аморальных правителей. При этом А. Ф. Лосев подчеркивает, что речь идет только о намечающихся тенденциях, а не о явном намерении перешагнуть через существующие традиции. Тем не менее назревающий конфликт мировоззрений, связанный с переходом древнегреческого общества от общинно-родового типа организации к классовому, очевиден.
Характерная для поэм Гомера рационализация представлений о правовом и политическом порядке нашла свое продолжение в трудах Гесиода. Политическая и социальная проблематика является центральной в его поэме «Труды и Дни». Основной вопрос, вызывающий глубокую озабоченность Гесиода, заключается в размышлениях на тему нравственных основ справедливой общественной жизни. У Гомера миром правит Судьба, которой подвластны даже боги. Гесиод называет
богов «подателями благ», но при этом говорит, что человек собственными силами способен влиять на судьбу. Подобного рода размышления, безусловно, свидетельствует о переменах, происходивших в общественном сознании. Эти перемены, однако, вызывают у Гесиода страх и разочарование, тоску по прежним временам. Пессимистические настроения поэт воплощает в виде представлений о последовательной смене нескольких исторических эпох, через которые проходит человечество: золотой век, серебряный век, бронзовый век, век героев и железный век. О современной ему эпохе (железном веке) Гесиод говорит как о времени всеобщего падения нравов. Сетуя на то, что люди «железного века» совсем позабыли про совесть, Гесиод противопоставляет «правильный» общественный порядок, основанный на справедливости «неправильному» порядку, основанному на произволе и насилии. С одной стороны, мрачные мысли поэта отражали духовную ситуацию времени, но в то же время являлись порождением мифологического сознания.
Убеждение в существовании некой первичной эпохи всеобщего безмятежного существования, впоследствии утраченной (у Гесиода это золотой век), является одним из основных повсеместно распространенных мифологических сюжетов. В мифологическом сознании время представляется нелинейным и неоднородным, делится на сакральное время и время текущее, профанное. Текущий момент времени противопоставляется начальному сакральному времени, которое рассматривается как время начала истории, время богов и героев. В эту эпоху совершалась космогония, поэтому для мифологического сознания данное время представляется правильным, священным временем, своего рода универсальной парадигмой организации Космоса — природного и социального пространства. М. Элиаде утверждал, что одним из важнейших назначений мифа является преодоление «страха перед историей». То есть при выполнении ритуалов, воспроизводящих процесс космогонии, восстанавливается то самое начальное сакральное время, преодолевая время профанное. Мифологическое мышление неисторично и стремится историю преодолеть, вернуть в процессе ритуала первичное «правильное» время. Страх перед неизбежными переменами, который является характерной чертой мифологического сознания, по-видимому, и вселял в Гесиода тоску по «золотому веку», внушая неприязнь к современной ему эпохе.
Подобного рода мифологические представления являют собой архетип золотого века. Е. М. Мелетинский по этому поводу пишет:
«Образ "золотого века" имеется в индийской, иранской, вавилонской, иудейской, греческой, ацтекской, скандинавской и некоторых других мифологиях. Иногда "золотой век" непосредственно следует за "хаосом", но впоследствии из-за нарушения табу, в наказание за грехи или по каким-либо иным причинам наступает упадок, порой сопровождающийся рецидивами хаоса, например, в виде стихийных бедствий (потоп, засуха) или в форме крайней порчи нравов, истребительных войн и т. п.» [4. С. 222]. Из наиболее известных примеров архетипа золотого века можно упомянуть индуистское учение о последовательной смене четырех эпох. Первая эпоха временного цикла Крита-юга, описывающаяся как время царства истины и счастья, представляет типичный мифологический архетип золотого века. В иудео-христианской мифо-религиозной традиции данный архетип представлен библейским преданием о грехопадении и изгнании из рая первых людей. В рамках мифологических сюжетов архетип золотого века формирует представления о течении времени, а также описывает идеал социального устройства. Данный мифологический архетип активно эксплуатируется в процессе политического мифотворчества. Особенно отчетливо данную тенденцию демонстрируют различные утопические проекты.
Размышления Гесиода на тему власти демонстрирует рационализированная и переосмысленная мифология «Теогонии». Смена поколений богов приводит к эволюции принципов их правления, то есть к изменениям морально-нравственных основ власти. Как отмечает В. С. Нерсесянц: «Смена верховных богов (Уран — Крон — Зевс) сопровождалась сменой принципов их правления и властвования, что сказывалось, согласно мифу, не только во взаимоотношениях между самими богами, но и в их отношениях к людям, во всем порядке земной общественной жизни. Именно с утверждением власти богов-олимпийцев во главе с Зевсом древнегреческие теогонические мифы связывают начала справедливости, законности и полисной жизни» [6. С. 10]. В отличие от беспредельной власти первого поколения богов власть богов-олимпийцев осуществляется в соответствии с принципом справедливости. По словам В. С. Нерсесянца, «движение в теогоническом ряду (Хаос — Уран — Крон — Зевс и олимпийские боги и герои) в «Теогонии» Гесиода трактуется как процесс смены различных этических сил и становления принципов нравственно-правового порядка в делах божественных и человеческих. Примечательно в этой связи гесиодовское освящение основных начал, присущих правлению Зевса
и олимпийских богов. От брака Зевса с Фемидой, одной из его многочисленных жен, рождаются, согласно теогонии Гесиода, две их дочери — богини Дике (справедливость) и Эвномия (благо-законие). Правление Зевса, таким образом, знаменуется установлением начал справедливости, законности и общественного благоустройства» [Там же. С. 16]. «Теогония» Гесиода являет собой яркий пример взаимовлияния зарождающегося рационально-философского и мифологического мировоззрений.
Гесиода можно считать одним из первых ми-фографов — авторов, занимавшихся сбором и интерпретацией мифов. Античная мифография представляет собой обширный корпус произведений, различных по тематике и стилю повествования. Так называемая генеалогическая мифо-графия путем систематизации различных мифов устанавливала родственные связи между мифологическими персонажами и реальными историческими личностями, соединяя мифологическую и реальную историю, тем самым выполняя функции исторической хронологии. А хорографическая ми-фография занималась сбором мифов, повествующих о возникновении значимых политических и культурных центров Греции. Следует отметить, что мифография сыграла существенную роль для формирования научно-рациональной античной традиции. По мысли В. М. Найдыша, «античная ми-фография — культурное лоно истории, географии, литературы, фольклора, философии мифологии и др. Из генеалогической мифографии (наиболее ранней формы античной мифографии) выросла история как наука и сформировалась первая (до-философская, дорефлексивная, наивно-реалистическая) трактовка мифа: миф есть реальное прошлое. А хорографическая мифография дала импульс развитию географии и этнографии» [5. С. 162]. Помимо этого, мифографическая традиция выполняла ряд важных политических и социальных функций. Основная функция заключалась в легитимации определенного социального порядка и политической власти. Несмотря на то что античные мифографы достаточно вольно обращались с мифологическими сюжетами, для подавляющей части древнегреческого общества (в основном для социальных низов) мифы оставались повествованием о реальных событиях, то есть источником достоверных исторических сведений. Поэтому, возводя свою родословную к богам и героям древности, греческая аристократия санкционировала и поддерживала существующий порядок. Не смертные люди, а всемогущие боги и великие герои создавали города и государства, основывали династии, устанавливали законы и традиции. Едва ли в Древ-
ней Элладе можно было найти место, не связанное с тем или иным мифом. Благодаря трудам античных мифографов, собиравших и сохранявших сакральные предания, каждый эллин ощущал свою причастность к великой древней истории.
Несмотря на доминирование мифологического стиля мышления, в условиях расцвета античной демократии и вовлечения в политическую жизнь широких слоев населения, политическая мысль все более рационализировалась. Софисты в силу рода своих занятий (выступления в судах, народных собраниях, участия в различных церемониях) стали первыми мыслителями, попытавшимися рационально осмыслить феномен политики, не опираясь на мифо-религиозную традицию. Следующий этап рационализации политической философской традиции связан с именем Сократа. Категорически отрицая моральный релятивизм софистов, Сократ осмысливал политику в категориях нравственности и справедливости. Этика и политика для Сократа были неразделимыми понятиями.
Политическая и общественная жизнь — центральные темы в творчестве Платона. Итогом его размышлений стал проект идеального государства — по сути, первая политическая утопия. Впрочем, как утверждал Аристотель, Платон не был первопроходцем в жанре утопии. По его словам, одним из первых теоретиков идеального политического устройства был мыслитель Фалей Халкедонский. В «Политике» Аристотель говорит о том, что Фалей выдвигал проект масштабных реформ, предлагая, в частности, ввести в государстве равную земельную собственность между гражданами. Кроме того, Аристотель упоминает проекты милетского мыслителя Гип-подама, предлагавшего проект государства с населением десять тысяч человек и разделенного на три сословия: ремесленников, земледельцев и воинов-защитников. Однако в истории античной философской мысли «Государство» Платона [7] является единственным столь масштабным проектом, безусловно, заслуживающим пристального внимания. Свои рассуждения о надлежащем устройстве государства Платон начинает с определения понятия справедливости. Собственно, его государство и есть воплощение идеи справедливости. По своей структуре идеальное государство должно состоять из трех классов, соответствующих трем началам человеческой души:
— правители-философы как выразители разумного начала;
— воины, выражающие яростное начало;
— крестьяне, ремесленники и прочие производители благ, представители начала вожделеющего.
Справедливость, по Платону, заключается в том, что каждое из вышеназванных сословий в соответствии со своей природой выполняет установленные для него функции, принося тем самым пользу всему остальному обществу. Крестьяне и ремесленники воспроизводят материальные блага. Воины охраняют государство от внутренних и внешних врагов. Из их числа выбираются правители-философы, которые на основе знания истины управляют государством. Платон также приводит конкретные способы воспитания будущих представителей трех сословий. Например, воспитание, достойное правителей, должно было соединять практические занятия с освоением философии. Период становления истинного правителя продолжался до пятидесяти лет. Сословие воинов должно быть образованным в гимнастике и музыке с целью укрепления в его душе того элемента, который питает выносливость и мужество. Мужчины и женщины этого сословия подлежали одинаковому образованию, им предназначались одинаковые жилища. Для воинов предусматривалась также общность мужей и жен. Дети, по замыслу Платона, должны воспитываться государством, не зная, кто их родители. Низшее сословие не нуждается в каком-либо особом образовании, поскольку ремеслам учит практика.
Проект идеального государства Платона можно рассматривать как типичную утопию. Общество в нем организовано по принципу целесообразности. Отсутствуют внутренние конфликты и противоречия, каждый индивид занимает определенное место в соответствии со своими способностями и воспитанием, его существование полностью детерминировано выполняемыми функциями. Даже мифологические верования подчинены сугубо практической цели морально-нравственного воспитания молодежи. При этом непозволительно использование мифологических сюжетов, рассказывающих о распрях богов. Поэты должны пересказывать мифы, воспевающие справедливость, мужество и прочие благодетели. Вот что пишет в этой связи Платон: «Будущие стражи нашего города должны считать делом постыдным легкомысленную ненависть богов одного к другому. О битве же гигантов и о других многих и различных враждебных действиях, приписываемых богам и героям, по отношению к их родственникам и домашним никак не баснословить и не составлять пестрых описаний, но, сколько можно, убеждать, что никогда ни один гражданин не питал ненависти к другому и что это нечестиво. Вот что особенно старики и старухи должны внушать детям, как в первом их возрасте, так и в летах, более зрелых, и требовать, чтобы поэты слага-
ли свои повести, приспособительно к этому» [7. С. 115].
Примечательно, что при столь пренебрежительном отношении к мифологии Платон говорит о допустимости и даже необходимости мифотворчества в практических целях. В частности, для обоснования жесткой социальной иерархии и сословного деления он предлагает создавать мифы о том, будто все люди рождены одной матерью — самой землей. Поэтому они должны заботься о родной земле, хранить и защищать ее. В уста Сократу он вкладывает следующие слова: «Я приступлю к убеждению сперва самих начальников и воинов, а потом и прочих граждан, что, получив от нас воспитание и быв наставлены нами, они должны вообразить, что все это чувствовали и испытывали над собою, как бы сновидение, на самом же деле тогда формировались и воспитывались они в недрах земли, вместе со своим оружием и прочими, там же приготовлявшимися доспехами, и что, когда дело с ними было совсем окончено, мать-земля произвела их на свет. Поэтому о матери и кормилице-стране, в которой живут, они должны теперь заботиться и защищать ее, если кто нападает, а обо всех других гражданах мыслить как о братьях и земнородных» [Там же. С. 175]. Подобные мифы, по мысли Платона, призваны привязать человека к родной земле, воспитать в нем преданность и верность государству.
Другой искусственно созданный миф призван обосновать жесткое социальное деление. Хоть все люди рождаются одной землей, тем не менее природа их различна. Одни рождены для того, чтобы править, другие — для того чтобы служить и подчиняться. Устами Сократа Платон говорит: «Вот все вы в городе — хоть и братья, скажем им мы, баснословы; но Бог-образователь к тем из вас, которые способны начальствовать, при рождении примешал золота, — отчего они очень драгоценны (тфд,ютато1), — к другим, помощникам их, — серебра, а к земледельцам и прочим мастеровым — железа и меди» [Там же. С. 177].
Предельно рациональное отношение Платона к организации общества тем не менее позволяет характеризовать его проект как типичную утопию, содержащую ряд элементов мифа. Сама концепция идеального государства как воплощения мира идеи в земной действительности позволяет говорить о том, что Платон исходит из того, что порядок устройства государства и общества является отражением порядка космического. Так же как в мифологическом мировосприятии государство и общество являются отражением общемирового порядка, у Платона его идеальное государство есть воплощение некого идеального первообра-
за мира идей. Естественно, подобное понимание сущности государства Платон выводит из своей идеалистической концепции, однако связь с мифологическим мировоззрением здесь просматривается достаточно ясно. Как отмечает А. С. Аве-ринцев, «Платон чинит над древней мифологией суд и расправу, корит мифы за несоответствие философской истине и философской нравственности, изгоняет мифотворцев-поэтов из своего идеального государства; но он же практически переходит к конструированию новой мифологии, мифологии второго порядка, уже недорефлектив-ной, а послерефлективной» [1. С. 124].
Развитие античных греческих полисов, их демократизация, вовлечение в политическую жизнь все большего числа людей привело собственно к оформлению политического сознания как особой части общественного сознания. Понятия свободы, справедливости, законности и гражданства стали неотъемлемыми категориями мышления. Впрочем, данное утверждение в полной мере справедливо по отношению к социальным верхам — интеллектуальной и политической элите. Что же касается широких слоев общества, то в данном случае невозможно говорить о рационализации политического сознания. Тесная, неразрывная связь религиозной и политической жизни греческих городов-государств, сильные мифологические традиции — все это способствовало тому, что широкие слои населения продолжали мыслить категориями мифа. Любопытный пример, демонстрирующий данную мысль, приводит Геродот. Афинский тиран Писистрат, возвращаясь в город из изгнания и желая заручиться поддержкой населения, вместе с союзниками решился на следующую хитрость. По сообщению Геродота, «в Пеонийском доме жила женщина по имени Фия ростом в 4 локтя без трех пальцев и вообще весьма пригожая. Эту-то женщину в полном вооружении они поставили на повозку и, показав, какую она должна принять осанку, чтобы казаться благопристойной, повезли в город. Затем они отправили вперед глашатаев, которые, прибыв в город, обращались по их приказанию к горожанам с такими словами: "Афиняне! Примите благосклонно Писистрата, которого сама Афина почитает превыше всех людей и возвращает теперь из изгнания в свой акрополь!" Так глашатаи кричали, обходя улицы, и тотчас по всем демам прошел слух, что Афина возвращает Писистрата из изгнания. В городе все верили, что эта женщина действительно богиня, молились смертному существу и приняли Писистрата» [2. С. 28]. Приведенный пример, с одной стороны, демонстрирует растущий скептицизм и рационализм аристократии, решившейся
на подобное святотатство, с другой — дает представление о мифологизированности сознания социальных низов, поверивших в устроенный спектакль. Примечательно, что речь идет об афинянах, которых Геродот называл «самыми хитроумными из эллинов».
Таким образом, своеобразие античной греческой политической философии является след-
ствием взаимовлияния мифологического мировоззрения и формирующегося рационального стиля мышления. С одной стороны, античные философы стремились полностью отмежеваться от мифологии, но, с другой стороны, они неизбежно испытывали влияние мифологической традиции, что демонстрирует, в частности, политическая утопия Платона.
Список литературы
1. Аверинцев, С. С. Образ античности / С. С. Аверинцев. — М. : Азбука-классика, 2004. — 480 с.
2. Геродот. История : в 9 кн. / Геродот. — Л. : Наука, 1972. — 600 с.
3. Лосев, А. Ф. Гомер / А. Ф. Лосев. — 2-е изд., испр. — М. : Молодая гвардия, 2006. — 400 с.
4. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. — М. : Ин-т мировой лит. РАН, 2006. — 407 с.
5. Найдыш, В. М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма / В. М. Найдыш. — М. : Гардарики, 2002. — 554 с.
6. Нерсесянц, В. С. Политические учения Древней Греции / В. С. Нерсесянц. — М. : Наука, 1979. — 264 с.
7. Платон. Государство и политика / Платон : пер. В. Н. Карпова. — М. : АСТ, 2017. — 496 с.
8. Утченко, С. Л. Политические учения древнего Рима / С. Л. Утченко. — М. : Наука, 1977. — 257 с.
Сведения об авторе
Целыковский Алексей Андреевич — кандидат философских наук, доцент кафедры философии, Липецкий государственный технический университет. Липецк, Россия. alts1085@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2017. No. 7 (403). Philosophy Sciences. Iss. 45. Pp. 27—32.
POLITICAL DOCTRINES OF ANTIQUE GREECE: DIALECTICS OF MYTHOLOGY AND PHILOSOPHY
A.A. Tselykovskiy
Lipetsk State Technical University, Lipetsk, Russia. alts1085@mail.ru
Development of a political thought of antique Greece and also influence of mythology on formation of various philosophical and political doctrines is considered. The specifics of a political thought of Ancient Greece are result of interaction of traditional mythological beliefs and rationalistic philosophy.
Keywords: Ancient Greece, mythology, formation of myths, policy.
References
1. Averintsev S.S. Obraz antichnosti [The image of antiquity]. Moscow, Azbuka-klassika Publ., 2004. 480 p.
2. Gerodot. Istoriya v 9 kn. [History in 9 books]. Leningrad, Nauka Publ., 1972. 600 p.
3. Losev A.F. Gomer [Homer]. Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 2006. 400 p.
4. Meletinskiy Ye.M. Poetika mifa [The poetics of myth]. Moscow, 2006. 407 p.
5. Naydysh V.M. Filosofiya mifologii. Ot antichnosti do epokhi romantizma [The philosophy of mythology. From antiquity to romanticism]. Moscow, Gardariki Publ., 2002. 554 p.
6. Nersesyants V.S. Politicheskiye ucheniya Drevney Gretsii [Political doctrines of Ancient Greece]. Moscow, Nauka Publ., 1979. 264 p.
7. Platon. Gosudarstvo ipolitika [The state and politics]. Moscow, AST Publ., 2017. 496 p.
8. Utchenko S.L. Politicheskiye ucheniya drevnego Rima [Political doctrines of ancient Rome]. Moscow, Nauka Publ., 1977. 257 p.
