CC BY
49
УДК 321.01:323(470.32)
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОСЬ «ГУБЕРНАТОР - РЕГИОНАЛЬНАЯ ЭЛИТА -НАСЕЛЕНИЕ ТЕРРИТОРИИ»: СТАНОВЛЕНИЕ МОДЕЛЕЙ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СТОРОН В СУБЪЕКТАХ РФ (НА ПРИМЕРЕ ОБЛАСТЕЙ ЦЕНТРАЛЬНО-ЧЕРНОЗЕМНОГО РЕГИОНА)
© Дмитрий Николаевич Нечаев
Воронежский государственный университет, г. Воронеж, Россия, доктор политических наук, доцент, член РАПН; консультант Воронежской городской Думы; председатель экспертного совета Института политического анализа и стратегий, e-mail: nechaevpolitia@rambler.ru
© Елена Сергеевна Селиванова Агентство региональных социально-экономических проектов, г. Воронеж, Россия, директор, e-mail: oktivlena@yandex.ru
В данной статье авторами рассматриваются модели развития субъектов РФ на примере областей Центрально-Черноземного региона. В частности, мобилизационная и диспетчерская модели развития выделяются как наиболее успешные, к менее успешным отнесены согласительная и транзитная модели. В ходе анализа региональных практик авторы выделили составляющие эффективности развития региона: единый центр принятия решений, общая стратегия развития региона и вовлеченность элиты и населения в эти процессы, объединяющая идея.
Ключевые слова: политическая ось; модель развития региона; региональные практики.
Одной из отличительных особенностей регионального развития России первого десятилетия нового века стало оформление различий не только между субъектами РФ, находящимися в разных природно-климатических условиях, но и даже между региона-ми-соседями. По мнению доктора экономических наук А. Шулуса, «в стране успешно развиваются 4-5 регионов, остальные находятся ниже среднероссийского уровня» [1]. К примеру, в Центрально-Черноземном регионе к категории успешных субъектов можно отнести Липецкую область (формирование Особых экономических зон федерального и регионального уровней), Белгородскую об-
ласть (создание и развитие вертикально-интегрированных агро-промышленных холдингов). В последние годы к этой группе активно приближается и Тамбовская область.
В Белгородской области единый центр политического влияния, в котором принимаются политические решения и концентрируются под них все имеющиеся ресурсы, становятся обязательными для исполнения как политической элитой, так и населением (мобилизационная модель), и которые в итоге позволяют осуществлять прорывные направления в экономике и социальной сфере. Сложившийся моноцентризм власти губернатора Е. Савченко, который является руко-
водителем области с 1993 г., цементируется высоким личным авторитетом, успешными проектами в сфере социально-экономического развития данного субъекта РФ. В силу этих причин у губернатора Белгородской области практически отсутствует реальная оппозиция, не считая фактора инорегиональ-ных политических атак со стороны бизнесменов Е. и В. Батуриных, ЛДПР и В. Жириновского.
Легитимность Е. Савченко трижды подтверждалась всенародными выборами главы региона и переназначением со стороны Президента РФ. Сложившийся «просвещенный авторитаризм» губернатора как тип регионального политического режима, который, по мнению исследователей, является благом для развития области, «выстраивается на четких и прозрачных правилах игры» [2]. Кроме того, он базируется на понятных критериях профессионального роста для представителей региональной элиты, балансе интересов правящего слоя и населения, опоре на высокий рейтинг доверия губернатору среди жителей области и лидеров общественного мнения.
Стоит иметь ввиду, что в основе мобилизационной модели управления, реализуемой губернатором Белгородской области Е. Савченко, лежит осознание факта, что субъекту РФ «необходима устойчиво функционирующая экономическая система, обеспечивающая материальное благосостояние граждан» [3]. Реализованные при участии региональной деловой и политической элиты в период 2004-2010 гг. масштабные инвестиционные проекты, осуществившие, с одной стороны, диверсификацию областной экономики, с другой стороны, создавшие новые рабочие места, не только вывели регион в число лидеров в Российской Федерации, но и сформировали основу социальной и политической стабильности. А она, в свою очередь, обеспечила высокую поддержку власти со стороны населения. По такой же модели развития идет и Тамбовская область, которую на протяжении десятилетия возглавляет губернатор
О. Бетин (в регионе существует единый центр принятия политических решений).
Высокую эффективность во взаимодействии сторон дает и диспетчерская модель управления, которую в своей практике реализует глава администрации Липецкой об-
ласти О. Королев. На рубеже 2005-2006 гг. в Липецкой области из двух центров политического влияния (вокруг губернатора О. Королева и в системе менеджмента «НЛМК») остался один за счет интеграции мэра М. Гу-левского (выдвиженец НЛМК) и его команды в единый центр принятия решений. За последние три года губернатор О. Королев выстроил достаточно эффективное взаимодействие с ключевыми региональными политическими акторами в среде деловой и политической элиты, а также с населением, которое последовательно осуществляет поддержку социально-экономического курса главы области.
Кстати, конструктивный диалог идет и с региональными отделениями партий «Справедливая Россия», «КПРФ», «ЛДПР», которые в результате оформленных договоренностей, хотя и не стали формальными сателлитами региональной власти, но и не вносят конфликтной деструкции в социальноэкономическое и политическое развитие Липецкой области. Таким образом, моноцентризм власти в ее диспетчерской модели, единство элиты, одобрение и поддержка населением действий власти способствует реализации эффективной стратегии развития, что «свидетельствует об устойчивой диспозиции в системе «население» - «элита», «власть» - «население» [4].
В оставшихся трех областях ЦЧР - Воронежской, Курской и Орловской - эффективное взаимодействие сторон не складывается. Во-первых, демократические процессы последних двух десятилетий формируют конкурентную политическую среду, предполагающую оппонирование главному политическому актору - руководителю области, в особенности если у последнего невысокий рейтинг доверия среди населения и политической элиты, отсутствие системной объединяющей идеи. Во-вторых, наличие у потенциальных лидеров финансовых, организационных, информационных ресурсов, складывающихся в единый политический ресурс, с которым не может не считаться доминирующий центр. В-третьих, формирование нескольких центров - это возможность политических лидеров защитить себя, свои интересы, собственность и влияние от возможных нападок со стороны главного политического актора.
По мнению Чарльза Ф. Эндрейна «ведущий принцип согласительной системы - согласование интересов» [5]. Система власти губернатора Курской области А. Михайлова немоноцентрична, и единый центр принятия политических решений является формальным. Вследствие этого в регионе не может быть принята единая стратегия социальноэкономического развития области, поддержанная элитой и одобренная населением. В результате у губернатора остается согласительная модель управления, которая предполагает не только согласование интересов с имеющимися финансово-политическими кланами, но и «заигрывание» с населением (нет заметных успехов, требуются объяснения и оправдания). Как следствие, региональная власть не имеет высокого рейтинга доверия.
На наш взгляд, вся система власти и управления в Воронежской и Орловской области находится в процессе транзита (транзитная модель), где после смены «местных» губернаторов на «варягов» в феврале 2009 г. В. Кулакова на А. Гордеева в Воронежской и Е. Строева на А. Козлова в Орловской областях - происходит становление новой ее конфигурации «за счет ослабления всей региональной политической инфраструктуры, подавления активности региональных групп политического влияния» [6].
Система власти в Орловской области прошла испытание демократией посредством всенародных выборов главы города Орла в марте 2006 г., в результате которых руководителем исполнительной власти областного центра стал не кандидат, которого поддерживал губернатор Е. Строев и региональное отделение партии «Единая Россия», а выдвиженец от КПРФ А. Касьянов. Вследствие данного события были сформированы два центра политического влияния. Выборы в Орловский областной Совет народных депутатов в марте 2007 г., не только сформировавшие партийные фракции в областном парламенте, но и, по сути дела, ставшие отправной точкой формирования политического плюрализма, подтвердили тенденцию дистанцирования от моноцентризма. Ситуация со сменой губернатора не изменила ни трендов политического (наличие конкурентных финансово-политических кланов, фрагментации элиты и невысокий уровень поддержки региональной власти со стороны населе-
ния), ни трендов социально- экономического развития (отсутствие значимых новых или модернизированных производств и новых рабочих мест).
Один из типов поведенческого кризиса предполагает «возникновение конфликта между неэффективным руководством существующего режима и более эффективным руководством оппозиции» [5, с. 148]. В Воронежской области в 2002-2003 гг. сложилось два центра политического влияния: вокруг губернатора В. Кулакова (неэффективное руководство региона) и мэра г. Воронежа А. Ковалева (фактическая оппозиция), главной причиной создания которых была проблематика межбюджетных отношений. Однако попытки устранения последнего посредством прямолинейных действий с осовремененными элементами восточной деспотии (В. Кулаков, экс-руководитель управления ФСБ) привели сначала к поражению ставленника губернатора на выборах мэра в январе 2004 г., а затем к фрагментации деловой и политической элиты области.
После марта 2008 г. в области сложилось уже шесть центров политического влияния (финансово-политических кланов), усилив политическую конкуренцию между ними, однако в плане социально- экономического развития региона период 2002-2008 гг. можно оценивать как неудачный (потеря конкурентных преимуществ, деиндустриализация). В идеале для Воронежской области также был бы полезен единый центр влияния и реальный моноцентризм региональной политической власти. Однако такая ориентация на моноцентризм была бы эффективной при наличии следующих условий: непререкаемого личного авторитета губернатора в кругах политической элиты и высокого рейтинга доверия среди жителей области, разработанной и одобренной научно выверенной стратегии развития области, успешно реализуемых проектов в сфере социально-экономического развития территории, минимума политической конкуренции в системе власти и др.
Авторы статьи, анализируя российские региональные практики, пришли к выводу, что в основе успешного тренда социальноэкономического и политического развития субъектов РФ лежит и эффективность взаимодействия трех сторон: руководителя исполнительной власти, региональной деловой
и политической элиты и населения территории (кстати, такая исследовательская линия лежит в плоскости «двух проблемных полей: во-первых, региональных политических систем и режимов, во-вторых, региональных элит» [7]). Договоренность сторон, не обязательно публично декларируемая, предполагает: наличие единого центра принятия решений (у губернатора), общую стратегию развития региона на среднесрочную перспективу с обозначением ключевых приоритетов, наличие объединяющей идеи, вовлеченность элиты и населения в процессы регионального развития. Алгоритм успешности, как правило, базируется на мобилизационной или диспетчерской модели управления территориями.
1. Доходный разрыв. По-прежнему сохраняются серьезные различия между социально-экономическим развитием регионов // Российская газета. 2008. 10 сент. С. 17.
2. Нечаев Д.Н. Экономические и социальные модели управления территориями, типы региональных политических режимов: сравни-
тельный анализ // Региональные политические институты в социально-экономическом и политическом развитии территорий: российская и зарубежная специфика: сборник научных трудов. Воронеж, 2009. С. 77.
3. Ховард М.М. Слабость гражданского общества в посткоммунистической Европе / пер. с англ. И.Е. Кокарева. М., 2009. С. 30.
4. Понеделков А.В., Старостин А.М. Региональные административно-политические элиты России: прошлое, настоящее, будущее // Полис. 2008. № 6. С. 95.
5. Эндрейн Ч.Ф. Сравнительный анализ политических систем. Эффективность осуществления политического курса и социальные преобразования / пер. с англ. М., 2000. С. 70.
6. Дахин А.В. Система власти в России в 2000-х годах и модели политического управления регионами // Полис. 2009. № 2. С. 58.
7. Туровский Р.Ф. Региональные политические режимы в России: к методологии анализа // Полис. 2009. № 2. С. 77.
Поступила в редакцию 1.12.2010 г.
UDC 321.01:323(470.32)
POLITICAL AXIS “GOVERNOR - REGIONAL ELITE - TERRITORY POPULATION”: FORMATION OF MODELS OF INTERACTION OF PARTIES IN SUBJECTS OF THE RUSSIAN FEDERATION (ON EXAMPLE OF AREAS OF CENTRAL BLACK EARTH REGION)
Dmitriy Nikolayevich Nechaev, Voronezh State University, Voronezh, Russia, Doctor of Politology, Member of RAPS; Consultant of Voronezh State Duma; President of Expert Council of Political Analysis and Strategies Institute, e-mail: ne-chaevpolitia@rambler.ru
Elena Sergeyevna Selivanova, Agency of regional Social and Economical Projects, Voronezh, Russia, Director, e-mail: oktivlena@yandex.ru
In given article the authors consider models of development of subjects of the Russian Federation on an example of areas of the Central Black Earth region. In particular, mobilization and dispatching models of development are allocated as the most successful, conciliatory and transit models are carried to less successful. During the analysis regional an expert authors have allocated components of efficiency of development: the uniform center of decision-making, the general strategy of development of region and an involvement of elite and the population in these processes, uniting idea.
Key words: political axis; the model of regional development; regional practice.
