CC BY
145
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2016. № 3
Эрика Олеговна Пожидаева,
студентка бакалавриата, факультет государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова (Россия), e-mail: pozhidaevaeo@spa.msu.ru
Кирилл Олегович Телин,
кандидат политических наук, научный сотрудник кафедры государственной политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (Россия), e-mail: kirill.telin@gmail.com
ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА КАК ФАКТОР СТАБИЛЬНОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
В данной статье авторы рассматривают политическую культуру как такое легитимное состояние политической системы, при котором ее статусные акторы в рамках имеющейся устойчивой структуры способны инициировать и эффективно реализовывать необходимые для поддержания адаптивных возможностей изменения. Таким образом, политическая культура является важным фактором политической стабильности. Значение культурных моментов в отношении такого состояния связано с образцами политического поведения и различными ориентациями, выраженными внутри сообщества и либо способствующими, либо препятствующими достижению стабильности.
В статье рассматривается вопрос применимости терминов «стабильность» и «стабилизация» в отношении авторитарных и тоталитарных систем. Перечисляются факторы, которые препятствуют такой применимости: подавление политического участия, «навязанный консенсус», фальсификация предпочтений, наличие навязанной идеологии, связанной с перспективой ее собственной гипернормализации, и т.д. Особое внимание уделяется различным сценариям взаимодействия политической культуры и политической системы, связанным с конкретными историческими примерами.
Ключевые слова: политическая культура, политическая стабильность, политическая система, тоталитаризм, авторитаризм, политическое участие, общество, власть.
Erika Olegovna Pozhidaeva,
Undergraduate, Public Administration Department, Lomonosov Moscow State University (Russia), pozhidaevaeo@spa.msu.ru
Kirill Olegovich Telin,
Kandidat of Political Sciences, Research Fellow, Public Policy Program, Political Science Department, Lomonosov Moscow State University (Russia), e-mail: kirill. telin@gmail. com
POLTICAL CULTURE AS A STABILITY FACTOR
IN A POLTICAL SYSTEM
In this article the authors examine political culture as a legitimate constituent ofa political system in which the actors within an existing stable structure are able to initiate and efficiently realize changes needed to maintain adaptive capacity — thus making political culture an important factor in political stability. The importance of cultural elements in relation to this status is connected to examples ofpolitical behavior and different orientations expressed within the community that are able to either facilitate or hinder the achievement of stability.
The article discusses the validity of the terms "stability " and "stabilization" in relation to authoritarian and totalitarian systems. Certain factors mitigate against such validity: the suppression of political participation, the "imposed consensus," the falsification ofpreferences, the presence ofan imposed ideology associated with the prospect of its own "hypernormalization," etc. Particular attention is paid to different scenarios of interaction between a political system and political culture, using specific historical examples.
Key words: political culture, political stability, political system, totalitarianism, authoritarianism, political participation, society, power.
Сегодня изучение политического процесса представляется немыслимым без обращения к категориям стабильности и устойчивости. Происходящие изменения как международных отношений, так и внутренней политики в который раз привлекают внимание исследователей к оценке качества государственного управления и стабильности политических систем. В этой связи неудивительно, что в центре внимания многих разработок оказывается ценностно-культурный аспект социальной жизни — одни утверждают, что происходит «[вос]создание ценностей»1, другие указывают, что именно политическая культура оказывается на передовой информационной борьбы и «гибридного» противостояния2. В настоящей статье производится попытка исследовать, как взаимосвязана политическая культура и политическая система и какое влияние первая может оказывать на стабильность последней.
Постановка вопроса
В рамках вопроса влияния политической культуры на политическую стабильность и ее динамику ключевым понятием, нуждающим-
1 Miles A. (Re)genesis of Values: Examining the Importance of Values for Action // American Sociological Review. 2015. Vol. 80. No. 4. P. 680-704.
2 Манойло А.В. Информационный фактор цветных революций и современных технологий демонтажа политических режимов // Вестник МГИМО-Университета. 2014. № 6. С. 61-67.
ся в определении, является стабильность. Однако прежде чем дать рабочую дефиницию этого понятия, мы должны дать определение политической системы.
В политической науке существует несколько подходов к определению политической системы — системный (Д. Истон)3, структурно-функциональный (Г. Алмонд)4, культурологический (У. Розенбаум)5 и информационно-кибернетический (К. Дойч)6. Д. Истон, являющийся основоположником системного подхода в политической науке, опираясь на теории систем, выявил основные свойства политической системы, чтобы отделить политическую сферу жизни общества от остальных. Г. Алмонд, поделив свой анализ на институциональный и ориентационный, сместил акцент на изучение неформального аспекта политической системы, поскольку, по его мнению, рассмотрение институциональных структур является недостаточным для отражения сущности политической системы. Так, в структуру политической системы он включил политическую культуру, которая связывает между собой подсистемы. Его последователи, представители культурологического подхода, абсолютизировали роль политической культуры и определяли политическую систему как материальное воплощение политической культуры. По их мнению, ценности и нормы определяют деятельность институтов и отношения между ними. К. Дойч рассматривал политическую систему как совокупность информационных потоков, направленных на управление обществом и взаимодействие управляющих структур с управляемыми сообществами.
Признавая значимость ориентационного анализа политической системы, мы выделяем такие компоненты политической системы, как нормы, институты, роли, отношения и ценности. Вместе с тем в целях научного анализа стоит уточнить наше понимание политической системы: под этим термином в настоящей статье понимается совокупность взаимодействующих на основе единых нормативных «правил игры» отношений и институтов, обеспечивающих осуществление власти в обществе. Политическая система, как и любая система другого рода, имеет два свойства: 1) представляет собой совокупность взаимосвязанных элементов, каждый из которых выполняет определенную функцию; 2) ограничена от внешнего окружения, с которым она взаимодействует.
3 Easton D. A Systems Analysis of Political Life. New York: Wiley, 1965.
4 Almond G., Powell Jr. G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston: Little, Brown and Co., 1966.
5 Rozenbaum W. Political Culture. New York: Praeger, 1975.
6 Дойч К. Нервы управления. Модель политической коммуникации. М.: Мысль,
1993.
В современной политической науке существует несколько подходов к определению политической стабильности. В качестве предварительного замечания необходимо обратить внимание на тот факт, что принято различать стабильность политической системы и стабильность политического режима7. Оба понятия представляют собой виды политической стабильности, однако нестабильность режима не означает нестабильность всей системы. Так, например, в рамках существующих институтов конкретное правительство, проводящее неэффективную политику и потерявшее поддержку избирателей, будет заменено новым на следующих выборах. Важно отметить, что в этой статье речь пойдет о влиянии политической культуры именно на политическую систему, а не на конкретный режим.
Обратимся к различным факторам политической стабильности, восходящим к озвученным выше подходам к анализу политической системы.
По мнению теоретиков системного подхода, для стабильности политической системы необходима ее поддержка обществом: именно оно должно соблюдать общие конвенциональные правила игры — платить налоги, не нарушать законы, признавать существующие политические институты и т.д. Для обеспечения поддержки и устранения напряженности в обществе необходимо наличие обратной связи, т.е. актов политической коммуникации или прямых «запросов» («входов»), исходящих от общественности в сторону власти8. Таким образом, показателем стабильности системы является приемлемый «выход», который обеспечивает жизненно необходимую поддержку системы. Как указывал Т. Парсонс, чьи разработки внесли весомый вклад в теорию систем, стабильность представляет такое «отношение между структурой системы и процессами, протекающими внутри нее, и между ней и окружением... что свойства и отношения, названные нами структурой, остаются неизменными»9.
Стабильность политической системы в рамках информационной модели К. Дойча зависит в первую очередь от адекватности и валид-ности информации, циркулирующей внутри нее. Некачественное получение сигналов от общества, их ошибочная интерпретация и ангажированная селекция нарушают не только работу «выходов» системы, но и разрушают имеющиеся в ней механизмы обратной
7 Jong-A-Pin R. On the Measurement of Political Instability and Its Impact on Economic Growth // European Journal of Political Economy. 2009. Vol. 25. No. 1. P. 15-29.
8 Истон Д. Подходы к анализу политических систем // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2015. № 5. C. 17-37.
9 Parsons T. A Functional Theory of Change // Social Change: Source, Pattern and Consequence / Ed. A. Etzioni. New York: Basic Books, 1964. P. 83-97.
связи. Принятие решений становится неэффективным, что может поставить под угрозу легитимность всей системы в целом10.
В качестве еще одного фактора стабильности исследователи усматривают легитимность политической системы, т.е. признание «правил игры». Взаимосвязь легитимности и упомянутой нами эффективности продемонстрировал С. Липсет. По его мнению, они не всегда коррелируют, и эффективность системы не всегда обозначает ее легитимность (в качестве примера такой конфигурации он приводит Италию и Германию в 1930-х гг.), и наоборот, режимы могут быть легитимными, но неэффективными (как, например, современная Италия). Наличие только одного из этих компонентов не обеспечивает политическую стабильность, необходимо их сочетание: только эффективные и легитимные режимы можно назвать стабильными11.
К. Даудинг и Р. Кимбер, выдвинувшие своеобразный синтетический подход к стабильности, выделяют несколько связанных ее трактовок. Политическая стабильность может восприниматься: 1) сквозь призму отсутствия насилия; 2) как длительное воспроизводство властных структур; 3) как наличие легитимного конституционного порядка; 4) как отсутствие серьезных изменений в политических институтах и 5) как воспроизводство укорененных образцов социально приемлемого поведения12.
Таким образом, стабильность — такое легитимное состояние политической системы, при котором ее статусные акторы в рамках имеющейся устойчивой структуры способны инициировать и эффективно реализовывать необходимые для поддержания адаптивных возможностей изменения.
Последняя из предложенных К. Даудингом и Р. Кимбером трактовок стабильности имеет прямое отношение к взглядам Г. Алмонда. Как уже отмечалось, последний трактует систему одновременно с позиций институтов и политических ориентаций и, соответственно, политическая стабильность должна интерпретироваться и как набор организационно-структурных требований, и как согласованность политического поведения. В рамках второго аспекта исследователи структурно-функционального подхода обращаются к понятию политической культуры, влияющей, в представлении Г. Алмонда,
10 Дойч К. Указ. соч.
11 Lipset S.M. Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy // The American Political Science Review. 1959. Vol. 53. No. 1. P. 69-105.
12 Dowding K., Kimber R. The Meaning and Use of "Political Stability" // European Journal of Political Research. 1983. Vol. 11. No. 3. P. 229-243.
на центральные детерминанты стабильности (политическую социализацию и рекрутинг элиты)13.
В современной политической науке существует несколько подходов к определению политической культуры. Трактовку Г. Алмонда иногда относят к психологическому походу, поскольку исследователь указывал: «Когда мы говорим о политической культуре какого-либо общества, мы подразумеваем политическую систему, усвоенную в сознании, чувствах и оценках населения»14. Алмонд определяет политическую культуру прежде всего как «модель ориентации к политическому действию»15 или распределение образцов ориентации относительно политических объектов среди членов нации, которые включают в себя «когнитивные» (знания о политической системе и вера в нее), «аффективные» (чувства, вызываемые политической системой) и «оценочные» ориентации (мнения о различных политических объектах). Таким образом, политическая культура у Г. Алмонда выступает как «разнообразные, неустойчиво повторяющиеся, когнитивные, аффективные и оценочные ориентации относительно политической системы вообще»16.
Вторым распространенным подходом к пониманию политической культуры является поведенческая трактовка, подразумевающая, что культура предполагает некие типичные действия индивидов в публичной сфере жизни общества, стимулированные существующими нормативными предписаниями (С. Уайт)17 или образцами такого рода поведения (Д. Плейно)18.
Сторонники третьего подхода (Ф. Хьюнкс, Ф. Хикспурс, У. Ро-зенбаум, И. Шапиро) воспринимают политическую культуру как выраженные в поведении идеалы, ценности и знания индивида19. Таким образом, политическая культура выходит за пределы поведенческих моделей или психологических ориентаций, обращаясь также к ценностным элементам, идеалам и даже политическим мифам.
На наш взгляд, наиболее приемлемым в рамках данной статьи является третий подход, поскольку нам важна также и поведенческая
13 Almond G.A., Powell G.B., Strom K., Dalton R.J. Comparative Politics Today: A World View. India: Pearson Education Limited, 2000.
14 Almond G. Comparative Political Systems II The Journal of Politics. 1956. Vol. 18. No. 3. P. 396.
15 Idem. P. 391-409.
16 Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. 3rd ed. Newbury Park: Sage Publ, 1989. P. 17.
17 White S. Political Culture and Soviet Politics. London: Macmillan, 1979.
18 Plano J.C., GreenbergM. The American Political Dictionary. 10th ed. Fort Worth: Harcourt College, 1996.
19 Бондаренко Р. Дискурс политической культуры II Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2009. № 9 (142). С. 94-96.
составляющая политической культуры. В рамках подобной трактовки политическая культура представляет собой стиль поведения индивидов в публичной сфере жизни общества, обусловленный национальными традициями, культурными и религиозными особенностями, традициями властвования и образцами политического поведения, а также степенью политической осведомленности, знаниями, эмоциями, установками и оценками и воплощающий субъективное восприятие политической системы, ожидания от нее и представления о ее идеальном устройстве.
Существует позиция, в соответствии с которой стабильность политической системы зависит от «соотношения между уровнем политической активности населения и уровнем политической институ-циализации». Таким образом, «с возрастанием политической активности должны возрастать также сложность, автономия, адаптивность и согласованность политических институтов общества»20.
Вспомним, что в качестве фактора стабильности политической системы авторы выделяли такой критерий, как наличие обратной связи. То есть политическая система должна выполнять функции артикуляции и агрегации интересов граждан, в противном случае она не может быть названа эффективной. Так, политическая система должна иметь институты «входа», соответствующие каждому типу политической системы.
Таким образом, политическая система имеет определенную структуру, связующим элементом которой является политическая культура. Динамическое же представление о стабильности, необходимое для валидного исследования, предполагает равномерное развитие элементов системы и отсутствие диспропорций в их трансформации, что доказывает А.С. Ахременко21.
Сценарии влияния политической культуры
на политическую систему
Какие же траектории взаимодействия политической культуры и политической системы мы можем обозначить? В настоящей статье хотелось бы выделить четыре возможных сценария влияния политической культуры на политическую систему. Результатом синхронного развития политической системы и политической культуры является стабильность (А1) или ложная стабильность (псевдостабильность) (А2). При асинхронном развитии политической
20 Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция, 2004. С. 96.
21 Ахременко А.С. Динамический подход к математическому моделированию политической стабильности // Полис: Политические исследования. 2009. № 3. С.106-107.
системы и политической культуры возможно либо опережающее развитие политической культуры по сравнению с политической системой (В1), либо опережающее развитие политической системы по сравнению с политической культурой (В2).
При этом важно уточнить, что в соответствии с позициями Б. Пареха и других теоретиков22, политическую культуру стоит воспринимать не как некоторую гомогенную и устойчивую во времени целостность, а как совокупность субкультур23, которые могут оказывать различное влияние на общественные ценности, установки и поведенческие модели. Поэтому в некоторых описываемых ситуациях под политической культурой в целом подразумеваются и относительно «новые» ее стандарты и образцы, вырабатываемые или по-новому интерпретированные активной (пусть и малочисленной) частью общества.
Сценарий А1 характеризуется, как следует из его описания, не только тем обстоятельством, что политическая система и политическая культура развиваются синхронно, но и тем, что в результате подобной долгосрочной синхронизации достигается политическая стабилизация. Последняя характеризуется устойчивыми и согласованными моделями участия людей в общественной и политической жизни, соответствием требований к политической системе («входов») и результирующих действий различных механизмов последней («выходов»), а также наличием коллективно значимых ценностей, играющих особую роль в укоренении легитимных моделей социализации и властных институтов, связанных с традициями и идеальными представлениями граждан.
Необходимо отметить, что реагирование политической системы на запросы общества может осуществляться различными путями. Если она отвечает на требования, исходящие от общества, то мы можем говорить о синхронизации развития политической культуры и политической системы; если этого не происходит и система игнорирует требования, то в этом случае мы имеем дело с обратным сценарием (к примеру, сценарием В1). В качестве примера синхронизации можно привести борьбу за избирательную реформу в Англии в 1860-х гг., когда такие организации, как Национальный союз реформы и Лига реформы, отстаивавшие интересы мелкой буржуазии и пролетариата соответственно, добились принятия билля, который расширил электоральную базу примерно в 3 раза. Таким образом, осуществилось согласование требований общества, обусловленных
22 Канарш Г.Ю. Философские теории мультикультурализма // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 2. С. 33-41.
23 Ильин А.Н. Массовая культура современной России как совокупность субкультур // Среднерусский Вестник общественных наук. 2009. № 1. С. 21-26.
развитием политической культуры (осознанием своих интересов, желанием принимать участие в политической жизни и т.п.), и изменений в политической системе, отвечающих этим требованиям.
Согласование такого рода может осуществляться различными путями — с помощью института выборов, отзыва того или иного должностного лица, митингов и демонстраций в рамках закона, через различные институты по работе с обращениями граждан и др.
Сценарий А2 рассматривает ложную стабильность (псевдостабильность) как непродолжительную синхронизацию развития политической системы и политической культуры. И в политической теории, и в политической практике можно встретить утверждения, предполагающие, что в тоталитарных и авторитарных условиях возможна общественная стабилизация. Не углубляясь в нюансы понимания «стабильности» приверженцами такого рода позиции, постараемся вкратце представить аргументы, свидетельствующие о том, что состояние подобных систем и режимов резко отличается от ранее описанного сценария. Уже на уровне генезиса авторитаризма и тоталитаризма становятся заметными знаковые отличия таких систем от описанных выше условий стабильности.
Тоталитарная «стабилизация» устанавливается на фоне масштабных социально-экономических кризисов, в результате которых общество сталкивается с распадом привычного уклада жизни, системы социальных ролей и статусов, в результате чего запускаются процессы атомизации и аномии. В результате массовые движения шовинистской направленности легко обращаются к возникшему ресентименту и социальной фрустрации — по сути, это удобная почва не только для тоталитаризма как такового, но и для ложной стабилизации, в качестве которой воспринимается практически любое улучшение социально-экономического положения.
В качестве примера можно привести Германию между двумя мировыми войнами, когда она погрязла в экономических кризисах — послевоенном и Великой депрессии. Общество было деморализовано из-за разрушений после войны, социального расслоения, массовой безработицы, гиперинфляции. Поэтому появился спрос на харизматического лидера и сильное правительство, способное решить проблемы общества. Так фрустрация сменилась всеобщим воодушевлением идеей о построении нового общества, и в этом случае мы можем говорить о синхронизации развития политической культуры и политической системы.
Авторитаризм может возникнуть как результат постепенной концентрации власти в руках элиты или же в результате сравнительно быстротечной ее узурпации. В отношении любой из
подобных альтернатив можно говорить об асинхронном развитии политической системы и политической культуры, вызванном либо отсутствием значимых механизмов обратной связи, либо параличом агрегирования и артикуляции общественных интересов, либо сверхвысокой концентрацией ресурсов в руках немногочисленной группы лиц, что лишает социальную систему и эффективности, и устойчивости.
Хорошим примером такого рода дефектов может послужить Мавритания после получения независимости от Франции. В 1978 г. Мустафа ульд Салех сверг первого президента, однако правящая хунта раскололась, и уже через год ульд Салех был свергнут, однако и новый режим смог просуществовать только до 1984 г.
Функционирование авторитаризма и тоталитаризма имеет ряд особенностей:
Во-первых, и авторитарный, и тоталитарный режимы характеризуются подавлением не только индивидуальных прав и свобод граждан, но и манипуляцией их предпочтениями для того, чтобы легитимировать каждый свой шаг — иначе говоря, происходит «фальсификация предпочтений»24. В такой ситуации реальные интересы граждан заменяются санкционированным государством представлением об «общественном благе», причем такого рода угроза возможна также и для демократических систем, на что указывают Я. Талмон и Н. Урбинати25. Однако, как говорил А. Линкольн, «можно все время дурачить некоторых, можно некоторое время дурачить всех, но нельзя все время дурачить всех», и фальсифицированные предпочтения рано или поздно становятся источником кризиса.
Во-вторых, в авторитарных и тоталитарных условиях формируется так называемый «навязанный консенсус» — ситуация, при которой власть стремится представить в качестве невыгодных любые другие модели политического поведения, кроме безусловной легитимизации имеющегося подчинения26. Подобное «навязывание» имеет форму кооптации («пряника» — материальной или иной поддержки сотрудничества с имеющимся режимом) или принуждения («кнута» — угрозы репрессий), что может распространяться как на общество в целом (приемлемые образцы социального поведения), так и на группы элиты.
24 Kuran T. Now Out of Never: The Element of Surprise in the East European Revolution of 1989 // World Politics. 1991. Vol. 44. No. 1. P. 7-48.
25 Talmon J.L. The Origins of Totalitarian Democracy. London: Secker&Warburg, 1952; Урбинати Н. Искаженная демократия. Мнение, истина и народ. М.: Издательство Института Гайдара, 2016.
26 Гельман В.Я. Расцвет и упадок электорального авторитаризма в России // Полития. 2012. № 4. C. 65-88.
В таких условиях существование нестабильных режимов во многом зависит от внешней среды — трансформации ценностей, экономической конъюнктуры, внешнеполитического курса геополитических соперников и т.д. Все эти изменения могут поставить под сомнение ресурсы, необходимые для кооптации, сформировать вызовы для «фальсификации предпочтений» и подтолкнуть режим к силовой, принудительной мобилизации («кнуту»), что может уже в краткосрочной перспективе дестабилизировать общественную жизнь в полной мере.
В-третьих, если указывать на кратковременную стабилизацию в тоталитарных режимах, источником ее слабости и распада оказывается именно та черта, которая формирует базовое отличие тоталитаризма от авторитарных режимов, а именно целостная государственная идеология. В целях ее сохранения тоталитарная система может обращаться к механизмам гипернормализации идеологических форм27 и создания системы «виртуальной политики», как это происходило в СССР после смерти И.В. Сталина или в Китае после реформ Дэн Сяопина. Кроме того, периодически проводимые тоталитарными режимами «чистки» и репрессии (в истории вряд ли можно найти примеры ненасильственного тоталитаризма) могут стать источниками «исторической травмы», которая оказывает влияние не только на актуальный репрессиям политический процесс, но и на жизнь будущих поколений.
В-четвертых, может быть подвергнута сомнению стабильность и авторитарных режимов, которые не предполагают активного участия населения в политике. Ни военный («преторианский»), ни персоналистский28 режим не формируют необходимых политических институтов, выполняющих функции выражения интересов общества, в результате чего частая смена власти приводит к общей социально-экономической дестабилизации; если же указывать на недостатки однопартийных или бюрократических режимов29, то в них может наблюдаться экономическая и политическая эксклюзия (отстранение людей и целых социальных групп от принятия соответствующих решений или даже их обсуждения), деполитизация общественных проблем (с их переводом в разряд «технических», составляющих прерогативу органов исполнительной власти) и
27 Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: НЛО, 2016.
28 Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven: Yale University Press, 1968.
29 Geddes B. What Do We Know about Democratization after Twenty Years? // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 115-144.
манипуляция общественным мнением. В таких условиях трудно говорить о политической стабилизации, поскольку и политика, и общественные отношения в целом подвергаются серьезным искажениям со стороны правящего режима, а реальные механизмы обратной связи практически отсутствуют.
Асинхронное состояние политической культуры и политической системы, приводящее к ускоренной трансформации политической культуры по сравнению с политической системой, может быть вызвано появлением в обществе новых поведенческих моделей, установок, ценностей, стереотипов и пр. (сценарий В1). В результате такого процесса имеющиеся в обществе институты сталкиваются с необходимостью структурной перестройки и обновления повестки дня. При этом результатом десинхронизации может быть как переход к качественно новой системе, так и ужесточение старой системы.
Примером первой из альтернатив является выход Объединенных Провинций из-под колониального господства испанских Габсбургов, в результате чего репрессивный режим, наиболее ярко воплощенный в фигуре герцога Альбы, сменился республиканским правлением и более либеральной системой. Второй же вариант раскрывается в историческом опыте реставрации Бурбонов после Великой французской революции: восстановление династии на троне сопровождалось усилением цензуры, «белым террором» и фактической реставрацией абсолютизма, что в кратчайшие сроки оборачивается новым витком социального кризиса и революционных потрясений.
Важно отметить, что в случае с данным сценарием речь не идет о том, что стандарты новой политической субкультуры охватывают всю территорию государства и все пространство политической системы; достаточно появления неких некооптируемых моделей поведения, которые нарушают сложившийся порядок и представляют угрозу для воспроизводства социальных отношений.
Вместе с тем наряду со сценарием, описанным выше, возможна и другая конфигурация асинхронного развития политической системы и политической культуры, при которой появление новых институтов и заимствованных социальных норм не сопровождается мгновенной трансформацией политической культуры и выглядит как попытка «отраженной» (догоняющей) модернизации (сценарий В2). Существующие в обществе модели политического поведения контрастируют с привнесенными институтами, в результате чего могут возникать внутренние социальные конфликты и опасная условность происходящих изменений.
Примером такого сценария, бесспорно, являются описанные Г. Мюрдалем «мягкие государства» (soft states) постколониальной
эпохи, в которых появление новых институтов не сопровождалось усвоением связанных с ними содержательных практик; ряд культурологов и ученых в качестве образца такого искажения приводят «карго-культ»30. До сих пор на пространствах государств Африки и Азии демократические институты воспринимаются в лучшем случае на ритуальном уровне, не приводя к появлению групп давления, реальных политических партий и устойчивых сообществ, не укладывающихся в традиционную для данных регионов кланово-племенную матрицу.
Заключение
В настоящей статье были рассмотрены различные сценарии взаимодействия политической культуры, понимаемой как социально обусловленный стиль поведения индивидов в политической сфере, и политической системы, представленной как совокупность взаимодействующих на основе единых нормативных «правил игры» отношений и институтов, обеспечивающих осуществление власти в обществе. К числу наиболее важных содержательных выводов из описания подобных сценариев, на наш взгляд, относятся два замечания.
Во-первых, можно однозначно утверждать, что стабилизация политической системы и ее соответствие требованиям эффективности и устойчивости требуют крайне серьезного внимания к политической культуре. Недооценка последней, выражающаяся, к примеру, в искусственном заимствовании институтов или, напротив, обращении к устаревшим и недействительным «псевдомифам», может привести к социальному кризису, дефициту представительства и росту уровня политически мотивированного насилия.
Во-вторых, существующие как в обществе, так и в научной среде представления о том, что тоталитарные или авторитарные режимы могут быть источником социальной стабилизации, не выдерживают серьезной критики и связаны с вульгаризацией самого термина «стабильность». По ряду причин, к которым относятся и эксклюзия граждан, и неадекватная экономическая политика, и репрессивный характер курса, направленного на искажение и фальсификацию общественных интересов, в случае с недемократическими режимами речь, как правило, идет либо о крайне непродолжительном улучшении социально-экономической обстановки, либо о «псевдостабилизации».
30 См., например: ДаймондДж. Ружья, микробы и сталь. История человеческих обществ. М.: АСТ, 2016; ФейнманР.Ф. Наука самолетопоклонников // Фейнман Р.Ф. Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман! М.: Регулярная и хаотическая динамика, 2001. С. 336.
ЛИТЕРАТУРА
Ахременко А.С. Динамический подход к математическому моделированию политической стабильности // Полис: Политические исследования. 2009. № 3. С. 106-112.
Бондаренко Р. Дискурс политической культуры // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2009. № 9 (142). С. 94-96.
Гельман В.Я. Расцвет и упадок электорального авторитаризма в России // Полития. 2012. № 4. C. 65-88.
Даймонд Дж. Ружья, микробы и сталь. История человеческих обществ. М.: АСТ, 2016.
Дойч К. Нервы управления. Модель политической коммуникации. М.: Мысль, 1993.
Ильин А.Н. Массовая культура современной России как совокупность субкультур // Среднерусский Вестник общественных наук. 2009. № 1. С. 21-26.
Истон Д. Подходы к анализу политических систем // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2015. № 5. C. 17-37.
Канарш Г.Ю. Философские теории мультикультурализма // Знание. Понимание. Умение. 2011. № 2. С. 33-41.
Манойло А.В. Информационный фактор цветных революций и современных технологий демонтажа политических режимов // Вестник МГИМО-Университета. 2014. № 6. С. 61-67.
Урбинати Н. Искаженная демократия. Мнение, истина и народ. М.: Издательство Института Гайдара, 2016.
Фейнман Р.Ф. Наука самолетопоклонников // Фейнман Р.Ф. Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман! М.: Регулярная и хаотическая динамика, 2001.
Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. М.: Прогресс-Традиция, 2004.
Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: НЛО, 2016.
Almond G. Comparative Political Systems // The Journal of Politics. 1956. Vol. 18. No. 3. P. 391-409.
Almond G., Powell Jr. G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston: Little, Brown and Co., 1966.
Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. 3rd ed. Newbury Park: Sage Publ., 1989.
Almond G.A., Powell G.B., Strom K., Dalton R.J. Comparative Politics Today: A World View. India: Pearson Education Limited, 2000.
Dowding K., Kimber R. The Meaning and Use of "Political Stability" // European Journal of Political Research. 1983. Vol. 11. No. 3. P. 229-243.
Easton D. A Systems Analysis of Political Life. New York: Wiley, 1965.
Geddes B. What Do We Know about Democratization after Twenty Years? // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 115-144.
Huntington S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven: Yale University Press, 1968.
Jong-A-Pin R. On the Measurement of Political Instability and Its Impact on Economic Growth // European Journal of Political Economy. 2009. Vol. 25. No. 1. P. 15-29.
Kuran T. Now Out of Never: The Element of Surprise in the East European Revolution of 1989 // World Politics. 1991. Vol. 44. No. 1. P. 7-48.
Lipset S.M. Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy // The American Political Science Review. 1959. Vol. 53. No. 1. P. 69-105.
Miles A. (Re)genesis of Values: Examining the Importance of Values for Action // American Sociological Review. 2015. Vol. 80. No. 4. P. 680-704.
Parsons T. A Functional Theory of Change // Social Change: Source, Pattern and Consequence / Ed. A. Etzioni. New York: Basic Books, 1964. P. 83-97.
Plano J.C., GreenbergM. The American Political Dictionary. 10th ed. Fort Worth: Harcourt College, 1996.
Rozenbaum W. Political Culture. New York: Praeger, 1975.
Talmon J.L. The Origins of Totalitarian Democracy. London: Secker&Warburg,
1952.
White S. Political Culture and Soviet Politics. London: Macmillan, 1979. REFERENCES
Akhremenko, A. S. "Dinamicheskii podkhod k matematicheskomu modelirovaniiu politicheskoi stabil'nosti," Polis: Politicheskie issledovaniia, No. 3, 2009, pp. 106-112.
Almond, G. "Comparative Political Systems," The Journal of Politics, Vol. 18, No. 3, 1956, pp. 391-409.
Almond, G. A.; Powell, G. B.; Strom, K.; Dalton, R. J. Comparative Politics Today: A World View. India: Pearson Education Limited, 2000.
Almond, G., and Powell, G. B. Jr. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston: Little, Brown and Co., 1966.
Almond, G., and Verba, S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. 3rd ed. Newbury Park: Sage Publ., 1989.
Bondarenko, R. "Diskurs politicheskoi kul'tury," Vestnik Iuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia: Sotsial'no-gumanitarnye nauki, No. 9 (142), 2009, pp. 94-96.
Deutsch, K. Nervy upravleniia. Model' politicheskoi kommunikatsii. Moscow: Mysl', 1993.
Diamond, J. Ruzh'ia, mikroby istal'. Istoriia chelovecheskikh obshchestv. Moscow: AST, 2016.
Dowding, K., and Kimber, R. "The Meaning and Use of 'Political Stability'," European Journal of Political Research, Vol. 11, No. 3, 1983, pp. 229-243.
Easton, D. "Podkhody k analizu politicheskikh system," Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriia 12. Politicheskie nauki, No. 5, 2015, pp. 17-37.
Easton, D. A Systems Analysis of Political Life. New York: Wiley, 1965.
Feynman, R. P. Vy, konechno, shutite, mister Feynman! Moscow: Reguliarnaia i khaoticheskaia dinamika, 2001.
Geddes, B. "What Do We Know about Democratization after Twenty Years?" Annual Review of Political Science, Vol. 2, 1999, pp. 115-144.
Gel'man, V. Ia. "Rastsvet i upadok elektoral'nogo avtoritarizma v Rossii," Politiia, No. 4, 2012, pp. 65-88.
Huntington, S. P. Political Order in Changing Societies. New Haven: Yale University Press, 1968.
Huntington, S. Politicheskiiporiadok v meniaiushchikhsia obshchestvakh. Moscow: Progress-Traditsiia, 2004.
Il'in, A. N. "Massovaia kul'tura sovremennoi Rossii kak sovokupnost' subkul'tur," Srednerusskii Vestnik obshchestvennykh nauk, No. 1, 2009, pp. 21-26.
Iurchak, A. Eto bylo navsegda, poka ne konchilos'. Posledneesovetskoepokolenie. Moscow: NLO, 2016.
Jong-A-Pin, R. "On the Measurement of Political Instability and Its Impact on Economic Growth," European Journal of Political Economy, Vol. 25, No. 1, 2009, pp. 15-29.
Kanarsh, G. Iu. "Filosofskie teorii mul'tikul'turalizma," Znanie. Ponimanie. Umenie, No. 2, 2011, pp. 33-41.
Kuran, T. "Now Out of Never: The Element of Surprise in the East European Revolution of 1989," World Politics, Vol. 44, No. 1, 1991, pp. 7-48.
Lipset, S. M. "Some Social Requisites of Democracy: Economic Development and Political Legitimacy," The American Political Science Review, Vol. 53, No. 1, 1959, pp. 69-105.
Manoilo, A. V. "Informatsionnyi faktor tsvetnykh revoliutsiî i sovremennykh tekhnologii demontazha politicheskikh rezhimov," Vestnik MGIMO-Universiteta, No. 6, 2014, pp. 61-67.
Miles, A. "(Re)genesis of Values: Examining the Importance of Values for Action," American Sociological Review, Vol. 80, No. 4, 2015, pp. 680-704.
Parsons, T. "A Functional Theory of Change," Social Change: Source, Pattern and Consequence, ed. A. Etzioni. New York: Basic Books, 1964, pp. 83-97.
Plano, J. C., and Greenberg, M. The American Political Dictionary. 10th ed. Fort Worth: Harcourt College, 1996.
Rozenbaum, W. Political Culture. New York: Praeger, 1975.
Talmon, J. L. The Origins of Totalitarian Democracy. London: Secker&Warburg,
1952.
Urbinati, N. Iskazhennaia demokratiia. Mnenie, istina i narod. Moscow: Izdatel'stvo Instituta Gaidara, 2016.
White, S. Political Culture and Soviet Politics. London: Macmillan, 1979.
