Политическая криминология: потенциал и перспективы Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

И.Н. Лопушанский*

ПОЛИТИЧЕСКАЯ КРИМИНОЛОГИЯ: ПОТЕНЦИАЛ И ПЕРСПЕКТИВЫ

Взгляд Д.А. Шестакова на криминологию XXI века вызывает множество ассоциативных мыслей, одна из которых, видимо, представляет общий интерес.

Политическая преступность — это понятие, введенное для обозначения тех деликтов, которые связаны с борьбой за власть, социально-политическими, религиозными, этническими, национальными, сепаратистскими, внешнеполитическими и другими корнями. Современная юридическая наука, признавая, что политические деликты представляют собой большую важность, поскольку, как правило, имеют последствия более ощутимые, чем преступления, совершаемые на бытовой или корыстной почве, все чаще прибегает к выделению данного направления в криминологии.

Специальные главы введены в учебники криминологии (Г.Й. Шнайдер, 1994; под ред. В.Н. Кудрявцева и В.Е. Эминова, 2004), проблемам политической криминологии посвящены монографии и сборники «Политический режим и преступность» (под ред. В.Н. Бурлакова, Ю.Н. Волкова, В.П. Сальникова, 2001), «Проблемы преступности: традиционные и нетрадиционные подходы» (отв. ред. А.И. Долгова, 2003), «Преступность среди социальных подсистем. Новая концепция и отрасли криминологии» (под ред. Д.А. Шестакова, 2003) и ряд других изданий и статей. Выделяются работы по политической криминологии акад. В.Н. Кудрявцева, В.В. Лунеева, Д.А. Шестакова, А.И. Долговой и других авторов. Проблемам политической преступности посвящен ряд кандидатских диссертаций, в 2008 г. защитил первую в нашей стране докторскую диссертацию по политической криминологии П.А. Кабанов, один из наиболее активных исследователей этого направления. В анализе политической преступности за рубежом наряду с юристами принимают активное участие политологи.

Политическая преступность представляет собой специфическое социальное явление, объективно существующее в обществе. К причинам и условиям (факторам, по Я.И. Гилинскому) политической преступности относятся политические, экономические, организационно-управленческие, психологические и нравственные явления, порождающие политическую преступность как

* Игорь Николаевич Лопушанский — кандидат исторических наук, советник юстиции, Почётный работник высшего профессионального образования РФ, доцент кафедры общегуманитарных и социально-экономических дисциплин Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ, член Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Санкт-Петербург, Россия).

© И.Н. Лопушанский, 2010.

Криминология: вчера, сегодня, завстра № 1 (18). 2010

следствие. Личность преступника отражает издержки политической и правовой социализации, но немалую роль играет общественное мнение ряда стран, оправдывающее преступления (например, терроризм, несущий смерть невинному населению, захват заложников с политическими целями, этнический геноцид и др.). Противодействие политической преступности становится специфическим видом социального управления, с помощью которого можно сдерживать политическую преступность на минимально возможном уровне посредством воздействия на ее причины и условия. Наряду с правоохранительными органами в борьбе с политическими преступлениями, такими как превышение власти, политическая коррупция, использование преступных средств и методов в борьбе за власть, в том числе в избирательных кампаниях, политический экстремизм и терроризм и т.п., должны принимать участие организации гражданского общества.

Вокруг понятия «политическая преступность» развернулась дискуссия, в которой обозначились позиции Н.Ф. Кузнецовой, А.И. Долговой, Д.А. Шес-такова, В.С. Устинова, П.А. Кабанова, Г.Н. Горшенкова и др. Еще в начале ХХ в. Ч. Ломброзо сетовал на то, что многие юристы того времени сомневались в существовании политических преступлений, «как будто бы они не были ярким общественным явлением, повторяющимся во все времена и при всякой форме правления».1 Однако усилиями зарубежных и отечественных ученых (С. Хантингтон, Г.Й. Шнайдер, В.Н. Кудрявцев, В.В. Лунеев, Д.А. Шестаков, А.И. Долгова и др.) политическая преступность начала приобретать легальные очертания. Расширение представлений о преступлениях в политической сфере приводит ряд исследователей к выводу о наличии в обществе криминальных подсистем (концепция Д.А. Шестакова2).

Согласно предложенной Д. А. Шестаковым иерархии уровней преступности, применительно к четвёртому уровню преступности — уровню внутренней государственной преступности, проявляющейся в преступной деятельности государства на собственной территории,3 — одним из направлений криминологических исследований стала политическая коррупция.4 По впол-

1 Ломброзо Ч, Ляски Р. Политическая преступность и революция по отношению к праву, уголовной антропологии и государственной науке. — СПб., 2003. — С. 29.

2 См. Преступность среди социальных подсистем. Новая концепция и отрасли криминологии / Под ред. Д.А. Шестакова. — СПб., 2003; Частная криминология / Отв. ред. Д.А. Шестаков. — СПб., 2007.

3 См.: Шестаков ДА. Обусловленность качества профилактической деятельности милиции // Криминология: вчера, сегодня, завтра. — 2006. — № 2(11). — С. 9—16.

4 См. например: Political corruption in Canada. Toronto, 1976; Political corruption: A hand book / Ed. by Heldenheimer A.J. et al. Oxford, 1989; Роуз-Аккерман С. Коррупция и государство. — М., 2003. — Ч. III. Коррупция как политическая проблема. — С. 148— 232; работы В.В. Лунеева, Д.А. Шестакова, Г.Н. Горшенкова, П.А. Кабанова и др.

не понятным причинам исследования обществоведов опередили усилия юристов. В политологии ряд ученых давно утвердился во мнении, что политическая арена, по выражению Дж. Кетлина, становится рынком власти, что экономическая власть неизбежно стремится перерасти в политическую власть (Ч. Мерриам). Рынок же при своих положительных качествах установления определенного баланса отношений в обществе, являет собой место кризисов и пороков.5Но применение понятия рынка к политике стало настолько частым, что появление политического маркетинга как направления современной политологии стало вполне оправданным.

Спрос и предложение, получение выгоды, партнерство и обман конкурентов, монополия и протекционизм становятся в один ряд с экономическими и категориями политики. Но если в экономике всё измеряется полученными прибылями, то в политике выгода далеко не всегда имеет материальное содержание. Выявить «дивиденды» политических отношений непросто, а еще труднее доказать преступный умысел. Однако сомневаться в том, что политическая коррупция существует, не приходится.

Так, в недавней отечественной политической истории хрестоматийным стал пример указа первого президента России о льготах депутатам в период острейшего осеннего противоборства 1993 г.6 В 1996 г. перед вторым туром голосования на президентских выборах «предметом торговли» стал пост секретаря Совета безопасности РФ, предложенный одному из претендентов за поддержку президента-кандидата. Подобная практика сохранилась и в 2000-х гг.: темой для анекдотов стали подбор «питерской» команды президента, а затем и полномочных представителей в округах. Борьба за губернаторские посты субъектов федерации со стороны действующих обладателей власти (по сравнению с другими кандидатами) сопровождалась беззастенчивым использованием административного и информационного ресурсов. Сравнительно недавно правительство обещало значительное выделение средств на разработки современных технологий и повышение зарплат (сразу в 2,5 раза!) академикам, что выглядело необходимым, но происходило непосредственно перед очередным пополнением РАН (за последние полстолетия количество академиков выросло в пять раз, а членов-корреспондентов ещё больше) и выборами её руководства.

5 Алюшин А.Л., Порус В.Н. Власть и «политический реализм» // Власть: Очерки современной политической философии Запада / ред.-сост. В.А. Подорога. — М., 1989. — С. 104—111.

6 Указ Президента РФ № 1444 «О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 годов» от 24 сентября 1993 г. // Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 39. — Ст. 3602; Указ Президента РФ № 1514 от 30 сентября 1993 г. (дополнение к Указу «О социальных гарантиях для народных депутатов Российской Федерации созыва 1990-1995 годов») // Собрание актов Президента и Правительства РФ. — 1993. — № 40. — Ст. 3747.

Криминология: вчера, сегодня, завтра № 1 (18). 2010

Разнообразие приемов, не дающих оснований для уголовного или административного преследования, впечатляет. Коррупция налицо, но она неподсудна. Именно этот сложнейший деликт политической преступности одним из первых (еще осенью 2002 г.) удостоился довольно подробного рассмотрения юридическим сообществом.7 Парадоксально, но ряд участников того «Круглого стола» в ИГП РАН на тему «Политическая коррупция в России», будучи авторами новой редакции УК РФ, сетовал на отсутствие в нем понятия «политические преступления». Некоторые ученые, принявшие участие в тогдашней дискуссии, отмечали, что политическая коррупция включает в себя, как корыстные преступления, подпадающие под юрисдикцию уголовного права, так и деликты, не имеющие корыстной мотивации (или в которых материальная выгода вторична), большая же часть продолжала настаивать на определении, изложенном в существующей редакции УК РФ.

На этот период уже существовали, на наш взгляд, определения, более близкие к содержанию деликта. Так, Г.Н. Горшенков определяет политическую коррупцию как характеризующиеся политической окраской деяния, не наказуемые в уголовном порядке (опека политиками избирательных структур в обмен на личную преданность и политическую поддержку) и уголовно-наказуемые (взяточничество, подкуп).8В.А. Шабалин пришел к выводу, что политическая коррупция — это девиантное политическое поведение, выражающееся в нелегитимном использовании господствующей политической элитой государственных ресурсов в целях укрепления своей власти.9

То, что с точки зрения действующих норм закона не является преступлением (например, политическая коррупция, нередко не имеющая непосредственных корыстных мотивов — властные амбиции иногда самодостаточны и не подкрепляются материально), может объясняться тем, что соответствующий закон еще не создан или блокируется политическими субъектами (акторами), отнимая у них потенциальные ресурсы власти. При этом часть политических акторов может иметь корыстные мотивы, а другая — не иметь. Кроме того, политическую коррупцию нужно отделять от государственных преступлений, которые также составляют содержание ряда статей УК РФ, но могут иметь политическую мотивацию.

Но с точки зрения организаций гражданского общества коррупция в борьбе за власть и осуществление властных полномочий вообще недопустима вне зависимости от отсутствия корыстных мотивов. Поэтому с этими организациями в условиях отсутствия правовой базы борьбы с политической коррупци-

7 Государство и право. — 2003. — № 3. — С. 105—116; № 4. — С. 106—113.

8 Горшенков Г.Н. Криминологический словарь. — Сыктывкар, 1995. — С. 64.

9 Шабалин В.А. Политика и преступность // Государство и право. — 1994. — № 4. — С. 46.

А. П. Данилов. Криминологические отрасли как жизненная необходимость

ей (в нашей трактовке) и связаны определённые надежды населения. Главными формами борьбы с коррупцией здесь являются разоблачение коррупционеров (как акт восстановления справедливости, без риска слыть в глазах того же населения доносчиками), информирование об актах политической коррупции (затрудненное отсутствием с начала 2000-х гг. альтернативных электронных СМИ) и т.п. Но действия организаций гражданского общества должны дополняться политической волей властных структур, депутатского корпуса (примером может служить гражданская позиция депутата Государственной думы, открыто выступившего против коррупции в Приморском крае10).

Конечно, политическая преступность не ограничивается политической коррупцией, но в рамках небольшого сообщения-отклика на проблемный доклад Д.А. Шестакова хотелось в первую очередь показать значимость и перспективность политической криминологии.

А. П. Данилов*

КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ОТРАСЛИ КАК ЖИЗНЕННАЯ НЕОБХОДИМОСТЬ

Что мы имеем. Все в мире взаимосвязано. Трудность современного этапа развития науки, культуры и, в общем, всего человечества заключается в том, что человек, осознавая всю пагубность своих деяний, не прекращает негативную, разлагающую и уничтожающую всё живое деятельность.

Конфликты постоянно возникают и не находят своего необходимого разрешения. Как заявил премьер-министр Ливана Фуад Синьора, втягивание Ливана в начавшийся 27 декабря 2008 года военный конфликт в секторе Газа отвечает интересам Израиля. По словам Синьоры, за запуском ракет по Израилю, который он назвал «неприемлемым», стоят «стороны, не заинтересованные в сохранении стабильности в Ливане».1 При этом Израиль рассчитывает, что Россия будет способствовать дерадикализации правящего в Газе движения ХАМАС, а также окажет давление на Сирию и Иран, чтобы те прекратили поддержку палестинских экстремистов, заявила глава израильского МИД Ципи Ливни в интервью российским государственным информагентствам.

На вопрос, что может сделать Россия для урегулирования кризиса в секторе Газа, глава внешнеполитического ведомства, не вдаваясь в детали,

10 Резник Б. Сход-развал воров в законе // Известия. 2008. 3—5 июня.

* Андрей Петрович Данилов — кандидат юридических наук, член Санкт-Петербургского международного криминологического клуба (Санкт-Петербург, Россия).

© А. П. Данилов, 2010.

1 Втягивание Ливана в конфликт служит интересам Израиля — премьер Ливана / / http//www.ri an.ru/world/20090108/158756951 .html