CC BY
19ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ - КЛЮЧ К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМ ЭКОНОМИКИ НАСТОЯЩЕГО И БУДУЩЕГО POLITICAL ECONOMICS IS KEY TO SOLVING CURRENT AND FUTURE ECONOMIC PROBLEMS
С.Д. БОДРУНОВ
Президент ВЭО России, директор Института нового индустриального развития имени С.Ю. Витте, д.э.н., профессор
S.D. BODRUNOV
President of the Free Economy Society, Director of the Institute of New Industrial Development n.a. S.Y. Vitte, Dr. Sc. Econ., Professor
АННОТАЦИЯ
Ключевая задача сегодняшнего дня определяется как индустриальное возрождение России путем создания высокотехнологичного материального производства, интегрированного с наукой и образованием. Автор предлагает решать проблемы, стоящие перед страной, методами политической экономии, и с этой це-
210
лью анализирует фундаментальное теоретическое наследие политической экономии. В результате он приходит к заключению о том, что в России начинается переход к новому индустриальному обществу второго поколения. ABSTRACT
The author identifies the key objective of the present day as industrial revival of Russia by way of creating high-technology material production integrated with science and education. He suggests that the problems Russia faces should be solved by methods of political economics, and analyses the fundamental theoretical heritage of political economics to that end. Finally, the author comes to the conclusion that the country is facing the start of transition to the new industrial society of second generation.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Политическая экономия, новое индустриальное общество, зна-ниеемкая экономика, ноо-производство, новые технологии, новая нормальность, высокотехнологичное производство. KEYWORDS
Political economics, new industrial society, knowledge-intensive economy, noo-production, modern technologies, new normality, high-tech production.
В наше непростое время, которое иные называют новой нормальностью (а я бы скорее обозначил как «ненормальность», ибо переживаемые нами стагнация экономики и системный духовный кризис НЕнормальны), в ЭТО время именно политическая экономия призвана дать главные ответы на вызовы нашей
эпохи. Именно политэкономия должна определить фундаментальные основы стратегии социально-экономического развития страны, я бы сказал — осветить дальние горизонты нашего движения вперед. В этом свете видно многое. Видно, в частности, что ключевая проблема современной российской экономики — проблема индустриального возрождения России, создания в нашей стране высокотехнологичного материального производства, интегрированного с наукой и образованием. Это вопрос формирования новой российской экономической системы, способной обеспечить внутренние импульсы к технологической модернизации и промышленному росту.
Решение же этой задачи упирается в целый ряд собственно политико-экономических аспектов исследования.
Выделю лишь некоторые из них, прямо обусловленные спецификой предмета и метода нашей науки.
Первый аспект. Предмет политической экономии — это преимущественно объективные отношения людей в процессе материального производства в широком смысле слова, т.е. как собственно производства, так и обмена, распределения и потребления. Подчеркну — именно объективные общественные отношения и именно в производстве. В этом — принципиальное отличие этой науки от господствующего ныне в экономической теории дискурса, обозначаемого словом «экономикс», где центром внимания является выбор индивида, причем преимущественно в сфере обмена.
Уже одно это показывает, что, например, для исследования понятия «реиндустриализация» оказывается наиболее адекватным именно политэкономический подход, позволяющий не только сконцентрировать внимание на собственно производстве, но и посмотреть на то, какие объективные законы его развития и почему требуют использования тех или иных конкретных механизмов. Игнорирование этой объективности сторонниками «рыночного фундаментализма» привело к глубокой деиндустриализации хозяйства.
Второй аспект. Политическая экономия всегда подчеркивала необходимость такого развития, в котором будет обеспечена диалектическая взаимоадекватность двух сторон. Одна — материально-технологическая база производства (в марксизме это называют производительными силами). Другая — социально-экономические, производственные отношения. Поэтому одним из условий успеха реиндустриализации мы всегда выдвигаем задачу не только технической, но и социально-экономической модернизации России.
В применении к исследованию проблем реиндустри-ализации этот теоретический принцип обусловливает вывод: для прогресса высокотехнологичного материального производства необходимы, но недостаточны отношения свободного рынка и классические формы частной собственности.
Взять, к примеру, сложные кластеры, интегрирующие современное материальное производство, науку и образование. Для их прогресса необходимы не только
адекватные рыночные условия, но и, как минимум, государственно-частное партнерство, долгосрочные программы государственной поддержки таких кластеров.
Третий аспект, подчеркивающий значимость политико-экономического подхода, — историко-системный метод исследования экономической реальности.
Для нас экономика — это не просто сфера функционирования тех или иных более или менее рациональных акторов, это многообразие исторически развивающихся экономических систем. И российская экономическая система — одна из них. Она имеет свои закономерности развития, которые специфическим (для нашего пространства и для нашей цивилизации) образом преломляют общие законы экономического развития.
Мы утверждаем: говоря о плюсах и минусах, например, рынка и государственного регулирования, частной или государственной собственности, нельзя не учитывать, о какой национальной системе идет речь — о крупнейшем евразийском государстве Россия или о маленькой Бельгии? Нельзя не учитывать и то, что Россия 1990-х годов и современная Россия, проводящая политику реиндустриализации и импортоза-мещения, — это «две большие разницы», это системы с разной гео-политико-экономической целеориента-цией. И для них по-разному могут и должны решаться все эти вопросы.
Четвертый аспект. Он заключается в том, что без политической экономии нельзя до конца понять и роль «человеческого измерения» экономическо-
214
го развития — например, осознать ту возрастающую роль, которую играют в современной экономике знания. Политическая экономия дает обоснование критически важной роли науки и образования в переходе к такой модели экономического развития, которая не только дала бы возможность провести реиндустриа-лизацию страны на новейшей технологической базе, но и открыла бы путь к непрерывной модернизации экономики в рамках знаниеемкого типа материального производства, о чем мы специально будем размышлять далее.
Таким образом политэкономия, как говорил Михаил Васильевич Ломоносов, — это наука не только светоносная, но и плодоносная, наука, которая именно и дает важные теоретические основания для рекомендаций практике — как в фундаментальном, так, я бы сказал, и в актуальном аспекте.
В то же время решение актуальных практических задач с позиций политической экономии невозможно без обращения к ее фундаментальному теоретическому наследию, в котором содержится комплекс идей, по сию пору не утративших своего научного значения.
В этом году мы отмечаем 150 лет со дня выхода в свет I тома «Капитала» К. Маркса. Казалось бы, прошедшее время должно было поместить работу Маркса в раздел истории экономической науки. Однако это вовсе не так.
Главное, что ценно для нас в наследии Маркса сейчас — не теория прибавочной стоимости, и не трудовая теория стоимости, являющиеся предметом нескончаемой критики, что говорит, по меньшей мере, о том, что предмет для критики за 150 лет не утратил актуальности. Кстати, несмотря на эту критику, ряд разработок Маркса был втихомолку интегрирован в основное течение экономической теории, но речь сейчас не об этом. Нам гораздо интереснее сбывающиеся именно сейчас прогнозы Маркса (сделанные, кстати, на основе именно тех теоретических предпосылок, о которых я говорил выше) о долговременных тенденциях развития материального производства.
Он прогнозировал вытеснение человека из непосредственного процесса материального производства, превращение человека не столько в непосредственного участника производства, сколько в его «контролера и регулировщика» на основе преобразования природных процессов в контролируемые и направляемые технологические процессы, когда «прекратится такой труд, при котором человек сам делает то, что он может заставить вещи делать для себя, для человека», когда труд выступает «в виде деятельности, управляющей всеми силами природы», и превращается в «экспериментальную науку, материально творческую и предметно воплощающуюся науку», когда развитие человека происходит «как беспрестанное устранение предела для этого развития» и являет-
21
ся «абсолютным выявлением творческих дарований человека»1.
Маркс, предвидевший колоссальный рост роли знаний в производстве, глядя еще из середины XIX века, был гораздо более прозорлив, нежели теоретики постиндустриализма последней трети ХХ века. Он не возводил панегирики науке и знаниям «вообще», а четко указал на значение именно технологического применения науки, знания. Знания нужны обществу не для «выдумывания креативных решений», а для развития (на основе их использования) современного материального производства, удовлетворяющего реальные, а не виртуальные, не симулятивные потребности человека2.
Другой вехой развития экономической теории по праву считается книга Дж.М. Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег», вышедшая из печати 80 с небольшим лет назад, в феврале 1936 года. Многие идеи Кейнса, как и идеи Маркса, до сих пор являются объектом критики, в то время как ряд других был также инкорпорирован в современную экономическую теорию. Однако ценнее всего для понимания происходящих в экономике процессов фундаментальная идея Кейнса, что в современной ему экономике рынок более не является тем автоматически действующим механизмом, который всегда и при любых условиях обеспечи-
1 См.: Бодрунов С.Д. Грядущее. Новое индустриальное общество: перезагрузка. М., Культурная революция, 2016.
2 См.: Бодрунов С.Д. Грядущее. Новое индустриальное общество: перезагрузка. М., Культурная революция, 2016.
вает возвращение экономики к состоянию равновесия. Он обратил внимание на ряд фундаментальных фактов. Не совпадают решения о сбережениях и решения об инвестициях — не только по времени, но по субъектам принятия решения и с точки зрения определяющих их мотивов. Не совпадают динамика нормы процента, влияющая на эффективность привлечения средств для инвестиций, и рыночная конъюнктура, определяющая возможные перспективы сбыта возросшего объема выпуска продукции — то есть определяющая, имеют ли вообще инвестиции смысл...
Отсюда вывод Кейнса: «Поэтому, хотя расширение функций правительства в связи с задачей координации склонности к потреблению и побуждения инвестировать показалось бы публицисту XIX в. или современному американскому финансисту ужасающим покушением на основы индивидуализма, я, наоборот, защищаю его как единственное практически возможное средство избежать полного разрушения существующих экономических форм и как условие для успешного функцио-
«-» 7
нирования личной инициативы»3.
Продолжение обеих этих линий анализа — и Маркса, и Кейнса, мы видим в опубликованной полвека назад книге Дж.К. Гэлбрейта «Новое индустриальное общество»4. Десятилетия, прошедшие с момента выхода этой книги, казалось бы, отодвинули на второй
3 Кейнс. Дж.М. Общая теория занятости процента и денег. Под ред. А.Г. Милейковского. М.: Прогресс, 1978, с. 455.
4 Galbraith J.K. The New Industrial State. Houghton Mifflin Co., Boston, 1967. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М.: Прогресс, 1969.
218
план идеи этого автора. Мир оказался в плену идей постиндустриализма. Однако последние годы заставляют заново обратиться к платформе индустриального развития.
Гэлбрейт, как известно, начинает, перекликаясь с идеями Маркса, с фиксации того, что в материальном производстве происходит «применение все более сложной и совершенной техники в сфере материального производства. Машины заменили примитивный ручной труд, и, по мере того как они все шире используются для управления другими машинами, они начинают выполнять более простые функции человеческого мозга»5. Эти процессы вызывают рост концентрации, укрупнение производства, что, в свою очередь, требует все более крупных вложений капитала, а также привлечения все более высококвалифицированных специалистов. Результат (напомним, речь идет об экономике середины ХХ века) — развитие крупных корпораций как основного типа хозяйственных организаций.
Рост корпоративного капитала неизбежно привел и к изменению экономической роли государства. И в этом аспекте Гэлбрейт выступает продолжателем идей Кейн-са. В новых условиях (для Гэлбрейта это была середина ХХ века) «государство берет на себя задачу регулирования совокупного дохода, расходуемого на приобретение товаров и услуг, в масштабе всей экономики. Оно стремится обеспечить достаточно высокий уровень по-
5 Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество. Серия «Антология экономической мысли». Эксмо, 2008, с. 28.
купательной способности, позволяющий реализовать всю продукцию, которую может произвести существующая в данный момент рабочая сила»6.
Кроме того, потребительский спрос стал объектом управления. И эту роль — формирования спроса, а не только его учета — выполняют и государство, и — что еще более важно — корпорации. Именно последний вывод особо подчеркивает Гэлбрейт: «Решения о том, что подлежит сбережению, принимаются главным образом несколькими сотнями крупных корпораций. Решения о том, куда будут направлены капиталовложения, принимаются примерно таким же числом крупных фирм, а также теми из (значительно большего числа) частных лиц, кто покупает жилища, автомобили и электробытовые приборы. Не существует рыночного механизма, который согласовывал бы решения о сбережениях с решениями о капиталовложениях»7.
Все эти выводы не только не устарели, но и приобретают новую актуальность в связи с современными изменениями в материально-технической основе производства.
Развитие современной экономики подводит нас к порогу новой технологической революции. Ее сви-
6 Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество. Серия «Антология экономической мысли». Эксмо, 2008, с. 29.
7 Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество. Серия «Антология экономической мысли». Эксмо, 2008, с. 60.
220
детельства хорошо известны: это «индустрия 4.0», «интернет вещей», аддитивные технологии, синтез нано-, био-, информационных и когнитивных технологий. Но дело не в перечне отдельных новых технологий. Мы переживаем не просто переход на следующую ступеньку технологического развития, не просто переход, скажем, от пятого к шестому технологическому укладу. Отличительной чертой новой технологической революции становится резкий скачок в применении новых знаний — производство становится знаниеинтенсивным, а его продукт — зна-ниеемким, а доля затрат материальных ресурсов относительно сокращается.
Эти сдвиги влекут за собой перемены не только в технологиях, и не только в содержании труда применяющего их человека (интеллектуализация трудовой деятельности, возрастание роли ее творческого компонента). Меняется структура человеческих потребностей вместе с глубокими сдвигами в способах их удовлетворения; меняются цели и мотивы человеческой деятельности, на первый план все в большей мере выходят собственно человеческие цели и потребности: саморазвитие, потребность в общении и т.д.
Вместе с этими сдвигами неизбежно меняется характер социально-экономических отношений и институтов, меняется весь облик нашего общества. Стихийно складывающемуся экономическому порядку остается все меньше места (хотя его значение еще долгое вре-
мя не уйдет в прошлое), и все большую роль начинают играть механизмы сознательного направления и регулирования технологических и экономических процессов, в том числе и из-за огромных последствий, к которым могут привести те или иные технологические и экономические решения.
Именно поэтому автор данного доклада и возглавляемый им Институт нового индустриального развития им. С.Ю. Витте пришли к выводу, развитому и обоснованному в целом ряде публикаций и выступлений на научных симпозиумах, о начинающемся переходе к новому индустриальному обществу второго поколения, НИО.2.
Это общество опирается на прогресс прежде всего индустриальных технологий, поскольку чересчур поспешное провозглашение наступления постиндустриального общества обернулось проблемой деиндустриализации. Несмотря на разбухание сферы услуг и финансового рынка, индустриальные технологии остаются костяком материального производства, а оно, в свою очередь, определяет устойчивость экономики в целом, ее способность удовлетворять человеческие потребности.
Но если мы уже видим приход новой исторической ступени общественного производства, то неизбежно возникает вопрос: а что дальше? Каковы будут последствия наступления НИО.2?
222
Мы можем видеть уже сейчас возрастание роли человеческого знания, человеческого разума и постепенное вытеснение человека из непосредственного участия в процессе материального производства. Одновременно в структуре человеческих потребностей намечаются снижение значимости добычи средств существования и повышение роли средств развития самого человека. Наступит ли вместе с этим эпоха, где главенствующими станут не экономические критерии поведения человека, а те, которые диктуются человеческим разумом — эпоха ноо-общества и ноо-производства?
Идея генезиса не нова. Еще в первой половине ХХ века она была предложена Тейяром де Шарденом и развита Владимиром Вернадским. Но главенство разума неизбежно ставит вопрос о развитии самого этого разума, о том, какие императивы для него станут главенствующими...
Не рано ли мы ставим такие вопросы? Нет. Если мы хотим вскочить в поезд, везущий нас в будущее, это будущее надо создавать уже сейчас. Нужно мыслить стратегическими перспективами на десятки лет вперед. И у нас остается не так много времени, чтобы понять эти перспективы и выработать линию поведения, которая сможет привести нас в лучшее будущее.
Этому — обращению к исследованию фундаментальных, долгосрочных трендов — учит нас и наследие классической политической экономии. Но не только. Этому учат нас и практики тех стран, которые добились наибольших успехов в экономическом развитии в послед-
ние десятилетия (Китай, Вьетнам, Индия). Поставив десятки (!) лет назад задачи достижения качественно нового состояния экономики — задачи, которые в конце прошлого века большинство экономистов считало фантастическими, лидеры и народы этих стран сумели провести через десятилетия стабильный курс постепенных, но неуклонных реформ, создавая системы, в которых реформирование производственных отношений становилось стимулом для прогресса (и какими темпами — по 8-10% ежегодно!) производства, а развитие качественно новых производительных сил создавало предпосылки для дальнейшего реформирования экономических отношений. Да, этот прогресс не был идеально гладким, но иначе и не может быть в этом противоречивом мире. Не политическая ли экономия была одной из предпосылок этих успехов?
Эта ориентация на будущее, на те отношения и технологии, которые станут реальностью через два-три десятилетия и которые надо начинать создавать уже сейчас, подвигает лидеров стран, устремленных в будущее, уже сейчас ставить главные акценты не на экстенсивном экономическом росте, а на решении проблем экологии, гуманизма, нравственности, на решении проблем продвижения в сторону ноо-общества — общества разума.
Вот почему именно на этой — устремленной в будущее ноте, я хочу закончить свой доклад, открывая тем самым дорогу для новых дискуссий.
Спасибо за внимание!
224
In the present hard times that some scientists call "new normality" (I would rather use the term "abnormality," as economic stagnation and systemic mental crisis that we face today are abnormal phenomena), it is the political economics that can give answers to the key questions of the current period. It is the political economics that should identify the fundamentals of strategy aimed at socioeconomic development of the country, I would even say, throw light on the horizons of onward progress. This light makes many things visible. In particular, we see that the key problem of modern Russian economy lies in the industrial revival of Russia by way of creating high-tech production integrated with science and education. It is the issue of building a new economic system capable of providing internal drivers for technological modernization and industrial growth.
The process of solving this problem bumps into a whole number of politico-economic aspects of research.
I would dwell upon only some of them, the ones that are directly linked to the specifics of the subject and methods of our science.
First aspect. The subject of political economics lies in objective relationships among people in the process of material production in the broad sense of the word, i.e. production as such, as well as exchange, distribution and consumption. I want to stress that I mean the very notion of objective public relations in production. This is the fundamental difference of this science from the mainstream narrative prevailing today in economic theory that is re-
ferred to as "economics" with the point of focus being the choice of an individual, predominantly in the sphere of exchange.
This thing alone shows that it is politico-economic approach that turns out to be the most adequate one for studying the notion "reindustrialization," as it allows us not only to focus attention on production as such, but understand what the objective laws of its development are, and why they demand the use of certain mechanisms. Ignoring these objective laws by supporters of "market fundamentalism" has led to profound deindustrialization of economy.
Second aspect. Political economics has always stressed the need for economic development ensuring the dialectic mutual adequacy of the two sides of the coin. The first side is material and technical base of production (Marxists call it productive forces). The other one lies in socioeconomic production relations. That is why we come fore with the task of not only technological, but socioeconomic modernization of Russia as well, as one of the keys to successful reindustrialization.
With regard to studying the problems of reindustrial-ization, this theoretical principle stipulates the following conclusion — the relationships typical for free and open market and the classic forms of private property are necessary, yet insufficient for the progress of high-tech material production.
Let us take complex clusters integrating modern material production, science and education, for instance. Their
22
successful development requires not only adequate market conditions, but public-private partnership and long-term programs of state support minimum as well.
The third aspect emphasizing the significance of politico-economic approach lies in the historical systemic method of studying economic reality.
To us, the economy is not just a sphere where different more or less competent actors are carrying out their activities in. It is the diversity of historically developing economic systems. Russia's economic system is one of them. It has its own objective laws of development, which interpret the general laws of economic development in a specific way (typical for our economic space and our civilization).
For instance, speaking about the strengths and weaknesses of the market and state regulation, private or public property one cannot help taking into account the national system in question, whether it is Russia, a large Eurasian state, or small Belgium. Moreover, we cannot help taking into consideration the fact that Russia of the 1990s is different from Russia pursuing the policy of reindustrializa-tion and imports phase-out. These are totally different economic systems focused on different geopolitical and economic goals. Thus, they should resolve the aforementioned issues in different ways.
Fourth aspect. It lies in the fact that one cannot fully understand the role of "human dimension" in economic development without political economics. For instance, one cannot realize the increasingly larger role
that knowledge plays in the modern economy without it. Political economics substantiates the crucially important part science and education play in transition to the model of economic development that would not only make it possible to accomplish reindustrialization of the country using the advanced technological base, but open the way for continuous modernization of economy within the framework of knowledge-intensive type of material production. However, we will dwell upon this issue in detail a bit later.
Thus, political economics, as Mikhail Lomonosov said, is not only a light-bearing science, but a fructiferous one as well, i.e. the science that offers important theoretical grounds for recommendations to be given to practitioners both in fundamental and relevant aspects.
At the same time, it is impossible to accomplish relevant practical tasks from the perspective of political economics without addressing its fundamental theoretical heritage containing a set of ideas that have not faded in importance so far.
This year, we celebrate the 150th anniversary of the date when Volume I of Capital by Karl Marx was published. It seems that this work by Marx belongs to the history of economic science. However, it is not so.
Currently, the most valuable thing for us in Marx's heritage is neither the theory of surplus value, nor the
228
labor theory of value being the target of continuous criticism (which shows at least that it has not faded in importance over the past 150 years). By the way, despite this criticism, some ideas of Marx have been stealthily integrated in the mainstream of economic theory, yet that is another book. We are interested in Marx's forecasts coming true today (by the way, they were made on the basis of aforementioned prerequisites), the ones dealing with the long-term trends of material production development.
He forecasted that humans would be driven out of the process of material production and turn into "controllers and regulators" of this process, instead of being its direct participants. It is to happen on the basis of transformation of natural processes into controlled and guided technological ones, when "labor will stop being the one of person doing what he/she can make things do for him/herself," but will serve as "the kind of activity controlling all forces of nature," and turn into "experimental and creative science being embodied in specific objects." It happens when the development of human being takes the form of "continual removing of limits to this development," and turns into "an absolute discovery of creative talents."1
Foreseeing the awesome enhancement of the role of knowledge in production as early as in mid-19th century, Marx was much more far-sighted than the theorists of post-industrialism living in late 20th century. He did not
1 K. Marx. Economic Manuscripts of 1857-1859) // 1968, c. 280, c. 476; 1969, p. 35, p. 110, p. 221.
panegyrize the science and knowledge as such, but clearly pointed to the significance of their technological use. The society requires knowledge not for "inventing creative solutions," but for development (on the basis of their utilization) of material production meeting real demands, instead of virtual and pretended human needs2.
The General Theory of Employment, Interest and Money, a book by John Maynard Keynes published slightly over 80 years ago, in February1936, is rightfully considered to be another milestone in the development of economic theory. Many ideas suggested by Keynes, like the ones of Marx, are still the targets of criticism, though some of them have also been incorporated into the modern economic theory. However, one fundamental idea by Keynes looks to be the most valuable one for understanding the processes taking place in economy. It says that in modern economic conditions, the market stops being the mechanism that automatically brings the economy back to the state of balance in any circumstances. Keynes paid attention to a number of fundamental facts. The decisions on savings and investments do not coincide with each other in time and in terms of decision-making subjects, as well as from the viewpoint of motives defining them. The dynamics of interest having impact on the efficiency of raising funds for investments does not coincide with market situation defining possible prospects for sales of increasing volume of products, i.e. defining whether the investments make sense...
2 S.M. Bodrunov. The Future. The New Industrial Society: Reset, 2016.
230
Hence, Keyes comes to the following conclusion: "Whilst, therefore, the enlargement of the functions of government, involved in the task of adjusting to one another the propensity to consume and the inducement to invest, would seem to a nineteenth-century publicist or to a contemporary American financier to be a terrific encroachment on individualism, I defend it, on the contrary, both as the only practicable means of avoiding the destruction of existing economic forms in their entirety and as the condition of the successful functioning of individual initiative."3.
Both lines of analysis — the ones of Marx and Keynes — are continued in The New Industrial State4, a book by John Kenneth Galbraith published half a century ago. The decades having passed since the moment of its publication seem to have put the author's idea on the back burner. The world has been taken captive of post-industrialism ideas. However, the events of recent years make one come back to the industrial development platform.
As you may know, Galbraith begins echoing the ideas by Marx with stressing that "we see the use of increasingly more complex and advanced machinery in the sphere of material production. The machines have replaced manual labor. Being widely used for control over other machines, they start performing the simplest functions of human brain."5 These processes lead to rise in concentration and consolidation of production, which, in its turn, requires in-
3 J.M. Keynes. The General Theory of Employment, Interest and Money, 1978. p. 455.
4 Galbraith J.K. The New Industrial State. Houghton Mifflin Co., Boston, 1967.
5 J.K Galbraith. The New Industrial State, 2008, p. 28.
creasingly larger investments and attraction of still more qualified specialists. It results (it stands to mention that the period in question is the middle of 20th century) in the development of large corporations as the main type of economic organizations.
The growth in corporate capital has inevitably led to changes in the economic role of the state. In this aspect, Gal-braith acts as a successor of the ideas by Keynes. In the new conditions (the middle of 20th century for Galbraith), "the state takes on the task of regulating the aggregate income spent for purchase of products and services on an economy-wide scale. It strives for ensuring a high enough level of purchasing power that makes it possible to sell all products the existing workforce is capable of manufacturing."6.
Besides, the consumer demand has become an object of management. The role of generating the demand (instead of only recording it) is performed by both the state and (which is even more important) corporations. It is the last conclusion that Galbraith emphasizes: "The decisions on what is subject to saving are taken first and foremost by several hundreds of major corporations. The decisions as to where investments should be made in are taken by approximately the same number of large companies, as well as (there are much more of them) by individuals who buy housing, cars and electric household appliances. There is no market mechanism coordinating the decisions on savings with the ones on investments"7.
6 J.K Galbraith. The New Industrial State, 2008, p. 29.
7 J.K Galbraith. The New Industrial State, 2008, p. 60.
All these conclusions have not got outdated. Moreover, they become even more relevant with regard to modern changes in material and technical base of production.
The development of modern economy brings us to the threshold of a new technological revolution. Its components are familiar to everybody — "industry 4.0," "Internet of things," additive technologies, synthesis of nano-, bio-, information and cognitive technologies. And it is not the matter of individual new technologies. We are living in the period of not just the transition to the next level of technological development, not just the transition from, say, the fifth to sixth technological mode. The distinguishing feature of the new technological revolution lies in a spike in the use of advanced knowledge. The production becomes knowledge-intensive, while the share of resources spent is relatively reducing.
These developments lead to not only changes in technologies, and not only in content of the work that a person using these technologies performs (we see intellectualiza-tion of labor activity, and enhancement of its creative component's role). Profound changes are observed in the very structure of human wants and methods of meeting them. The goals and motives of human activity are also changing. Personal goals and wants — self-development, communication needs, etc. — come to the forefront.
Along with these changes, the nature of socioeconomic relations and institutions evolves, as well as the very "face"
of our society. The importance of economic order spontaneously forming up is increasingly reducing (though its significance will not become a thing of the past for a long time). The mechanisms of deliberate regulation of technological and economic processes start playing an increasingly more crucial role due, among other things, to serious consequences that some technological and economic decisions may lead to.
That is why the author of this report and the Vitte Institute of New Industrial Development, which he is charge of, have come to the conclusion (developed and substantiated in a number of publications and presentations made at different forums and workshops) on the start of transition to the new industrial society of the second generation — NIS.2.
This society relies first of all on the progress of industrial technologies, as hasty enough proclamation of post-industrial society's onset resulted in the problem of deindustrial-ization. Despite the swelling of service sector and financial market, the industrial technologies remain the backbone of material production, which, in its turn, defines the stability of economy in general and its capability of meeting human needs.
However, seeing the onset of new historical stage of public production, we inevitably have to answer the question: What will come next? What will the consequences of NIS.2 onset be?
234
Even now, we can observe the enhancing role of knowledge and human intelligence, as well as gradual ouster of humans from direct participation in material production processes. At the same time, the reduction in significance of earning a living and enhancement of individual's personal development role are taking shape in the structure of human needs. Will it lead to the onset of a new period, the one of economic criteria of human behavior ceding the dominating role to the ones dictated by human reason, i.e. the era of noosociety and nooproduction?
The idea of genesis is not new. It was suggested by Teil-hard de Chardin as early as in the first half of 20th century and developed later by Vladimir Vernadsky. However the supremacy of human reason inevitably poses the question about the development of reason itself, about which imperatives will become dominant for it.
Isn't it too early to raise such questions? No, it is not. If we want to jump into the train carrying us to the future, we should create this future today. We ought to think long-term, for decades ahead. Moreover, we do not have so much time for understanding these prospects and work out the line of behavior capable of bringing us to the better future.
The classic heritage of political economics teaches us to study the fundamental, long-term trends. Moreover, the evidence of it can be found in the best practices of countries that have made the greatest progress in economic development over the past decades — China, Vietnam and India. Having set decades ago the task of achieving a qualitatively new state of economy — the objective that the majority of
economists believed to be visionary in late past century — the leaders and peoples of these states managed to carry out a stable course of gradual, yet steady reforms through decades creating systems that allowed them to make the changes in production relations a stimulus to progress (the annual growth rate of 8-10%!), while the development of qualitatively new productive forces created prerequisites for further reforms in the field of production relations. Yes, this course was not always perfectly smooth, yet it could not have been otherwise in this world full of contradictions. The political economics was among the drivers of this success, wasn't it?
This orientation to the future, to relations and technologies that will materialize in two-three decades, yet should be created now, induce the leaders of the countries looking ahead to focus on solving the problems of ecology, humanism, morality, the ones of moving towards noosociety (the one of human reason), instead of just resolving the issues of extensive economic growth.
That is why I would like to end my presentation on this future-oriented note, thus opening the way for new discussions.
Thank you for attention.
