CC BY
51
ЯЗЫК СМИ LANGUA GE OF MASS MEDIA
УДК 811А
Московский областной филиал РАНХиГС
преподаватель кафедры «Английский язык»
Алексеев А.Б.
Россия, г. Красногорск,
тел. 89636414696
e-mail: neuausstatten@mail.ru
Moscow regional branch of Russian Academy of
Economy and Public Administration
The chair «English Language»
Lecturer Alexeyev A.B.
Russia, Kransnogorsk,
tel. 89636414696
e-mail: neuausstatten@mail.ru
А.Б. Алексеев
ПОЛИТЕЙНМЕНТ: ПРАГМАТИЧЕСКИ ОБУСЛОВЛЕННЫЙ ГИБРИДНЫЙ ДИСКУРС
В статье рассматривается вид политического дискурса - политейнмента, по своим характеристикам превращающегося в коммуникативное явление, имеющее много общего с масс-медийным и бытовым общением. В этом свете политейнмент трактуется как гибридный тип дискурса, все более отдаляющийся от собственно политической тематики, актуализирующий формы языкового самовыражения и самоидентификации, традиционно несвойственные политикам. Конструирование политейнмента как сильного, доминантного дискурса современности совпадает с рядом политических, экономических, коммуникативных тенденций. В частности, диагностируется все более четко выраженное неприятие политики в обществе, продолжающееся становление общества потребления, отвержение моральных императивов. Политическая коммуникация не может не реагировать на эти социальные трансформации, не только отражая, но и своеобразно опосредуя их. Установлено, что в по-литейнменте политики манипулируют аудиторией, оскорбляют, обвиняют своих противников, навешивают на них диффамирующие ярлыки; могут делать грубые намеки, в том числе сексуального характера.
Ключевые слова: политейнмент, гибридный дискурс, языковая игра, оскорбления, манипуляция, колкость.
A.B. Alexeyev
POLITAINMENT AS A PRAGMATICALLY BASED HYBRID DISCOURSE
The article analyzes a type of a political discourse called politainment which is often transformed into a communicative phenomenon which has a lot in common with mass-media and everyday discourses. In this sense, politainment is understood as a hybrid type of discourse that is distancing itself from political themes and is bringing about the untra-ditional forms of politicians' self-identification and language expression. The construction of politainment as a strong, dominant contemporary discourse corresponds with a number of political, economic and communicative trends. Thus, the social aversion towards politics, the formation of the society of mass consumption, the rejection of moral imperatives are diagnosed. The political communication cannot but react towards these developments - in fact, it does not only reflect but also recreates them. It is found out that in politainment politicians manipulate the audience, insult and accuse their opponents, call names. They can make rude hints, including the ones involving sexual content.
Key words: politainment, hybrid discourse, language game, insults, manipulation, taunt.
© Алексеев А.Б.., 2020
Термин «гибридный дискурс»может быть понят как особое коммуникативное пространство, интегрирующее элементы разных дискурсивных сред. Дискурсивная гибридность носит обязательный или прагматически обусловленный характер [1, с. 35].
Политейнмент - слово, происходящее от двух английских лексем -politics и entertainment - и обозначающее политику, ориентированную на развлекательную функцию. Это упрощенная, примитивизированная политика, где собственно политический контент редуцирован, но степень его редуцированности может варьироваться. А. Дернер различает понятия «развлекательная политика» и «политическое развлечение»: первое - относится к дискурсу, где политическая составляющая играет более важную роль, чем развлекающая, второе -символизирует дискурсивное пространство, контролируемое преимущественно гедонистическими мотивами [2, c. 31]. Другие ученые, определяя политейнмент, не выдвигают в качестве обязательного требования превалирование развлекающего компонента над политическим -важно лишь наличие их обоих и своеобразное совмещение в пределах дискурса [3, с. 461].
Становление политейнмента в качестве одного из сильных, доминантных типов дискурса современной эпохи опосредуется рядом экономических, политических, лингвистических и морально-нравственных факторов.
Общество потребления, описанное в работах Г. Маркузе, проявляет себя во всех областях человеческой жизни. Создается специфическая культура, связанная исключительно с материалистическими ценностно-нормативными устремлениями, подавлением любого проявления духовности.
Политейнмент немыслим вне товарно-денежных отношений: с одной стороны, он продуцируется влиятельными людьми и социальными институтами, в первую очередь СМИ, а с другой - потребляется (отнюдь не бесплатно!) рядовыми гражданами. Если даже формально последние не платят за политическое развлечение, то они проводят немало свободного времени перед экранами телевизоров или в социальных сетях, позволяют манипулировать своим сознанием, формируют те политические убеждения, которые выгодны правящим элитам.
Апатия людей к политике и всему политическому была диагностирована Ж. Бодрийяром [4, с. 2]. Сейчас может создаваться иллюзия, что крайняя точка (nadir) падения интереса граждан к актуальным политическим событиям осталась в прошлом. Изменения, произошедшие и уже зафиксированные словарями в коннотативном поле лексем «политика», «политик» [5, с. 135], заставляют нас усомниться в такой оценке. Сами политики теперь вынуждены (!) говорить о том, что они не политики - только так они могут заручиться доверием избирателей.
CLINTON: I am not a natural politician, in case you haven't noticed, like my husband or President Obama. (Если вы вдруг не заметили, я по природе своей не политик, как мой муж или президент Обама).
Заявления «Я не-политик» или «Я нетипичный политик», рассматриваемые нами в связи с явлением коммуникативной маргинализации [6], или даже точнее самомаргинализации, все чаще слышатся из уст политиков.
ЗЕЛЕНСКИИ: У меня есть юридическое образование - и это плюс. Но у меня нет опыта работы в политике - и это жирный плюс [смех].
Оратор использует эффект обманутого ожидания и эпифорический повтор (...и это плюс ... и это жирный плюс). Употребляя противительный союз «но», политик как бы хочет назвать свою слабость - на самом же деле, он апеллирует к глубоко укорененному в обществе стереотипу, что все политики - нечестные.
ЗЕЛЕНСКИИ: ... можно ли стать президентом и не воровать? Вопрос риторический. Пока никто не пробовал [аплодисменты]. Есть другой вопрос: можно ли воровать, но так, чтобы никто не заметил? Все пробовали, ни у кого не получилось [смех].
Обращаясь к вопросно-ответной форме подачи информации, применяя параллельные конструкции, повторы (...никто не пробовал ...Все пробовали...; ...можно ли ... можно ли...),
манипуляцию, выраженную генерализацией («все», «никто»), политик добивается необходимого лингвопрагматического воздействия на адресата.
В высказываниях В. Зеленского наличествуют элементы политейнмента: смех аудитории является экстралингвистическим индикатором этого. Лингвистически же политейнмент конструируется с помощью языковой игры, трактуемой Д. Кристалом как использование языка «с целью развеселить себя или других» [7, с. 328].
У термина «языковая игра» есть и более широкое лингвофилософское осмысление, восходящее к трудам Л. Витгенштейна, который трактовал языковую игру как «форму жизни», «организованный между собой массив текстов и правил их употребления» [цит. по: 8, с. 4]. О.С. Подольская, принимая за основу это определение австрийского мыслителя, ведет речь о двух возможных вариантах языковой игры: первый - имеет отношение к коммуникации, протекающей по строго заданным правилам, где изменение какого-либо пласта значения крайне затруднительно; второй вариант языковой игры предполагает выработку новых смыслов, по существу, новых правил игры. Право называть составляет основу символической власти, за которую борются субъекты дискурса [Там же].
Языковая игра в узком, чисто лингвистическом понимании данного явления должна интерпретироваться положительно: она указывает на лингвокреативность языковой личности, ее адаптируемость к специфической дискурсивной реальности. Однако лингвофилософ-ский подход к феномену языковой игры, осознание последней в качестве основного фактора социальных трансформаций высвечивает всю сложность рассматриваемой проблемы. Как пишет Х. Схроуф, «[политики] захватывают понятия, которые определяют государственный порядок, наши права и обязанности...» [9, с. 26].
Парадоксальным образом в современном политическом дискурсе одним из важнейших концептов, вокруг которого ведется основная борьба, является именно «политика». Если это слово, а значит, и концепт, передаваемый им, маркируется знаком «минус», то политики вынуждены искать новые формы самоидентификации и самовыражения. Отвержение норм по-литкорректности, превращение политического дискурса в политейнмент, самомаргинализация политических деятелей - это те политико-коммуникативные тренды современности, которые, по сути, взаимосвязаны друг с другом, поскольку проистекают из одного источника -неприятия и отвержения всего политического. При этом сами они, разумеется, не только не уничтожают негативные проявления политического дискурса (например, его высокую мани-пулятивность, неискренность, мифологичность, оторванность от реальности и др. ), но и есть основания думать, что усиливают их.
Стереотипы «все политики воруют», «все политики ничего не делают» нельзя считать продуктивными и содействующими социальному прогрессу, но, к сожалению, они определяют поведение и агентов, и клиентов политического дискурса, причем грань между ними формально стирается - политики начинают говорить, как их избиратель, самоидентифицироваться, как он, и т.д.; однако на самом деле водораздел между политиками и рядовыми гражданами по-прежнему остается. Наивно полагать, что в политейнменте фактор социальной дистанции будет нивелирован, поскольку главная роль, которую исполняет политик в поли-тейнменте, это роль «звезды», знаменитости [10, с. 349], гламурной персоны [11, с. 228].
Политейнмент локализован на пересечении политической и масс-медийной коммуникативных сред. Он является гибридным типом дискурса не только потому, что обслуживается институтом СМИ [2, с. 62] - в современном мире вся политика освещается, интерпретируется, конструируется СМИ. Но, помимо этого, политейнмент может быть осмыслен как гибридный дискурсивный феномен на основании изучения его тематического наполнения, средств выражения языковой личности, действующей в его пространстве, ее когнитивно-прагматических установок, ролевых номинаций и сравнения полученного лингвистического материала с традиционной теорией политического дискурса, в которой одним из требований,
выдвигаемых к коммуникативному поведению политика, было строгое следование нормам политкорректности [12, с. 62].
Отвержение политкорректности, «навешивание» диффамирующих ярлыков, оскорбления противника, прагматически осознанный выбор лексических единиц сниженного регистра - все это способы превращения политического дискурса в политейнмент. В политейнменте политики соревнуются «в брани, в грубости и лукавстве...» [13, с. 370], что объясняется следующим: невежливость может выполнять развлекающую, людическую функцию [14, с. 219].
Таким образом, политейнмент «гибридизируется» не только с масс-медийным дискурсом, но и имеет, по нашему мнению, некоторые общие черты с бытовой коммуникацией. Непринужденное ведение разговора, намеренная прямота высказываний (francparler ... sansfiches) [15], отвержение и попрание норм институционального взаимодействия, в том числе и языковых норм - вот те точки пересечения между политической, масс-медийной и бытовой сферами общения, которые имеют принципиальную значимость для осмысления политейнмента как гибридного, прагматически обусловленного дискурса.
Политейнмент пока еще не стал явлением обязательного порядка. Тот факт, что политики все чаще интегрируют элементы развлекательности в свой дискурс, часто совсем неуместные в нем, нельзя объяснить иначе, как их эффективностью в воздействии на избирателей. Предлагаем рассмотреть особенности политейнмента на примере американского политического дискурса 2015-2016 гг.
Во-первых, как и традиционный политический дискурс, политейнмент насквозь пронизан манипулятивной тональностью. Тем не менее, мы считаем, что специфические приемы манипулирования сознанием адресата в политейнменте и политическом или масс-медийном дискурсе различны, - манипуляция в тех или иных видах дискурса реализуется по-разному.
Создание «конфликта двух смысловых оболочек» [16, с. 65] - это тот манипулятивный прием, который способен рассмешить адресата, внести необходимые коррективы в его языковую картину мира. Им хорошо владеет Д. Трамп.
TRUMP: We have a president who doesn't have a clue. I would say he's incompétent, but I don't want to do that because that's not nice. (У нас президент, который не имеет ни малейшего понятия о происходящем. Я бы сказал, что он не компетентен, но не хочу так говорить, потому что это не вежливо).
В реплике кандидата используются два синонимичных выражения not have a clue, to be incompetent. В коннотативном плане второе словосочетание - более резкое и прямолинейное, и Д. Трамп как бы отказывается его применять. Такая позиция - не более чем игра, манипуляция: политик произносит дискредитирующую фразу, а металингвистический комментарий к ней (that's not nice) в сочетании с употреблением синонима (not have a clue) позволяют аудитории лучше запомнить определенный пласт смысла, а именно: «президент не компетентен».
По нашим наблюдениям, в среде республиканцев слово nice отнюдь не всегда маркировалось знаком «плюс».
TRUMP: ... Bush, just to put an end to that, because I don't want to mention him: he is a very nice person, very low-energy, but very nice. (...Просто чтобы положить конец этому, потому что я не хочу вспоминать о Буше: он очень приятный человек, очень нерасторопный, но очень приятный).
В тесном соседстве с диффамирующим ярлыком low-energy лексема nice обретает негативные коннотации, приобретает оттенок значения «слабый».
Комический эффект здесь достигается в результате внутреннего противоречия между словами и действиями кандидата: Д. Трамп якобы не хочет упоминать имя своего противника, но при этом оскорбляет его!
Этимология слова nice весьма интересна: как известно, оно заимствовано из древне-французского и еще во времена У. Шекспира обозначало 'глупый'. Нами не обнаружено
этимологического обновления данной лексемы, но Д. Трамп настаивает: любезность (nice-ness) обращения с другими людьми, доброта - отнюдь не самое главное для политика.
TRUMP: A woman came up to me and she said: 'I am not sure you are nice enough to be president'. I said: 'You know what, this is not an election based on a nice person: it's going to be based on a competent person' (Одна женщина подошла ко мне и сказала: «Я не уверена, что вы достаточно любезны, чтобы быть президентом». Я ответил: «Знаете что, это не те выборы, когда предпочтение отдают любезному кандидату. На этих выборах победит самый компетентный человек»).
Т. Круз также считал, что добродушный (easy-going) политик не может стоять во главе США. Отвечая на вопрос «Какая ваша слабость?», кандидат использовал иронию (I'm too agreeable, easy-going), вызвав смех аудитории: адресату было известно, что Т. Круз не ладил со многими однопартийцами и не был добродушным.
CRUZ: I'm too agreeable, easy going. (LAUGHTER) You know, I think my biggest weakness is exactly the opposite. I'm a fighter. I am passionate about what I believe. I've been passionate my whole life about the Constitution. (Я слишком уступчивый, добродушный (СМЕХ). Вы знаете, я думаю, что моя самая большая слабость - прямая противоположность. Я страстно верю в свои идеалы. Все жизнь я страстно верил в Конституцию).
Резкое неприятие политкорректности характерно для политейнмента.
CRUZ: Political correctness is killing people. (Политкорректность убивает людей).
TRUMP: She says she is a native American. I won't use the word 'Indian' because they say it's not a nice word to use. So I will not say 'Indian'. (Она говорит, что она коренная американка. Я не буду использовать слово «индианка», потому что говорят, будто это нехорошее слово. Итак, я не буду говорить «индианка»).
На словах Д. Трамп клянется, что не будет говорить Indian, - но тем самым он произносит это слово дважды. Политик издевается над нормами политкорректности.
В политейнменте неполиткорректность может сочетаться с оскорблениями.
TRUMP: Jeb Bush ... who was a very low-key person, very low-key person, I wonna be low-key because it is nicer than saying low-energy. (Джеб Буш, очень неэнергичный, очень неэнергичный человек - и я хочу сказать «неэнергичный», потому что это вежливее, чем сказать «нерасторопный»).
В реплике сопоставляются два диффамирующих ярлыка low-key и low-energy. Кандидат «не хочет» говорить low-energy, потому что это «нехорошо», словно не замечая, что с помощью таких металингвистических рассуждений он как раз вводит в свой дискурс нежелательные фразы.
Если Джеб Буш был наделен ярлыком low-energy («нерасторопный»), то Т. Круз получил прозвище lyin Ted («лгун», «лгунишка»), а М. Рубио - little Marco («мелкий»). О Х. Клитон Д. Трамп говорил не иначе как crooked Hillary («скользкая»).
Употребление таких уничижительных имен уже само по себе недопустимо в рамках институционального общения; несмотря на это, диффамирующие ярлыки применялись Д. Трампом даже во время дебатов, транслировавшихся по национальному телевидению.
TRUMP: This little guy has lied so much about my record. (Этот «мелкий» так много наврал о том, что я сделал).
Или: TRUMP: Don't worry about that, little Marco. (Не беспокойся, «мелкий» Марко).
Во время третьих президентских дебатов номинант Республиканской Партии обозвал Х. Клинтон «противной женщиной» (nasty woman).
Впрочем, демократы платили Д. Трампу той же монетой. Так, проводились языковые манипуляции с именем Trump: оно могло употребляться во множественном числе или с артиклем, превращаться в нарицательное существительное со значением «богач».
SANDERS: And where we are right now is we have got to stand up to the trumps of the world who are trying to divide us up. (И сейчас мы должны бороться против всех этих богачей, Трампов, которые пытаются нас разъединить).
Используя языковую игру, Х. Клинтон создала выражение trumped-up trickle-down: фразовый глагол trump up, помимо негативного лексического значения («сфабриковать»), напоминает об имени Д. Трампа.
I call it trumped-up trickle-down, because that's exactly what it would be. That is not how we grow the economy. (Я называю, это сфабрикованной уловкой Трампа, потому что это и есть сфабрикованная им уловка. Так мы экономику не улучшим).
Результатом частого использования оскорблений и диффамирующих ярлыков было то, что политика превращалась в состязание, которое Д. Трамп уподоблял боксу.
I have to say our system was rigged too except for one thing: if you win by massive landslides every week, it's no longer. It's like the boxers. (Я должен сказать, что наша система тоже была мошеннической. Но одно исключение: если ты побеждаешь каждую неделю с огромным отрывом, ты преодолеваешь ее. Это как в боксе).
Политейнмент манифестируется в различных речевых жанрах (РЖ). РЖ «колкость» -один из них. По своей прагматической функции колкость близка насмешке.
BUSH: I am sick and tired of him going after my family. While Donald Trump was building a reality TV show, my brother was building a security apparatus to keep us safe. ... He had the gall to go after my mother. My mom is the strongest person I know. (Я устал от того, что Д. Трамп обзывает мою семью. Пока Д. Трамп создавал реалити-шоу, мой брат создавал аппарат безопасности, чтобы защитить нас. ... У него хватило наглости оскорблять мою мать. Моя мать - это самый сильный человек из тех, кого я знаю).
TRUMP: She should be running. (Ей надо баллотироваться в президенты).
Джеб Буш выражает свое негодование по поводу того, что Д. Трамп оскорбляет членов его семьи. По словам кандидата, Б. Буш - его мать, бывшая первая леди США - сильная, волевая личность. «Она должна баллотироваться в президенты», - отвечает Д. Трамп.
Другой пример колкости:
PAUL: ... there's a sophomoric quality that's entertaining about Mr. Trump but I am worried, I am very concerned about having him in charge of the nuclear weapon because I think his response, his visceral response to attack people on their appearance - short, tall, fat, ugly - my goodness, that happened in Juniory! (... В поведении Д. Трампа есть что-то молодежное, что веселит людей, но я очень обеспокоен тем, что ему будут доверены ядерные коды, потому что я думаю, что его привычка жестко отвечать и нападать на людей, которые не так выглядят - низкие, высокие, толстые, некрасивые - Боже мой, так ведут себя в начальной школе!..)
TRUMP: I never attacked him on his look and believe me there's plenty of subject matter right there. (LAUGHTER) That I can tell you. (Я никогда не обсуждал его внешность, а поверьте, это еще тот вопрос. (СМЕХ). Я смею напомнить вам об этом).
Здесь колкость передается через намек на внешний вид сенатора Р. Пола (there' splenty of subject matter right there) и вызывает смех аудитории.
Политейнмент может организовываться также через РЖ «обвинение». Причем обвинение в политейнменте выдвигается в шутку и одновременно вполне серьезно. Обвинение служит цели дискредитации политического противника, но также веселит аудиторию, заряжает ее определенным - положительным - эмоциональным настроем.
CHRISTIE: .So let's do something fun tonight. Tonight as a former federal prosecutor I welcome the opportunity to hold Hillary Rodham Clinton accountable for her performance and her character. (Chants: 'Lock her up'). (Давайте повеселимся сегодня вечером. Сегодня вечером как бывший прокурор я хочу воспользоваться возможностью привлечь Хилари Родэм Клинтон к ответственности за ее действия и за ее поведение. Крики: «В тюрьму ее, в тюрьму!»).
Ключевой лексемой, индицирующей наличие элементов политейнмента, является лексема fun (веселье). Политик играет в своеобразную игру: он - прокурор, аудитория - присяжные, которым следует вынести обвинительный приговор Х. Клинтон.
Аудитория непосредственно включена в продуцирование дискурса: с помощью серии повторяющихся риторических вопросов К. Кристи обращается к адресату, создает иллюзию, что тот тоже участвует в процессе смыслообразования.
So I gonna ask you this - Hillary Clinton as a failure for running Libya and creating a nest for terrorist activity by ISIS, answer me now: is she guilty or not guilty? (Chants:'Guilty!') (И я спрошу вас: Хилари Клинтон, несущая ответственность за наши поражения в Ливии и распространение терроризма, ответьте мне: она виновна или не виновна? Крики: «Виновна!»)
Или: So we must ask this question: Hillary Clinton as an awful judge of the character of a dictator and butcher in the Middle East, is she guilty or not guilty? (И мы должны задать этот вопрос: Х. Клинтон, ужасно просчитавшаяся в своей оценке характера диктатора и палача на Ближнем Востоке, она виновна или не виновна?)
В политейнменте кандидаты нередко делают разного рода грубые намеки.
TRUMP: You could see there was blood coming out of her eyes, blood coming out of her whatever... (Вы могли видеть, что ее глаза были красные, кровь текла из ..., вы знаете откуда...).
Лексема whatever обладает семантической размытостью: она может быть интерпретирована как угодно. У многих не без основания сложилось мнение, что слово whatever в речи Д. Трампа заменило табуированное выражение.
Итак, проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:
1) политейнмент - это сложное коммуникативное явление, прагматически обусловленный гибридный тип дискурса, расположенный на пересечении политической, масс-медийной и бытовой сфер общения;
2) трансформация традиционного политического дискурса в политейнмент возникает в результате действия триггеров политического, экономического, коммуникативного и т.д. характера. В этом смысле наблюдаемый «крен» в сторону поиска несерьезных форм самовыражения соотносится с общим неприятием политики в обществе, становлением общества массового потребления, отвержением моральных императивов.
3) языковая игра конструирует политейнмент. Понятая в узком, чисто лингвистическом смысле, языковая игра смешит аудиторию, заряжает ее положительными эмоциями. Однако, с точки зрения лингвофилософии, языковая игра позволяет поставить под сомнение дискурсивные нормы, формирующие правила поведения и употребления тех или иных языковых единиц;
4) политейнмент - манипулятивный, невежливый, неполиткорректный тип дискурса. Оскорбления, диффамирующие ярлыки, разного рода неточности часто встречаются в поли-тейнменте. Такие РЖ, как «колкость» и «обвинение», также являются неотъемлемыми компонентами политейнмента.
Библиографический список
1. Гапутина В.А. Гибридность медиадискурса моды (на материале глянцевых журналов) // Казанская наука. 2018. № 2. С. 35-37.
2. Dorner, A. Politainment: Politik in der medialen Erlebnisgesellschaft. FrankfurtamMain, SuhrkampVerlag, 2001. 272 s.
3. Федотова Н.А. Политейнмент как инструмент масс-медиа. Журналютыка-2015: стан, праблемы i перспектывы : матэрыялы 17-й Мiжнар. навук.-практ. канф. Вып. 17. Мшск: БДУ, 2015. С. 460-462.
4. Baudrillard, J. In the shadow of the silent majorities and other essays. New York: Columbia University Press, 1983. 129 p.
5. Терехова Е.В. Прагматика современного английского политического дискурса и рекуррентные конструкции // Вестник НГУ. Серия: Лингвистика. 2011. Т. 9. Вып. 2. С. 131-137.
6. Сорокина Э.А., Алексеев А.Б. Профессиональная языковая личность политика-маргинала как объект лингвополитологического изучения // Терминология: становление, развитие, функционирование. Астрахань: Изд-во Астраханского ГМУ, 2019. С. 369-401.
7. Crystal, D. Language play and linguistic intervention // Child Language Teaching and Therapy. 1996. Vol. 12 (3). P. 328-344.
8. Подольская О.С. Социально-философский анализ феномена языковых игр. Дис. ... канд. философ. н. Хабаровск, 2012. 161 с.
9. Shrouf A. Sprachwandel als Ausdruck politischen Wandels: am Beispiel des Wortschattzes in Bundestagsdebatten 1949-1998. FrankfurtamMain: PeterLang, 2006. 349 s.
10. Rountree, C. Venomous speech. Santa Barbara: Praeger, 2013. 459 p.
11. Holly, W. Politische Inszinierungen. Guttenberg am Anfang vom Ende - ein audiovisueller Dementiversuch // Mitteilungen des deutschen Germanistenverbandes. Heft 3. Göttingen: UnipressGmbH, 2011. S. 227-237
12. Шапочкин Д.В. Политический дискурс: когнитивный аспект. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2002. 260 с.
13. Жувенель Б. де. Власть: естественная история ее возрастания. Пер. с фр. В.П. Гайдамака. М.: ИРИСЕН, Мысль, 2011. 546 с.
14. Leech, G. The pragmatics of politeness. Oxford: Oxford University Press, 2014. 343 p.
15. Pasquier, V. Election en Ukraine: un humoristetélé aux portes de la présidence (et cen'est pas une fiction). URL: https://www.telerama.fr/television/election-en-ukraine-un-humoriste-tele-aux-portes-de-la-presidence-%28et-ce-nest-pas-une-fiction%29,n6192187.php (дата обращения -31.01.2020)
16. Эрлих С.Е. Война мифов. Память о декабристах на рубеже тысячелетий. СПб.: Нестор-История, 2016. 552 с.
References
1. Gaputina V.A. Hybridity of the fashion media discourse (on the material of glossy magazines) // Kazan science. 2018. №2. P. 35-37.
2. Dörner, A. Politainment: Politik in der medialen Erlebnisgesellschaft. Frankfurt am Main, SuhrkampVerlag, 2001. 272 s.
3. Fedotova N.A. Politainment as an instrument of mass media. Journalism-2015: condition, problems and prospects. Minsk, 2015. P. 460-462.
4. Baudrillard, J. In the shadow of the silent majorities and other essays. New York: Columbia University Press, 1983. 129 p.
5. Terehova E.V. Pragmatics of Modern English political discourse and recurrent constructions // The Bulletin of NSU. Linguistics series. 2011. Vol. 9. Iss. 2. P. 131-137.
6. Sorokina E.A., Alexeyev A.B. The professional language personality as an object of study of political linguistics // Terminology: formation, development, functioning. Astrakhan, 2019. P. 369-401.
7. Crystal, D. Language play and linguistic intervention // Child Language Teaching and Therapy. 1996. Vol. 12 (3). P. 328-344.
8. Podolskaya O.S. Social and philosophical analysis of the phenomenon of language games. Thesis. PhD in philosophy. Khabarovsk, 2012. 161 p.
9. Shrouf A. Sprachwandel als Ausdruck politischen Wandels: am Beispiel des Wortschattzes in Bundestagsdebatten 1949-1998. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2006. 349 s.
10. Rountree, C. Venomous speech. Santa Barbara: Praeger, 2013. 459 p.
11. Holly, W. Politische Inszinierungen. Guttenberg am Anfang vom Ende - ein audiovisueller Dementiversuch // Mitteilungen des deutschen Germanistenverbandes. Heft 3. Göttingen: Unipress GmbH, 2011. S. 227-237.
12. Shapochkin D.V. Political discourse: cognitive aspect. Tyumen, 2002. 260 p.
13. Zhuvenel' B. de. Power: the natural history of its growth. Moscow, 2011. 546 p.
14. Leech, G. The pragmatics of politeness. Oxford: Oxford University Press, 2014. 343 p.
15. Pasquier, V. Election en Ukraine: un humoristetélé aux portes de la présidence (et cen'est pas une fiction). URL: https://www.telerama.fr/television/election-en-ukraine-un-humoriste-tele-aux-portes-de-la-presidence-%28et-ce-nest-pas-une-fiction%29,n6192187.php (date of application -31.01.2020)
16. Erlih S.E. The war of myths. The memory of Decembrists at the turn of the millennia. St.-Petersburg, 2016. 552 p.
