CC BY
23
ПОЛИСЕМАНТИЗМ ПРАВА В КОНТЕКСТЕ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
И.И. ЛИЗИКОВА, кандидат юридических наук, доцент
Проблема полисемантизма права, безусловно, актуальная и значимая. Полисемантизм как языковой феномен свидетельствует о присущем лексике языка динамизме. Причины появления полисемантизма обусловлены безграничным разнообразием окружающего мира, культурными, историческими, лингвистическими особенностями его отражения. Кроме того, «полисемантизм слова находится в прямой зависимости от уровня образно-ассоциативной трансформации денотата и его функционального поля»1. Как результат воздействия объективных и субъективных факторов появляются новые идеи и понятия, их значения могут быть выражены одним и тем же словом, в котором и находят свое сосредоточение соприкасающиеся признаки явлений. Вследствие сказанного проблема полисемантизма права носит междисциплинарный характер. А поскольку выражение и закрепление понятия права (как, впрочем, и любого иного) возможно только в языковой форме посредством слова или словосочетания, то и явление полисемии присуще не самому понятию (оно не может быть многозначным), а лишь его языковому выражению, т.е. слову его означающему. Поэтому будет методологически оправдано, ведя речь о полисемантизме права, обращение к теории языкознания.
В отечественном языкознании существуют еще два термина, относящихся наряду с полисемантизмом к сфере данного лингвистического феномена. Речь идет о многозначности и неоднозначности. Термин «многозначность» указывает на существование у некоторой единицы более одного значения. Под неоднозначностью языкового выражения или речевого произведения (текста) понимают наличие у него одновременно нескольких различных смыслов. Что касается термина «полисемия», то нередко последний рассматривается как синоним термина «многозначность». А. Зализняк в этой связи указывает, что, «во-первых, под полисемией обычно понимают лишь лексическую многозначность, в то время как термин «многозначность» не содержит эти ограничения. Во-вторых, под полисемией понимается факт наличия у слова более одного значения; между тем многозначностью может быть названа в том числе и возможность одновременной реализации у той или иной языковой единицы двух (или более) значений»2. Многозначность слова не является чем-то из ряда вон выходящим, это закономерное явление. Многозначность слова обусловлена самой природой лексики: ее способностью называть и выражать буквальное и фигуральное, общее и отдельное, вступать во взаимодействие с другими словами, находиться в состоянии постоянного развития, влияющего на более старые значения отдельных слов3.
Термин «многозначность» часто употребляют и как эквивалентный термину «полисемия», т.е. «наличие у одного и того же слова (у данной единицы выражения.. .) нескольких связанных между собой значений4». При отсутствии таких общих элементов в значении принято говорить об омонимии, которая в этом смысле противопоставлена ей как наличие в языке двух разных единиц, в противоположность семантическому варьированию одной языковой единицы5.
Итак, понятие «право» неразрывно связано со словом «право» как языковым знаком, которое является его специфической материальной основой, делающей возможными как конструирование данного понятия, так и оперирование им. Такая тесная связь понятия «право» и слова «право» не означает их тождества. Лексический состав любого языка и его грамматическая система не являются зеркальным отражением системы понятий, используемой в той или иной сфере социума. Поэтому в любом языке имеют место синонимия, омонимия, полисемия. Так, в Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой приводятся следующие значения слова «право»: «ПРАВО, -а, мн. права, прав, правам, ср. 1. ед. Совокупность устанавливаемых и охраняемых государственной властью норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе, а также наука, изучающая эти нормы (в дофеодальном и феодальном обществе: совокупность традиционно сложившихся неписаных правил поведения, санкционированных государством). 2. Охраняемая государством, узаконенная возможность что-н. делать, осуществлять (права личности, гражданские, политические и социально-экономические права и свободы: право на жизнь, на свободу и неприкосновенность личности, на равенство всех перед законом, право на труд, на социальное обеспечение, на отдых, на образование и др.). 3. Возможность действовать, поступать каким-н. образом. 4. Основание, причина. По какому праву? (на каких основаниях?). 5. мн. Документ, удостоверяющий официальное разрешение на вождение автомобиля, мотоцикла или другого транспортного средства. Водительские права.
ПРАВО, вводн. сл. (разг.). Действительно, в самом деле, правда. Я, право, не знаю, что мне делать. Мне, право,совестно.
ПРАВО: 1) где право, где лево (разг. шутл.) — где правая, где левая сторона; 2) право руля! — команда на корабле, лодке: поворот руля направо; 3) право на борт! — команда на корабле, лодке: поворот руля направо до отказа.
ПРАВО... Первая часть сложных слов со знач. относящийся к праву, правовой, напр. правопорядок,
правоотношения, правозаступничество, правопреемство, правоохранительный.
ПРАВО... Первая часть сложных слов со знач. правый, напр. правобережный, правосторонний»6.
Как правило, слова-полисеманты приводятся в одной словарной статье, с последующим выделением нескольких значений слова, которые даются под номерами, омонимы же приводятся в отдельных словарных статьях, что, впрочем, не всегда соблюдается. Из анализа приведенной цитаты следует, что в общеупотребительном русском языке слову «право» присуща многозначность. Но является ли она проявлением полисемии или же омонимии или имеет место и то и другое?
Данная словарная статья состоит из пяти частей. В результате лексического анализа первых трех частей можно сделать вывод, что значения первой, второй и третьей частей не имеют общих семантических признаков. В первом случае речь идет о значениях (весьма многочисленных и разнообразных), имеющих отношение к правовой сфере; во втором случае слово «право» употребляется как вводное слово в разговорной речи и имеет значение «действительно, в самом деле» («Я, право, не знаю что делать»); а в третьем случае речь идет об употреблении слова «право» в значении «правая сторона». Здесь мы видим случай лексической омонимии, когда имеется звуковое и грамматическое совпадение разных языковых единиц, которые семантически не связаны друг с другом. В отличие от слов-полисемантов лексические омонимы не обладают предметно-семантической связью. А поскольку у них нет общих семантических признаков, то и в данном случае нельзя вести речь о полисемии. Две последние части словарной статьи относятся к характеристике значения «право» в случае вхождения в сложные слова в качестве одной из составных частей. Так, в сложных словах «правопорядок», «правоотношение» часть «право...» имеет значение «правовой, относящийся к праву». Тогда как в словах «правобережный», «правосторонний» имеется в виду значение «правый как направление» (в отличие от «левый»). Можно сделать вывод, что и в этом случае налицо омонимия. И поскольку в одном случае мы видим употребление слова «право» в его первом значении, а в другом — в третьем значении, то эти две разные языковые единицы — омонимы, т.е. «слова, совпадающие по звучанию, но полностью расходящиеся по значению, а также системе форм или по составу гнезда»7.
Представляет особый интерес исследование значений слова «право», приведенных в первой части данной словарной статьи. Как уже было сказано, все эти значения находятся в одном лексическом поле, которое имеет правовую окраску (юридическую направленность). Именно в этом случае мы можем говорить о полисемии слова «право».
В принципе любая лексическая единица естественного языка может стать лексической единицей юридического языка в случае включения ее в последний, а в случае выполнения терминологических функций
она становится термином8. В юридической науке не всякое конструируемое понятие непременно влечет за собой появление нового слова. Для его обозначения может быть использовано слово, уже существующее в данном языке, а также сочетания слов или элементов данного языка. В первом случае возникает полисемия (право есть правило поведения, указывающее обязательное дозволенно-должное поведение, существующее в виде правового убеждения и проявляющееся в поведении людей и в организации обществ и государств9; право есть внешняя свобода, предоставленная и ограниченная нормой10; право есть система общеобязательных принципов, предписаний и действий, регулирующих общественные отношения в целях установления режима общественного порядка11). Во втором — словосочетание или сложное слово, одна часть которого омонимична существующему (право как совокупность изданных государством норм и международное право как совокупность норм и принципов, содержащихся в конвенциях, международных договорах, актах и уставах международных организаций).
Так как объектом рассмотрения в данной статье является специальная лексика языка юридической науки, то необходимо обратить внимание и на имеющие место лингвистические особенности специальной лексики. Многозначность слов естественного языка, результат «асимметричного дуализма языкового знака», «неустойчивого равновесия» между обозначающим и обозначаемым исследуется наукой о языке12. Право же как феномен реальности не является лингвистическим объектом. Только в результате денота-ции как процесса представления действительности средствами языка происходит конституирование правовых явлений как релевантных лингвистически (денотатов). Другими словами, следует отличать денотаты как лингвистические объекты от реальных объектов — референтов (объектов нелингвистических и находящихся за границами языковой сферы). Денотаты образуются на основе существования реальных объектов посредством выделения признаков, свойственных данному денотату и отличных от признаков других денотатов. Связь денотатов юридической лексики со своим обозначающим носит условный характер, что позволяет выделять план выражения и план содержания. План выражения и план содержания языкового знака находятся не во взаимно-однознач-ных, а в асимметричных отношениях, из чего объективно следует, что одному означающему свойственно выражать более одного означаемого, и наоборот13. Одно-однозначное соответствие выражения и содержания в естественном языке было бы крайне неэкономным, т.е. привело бы к резкому увеличению количества единиц языкового кода, а это затруднило бы для носителей языка пользование им14. Здесь следует сделать оговорку: в лингвистически чистом виде полисемия может быть исследована на основе анализа слов естественного языка. Предметом нашего анализа является не просто слово «право» в его естест-
венном, общеупотребительном значении в русском языке, но в большей степени — слово-термин «право» как лексическая единица юридического языка, языка специальной лексики. Использование в этом случае методологических приемов языкознания, безусловно, оправдано, но при этом следует учитывать специфику специальной лексики юридической науки и ее более узкие рамки в сравнении с неограниченной лингвистической реальностью естественного языка.
Слово «право», как и всякий знак, двусторонне и имеет план выражения и план содержания, что следует из «билатерной концепции знака»15. Если мы проанализируем значения слова «право», данные в Толковом словаре русского языка по плану выражения, то увидим: при описании «по выражению» все они представляют собой варианты одного слова, так как всем им присуща общность выражения и все они в одинаковой мере противопоставлены всякому другому набору единиц плана выражения (ср. «браво»). Что касается плана содержания, то, основываясь на семантическом описании, мы, как уже было указано выше, видим и полисемию и омонимию. Обратим более пристальное внимание на те значения слова «право», которые включены в первую часть словарной статьи Толкового словаря и имеют в качестве общего признака принадлежность к правовой (юридической) сфере.
В первом значении право представлено как «совокупность устанавливаемых и охраняемых государственной властью норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе, а также наука, изучающая эти нормы (уголовное право)». Несмотря на то что данная фраза приводится в качестве описания одного значения, мы видим в ней две части, каждая из которых есть описание «самостоятельного» варианта значения слова «право». При традиционном понимании лексико-семантического варьирования семантика является, с одной стороны, общим основанием (как требование наличия общей части в толковании означаемых), с другой — основанием для различения вариантов (не выражаемое эксплицитно, но подразумевающееся самим понятием варьирования требование наличия необщих частей в толковании означаемых)16. Семантические варианты значения слова «право» в первой части как «совокупность устанавливаемых и охраняемых государственной властью норм и правил, регулирующих отношения людей в обществе» и во второй части как «наука, изучающая эти нормы (уголовное право)» должны рассматриваться как два разных лингвистических объекта (как, впрочем, и разных референта). И в данном случае можно говорить о так называемой семантической омонимии, основанной на противопоставлении наличия/отсутствия общей части в толковании двух означаемых. Таким образом, то, что предстает при семантическом описании как два разных объекта, при описании «по выражению» представляется как один объект, а это значит, что определение слова и установление его границ оказывается неидентичным в зависимости от критерия,
положенного в основание описания (ср.: «право как совокупность норм и правил» и «право как наука, т.е. совокупность знаний о праве»).
Относительно приведенного в словаре пятого значения, где слово «право» представлено во множественном числе как «права» и соответственно трактуется как «документ, удостоверяющий официальное разрешение на вождение автомобиля или иного транспортного средства», хотелось бы заметить следующее. Сравним словосочетания: «право на управление транспортным средством», «права водителя как участника дорожного движения» и «водительские права» (в смысле «водительское удостоверение»). Совершенно очевидно, что по плану выражения слова «право» и «права» различаются. Но в словосочетаниях «право на управление транспортным средством» и «права водителя как участника дорожного движения» различным будет лишь план выражения, поскольку по плану содержания это слово «право» в значении «охраняемая государством, узаконенная возможность что-нибудь делать, осуществлять», употребленное сначала в единственном и затем во множественном числе.
Что касается варианта употребления «водительские права» в значении «документ, удостоверяющий официальное разрешение на вождение автомобиля или иного транспортного средства», то данное значение не следует считать вариантом значения слова «право» в строгом смысле. Хотя в обыденной разговорной речи данный документ и называют «мои водительские права», но официальное его название — «водительское удостоверение». При этом, основываясь на лексическом анализе слова «права» (мн.) в словосочетаниях «права водителя как участника дорожного движения» и «водительские права» (в смысле «водительское удостоверение»), можно сделать вывод о том, что несмотря на идентичный план выражения по плану содержания речь идет о двух разных явлениях. В этом случае следует говорить об омонимии.
Представляя полисемию как наличие связанных у данной единицы выражения нескольких связанных между собой значений, на основе анализа приведенных в Толковом словаре русского языка значений слова «право», можно заключить, что слову «право» присуща многозначность. Имеет место ярко выраженная полисемия слова «право». Выявленные нами случаи омонимии объясняются тем, что это крайние случаи полисемии, когда вариант значения слова значительно отдалился от основного значения. Хотя и в этом случае можно отыскать общий сегмент смысла.
Таким образом, можно сделать вывод, что языковое явление полисемии присуще термину «право» как единице специальной юридической лексики и в рамках юридического языка данная лексическая единица может использоваться в разных значениях. Полисемантизм права не является чем-то аномальным. Явление полисемии характерно для терминов в терминологии, так же как и для слов естественного языка.
СОсХКХхХЮ . . . „ _____......................... ...........................000
1 Мугу Р.Ю. Полисемантизм соматической лексики (на материале русского и немецкого языков): Автореф. дис... канд. филол. наук. — Майкоп, 2003.
2 Зализняк A.A. Многозначность в языке и способы ее представления. — М.: Языки славянских культур, 2006. — С. 20-21.
3 Будагов P.A. Толковые словари в национальной культуре народов. - М., 1989. - С. 24-78.
4 См.: Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: УРСС, 2004.
5 См.: Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. — М., 1974. — С. 183-185.
6 Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений // Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. - Изд. 4-е, доп. - М.: ООО «А ТЕМП», 2007. - С. 577.
7 Там же. - С. 453.
8 См.: Лейчик Б.М. Терминоведение: предмет, методы,
структура. — Изд. 3-е. — М.: Издательство ЛКИ, 2007. — С. 79.
9 Сорокин П.А. Элементарный учебник общей теории права в связи с теорией государства // Радько ТН. Теория государства и права: Хрестоматия / Под общ. ред. И. И. Ли-зиковой. — М.: Академический проект, 2005. — С. 679.
10 Трубецкой Е.И. Лекции по энциклопедии права // Там же. - С. 374.
11 Керимов Д.А. Основы философии права. — М., 1991. — С. 450.
12 См.: Карцевский С.О. Об асимметрическом дуализме лингвистического знака // История языкознания XIX— XX веков в очерках и извлечениях. — М., 1965. — 4.II.
13 Там же.
14 См.: Литвин Ф.А. Многозначность слова в языке и речи. — Изд. 2-е, стереотипное. — М.: КомКнига, 2005. — С. 4.
15 Там же.-С. 14-19.
16 Там же.-С. 17.
МОСКОВСКИЙ СЫСК: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ ОРГАНИЗАЦИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (1908 - ОКТЯБРЬ 1917 г.)
Т.П. МАТИЕНКО
Повышенный научно-практический интерес в современной историко-правовой и юридической литературе в исследовании эволюции организационно-правовых основ и закономерностей уголовно-про-цессуальной и оперативно-розыскной деятельности нацеливает на изучение отдельных аспектов истории становления и деятельности уголовно-сыскных подразделений общей полиции дореволюционной России. Продуктивным с научной точки зрения представляется изучение исторического опыта московской сыскной полиции с 1908 по октябрь 1917 г., так как организация ее деятельности несколько отличалась от принципов строительства сыскных отделений других городов империи, созданных на основе Закона об организации сыскной части от 6 июля 1908 г.
Краткий обзор истории московского сыска имеет целью ввести в научный оборот ранее не известные архивные материалы. Сведений об истории образования и деятельности московской сыскной полиции сохранилось гораздо меньше, чем о сыскных органах Санкт-Петербурга, Киева и некоторых других крупных городов Российской империи во второй половине XIX — начале XX в.
В 1881 г. при полицейском управлении Москвы была учреждена сыскная часть, состоявшая из пяти отделов: «общий журнал», стол розысков, стол находок, стол судимости и дежурство. В «общем журнале» регистрировались все заявления о совершенных преступлениях в городе и близлежащих уездах, поступавшие из полицейских отделений и частных лиц. Здесь
кандидат юридических наук
же хранились дела личного состава сыскной полиции и секретная переписка. Стол розысков принимал сообщения о сыске лиц и проводил их циркулярный розыск. Пропавшие вещи, деньги и документы разыскивал стол находок.
Стол судимости вел учет и регистрацию лиц, осужденных за различные преступления и проступки, давал сведения о трехкратной судимости преступника для передачи дела от мирового судьи в окружной суд. В этом отделе выясняли личность подозреваемого в совершении преступления; регистрировались и протоколировались все случаи нищенства и занятия проституцией1.
О работе такого подразделения московской сыскной полиции, как дежурство, точных сведений не обнаружено. Предположительно этот отдел занимался составлением расписания дежурства сыскных агентов и проводил общие организационные мероприятия.
Деятельность московской сыскной полиции регламентировалась специальной инструкцией градоначальника. Известно также, что ее штат к 1907 г. состоял из 70 сотрудников.
В 1907 г. сенатором Гариным была проведена ревизия деятельности московского градоначальства и полиции. Были выявлены серьезные недостатки и злоупотребления в их работе, в том числе в сыскной полиции: «агенты распустились, чиновники бездельничали, и столичная шпана, учтя столь благоприятную конъюнктуру, обнаглела до крайности»2. По результатам ревизии около половины чинов московского гра-
