CC BY
69
К. В. Преображенская,
доцент кафедры философской и психологической антропологии
ПОИСК ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ СТРАТЕГИЙ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ И ТРАДИЦИИ ПРОСВЕЩЕНИЯ
Вопросы состоятельности, самобытности и востребованности российской образовательной традиции в условиях современного общества приобрели особую значимость в ситуации глобального кризиса культуры и модернизации образования в России.
Если посмотреть предлагаемые планы и концепции развития образования и социально-экономической сферы («Российское образование 2020: модель образования для экономики, основанной на знаниях» и «Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации»), становится очевидным, что нам предлагается подход, учитывающий в большей степени калькуляцию материальных составляющих в контексте материальных же потребностей российского общества.
Стратегическая цель государственной политики в области образования видится в повышении доступности качественного образования в соответствии с требованиями инновационного развития экономики. В действительности предложенные стратегии отвечают лишь вопросам востребованности образования в области экономики, в то время как современные потребности общества предполагают обеспечение факторов консолидации общества, формирования национальной идентичности, развития личности, ее духовно -нравственных принципов, укрепления
семейных отношений и формирования гражданской ответственности.
В последнее время можно наблюдать тенденции к размежеванию сферы образования и сферы культуры, когда образование нацелено лишь на обеспечение экономических потребностей государства, а сфера культуры должна содействовать формированию национального самосознания через «культур -ные услуги», «художественное образование» и памятники истории и культуры. В конечном результате можно потерять живые фор -мы передачи национальных традиций и нематериальной культуры, одной из которых традиционно является образование как синтез обучения и воспитания и просвещение как трансляция культурно-исторического опыта поколений.
Традиции просвещения всегда были определяющими для исторического пути России1. У этих традиций самые глубокие корни, связывающие нас с самой русской культурой. И сколько бы мы ни говорили о потребностях нового времени, мы не должны забывать о том, что образование в России имеет свой неповторимый облик. Неоднократно исследователями отмечалось, что на Руси сложился своеобразный тип культуры, в конечном счете отличный как от западноевропейского, так и от византийского: «Почти самодостаточный, обращенный скорее внутрь себя, чем вовне,
Поиск образовательных стратегий в современной России.
он был более склонен к интуитивному, "сердечному", образному познанию, нежели к интеллектуальному. Этим объясняется отсутствие глубокого интереса в этой культуре к
занятиям, в которых рациональное познание
2
играет ведущую роль...»
Поскольку глубокое переживание христианской истины русским народом имело формы, отличные от западной рациональности, что обусловлено особым характером как самого русского духа, так и его потребностей (подробно об этом пишут И. В. Киреевский и А. С. Хомяков), русское «просвещение» мы не можем оценивать в границах чуждых ему критериев. Оно не определяется только вопросами практической пользы или логической выверенности. Оценка традиций русской культуры и образования в их исторической перспективе вряд ли может противопоставляться в зависимости от точки отсчета этой оценки: и в XIX в., и сегодня потребности человека в просвещении, духовно-нравственных ценностях и культурной компетентности имеют больше сходств, чем различий. Стоит ли говорить, что ценности экономического благополучия и потребность в инновационных стратегиях развития не отменяют традиционных для человека ценностей? Перед нами стоит вопрос о том, насколько совместимы ценности цивилизаци-онного и культурного развития общества, мо -гут ли они быть противопоставлены или, наоборот, взаимосвязаны.
О ценностях подлинной культуры и их подмене цивилизационным процессом писали такие русские мыслители, как П. Данилевский и К. Леонтьев, во многом предвосхитив схожие по проблематике исследования А. Тойнби и О. Шпенглера. Цивилизацион-ный кризис, который сегодня испытывают западноевропейские государства, с одной стороны, распространяется на все культурно-национальные общности, стремящиеся к вхождению в единое пространство мирового сообщества, с другой — рецепты противостояния этому кризису лежат в сфере культурной и национальной идентичности, и в этом смысле у России есть значительный потенциал.
Тенденции цивилизационного процесса многомерны. В первую очередь, налицо движение к «глобализму», когда все особенности
культурного, духовного и исторического характера сливаются в единое пространство унификации: таким образом утрачиваются основания национального самосознания. В то же время это «единое пространство» насыщено множественностью фрагментарных данных: так называемая «эпоха информатизации» формирует устремленность к насыщенности информацией вне системного или смыслового контекста.
Образование в этой ситуации постоянно разрушается всепроникающим своеобразным «цинизмом», который разделяет функции обучения, воспитания и просвещения. Нередко приходится слышать о чисто «практической», т. е. узкопрофессиональной значимости образования, о необходимости «изъять все лишнее», «упростить» и т. п.
В этих условиях важно найти позитивные стратегии, которые уравновесили бы традиционные функции образования как просвещения и инновационные формы образования как профессионального обучения. И здесь как никогда актуальными оказываются объединяющий опыт и духовно-нравственные ориентиры русской культуры.
Глобальный характер кризисных явлений в мировом сообществе диктует соответствующие формы ответа на эти явления. Очевидно, что попытки решить проблемы, возникающие в сфере национально-культурной идентичности, в области образования и воспитания, лишь научно-педагогическими средствами не будут иметь успеха. Необходим целостный подход, предполагающий привлечение широкого спектра социальных институтов.
Переход к новой культурно-исторической эпохе (информационной) требует новой информационной политики. При этом возникающие тенденции к технократическим решениям в области образования необходимо компенсировать стратегиями духовно -нравственного, исторического, культурного просвещения. Сам по себе набор информационных данных не обладает никакой «просветительной», идейной силой, в результате чего хаотический характер знаний современ -ной молодежи приводит или к социальной апатии, или к социальному экстремизму.
Ситуация в России осложняется отсутствием системного исторического просвещения — возможность личностной идентифика-
МИССИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
ции на основе национального самосознания проблематизирована не только хаосом концепции российского исторического развития, но и весьма ходовыми утверждениями, что наша страна по тем или иным причинам вообще выпадает из русла мировой истории и культуры (позиция не новая, если вспомнить известные произведения П. Я. Чаадаева).
Немаловажным фактором информационной эпохи является легкая доступность знания: к нему формируется лишь потребительское, ситуационное, «минутное» отношение. Использование интернет-ресурсов с подбор -кой цитат, концепций, мировоззренческих выводов там, где раньше требовалось прочитать цельное произведение, научно-исследовательскую литературу, аналогично заглядыванию в «шпаргалку». Причем следует отметить, что снижение интеллектуального и культурного уровня современной молодежи — явление вовсе не региональное или национальное: перед нами ситуация глобального культурного кризиса.
Любопытно, что при всем развитии информационных технологий, можно наблюдать, что именно диалогические формы этих технологий, которые могли бы компенсировать потребительское отношение к информации, в современном образовательном пространстве представлены слабо. Если говорить о соответствии вызовам нового времени, то необходимо актуализировать такие технические формы, которые могли бы способствовать личностному, интеллектуальному и культурному развитию подрастающего поко -ления.
Кризис духовно-нравственной культуры вызван, в частности, тем, что массовая культура в современном обществе ничем не компенсирована. Известное в исследовательской
литературе противопоставление массовой и элитарной культур (иногда сами студенты культуру народную готовы причислить к «элитарной» форме), которые должны находиться во взаимодействии, подсказывает мысль о необходимости формирования своего рода «элитарной культуры», которая была бы ориентиром для интеллектуального и духовно-нравственного развития молодежи.
Совершенно очевидно, что в современном российском обществе на роль «элитарной» культуры претендуют явления именно массовой культуры: «деньги», «гламур» и т. п.
Сопутствующие признаки кризиса культуры — демографический, интеллектуальный, экономический и т. п. — не могут быть устранены без решения главной задачи, с которой может справиться только целостное, системное духовно-нравственное и историческое просвещение. Ведь именно просвещение — та сила, которая способна влиять на национальное, духовное и культурное развитие человека в их комплексе. Попытки влияния на какую-то изолированную сферу человеческого бытия обречены на провал.
В вопросах сохранения и развития национального самосознания у России есть свои решения. Специфика русской культуры всегда подразумевала идею образования как целостного воспитания личности, в которой бы гармонично сочетались знания интеллектуальные с духовно-нравственными ориентирами. Именно это содержание мы и находим в русском термине «просвещение», которое ориентирует нас на высшие человеческие ценности. И в традициях русского просвещения уже заложен тот фундамент, который позволяет не только сохранять культурную и историческую преемственность, но и отвечать на вызовы современности.
Примечания
1. Корольков А. А. Духовный смысл образования // Корольков А. А. Духовная антропология. СПб., 2005. С. 102-110.
2. Чумакова Т. В. Образ человека в культуре Древней Руси (Опыт философско-антропологического анализа). СПб., 2002. С. 16.
