CC BY
24
УДК 1 : 3 ББК 87.6
Овчарова Анжелика Ивановна Ovcharova Anzhelika Ivanovna
доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин Ростовского юридического института МВД России кандидат философских наук.
Associate Professor, Department of Humanitarian and Socio-economic Disciplines, the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Philosophy. E-mail: ovai2605@gmail.com
НАЦИОНАЛЬНО-ИДЕНТИФИКАЦИОННАЯ МАТРИЦА РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
National-identification matrix of Russian political power: socio-philosophical interpretation
В статье рассматривается феномен матрицы национальной идентичности российской политической власти. Автор приходит к выводу, что идентификационная матрица является социальной по своей структуре, ее содержание и форма зависят от особенностей общества, а ее основу создают ценности, смыслы и ориентиры, образующие групповые, пространственно-территориальные, политические, социокультурные и другие идентичности.
Ключевые слова: идентификационная матрица, политическая власть, российская государственность, христианские традиции, национальная идентичность, глобализация.
This article discusses the phenomenon of the matrix of national identity of Russian political power. The author concludes that the identity matrix is social in its structure, its content and form depend on the peculiarities of society, and it's basis is created by values, meanings and orientations, forming group, spatial, political, social, cultural and other identity.
Keywords: identity matrix, political power, Russian statehood, Christian tradition, national identity, globalization.
В современном российском обществе произошли сдвиги в системах координат и формах самоопределения россиян, связанные с уменьшением числа адекватных идентификационных моделей, размытостью и метафоричностью понятий, касающихся содержания и особенностей российской политической власти, совмещением старых и новых властных образов и наложением разно ориентированных модернизационных стратегий.
Идентификационные матрицы, призванные консолидировать российское общество, не вносят существенных корректив в сознание и поведение населения. Все это затрудняет идентификацию с политическими акторами, с одной стороны, способствуя инфляции символических значений, с другой - легализует потребность в настоящих символах власти, одним из которых выступает национально-религиозная матрица идентичности. При этом политическую идентичность власти могут выражать
различные идентификационные матрицы, неизменно сохраняя во всех своих формах для субъекта идентификации символическое значение, свободное от имитационных практик и технологий.
Идентификационная матрица является социальной по своей структуре, ее содержание и форма зависят от особенностей общества, а изменения идентичности обусловливаются социальными изменениями. Ее основу создают нравственные ценности, смыслы и ориентиры, образующие политические, пространственно-территориальные, социокультурные и другие идентичности. Матрица характеризует самоидентификацию индивида и запускает индивидуальные и коллективные идентификации.
т» ____ ^ ^ _____________ ____
В понятийной практике можно выделить несколько семантических аспектов, в которых используется термин «идентичность», в то же время индивидуальность понимается как один
из аспектов интерпретации индивидом социальной реальности. В связи с этим в индивидуальности можно выделить два уровня - личностный и социальный. Первый представляет собой набор различных личностных характеристик, которые делают индивида уникальным, а второй связан с идентификацией индивида с его социальными ролями и определенными социальными группами.
В современном обществе коллективные идентичности целенаправленно формируются различными группами политической и интеллектуальной элиты, которые используют соответствующие социальные и политические институты, современные информационные технологии и средства коммуникации, и также постепенно разрушаются ранее сложившиеся идентичности. Кроме того, коллективные идентификационные матрицы образуются не только под влиянием деятельности государства и политической элиты, а также различных влиятельных корпораций, но ив результате стихийной трансформации массового сознания, реагирующего на социально-экономические, духовно-нравственные и культурные изменения в социуме. В качестве ответной реакции на эти изменения активизируются такие традиционные формы коллективной самоидентификации, как цивилизационная, национальная и религиозная.
Различные матрицы, отличающиеся большой инерцией, при соединении друг с другом образуют пространство, в котором существуют государство и народ. Поэтому различные эксперименты по замене их на другие, даже более совершенные, всегда требуют значительных усилий и порой могут привести и к катастрофическим последствиям.
Сегодня нередко действия российской политической элиты свидетельствуют о сознательном игнорировании цивилизационного своеобразия страны, отказе от титула великой российской цивилизации и воспроизводства традиционных форм жизни в народном сознании. Теперь представители правящей элиты, по мнению В. Шевченко, утверждают, что Россия есть неотъемлемая часть общей европейской цивилизации, но они, к сожалению, не озвучивают до конца последствия этого «переименования». Если российская цивилизация осуществила свое историческое предназначение, то тогда действительно трудно найти до-
казательные аргументы для обоснования претензий страны следовать и далее по особому пути развития, и все разговоры о нем утрачивают свою значимость [4, с. 138].
Исторический опыт показывает, что если ориентироваться исключительно на проект реформ, опирающийся на структуры западного типа, то он будет обречен на неудачу в российских условиях. Если реформаторы смогут нивелировать традиционную русскую культуру или подменить ее иными цивилиза-ционными культурными стандартами, то сохраняется вероятность того, что Россия как цивилизация и как большая страна исчезнет. При благополучном развитии геокультурной экспансии, направленной на разрушение культурных потенциалов российского государства и транслирование чуждых культурных образцов, такая угроза останется в обозримом будущем.
В связи с этим весьма актуальным является мнение доктора исторических наук, исследователя истории России и Древней Руси Александра Назаренко, который считает, что хрупкое национальное равновесие в России пока еще удерживается только благодаря повсеместному отступлению русского национального начала, а значит - отступлению государственности. Ясно, что до бесконечности этот процесс продолжаться не может - в своем логическом завершении эта тенденция означает окончательную погибель России как державы в ее исторически сложившихся формах.
Русское национально-государственное сознание стоит перед неотложной задачей нового самоопределения. Ее сложность, особенно в наше время духовно-идейного хаоса, определяется по беспомощному смятению, которое охватывает умы при попытках дать внятный ответ на вопрос о путях искомого самоопределения, и такие попытки лишены положительного пафоса, так как предпринимаются с заранее оборонительных позиций: их главный мотив - оправдаться, что русскому национальному характеру вовсе не свойственны те пресловутые «имперские амбиции», о которых твердят якобы предвзятые русофобы, что на самом деле «мы не хуже других» [1, с. 134].
На наш взгляд, XX век стал для России временем важных критических периодов, суть каждого из которых состояла в столкновении
противоборствующих сил, складывающихся в течение веков, и почти все столетие страна находилась в силовом поле воздействия мировоззренческой системы советского коммунизма. Вместе с тем во второй половине XX века духовно-нравственная и психологическая основа советского народа стала разрушаться вследствие масштабных перемен в идеологии, экономической и политической жизни государства, запомнившихся в истории как «перестройка». Причем разрушение национально-идентификационной матрицы русского народа осуществлялось целенаправленно, с применением сильных и даже порой преступных технологий, а именно была предпринята попытка создать новый по своей сущности народ, с иными идентификационными качествами, новыми идеалами (или отсутствием таковых) и культурой. В самом начале рефор-мационных изменений преследовалась цель изменения типа государства с помощью социально-культурной, экономической, информационно-психологической стратегий таким образом, чтобы оно утратило его патерналистский характер.
С помощью социально-культурной стратегии духовно-нравственные ценности российского общества постепенно стали подменяться материальными, а именно стандартами био-логизации человеческого бытия, началось замещение цивилизационно идентичной культуры иными культурными моделями, а также разрушение сложившихся культурных норм и отказ от высоких культурных образцов в пользу примитивных. Кроме того, необходимо учитывать особенную динамичность современного мира, которую человек стал осваивать с помощью различных информационных технологий, продуцирующих готовые мыслительные штампы, запрограммированные решения, однородную социокультурную, экономическую и политическую информацию, которые стандартизировали его культурное наследие и оказали деструктивное воздействие.
Следующая так называемая экономическая стратегия (в первую очередь процессы приватизации земли и промышленных предприятий) лишила российский народ его общественной собственности, а также, что немаловажно, и личных сбережений. Это породило кризис народного хозяйства, недоверие и утрату социального статуса большим количеством ра-
бочего и технического персонала, а также квалифицированных работников сельского хозяйства. Резкое обеднение социальных слоев населения страны изменило их образ жизни, что в свою очередь спровоцировало изменение и в материальной культуре народа (в совокупности всех материальных ценностей), и в его мировоззрении.
С помощью стратегических способов массированного, избирательного или систематического воздействия на сознание (а также подсознание) лидеров государства, политических объединений, различных социальных групп людей так называемой информационно-психологической войны в стране началось непосредственное разрушение культурного ядра российского народа, его «центральной матрицы» мировоззрения. Вследствие таких деструктивных процессов большая часть населения утратила целостную систему нравственных ориентиров, наднациональные ценности, историческую память и символы, скреплявшие национальное самосознание, а также такие качества, как коллективизм, уважение к труду, патриотизм, честь, братство людей, бережное отношение к истории и уважение к старшему поколению.
Таким образом, распад империи, ошеломляющие экономические реформы, многочисленные политические разоблачения и правительственные скандалы, открытие секретных архивов и ревизия героических традиций нации, сопровождавшие рождение независимых государств, породили проблему определения как коллективной, так и индивидуальной идентичности в политической, национальной и религиозной сферах.
Можно сказать, что сейчас в этом отчасти сохранившемся состоянии у россиян практически отсутствует идеологическая, психическая и информационная целостность, необходимая для создания нового национального проекта и для организации действий в защиту своего государства.
Российский философ А. Зиновьев указывал, что психика народа не есть лишь сумма разрозненных признаков, она является комплексом, соединившим скоординированные и взаимосвязанные признаки. Начиная с некоторого момента к ним нельзя прибавить ничего нового и невозможно исключить какую-то часть без разрушения целостности комплек-
са. Разрушение психики народа начинается с того, что разваливается ее целостность, нарушается координация частей, привносятся новые признаки, несовместимые с прочими, и исключаются привычные [6].
В жизни современного российского государства в настоящее время доминирует политика с искаженным смыслом, так как она позиционируется как область жестокого соперничества, где все усилия сводятся к борьбе за власть. Политика же должна быть в первую очередь созидательным процессом, в ходе которого строится государство для его граждан, гарантирующее защиту их духовно-нравственных, культурных, материальных интересов и права на достойную жизнь. Русская политическая деятельность исторически была связана с такими этическими понятиями, как ответственность, долг, честь, совесть и достоинство, и все трагические события начинались тогда, когда политика расходилась с общественными нравственными ценностями.
Можно предположить, что политичекая элита современной России сталкивается с достаточно острыми, но в то же время весьма своеобразными противоречиями, традиционными для российского общества. Конечно, их социальная среда и технологическая основа кардинально изменились, тем не менее нельзя не заметить, что ход политического развития России все же следует (хотя в большой степени непроизвольно) традиционной матрице российской политической культуры.
Однако необходимо заметить и то, что в последние несколько лет государство понемногу начинает противодействовать вышеназванным явлениям разрушения целостности идентификационных матриц, меняются контуры системы человеческих ценностей, которая может претендовать в будущем на роль общественного консенсуса: постепенно акцент смещается с несомненного доминирования идеи прав и свобод личности на поиск новой национальной идеи, адекватной реалиям страны. И такая идея не может заимствоваться, а должна быть выработана на российской почве [5, с. 298].
Те ценности и идеи, которые создавались и принимались представителями одной цивилизации, имеющими общую культурную идентичность, совсем не обязательно станут органичными представителям другой цивилизации
и культуры. Так, в сфере политической и правовой культур исторический опыт и традиции, историческая память народов, их навыки, влияющие на поведение человека в политико-правовой сфере, присущие представителям западной цивилизации, на Востоке будут выглядеть по-другому. Главные либеральные ценности, составляющие политико-правовую основу западного общества (например, концепция прав и свобод человека, приоритета личности, личных интересов перед государственными и сопутствующие им идеи правового государства и гражданского общества), оказались недостаточно пригодными на Востоке.
С точки зрения геополитической специфической особенности Россия расположена в центре большого Европейского континента, в ней проживает более 150 народов и народностей, представляющих разные мировые культуры и религии. Поэтому если рассматривать цивилизационную и духовно-культурную особенности страны и пытаться определить, чего в них больше - западных черт (Европы) или восточных (Азии), то дать однозначного ответа не получится.
Однако, как считает доктор философских наук В. Зотов, «азиатская модель развития нам ближе и потому, что в этих странах прорыв к эффективной рыночной экономике осуществился в немалой мере благодаря успешному использованию общинно-коллективистских черт культуры, унаследованных из прошлого» [9, с. 142].
Образ России является многомерным, ее культуре присущи специфические черты, имеющие геополитический, цивилизацион-ный, религиозный и духовно-нравственный характер, а принцип определения понятия русского национального самосознания почти неуловим. Возможно, что, несмотря на свою силу и богатое религиозное наследие, российская национальная идентичность, как и многие другие идентичности в мире, к настоящему времени лишилась главного - устойчивого морального элемента, занимающего центральное положение и выражающегося в вопросе: кто мы, откуда мы пришли и что от нас ожидается?
Работа по реконструкции данного образа требует рассмотрения каждого отдельного среза системы, а затем объединения этих частных
образов в один общий - интегральный. Чем больше срезов, тем более адекватной станет многомерная картина. Это сложная методологическая работа на всех ее этапах, так как каждый отдельный образ имеет свою динамику и во время кризисов преломляется в сознании людей по-разному. К сожалению, нашу мировоззренческую матрицу постоянно будоражат различные социально-политические явления: национальная идентификация очень часто «включается» политическими событиями в стране, но через определенный период времени другие события могут замедлить ее дальнейшее формирование или даже «отключить».
Так, А. С. Панарин задается вопросом: «Как же нам оценивать свои национальные культурные особенности и свою менталь-ность после того, как их отметили знаком ис-ключенности? Можно, разумеется, и дальше заниматься самобичеванием, твердя, что "мы - рабы, а не они", но это уже дело откровенных мазохистов. Для тех, кто сохранил чувство собственного достоинства, положение меняется. В условиях, когда тебе отказывают в приеме в "хорошее общество", ссылаясь не на те характеристики, которые ты волен изжить в ходе воспитания и образования, а на такие, которые якобы делают тебя изначально недостойным усилий просвещения, тебе остается одно: полюбить в себе знаки этой исключительности и сделать символом достоинства» [2, с. 177].
Поэтому, как бы пафосно это не звучало, нам остается полюбить в себе знаки названной исключительности и сделать их символами национального достоинства. Россия самобытна во всех ее проявлениях и изначально сложилась как многонациональная страна, тем не менее русский народ всегда был ядром, вокруг которого собирались различные народы и который и сам в процессе своего становления вобрал в себя множество племен, объединившихся благодаря общей исторической судьбе, русскому государству, языку, культуре и православию, нашедших способ создать на огромном пространстве империю неколониального типа. Распространение православного христианства стало ключевым этнообразую-щим фактором формирования русского народа, как уже упоминалось, этнического ядра всей российской цивилизации, вокруг которо-
го веками складывалась устойчивая полиэтническая и поликонфессиональная общность -российский народ.
Более того, за длительный исторический период в России был создан сложный тип межнационального общежития без этнических «чисток» и геноцида народов, систематической ассимиляции с ликвидацией этнического разнообразия народов, без интеграции многонациональных потоков иммигрантов в новую нацию или апартеида в самых разных его формах, как это можно было проследить в истории других государств.
В. Возчиков и А. Корольков обращали внимание на то, что русская идея как идея сильной государственности, идея империи вовсе не тождественна имперской идее Рима, Византии, а тем более фашистской Германии. Строительство Российской империи преобразило идею империи. В России не было никакого подавления, а тем более истребления народов в угоду титульной нации, и даже в некоторые времена, особенно в советские, положение русских оказывалось более ущемленным, чем в национальных окраинах или в национальных республиках [3, с. 223-224].
Многонациональная структура, созданная в России, обладала удивительной гибкостью и ценными качествами, которые не раз спасали страну в тяжелые времена, хотя все перечисленное не исключало наличия источников напряжения.
Как помним из истории, в феврале 1917 года Российскую империю растащили «по национальным квартирам», разрушились здание межнационального общежития и «симфония народов». Тогда страну спасло то, что подавляющее большинство населения было организовано в крестьянские общины, а в городах несколько миллионов грамотных рабочих, проникнутых общинным мировоззрением, были организованы в трудовые коллективы. Они еще с 1902 года начали сборку нового, уже советского имперского народа - обдумывали проект его жизни, в том числе и национальной [7].
Много лет интеллектуальных дискуссий о русской национальной идее, об общегосударственной идеологии и идеологии в целом, о специфике российской цивилизации, так и не повлияли заметно на политические позиции уже постсоветской правящей элиты и на ее практическую линию. Почти все участни-
ки этой полемики называли высшей ценностью и главной особенностью русской мен-тальности и российской цивилизации приоритет духовных ценностей над материальными, общего блага над эгоизмом, справедливости над формальным законом, подчинение экономики решению социальных задач.
Конечно, российские политические деятели XX-XXI веков периодически вспоминали и вспоминают о русской национальной идее, скорее всего, движимые поиском основы для актуального на сегодняшний день духовно-патриотического подъема нации, одновременно не понимая ее специфики, которая не может создаваться политиками, и тем более не может быть навязана народу. То, что называют национально-идентификационной матрицей, лишь частично можно выразить в словесной форме. Говоря о полноте русской духовности, не следует сводить русскость к абстрактно трактуемому православному христианству либо язычеству, не соотнесенному с конкретным развитием русского человека в российской истории.
К сожалению, сейчас среди представителей политической власти немного людей, осознающих значение духовно-нравственного фактора в стратегиях развития России. Поэтому в идеологической сфере формирование национальной идеи из просто лозунга вынужденно становится задачей конкретных научных школ и деятелей культуры.
Так, обсуждавшаяся в начале 2000-х годов субсидиарного государства (то есть использующего перераспределение бюджетных средств в пользу отдельных групп населения, нуждающихся в поддержке, а также в пользу некоторых отраслей экономики, производств и предприятий по какому-либо определенному принципу, выбранному государственной властью), включающая в себя нормы доминирования государства как целого, но содержавшая составляющие субсидиарной идеологии, может претендовать на роль одного из возможных вариантов перспективной национальной идеи. Независимо от того, какая именно идея займет доминирующее положение в общественном сознании российских граждан, ее конечная формулировка и массовое приятие населением станут свидетельством интеграции экономических, политических и идеологиче-
ских институтов российского общества на новом этапе его развития.
Незавершенность поисков актуальной национальной идеи свидетельствует о незаконченности этапа институциональных преобразований в российском государстве. Когда «новое слово будет найдено», тогда закончится переходная фаза к тому состоянию, которое, видимо, будет обозначаться этим словом [5, с. 304].
Кроме того, актуальность исследуемого феномена возрастает и в связи с включенностью России в процесс глобализации, которая, несмотря на унифицированные модели социально-экономических отношений, спровоцировала стремление народов и наций к территориальному обособлению и политико-правовому самоопределению, вызвав волну сепаратизма, экстремизма, терроризма на почве религиозной или национальной нетерпимости. По этим причинам национально-православная ментальность вступает в противоречие с глобальным модернизационным проектом, но при этом должна способствовать идеологической консолидации российского общества и, в конечном итоге, сплотить его с властью на основе сходных идентификационных признаков.
Хочется верить, что современная Россия постепенно придет к органичному ей типу государственности, в котором демократические ценности будут гармонично переплетаться с христианскими традициями отношения человека к власти, и это не будет означать полного отказа от модернизации, но добавит к последней специфические национальные черты, благодаря чему произойдет институциональное обновление политической системы. Поэтому полагаем, что российская политическая власть начнет успешно разрешать свои социальные, культурные, политические и экономические проблемы только тогда, когда идентифицирует их как проблемы религиозные и духовно-нравственные.
В этом контексте приведем рассуждение британского философа христианской религии Оксфордского университета Б. Митчелла, который считал, что если мы (общество - авт.) хотим рассмотреть вопрос о том, насколько христианские ценности должны быть отражены в государственной политике, то необходи-
мо решить, является ли наше общество христианским в каком-либо смысле, или же оно, напротив, многонациональное или многокультурное. По его мнению, если общество христианское, то христианские ценности должны превалировать по праву, но если же оно по своему составу многонациональное (многокультурное), тогда не должен преобладать один комплекс моральных ценностей и не должна применяться концепция общего блага. Однако эти вопросы далеки от простых ответов, потому что существуют определенные черты, которые говорят о том, что наша страна - христианская, и христианство, без всякого сомнения, оказало наибольшее влияние на нашу национальную культуру.
Митчелл утверждает, что церковь должна признать свою ответственность перед широким сообществом, серьезно говорить о своих проблемах и искать для них христианское решение с целью достижения баланса. Иногда можно слышать, что мир устанавливает повестку дня для церкви. Если бы это было полностью так, то церковь не имела бы ничего особенного, чтобы предложить миру. Но церковь обязана помогать не только своим активным членам, но и тем, кто время от времени обращается к ней в затруднительных ситуациях. И если церковь национальная, она должна выйти за рамки христианского анализа проблемы и предложить способ решения на практике, что часто может означать, что компромисс с нехристианской позицией может быть политически приемлемым [11, с. 153].
В российских социально-культурных условиях при наличии общей универсалистской идеологии и симбиоза дружественных народов (религии, этико-политического учения, общего языка межэтнического общения) также возможно достижение компромисса с нехристианскими конфессиями.
Литература
1. Назаренко А. Русское самосознание: между Царством и Церковью // Москва. 2000. № 12.
2. Панарин А. Опасности и риски глобализации // Наш современник. 2001. № 1.
3. Возчиков В., Корольков А. Шукшин. Русская тема. Бийск, 2009.
Нужно отметить, что Россия, с одной стороны, никогда не была моноэтническим государством, а с другой - начиная с периода реформ Никона, затем Петра I, постоянно интегрировала западные идеи в свою социокультурную систему, то есть не была монокультурной. Сейчас современная Россия, как уже отмечалось, пытается модернизировать, хотя не очень успешно, основы своей политической, экономической и культурной жизни по западным образцам. Но заимствовать - не значит бездумно копировать чей-то опыт, пусть даже весьма успешный. То, что оправдало себя в странах другой цивилизации и в других условиях, может не прижиться на российской почве с иными традициями и менталитетом.
Так, если проанализировать трагические периоды российской истории, то можно заметить, что ее самые критичные циклы случались тогда, когда достигалось долгожданное равновесие, и все заимствованные на стороне идеи теряли свою необычность и приживались на местной почве. Но вместо успокоения и закрепления достигнутого в обществе обычно нарастало раздражение наступавшим «застоем», и неожиданное влияние получали безудержные критики и революционно настроенные личности. Остается надеяться, что такой период не обладает исторической цикличностью.
Как верно отметил М. Смолин, наше положение более чем сложно: если у России в обозримом будущем не появится нового поколения прагматически мыслящих политиков, опирающихся в своих действиях на традиционное православное мировоззрение, с которым наши предки построили величайшую в мире Российскую Империю, то в грядущих цивилизационных противоборствах наша страна вновь удивит весь мир своей внутренней слабостью [8].
Bibliography
1. Nazarenko A. Russian identity: between the Kingdom and the Church // Moscow. 2000. № 12.
2. Panarin A. Hazards and risks of globalization // Our contemporary. 2001. № 1.
3. Vozchikov V., Korolkov A. Shukshin. Russian theme. Biysk, 2009.
4. Шевченко В. Вектор развития Российского государства и политические стратегии власти // Политические стратегии Российского государства как философская проблема. М., 2011.
5. Кирдина С. Г. Институциональные матрицы и развитие России. СПб., 2014.
6. Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу // Центр гуманитарных технологий. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/basis/5658/5662.
7. Кара-Мурза С. Матрица «Россия» // Электронная библиотека «ModernLib.Ru». URL: http://modemlib.ru/books/karamurza_sergey_ georgievich/matrica_rossiya/read/.
8. Смолин М. Русский путь в будущее. М., 2007.
9. Зотов В. Запад - Восток - Россия: цивили-зационные отличия // Русская православная церковь в пространстве Евразии: материалы VI Всемирного русского народного собора. М., 2001.
10. Faith and criticism. Oxford, 1994.
4. Shevchenko V. The Vector of development of the Russian state and the political strategy of the authorities // Political strategies of the Russian state as a philosophical problem. Moscow, 2011.
5. Kirdina S. Institutional matrices and development of Russia. St. Petersburg, 2014.
6. Zinov'ev A. On the way to the super society // Center of humanitarian technologies. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/basis/5658/5662/.
7. Kara-Murza S. Matrix «Russia» // The Electronic library «Mod-ernLib.Ru». URL: http:// modernlib.ru/books/karamurza_sergey_ geor-gievich/matrica_rossiya/read/.
8. Smolin M. Russian way to the future. Moscow, 2007.
9. Zotov V. West - East - Russia: civilizational differences // The Russian Orthodox Church in Eurasia: proceedings of the VI the World Russian people's council. Moscow, 2001.
10. Faith and criticism. Oxford, 1994.
