CC BY
35
УДК 316.334.3:159.9
ПОИСК НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕИ КАК ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА
Реферат: в статье дается анализ текстов, как хорошо известных в истории отечественной социогуманитарной мысли, так и современных, посвященных поиску российской национальной идеи. Рассматриваются функции национальной идеи, в том числе психологические, такие как смысложизненная, идентификационная, консолидирующая, программная, конструкционистская, компенсаторная. Подчеркивается, что национальная идея задает коллективный смысл существования нации, проецирующийся и на уровень индивидуальных смыслов. Даются психологические характеристики поиска национальной идеи в истории российской общественной мысли. Делается вывод о том, что, соотнося национальную идею со сложившимися в психологии категориями, наверное, правильнее всего будет охарактеризовать ее как метакатегорию, вбирающую в себя элементы различных категорий, таких как коллективные представления, идеалы, ценности, установки и др. Как и в большинстве из этих категорий, в ней возможно выделение когнитивного, эмоционального и поведенческого компонентов.
Констатируется полиаспектность российской национальной идеи, проявляющаяся во многих ее определениях. Отмечается, что национальная идея имеет одновременно общесоциальный, государственный и индивидуаль-
© Юревич А. В. , 2017
А. В. Юревич
ный смысл, а также то, что в социальном плане проявления национальной идеи охватывают практически все стороны общественной жизни. Акцентируется внимание на универсальном характере национальной идеи для различных государств. Показано, что наиболее деструктивные периоды в жизни нашей страны - упадок, смута и т. п. были сопряжены с утратой национальной идеи, что характерно и для современной России, и поэтому ее возвращение в жизнь страны сейчас сверхактуально.
В литературе, посвященной российской национальной идее, преимущественно анализируются 6 блоков вопросов: каковы мы, в чем ключевые особенности нашего национального менталитета; как, под влиянием каких факторов эти особенности исторически сформировались; чем мы отличаемся от других народов, в первую очередь европейских; какими нам надлежит быть и в каком направлении самосовершенствоваться; как нам благоустроить нашу общественную жизнь и наше государство, в каком направлении следует развиваться и к каким социальным идеалам стремиться; какова роль (миссия) России в мировой истории и современном мире. Выделяются основные психологические функции национальной идеи: смысло-жизненная, идентификационная, консолидирующая, программная, конструкци-онистская и компенсаторная.
Ключевые слова: национальная идея, функции, коллективные и инди-
видуальные смыслы, полиаспектность, прерывистость, Россия, Запад, Европа.
Функции национальной идеи в мно-готомнике «Национальная идея России» определяются как «устойчивое представление индивида об основополагающем в прошлом, настоящем и будущем своей страны, мобилизующее его на жизненные усилия, а также соответствующее состояние общественного сознания» [5, с. 13]. В нем отмечается, что «национальная идея... аппелиру-ющая к стране как к живому организму, сродни инстинкту самосохранения» [5, с. 32], «национальная идея страны нужна не только каждому, это своеобразный смысл жизни страны в целом, ответ на вопросы, что она есть, куда и зачем идет (развивается), что для нее ценно и непродаваемо, почему ее должны в мире уважать» [5, с. 33]. Соотнося национальную идею со сложившимися в психологии категориями, наверное, правильнее всего будет охарактеризовать ее как метакатегорию, вбирающую в себя элементы различных категорий, таких как коллективные представления, идеалы, ценности, установки и др. Как и в большинстве из этих категорий, в ней возможно выделение когнитивного, эмоционального и поведенческого компонентов.
Такая характеристика российской национальной идеи, как полиаспект-ность, проявляется и в других ее определениях. Например, «Национальная идея, существуя для индивида, одновременно является ценностно-мотива-ционным представлением в рамках и масштабах всего общественного сознания, которое закрепляется и проявляется в государственных актах и атрибутике, произведениях литературы и искусства, актуальных научных задачах, образовательных стандартах и учебни-
ках, деятельности СМИ, пропаганде и воспитании, уличной рекламе и в иных материальных воплощениях» [5, с. 15]. В социальном плане проявления национальной идеи охватывают практически все стороны общественной жизни. «Национальная идея - это среда (сродни воздуху), в которой живет, развивается и действует каждый гражданин, общество в целом, элита и чиновники, политические деятели и руководители. Без нее, как без воздуха, возможны только неуспех, угасание и в пределе -гибель страны» [5, с. 15].
Национальная идея имеет одновременно общесоциальный, государственный и индивидуальный смысл. «Она должна быть в ряду высших ценностей Российского государства, в ряду его высшей государственной атрибутики» [5, с. 20]. Вместе с тем «национальная идея страны - это коренная идея сознания каждого человека, во всей его жизни - от младенчества до физической смерти» [5, с. 25].
Акцентируется внимание на универсальном характере национальной идеи для различных государств: «во всех состоявшихся государствах она существует, и по структуре, функциям и назначению они - национальные идеи - схожи. Специфика же связана с идентичностью страны», «сотни стран имеют свои „формулы жизни"» [5, с. 36]. Приводится и обстоятельный перечень «формул национальной идеи» разных стран мира [5, с. 36].
Подобные обстоятельства определяют один из контраргументов позиции некоторых наших современных либералов, утверждающих, что национальная идея не нужна, является специфическим заблуждением российского ума, уникальным порождением нашей нелегкой жизни и якобы отсутствует у «благополучных» народов. Авторы
многотомника «Национальная идея России» подчеркивают, что «вопрос о национальной идее России имеет длительную историю. Он столь же важен для страны, как и вопрос о смысле жизни для каждого человека. Без ответа на него цели, ценности, жизненная энергия, успех становятся малоосязаемыми и труднодостижимыми» [5, с. 3].
П. Я. Чаадаев подчеркивал, что «история всякого народа представляет собою не только вереницу следующих друг за другом фактов, но и цепь связанных друг с другом идей» [7, с. 41]. В. С. Соловьев понимал русскую национальную идею как «вопрос о смысле существования России во всемирной истории» [7, с. 186], подчеркивая, что «органическая функция, которая возложена на ту или другую нацию в этой вселенской жизни,вот ее истинная национальная идея» [7, с. 187], «участвовать в жизни Вселенской Церкви, в развитии великой христианской цивилизации, участвовать в этом по мере сил и особых дарований своих, вот в чем, следовательно, единственная истинная цель, единственная истинная миссия всякого народа» [7, с. 192]. По его мнению, «народ может при случае не понять своего призвания» [7, с. 189], «восстановить на земле . верный образ божественной троицы - вот в чем русская идея» [7, с. 294]. В. Иванов писал: «И кажется, что как встарь, так и ныне, становясь лицом к лицу, на каждом повороте наших исторических путей, с нашими исконными и как бы принципиально русскими вопросами о личности и обществе, о культуре и стихии, об интеллигенции и народе, мы решаем последовательно единый вопрос - о нашем национальном самоопределении, в муках рождаем окончательную форму нашей всенародной души, русскую идею» [7, с. 228]. Он также называет
национальной идеей «строй и синтез отличительных признаков нашего национального самосознания» [7, с. 232], отмечая, что «в ней раскрывается глубочайший смысл нашего стремления к всенародности, нашей энергии совлечения, нашей жажды нисхождения и служения» [7, с. 237].
Наиболее деструктивные периоды в жизни страны - упадок, смута и т. п. были сопряжены с утратой национальной идеи, что характерно и для современной России, и «поэтому возвращение идеи в жизнь страны сверхактуально» [5, с. 12]. «Если в текущий момент население России вымирает, то это как раз совпадает с сегодняшним российским безвременьем, бездумьем, отсутствием смысла существования как у страны, так и у большинства ее граждан» [5, с. 12]. Естественно, связь между коллективными и индивидуальными смыслами жизни отнюдь не линейная, люди могут видеть в своей индивидуальной жизни смысл, создаваемый, например, заботой о своей семье и близких, карьерой, зарабатыванием денег и т. п. Однако коллективные, в первую очередь общенациональные, смыслы служат одним из главных источников индивидуальных смыслов [4], и в отсутствие внятных коллективных смыслов количество граждан, не видящих смысла и в своей личной жизни, а значит, и количество производных от его утраты суицидов, неврозов, более серьезных психических расстройств и т. д. резко возрастает.
Крушение идеи коммунизма, которая была одной из главных национальных идей нашей страны в советские годы, привело к падению нравов, развитию безнравственной среды, в которой сформировались лишенные моральных устоев пионеры российского бизнеса, придавшие нашей рыночной
экономике паразитическо-криминаль-ный характер.
Авторы многотомника «Национальная идея России» пишут, что «национальная идея обращена вовнутрь страны, она вопрошает и отвечает на вопросы: кто мы такие? Зачем мы и почему? В чем наша идентичность и смыслы? Как именно нам жить, чтобы жить? [5, с. 16]. Не возражая против подобного очерчивания национальной идеи, следует в то же время отметить, что в посвященной ей литературе преимущественно анализируются 6 блоков вопросов:
- каковы мы, в чем ключевые особенности нашего национального менталитета;
- как, под влиянием каких факторов эти особенности исторически сформировались;
- чем мы отличаемся от других народов, в первую очередь европейских;
- какими нам надлежит быть и в каком направлении самосовершенствоваться;
- как нам благоустроить нашу общественную жизнь и наше государство, в каком направлении следует развиваться и к каким социальным идеалам стремиться;
- какова роль (миссия) России в мировой истории и современном мире.
Соответственно наша национальная идея не только обращена вовнутрь страны, но и развивается в постоянном соотнесении нас с другими народами, предполагающем внешние ориентиры сравнения. В связи с этим подчеркнем и разносторонность нашей национальной идеи, охват ею широкого круга вопросов, поддающихся, впрочем, упорядочению и систематизации.
Из-за разносторонности, охвата национальной идеей России очень широкого круга проблем она носит доста-
точно аморфный характер, фактически невозможно свести ее к какой-либо простой формуле и однозначной формулировке. Большое количество и противоречивость предлагаемых решений этих проблем делает ее достаточно противоречивой и изменчивой. Попытки же сведения национальной идеи России к какой-либо простой формулировке, например, такой как «моя страна должна быть, и должна быть всегда!» [5], порождают больше вопросов, нежели вносят ясности. Трудно считать проясняющими национальную идею России и такие ее формулировки, как «такова русская идея: свободно и предметно созерцающая любовь и определяющаяся этим жизнь и культура» [7, с. 239] или «творить русскую самобытную культуру - из русского сердца, русским созерцанием, в русской свободе, раскрывая русскую предметность. И в этом - смысл русской идеи» [7, с. 441].
Авторы многотомника выделяют и основные функции (или миссии) национальной идеи России. В плане «индивидуальных жизней и потребностей» они относят к числу таких функций:
- мотивационную;
- психологически мобилизующую;
- национально-консолидирующую, интегрирующую, объединяющую;
- социально-поведенчески ориентирующую;
- ценностно задающую;
- патриотически формирующую.
В плане управленческого потенциала и энергетики к числу подобных функций оказываются отнесенными:
- наполняющая содержанием и методологией понятие безопасности страны;
- формирующая суть и содержание организации и функционирования национальных систем образования, воспитания, культуры, массового информационного воздействия;
- направленная на пассионарный подъем и мобилизацию народа на свершения;
- задающая политикообразующее начало во внутренней и внешней политике (как сферах государственного управления);
- определяющая образующее начало в социально-экономической политике;
- определяющая образующее начало в политике пропаганды [5].
Не подвергая сомнению подобную классификацию, отметим, что среди основных психологических или, по крайней мере, имеющих выраженное психологическое содержание функций национальной идеи наряду с обозначенными отчетливо выступают:
- смысложизненная;
- идентификационная;
- консолидирующая;
- программная;
- конструкционистская (состоящая в формировании образов будущего и др.);
- компенсаторная (заключающаяся в психологическом облегчении тягот повседневной жизни: все - ради светлого будущего и т. п.).
В результате тезис о многоаспект-ности российской национальной идеи можно дополнить тезисом о ее многофункциональности, выполнении ею целого ряда важнейших, в том числе психологических, функций.
Авторы многотомника «Национальная идея России» отмечают, что «в русской философии вообще весьма трудно найти какого-либо крупного мыслителя, который не выступал бы с подобным вопросом и проектом, от Чаадаева до Солженицына. Именно в рамках историософии ставится триединая задача - сущностного определения прошлого, настоящего и будущего России в их связи. Именно это, в соответствии с пред-
лагаемым определением, и составляет содержание понятия „национальная идея"» [5, с. 39].
Для русского самосознания еще со времен Средневековья был характерен религиозный (христианский) мессианизм, истоки которого объясняются «особой сопротивляемостью» Древней Руси азиатской степи - длительным агрессивным воздействиям на нее со стороны кочевых племен Востока. В результате «Самой своей исторической судьбой, географическим положением - между европейским Западом и азиатским Востоком - Русь была как бы обречена на мессианскую роль защитницы Европы» [7, с. 6].
Принято считать, что философское обоснование нашей национальной идеи восходит к В. Соловьеву, который в 1888 г. в Париже прочитал доклад под названием «Русская идея». Ее сущность, по мнению ученого, совпадает с христианским преображением жизни на основе истины, добра и красоты. Исследователи творчества В. Соловьева отмечают, что концепция русской идеи была органически связана со всем строем его личности и отражала не только его мысли и «философский темперамент», но и особенности его психологического склада, личные приверженности, вкусы, идеалы [7], а биографы особо отмечают такие привлекательные черты его характера, как великодушие, веселость, терпимость, деликатность [7].
Соловьевскую линию истолкования русской идеи продолжили представители русского культурного ренессанса начала ХХ века В. Розанов, Н. Бердяев, С. Булгаков, В. Иванов, Е. Трубецкой, Л. Карсавин, В. Эрн и другие. Как и В. Соловьеву, им были свойственны приверженность высокой духовности, состраданию и милосердию [7].
В контексте программ и проектов, которые относимы к развитию русской идеи, отчетливо проступают программы и проекты возрождения России, а это слово часто упоминается в соответствующих работах. Данное обстоятельство выражает тот факт, что, по мнению развивавших русскую идею, нормальное развитие России систематически прерывалось, она регулярно оказывалась в состоянии глубокого кризиса, для преодоления которого было необходимо ее возрождение. Соответственно прерывистость развития России глубоко запечатлено в развитии нашей национальной идеи. При этом акцент всегда делался на том, что Россию нельзя возродить только внешними - экономическими и политическими - средствами, необходимо и ее внутреннее - духовно-нравственное - возрождение. Так, составители сборника «Русская идея» в начале 1990-х гг. задавались вопросом, дорастет ли общество до понимания того, что материальный прогресс, взятый сам по себе, в отдельности, состояться не может, ибо он немыслим без прогресса культурно-национального, без свободного развития человека, являющегося подлинной целью социального развития [7, с. 17].
Достаточна очевидна высокая критичность разработчиков русской идеи к духовному и социальному состоянию России, акцентируемая ими острая необходимость перемен, выражающая направленность этой идеи на изменение сложившейся ситуации. Так, Л. П. Карсавин писал: «На первый взгляд кажется странным, но если поразмыслить, то естественным - исконная, органическая пассивность стоит в связи с устремленностью к абсолютному, которое как-то отчетливее воспринимается сквозь дымку дремы,
окутывающей конкретную действительность» [7, с. 320]. Подвергал он и критике «закоснелость православной культуры» [7, с. 320], а также «пресловутую русскую лень» [7, с. 320]. Е. Н. Трубецкой отмечал, что нам ближе всего «христианство Обломова» [7, с. 248]. В. Г Белинский считал, что «нападки (даже преувеличенные) на недостатки и пороки народности есть не преступление, а заслуга, есть истинный патриотизм» [7, с. 80].
Можно выстроить геополитическую логику детерминации национальной идеи, ее воплощения в нашем национальном характере, внешней политике России и ее социальной жизни. Долгое время ведущей геополитической идеей России было расширение границ ради отодвигания агрессивных соседей, выхода к морям и т. п. Это привело к покорению огромной территории, запечатлевшейся, интериоризован-ной в нашем национальном характере. Огромную территорию труднее возделывать, к тому же при наличии громадных пространств можно, использовав одни земли, переходить к эксплуатации других, не особо заботясь о состоянии прежних. Невозделанность земель, интериоризуясь, создает «невозделан-ность» внутреннего мира, которая, в свою очередь, проецируется на социальное устройство и экстериоризуется в нем, определяя склонность к революциям и т. п.
Трудно не уловить непоследовательность, прерывистость русской идеи, выразившиеся, например, в переходе от девизов «Москва - третий Рим», «Православие. Самодержавие. Народность» к девизу «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» и далее к лозунгу «Коммунизм - светлое будущее всего человечества», в чем проявилась неустойчивость российского национального
характера, зафиксированная и разрабатывавшими эту идею современными исследованиями [8]. Успели побывать нашей национальной идеей и развитый (или развитой) социализм, и коммунизм, и социализм с «человеческим лицом», и космизм (в смысле всеобщей устремленности в космос, выражавшейся, например, в том, что самым популярным литературным жанром в позднесоветские годы была космическая фантастика), и многое другое. Главная задача посткоммунистической России многим видится в модернизации нашего общества [2].
Следует отметить, что и в западных, и в восточных культурах регулярно менялись «общественные парадигмы» («новый курс» Ф. Рузвельта, культурная революция в Китае и т. п.), «политические парадигмы» и др. Ряд авторов считают, что на пороге очередной смены таких парадигм стоит и современное человечество [2]. В мировом социальном развитии, которое никогда не было прямолинейным и поступательным, выделяются четыре тенденции: вера в светлое будущее, попытки возврата к прошлому, уход от реальной действительности, спасение через духовный мир [3].
Резким изменениям подвергалась и основная линия преобразований, предлагавшаяся стремившимися сделать Россию лучше. Одним она виделась в том, чтобы усовершенствовать природу русского человека, а ее посредством улучшить и ситуацию в нашем обществе. Это соответствует основной логике улучшения человека и общества, характерной для психологической науки. «Улучшите природу человека, и вы улучшите все», - писал А. Малоу [11, с. 521]. Аналогичные идеи высказывались З. Фрейдом, Э. Фроммом и другими классиками психологии. Другим,
в особенности отечественным марксистам, основная линия преобразований представлялась обратной - улучшение общественных отношений, устранение воплощенной в них острой социальной несправедливости, а улучшение человеческой природы - как «сама собой» наступающая в результате установления «правильных» социальных отношений. Последнюю логику, по всей видимости, разделяли и наши либеральные реформаторы начала 1990-х гг., отодвинувшие такие проблемы, как, например, падение нравов, на периферический план по отношению к утверждению демократии и рыночной экономики. По всей видимости, отображение этих двух «логик» можно обнаружить и в массовом сознании, и поведении современных россиян: одни возлагают надежды на улучшение своей личной жизни вследствие улучшения ситуации в государстве, другие стремятся улучшить ее невзирая на ситуацию в стране.
В общественном сознании одновременно присутствуют полярно противоположные и несовместимые идеи, между которыми отсутствует единой смысловое поле [9]. Возникают и такие кентаврообразные образования, как «с Богом и царем к победе коммунизма и демократии» [8]. Ж. Т. Тощенко задается вопросом: а не является ли нынешняя антиномичность общественного сознания предвестником возможных социальных потрясений? [10, с. 48].
Констатируется нерешенность, открытость ключевых вопросов, входящих в область национальной идеи России, а также вопроса о ее цивилиза-ционной идентичности: «Основной вопрос о цивилизационной идентичности России до сих пор не решен. То ли она принадлежит Западу. То ли в ней есть восточные признаки. То ли это некий евразийский синтез. То ли Россия во-
обще не обладает цивилизационной идентичностью. Главное, что не был предложен и не найден объективный научно самостоятельный способ доказательства утверждаемой позиции» [5, с. 41]. Отмечается и то обстоятельство, что «Российская Федерация представляет собой одно из редких исключений, как государство, не обладающее в современности девизом (формулой) национального существования. Если же говорить о больших, сопоставимых странах современности, то Россия - абсолютная аномалия» [5, с. 37]. При этом очевиден контраст и с Российской империей, национальным девизом которой был: «Православие. Самодержавие. Народность. С нами Бог. За Веру, Царя и Отечество», и с СССР с его девизом: «Пролетарии всех стран соединяйтесь! Вперед, к победе коммунизма!» [5]. Отметим, что наличие четких национальных девизов не уберегло оба эти государства от распада, как и то, что на определенных этапах их существования подобные девизы сыграли важную консолидирующую роль. Трудно не согласиться и с тем, что четко очерченная цель в развитии нашего общества и его сфер, социальных институтов, организаций и процессов отсутствует [10], как и с тем, что отсутствие ясной перспективы, уверенности в будущем не может не сказываться на настроениях граждан и деловом климате в нашей стране [1].
Отмечается общемировой характер потребности в новой модели общественного развития. О. Богомолов пишет: «К сожалению, развитие в мировом сообществе научной и политической мысли, как и общественного сознания, явно не поспевает в осмыслении сути и особенностей происходящих перемен. Господствующая в мире идеология, политическая практика и мо-
раль дискредитируют себя. Тем острее ощущается потребность в нахождении новых моделей государственного и экономического устройства, а также глобального миропорядка, которые были бы адекватны вызовам происходящего макросдвига [1, с. 33]. По его мнению, о назревающей революции в умах свидетельствует и доклад ЮНКТАД, в котором констатируется, что «рыночный фундаментализм laissez-faire последних 20 лет драматически провалил экзамен» [1, с. 36].
Тревожность в отношении мировой ситуации в целом свойственна и нашим согражданам. В 2014 г. 54 % россиян считали, что современная ситуация в мире неспокойная, нестабильная, 18 % - характеризовали ее как кризисную, а, по мнению каждого десятого, мир вообще находился на пороге катастрофы [6].
Возможно, наступил конец эпохи деидеологизации [9]. Б. Славин пишет: «Негативное восприятие реформ населением было во многом связано и с сознательным дистанцированием радикальных реформаторов от какой-либо ясной идеологии их осуществления... они не смогли предъявить обществу собственную сбалансированную систему взглядов, ценностей и идеалов, ради которых следует проводить реформы. Понадобилось несколько лет неолиберальной политики с очевидно провальными результатами, чтобы ее идеологи вдруг заговорили о необходимости выработки национальной идеи» [9, с. 113]. В результате «проблемы, связанные с самоопределением России в мире, под которым понимается выбор обществом стратегии внутреннего и внешнего развития, становятся как никогда актуальны» [6, с. 261].
Интерес к национальной идее России обострялся во время социальных
кризисов, когда рушились устоявшиеся основы ее развития. Так, составители сборника «Русская идея» в начале 1990-х гг., констатировав глубокий кризис в развитии народного самосознания, писали: «Не случайно, вероятно, то, что в наши дни так остро развернулись дискуссии вокруг русской идеи, ставящие проблемы бытия нации, ее духа и судьбы» [7, с. 6]. Впрочем, как любят констатировать авторы детективных произведений, это уже совсем другая история.
Список литературы
1. Богомолов О. Мир в процессе радикальных перемен: новые модели жизнеустройства // Мир перемен. 2015. № 1. С. 31-44.
2. Вардомский Л. О грозных вызовах современности // Мир перемен. 2014. № 4. С. 174-179.
3. Дергачев В. Чтобы сойти с ума - надо его иметь, или тенденции постсоветской имитации реформации и просвещения // Мир перемен. 2007. № 2.
4. Журавлев А. Л. , Юревич А. В. Коллективные смыслы как предпосылка личного счастья // Психологический журнал. 2014. Т. 35. № 1. С. 5-15.
5. Национальная идея России. Т. 1. М. : Научный эксперт, 2012.
6. Российское общество и вызовы времени / под ред. М. К. Горшкова. М. : Весь мир, 2015.
7. Русская идея. М. : Республика, 1992.
8. Сикевич З. В. Национальное самосознание русских (социологический очерк). М. : Механик, 1996.
9. Славин Б. В поисках идеологии и модели развития // Мир перемен. 2007. № 3. С. 112-127.
10. Тощенко Ж. Т. Фантомы российского общества. М. : Центр социального развития и маркетинга, 2015.
