CC BY
15
Похвальное
слово копии
авторов инновационных проектов (особенно успешных) нередко критикуют за копирование чужих идей. и как правило, совершенно напрасно, поскольку сама по себе идея гарантирует лишь 1% успеха. остальное — результат работы команды единомышленников, которые разрабатывают продукт, выводят его на рынок и совершенствуют.
Редкий инноватор избегает упреков в копировании, поскольку почти все инновации — хорошо забытое и заново скомпонованное старое. Новый продукт — это комплекс идей или совмещение нескольких технологий, которые в той или иной форме существовали ранее. И стесняться этого не стоит. Например, технология виртуализации, которую наша компания использует в своем решении Parallels Desktop для запуска Windows-приложений на Mac, — вовсе не новое слово в ИТ, она известна с 1960-х годов. Только раньше методика работала на всех больших «машинах», а с появлением персональных компьютеров, в начале 1980-х, о ней на время забыли. Мы же сориентировались и применили известные ранее принципы к «персоналкам». В нашем случае инновацией стала интеграция приложений Windows в интерфейсе компьютера Apple, ведь по большому счету людям важны не операционные системы, а удобно работающие приложения. В результате наш продукт установлен на каждом двенадцатом Mac в мире и каждом третьем — в России.
Поскольку инновация — это само по себе усовершенствование чего-то, что уже было, можно сказать, что сейчас во всем мире (включая и Россию, и США) идет параллельное развитие ранее существовавших идей. Просто кому-то на этом пути удается зайти дальше. Нередко «наследникам» идеи удается создать гораздо более совершенный продукт, сместить фокус на актуальную потребность рынка и пользователя — и в итоге добиться успеха. В этом смысле очень показательна история израильского продукта — сервиса мгновенных сообщений ICQ. Программа создавалась для «собственного потребления» в кругу знакомых программистов, а затем стихийно распространилась через друзей разработчиков по всему миру. Идея была нова и оригинальна ровно до тех пор, пока не появился сервис Skype. Его создатели оказались куда более дальновидными,
чем разработчики ICQ: они вовремя поняли, что людям уже недостаточно текстовых сообщений, они хотят общаться голосом, да еще при этом видеть собеседника. В итоге Skype перехватил у ICQ огромную аудиторию.
На западном рынке, помимо Google, существуют сотни поисковых систем. Некоторые из них весьма специфичны, поэтому было бы несправедливо называть их копиями. Например, у Alexa есть своя «фишка»: система собирает статистику о посещаемости других сайтов, поэтому ее удобно использовать для оценки популярности веб-ресурсов. Да и до самого Google был поисковик AltaVista, просто первый оказался удобнее для пользователя и лучше показывал результат выборки. В области поисковых систем открывается широкое поле для деятельности, что позволяет находить какие-то особые ниши, несмотря на то что 90% всех денег традиционно зарабатывают два-три крупных игрока. Но когда этот рынок оценивается в десятки миллиардов долларов, несложно посчитать выгоду маленького бизнеса с похожей идеей: даже он может чувствовать себя вполне комфортно.
На мой взгляд, залог успеха инновационного продукта
кроется именно в обнаружении проблемы, от которой нужно оттолкнуться. И чем большего числа людей касается эта проблема, тем выше коммерческий потенциал предложенного инноватором решения. И это верно не только для ИТ, но и для любой другой отрасли. При этом важно с самого начала представлять, как можно эту инновацию продвигать средствами маркетинга и продавать. Наличие всех этих факторов в комплексе может гарантировать успешный бизнес. Только когда есть не просто некий продукт, а продуманная цепочка действий с идеей, реализацией, маркетингом и готовностью потребителя принять его и платить за него деньги, можно говорить о том, что вы предложили рынку действительно инновационный продукт.
На сегодня App Store, существующий всего пять лет, предлагает более миллиона приложений. Это огромное количество продуктов, в которых сложно ориентироваться. Конкуренция за первые строчки в списке между ними необычайно велика. При этом до 60% этих приложений ни разу никто не скачивал, кроме группы разработчиков. Получается, что App Store — это большая «мусорная корзина», из которой продукт должен выбраться наверх. Но здесь есть и свои неоспоримые преимущества. Если ваш продукт действительно оказывается полезным и его скачивают, то он начинает продвигать себя самостоятельно и появляется в топ-листах. Сам магазин начинает рекламировать его за вас — как это произошло, например, с нашим приложением Parallels Access для iPad, которое несколько недель App Store промоутировал совершенно бесплатно — только потому, что там заметили массовые загрузки нашего софта.
Безусловно, всегда хочется предугадать успех заранее, удостовериться в том, что инновация будет востребована потребителем. Существование аналогичных продуктов внушает уверенность, увеличивает шансы. Таким образом, «подглядывая» за Западом, мы зачастую просто пользуемся его опытом, потому что собственный не столь богат. Ведь на Западе и экосистема шире, и концентрация людей, задействованных в инновациях, гораздо выше. Я не преувеличу, если скажу, что в одной только Кремниевой долине сосредоточено значительно больше людей, связанных
с ИТ, чем во всей России. Это объясняется неразвитостью нашей ИТ-школы и дефицитом специалистов. Советское образование, связанное с глубокими фундаментальными науками, делало сильный уклон в математическую, прикладную область, а программирования продуктов как науки практически вообще не существовало.
Фактически мы повторяем тот путь, который Запад прошел, начиная с 1950-х годов, когда только приступил к созданию системы технологических компаний. Там это начали делать, опираясь на сильную поддержку государства. История той же Кремниевой долины началась с того, что институтским технологическим группам стали выдавать военные заказы и предоставлять возможность коммерциализировать свои разработки в рамках отдельных компаний. Россия шла приблизительно тем же путем в смысле государственной поддержки и опоры на университетскую науку, но благодаря такому «копированию» у нас есть шанс добиться результата гораздо быстрее.
Об авторе
Николай Добровольский
вице-президент по виртуализации пк компании parallels
Реклама.
ОАО «Промсвязьбанк». Генеральная лицензия Банка России №3251.
8800 50020 20 www.psbank.ru
Промсвязьбанк
i-S >
4 v
% ,!'П
I
- .1
Л^И лйв ■
s
Российский навигационный рынок совсем молод и на фоне мирового выглядит более чем скромным. По оценкам Некоммерческого партнерства «ГЛОНАСС», в 2012 году его объемы составляли около $1 млрд против общемировых $100 млрд. Однако он может развиваться космическими темпами — и к 2020 году достигнуть отметки в $10 млрд. Для сравнения, бюджетные инвестиции в систему ГЛОНАСС тоже будут немалыми: примерно та же сумма ($10 млрд) будет выделена в период 2012-2020 годов на ее поддержание и развитие. Соответствующую целевую программу государство утвердило в начале 2012 года. И государство, и бизнес ожидают роста рынка во всех сегментах: оборудование, системы, технологические решения, услуги. При этом главными драйверами роста станут крупные федеральные проекты, такие как «ЭРА-ГЛОНАСС» и интеллектуальные транспортные системы.
ДВА ТОВАРИЩА
Проекты двух развернутых глобальных национальных спутниковых систем — американской GPS и российской ГЛОНАСС — развивались параллельно. Обе ведут свое происхождение от военных разработок, которыми СССР и США начали заниматься еще в 1960-е годы. В период противостояния двух сверхдержав, разумеется, в основном думали об оборонном значении космических навигационных систем. С развитием и удешевлением технологий их стали использовать не только военные, но и гражданские. Если отключить спутниковую навигацию, то жизненно важные государственные и коммерческие системы (мобильной связи, электросети, системы управления железнодорожным транспортом и аэропортами) в течение получаса-часа просто выйдут из строя. Так что спутниковые навигационные системы — это поистине стратегическая инфраструктура.
По мере развития микроэлектроники стало ясно, что спутниковые системы навигации с общедоступным бесплатным сигналом могут использоваться для целого ряда гражданских задач. Когда в 1993 году США полностью сформировали спутниковую группировку GPS на орбите, производители оборудования тут же заговорили об огромном коммерческом потенциале созданной системы. Но развитию мешало то, что для гражданского использования GPS предлагал «зашумленный» сигнал низкой точности. Это позволяло использовать спутниковую навигацию только в высокопрофессиональных областях — геодезии, авиации, морском флоте. Взрывной рост рынка начался 2 мая 2000 года, когда решением тогдашнего президента США Билла Клинтона с открытого сигнала GPS сняли так называемый режим селективного доступа — перестали сознательно его «загрублять». В результате точность сигнала, доступного гражданским лицам, улучшилась на порядок — со ста метров до десяти. Этот день можно считать моментом рождения массового навигационного рынка.
В России тем временем ни о каком рынке речи не шло. В 1996 году орбитальную группировку ГЛОНАСС развернули до полной укомплектованности в 24 спутника. Денег на поддержание системы уже не хватало: космический бюджет страны урезали в 20 раз по сравнению с советскими годами. Нет денег — нет новых спутников и ракет для их запуска. Старые спутники, отслужив
в разработке спутниковых систем навигации СшА и ссср с 1960-х двигались почти ноздря в ноздрю. американцы полностью развернули спутниковую навигационную группировку третьего поколения GPS В 1994-м, роССия (по инерции, на советских заделах) свой глонАСС — В 1996-м. ПрАВДА, ВВиду Полного отсутствия средств и новых спутников наша орбитальная группировка быстро деградировала, и ее пришлось создавать заново. как и производственную кооперацию. для того, чтобы технология заработала на Экономику страны, нужно решить не менее сложную задачу: развернуть уже на земле глонасс-индустрию, которая коммерциализирует российскую навигационную технологию.
свой срок, выбывали, а новые взамен их не запускались. В 2000 году на орбите оставалось шесть работающих аппаратов ГЛОНАСС — и с ними что-то нужно было делать. Принципиальное решение было принято в 2001 году, когда руководство страны сделало осознанный выбор, куда двигаться с проектом дальше, утвердив федеральную целевую программу «ГЛОНАСС».
Но одной политической воли было мало. К тому времени российская космонавтика переживала тяжелейшие времена: промышленная кооперация была разрушена, лучшие космические «мозги» утекли за границу. Между тем еще с советских времен авиакосмическая отрасль выполняла ряд важнейших функций — являлась инновационным центром и сектором, который задавал всей остальной промышленности высокие требования к качеству продукции и производственной дисциплине. «Космонавтика была стержнем, на который «нанизывалась» остальная промышленность страны, — говорит Андрей Ионин, главный аналитик НП «ГЛОНАСС». — Когда в 1990-е этот стержень выдернули, вся высокотехнологичная промышленность в стране рассыпалась, лишившись ориентира». Поэтому в рамках федеральной целевой программы пришлось решать и вопросы постепенного, поэтапного восстановления разрушенных производственных связей и технологий.
Процесс шел не безболезненно и не без потерь: первоначальный план полностью развернуть спутниковую группировку к 2007 году был провален; фактически его удалось выполнить только в 2011-м — ценой потери нескольких спутников и многих миллиардов рублей. Однако ключевые задачи первого этапа проекта все-таки были решены: спутниковая навигация «расшевелила» сопутствующие отрасли, производства и процессы. Теперь, пожалуй, настало время понять, зачем все это было нужно.
— Спутниковая навигация — совершенно новый драйвер развития технологических и рыночных инноваций, — убежден Вячеслав Чистяков, генеральный директор группы компаний «М2М Телематика». — Причем система ГЛОНАСС в целом конкурентоспособна и пригодна для экспорта. На сегодня у российских навигационных компаний широкий спектр возможностей для развития на международном рынке, но через три-четыре года он будет утерян из-за развертывания европейской Galileo и китайской Beidou. Таким образом, времени у нас мало, а темпы роста рынка должны быть очень высокими.
ВЛОЖИЛИСЬ В КОЛЕСА
Несмотря на сложность навигационных технологий, базовые принципы работы GPS и ГЛОНАСС понять легко. Вращаясь на околоземной орбите высотой более 19000 км, навигационные спутники постоянно транслируют в направлении Земли свои текущие координаты и точное время. Приемник спутникового сигнала, находящийся у пользователя, принимает эти данные с нескольких — не менее четырех — спутников и вычисляет с использованием геометрической модели свои координаты. Далее уже с помощью простого софта данные о долготе и широте можно перевести в формат карты на компьютере, смартфоне или планшете. При этом небольшие, встраиваемые в любые портативные устройства навигационные модули дают возможность делать это быстро и дешево.
t
2 Пользуясь длительным фактически монополь-
ным положением на рынке, GPS уже более двадцати лет развивает экосистему хайтек-компаний, которые занимаются коммерциализацией технологий. Называют ее обычно GPS-индустрией. Самый большой сегмент — разработка и продажа оборудования, а быстрее всего развиваются пользовательские приложения. Незаметно для всех смартфоны стали самым массовым навигационным устройством: сегодня их количество превысило полтора миллиарда. С их помощью можно ориентироваться как на широкий рынок, так и на узкие ниши, причем без каких-либо географических ограничений. По данным НАСА, в 2011 году количество приложений в экосистеме GPS превышало 300 тысяч, и созданы они были для 82 стран мира. В основном это геоинформационные приложения, карты, навигационные сервисы. Более узкие сегменты — электронная коммерция, геолокационные игры. Есть и вовсе сугубо нишевые применения. В частности, приложение для игры в гольф: оно умеет определять точное расстояние от мяча до лунки и позволяет откорректировать силу удара по мячу и его траекторию. Сюда же относятся самые современные применения GPS-систем: для медицины, где навигационный сигнал позволяет решать проблемы удаленной диагностики, и для спорта, где можно собрать информацию о перемещениях и ускорениях спортсмена с точностью до сантиметра.
Евросоюз не отстает от США. Не дожидаясь развертывания системы Galileo (которое должно было состояться в 2007 году, а теперь планируется на 2015 год), Еврокомиссия представила план разработки приложений для собственной системы навигации. В приоритетах — транспорт, точное земледелие, общественная безопасность, энергетика. Пока перспективы России на рынке приложений не блестящи. «На рынок мобильных навигационных устройств мы влиять не сможем, — говорит Андрей Ионин, главный аналитик НП «ГЛОНАСС». — Он сформирован, на нем определились лидеры и в части дизайна устройства, и в части операционных систем, и в части производства. Вклиниться в эти глобальные производственные цепочки у относительно небольших российских игроков нет никакой возможности, поскольку спутниковая навигация — это всего лишь одна из ста функций, заложенных в смартфон. То, что Россия контролирует ГЛОНАСС, производителей мобильных устройств и приложений не волнует: сигнал бесплатен и глобально доступен, документы для разработчиков открыты, двух-системные чипсеты ГЛОНАСС/GPS разработаны и уже так же дешевы, как односистемные».
Зато, следуя той же логике, российское государство как владелец системы ГЛОНАСС может повлиять на использование спутниковой навигации в сфере транспорта. В отличие от смартфонов, транспорт относится к зоне госответственности:
любое государство устанавливает на этом рынке определенные требования по безопасности посредством, в частности, технических регламентов. При этом с коммерческой точки зрения автомобильный рынок более привлекателен. Если в смартфонах продажи большинства сервисов базируются на принципах условной бесплатности (например, «Яндекс.Карты», «Яндекс.Такси» и другие), то на автотранспорте бизнес-модели еще отрабатываются. Российские власти начали с использования спутниковой навигации для модернизации транспортной инфраструктуры и обеспечения безопасности на транспорте. После разворачивания системы в 2011 году в ход пошла привычная «вертикальная» инициатива — оснащение устройствами ГЛОНАСС ведомственного и пассажирского транспорта, машин скорой помощи, коммунальных и экстренных служб, автопарка «Почты России» и других крупных компаний с госучастием.
На транспортном комплексе быстро выросли крупные проекты. В 2011 году столичная мэрия одобрила концепцию интеллектуальной транспортной системы (ИТС) Москвы, которая в том числе должна была способствовать решению проблемы пробок. В рамках ИТС датчики ГЛОНАСС установлены в общей сложности на 22 тысячи единиц городского общественного транспорта. Еще одно направление внедрения — проекты, связанные с обеспечением безопасности на дорогах. Например, внедрение системы мониторинга перевозок опасных грузов (300 тыс. транспортных единиц начиная с 2013 года) и системы диспетчеризации пассажирских перевозок (900 тыс. городских и школьных автобусов с 2013 года).
ТОЧКА ВХОДА
Самым большим из федеральных проектов, безусловно, стала государственная система экстренного реагирования при авариях «ЭРА-ГЛОНАСС», которая будет запущена в эксплуатацию на всей территории страны уже в 2014 году. Работает система так: в случае ДТП сигнал об аварии автоматически передается по сетям мобильной связи с признаком экстренного вызова (eCall-флаг) в систему «ЭРА-ГЛОНАСС», а далее в систему 112. При этом передаются данные об автомобиле и его местонахождении, которые автоматически определяются встроенным и сертифицированным (чтобы гарантировать срабатывание даже в случае тяжелой аварии) бортовым устройством с чипом ГЛОНАСС/GPS, модулем связи и сим-картой «ЭРА-ГЛОНАСС». Это некоммерческий проект: для пользователей услуга всегда и везде бесплатна, а стоимость оборудования составляет не более 3 тысяч рублей. Но масштабы проекта таковы, что без массового производства здесь не обойтись: инфраструктура системы «ЭРА-ГЛОНАСС» создается во всех субъектах РФ.
Постепенно вокруг крупных навигационных систем на автотранспорте начинает формироваться долгожданная экосистема разработчиков и сервис-провайдеров. Важно подчеркнуть, что и ГЛОНАСС, и GPS — это технологии с открытыми протоколами передачи данных, поэтому любой разработчик может создать программный или аппаратный продукт на их основе. Эта открытость и является предпосылкой для успешной коммерциализации. Однако разработчику нужен рынок сбыта, причем по возможности массовый, — поэтому другого выхода, кроме как входить в крупный госпроект, для частников на начальном этапе иногда просто нет. Сейчас «ЭРА-ГЛОНАСС» объединяет разработки и технологии самых разных игроков: автопроизводителей, производителей оборудования и электронных компонентов, операторов связи, информационного рынка, самой спутниковой навигации.
— Средний и крупный бизнес реально заинтересован в интеллектуальных транспортных системах — хотя бы потому, что они дают понятный экономический эффект, — подчеркивает Вячеслав Чистяков (холдинг «М2М Телематика», которым он руководит, — один из лидеров в области разработки и поставки оборудования, решений и систем на транспортном комплексе). — За счет мониторинга коммерческого транспорта достигается значительное снижение затрат на амортизацию и содержание автопарка.
Так, средний показатель снижения расхода топлива в проектах по мониторингу и диспетчеризации автопарка крупной коммерческой компании достигает 25%. Суммарный пробег транспорта снижается на 15-20%. Система мониторинга и диспетчеризации транспорта окупается в среднем за год и приносит немалую прибыль предприятию.
В сухом остатке: спутниковая система работает, бесплатный сигнал принимается в любой точке планеты и в любое время, платформа для старта российских разработок создана. За кем следующий шаг? По мнению НП «ГЛОНАСС», за бизнесом: «ЭРА-ГЛОНАСС» при правильном к ней отношении со стороны государства может стать революционным плацдармом для выхода российских компаний на международные рынки. Во-первых, за счет понятного экспортного потенциала самой системы: у России уже есть договоренности об использовании ее решений при создании национальных систем автобезопасности в Казахстане и Белоруссии. Во-вторых, из-за того что транспорт может проложить нашей стране путь на высокотехнологичные рынки, то есть обеспечить практически бесконечный рынок сбыта. Причем рынок совершенно новый, решений на котором почти нет: систему с таким охватом и возможностями Россия запускает первой в мире. Аналоги — европейская
е-Са11 и бразильская SIMRAV — отстают по срокам на год-два.
Правда, российскому бизнесу не под силу в одиночку преодолеть институциональные препятствия в отрасли. Одним из них является гриф секретности, который в некоторых областях знаний и технологий не позволяет отечественным разработчикам сотрудничать с зарубежными партнерами. Другая сложность — зависимость компонентной базы российских производителей от иностранцев. По словам Вячеслава Чистякова, КБ «ГеостарНавигация», входящее в группу компаний «М2М Телематика», — практически единственное российское предприятие, производящее коммерчески успешные чипсеты ГЛОНАСС/GPS, а также навигационные модули на их основе. При этом доля российских чипсетов в общем объеме не превышает 17%. «Проекты по созданию современного навигационного чипа стоят
глонАсс — основа «навигационного суверенитета» россии. однако, как всякая инфраструктура, эта система может — и должна! — создавать в экономике точки роста
от 300 млн руб. и более, — объясняет Чистяков. — Зарубежные компании могут финансировать такие работы за свой счет или с привлечением инвесторов. В России адресной программы по развитию производства микроэлектроники для навигационной отрасли нет. На мой взгляд, необходимо изменить отношение государства к данному сектору. Известны случаи, когда в рамках проектов, где заказчиком выступает государство, успешно протестированное российское оборудование заменялось в последний момент на китайское».
Александр Гурко, руководитель НП «ГЛОНАСС», считает, что решить все эти вопросы поможет развитие сервисной модели рынка на базе «ЭРА-ГЛОНАСС». Стартовав с этой платформы, российский бизнес сможет выйти на новые массовые высокомаржинальные рынки услуг с использованием спутниковой навигации: «умного» страхования, информационной и технической поддержки водителей. Возможно, если показать государству, что в этих услугах заинтересован весь мир, правительственные инициативы по поддержке российских сервис-провайдеров и отечественных дизайн-центров навигационных чипсетов тоже не заставят себя ждать.
более всего технология глонасс сейчас нуждается в «эффекте масштаба». чем быстрее она освоит новые рынки и охватит десятки и сотни миллионов потребителей, тем больше у россии шансов претендовать на лидерство в этой сфере высоких технологий. стоит подумать о том, чтобы объединить усилия в этом направлении с другими государствами—а заодно разделить с ними бремя затрат на развитие космической системы.
Спасибо господину Сноудену. Благодаря ему многие из нас впервые задумались о том, что государство в целях обеспечения национальной безопасности должно контролировать развитие не только военных технологий, но и ряда массовых, имеющих вполне мирное предназначение. Спутниковая навигация в 2000-е, пожалуй, стала первой «пограничной зоной» между военным и гражданским применением, которую российскому государству пришлось не только создать в космосе, но и контролировать на земле — хотя бы ради того, чтобы сохранить политическую субъектность. Появилось даже новое понятие — «навигационный суверенитет».
Это осознают не только в России. Так, само наличие системы Galileo, разворачиваемой сейчас Евросоюзом, свидетельствует о том, что ЕС — это отдельный политический субъект, а не придаток США. Система BeiDou — знак того, что и Китай претендует на «навигационную независимость». В противном случае разворачивать эти дорогостоящие системы не имело бы смысла. (Только создание глобальной спутниковой навигационной системы обойдется налогоплательщикам не менее чем в $5 млрд — плюс дальнейшие ежегодные расходы на развитие и поддержание системы на уровне $1 млрд).
Так ли важен ли для России военный аспект технологии ГЛОНАСС? Для этого нужно четко понимать, насколько спутниковые системы влияют на эффективность наших вооруженных сил и боевую мощь страны. Причем смотря на это не из 1980-х или даже 2000-х, а глазами 2013-го, а еще лучше — 2020 года. По моему мнению, этот вопрос нами обсуждается недостаточно и инерционно: по умолчанию принято считать, что если ГЛОНАСС существует, то это «так надо» и «кому нужно, тот знает». Между тем если допустить, что военное значение ГЛОНАСС для России переоценено, то, значит, необходимо искать иные национальные интересы в проекте — экономические, политические. И медлить нельзя. Внедрение навигационных технологий идет быстрыми темпами, и различные страны делают свой выбор: на какую систему ориентироваться, какие технологии сделать национальным стандартом на внутреннем рынке, в первую очередь там, где спутниковая навигация критически важна для инфраструктуры.
В этой ситуации государства, которые сейчас выступают пассивными потребителями системы ГЛОНАСС, можно сделать активными участниками процессов ее развития и, следовательно, рыночного внедрения. Для этого предлагается сделать систему международной. Например, создать консорциум ГЛОНАСС с участием России, Индии, Бразилии, ЮАР, Казахстана, Белоруссии, Индонезии. Участники консорциума получают в коллективную собственность готовую систему (вместе с ее военными возможностями), которую нужно лишь поддерживать и развивать. Это поможет снизить нагрузку на российский бюджет, распределив ее на всех членов консорциума. Обеспечивается конкурентоспособность ГЛОНАСС: страны объединяют внутренние навигационные рынки, навигационные технологии, производства, компетенции — и создают для ГЛОНАСС глобальную единую «домашнюю» зону. В определенном смысле это развитие идеи «Европейского объединения угля и стали», с которой в 1951 году начинался процесс, приведший к появлению Европейского союза. ГЛОНАСС тоже может стать пробной площадкой на пути к технологическому альянсу крупных
развивающихся стран, объединяющих свои человеческие возможности, рынки, ресурсы и усилия в интересах совместного развития и внедрения высоких технологий гражданского, двойного и военного назначения. Прецеденты подобных альянсов в мире — международные космические системы Inmarsat и Cospas-Sarsat и другие. Для объединения в сфере высоких технологий — в авиации, микроэлектронике, космосе, стратегических информационных системах, робототехнике, биотехнологиях — не нужно иметь общих границ. Еще 20 лет назад создание подобного альянса было немыслимо, поскольку технологически неосуществимо. На основе современных технологий сделать это уже возможно: транзакци-онные издержки у них фактически нулевые.
Важно и то, что при таком подходе мы получаем еще и геополитических партнеров, которые связаны с нами договоренностями — пусть и не военными, но «двойного назначения». В противоречивом мире России нужны союзники. Как только идеи технологического альянса начнут реализовываться, у его участников появится множество точек соприкосновения: в технологиях, промышленности, на транспорте. Умозрительная аббревиатура БРИКС (точнее было бы без буквы, обозначающей Китай) начнет наполняться высокотехнологичным, экономическим, политическим содержанием, трансформируясь в реальную силу.
С помощью технологических союзников можно получить колоссальное конкурентное преимущество. Во-первых — объединяя различные культуры, научные и инженерные школы. Во-вторых — создав полный цикл производства и проектирования в сфере высоких технологий. Чем, например, силен финансовый мир? Тем, что он «никогда не спит» — работает 24 часа в сутки. Финансовые центры мира равномерно распределены по планете: из Гонконга и Сингапура эстафета переходит к Лондону и Франкфурту, потом к Нью-Йорку. Ту же эффективную схему можно использовать и в высоких технологиях: работы по проектированию будут вестись круглосуточно. Пока Apple и Boeing спят, над технологическим альянсом, как когда-то над Британской империей, никогда не будет заходить солнце!
Главная проблема ГЛОНАСС в очень ограниченном сегодня внутреннем рынке — всего 2% мировых навигационных потребителей. Поэтому, даже если реализовать на территории России все крупные проекты, которые сейчас запущены, объемы рынка не превысят нескольких миллионов устройств в год. А крупнейшие мировые компании — например, Qualcomm и STMicroelectronics — производят в сотни раз больше, поскольку работают на потребителей со всего мира! Не на 140 миллионов, а на 7 миллиардов. Такие масштабы не только удешевляют разработку и производство и обезоруживают конкурентов, но и доставляют ресурсы, которые позволяют быстрее развивать технологии.
Важно понимать, что «разумный» технологический лидер закрывает «ключевые» разработки от внешних производителей, продажи наиболее передовых технологий и компонентов не производятся никогда. В нашей стране та-
кого понимания, на мой взгляд, недостает. Простой пример: Россия с 2000-х развивает сотрудничество в космической отрасли с Южной Кореей — по сути, помогает этой стране создавать с нуля космическую отрасль. При техническом содействии России построен космодром, разработаны первые корейские космические ракетоносители. Но делается это за $200 млн! За эти небольшие деньги мы отдаем техноло-
добившись «навигационного суверенитета» созданием глонАсс, россия должна использовать весь экономический и политический потенциал, который кроется в проекте. и медлить нельзя, потому что другие страны делают выбор, на какую систему ориентироваться и какие технологии делать национальным стандартом на внутреннем рынке
гии, которые на рынке просто не продаются. И это вместо того, чтобы обменять «наши космические технологии» на «их передовые технологии» в той же микроэлектронике, где Южная Корея — мировой лидер, а у России, напротив, колоссальный провал, что сильно тормозит развитие в том числе системы ГЛОНАСС. Нонсенс!
Только выбрав и целенаправленно развивая сегменты, где мы сегодня лидеры — а система навигации таким сегментом является, — Россия может претендовать на лидерство и в других высоких технологиях. Разорвать замкнутый круг проблем в рамках традиционных инерционных подходов невозможно. Инициатива по консорциуму ГЛОНАСС как раз и призвана разрубить гордиев узел. Держаться за «неприкосновенность ГЛОНАСС» — значит по факту тормозить себя, отставать. А шансы на лидерство у нас есть, тем более что идей и денег в области навигационных технологий хватит не на одного Стива Джобса и на создание не одной Apple.
Об авторе
Андрей Ионин
главный аналитик нп «глондсс», кандидат технических наук
бизнес-журнал декабрь #12 2013
41
