CC BY
30
Походная жизнь в 1951 году: Дневник туристов
Томан И. Б.,
к.и.н., доцент ИТиГ (филиал РГУТиС)
Томан Т.Б.,
к.и.н., с.н.с. ВсероссийскогоНИИ документоведения и архивного дела
Статья посвящена походу студентов исторического факультета Московского государственного университета в июле 1951 г. по маршруту Александров-Углич. В ней опубликованы выдержки из дневника, который по очереди вели участники похода.
The article describes the hike of the Moscow State University Historic Department bythe route Aleksandrov-Uglich in July, 1951.
It comprises extracts from the diary the hikers filled in turn.
История туризма в СССР — тема интересная и поучительная. Ее исследование имеет не только фундаментальное, но и прикладное значение, ибо изучение опыта прошлого может помочь ответить на многие вопросы настоящего.
Изучение истории туризма отчасти может помочь более объективно и непредвзято взглянуть на советскую эпоху, отношение к которой со стороны наших современников колеблется от ностальгии до ненависти. Был ли он явлением, порожденным ею и пропагандирующим ее ценности, или представлял собой феномен контркультуры? Аможет
быть, истина где-то посередине между этими двумя крайними суждениями?
Исследование данной темы дает фактический материал для суждений о том, какое значение имел и имеет туризм для общества в целом и для каждого человека в отдельности. И действительно: он способствует не только укреплению здоровья, расширению культурного кругозора и получению практических навыков. Он учит взаимопониманию, взаимовыручке, терпению и терпимости. История туризма и, вероятно, жизненный опыт многих наших читателей свидетельствуют о том, что походы в той или иной степени делают людей добрее к другим и требовательнее ксебе. Таким образом, можно сформулировать основную цель туризма — гуманизация личности и общества в целом. Данная статья, посвященная событиям более чем полувековой давности, как раз об этом.
В июле 1951 г. комитетом комсомола и спортклубом МГУ был организован поход по маршруту Александров-Пе-реславль-Залесский—Калязин—Углич. Его цель заключалась в политико-просветительной и культурной работе среди сельского населения и физическом развитии студентов. Участвовали в нем окончившие первый курс студенты ис-
торического факультета МГУ и двое студентов из Московского авиационного института.
В 1950-е гг. многие студенты Московского университета увлекались туризмом. Историки ходили в пешие походы по среднерусским областям, Уралу, на лыжах в Карелию, сплавлялись на плотах по рекам. В походах столичные студенты узнавали о жизни глухих деревень и провинциальных городов, любовались нетронутой природой, дружили, влюблялись... Что было обязательно — это песни у костра. Пели советские лирические песни, старинные романсы. Все знали «Бригантину» на слова погибшего на войне Павла Когана: «Надоело говорить и плакать, целовать усталые глаза, на далеком флибустьерском море бригантина поднимает паруса. Пьем за яростных, за непокорных, за презревших грошевый уют...» Пели неизвестно кем сочиненную песенку: «Жаль нам тех, кого пугает веселый смех, кто не смеяться старается, кто смех считает за грех». Так что не стоит думать, что молодые люди после войны были угрюмыми забитыми догматиками, которые только и знали, что конспектировали сталинский «Краткий курс истории ВКП(б)».
Во время похода, о котором идет речь, его участники по очереди вели дневник. Содержание, форма и степень подробности записей носили произвольный характер и зависели от прилежания и дара слова очередного автора, а также от того, насколько долго мог он бороться с усталостью, исполняя роль летописца после тяжелого пути.
К сожалению, дневник не был доведен до конца: будущие историки, вероятно, не понимали тогда важности этого документа для потомства, ну а скрупулезно записывать события и впечатления прошедшего дня вместо того, чтобы обсуждать их с друзьями у костра, — удовольствие для 18—20-летних сомнительное. По-видимому, руководители группы также не придавали ему
большого значения и не настаивали на его продолжении. После возвращения в Москву дневник оказался не нужен ни туристам, ни организаторам похода и по чистой случайности попал в архив одной из его участниц.
В походе участвовало 13 девушек и 5 парней, двое из которых, как уже отмечалось, были из авиационного института. Среди них были комсорг, командир, завпрод, завхоз, санитар и фотограф.
Продолжительность похода была около трех недель, расстояние — примерно 200 км. (Более точные данные установить не удалось.) Бывали дни, когда туристы проходили 20—25 км, иногда же они по полдня или по дню задерживались в том или ином населенном пункте. Как-то раз несколько километров проехали на попутной машине (что было некоторым нарушением дисциплины).
Формально порядок в походе был довольно жесткий. Туристы шли строем друг за другом, разговаривать запрещалось. (Кстати, в настоящее время в турпоходах также не рекомендуется много говорить при быстрой ходьбе.) Через каждые 50 минут делали привал на 10 минут. Заботясь о здоровье туристов, руководители похода во время движения выдавали им ограниченное количество воды (по половине, а то и по четверти стакана); те же, которые позволяли себе выпить больше, подвергались суровому порицанию. Вставать полагалось в семь часов и обязательно делать зарядку, проведением которой командовали по очереди.
Впрочем, судя по большинству записей, туристы не воспринимали всерьез эти суровые требования, да и к самим руководителям (комсоргу и командиру), которые были их ровесниками и однокурсниками, они относились не без некоторой добродушной иронии. Сплошь и рядом походная дисциплина нарушалась, причем иногда при попустительстве «начальства». При первом удобном случае туристы начинали идти гурьбой,
весело болтая. Когда настроение было бодрым, шли более 50 минут без остановки. Десятиминутные привалы нередко затягивались, если поблизости был водоем. Лишь изредка подъем был ровно в семь, случалось, туристы начинали новый день в девять-десять часов. Зарядка проводилась неукоснительно, но без особого рвения.
Питание, по нынешним представлениям, было довольно однообразным, но калорийным, ив 1951 году оно считалось весьма хорошим. Меню состояло в основном из макаронных изделий, сала, консервов. Эти продукты, а также сахар, какао, толокно (которое, правда, употребляли крайне неохотно и норовили скормить поросятам) несли с собой, в деревнях покупали яйца и молоко. Что касается витаминов, то их недостаток восполнялся лесными ягодами. Несколько раз туристы обедали в городских столовых, где баловали себя пивом, лимонадом и кофе, а один раз, после шторма на Плещеевой озере, выпили водки для профилактики простуды. Один раз в группе был праздничный ужин: отмечали день рождения одной туристки. В тот вечер он состоял из картошки, колбасы, конфет и вина. Питание обычно было двухразовым — утром (довольно поздним) и вечером. Впрочем, по воспоминаниям одной из участниц похода, чувство голода туристам было неведомо. Во время завтрака и ужина наедались до отвала, а некоторые ребята даже ели лежа, утверждая, что «так больше влезет». Еду готовили двое дежурных. Примечательно, что в дневнике ни разу не встречаются замечания в их адрес: то ли они действительно всегда были на высоте, то ли здоровый аппетит заглушал отдельные недочеты (критика в адрес толокна касалась самого продукта, а не искусства поваров).
Ночевали в лесу в палатках, при этом дежурили по двое у костра в течение часа, но нередко останавливались в школах, клубах и как-то раз даже
в хлеву. Особенное удовольствие получали от ночевок на сене под открытым небом.
Одежду носили максимально закрытую для защиты от насекомых: хлопчатобумажные рубашки (обычно они были клетчатыми и назывались ковбойками) с длинными рукавами и сатиновые темные шаровары по щиколотку. Головные уборы были самыми разнообразными, многие щеголяли в соломенных шляпах, вызывавших недоумение и восторг у деревенских мальчишек («Туристы! В шляпах!» — кричали они). Купалось большинство в нижнем белье, но у некоторых девушек были купальники (очень закрытые по сравнению сны-нешними). На ногах у туристов были ботинки, зачастую новые, и в первый же день уже после трех километров пути многие стерли ноги. Однако средств против мозолей и потертостей, главным из которых была паста Лассара, было вдоволь.
Как уже отмечалось, туристы проводили политико- и культурно-просветительную работу в деревнях. Они читали лекции о международном положении, выступали с чтением стихов, песнями и плясками. Судя по дневнику, колхозники были довольны и даже называли туристов артистами. И это неудивительно: в то время во многих деревнях не было даже радио, и самодеятельность первокурсников была ярким событием в жизни крестьян. Вообще, студенты легко находили общий язык с местным населением: покупали или обменивали продукты, беседовали о жизни, ходили на танцы с деревенской молодежью. Это можно объяснить, во-первых, тем, что многие студенты сами были выходцами из деревни; во-вторых (и это, видимо, главное), доброжелательным отношением крестьян к нежданным и довольно курьезным гостям. И действительно: колхозники видели туристов первый раз в жизни и немало дивились их внешнему виду (особенно чудно, с их точки зрения, выглядели девушки в штанах и
шляпах). Немало способствовало взаимопониманию и то, что туристы несколько раз помогали колхозникам во время полевых работ.
Трудным ли был этотпоход? Уровень подготовки его участников был разным. Одни были деревенскими уроженцами и привыкли к физическим нагрузкам и отсутствию комфорта, другие занимались спортом или имели уже некоторый туристический опыт. Однако несколько городских девушек не имели никакой физической подготовки, и этот двухсоткилометровый поход был первым в их жизни. Разумеется, им было нелегко, но они благополучно выдержали испытания и остались довольны; некоторые же в следующем году пошли в новый, более трудный поход на Урал.
Одна из причин этого заключается в том, что в группе царила доброжелательная и дружеская атмосфера. Как уже отмечалось, никто ни разу не выразил недовольства работой дежурных, никто ни о ком не отозвался критически или с пренебрежением. Что касается трудностей и недоразумений, то они воспринимались исключительно с юмором. Оптимизм и идиллические взаимоотношения в группе, отраженные вдневнике, нельзя объяснить «цензурными соображениями». Туристы весело описывали свои многочисленные нарушения дисциплины, с добродушной иронией отзывались о попытках комсорга и командира восстановить порядок. В общем, дневник этот совершенно искренен и лишен всякого лицемерия, и если там все-таки присутствует некоторая идеализация, то она вызвана лишь здоровым оптимизмом юности. Особенно ярко характеризует атмосферу в группе случай, рассказанный одной участницей похода (он не зафиксирован в дневнике, так как к тому времени вести его уже бросили). По окончании похода его участники должны были пойти на экскурсию на Угличскую гидроэлектростанцию. Однако одинтуристне был туда допущен, так как местом его рож-
дения в паспорте значился Нью-Йорк, где его родители были в тот момент в служебной командировке. И тогда вся группа из солидарности отказалась от долгожданной экскурсии на «режимный объект».
Предлагаемый вниманию читателей дневник является уникальным историческим источником. Он содержит интереснейшую информацию о развитии туризма в нашей стране в первые послевоенные годы и о менталитете советской молодежи. Думаю, он будет небезынтересен не только специалистам, но и сегодняшним студентам. Прочтя его, они, возможно, станут лучше понимать своих бабушек и дедушек.
Дневник публикуется с небольшими сокращениями. Фамилии туристов обозначаются буквой и авторы записей не указываются.
Р.5.: Почему бы нынешним студентам не отправиться по следам этой группы? И вообще, может быть, есть смысл попробовать возродить турклубы в вузах?
Дневник похода
8 июля
Наконец наступил этот долгожданный день! Сегодня мы отправились в поход! Сколько волнений, забот, суетни было в последние четыре дня!
С 9 часов утра у Ноли начали собираться будущие туристы, большинство в новеньких костюмах и ботинках(!!!) ссолидными рюкзаками на спине. К11 часам собралась вся группа. Необходимо было распределить по рюкзакам огромное количество продуктов (одних только пачек рафинаду более семидесяти штук). В блокнотах завхоза и завпро-да против каждой фамилии отмечалось количество положенных продуктов. Безусловно, девочки получили преимущество, мальчикам пришлось получить рюкзаки несколько тяжелее. В 3 часа комсорг М. открыл комсомольское собрание. Он предупредил о трудностях похода и важности проведения агита-
ционной работы. Собрание приняло резолюцию, в которой были сформулированы обязанности туристов.
В 3 часа 25 минут группа вышла из квартиры Ноли и ровно в 4 часа была на Ярославском вокзале. В 4 часа 30 минут поезд отправился в Загорск. Настроение у всех было приподнятое. Слышались шутки, дружные песни. В 6 часов поезд подошел к Загорску. Маша была отправлена за билетами. Через 20 минут вся группа со своими объемистыми рюкзаками была в вагоне. Песни, шум и смех наполнили весь вагон.
В 8 часов 15 минут поезд остановился. Кончилось наше путешествие по железной дороге. Дальше — 200 километров первобытным способом передвижения — пешком. Когда мы собрались принять достойный туристический вид, наш фотограф Ренат сказал: «Готово». По группе прокатилась тихая волна возмущения: «Как, уже? Мы же не успели приготовиться!»
Стройная цепочка туристов медленно двинулась с вокзала по центральной улице Александрова. Бодро шагающих туристов провожало много любопытных. Раздавались различные возгласы, особенно со стороны ребятишек, но ни в одной из реплик мы не были названы туристами. Отчасти это было справедливо: ведь поход только начался!
Самое замечательное, что мы увидели, это Александровская слобода. Старая потрескавшаяся стена, но все же почти на всем протяжении она сохранилась. Даже трудно поверить, что она существует с первой половины XVI в.! Сюда, в Александровскую слободу, уехал из Москвы Иван IV в 1564 г., когда отрекся от престола.
Но вот Александров остался позади. После города было особенно приятно дышать свежим воздухом. В половине десятого группа остановилась километрах в трех от Александрова, в лесу. Несколько человек было послано за водой. Основная часть ребят отправилась собирать хворост. Галя вырыла очень удоб-
ное место для костра. Через несколько минут загорелся костер, зажженный двумя спичками. Надя, назначенная дежурной по отряду, спешила приготовить ужин, но, несмотря на все усилия, он был готов только около 12 часов ночи. В это время ребята поставили две палатки.
Принялись за ужин. Первый туристический ужин!!! Он состоял из куска сала-корейки с хлебом, каши и чая. Новые впечатления ребята просили занести в дневник. Но для дневниковеда это оказалось не так просто, слишком их было много! В начале первого ночи все улеглись. Всю ночь по часу дежурили. Ночью неожиданно хлынул дождь. Его отряд замечательно выдержал. Не было ни паники, ни суеты. Все внутри палаток осталось сухим, и благодаря Ренату, костер продолжал гореть, несмотря на дождь.
9июля
Этот день начался немного необычно: что-то пронзительно свистящее врезалось в тишину палаток, и наши глаза испуганно открылись; некоторое время все лежали в оцепенении, затем медленно до сознания начал доходить голос комсорга Володи М., который настойчиво требовал, чтобы мы встали. Из палаток медленно, нехотя стали появляться сонные лица, но, как только кто-нибудь из нас видел горящий костер, улыбающийся в лучах утреннего солнца лес, слышал пение птиц, беззаботная радость появлялась на лицах ребят.
После того как встали и собрались вокруг костра, Володя провел зарядку. Бежать было легко и весело, шутки и смех не умолкали. Дежурные уже хлопотали у костра, дожидаясь, когда ребята принесут воды из деревни. Но для мытья воды все равно бы не хватило, и все отправились умываться в маленькое болотце с пиявками и лягушками. В лесу было очень много земляники. Маша, которая встала еще раньше, уже
набрала полную кружку к чаю. Пока готовился завтрак, каждый занимался своими делами. Оказалось, что у многих были стерты ноги, так как одели только что купленные ботинки. Пришлось прибегать к аптечке Ноли, которая в страшном смятении от количества потребляемого лекарства раздавала направо и налево стрептоцид, пасту Лас-сара идр.Так началась трудная, полная забот и огорчений деятельность нашего санитара. Я спешу отметить и тот факт, что с этого момента в нашу туристическую жизнь раз и навсегда вошла удивительная, исцеляющая и самая популярная в нашем отряде, величайшая и незаменимая паста Лассара. Наша стоянка на время превратилась в лазарет. Вокруг всех, прихрамывая, проносилась Ноля, воинственно махая иголкой для прокола мозолей, а в другой руке тащила сумку, пустеющую от наших непомерных притязаний на лечение. В это время после бесконечных хлопот, забот и страданий наши дежурные приготовили завтрак (очень вкусные макароны с салом и чай). После завтрака, разморенные и хромающие, мы долго не могли собраться. Наконец все построились и... зашагали.
Погода была чудесная. Роса на траве высохла. Немного утомленно смотрели головки ромашек, а во ржи голубыми огоньками вспыхивали васильки. Идти было мягко по травянистой дорожке и приятно чувствовать упругую бархатистость земли. Через каждые 50 минут движения у нас был отдых на 10 минут. Сначала раздавался пронзительный (очень неприятный) свист Володи, после чего мы оглушенные и немного оторопевшие сбрасывали рюкзаки и блаженно бросались в траву.
Пройдя переезд, мынаправилиськде-ревеньке с белой заколоченной церковью. Наше появление нарушило тишину деревенской улицы. Отчаянно залаяли собаки, и даже куры закудахтали от удивления. Одна старушка удивленно спросила: «Граждане, куда
же вы идете?» Мы дружно ответили, что далеко. Было жарко и пыльно, воздух спокойный и какой-то пьянящий. Поле засеяно гречихой, но она низкая и редкая. Вдруг впереди появляется что-то прудообразное, и раздается приказ Люси — всем мыть ноги.
Пруд находится около самой деревни Татьянино, в которой оказалась речка Серая. Здесь мы устроили привал. В деревне купили молока и яиц. Около колодца Маша, не отрываясь, чуть было не выпила целую трехлитровую кастрюлю воды. Ее румяное обгорелое лицо, покрытое обильными веснушками, сияло от удовольствия, а глаза задорно улыбались из-за больших очков.
У речки нас с нетерпением ждали ребята. Они уже выкупались и играли в волейбол. Появление молока и яиц, свежей колодезной воды вызвало восторг. Мы решили не отставать и быстро залезли в воду. Холодное молоко было очень вкусным, особенно с белыми сухарями. Нас окружили деревенские ребятишки и внимательными глазенками наблюдали за нами. Самым замечательным было купание Вити. Натянув на себя Лидину соломенную шляпу с синей в горошек лентой, он журавлиным шагом медленно шагал по реке. Его худощавая фигура в трусах и шляпе, тихо шагающая по голень в воде, представляла интересное зрелище. Но вдруг, неожиданно бросившись вперед, Витя странно, по-лягушачьи поплыл, высоко поднимая голову, чтобы не замочить шляпу. Рядом с ним, как рыбы, ныряли Володя и Олег. В довершение всего наряда на Витиной шее висела свернутая в длинную трубку прозрачная клеенка. Расстелив ее на воде и поставив на нее кружку, ребята пытались изобразить чаепитие.
Порепетировав немного, мы отправились дальше. Под вечер отчаянно кусались мухи. Вот впереди показалось село. Мы остановились у реки, пока Володя ходил с маршрутным листом в сельсовет. Затем часть народа пошла
за водой, а другие, забрав все рюкзаки, направились к ближайшему лесу.
На поляне разожгли костер, поставили палатки. Очень долго не хотел закипать чай, все устали, кусались комары, но ребята весело и хорошо пели песни. Поужинав, мы улеглись. Ребята сделали себе шалаш. Ночью спали хорошо, правда, наблюдалось некоторое брожение вокруг одной палатки и кое-чьи разговоры сквозь сон.
11 июля
Подъем... Под предводительством М. мы все, за исключением дежурных, отправляемся на зарядку. О, беспощадный М.! Подгоняемые его категорическим приказом, мы ковыляем на пробежке на своих мозолях и потертостях. Но уже под конец зарядки все забывают о своих невзгодах и бодро проделывают упражнения. Пошли к колодцу обливаться и умываться. Было очень здорово, прямо заканчивать не хотелось! Единственной отравой этого утра да и всего дня было толокно, поданное в качестве какао (!!!) на завтрак. Несмотря на уверения поваров, что это очень вкусно, и вопли медика о калорийности толокна, есть его было почти невозможно. Гораздо больше это питье понравилось поросятам, которым мы отдали в деревне его остатки. После смазывания и перевязки ног, мытья посуды и укладки рюкзаков мы тронулись в путь.
Идти гораздо легче, чем вчера: погода нежаркая, да и сами мы немного пообвыкли. Настроение у всех бодрое, отчаянных болтунов наших так и тянет поговорить, а ведь вчера, когда шли по жаре, никто и не пытался. Но М. пресекает всякие попытки нарушить походную дисциплину. У нас уже выработались свои термины: рюкзак — «каким ты был, таким остался», апалатка — «счастье мое». Люся объявляет привал, но оказывается, что на часах у других положенных 50 минут еще не прошло, и идем дальше. Разошлись так, что, несмотря на Володин свисток,
продолжаем бодро шагать, презирая отдых и привал.
Вдруг впереди мы замечаем широкую водную гладь. Это Плещеево озеро, которое недаром понравилось Петру I необъятным своим простором да высокой морской волной. До чего же красиво! Авдали уже виднеются купола Пере-славских церквей. У стен древнего монастыря делаем привал. Растянулись на дороге и с удивлением лесных людей смотрим на проносящиеся мимо автомашины.
Входим в город и идем по улице Кардовского (академик живописи, местный уроженец). На одном из домов видим мемориальную доску, свидетельствующую о том, что там находилась конспиративная квартира большевиков. Идем, сопровождаемые отчаянными криками мальчишек: «Туристы! В шляпах!» Пришли к центру города и устроили привал на берегу реки, которая, впрочем, больше похожа на болото. Начальник и комсорг ушли в райком комсомола. Мы сидим на берегу, умираем от жары и жажды и ждем не дождемся, когда придет наше начальство, напоит нас, определит на ночлег.
Сидя у этой реки-болота, мы любовались купанием мальчишек. Но даже самые наши заядлые пловцы не соблазнились купаться в этой грязи. Но Витя не выдержал. Ребятишки визжат: «Дяденька! Поплыл!» Но мы уже не различаем «дяденьку» среди остальных купальщиков. По физиономии вылезшего из воды Витьки мы видим, что он не в восторге от своего купания. Мы очень долго ждали свое руководство и, не выдержав, напились крем-соды в ближайшем ларьке. Как раз вскоре после этого Люся с Володей пришли. Ну и нам, конечно, здорово влетело. Оправдывались мы, как умели, молодостью лет и житейской неопытностью.
Когда мы отдыхали у реки, к нам подошла девушка — руководитель находящейся здесь же в городе группы ленинградских туристов-школьников.
Их маршрут: Ярославль—Переславль— Загорск—Москва. Мы поговорили и пожелали на прощание друг другу счастливого пути и стоянки.
Люся сказала, что ночевать будем вдоме пионеров, и мы направились туда. Нас поместили в комнату с парой столов, стульями, диванами, шкафами, портретами на стенах. Мы, отвыкшие от всего этого лесные бродяги, были поражены и потрясены. Все полезли скорее на мягкие диваны, но особенно дикие заявили, что в лесу на земле сидеть удобнее. Сразу же все набросились на принесенные Володей газеты. Мы три дня газет не видали! Отправляемся обедать. По дороге полюбовались церковью 1774г.исученымвидомзнатоков говорили о стиле Растрелли и прочих архитектурных тонкостях.
В чайной мы сдвинули вместе три стола и уселись одной шумной компанией. Шикарно пообедали, даже пили пиво, лимонад, кофе. Завхоз в отчаянии качал головой, видя такие легкомысленные и огромные расходы. Маша, девочка, как известно, очень хозяйственная, ворчала на нашу расточительность, но, впрочем, сама голосовала за пиво. Придя «домой», мы взялись за привычное занятие — перевязку ног.
Тут завязался ожесточенный спор между Володей М., представителем «восточников», и остальными со всеобщей истории. Дело касалось будущей пользы его и его товарищей по отделению, их будущей деятельности и отношения к людям со всеобщей истории. В конце концов дело дошло до личностей, и тогда полились, как из рога изобилия, «амебы», «гидры» и другие не менее ласковые эпитеты. Наши товарищи из МАИ, хладнокровно следившие за этим спором, в конце заявили, что из всего, что здесь говорилось, они поняли одно: все историки страшные трепачи. Нам пришлось согласиться отчасти с этим. Спор пришлось прекратить, так как надо было начинать репетицию.
12 июля
Итак, мы, лесные люди, второй день чувствуем себя в цивилизации. Утром, как всегда, зарядка. А потом — о блаженство! — мы все, исключая дежурных, направились на озеро мыться. Это действительно было блаженство! Озеро мелкое, вода прозрачная, теплая. Мы славненько искупались и организовали стирку. После купания все стремительно бросились вперед, предвкушая близость завтрака. И бросились не напрасно. Дежурные превзошли себя. Рожки были исключительно вкусные. Все восхваляли их на разные лады. И все кончилось бы как нельзя лучше, если бы дежурные сварили рожков побольше.
Поиграли в волейбол, почти все написали письма домой, и вдруг Люся сообщила, что над нами на втором этаже есть рояль! Тут, конечно, мы устроили концерт до тех пор, пока Люся не приказала идти в столовую. Плотно пообедав, мы отправились на лодочную станцию.
Тут-то случилось несчастье превеликое. Разместились на трех лодках, поплыли по реке, потом выплыли в Плещеево озеро. Две лодки прибыли вовремя, но одна упорно не возвращалась. Вернувшиеся отправились домой, оставив на пристани Рената, Володю и Витю. Когда совсем стемнело и похолодало, Галя и я отправились на пристань относить мальчикам одежду и еду. Долго мы еще всматривались в темную даль, ожидая наших полуночников. Их ругали, проклинали, жалели, делали об их судьбах самые различные предположения. Вдруг где-то вдали послышались веселые голоса. Голоса приближались, и наконец мы увидели темный силуэт лодки. Вот она подошла к берегу, и Ренат, потянув ее за веревку, стал привязывать. И вдруг, о боже! Сначала с радостными возгласами все вскочили со своих мест, и лодка, сильно накренившись, начала медленно и торжественно погружаться со всем ее содержимым. Через минуту положение было такое:
медик, быстро сообразив в чем дело, перескочил в другую лодку, удобно усевшись на ее корму, и начал дико вопить о помощи, а впрочем, трудно было разобрать, что кричал наш «врач». Лодка вся погрузилась в воду. Позади всех не то плавало, не то ходило по дну, размахивая руками, наше начальство. Гордо и спокойно погружалась в воду Саша, и наконец на воде осталась только ее шляпа. Рядом торчали еще какие-то головы, на волне плавно покачивалась сумка Люси и чей-то тапок. Постепенно все тонувшие выбрались из воды. Затем последовало спасение имущества. Олежка и Володя-Гулливер извлекали со дна то тапок, то носок. С трудом были пойманы Володины брюки. Наконец, эта процедура была окончена, и «искатели жемчуга» — Володя и Олег — рысью, в одних трусах проследовали через центр города к дому.
13 июля
После трудного рейса по Плещееву озеру, кораблекрушения и выпитой чарки вина спалось как нельзя лучше. Вместо подъема в семь часов начали пробуждаться в начале десятого. Все утро делились впечатлениями минувшей ночи, затянули зарядку, перевязывание ног, приготовление к походу. Врезультате только около двух отправились на автобусе в краеведческий музей (Горицкий монастырь).
Постепенно интерес к историческим памятникам ослабел, все больше прислушивались к тревожным позывным желудка. Наскоро окончив осмотр музея, мы направились к остановке автобуса, но, не дождавшись его, отправились пешком в столовую.
После обеда Люся и Володя собрали комсомольское собрание, на котором обсуждали поведение всех членов группы. Все сходились на том, что продолжать с такой дисциплиной больше нельзя, что надо четко планировать свое время, установить распорядок дня, слушаться командира (беспрекослов-
но). Собрание кончилось, мы быстро собрались и тронулись в путь.
Наступал вечер. Мы с восторгом наблюдали закат. Солнце было яркое-яркое, круглое, вокруг него ни одного луча, оно медленно опускалось как будто в озеро. Когда исчез краешек солнца за горизонтом, мы подошли к ботику Петра I. Здесь, у подножия холма, где расположился туристический лагерь московских школьников, мы остановились на ночлег.
14 июля
И вот мы снова на воле! Как хорошо после душной комнаты, мягких диванов, столов и стульев, короче всякой цивилизации, опять ночевать в лесу да еще на сене! За неделю похода мы порядком одичали: столы, стулья и прочая домашняя рухлядь нас стесняют. На земле мы чувствуем себя гораздо лучше, чем на диване. По образу жизни мы постепенно приближаемся к существованию первобытного человека с той лишь разницей, что первобытные при кочевках не делали лекций о международном положении и не давали концертов. Итак, мы проснулись на свежем воздухе. Утолив голод, мы отправились смотреть ботик Петра I. Против наших ожиданий он оказался довольно небольшим. Бот «Фортуна» — единственный оставшийся от всей переславской флотилии. Около ботика стоит памятник Петру I, построенный в 1852 г. Мы запечатлели свои физиономии на фоне этого памятника и Переславского озера и отправились в дальнейший путь. Вышли мы поздно, солнце стояло высоко и пекло немилосердно.
Мы шли по открытой местности, вдоль железнодорожного полотна, кусались оводы, комары и прочие гады, но это не снижало нашего настроения. Маша, несмотря на запрет начальника, углубилась в дебри и выискивала ягоды. Один из привалов сделали в кустах, которые не давали ни тени, ни прохлады. Люся дала по четверти кружки воды.
Жажду мы не утолили, а только больше захотелось пить. Зато в этот день мы три раза купались. Сегодня произошло единственное за весь поход нарушение дисциплины. На одном из привалов четыре человека выпили больше чем положено воды. Вечером их поступок разбирался на комсомольском собрании. Им было вынесено предупреждение и общественное осуждение.
Часов в пять вечера мы прибыли вУсолье. Поместили нас на сеновале, который больше напоминал конюшню. Вскоре наши предположения подтвердились: в сарай ввели лошадь и привязали ее к какому-то колу. Благодаря убедительным просьбам нас освободили от столь «приятного» соседства. Но наш сосед всю ночь храпел и стучал копытами за стеной.
После ужина наступил торжественный момент: мы собирались на концерт — первый концерт! Вначале Мика прочла лекцию. Затем начался концерт, который происходил в маленькой, плохо освещенной школе. Нельзя сказать, что он был очень удачным, но колхозники были довольны. Председатель колхоза очень тепло поблагодарил нас, и нам дали очень хороший отзыв, в котором говорилось, что мы внесли в жизнь колхозников «струю свежего воздуха».
15 июля
На лицо упал луч солнца. Удивленно открываю глаза. Здравствуй, здравствуй, светило! Одна за другой выползают из душного сарая шатающиеся фигуры, продирают глаза. «Сколько времени?» — «Десять часов». — «Десять!?» — Пробую удивленно раскрыть глаза, но ничего не выходит: веки окончательно слиплись. Зарядка. Зарядка? Какая зарядка! Хрустят кости, разеваются в зевоте рты до ушей, но вот и зарядке конец.
Сели за завтрак. Еда была приготовлена на славу. Особенно всем понравилась рыбная уха. Во время завтрака продолжалось обсуждение вопроса, как
мы в этот день будем двигаться дальше: пешком, как всегда, или на машине. Итут произошло странное изменение наших туристов. С первого дня нашего путешествия лексикон тургруппы пополнился такими словами: «первобытные люди», «дикари», «лесные люди» и «цивилизация», «роскошь», «удобства», причем, первые слова произносились с гордостью и важностью, а вторые спрезрением и отвращением. Однако теперь, когда разговор коснулся автомобиля, этого олицетворения цивилизации, роскоши и удобства, туристы единодушно высказались за машину. Один Витя доказывал пользу пешего передвижения. Прения не были закончены, так как в это время послышался истошный вопль Володи М.: «Машина!» Все похватали в охапку свои вещи и на рысях бросились к машине. Через минуту автомобиль мчался по дороге, унося поклонников первобытного образа жизни. Но вот и деревня Фали-сово. Машина опорожнилась. Шофер вступает в свои права: «Позолотите ручку». Его требование 8 рублей с человека было мужественно повергнуто в прах, и шофер укатил, получив 100 рублей и пожелав нам счастливого пути.
Отошли от деревни и расположились на отдых. На небе ни облачка, и все полезли спасаться от жары в воду. На берегу остались только дежурные, готовящие обед. Накупавшись и наигравшись вволю в волейбол, приступили к обеду. Уничтожив содержимое двух кастрюль и ведра, с ужасом заметили, что скоро надо давать концерт.
Облачившись в «лучшее» платье, двинулись в деревню. Концерт проходил под открытым небом при огромном стечении народа. Спать легли, как обычно, в первом часу.
16 июля
Конечно, как и положено по утрам, в этот день тоже всходило солнце. Меднорожее светило, как бы нехотя расставаясь со сном, выкатилось над го-
ризонтом и покатилось вверх. Сделали зарядку и пошли к реке, которая лениво поворачивалась под лучами солнца, чтобы обогреться после прохладной туманной ночи. Кто купался, а кто просто умывался. Но полное единодушие наступило тогда, когда все дружно, следуя зову желудков, направились ккостру, где доваривался завтрак. Благодаря чуткому руководству на костре уже стояло какао и в стороне кастрюли полные макаронных рожков. Все уже были готовы к приему в свой органон доброй порции рожков, но начавшийся дождевой концерт заставил всех занять свои ложи в палатках. Дождавшись антракта между первым и вторым отделениями, мы с аппетитом принялись уничтожать все, что так старательно приготовили дежурные. После завтрака, который доверху наполнил желудки, все побрели опять к палаткам, чтобы воспользоваться оставшимся временем для усвоения пищи. К тому же товарищ Дождь начал свое второе отделение концерта. Когда дождь закончился, то выползать из палаток было лень. Несколько наиболее активных товарищей поспешили помочь своим друзьям разрешить эту трудную проблему и обрушили палатку на голову тех, кто в ней находился, кто, ничего не подозревая, лежал в ней, воздвигнув из семи пар ног вавилонскую башню на теле Тамары, служившей фундаментом. И вот палатка рухнула. После ожесточенного боя за право продолжать лежать осажденные один за другим вынуждены были сдаться на милость победителя. В наказание за попытку сопротивления нарушителям было приказано убрать палатки, одеть рюкзаки и отправиться в путь-дороженьку. Довольные столь легким наказанием нарушители, а вместе с ними и победители быстро собрали лагерь и двинулись на Сужу.
Перед Сужей замечательная местность. Кругом, насколько хватает глаз, идут поля овса, среди которого мелькают голубые васильки. Вдали виднеются группки деревьев, стоящие небольши-
ми островами среди шумящего волнами моря овса. В низине, как на ладони, видны деревья и кустарники. Над ними, как пики над головами казаков, возвышаются ели и сосны. И над всеми этими просторами родной земли, полными запахами земли и трав и пением высоко парящих в небе жаворонков, протянулись провода высоковольтной передачи, наполняющие воздух своим негромким, но постоянным гулом, говорящим о том, что наша страна живет полной трудовой жизнью.
В Суже мы сначала не хотели давать концерт. Но оказалось, что в этом селе уже давно не было никаких концертов. Пришлось изменить свое решение. После концерта начались пение и пляски со стороны самих колхозников. Распространенным местным танцем с пением является так называемый елецкий. Он заключается в том, что парень и девушка выходят в круг, ходят с пристукиванием по кругу и поют частушки. Затем плясали «чижа». Все это веселье продолжалось до часу ночи. После чего, побеседовав с некоторыми ребятами, мы отправились спать.
17 июля
Встали поздно. После зарядки дежурные сразу же пригласили нас завтракать. Быстрота и качество приготовления завтрака заставляют отметить его как выдающееся событие. Когда мы уходили из Сужи, колхозники благодарили нас за концерт и просили приходить еще. В этой деревне было несколько отдыхающих москвичей и жителей других городов. Были и писатели.
Во всех деревнях нас расспрашивали колхозники о том, кто мы, куда идем, что собираемся делать. Мы охотно отвечали. Такая же беседа завязалась и около деревни Твердилово. Мы расположились на привал около дороги перед деревней. В это время Володя М. беседовал с колхозницами, работавшими в поле. Узнав о лекциях и концертах,
колхозницы попросили нас остаться на день в деревне. Мы согласились и пошли договариваться с председателем колхоза. Он принял нас очень радушно и проявил большую заботу о нашем устройстве. Колхоз «Пролетарская победа» произвел на нас хорошее впечатление. Правление и клуб колхоза содержались в образцовом порядке, были украшены руками школьников и имели праздничный вид. Члены правления во главе спредседателем уверенно смотрели в будущее и поговаривали о первом месте по области по сдаче сена государству. Хорошо отзывались о своем колхозе и опредседателе те колхозники, с которыми нам пришлось разговаривать.
Пока часть из нас ходила в правление колхоза и в сельсовет, остальные разместились около ттткольт напротив поля, где работали колхозницы. Эле и Олегу одновременно пришла в голову мысль помочь колхозницам в их работе. Ребята с радостью откликнулись на это предложение, и работа закипела.
18 июля
После вкусного и, как всегда, шумного завтрака укладываем «рюки». Во время сборов размечтались о будущих походах. Каждый предлагал свой маршрут: одни на Урал, другие — на Кавказ, третьи — в Карпаты. Шумели, кричали и, наконец, общими усилиями сочинили четверостишие: «На Урале — мошкара,/ На Кавказе — змеи,/ На Карпатах — ничего,/ Мы туда поедем!»
Отправились играть в волейбол. Как только началась игра, сбежались зрители — местные ребятишки и народ посолиднее. В первом часу дня мы давали концерт в клубе. Сцена такой величины, что на ней едва помещался наш хор. Однако мы сумели станцевать даже молдаванеску. В душном помещении собралось довольно много народа, даже стоять было негде. Концерт прошел оченьуспешно.
Наша тургруппа сегодня справила небольшой праздник — день рождения Тамары. Утром мы хором поздравили ее и подарили ковбойку, а вечером началось гуляние. Купили вина, сварили картошки, нарезали колбасы, всего было вдоволь, даже конфеты были. После трапезы начались танцы под собственную музыку. «Оркестр» главным образом составляли мальчики. После танцев группа раскололась на две части: одни остались в школе петь песни, а другие отправились на гуляние в деревню. Вот сейчас они шумной гурьбой вернулись. Рассказывают, как Лида с Люсей танцевали местный танец «долото». Интересно отметить, что во всех местах, где мы останавливались, мывидели одинаковые танцы, которые называются по-разному: в Борисовке — «елец», в Суже — «чиж», здесь — «долото».
19 июля
Из Твердилова вышли, как обычно, в первом часу. Вышли мы по дороге, но потом потеряли ее и пришлось продолжать путь по азимуту. Наконец увидели маленькую деревеньку, и Володя М. побежал туда, чтобы узнать дорогу. Мы же в это время «привалились» на поляне. Ягод там было видимо-невидимо. Разбрелись в разные стороны, и только дождь заставил всех в темпе вернуться крюкзакам.
В Старобыслове пили чай с пряниками. Витя побил рекорд: выпил восемь стаканов чая. Сделали еще один переход и остановились около дороги, ведущей в сторону Шелкова. В голову Володи М. пришел опять «гениальный план». Он предложил пятерым отправиться вперед и все приготовить к приходу группы. Володя М., Витя, Ренат, Оля и Ноля отправились в путь. Они пришли раньше нас на час и очень гордились этим. Мы же отдохнули и отправились дальше. Сначала мы думали догнать их. Но потом решили идти потихоньку. Шли гурьбой, пели, разговаривали. Маша
рассказывала об интересных случаях на агитпункте. Пошел дождь и мы «сочинили»: «Снимайте все! Снимайте все, снимайте все плащи, туристы!/ Нам дождь не страшен никакой./ Километраж пройдем мы быстро».
Наконец мы увидели деревню Шелково. Там уже хозяйничали наши «ходоки». Для ночевки нам дали сеновал. Хорошо на сене! Но плохо было то, что погода была холодная, а ноги мокрые. Набили башмаки сеном, переоделись. Скоро наши дежурные накормили нас, и все стали укладываться спать. Еще совсем немного посмеялись, поговорили и успокоились.
20 июля
Подъем сегодня необычайно ранний, в семь часов утра. Колхозники, которым нужно убирать сено, невольно потревожили наш покой. Утро сегодня серое, пасмурное и страшно холодное. Ночь была не теплее, поэтому встают все с большой неохотой. Моросит мелкий, противный дождь. После завтрака помогли колхозникам убрать сено на сеновал, а потом залезли опять в соседний сеновал, пели песни, пытались замуровать друг друга в сене.
К 12 часам небо прояснилось, и мы отправились в путь. По дороге пытались узнать у встречных, сколько километров осталось до Калязина. По мере приближения к Калязину расстояние по странной игре судьбы все колебалось, увеличиваясь от5до 7 км. И только после того, как нам сообщили, что осталось 4 км, он внезапно предстал перед нами.
Перед нами расстилалась водная гладь залива, образованного разлившейся Волгой. Посреди залива одиноко возвышается стройная колокольня затонувшей церкви. Через залив переправились на катере. По пути дружно уничтожили две шляпы, полные черники и малины, которые купили на пристани. Переправившись на другую сторону, расположились табором на
берегу Волги в ожидании Люси, которая ходила в райком. Ждать пришлось довольно долго, и все порядочно проголодались. Так что, когда пришла Люся и предложила пойти в столовую, мы не заставили себя долго ждать.
Обедали в так называемом кафе-столовой. Пообедав, разместились в райкоме. Райком находился в небольшом домике, окруженном тоже небольшим садиком, в котором на наше счастье были густые заросли малины и смородины, куда мы и поспешили забраться. Увидев Люсю, мы пригласили туда и ее, и тут, к нашему великому огорчению, выяснилось, что ее просили, чтобы мы туда не лазили. Пришлось вылезать. После этого мы отправились в местную пекарню за хлебом, где с присущей историкам любознательностью изучали надгробные плиты, которыми выложен двор пекарни.
Закупили 17 билетов в кино. Когда мы вернулись в райком, то застали там мертвое царство: в комнате раздавалось только легкое посвистывание спящих на полу ребят. Но спать им долго не пришлось. В столовой нас постигло разочарование: там уже ничего не было. Тогда решили купить пряников и запить квасом. Пряники купили, но в отношении кваса нас убедили, что завтра он обязательно будет. Пришлось закусить одними пряниками. Шумной оравой ввалились в кино. Танцы были в самом разгаре, но из наших танцевать решились всего несколько человек. Наконец прозвенел звонок, и мы пошли занимать места. Половина мест в кинотеатре пустовала. Шла картина «Трактористы». Пленка до того затасканная и заезженная, что большую часть картины пришлось угадывать. Некоторые наши туристы, воспользовавшись темнотой, мирно дремали.
21 июля
8 часов. Подъем. Вставать всем не хочется. Вчера сочинили: «И опять спокойно спать/ Не дают начальники де-
тям,/ Все, кто грозят нам подъемом,/ Будут за это в ответе». Лениво выходят на зарядку. Умывшись и уложив «рюки», пошли завтракать в кафе-столовую. На завтрак опять Лапша Лапшовна. Ко всеобщей радости второе заменили гречневой кашей. Аппетиты у всех возросли, некоторые попросили повторить кашу. Их желание было исполнено.
Из райкома направились к пристани, чтобы перебраться на левый берег Волги. У здешних паромщиков очень интересный способ причаливания. Вначале они посадили паром на мель, а потом маленький катер разворачивает его и подводит к причалу. На пароме с того берега приплыли лошади, запряженные в телеги с сеном.
Быстрым маршем пошли в село Смертино, название которого было нам весьма неприятно. Здесь нас встретил сюрприз. На стене дома, в котором помещалась изба-читальня и сельсовет, висело объявление: «Сегодня в 1 час дня в Смертинском сельсовете будет дан концерт силами студентов Московского государственного университета. Вход бесплатный».
В этот день наблюдались высшие проявления цивилизации. Утром Володя Н., заходя в комнату девочек, постучался в дверь и попросил разрешения войти! А перед концертом туристы прихорашивались перед большим зеркалом в избе-читальне...
Места здесь очень красивые. Вокруг Смертино раскинулись поля льна и овса, луга и среди них группки сосен и елок, да направо мелькает голубая полоска Волги. Вдруг из-за облаков выглянула красивая, омытая дождем радуга. Небо над нами было темно-голубое, даже синее, а ниже, к горизонту, бледно-голубое, покрытое легкими, белоснежными кучевыми облаками, из-за которых сияла радуга. Высоко в воздухе пели жаворонки. Но вот мы вышли к Волге. Она была синяя-синяя, а справа в нее впадала река. На одном берегу
этой реки на песчаных холмах росли сосны, на другом — золотистая пшеница и кудрявые березки. Низко над водой проносились чайки. Вблизи вода напоминает зеркало, а дальше ветерок рябит воду, и мелкие волны набегают друг на друга. В поисках переправы мы подошли к какой-то деревушке и привалились под кудрявыми березками.
В деревне Мошнино отправились, как обычно, в школу. В ней жила техничка, которая испугалась большого количества людей. Просить разрешения переночевать пришлось бежать в соседнюю деревню к зав. школой. Побежал Володя маленький, но наша хозяйка забеспокоилась, что зав. школой ему не выдаст разрешения, так как он не произведет на нее впечатления. Люся решила послать еще двоих ребят, а техничка вручила им доверительный документ, привожу копию: «Антонина Федоровна объясните письмено что де-лат пришло в школу порядочно людей просят переночевать Нина». Получив разрешение переночевать и сытно поужинав, мы легли спать.
22 июля
Как всегда, сладкий утренний сон туристов был прерван Люсей, возвещающей, что пора вставать. С рюкзаков поднимаются сонные недовольные физиономии. Каждый стремится подняться позже другого. Наконец мы выходим на лужайку перед зданием школы. Раздаются голоса, предлагающие начинать зарядку с лежачего положения. Самым популярным упражнением являются прыжки, возвещающие окончание зарядки. После умывания и сбора рюкзаков начинается завтрак, более похожий на обед. После усердного поглощения пищи мы можем только лежать. Для каждого наступает неофициальное свободное время. Мальчики лежат у костра и поют песни пьяного. У них рюкзаки еще не собраны. Чтобы принудить их кэтому неприятному занятию, Люся
заставляет девочек, лежащих в комнате, встать и показать пример дисциплинированности. И вдруг началось нечто неожиданное в нашей туристической жизни.
Открылась мелкая розничная торговля за наличный расчет. Инициатива этого мероприятия, по всей вероятности, исходила от начальника, так как Люся принимала в нем самое деятельное участие. Единственным покупателем оказалась работница школы, так неприветливо встретившая нас вчера. Немного освободив свои рюкзаки и пополнив общественные капиталы, мы вышли с места стоянки. Был уже час дня. Время довольно позднее для выхода туристов, но для нас привычное. В ближайшей деревне Люся решила нас напоить водой. Однако эта затея не удалась, так как в деревне не было колодцев, а жители берут воду в небольшом болотце, называемом «прудом». Здесь же мы узнали, что церковь, видневшаяся вдали, стоит в Прилуках. Там нам предстоит большая остановка, купание в Волге и всеобщая стирка. Виднеющаяся впереди церковь придает нам бодрость. Хорошо идти, когда видна цель. Однако эта цель обманчива. Мы идем не напрямик, а петляем по дороге. Огромная и стройная колокольня с миниа-
тюрной церквушкой рядом то исчезает из виду, то появляется вновь. Вот наконец и Прилуки. Спуск к берегу — и мы у Волги. Расположившись на берегу, мы начинаем стирку. Ограда соседнего огорода постепенно пополняется майками, брюками и прочим снаряжением туристов. После этого мы покатались на лодке по Волге: перевозчик сена предоставил ее в наше распоряжение. Но вот пришла Люся и сообщила нам неприятную весть. Мы даем концерт в Прилуках.
Мы отправились в правление колхоза, в котором было много столов, шаткие скрипучие лестницы и добродушная собака Джек. Разместившись по лавкам, начали коротать время.
Наступает время концерта. Мы отправляемся в клуб. Здесь за трибуной Мика читает лекцию о международном положении. Затем начинается концерт. Поем мы хриплыми голосами. Но вот концерт окончен, и мы идем ужинать и спать. Входим в темную комнату. Пока подают свечи, начинается хоровая декламация басни Крылова «Волк на псарне». Но вот и дежурные с кулешом. Раздается шум ложек, мисок и начинается ужин. Наконец все уснули. Только дежурный, склонившись над свечой, что-то пишет.
