CC BY
26
УДК 902
DOI: 10.24412/2658-7637-2021-19-61-76
А.В. Данич
ПОГРЕБЕНИЯ С ПОДВЕСКАМИ-ВСАДНИКАМИ ИЗ РАСКОПОК БАЯНОВСКОГО МОГИЛЬНИКА 2019 г.*
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь, РФ
В статье вводятся в научный оборот два погребения с подвесками-всадниками Баяновского могильника из раскопок 2019 г. Данные подвески характерны для богатых мужских погребений с серебряными масками, саблями, принадлежностями конской сбруи. Возможно, они являлись маркером профессионального воина.
Ключевые слова: подвеска, всадник, всадник на змее, могильник, погребение, Пермское Предуралье.
A.V. Danich
BURIALS WITH HORSEMAN PENDANTS FROM THE EXCAVATIONS OF THE BOYANOVSKY BURIAL GROUND IN 2019
Perm State of Humanities Pedagogical University, Perm, Russia
The article introduces into scientific circulation two burials with pendants-riders of the Boyanovsky burial ground from the excavations of 2019. These pendants are characteristic of rich male burials with silver masks, sabers, horse harness accessories. Perhaps they were the marker of a professional warrior.
Keywords: suspension, rider, rider on a snake, burial ground, burial, Permian Urals.
Баяновский могильник находится в 170 м к СЗ от д. Бояново Добрянского района Пермского края, в 600 м к ВСВ от железнодорожного переезда у с. Таборы, 1 км к С от здания, расположенного по адресу: п. Таборы, ул. 8 марта, д. 12, на правом берегу р. Исток, правого притока р. Вильвы, левого притока р. Косьвы, левого притока р. Камы, на гребне пологого холма.
В результате работ 1951, 1953, 2005-2021 гг. на площади 2975 м2 было изучено 509 погребений, удалось проследить детали погребального обряда - формы и размеры могильных ям, устройство погребений, положение костяка, инвентаря и другие детали. Практически все черты обрядности находят полные аналогии в погребальных памятниках Пермского Предуралья.
По обряду погребения и по вещевому материалу Баяновский могильник датируется IX - первой половиной X вв.
Целью данной работы является введение в научный оборот по просьбам коллег двух серебряных подвесок с изображением всадника. Особый интерес вызвала новая находка из погребения № 461, выделяющаяся среди других подобных изделий детализацией конской сбруи, одежды и вооружения всадника.
Подвески-всадники на исследуемом могильнике встречены не впервые. В целом, с учетом находок последних лет, они обнаружены в 15 погребениях, что составляет 3 % от исследованных погребений Баяновского могильника. Все находки происходят из мужских захоронений. По имеющимся антропологическим определениям можно судить, что они принадлежали, в основном, взрослым мужчинам. Исключение составляет только погребение № 468, принадлежавшее ребенку в возрасте 5-6 лет. Погребения, в которых присутствовали подвески-всадники, отличаются богатством
* Работа выполнена при поддержке Министерства образования и науки Пермского края, соглашение № С-26/1192 от 19.12.2019 г.
инвентаря, наличием металлических украшений (главным образом, наборных поясов (9), височных украшений (14), браслетов (10) и перстней (7)) и предметов вооружения (главным образом, топоров (9), сабель (7), наконечников стрел (7)). В 11 погребениях с подвесками-всадниками присутствовали серебряные маски (табл. 1). Не исключено, что серебряные подвески-всадники являлись статусными украшениями, характерными для воинской элиты [Белавин, 2015]. Судя по наблюдениям, полученным при раскопках Баяновского могильника, эти подвески мужчинами носились на шее на шнурке, продетом сквозь отверстия между руками и туловищем всадника. Зачастую шнурок украшался по бокам от подвески бронзовыми спиральновитыми пронизками.
Таблица 1. Инвентарь погребений Баяновского могильника, в которых присутствовали
серебряные подвески-всадники
Погребение № Пол Возраст Маска Височная подвеска Наборный пояс Поясная пряжка Перстень Браслет Сумочка Подвески из когтей Монета Нож Кресало Керамический сосуд Наконечники стрел Копье Топор Сабля Удила
29 1
37 м 1 2 1 1 1 1 1 1 1
58 м 25-40 1 1 1 1 1 1 1 1
59 м 25-40 1 2 1 2 1 1 1 1 5 1
107 м 20-30 1 2 1 2 1 1 1 1
128 м 40-60 1 2 1 1 5 1 1
137 м кенотаф 1 1 1 1 1
277 м 1 1 1 2 2 1 1 1 6 1 1
278 м 1 1 1 1 1 1 1 3 1
395 м 1 1 1 1 1 1 1
417 м взросл. 1 1 1 2 1 1 1 1 2 1
436 м 1 1 1 1 1 1 1 1
461 м 1 1 1 1 1 1 1
468 м 5-6 1 2 1 1 1 1 1
503 м взросл. 1 1 1 1 1 1
итого: 15 погр. 11 14 9 6 7 10 2 2 1 12 7 1 7 5 9 7 3
В 2019 г. подвески-всадники были найдены в погребениях № 461 и 468.
Погребение № 461
Зафиксировано на квадратах Я-А'/24 в виде большого пятна неправильной прямоугольной формы, на материковом слое (рис. 1). Погребение ориентировано по линии ССВ-ЮЮЗ, зафиксировано на глубине -1,92-2,05 м от условного нуля раскопа. Его размеры 2,18 х 0,67 м, максимальная глубина -2,30 м от условного нуля раскопа. Дно ровное, стенки вертикальные.
Все находки располагаются в северной части погребения:
1. серебряное височное кольцо с кольцом овальной формы, завершающимся гроздевидной бипирамидальной привеской (гл. -2,27 м) (рис. 1/1). Кольцо цельнолитое, гроздь из крупных шаровидных выступов, над гроздью - подтреугольный выступ. На кольце - небольшие выступы-ограничители.
Височные кольца с гроздьевидной привеской датируются концом VIII - XI вв. [Подосёнова, 2009а, с. 15], а по материалам Рождественского могильника - первой половиной X в. [Крыласова, 2013, рис. 1а/155].
В Пермском Предуралье они найдены в Огурдинском, Урьинском, Редикарском, Плёсинском, Важгортском, Баяновском, Каневском, Рождественском, Мало-Аниковском могильниках [Подосёнова, 2009, с. 61-67].
Аналогичные височные подвески известны в Удмуртском Предуралье: в Варнинском, Поломском I, Поломском II, Омутницком, Тольёнском, Мыдлань-Шай могильниках [Иванов, 1998, с. 67, 122, рис. 19/6-7; 47/4, 9, 11; Семёнов, 1985, с. 97, рис. 2/8; Семёнов, 1988, с. 31, рис. 1/6, 8, 10; 3/2, 6; Генинг, 1962, с. 42, табл. 1/13, 15; Руденко, 2011, с. 47, илл. 40]; в Ветлужско-Вятском междуречье: в Веселовском, Дубовском, Черемисском кладбище, Юмском могильниках [Никитина, 2002, рис. 25/12; 56/15, 17; Архипов, 1973, с. 19-20, рис. 17/21, 23]; в Северном Предуралье: в Нерицком могильнике, на Хэйбиде-Пэдарском жертвенном месте [Мурыгин, 1997, с. 535, 559, рис. 5/18; 28]; на территории Волжской Булгарии: в Танкеевском, Больше-Тарханском могильниках [Казаков, 1971, с. 94, 156, табл.ХХ1/35а, 38, 47, 51]; на территории Южного Урала: в Старо-Халиловских и Каранаевских курганах [Мажитов, 1981, рис. 55/1; 56/4; 60/1; Мажитов, 1993, с. 131, рис. 4/2а].
2. серебряная подвеска со всадником (гл. -2,29 м) (рис. 1/2).
3. эмаль зубов (гл. -2,28 м).
4. серебряная монета Хосров II, год под патиной и стёрт (гл. -2,29 м) (рис. 1/4).
5. топор-кельт. Имеет прямую втулку и лезвие расположенные на одной оси с ней. Данные топоры относятся к рабочим (гл. -2,15-2,27 м).
Топоры-кельты были широко распространены у финского населения правобережья Волги на протяжении всего I тыс. н.э. [Воронина, Зеленцова, Энговатова, 2005, с. 74]. Находят широкие аналогии в материалах поломской культуры [Семёнов, 1980, табл.XVI/1-7], известны на ломоватовских памятниках, таких как Аверинский, Русиновский могильники [Голдина, 1985, с. 58, табл.XXVШ/1-3; Голдина, Кананин, 1989, рис. 58/1-2], городище Иднакар [Иванова, 1998, с. 100, рис. 3/2], на Варнинском могильнике [Семёнов, 1980, табл.XVI/1-7].
У данного экземпляра втулка и лезвие расположены на одной оси. В Пермском Предуралье аналогичные топоры известны в погребениях 37, 120 Рождественского могильника, на Болше-Висимском могильнике, Корнинском городище, погребении 9 Редикорского могильника, Загарском могильнике, погребениях 12, 83, 90, 150, 164 Баяновского могильника, Питер (Степаново Плотбище) могильнике.
Аналогичные топоры известны в Никитинском могильнике (Рязанская область) [Ахмедов, 2010, рис. 6/7; 9/4].
6. наконечник копья с относительно широким пером удлинёно-треугольной формы и ромбическим сечением пера. Плечики ясно выражены, несколько приподняты. Втулка расширяется к низу (гл. -2,28-2,29 м) (рис. 1/6).
Копья удлинённо-треугольной формы, по-видимому, служили и охотничьим, и боевым оружием. Они имели широкое крупное лезвие и наносили большую и опасную рану. Датируются IX - нач. XI вв. В более позднее время наконечник удлиняется, а скошенность боковых частей выступает для облегчения наконечника при увеличении длины. Известны по всей территории Восточной Европы, Волжской Булгарии.
На территории Пермского Предуралья аналогичные наконечники найдены на могильнике Пыштайн, р. Юсьве, около пристани г. Чердынь [Данич, 2010, с. 22].
7. бронзовый неорнаментированный дротовый браслет круглого сечения (гл. -2,28-2,29 м) (рис. 1/7).
Браслеты подобного типа широко встречаются на памятниках Пермского Пред-уралья, например, в Огурдинском могильнике [Белавин, Крыласова, 2012, рис. 56/5-6], Питер (Степаново Плотбище) могильнике (раскопки А.В. Данича), Рождественском могильнике [Белавин, Крыласова, 2008, рис. 184/1-4], селище Запоселье [Крыласова и др., 2014, рис. 264/14].
Они хорошо известны на раннебулгарских памятниках ЕХ-Х вв. [Казаков, 1992, рис. 22/16-17] и в более поздних булгарских материалах Х-Х! вв., например, в Биляре [Руденко, 2004, рис. 2/24, 3/1], в курганах Южного Урала ГХ-Х вв. [Мажитов, 1981, рис. 21/2; 34/5-6, 31, 33, 35; 40/17; 41/6], в материалах Варнинского могильника К-Х вв. [Семёнов, 1980, табл.П/25], остаются массовыми и в более позднее время [Казаков, 1991, рис. 41/1-9]. В материалах Рождественского могильника встречаются до конца Х в. [Крыласова, 2013, с. 107, рис. 1/49].
8. серебряный перстень - «колпачок», орнаментированный треугольниками зерни, со вставкой из зеленого стекла (гл. -2,29 м) (рис. 1/8).
Подобные «колпачки» в виде полусферы с зерно-сканым декором и вставкой, помещавшиеся на месте щитка перстня, довольно часто встречаются на памятниках Пермского Предуралья X-XI вв. Например, на Питер (Степаново Плотбище) (раскопки А.В. Данича), Огурдинском [Белавин, Крыласова, 2012, рис. 55], Рождественском [Белавин, Крыласова, 2008, рис. 182/9-10] могильниках, на городище Куль-Поз Косинского района КПАО (коллекция КПОКМ № 140). Известны аналогичные предметы в Приобье, на Вычегде [Истомина, 1999, рис. 11/5].
Аналогичные перстни встречены в Удмуртии на Поломском II могильнике [Руденко, 2015, рис. 43/2], в Вымской культуре [Голдина, 2013, рис. 3/18].
На основе анализа материалов Рождественского могильника перстни с таким элементом датированы второй половиной Х - Х[ вв. [Крыласова, 2013, с. 109, рис. 1/61]. Но по материалам Баяновского могильника можно предполагать более раннюю дату их появления.
9. тлен бронзового наконечника ремня в виде вытянутой бронзовой пластины с овальным передним краем (гл. -2,27 м) (рис. 1/9). Сохранился фрагмент ремня, на который крепился наконечник.
10. тлен органики (шкура, дерево) (гл. -2,28-2,30 м).
11. хозяйственно-универсальный нож с плавными переходами от черенка к лезвию (гл. -2,26 м) (рис. 1/11).
Находки находятся в слое тёмно-коричневого суглинка с вкраплениями угля. Центральная часть погребения до глубины 11 см заполнена серым суглинком.
На основе корреляции датировок элементов погребального инвентаря погребение можно отнести к концу К - началу XI вв.
Погребение № 468
Зафиксировано на квадрате Я-А'/23-24 в виде пятна неправильной овальной формы, на материковом слое (рис. 2). Погребение ориентировано по линии ССВ-ЮЮЗ, зафиксировано на глубине -1,97-2,07 м от условного нуля раскопа. Его размеры 2,08 х 0,64 м, максимальная глубина -2,24 м от условного нуля раскопа. Дно ровное, стенки вертикальные.
Все вещи расположены в центральной части погребения:
1. бронзовая накладка в виде двух соединенных окружностей (гл. -2,19 м) (рис. 2/1).
2. серебряное височное кольцо с кольцом овальной формы, завершающимся гроздевидной бипирамидальной привеской (гл. -2,20 м) (рис. 2/2). Кольцо цельнолитое, гроздь из крупных шаровидных выступов, над гроздью - подтреугольный выступ. На кольце - небольшие выступы-ограничители.
Височные кольца с гроздьевидной привеской датируются концом VIII - XI вв. [Подосёнова, 2009а, с. 15], а по материалам Рождественского могильника - первой половиной Х в. [Крыласова, 2013, рис. 1а/155].
В Пермском Предуралье они найдены в Огурдинском, Урьинском, Редикарском, Плёсинском, Важгортском, Баяновском, Каневском, Рождественском, Мало-Аниковском могильниках [Подосёнова, 2009, с. 61-67].
Аналогичные височные подвески известны в Удмуртском Предуралье: в Варнин-ском, Поломском I, Поломском II, Омутницком, Тольёнском, Мыдлань-Шай могильниках [Иванов, 1998, с. 67, 122, рис. 19/6-7; 47/4, 9, 11; Семёнов, 1985, с. 97, рис. 2/8; Семёнов, 1988, с. 31, рис. 1/6, 8, 10; 3/2, 6; Генинг, 1962, с. 42, табл.Ш3, 15; Руденко, 2011, с. 47, илл. 40]; в Ветлужско-Вятском междуречье: в Веселовском, Дубовском, Черемисском кладбище, Юмском могильниках [Никитина, 2002, рис. 25/12; 56/15, 17; Архипов, 1973, с. 19-20, рис. 17/21, 23]; в Северном Предуралье: в Нерицком могильнике, на Хэйбиде-Пэдарском жертвенном месте [Мурыгин, 1997, с. 535, 559, рис. 5/18; 28]; на территории Волжской Булгарии: в Танкеевском, Больше-Тарханском могильниках [Казаков, 1971, с. 94, 156, табл.ХХШ5а, 38, 47, 51]; на территории Южного Урала: в Старо-Халиловских и Каранаевских курганах [Мажитов, 1981, рис. 55/1; 56/4; 60/1; Мажитов, 1993, с. 131, рис. 4/2а].
3. серебряное височное кольцо с кольцом овальной формы аналогичное № 2. Бипирамидальная привеска утеряна (гл. -2,20 м) (рис. 2/3).
4. серебряная маска в виде овальной пластины. Маска сильно фрагментирована. На ней вырезаны глаза, а также выдавлен нос. Точечным прорезным орнаментом вокруг глаз показаны ресницы (гл. -2,19 - 2,20 м) (рис. 2/4).
5. серебряная подвеска со всадником (гл. -2,20 м) (рис. 2/5).
6. правые стороны обеих челюстей (гл. -2,20 м).
7. бронзовый прутковый браслет с прямо срезанными концами, полностью орнаментированный кружковым орнаментом (гл. -2,20 м) (рис. 2/7).
Такие браслеты являются характерными для памятников Пермского Предуралья IX - начала XI вв., известны в поломских могильниках !Х-Х вв. [Генинг, 1962, с. 42, табл.П/9; Иванов, 1998, рис. 19/9; Семёнов, 1980, табл.П/33-34; Семёнов, 1985, рис. 3/1-2; Семёнов, 1985а, рис. 13/3], раннебулгарских могильниках вв. [Казаков, 1992, рис. 22/18; 62/1-2; 73/43], в курганах Южного Урала вв. [Мажитов, 1981,
рис. 44/8; 56/5]. Браслеты, продолжающие традиционные раннебулгарские изделия ломоватовского происхождения, известны на булгарских памятниках X-XI вв. [Казаков, 1991, с. 122; Хузин, 1999, рис. 7/7-8], в могильниках Марийского Поволжья [Архипов, 1973, с. 144, рис. 31]. Во второй половине XI в. они выходят из употребления.
8. топор-чекан с узким, продолговатым, треугольным лезвием и молоточковид-ным обушком. Поперечное сечение обушка округлое (гл. -2,22 м) (рис. 3/8).
На территории Пермского Предуралья такие топоры обнаружены на могильнике Плёс, Агафоновском I могильнике, Баяновском могильнике, могильнике Канево, Загарском могильнике, могильнике Запоселье, Редикорском могильнике.
Аналогичные топоры встречены в Волжской Булгарии [Измайлов, 1993, с. 102, рис. 11/4].
9. нож с обоймочкой при переходе от черенка к клинку. Рукоять утеряна. Нож находился на подвесе, который украшала круглая бусина из прозрачного стекла с жёлтыми глазками и красными «ресничками» (гл. -2,22 м) (рис. 2/9).
10. цельнолитой серебряный перстень со вставкой, которая закреплялась четырьмя захватами. Вставка, к сожалению, утеряна (гл. -2,21 м) (рис. 2/10).
Данные перстни, т.н. «салтовского типа», вероятно, имеют южное происхождение и активно использовались в качестве импортируемого товара. В Пермском Предуралье такой перстень встречен на Рождественском могильнике (раскопки Н.Б. Крыласовой). Подобные перстни массово встречаются на Большетиганском. Танкеевском, Тетюшском, Больше-Тарханском раннеболгарских могильниках [Казаков, 1992, рис. 22/15; 61/15; 73/42; Генинг, Халиков, 1964, табл.ЖУ/13-14]. Множество аналогий таким изделиям имеется на памятниках Восточной Европы и Паннонии вв.
[Казаков, 1992, с. 205]. На соседних территориях они известны в курганах Южного
Урала К-Х вв. [Мажитов, 1981, рис. 38/7; 44/12; 51/15], на поломско-чепецких памятниках [Иванова, 1998, с. 139; рис. 55/17-18; Иванов, 1998, рис. 19/20; 48/2-3, 8-10].
11. подвеска из 12 дугообразных планок, вырезанных из передней стенки когтей медведя. В каждом когте просверлено по два отверстия, сквозь которые пропускались кожаные ремешки. Между когтями каждый ремешок был украшен бронзовой цельнолитой бусиной с неорнаментированным краем. Подвеска крепилась к поясу при помощи 2 шнурков, украшенных бронзовыми спиральновитыми пронизками. Снизу подвеска украшена двумя бронзовыми бубенчиками (гл. -2,18-2,22 м) (рис. 3/11). Эти украшения носили исключительно мужчины различных возрастных категорий (от 2 до 60 лет). Использование в составе привесок когтей медведя, очевидно, свидетельствует о том, что они могли выполнять функцию амулета.
В Пермском Предуралье аналогичные подвески встречены на Рождественском могильнике [Крыласова, Данич, 2021].
Кости принадлежат ребенку, умершему в возрасте 5-6 лет.
Погребение заполнено тёмно-коричневым суглинком.
На основе корреляции датировок элементов погребального инвентаря погребение можно отнести к К-Х вв.
Характеристика подвесок-всадников из раскопок 2019 г.
Всадник из погребения 461 (рис. 4/1). Отливка плоская односторонняя шириной 9 см (от носа до изгиба хвоста коня) высотой 8 см (от набалдашника шлема всадника до основания). На подвеске изображён конь, движущийся в правую геральдическую сторону, и всадник в фас, сидящий боком. Качество подвески высокое, с детальной проработкой всех элементов.
На голове всадника показан островерхий головной убор (шлем-?) с шишковидным навершием и ободом в основании. По данным фольклора, угорские богатыри-предки отличались от простых людей не только физической силой и телесной мощью, а и соответствующим вооружением, в котором важнейшее место занимал шлем - знак принадлежности к профессиональным воинам. На лице обозначены нос, рот, глаза и небольшая бородка. Одна рука лежит на шее коня, удерживая поводья и верхнюю часть копья, другая - на спине, удерживая нижний край копья. Ноги выделены рельефом, обуты в сапоги и, вероятно, находятся в стременах. Всадник одет в длинную одежду с открытым воротом, вероятно, длиною по колено. Поверх (?) данной длинной одежды одет пластинчатый доспех, закрывающий туловище по пояс, который также покрывал руки всадника по локоть. С левой стороны к поясу подвешен колчан, расширяющийся в верхней и нижней части. Всадник сидит в седле на коне. Конь изображен в профиль, движущимся по основанию с косыми насечками. У него массивная голова с четко выделенным ухом и большим глазом, две передние ноги и одна задняя, а также волнистый хвост, видимо, заплетенный или завязанный узлом. Из пасти коня к правой руке человека идет повод, на голове четко различимы уздечные ремни. Грива обозначена широкими полосами. На спине коня под седлом обозначен чепрак. Ремни конской сбруи покрыты насечками, очевидно, изображающими набор металлических накладок.
По отдельным признакам подвеска из погребения № 461 соотносится с кругом подобных подвесок-всадников, иконография которых начала формироваться еще на рубеже раннего железного века и средневековья на обширных территориях от Западной Сибири до Среднего Предуралья, в пределах средневекового «угорского мира» [Белавин, Крыласова, 2010, с. 87-88]. Их сближают оформление головы всадника с надетым на нее шлемом с округлым набалдашником, проработка лица, положение рук всадника и, наконец, наличие планки-основания, на котором стоит конь. С другой стороны, подвеска выделяется своими размерами - учитывая, что в среднем такие подвески имели размеры от 4 х 3 до 7,5 х 5,3 см, она почти в 2 раза крупнее. Всадник
повернут в противоположную (чем на остальных подвесках) сторону, посадка на коня традиционная, отличается иконография коня. Самое главное отличие заключается в детализации изображения. Если на прочих подвесках лишь иногда показана уздечка, то здесь представлено полное конское снаряжение. У всадника кроме обычного для таких изображений шлема показаны одежда и доспех, а также вооружение - копье и колчан.
Отличия между всадниками Пермского Предуралья и всадником из погребения № 461 наблюдаются не только в иконографии и размерах подвесок, но и в химико-технологических характеристиках. Подвеска изготовлена с помощью литья с восковым посредником. Отдельные элементы в костюме всадника, вооружении и фигуре коня дорабатывались уже после литья. Ю.А. Подосёновой, старшим научным сотрудником ПФИЦ УрО РАН, был сделан анализ химического состава металла, выполненный для лицевой и изнаночной сторон подвески, который показал практически одинаковые значения основных компонентов сплава: изделие выполнено из сплава с высоким содержанием серебра, легированного латунью (Ag-Cu-Pb-Zn) (табл. 2).
По манере изображения указанных деталей рассматриваемая подвеска находит много общего с подвесками-всадниками сросткинской культуры второй половины VIII -первой половины XI вв. в пределах Лесостепного Алтая (рис. 5). Сходство прослеживается в направлении движения (в правую геральдическую сторону), в иконографии изображения коня (мощные ноги, волнистый хвост, 3 ноги коня - две спереди и одна сзади, в то время как на подвесках Пермского Предуралья изображены все 4 ноги), в посадке всадника на коне (голова и верхняя часть тела развернуты в полупрофиль, а нижняя часть туловища и нога - в профиль), в наличии копья (на подвесках Пермского Предуралья его изображения никогда не было) и пластинчатого доспеха, в аналогичном способе литья. Однако вместо меча (сабли) на нашем экземпляре на левом боку всадника расположен колчан, отсутствует щит за спиной, у сросткинских всадников отсутствует основание, по которому идет конь, они значительно меньше по размерам и изготовлены из медно-оловянно-свинцового сплава [Горбунов, Тишкин, 2019, с. 183]
Любопытно, что сочетание «венгерского» и алтайского (сросткинского) компонентов прослеживается в ряде могильников на территории Челябинской области (Уелги, Актюба), но, как отмечают исследователи, характер этого взаимодействия пока не ясен (см. статью С.Г. Боталова и др. в настоящем сборнике).
Определенные параллели можно провести между рассматриваемым всадником и изображениями на серебряных блюдах из гипотетического Урало-венгерского центра
вв. (напр., рис. 6). Они имеют схожие черты с торевтикой венгерских мастеров, но по сюжетам, композиции декора и художественрным особенностям отличаются от «венгерской классики». Венгерские археологи отмечают сходство орнаментации деталей вооружения и конской сбруи с венгерскими изделиями [Федорова, 2003, с. 16-17]. Здесь можно отметить не только подобное вооружение и конское снаряжение, но и посадку всадника, положение его рук. К числу подобных изделий можно отнести и медальон с изображением всадника, обнаруженный в погребении № 249 Рождественского могильника, датируемом XI в. [Крыласова, 2014, рис. 320], хотя это изображение не такое детализированное (рис. 7).
Всадник из погребения 468. Отливка плоская односторонняя шириной 4,5 см (от носа до хвоста коня) высотой 3,2 см (от головы всадника до основания). На подвеске изображён конь, движущийся в левую геральдическую сторону, и всадник в фас, сидящий боком, перекинув ноги на одну сторону. Такой способ посадки считается женским, «амазонским», он крайне неудобен, особенно в бою. Сомнительно, что средневековые всадники-воины действительно так сидели на коне. Вероятно, подобная манера изображения всадника была вызвана необходимостью показать «целого» человека [Белавин, Крыласова, 2010, с. 84]. Качество проработки подвески слабое -
присутствует лишь незначительная штриховка, показывающая гриву коня. Голова всадника округлая, не покрыта головным убором. На лице обозначены нос, рот, глаза. Одна рука лежит на шее коня, другая - на спине. Ноги выделены рельефом. Конь движется по неорнаментированному основанию.
Данная подвеска, в отличие от описанной выше, изготовлена с помощью литья по оттиску готового изделия в двучастной односторонней пластичной форме. Доработка поверхности изделия не производилась. Так же, как и в предыдущем изделии, анализ химического состава металла, выполненный для лицевой и изнаночной сторон подвески, показал практически одинаковые значения основных компонентов сплава: изделие выполнено из сплава с высоким содержанием серебра, возможно, легированного бронзой ^-Си-РЬ, табл. 2).
Таблица 2. Результаты исследования химического состава металла подвесок-всадников
Место пробы* Cu (%) Ag (%) Pb (%) Zn Тип сплава Остальные элементы (менее 1 %)
Всадник из погребения 461
Изнаночная сторона (голова коня) 5,26 89,7 2,99 1,23 Ag-Cu-Pb-Zn Fe
Изнаночная сторона (круп коня) 4,9 90,2 3,07 1,11 Ag-Cu-Pb-Zn Fe
Изнаночная сторона (бедро коня) 4,19 91 2,94 0,99 Ag-Cu-Pb-Zn Fe
Лицевая сторона (голова коня) 6,95 88,7 2,25 1,18 Ag-Cu-Pb-Zn Fe
Лицевая сторона (круп коня) 5,1 89,85 3,01 1, 24 Ag-Cu-Pb-Zn Fe
Всадник из погребения 468
Лицевая сторона (голова коня) 3,98 94,9 1,12 - Ag-Cu-Pb -
Лицевая сторона (круп коня) 3,87 94 1,07 0,17 Ag-Cu-Pb Fe, As
Лицевая сторона (бедро коня) 4,2 94,5 1,07 - Ag-Cu-Pb Fe, As
Изнаночная сторона (голова коня) 4 94,8 1,01 - Ag-Cu-Pb As
Изнаночная сторона (круп коня) 4,4 94,3 1,09 - Ag-Cu-Pb Fe, As
Исследование химического состава металла было проведено с помощью рентгено-флюоресцентного анализа (использовался портативный рентгено-флюоресцентный спектрометр Bruker S1 Sorter). В связи с тем, что изделия достаточно хрупкие, очищения не проводилось.
По мнению Л.А. Голубевой, родиной таких подвесок являлось Прикамье [Голубева, 1979, с. 41-42]. Действительно, подвески X-XI вв. с полностью сформированным канонизированным изображением получили наибольшее распространение на территории Среднего Предуралья: в Удмуртии и Пермском крае. В Пермском Предуралье подвески-всадники найдены на Баяновском могильнике (раскопки А.В. Данича), Рождественском могильнике [Белавин, Крыласова, 2008, рис. 198/17], Вакинском селище, Загарском могильнике [Кулябина, 2013, с. 136-137, № 247-249], Купросском городище, Кыласовом (Анюшкар) городище. В Удмуртском Предуралье - на городищах Дондыкар, Иднакар, Качкашурском, Варнинском могильниках [Иванов, 1998, рис. 56/1-7]. Но исследования в Западной Сибири показали, что такие изделия широко представлены и в Приобье, причем, наиболее ранние их варианты. Известны подобные находки на территории Волжской Булгарии и в Поветлужье. Третий район, отмеченный в работах ряда исследователей - Приладожье и Прионежье. Отдельные находки встречены на восточной окраине Ижорской возвышенности и в бассейне
Северной Двины [Белавин, Крыласова, 2010, с. 86; Никитина, 2002; Рябинин, 1981, табл.И/6; Угорское наследие, 1994, № 73, 157; Карачаров, 1993, рис. 3/14; Голубева, 1979, с. 42; Казаков, 1992, рис. 95/36; Лещинская, 1995, рис. 21/27].
Среди исследователей существует мнение о том, что культ коня, а вместе с ним и культ всадника, сформировались в районах уральской лесостепи, где в ходе взаимодействия разноэтничного населения происходило становление угорского ядра воинов-коневодов, откуда группы мигрантов принесли его в лесные районы Предуралья и Зауралья [Викторова, 2008, с. 107]. Тот факт, что предметы с всадническим сюжетом выстраиваются в непрерывную эволюционную линию: литые фигурки - бляхи с «сокольничим» - этнографические жертвенные покрывала обских угров, может свидетельствовать о том, что уже в эпоху средневековья началось становление культа Небесного всадника [Белавин, Крыласова, 2010, с. 87-88] - Мир-Сусне-Хума (хантыйский Эква-Пыргись (Кан-ики, Орт-ики), общеугорский А^аН (А^а)) -народного заступника, посредника между людьми, богами и духами [Гемуев, 2003, с. 92]. Особое значение образ всадника приобрел в К-К! вв., когда, как показывают материалы прикамских и западносибирских могильников, в угорском обществе возникла прослойка воинов, чьи погребения сопровождаются деталями конского снаряжения, саблями, копьями, боевыми топорами и иным вооружением. Особый статус погребенных подчеркивается наличием серебряных погребальных масок, наборных поясов, удил и иных знаковых предметов, среди которых были и нагрудные подвески-всадники [Белавин, Крыласова, 2010, с. 86].
Особого внимания, безусловно, заслуживает находка всадника из погребения № 461, которая может использоваться как достоверный изобразительный источник для изучения средневекового вооружения и конского снаряжения.
Библиографический список
1. Архипов Г.А. Марийцы вв. К вопросу о происхождении народа. - Йошкар-Ола: Мар. КН. изд-во, 1973 - 200 с.
2. Ахмедов И. Р. К выявлению индикаторов социальной стратификации в культуре рязано-окских финнов в эпоху великого переселения народов по материалам могильника у с. Никитино // Лесная и десостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и великого переселения народов. Ч. 1. - Тула, 2010. - С. 101-130
3. Белавин А.М. Погребения с воинскими знаками средневековых могильников Пермского Предуралья // IV Северный археологический конгресс. Материалы. - Екатеринбург-Ханты-Мансийск: УрФУ, 2015. - С. 160-163.
4. Белавин А.М., Крыласова Н.Б. Древняя Афкула: археологический комплекс у с. Рождест-венск / Археология Пермского края. Свод археологических источников. Вып. I. - Пермь: ПГПУ, 2008. - 603 с.
5. Белавин, А.М., Крыласова, Н.Б. Предметы с изображением сюжета «животное/всадник на основании» в культуре средневекового населения северной Евразии // Археология, этнография и антропология Евразии. № 2 (42) - Новосибирск: Институт археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, 2010. - С. 79-88.
6. Белавин А.М., Крыласова Н.Б. Огурдинский могильник / Археология Пермского края. Свод археологических источников. Вып. II. - Пермь: ПГПУ, 2012. - 259 с.
7. Викторова В.Д. Древние угры в лесах Урала (страницы ранней истории манси). -Екатеринбург: «Квадрат», 2008. - 208 с.
8. Воронина Р.Ф., Зеленцова О.В., Энговатова А.В. Никитинский могильник: публикация материалов раскопок 1977-1978 гг.: Труды отдела Охранных раскопок Института археологии РАН. Т. 3. - М.: ИА РАН, 2005. - 176 с.
9. Гемуев И.Н. Народ манси: воплощение мифа. - Новосибирск: ИАЭ СО РАН, 2003. - 94 с.
10. Генинг В.Ф. Мыдлань-Шай - удмуртский могильник VIII-IX вв. // Древнеудмуртский могильник Мыдлань-Шай. ВАУ. Вып. 3. - Свердловск: УрГУ, 1962. - С. 7-111
11. Генинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние булгары на Волге (Больше-Тарханский могильник). -М.: Наука, 1964. - 200 с.
12. Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. - Иркутск: Иркутский университет, 1985. - 280 с.
13. Голдина Р.Д. О некоторых проблемах средневековой археологии пермян Приуралья // Культурные связи населения европейского северо-востока в древности и средневековье. Материалы по археологии Европейского Северо-Востока. Вып. 18. - Сыктывкар: КНЦ УрО РАН, 2013.- С. 106-119
14. Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы. - Свердловск: УрГУ, 1989. - 215 с.
15. Головнёв А.В. Говорящие культуры. Традиции самодийцев и угров. - Екатеринбург: ИИиА УрО РАН, 1995. - 608 с.
16. Голубева Л.А. Зооморфные украшения финно-угров // САИ. - Вып. Е1-59, 1979. - 112 с.
17. Горбунов В.В., Тишкин А.А. Металлические бляхи в виде воинов-всадников из памятника Сростки-Г история изучения, новые сведения и ренгенофлюоресцентный анализ // Теория и практика археологических исследований. Т. 26, № 2. - Барнаул: Изд-во Алтайского государственного университета, 2019. - С. 179-187
18. Данич А.В. Наконечники копий на территории Пермского Приуралья // Вестник музея археологии и этнографии Пермского Предуралья. Вып. III. - Пермь, ПГПУ, 2010. - С. 20-43.
19. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья. - Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 308 с.
20. Иванова М.Г. Иднакар. Древнеудмуртское городище IX-XШ вв. / М.Г. Иванова. - Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 294 с.
21. Измайлов И.Л. Оружие ближнего боя Волжских Булгар X-XШ вв. (копья и боевые топоры) // Археология Волжской Булгарии: проблемы, поиски, решения. - Казань, 1993. -С. 77-106.
22. Истомина Т.В. Вотчинский могильник // Этнокультурные процессы в древности на европейском Северо-Востоке. - Сыктывкар: КНЦ УрО РАН, 1999. - С. 76-102
23. Казаков Е.П. Погребальный инвентарь Танкеевского могильника // Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Северного Поволжья. - Казань, 1971. - С. 94-155
24. Казаков Е.П. Булгарское село X-XШ вв. низовий Камы. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1991. -176 с.
25. Казаков Е.П. Культура ранней Волжской Болгарии. - М.: Наука, 1992. - 335 с.
26. Казаков Е.П. Волжские болгары и угорский мир Урало-Поволжья // XV Уральское археологическое совещание: тезисы докладов международной научной конференции. - Оренбург: ОГПУ, 2001. - С. 160.
27. Карачаров К.Г. Хронология раннесредневековых могильников Сургутского Приобья // Хронология памятников Южного Урала. - Уфа: УНЦ ИИЯЛ РАН, 1993. - С. 110-118
28. Крыласова Н.Б. Хронологические особенности материальной культуры X-XI вв. (по материалам Рождественского могильника в Пермском крае) // Вестник Пермского университета. История. - 2013. 1 (21). - С. 104-115
29. Крыласова Н.Б. Отчет о раскопках Рождественского (языческого) могильника в Карагай-ском районе Пермского края в 2014 г. / Рукопись - Пермь: ПГГПУ, 2014. - 92 с., илл.
30. Крыласова Н.Б., Данич А.В. Сборные поясные привески с элементами из когтей медведя в средневековом мужском костюме Пермского Предуралья // Археология, этнография и антропология Евразии. -2021. № 1(49). - С. 78-84
31. Крыласова Н.Б., Лычагина Е.Л., Белавин А.М., Скорнякова С.В. Археологические памятники Чашкинского озера / Археология Пермского края. Свод археологических источников. Вып. III. -Пермь: ПГГПУ, 2014. - 565 с.
32. Кулябина Н.В. Наследие Камской чуди: Пермский звериный стиль: Из собрания Пермского краеведческого музея: Каталог. - Екатеринбург-Пермь, 2013. - 268 с.
33. Лещинская Н.А. Хронология и переодизация могильников бассейна р. Вятки (I - начало II тыс. н.э.). // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. -Ижевск: УдГУ, 1995. - С. 88-128.
34. Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала VШ-XII вв. - М.: Наука, 1981. - 164 с.
35. Мажитов Н.А. Материалы к хронологии средневековых древностей Южного Урала (VII-XI вв.) // Хронология памятников Южного Урала. - Уфа: УНЦ ИИЯЛ РАН, 1993. -С.119-140
36. Мурыгин А.М. Памятники позднего железного века лесной и тундровой полосы Печорского Приуралья // Археология Республики Коми / Отв. ред. Э.А. Савельева. - М.: ДИК, 1997. -С.478-560
37. Никитина Т.Б. Марийцы в эпоху средневековья. - Йошкар-Ола: МарНИИ, 2002. - 432 с.
38. Подосёнова Ю.А. Височные украшениянаселения Пермского Предуралья в эпоху средневековья: дис. канд. ист. Наук / Рукопись. - Казань, 2009.
39. Подосёнова Ю.А. Височные украшения населения Пермского Предуралья в эпоху средневековья: автореф. дис. канд. ист. наук: на правах рукописи. - Казань, 2009а. - 26 с.
40. Прокофьева Е.Д. Старые представления селькупов о мире // Природа и человек в религиозных представлениях народов Сибири и Севера. - Л.: Наука, 1976. - С. 66-79
41. Руденко К.А. О роли финно-угров в сложении культуры волжских булгар XI-XIV вв. // Формирование, историческое взаимодействие и культурные связи финно-угорских народов. -Йошкар-Ола: МарНИИ, 2004. - С. 148-159
42. Руденко К.А. Булгарское золото: филигранные височные подвески. Древности Биляра. Т. I. - Казань: Изд-во: «Заман» , 2011. - 256 с.
43. Руденко К.А. Булгарское серебро. Древности Биляра. Т. II. - Казань: Изд-во: «Заман», 2015. - 528 с.
44. Рябинин Е.А. Зооморфные украшения древней Руси X-XIV вв. // Археология СССР. САИ. -Вып. Е1-60. - Л.: Наука, 1981. - 123 с.
45. Семёнов В.А. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. - Ижевск: НИИ при СовМинУдАССР, 1980. - С. 5-135
46. Семёнов В.А. Омутницкий могильник // Материалы средневековых памятников Удмуртии. -Устинов: НИИ при СовМинУАССР, 1985. - С. 92-118
47. Семёнов В.А. Городище Весья-Кар // Материалы средневековых памятников Удмуртии. -Устинов: НИИ при СовМинУАССР, 1985а. - С. 48-77
48. Семёнов В.А. Тольенский могильник IX - начала X в. // Новые исследования по древней истории Удмуртии. - Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 1988. - С. 25-28
49. Угорское наследие. Древности Западной Сибири из собраний Уральского университета. -Екатеринбург: Внешторгиздат, 1994. - 160 с.
50. Федорова Н.В. Сокровища Приобья в истории западно-сибирского средневековья // Сокровища Приобья. Западная Сибирь на торговых путях средневековья. Каталог выставки. -Салехард-СПб: ИИиА УрО РАН, 2003. - С. 9-18
51. Хузин Ф.Ш. Древняя Казань и проблемы её возникновения // Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX-XII вв. - Казань, 1999. - С. 196-226
Сведения об авторе
Данич Андрей Васильевич, ведущий специалист лаборатории археологической трасологии, антропологии и экспериментальной археологии Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета (г. Пермь, Россия); adanich@yandex.ru
Danich Andrey V., leading specialist of the laboratory of archaeological tracology, anthropology and experimental archeology of Perm State Humanitarian-Pedagogical University (Perm, Russia); adanich@yandex.ru
Рис. 1. Баяновский могильник. План и вещевой материал погребения № 461
Рис. 2. Баяновский могильник. План и вещевой материал погребения № 468
Рис. 3. Баяновский могильник. Вещевой материал погребения № 468 (продолжение)
Рис. 5. Подвески-всадники из материалов сросткинской культуры: 1-2 - Сростки-I, 3 - Колмаково (по В.В. Горбунову, А.А. Тишкину)
Рис. 6. Всадники на блюдах урало-венгерского типа из Приобья, IX-X вв.: 1 - с. Мужи, 2 - могильник Хето-се на Ямале
О 10 20 30 40 ЬСмм
ущ 11111 рттг и III иш
Рис. 7. Медальон со всадником, погребение № 249 Рождественского могильника
