CC BY
0
Вестник ПСТГУ
Серия V: Вопросы истории и теории христианского искусства. 2023. Вып. 50. С. 160-173 БОТ: 10.15382МшгУ202350.160-173
Талашкин Алексей Владимирович,
руководитель Сибирского центра
Новосибирской митрополии Россия, г. Новосибирск
канд. искусствоведения,
колокольного искусства
1а1а8Ьк1п@шаИ. гш https://orcid.org/0000-0002-4633-8723
Погребальный звон в Центральной части России и в Сибири:
ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ И РАЗЛИЧИЯ
А. В. Талашкин
Аннотация: Традиционные православные погребальные звоны в Сибири — малоизученная тема, требующая всестороннего исследования. Получив богатый культурный и духовный опыт русского православия, сибиряки развивали его в соответствии с местными традициями. Носителями этого опыта стали в первую очередь сибирские архиереи, часто имевшие богослужебную практику в Центральной части России. Прежде чем попасть в Сибирь, погребальный звон прошел эволюцию от одиночных ударов в особый колокол до перезвона во все колокола с последующим аккордом, сформировалась его двухчастная форма. Ритмический рисунок погребального звона для мирян, священников и архиереев имел свои особенности. Совершение погребального звона для сибиряков могло иметь статус посмертной награды по итогу благочестивой праведной жизни; этой награды можно было и лишить в случае формального отношения к Церкви. Особое влияние на совершение погребального звона в Сибири оказали в начале ХХ в. переселенцы из Малороссии, вводя в переселенческих поселках свои обычаи. Одним из них стал неизвестный в Сибири звон «по душе», который совершался непосредственно после наступления смерти мирянина. Погребальный звон для мирян был официально разрешен в Сибири в 1911 г., в Центральной части России в ряде регионов он использовался и до этого. Погребальный звон вписывался в общую палитру православных церковных звонов, одновременно являясь и сигналом, и искусством, и средством массовой информации. Дошедшие до наших дней богослужебные указания имеют обрывочный характер. Современная богослужебная практика требует переосмысления отношения к погребальному звону.
Ключевые слова: колокола в Сибири, колокольный звон в Сибири, погребальный звон, звон «по душе», погребение усопших, устав церковного звона, преемственность звонарской традиции.
© Талашкин А. В., 2023.
Культура погребения тел усопших исторически связана с колокольным звоном. А. С. Ярешко указывает, что в Западной Европе похоронный звон официально был введен в 703 г. По различным источникам, это была традиция звона1 в один колокол, тембр которого был узнаваем горожанами. Традиция сохранилась до ХХ в., поэтому за таким колоколом закреплялось функциональное название «похоронный». И. А. Чудинова приводит указания звонарского устава середины XVII в. Софийского собрания, где «к погребению звонят в один колокол, что меньше вседневного. Ударяют редко, на кон 15 или читают Иисусову молитву»2. (По Далю, «кон» — рубеж, конец, порядок, очередь, раз. Соответственно «на кон» 15 — 15 раз.)
Сведения о существовавших региональных особенностях погребального звона на средневековой Украине приводит Б. Д. Киндратюк. Он указывает, что по погребальному звону можно было определить и пол, и возраст человека. На Лемковщине характерный звон во все колокола сообщал о том, что умер пожилой человек, а «ныйменший дзвш» (самый маленький колокол) сигнализировал о кончине ребенка. На Подолье, как и на Покутье, самым большим колоколом оповещали о смерти мужчины, а звуками среднего — женщины3. На Борщев-щине (Галицкое Подолье) после кончины прихожанина шли к пономарю или дьяку и давали «на позвонные», сколько было возможно. Если пономарь звонил трижды (утром, днем и вечером) и притом продолжительно, то это означало, что умер кто-то богатый или старик, краткий же звон означал, что умер бедняк или младенец4.
Роль колоколов в погребальном обряде рассмотрела Л. Д. Благовещенская5, она же обратила внимание на то, что в композиции перезвонов звучит тема прощания6. После XVII в. в похоронных обрядах Русской Православной Церкви использовался уже перезвон — поочередные удары во все колокола, начиная с меньшего, с общим аккордом всех колоколов в конце. Святитель Афанасий (Сахаров) привел наиболее полные сведения о молитвенном поминовении усопших по Уставу Православной Церкви7, однако темы колокольного звона, который должно совершать по уставу, совершенно не коснулся. Нотные записи
1 Ярешко А. С. Русские православные колокольные звоны в синтезе храмовых искусств. История, стилевые основы, функциональность. М., 2009. С. 159.
2 Чудинова И. А. Кампанологические данные в рукописных монастырских уставах XVII века // Материалы к «Энциклопедии музыкальных инструментов народов мира». СПб., 2003. Вып. 2. С. 44.
3 Кшдратюк Б. Дзвонарська культура Украши: монограф1чне дослдження / наук. ред. Ю. Ясшовський. Ивано-Франювськ, 2012. С. 347.
4 Там же. С. 345.
5 Благовещенская Л. Д. Колокола в погребальном обряде // Колокола: Статьи прошлых лет. Новосибирск, 2006. С. 69—74.
6 Благовещенская Л. Д. Тема прощания в композиции перезвонов // Вопросы инстру-ментоведения. Вып. 9.: Сб. статей и материалов Восьмого международного инструментовед-ческого конгресса «Благодатовские чтения» (Санкт-Петербург, 2—5 декабря 2013 г.) / Российский институт истории искусств; ред.-сост. О. В. Колганова и др., отв. ред. И. В. Мациевский. СПб., 2014. С. 32-33.
7 Афанасий (Сахаров), свт. О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви. СПб., 2007.
погребальных колокольных звонов приводят С. В. Смоленский8, С. А. Мальцев9, А. С. Ярешко10. «Православная энциклопедия» определяет перезвон или перебор как поочередные удары в несколько колоколов в последовательности, определенной местной традицией11, то есть возможен как нисходящий (от малого колокола к большому) перезвон, так и восходящий. Таким образом, к XVII в. — времени освоения Сибири — погребальный звон уже прошел эволюционный путь от одного удара до перезвона в несколько колоколов, в ряде случаев дополняющегося аккордом в конце. Звон имел двухчастную структуру, в которой перезвон представлял первую часть и «звон во вся» — вторую.
Необходимо отметить, что разные по возрасту и статусу лица отпевались разным чином, и эти отличия, как уже видно, отражались и в колокольном звоне. В первой части требника митрополита Петра Могилы (XVII в.) находим «по-следование погребения тел правоверных мирских человек», «чин погребения младенческого», «последование мертвенное над скончавшимся священником: сиесть надгробное или провод преставльшагося иерея»12. В современных изданиях православных богослужебных книг приводятся чины погребений «мирских человек» (мирян), монахов, священников и младенцев.
Протоиерей Константин Никольский, составивший в 1852 г. «Пособие к изучению устава богослужения Православной Церкви», отмечает, что погребальный звон бывает при выносе, отпевании и погребении иереев, иеромонахов, архимандритов и архиереев, то есть относится не к мирянам, а исключительно ко священству. При выносе тела их из дома и при шествии с ним к могиле бывает перезвон такой же, как при выносе креста — 14-го сентября, 1-го августа и в крестопоклонную Неделю, и при выносе Плащаницы в Великую субботу, т. е. ударяют один раз в каждый из колоколов (и перебирают таким образом колокола до двух, трех раз) и потом однажды во все колокола вместе. При евангелиях на отпевании, как в Великий пяток на утрени, удары в колокол бывают по счету евангелий. По внесении же тела в храм, также по прочтении разрешительной молитвы, по поставлении тела в могилу бывает трезвон13.
А. Б. Никаноров приводит сведения из звонарского устава Оптиной пустыни (1843), где гл. XVI Устава, именуемая «О благовесте и звоне при погребении тел преставившихся»14, регламентирует звоны на тот случай, «если случится в какой-либо день... принос тела преставившегося из Козельска или другого ме-
8 Смоленский С. В. О колокольном звоне в России // Русская музыкальная газета. 1907. № 9-10. С. 279.
9 Мальцев С. А. Школа звонаря. На основе исторических звонов Ростова Великого / пре-дисл. Н. С. Каровской. Ярославль, 2005. С. 67.
10 Ярешко А. С. Русские православные колокольные звоны в синтезе храмовых искусств: История, стилевые основы, функциональность. М., 2009. С. 160-161.
11 Звон. URL: https://www.pravenc.ru/text/199669.html (дата обращения: 16.02.2023).
12 Требник Митрополита Петра Могили: [У 2-ч т.]. Т. 1. Репринт. Вид. Харюв, 2007.
13 См.: Никольский К., прот. Пособие к изучению Устава богослужения Православной церкви. СПб., 1900. С. 38.
14 О должности звонаря и изъяснение о времени и порядке благовеста и звона в колокола к службам Божиим и в другие случаи в продолжении года, составленная для Козельской Введенской Оптиной Пустыни в 1843 году // Никаноров А. Б. Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря. СПб., 2000. С. 148-150.
ста для погребения в обители». В указаниях отдельно оговаривается звон при отпевании монаха, но из контекста ясно, что описанный здесь звон относится не к священству, а вообще ко всем усопшим. Этот погребальный звон, хотя и имеет нисходящую направленность, но совершается особым порядком15, через рефрен малого колокола. Таким образом, можно сделать вывод, что в 1-й половине XIX в. в Калужской губернии усопших мирян и встречали, и провожали колокольным звоном, чего в Сибири не наблюдалось до начала ХХ столетия.
Колокольное искусство пришло из России в Сибирь уже сформировавшимся, поэтому вполне понятно, что при составлении уставных богослужебных рекомендаций первые сибирские приходы ориентировались на древние церковные соборные или монастырские уставы Европейской России. Это правило сохранялось и в дальнейшем. В фондах музейного комплекса им. И. Я. Слов-цова в Тюмени обнаружен Устав Коневской обители, напечатанный в Санкт-Петербургской Синодальной типографии в 1824 г. Этот устав, в свою очередь, опирается на богослужебный чин Московского Успенского собора, изданный в 1795 г. Поскольку богослужебный круг в Сибири не отличался от российского, можно уверенно говорить о преемственности и самого богослужебного чина, а следовательно, и колокольного звона, бытовавшего в Центре. Однако, как видим, и в центральной части России этот звон не имел четкого единообразия. Попав в Сибирь, колокольное искусство развивалось особым образом, и естественно, что традиционные уставные звоны претерпели некоторую трансформацию.
Наибольшее количество упоминаний погребального звона, обнаруженных в епархиальных ведомостях Сибири, связано с чином отпевания сибирских архиереев и священства. Как и в Европейской России, о смерти архипастыря обыкновенно возвещали двенадцатикратные «медленные заунывные звуки большого колокола на колокольне кафедрального собора»16. Описание погребального звона, который предписывалось совершить при отпевании и погребении Преосвя-щеннейшего Михаила, архиепископа Иркутского, Нерчинского и Якутского, в 1830 г., не встречалось ранее в литературе: «На колокольнях соборной, градских и монастырских производится звон во все время печальной процессии; во время Литургии ударяют также везде в один колокол большой томным тоном (интересно, что уставное указание, помимо схемы звона, уделяет особое внимание его эмоциональному наполнению. Указанный эпитет встречается в специальной литературе впервые. — А. т.); во время погребения по прочтении каждого Евангелия делают перебор во все колокола по образу пасхальному, при опущении гроба в могилу производится звон во все колокола и во всех церквах целый [день?]»17.
Описание погребального архиерейского звона, зафиксированное в «Церемониале выноса и погребения тела Высокопреосвященнейшего Парфения, Ар-
15 См.: О должности звонаря... С. 153.
16 Высокопреосвященнейший Вениамин, Архиепископ Иркутский и Нерчинский // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. 1892. № 11. С. 1.
17 Начертание церемониала при погребении тела в Бозе почившего Преосвященнейше-го Михаила, Архиепископа Иркутского, Нерчинского и Якутского, и ордена Святой Анны первой степени кавалера, скончавшегося в три с половиною часа утра 5-го июня 1830 года // Забайкальские епархиальные ведомости. 1904. № 10-11. Часть неоф. С. 148.
хиепископа Иркутского и Нерчинского, выполненном 23 и 25 января 1873 года», также встречается впервые18: при выносе тела архипастыря из Архиерейского дома в собор перезвон в колокола совершался в Кафедральном соборе и во всех церквах г. Иркутска. Во время последования погребения совершался перезвон в колокола «от самого малого до семисотного и обратно от него опять до меньшего». При перенесении тела из Кафедрального собора к месту упокоения в Вознесенский монастырь в продолжение всего шествия во всех церквах Иркутска и в двух монастырях совершался трезвон. При опускании тела в могилу также совершался «всеобщий звон во вся»19. Отметим, что упомянутые архиерейские погребальные звоны, совершенные в одной епархии с разницей в 40 лет, имеют кардинальные отличия. Сложно сказать, с чем это связано, очевидно, с деятельностью самих архиереев, переведенных в Сибирь из Центральной части России, где подобные звоны могли иметь такие разительно отличающиеся особенности.
Следующая категория погребальных звонов относится к чину отпевания иерея и также достаточно часто встречается в церковной периодике. Епархиальные ведомости описывают звоны, возвещавшие о недавно случившейся кончине священника, звоны, совершаемые при переносе тела священника из дома в церковь и совершаемые в сам момент отпевания. Звон на смерть священника состоял из 12 редких ударов в храмовый благовестник, а погребальный перезвон — из такого же редкого 12-кратного ударения с последующим перезвоном колоколов от малого к большому и завершающим аккордом во все колокола, что вполне традиционно и для богослужебной практики Европейской части России.
В конце XIX в. в Сибири возник вопрос о погребальных звонах для преставившихся мирян. Енисейское епархиальное начальство, узнав в 1889 г., что на территории епархии погребальный звон совершается при погребении мирян, издало распоряжение о запрете последнего: «Обычай при похоронах мирян, как установленный самочинно в нарушение церковных правил, отменяется, и всякое произвольное без разрешения начальства нарушение правил о звоне, в особенности из целей корысти, будет строго преследуемо»20. По-видимому, речь идет о взимании отдельной платы за совершение погребального звона при отпевании мирянина с родственников усопшего.
Подобная практика была широко распространена на территории Польши и Западной Украины еще в XVII в. За использование колоколов после похорон была установлена плата, так называемые позвонные. В документах Львовского братства 1633 г. записано: «...за звон на отход — 6 гр[ошей]». Среди расходов на похороны богатого львовского бургомистра Андрея Стано значились расходы «на позвонные» — 15 грошей. В конце XVII в. обычай взимания платы за погребальный звон прочно вошел в богослужебную практику. В приходно-расходной
18 Последние дни жизни Высокопреосвященнейшего Парфения, Архиепископа Иркутского и Нерчинского, кончина его и погребение // Иркутские епархиальные ведомости. 1873. № 6. С. 75.
19 Церемониал выноса и погребения тела Высокопреосвященнейшего Парфения, Архиепископа Иркутского и Нерчинского, выполненный 23 и 25 января 1873 года // Иркутские епархиальные ведомости. 1873. № 5. С. 38-39.
20 От Енисейской духовной Консистории // Енисейские епархиальные ведомости. 1889. № 23. С. 121.
книге Львовского братства зафиксированы различные суммы за совершение такого звона — от 1-2 злотых до 8-10, в зависимости от благосостояния родственников усопшего. Подобные записи известны и в 1695 г., когда одному господину звонилось семь раз на общую сумму в 14 злотых21. В случае неоплаты «позвонно-го» колокола молчали. В 1754 г. на священника церкви в честь Рождества Богоматери г. Конотоп была написана жалоба: родственникам почившего наказного сотника Дениса Торянского обещали, что он будет погребен по обычаю православному со звоном; сотник был беден, и звонари при встрече покойного, уже начав погребальный перезвон, были вынуждены остановить его, поскольку получили указание от священнического сына прекратить, так как оплаты не было, и он, «напав на людей тех, что звонили, бил, и побил».
Традиция оплачивать погребальный звон по случаю преставления мирянина существовала и на территории нынешней Беларуси. Со звоном «по душе» верующие узнавали о смерти прихожанина. Родственники умершего шли к звонарю, давали «на позвонные», и он мерными медленными переборами колоколов сообщал траурную весть. Примечательно, что этот звон являлся народной традицией и никаких указаний о нем в богослужебных книгах не встречается22.
Очевидно, до начала XX в. запрет на совершение звонов при отпевании мирян был характерен для всей Сибири, поскольку, как мы увидим дальше, различные попытки ввести его в богослужебную практику не получали одобрения епархиальных начальств.
Известен, по-видимому, исключительный случай, когда Преосвященный Мелетий, епископ Иркутский, скончавшуюся 17 ноября 1832 г. иркутскую гражданку купеческую вдову 82-летнюю Акилину Степановну Попову приказал провожать колокольным звоном всех церквей, мимо которых понесут усопшую23. За благочестивую жизнь и служение бедным и нищим купеческая вдова удостоилась почести, оказываемой на тот момент лишь священству и архиереям.
Вопрос о допустимости совершения проводного звона при погребении тел преставившихся мирян в Благовещенской и Забайкальской епархиях возник в 1905 г. В «Епархиальных ведомостях» сообщалось, что некоторые священники допускают таковой, вводя в смущение некоторых прихожан, и советовалось «удалить предмет смущения»24. В 1909 г. редакция Тобольских епархиальных ведомостей, отвечая на вопрос о возможности совершения погребального звона при несении тела преставившегося мирянина из дома в церковь, ответила отри-цательно25, сославшись на указания «Церковного вестника» 1893 г. № 38.
В связи с массовым переселением жителей Центральной России, начавшимся в 1900-х гг., в Сибири появилось множество погребальных обычаев, бытовавших в Малороссии и на территориях Северо-Запада России, но совершенно не-
21 Юндратюк Б. Указ. соч. С. 349.
22 См.: Шатько Е. Г. Колокола и колокольные звоны православных храмов западных регионов Беларуси: история и современнность. Белосток, 2014. С. 142.
23 См.: Первый, первая, первое в Иркутске // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. 1878. № 46. С. 519-520.
24 Совет // Забайкальские епархиальные ведомости. 1905. № 18. Часть неоф. С. 262.
25 См.: Ответы редакции // Тобольские епархиальные ведомости. 1909. № 18. Отд. неоф. С. 479-480.
знакомых сибирским священникам. В связи с этим в сибирских епархиальных ведомостях стали появляться вопросы, призванные прояснить эти недоумения. Так, священник В. Олофинский в заметках, опубликованных в «Енисейских епархиальных ведомостях» в 1912 г., хоть и утверждает, что в Европейской России почти всюду существует погребальный «звон по душе», но сразу же признается, что ни в каких богослужебных книгах он не указан и ему не знаком. На практике «после смерти того или другого лица родственники умершего приходят к священнику и извещают его о случившемся. Согласно их желанию и плате, в храме начинается звон. Звон этот может быть, а может и не быть; может быть кратким, а может быть и целодневным: все в данном случае зависит от платы»26. Е. Г. Шатько описывает сохранившуюся до сегодняшнего дня традицию звона «по душе» в западных регионах Беларуси так: звон представляет собой чередование одиночных ударов последовательно всех колоколов набора в восходящем и/ или нисходящем порядке в самом медленном темпе»27. Напомним, что в Иркутске так звонили при отпевании архиерея; а что касается самого звона, возвещающего о смерти, то его было принято совершать лишь по отношению к епископу или священнику.
Вообще переселенцы-малороссы старались всячески сохранить свои обычаи, в том числе связанные с погребальной культурой, и оказывали определенное влияние на сибирских сельских священников в части совершения погребальных звонов, причем в ряде случаев им удавалось отстоять свое мнение и ввести их в богослужебную практику. Священник И. Голошубин опубликовал в «Омских епархиальных ведомостях» обширные публицистические заметки об обычаях малороссов-переселенцев, где описал и их представления о том, какими должны быть погребальные звоны: «Бывает ли отпевание в храме или погребение совершается на кладбищах окольных деревень прихода, но каждый переселенец-малоросс требует обязательно позвонить в колокол. Служа в Сыропятке, я в этой просьбе отказывал из желания не нарушать обычаев прихода старожильского, но в Новосельи я застал этот обычай уже настолько упрочившимся, что отказом своим я рисковал бы навлечь на себя немало нареканий со стороны ярых приверженцев российских обычаев. Этот звон (перебор) совершается в момент заявления священнику о смерти того или иного лица, таким же звоном сопровождается и несение умершего на кладбище»28. Бывали неоднократные случаи, что родственники требовали совершить не только целодневный погребальный перезвон, но и трехдневный, и даже более, но все эти требования священник отклонял, хотя переселенцы всегда считали такой отказ незаконным, ссылаясь на обычай своей родины, где по особому заказу бывает звон даже в течение целых 40 дней. Поступали к нему требования позвонить в колокола и в годовщину смерти, но и в этом он также отказывал, не находя в практике Православной Церкви повода для совершения такого звона.
26 Олофинский В., свящ. Разные требники // Енисейские епархиальные ведомости. 1912. № 1. С. 32.
27 Шатько Е. Г. Указ. соч. С. 142.
28 Голошубин И., свящ. Из впечатлений сельского священника // Омские епархиальные ведомости. 1911. № 14. Часть неоф. С. 32.
Б. Д. Киндратюк приводит обычаи украинцев, связанные с погребальным звоном. Так, в случаях слишком долгой агонии умирающего, среди средств, которые использовали украинцы (сверление дыры в стене, разборка крыши, возложение умирающего на землю и тому подобное), еще и звонили «будто по умершему». То есть обряд смерти начинался раньше, чем больной переставал жить: ему давали в руку свечу, и в то время, пока умирающий мучается, в церкви уже звонят протяжно «на отход души»29. Характерно, что в представлении украинцев жило очень много связанных с погребальными звонами суеверий. Гуцулы верят, что если после смерти не позвонить в колокол, то душа усопшего будет бродить полями и лесами и достигнет места назначения только лишь после звона. Если во время погребального звона обрывалась веревка или разбивался колокол, считалось, что усопший был великим грешником. Поляки думают, что мертвец только тогда становится мертвецом, когда по нему совершат колокольный звон. Украинцы в XIX — начале ХХ в. считали, что необходимо звонить по усопшему для того, чтобы он не вернулся к живым, ведь колокольный звон отгоняет духов30.
Необъяснимые или даже мистические случаи, связанные с погребальным звоном, известны и в Сибири. «Иркутские епархиальные ведомости» описывают продолжавшийся в течение 45 минут самопроизвольный звон колоколов (как следует из контекста — перезвон) на закрытой ключом пустой колокольне женского Знаменского монастыря в ночь на 2 августа 1865 г. Самозвон продолжался с половины двенадцатого ночи до пятнадцати минут первого и встревожил всю обитель. Поднявшиеся на колокольню с фонарем служители никого там не обнаружили, а наутро стало известно, что в это время отошел ко Господу многолетний духовник инокинь монастыря священник Иаков Бобровников31.
О том, что для мирян погребальный звон мог быть посмертной наградой, уже говорилось. Однако наблюдалась и обратная картина: лишение усопшего погребального звона могло восприниматься как наказание. Определенные ограничения действовали при совершении отпевания номинально крещеных, но не посещавших церковь и не принимавших участия в церковных таинствах бурят, а именно: специальной инструкцией священникам Иркутской Духовной миссии было разрешено лишать их погребального перезвона32. В конце XVI в. на Украине одним из наказаний за несоблюдение церковных обычаев был запрет звона по умершим33, в том числе лишали звона самоубийц.
Официальное разрешение Священного Синода на совершение погребального перезвона при перенесении умерших мирян из дома в храм и из храма к месту погребения, а в дни пасхальной седмицы — красного звона34 было получено только в 1911 г. Решение мотивировалось тем, что хоть и нет таковых указаний в церковных уставах, но тем не менее погребальный звон служит выражением
29 Кшдратюк Б. Указ. соч. С. 344.
30 См.: Там же. С. 344-345.
31 См.: Некролог // Иркутские епархиальные ведомости. 1865. № 34. С. 220.
32 См.: Инструкция о.о. миссионерам Иркутской духовной миссии // Иркутские епархиальные ведомости. 1917. № 9-10. С. 102.
33 См.: Кшдратюк Б. Указ. соч. С. 344.
34 См.: О звоне при погребении // Забайкальские епархиальные ведомости. 1911. № 21-22. Отд. неоф. С. 563-564.
христианского благочестия, так как оставшиеся в живых призываются к молитве за умершего. Очевидно, с этого времени совершение погребального звона для мирян стало в Сибири повсеместным.
Таким образом, можно говорить, что на территории Сибири совершались самые разнообразные погребальные звоны, возвещавшие о смерти государей, архиереев, священников, монахов и мирян (так называемый звон по душе), при несении тел усопших от дома к церкви и от церкви на кладбище, при самом отпевании и погребении. Звон этот был узнаваем и легко «читался» всеми, кто его слышал. В условиях открытых пространств и малоэтажной застройки как в сибирских городах, так и в сибирских селах печальные вести, подаваемые с церковных колоколен, мгновенно становились достоянием общественности.
Описывая обычаи встречи в Тобольске вновь прибывших архиереев, протоиерей Александр Сулоцкий передал, как вообще люди готовились к любому значимому событию в их жизни: сначала в народе начинали ходить какие-то толки и обсуждения, затем при приближении назначенного к событию времени внимание обывателей усиливалось, появлялось больше различных разговоров, а в церквах у духовенства тем временем шли приготовления, и когда, наконец, раздавался «благовест в большой соборный колокол в необычное время35» (курсив мой — А. т.), когда зазвонят на многочисленных колокольнях церквей тобольских, тогда граждане идут или бегут в определенные для празднований места, на пристань, в кафедральный собор или на какую-нибудь возвышенность, для того чтобы стать свидетелем и участником происходящего долгожданного события — первой встречи с архипастырем, у которого каждый хотел взять благословение.
Подобная картина в ряде случаев могла складываться и в связи с ожиданием кончины любой известной личности, например священника. Если становилось известно, что он болен и при смерти, вести об этом и молитвенные переживания становились частью жизни всего поселения, а раздававшийся в необычное время колокольный звон не только сообщал о наступлении часа смерти, но и был всем понятен. Это ярко иллюстрируют слова некролога курганского протоиерея Николая Богословского: «Господи! Что это такое?! Опять в Кургане похоронный звон! Опять в неурочное время раздаются удары большого колокола! Слышно, звонят в Александро-Невской церкви.»36 Уже лишь по одному сочетанию таких параметров, как расстояние между ударами, величина колокола, необычное время произведения звона, конкретный храм и известный ему контекст, протоиерей угадывал наступившую смерть своего собрата-священника.
В обрядовой части погребения можно выделить следующую структуру: первая весть об усопшем, перенесение тела из дома в храм, лития при вратах храма или обители, чтение псалтири, чин отпевания, перенесение тела на кладбище, лития на кладбище, предание земле, особое молитвенное поминовение на 3-й, 9-й, 40-й день и в годовщину смерти (година). В дореволюци-
35 Сулоцкий А., прот. Встреча в Тобольске (в особенности встарину) вновь прибывших Преосвященных // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. 1865. № 13. С. 162163.
36 Богословский Н., прот. Священник о. Иаков Серебренников // Тобольские епархиальные ведомости. 1913. № 22. Отд. неоф. С. 468.
онных источниках обнаружены описания тех или иных погребальных звонов для каждого момента (за исключением чтения псалтири, которое совершается ночью) (таблица 1).
Таблица 1
Совершение погребальных звонов
Младенец Мирянин Иерей Монах/архиерей
Первая весть Звон по душе Звон по душе 12 ударов и перезвон 12 ударов и перезвон
Перенесение в храм - Перезвон во все дни и трезвон на Пасху 12 ударов и перезвон Трезвон
Лития при вратах - По окончании Трезвон / перезвон По окончании Трезвон/ перезвон По окончании Трезвон / перезвон
Чтение псалтири - - - -
Отпевание - - - Благовест томным тоном
Перенесение на кладбище - Перезвон при выносе 12 ударов и перезвон Трезвон
Лития на кладбище - - - Три литии со звоном
Предание земле - Трезвон, начав одним ударом во все Трезвон По прочтении каждого евангелия перезвон по образу пасхальному, Трезвон
Молитвенное поминовение В зависимости от традиций В зависимости от традиций - Трезвон целодневный
Подытоживая вышесказанное, можно с уверенностью заявить, что колокольный звон в Сибири имел важнейшее значение в деле оповещения населения как о совершающихся богослужениях, так и о событиях сибирских поселений и общественно-политической жизни страны и был особенно значим ввиду необозримых ее просторов. Производимые с колоколен звоны были легко читаемы населением и являлись важной частью жизни всех сибиряков. То есть при слушании колоколов обыватели мгновенно сопоставляли и расшифровывали систему знаков, составляющих информативный слой самого звона. К этому расшифровыванию добавлялась информация, передающаяся другими каналами (молва, слухи, обсуждения, обычаи местности, личный слуховой опыт), так что ошибиться в опознавании случившегося события было достаточно трудно.
Современная богослужебная практика в Сибири, да и в Центральной части России, насколько известно, отражает погребальные колокольные звоны лишь в чине погребения мирян и в чине погребения иерея. В храме во имя Михаила Архангела в Новосибирске (где находится епархиальная школа звонарей) поми-
мо традиционного нисходящего перезвона с аккордом в конце иногда используется погребальный звон по образцу, указанному в звонарском уставе Оптиной пустыни 1843 г. При отпевании иереев перед перезвоном традиционно совершаются 12-кратные удары в большой колокол. Определенную проблему представляют погребальные звоны, совершаемые при отпевании младенцев: с одной стороны, у звонарей возникает потребность выделить такое богослужение особым звоном, с другой — в отсутствии соответствующих указаний в современных звонарских уставах не остается ничего, как совершать погребальный звон, адресованный взрослому мирянину.
Одной из перспектив развития колокольного искусства нам видится разработка темы погребальных звонов в современной богослужебной практике. Необходимо создать комиссию из священников, богословов, кампанологов и звонарей, с тем чтобы всесторонне изучить выявленные данные о совершении погребального звона в дореволюционный период и принять решение об уставных рекомендациях, которые могут быть направлены в Синодальную богослужебную комиссию.
Список литературы
Афанасий (Сахаров), святитель. О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви. СПб.: Сатис, 2007. 330 с. Благовещенская Л. Д. Колокола в погребальном обряде // Колокола. Статьи прошлых
лет. Новосибирск, 2006. С. 69-74. Благовещенская Л. Д. Тема прощания в композиции перезвонов // Вопросы инстру-ментоведения. Вып. 9.: Сб. статей и материалов Восьмого международного инстру-ментоведческого конгресса «Благодатовские чтения» (Санкт-Петербург, 2-5 декабря 2013 г.) / Российский институт истории искусств; [ред.-сост. О. В. Колганова и др., отв. ред. И. В. Мациевский]. СПб., 2014. С. 32-33. Богословский Н., прот. Священник о. Иаков Серебренников // Тобольские епархиальные ведомости. 1913. № 22. Отд. неоф. С. 468-469. Высокопреосвященнейший Вениамин, Архиепископ Иркутский и Нерчинский // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. 1892. № 11. С. 1-6. Голошубин И., свящ. Из впечатлений сельского священника // Омские епархиальные
ведомости. 1911. № 14. Часть неоф. С. 18-37. Звон. URL: https://www.pravenc.ru/text/199669.html (дата обращения:16.02.2023). Инструкция о.о. миссионерам Иркутской духовной миссии // Иркутские епархиальные
ведомости. 1917. № 9-10. С. 95-103. Юндратюк Б. Дзвонарська культура Украши: монограф1чне дослщження / Богдан Кшдратюк / наук. ред. Ю. Ясшовський. Ивано-Франювськ: Вид-во Прикарпат. нац. ун-ту 1м. В. Стефаника, 2012. 898 с. Мальцев С. А. Школа звонаря. На основе исторических звонов Ростова Великого / пре-
дисл. Н. С. Каровской. Ярославль, 2005. 136 с. Начертание церемониала при погребении тела в Бозе почившего Преосвященнейше-го Михаила, Архиепископа Иркутского, Нерчинского и Якутского, и ордена Святой Анны первой степени кавалера, скончавшегося в три с половиною часа утра 5-го июня 1830 года // Забайкальские епархиальные ведомости. 1904. № 10-11. Часть неоф. С. 144-148.
Некролог // Иркутские епархиальные ведомости. 1865. № 34. С. 219-220.
Никольский К., прот. Пособие к изучению Устава богослужения Православной церкви.
Издание шестое, исправленное и дополненное. СПб., 1900. 872 с. О должности звонаря и изъяснение о времени и порядке благовеста и звона в колокола к службам Божиим и в другие случаи в продолжении года, составленная для Козельской Введенской Оптиной Пустыни в 1843 году // Никаноров А. Б. Колокола и колокольные звоны Псково-Печерского монастыря. СПб., 2000. С. 126-165. О звоне при погребении // Забайкальские епархиальные ведомости. 1911. № 21-22. Отд. неоф. С. 563-564.
Олофинский В., свящ. Разные требники // Енисейские епархиальные ведомости. 1912. № 1. С. 29-38.
Ответы редакции // Тобольские епархиальные ведомости. 1909. № 18. Отд. неоф. С. 478480.
От Енисейской духовной Консистории // Енисейские епархиальные ведомости. 1889. № 23. С. 121.
Первый, первая, первое в Иркутске // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. 1878. № 46. С. 517-520. Последние дни жизни Высокопреосвященнейшего Парфения, Архиепископа Иркутского и Нерчинского, кончина его и погребение // Иркутские епархиальные ведомости. 1873. № 6. С. 67-83.
Смоленский С. В. О колокольном звоне в России // Русская музыкальная газета. СПб.
1907. № 9-10. С. 265-281. Совет // Забайкальские епархиальные ведомости. 1905. №18. Часть неоф. С. 262. Сулоцкий А., прот. Встреча в Тобольске (в особенности встарину) вновь прибывших Преосвященных // Прибавления к Иркутским епархиальным ведомостям. 1865. № 13. С. 162-168.
Требник Митрополита Петра Могили: [У 2-ч т.]. Т. 1. Репринт. Вид. Харив: Фолю, 2007. 872 с.
Церемониал выноса и погребения тела Высокопреосвященнейшего Парфения, Архиепископа Иркутского и Нерчинского, выполненный 23 и 25 января 1873 года // Иркутские епархиальные ведомости. 1873. № 5. С. 37-40. Чудинова И. А. Кампанологические данные в рукописных монастырских уставах XVII века // Материалы к «Энциклопедии музыкальных инструментов народов мира» / Российский институт истории искусств; отв. ред. И. В. Мациевский; ред.-сост. В. А. Свободов. СПб.: РИИИ, 2003. Вып. 2. С. 26-55. Шатько Е. Г. Колокола и колокольные звоны православных храмов западных регионов Беларуси: история и современнность: Монография [Текст]. Белосток: ОгШёгак, 2014. 294 с.
Ярешко А. С. Русские православные колокольные звоны в синтезе храмовых искусств. История, стилевые основы, функциональность. М.: Композитор, 2009. 292 с.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo gumanitarnogo universiteta. Seriia V: Voprosy istorii i teorii khristianskogo iskusstva.
Aleksei Talashkin, Candidate of Sciences in Art Criticism, Head of the Siberian Centre for Bell Art,
Novosibirsk, Russia talashkin@mail. ru
2023. Vol. 50. P. 160-173
DOI: 10.15382/sturV202350.160-173
https://orcid.org/0000-0002-4633-8723
Funeral Bell-Ringing in Central Russia and in Siberia: Continuity and Differences
А. Talashkin
Abstract: The traditional Orthodox funeral knells in Siberia are an understudied topic which requirs a thorough study. Having gained rich cultural and spiritual experience of the Russian Orthodoxy, Siberians developed it in accordance with local traditions. First of all, the Siberian bishops, who often had liturgical practice in Central Russia, were the bearers of the experience. Before coming to Siberia, funeral knells evolved from single strikes in a special bell to change ringing in all the bells followed by a chord, and their two-part form was developed. Rhythmic pattern of funeral knells for the laity, priests and bishops had their own features. The performance of funeral knells for the Siberians could have a status of a posthumous award at the end of a righteous life; one could also miss this award in case of a formal attitude to the Church. The resettlers from Little Russia had a special influence on the performance of funeral knells in Siberia in the early 20th century by introducing their own customs in resettlement villages. One of them was the ringing "for the soul", unknown in Siberia, which was performed immediately after the death of a layman. The funeral knells for the laity were officially permitted in Siberia in 1911, however people had used them before that time in some regions of Central Russia. Funeral knells fit into the general palette of Orthodox church bell ringing, acting, at the same time, as a signal, an art, and a mass medium. The liturgical instructions survived to our days are fragmentary. The attitude to funeral knells should be reconsidered in the present-day liturgical practice.
Keywords: bells in Siberia, bell ringing in Siberia, funeral knells, ringing "for the soul", burial of the dead, church ringing statute, continuity of bell-ringing tradition.
Afanasii (Sakharov). (2007) O pominovenii usopshikhpo Ustavu Pravoslavnoi Tserkvi. St. Petersburg (in Russian).
Blagoveshchenskaia L. (2006) "Kolokola v pogrebal'nom obriade", in Kolokola. Stat'iproshlykh let. Novosibirsk, pp. 69-74 (in Russian).
Blagoveshchenskaia L. (2014) "Tema proshchaniia v kompozitsii perezvonov", in Voprosy instru-mentovedeniia. 9. Sbornikstatei i materialov Vos'mogo mezhdunarodnogo instrumentovedcheskogo kongressa "Blagodatovskie chteniia" (Sankt-Petersburg, 2-5 dekabria 2013 g.). St. Petersburg, vol. 9, pp. 32-33 (in Russian).
References
Chudinova I. (2003) "Kampanologicheskie dannye v rukopisnykh monastyrskikh ustavakh XVII veka", in Materialy k "Entsiklopediimuzykal'nykh instrumentovnarodovmira". St. Petersburg, vol. 2, pp. 26-55 (in Russian).
Kindratiuk B. (2012) Dzvonars'ka kul'tura Ukraini. Ivano-Frankivs'k (in Ukrainian).
Mal'tsev S. (2005) Shkola zvonaria. Na osnove istoricheskikh zvonov Rostova Velikogo. Yaroslavl (in Russian).
"O dolzhnosti zvonaria i iziasnenie o vremeni i poriadke blagovesta i zvona v kolokola k sluzh-bam Bozhiim i v drugie sluchai v prodolzhenii goda, sostavlennaia dlia Kozel'skoi Vvedenskoi Optinoi Pustyni v 1843 godu" (2000), in A. Nikanorov. Kolokola i kolokol'nye zvony Pskovo-Pecherskogo monastyria. St. Petersburg, pp. 126-165 (in Russian).
Shat'ko E. (2014) Kolokola i kolokol'nye zvonypravoslavnykh khramov zapadnykh regionov Belarusi: istoriia i sovremennnost'. Belostok (in Russian)
Yareshko A. S. (2009) Russkiepravoslavnye kolokol'nye zvony v sinteze khramovykh iskusstv. Istoriia, stilevye osnovy, funktsional'nost'. Moscow (in Russian).
Статья поступила в редакцию 26.02.2023
The article was submitted 26.02.2023
