CC BY
93
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2009. № 3. С. 170-180.
УДК 80
Н.А. Кузьмина
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
ПОЭТИКА АВТОРСКИХ КОММЕНТАРИЕВ К СТИХОТВОРНОМУ ТЕКСТУ: МАТЕРИАЛЫ К ИСТОРИИ ЖАНРА. СТАТЬЯ 1.
Серия статей посвящена сущности и истории жанра авторских комментариев к стихотворному тексту начиная с XVII в. и заканчивая современной поэтической практикой.
Ключевые слова: авторские комментарии, стихотворный текст, поэтика.
...из мелочей литературы, из ее задворков и низин вплывает в центр новое явление.
Ю.Н. Тынянов
Примечания входят в справочный аппарат издания и представляют собой сравнительно краткие пояснения конкретного места основного текста или дополнения к нему. Разница между примечаниями и комментарием весьма условна и в книговедении усматривается в том, что комментарий «обязательно добавляет к любой справке толкование сообщаемых сведений под углом зрения раскрытия авторского замысла, авторской концепции произведения» [1]. Однако сам поэт нередко не уточняет жанровую специфику своих пояснений к тексту или же в одном ряду дает справки к «темным» местам и собственные «мысли по поводу» написанного. Да и, в сущности, любое примечание, сделанное автором, обусловлено его замыслом, его представлением о самодостаточности стихотворного текста. Поэтому в рамках данного исследования мы не считаем нужным разграничивать эти понятия.
По классификации типов межтекстовых отношений Ж. Женетта, примечания и комментарии относятся к метатекстуальным формам, то есть разъясняющим, описывающим основной текст, тогда как предисловие и послесловие - к паратекстуальным, под которыми понимается соединение внутри отдельного текста медиально или функционально гетерогенных сегментов [2]. Отсюда следует, что предисловие и послесловие являются частью текста, а примечания и комментарии -отдельными, хотя и примыкающими к основному, подчиненными ему текстами.
Все составные части справочного аппарата издания могут быть авторскими или издательскими. Мы рассматриваем только авторские комментарии к стихотворному произведению. В таком случае они входят в единый заголовочно-финальный комплекс (Ю.Б. Орлицкий), представляя собой его «рамочные» элементы, по-разному взаимодействующие с «основным», стихотворным, текстом.
© Н.А. Кузьмина, 2009
Казалось бы, пояснения к стихотворению по сути своей нехарактерны для лирического произведения. Поэтическое творчество - это страсти разряды, человеческим сердцем накопленной (Б. Пастернак), стихотворение у горла трепещет и по капельке выпило кровь (А. Ахматова), строчки с кровью - убивают, нахлынут горлом и убьют (Б. Пастернак), стих невозвратно, неостановимо, невосстановимо хлещет из вскрытых жил (М. Цветаева), - а значит, точно так же - залпом -должен и прочитываться. Потому что читатель «становится как бы написавшим данное стихотворение <...> Он переживает творческий миг во всей его сложности и остроте...» [3]. И если стихи слагаются навзрыд, на разрыв аорты - то ту же интенсивность эмпатии, тот же катарсис испытывает их читатель. Между тем «сноска... властно темперирует текст. Астериск или нумерок - насилие над текстом уже потому, что заставляет остановиться, отвести взгляд, выйти из текста, перечитать его» [4].
С другой стороны, примечания необходимы для того, чтобы текст не остался непонятным читателю, следовательно, история примечаний косвенным образом связана с представлением конкретного поэта о своем читателе, о его - выражаясь современной терминологией - когнитивной базе: владении иностранными языками, жизненном опыте, историкокультурной и литературной эрудиции, дружеских связях и т. п.
Отношение поэтов к примечаниям, а шире - к поэтическому творчеству вообще, на наш взгляд, определяется разными факторами: теоретическими установками литературного направления, жанровым каноном, типом языковой личности автора и его представлением о читателе, наконец, художественными задачами поэта в конкретном произведении.
Уже в конце XVIII - начале XIX в. наметились полярные подходы к примечаниям в поэзии. Многие авторы полагают, что поэтический текст - в отличие от научного
- самодостаточен. В. К. Кюхельбекер пишет: «Выноски, полезные, даже необходимые в сочинении ученом, вовсе неудобны в произведениях стихотворных, ибо совершенно развлекают внимание» [5].
Позднее эту позицию четко сформулировал Максимилиан Волошин: «Поэзия
не учебник, она ничего не объясняет, ничего не растолковывает. <>Поэт говорит всегда как равный с равным или молчит. Он только намекает, напоминает то, что было известно. <>...Я не хочу делать примечаний. Что даст примечание? Прочитавший его убедится в том, что поэт написал не просто бессмыслицу, как ему показалось сначала, но больше он ничего не получит, и стихотворение ничего не скажет ему. Т<ак> к <ак> оно может говорить лишь с тем, кто сам вступил уже в эту область сознания и для кого знание уже оделось чувством. Поэтому не надо примечаний» [6].
Иное отношение к комментированию стихов провозгласил и реализовал Г. Р. Державин, составивший в 1809-1810 гг. «Объяснения» на собственные сочинения, которым отведено около полутораста страниц в академическом издании его сочинений. Полное название их весьма примечательно: «Объяснения на сочинения Державина относительно темньж мест, в них находящихся, собственных имен, иносказаний и двусмысленных речений, которых подлинная мысль автору токмо известна; также изъяснение картин, при них находящихся, и анекдоты, во время их сотворения случившиеся».
В сущности, Г. Р. Державин дал полную классификацию смысловых типов примечаний, не слишком изменившуюся и до сих пор [7].
Изучение поэтической традиции XVII
- начала XX вв. позволяет обобщить опыт различных поэтов, создававших примечания к собственным стихотворениям. Прежде всего можно заметить, что авторские примечания (в отличие, например, от эпиграфов или предисловий) достаточно редки. Что касается содержания, то наиболее часто в комментариях поясняются:
•/ Обстоятельства создания стихотворения. Так, Державин почти во всех своих примечаниях указывает, когда, где, по какому поводу написано стихотворение: «Соч<инено> в П<етер>б<урге> в 1797 в июле месяце по случаю, что на другой день смерти первой жены его, лежа на диване, проснувшись поутру, видел, что из дверей буфета течет к нему белый туман и ложится на него, потом как будто чувствовал ласкание около его сердца неизвестного какого-то духа» («Призыва-
ние и явление Плениры»). Ю.Б. Орлицкий, исследуя компонентный состав заголовочно-финального комплекса (ЗФК), отметил, что его элементы могут свободно менять свое место по отношению к тексту, при этом разнообразные комбинации оказываются характерными для определенных эпох, жанров и типов издания (добавим: и для конкретных авторов в соответствии с особенностями их индивидуальности. - Н.К.) [8]. Так, в поэзии
классицизма информация о поводе к созданию стиха могла включаться не только в комментарий, но и - чаще - в заглавие стихотворного произведения: «О Станиславе Лещинском, дважды от короны пол-ской отверженном, по толку имени его и по приличию древней римской истории, когда римляне на войне с сабинами, уст-рашась, бежали с поля, а первый их король Ромулус молился Йовишу, дабы их в побеге том остановил, что когда сделался Йовиш от Ромула назван Статор, то есть удержатель, или остановник» (Феофан
Прокопович); «На смерть собачки Милушки, которая при получении известия о смерти Людовика XVI упала с колен хозяйки и убилась до смерти», «На смерть графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского, князя Италийского, в Санкт-Петербурге 1800 года» (Державин); «От автора трагедии «Синава и Трувора» Татиане Михайловне Троепольской, актрисе императорского театра на представление Ильмены ноября 16 дня 1766 года» (Сумароков).
/ Реальная событийная канва, послужившая основой художественной трансформации. Такие комментарии характерны для Державина, сравним в «Фе-лице»: Коня парнасска не седлаешь -«Императрица, хотя занималась иногда сочинением опер и сказок <...>, но стихов писать не умела и не писала, а когда надобно было, то препоручала статс-секретарям Елагину и Храповицкому, потом и прочим». Много такого рода пояснений в пушкинской «Полтаве»: «Василий Леонтьевич Кочубей, генеральный судия, один из предков нынешних графов»; «У Кочубея было несколько дочерей; одна из них была замужем за Обидовским, племянником Мазепы. Та, о которой здесь упоминается, звалась Матреной»; «Мазепа в самом деле сватал свою крестницу, но ему отказали»; «Искра, полтавский пол-
ковник, товарищ Кочубея, разделивший с ним его умысел и участь» и т. п. В поэме «Медный всадник» к строке В опасный путь средь бурных вод Его пустились генералы примечание - «Граф Милорадович и генерал-адъютант Бенкендорф».
/ Реалии, входящие в «личную сферу» («окрестности говорящего», по
удачному выражению Ю.Д. Апресяна), то есть известные сравнительно узкому кругу друзей автора: городская топонимика, включающая места, связанные с памятными для поэта событиями, «хронофакты». Ср. Перед скрижалью вдохновений -«аспидная доска, на которой стихи пишут» (Н.М. Языков. «А.С. Пушкину»). Над Мертвым переулком - «переулок в Москве» (А. Белый. «Старинный дом»). Арбат -«улица в Москве»; с зеленой вывески «Надежды»» - «писчебумажный магазин на Арбате»; Минангуа - «модная московская портниха 90-х годов»; «Каллаш - московский писатель и критик»; Егоров - «математик»; Нос - «Прис. пов. Нос - посетитель концертов того времени» (А. Белый. «Первое свидание»). Отец лежит в «Аллее роз»>
- «Улица в Варшаве» (А. Блок. «Возмездие»); Там, где глубоким сном спит гражданин Перми - «С. Дягилев» (И. Бродский. «Венецианские строфы»).
/ Сведения об исторических событиях, античных, библейских и мифологических героях и сюжетах. Ср. у Жуковского «Ивиковы журавли»: примечание к строкам На Посидонов пир веселый, Куда стекались чада Гелы - «Под словом Посидонов пир разумеются здесь игры Истмийские, которые отправляемы были на перешейке (Истме) Коринфском, в честь Посидона (Нептуна). Победители получали сосновые венцы»; «Гела, Элла, Эллада - имена Древней Греции». У Н. Гнедича «Перуанец к испанцу»: Что бога м.оего я не могу забыть, Который нас, создав, и греет, и питает -«Перуанцы боготворили бога солнца». У А. Ф. Вельтмана в примечаниях к стихотворениям «Мухаммед», «Зороастр» поясняются антропонимы Эмина., Муталеб (мать и дед пророка Мухаммеда), топонимы Адербижан, Урмия, Бактра, мифони-мы Бел, Сандес, Аная.
/ Этнографические реалии, ре-гионализмы, отмеченные местным, чаще восточным колоритом. Ср. примечания Лермонтова к «Спору»: Шат - «Елбрус»,
шапка (Шапку на брови надвинул) - «горцы называют шапкою облака, постоянно лежащие на вершине Казбека». «Мцыри -на грузинском языке значит “неслужащий монах”, нечто вроде “послушника”» (поэма «Мцыри»). Примечания к «Демону»: к слову чухи - «верхняя одежда с откидными рукавами»; ...на звонких стременах -
«стремена у грузин вроде башмаков из звонкого железа»; папах - «шапка вроде ериванки». Д. Давыдов «Полусолдат»: Ала-гез - «заоблачная гора, на границе Эри-ванской области», Казбек - «одна из высочайших вершин горного хребта». У Пушкина в «Кавказском пленнике» в затек-стовых примечаниях поясняются слова Бешту, аул, уздень, шашка, сакля, кумыс, чихирь, байран (или байрам); в «Полтаве» - бунчук и булава, хутор, кат. Я. Полонский «Татарская песня»: Сарбазы -«персидские солдаты». Ср. в XX в. у А. Белого: балки - «овраги» («Бегство»); журавель - «колодезь» («Поповна»), И. Бунина: Сюрень - древнее татарское название Симферополя («Жена Азиса»), Н. Заболоцкого в «Башне Греми»: «Греми - древняя столица Кахетии, развалины которой сохранились до сих пор», «Леван - кахетинский царь, проводивший в XVI в. политику сближения с Московским государством», «Кизилбаши - персы», «Марани - погреб для вина».
'Ґ Прецедентные имена, нередко скрытые перифрастическим обозначением в тексте. В стихотворении Пушкина «К Жуковскому» (1816) примечания называют имена, обозначенные в тексте перифрастическими сочетаниями, включающими интертекстуальные знаки: Не грозный приговор на гибель внемлю я: Сокрытого в веках священный судия1, Страж верный прошлых лет, наперсник муз любимый И бледной зависти предм,ет неколебимый - 1 Карамзин; И славный старец наш, царей певец избранный2, Крылатым гением и грацией венчанный, В слезах м,е-ня обнял дрожащею рукой И счастье мне предрек, незнаем,ое мной - 2Державин; Ему ль оспоривать тот лавровый венец, В котором возблистал бессм,ертный наш певец, Веселье россиян, полунощное диво?..1- Ломоносов. Две эпистолы о стихотворстве А.П. Сумарокова сопровождают «Примечания на употребленные в сих эпистолах стихотворцев имена». 44 имени перечислены в алфавитном порядке
(Анакреон, Аристофан, Вергилий, Вольтер, Руссо, Ломоносов) причем примечание содержит не только собственно историческую справку, но и субъективную оценку: «Шекеспир, аглинский трагик и комик, в котором и очень худого и чрезвычайно хорошего очень много. Умер 23 дня апреля, в 1616 году, на 53 века своего».
/ Интертекстуальные ссылки на
литературные произведения. Уже Г. Р. Державин снабдил свои стихотворения «О удовольствии», «На ворожбу», «Похвала сельской жизни» не просто указанием на «подражание Горацию», но и точной отсылкой к соответствующим одам («Подражание Горацию, книге III, оде I», «Подражание Горацию, эподов второй оде... <.... > соображена с русскими обычаями и нравами»). У Пушкина «Из Пиндемон-ти», примечание к строке «Все это, видите ль, слова, слова, слова» - «Hamlet». Вообще говоря, такого рода примечания появились уже у юного Пушкина. Так, в стихотворении «К Батюшкову» (1814 г.) к строкам Ты пал, и хладною косою Едва скошенный, не увял!.. примечание: «Кому неизвестны “Воспоминания на 1807 год’?». Позднее в «Медном всаднике» встречаем примечание, позволяющее увидеть, что выражение в Европу прорубить окно, которое большинством читателей воспринимается как оригинальная пушкинская метафора, в действительности цитата, причем указал на ее авторство сам поэт: «Альгаротти где-то сказал: «Petersbourg est la fenetre per laquelle la Russie en Europe». К не менее известной строчке Одна заря сменить другую Спешит, дав ночи полча,-са примечание «Смотри стихи кн. Вяземского к графине З***», а к знаменитому описанию памятника Петру Куда ты скачешь, гордый конь... Россию поднял на дыбы» примечание, раскрывающее интертекстуальную «родословную» образа: «Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана - как замечает сам Мицкевич». А. Майков, примечание к заглавию «Емшан» - «Рассказ этот взят из Волынской летописи. Емшан - название душистой травы, растущей в наших степях, -вероятно, полынок». Я. Полонский, примечание к заглавию «Татарская песня» - «Татарская песня эта была доставлена покойным Абаз-Кули-Ханом одному польскому поэту, Ладо-Заболоцкому. Он перевел эту
песню по-польски, прозой; я, как умел, русскими стихами...».
S Что касается перевода иноязычных слов и выражений, то поэты «золотого» и «серебряного» века ориентировались на читателя, окончившего гимназию, а значит, владеющего латынью и греческим, знающего язык священных книг -старославянский и древнерусский, а также 2-3 западных языка, среди которых на первом месте, вне сомнений, французский, далее - немецкий и итальянский. Поэтому, несмотря на обилие фраз на иностранном языке и даже текстов, целиком написанных, например, на французском, поэты, как правило, не дают примечаний-переводов. Интересно, что Пушкин в стихотворении «Андрей Шенье» к русским строчкам, содержащим интертекстуальный знак, дает примечание-отсылку к оригиналу, соответствующим стихам Шенье - естественно, на французском: Певец готов; задумчивая лира В последний раз ему поет - «Comme un dernier rayon, comme un dernier zephyre / Anime le soir d'un beau jour,/ Au pied de l'echafaud j'essaie encor ma lyre. (V. Les derniers vers d'Andre Chenier)». У Авеля, у Фанни 2,/Молю, найдите их; невинной музы дани /Сберите - «У Авеля, у Фанни. Abel, doux confident des mes jeunes mysteres (El. I): один из друзей А.Ш. Fanni, l'une des maitresses d'An. Ch. Voyez les odes qui lui sont adressees». А уже в середине следующего века у И. Бродского в «Литовском дивертисменте» немецкиеа латинские, литовские заглавия частей переводятся автором в затекстовых примечаниях: Dominikanai - «Доминиканцы
(костел в Вильнюсе) (лит.)»; Palangen -«Паланга (нем.)». У профессиональных переводчиков существует традиция (в особенности свойственная переводам научных прозаических текстов, но иногда встречающаяся и в поэзии) сопровождать свой вариант перевода особенно сложного выражения ссылкой на оригинал. Так, в переводе И. Анненским стихотворения Тристана Корбьера к образному сочетанию Журчаще-жаркий жир встречаем подстрочное примечание - «Le gras grouil-lon grouillant».
/ Метаязыковой комментарий,
касающийся выбора слов и выражений, предупреждения неверных трактовок. Ср. в «Станции» П.А. Вяземского: «Кто-то от-
говаривал Вольтера от употребления кофе, потому что он яд. “Может быть, -отвечал он, - но, видно, медленный: я пью его более шестидесяти лет”. Переложив этот ответ в медленную отраву, я сбит был рифмою: лучше было бы сказать: медленный яд. В повторении известных изречений должно сохранять простоту и точность сказанного. Утешаюсь тем, что примечание мое назидательнее хорошего стиха». А.С. Пушкин «Ода» (1825): «Под словом клады должно разуметь правдивую ненависть нынешних Леонидов, Ахиллесов и Мильтиадов к жестоким чал-моносцам»; раннее стихотворение «Тургеневу» (1817): Один лишь ты любовник страстный И Соломирской, и креста -«Креста сиречь не Анненского и не Владимирского, а честнаго и животворящего». С.П. Шевырев «Послание к А.С. Пушкину»: Зазубренный спондеем гекзаметр -«Это не может относиться ни к гекзаметрам Жуковского, ни Гнедича, потому что они не зазубрены спондеями». В стихотворении А. Белого «Кольцо» примечание к строке В поля - сквозной Воздух! предупреждает о том, что смыслоразличительное ударение следует ставить «Воздух (а не воздух!): покров на умерших». В стихотворении А. Майкова «Старый дож» к начальному четверостишию, заключенному в кавычки Ночь светла; в небесном поле Ходит Веспер золотой; Старый дож плывет в гондоле С догарессой м,олодой...»>, примечание: «Эти четыре строчки найдены в бумагах Пушкина как начало чего-то. Да простит мне тень великого поэта попытку угадать: что же было дальше?». Заметим, что эта информация привычнее для эпиграфа, чем для примечания.
Во всех описанных случаях примечание было направлено на экспликацию и уточнение пропозициональных элементов стихотворного текста.
Вместе с тем достаточно рано мы встречаем комментарии, проясняющие модусные смыслы, прежде всего иронические. Ср. у П. Гнедича: Хлеб-соль прийми ты, в образе гекзаметрической булки - «Она, как часто случается и с гекзаметрами, наломалась» («Пушкин, прийми от Гнедича.»). У Пушкина в «Подражаниях Корану» к четверостишию Земля недвижна - неба своды, Творец, поддержаны тобой, Да не падут на сушь и воды И не подавят нас собой ироническое при-
мечание: «Плохая физика; но зато какая смелая поэзия!».
Жанровые предпочтения. Совершенно определенно - крупная форма: поэма, послание, песнь и т. п. При этом чем больше по объему произведение, тем чаще оно сопровождается затекстовыми комментариями (ср. поэмы Пушкина «Медный всадник», «Полтава», «Кавказский пленник», роман в стихах «Евгений Онегин», поэма А. Подолинского «Смерть пери», "Войнаров-ский" К. Рылеева, "Карелия" Ф. Глинки, "Рождение Гомера" Н. Гнедича. Из более поздних авторов - А. Ахматова «Поэма без героя»). Подстрочные примечания использует М. Лермонтов в «Демоне», В.И. Соколовский в «Разрушении Вавилона», А. Белый в поэме «Первое свидание». Достаточно часто примечание сопровождает перевод с другого языка. Так, Вл. Ходасевич в переводах с древнееврейского комментирует прецедентные имена и этнографические понятия Тамуз, Тхинос, треф-посул и под. Александр Блок снабжает примечаниями переводы Аветика Исаакяна, латышского поэта Плудониса, финских поэтов. Примечания того же типа в «Абиссинских песнях, собранных и переведенных Николаем Гумилевым». «Словарь индейских слов, встречающихся в поэме» заканчивает бунинский перевод «Песни о Гайавате» Г. Логфелло.
Особо следует сказать о шуточных, юмористических стихах, эпиграммах, которые всегда обладают некоторой контекстуально-семантической неполнотой: они пишутся «на случай», «по поводу» или адресованы конкретному лицу, а потому предполагают, что этот самый «случай» или «повод» известен воспринимающему субъекту. Впрочем, сравнительно часто сами авторы вводят «восполняющую» информацию в заголовочно-финальный
комплекс: в заглавие (см. эпиграммы
Феофана Прокоповича «К Луке и Варлаа-му Кадецким, когда питомцев деньгами подарили», В. К. Тредиаковский «На человека, который бы столь был зол, чтоб и вся б фамилия его тем же злонравием повредилась», П.А. Вяземский «Разговор при выходе из театра по представлении драмы «ГУАЫНОЁ», взятой из романа Вальтер Скотта», А.С. Пушкин «На трагедию гр. Хвостова, изданную с портретом Колосовой», Д.Д. Минаев «Надпись к пиесе «Было да прошло», «Я. Полонскому по поводу его
книги «Снопы»), в эпиграф (см., например, эпиграфы из газет в эпиграммах Д. Бедного или А. Амфитеатрова, эпиграфы в пародиях А. А. Измайлова, А. А. Иванова, Л. Лазарева, С. Рассадина и Б. Сарнова и др.), в примечания. Так, у А. Д. Кантемира после сатиры «К читателям» следует Изъяснение, в котором поясняется иносказательное выражение без соли, употребленное в четверостишии: «Без соли. В стихотворстве забавные и острые речи латин соль называются, и для того говорит автор, что смеялся иным для ук-расы своей сатиры, или прямо сказать: смешками посолил ее, чтоб была вкуснее уму чтущих». Пространный комментарий, превышающий по объему стихотворный текст, сопровождает эпиграмму А. П. Сумарокова «Окончится ль когда парнасское роптанье?». В других эпиграммах эта же информация содержится в многочисленных примечаниях, растолковывающих и поучающих, часто комментирующих то, что, на современный взгляд, в комментарии не нуждается. Ср. примечания А. Д. Кантемира к эпиграмме «На самолюбца»: к заглавию - «Сия эпиграмма содержит описание человека самолюбивого, который, кроме своих. Дела хулит. Писана, как и следующие, кроме двух последних, в Москве 1730 года». Примечание к заглавию эпиграммы П. А. Каратыгина «Сенковскому»: «В какой-то статье «Библиотеки для чтения» Сенковский доказывал, что обилие волос на голове - признак умственной развитости».
По объему примечания могут быть различными - от одного слова до нескольких страниц. Различаются они также по степени обязательности: можно предположить, что чем пространнее комментарий, тем менее он обязателен для понимания текста стихотворения, тем чаще он выполняет иные функции, характеризуя прежде всего личность самого автора. Так, в примечаниях К. Рылеева к первой части поэмы «Войнаровский», наряду с собственно примечаниями («Юрта - жилище диких сибирских обывателей. Они бывают летние и зимние, подвижные и постоянные; бывают бревенчатые, берестяные, иногда войлочные и кожаные», «Ясак - подать мехами, собираемая с сибирских народов»), есть и развернутые историко-биографические очерки о российском историографе Миллере и о полковнике Симеоне Палее, «отважном
предводителе заднепровских наездников», значимые для выражения гражданской позиции Рылеева, его оценки таких нравственных категорий, как герой, предатель, государственный деятель. Собственно говоря, историками литературы высказывалось мнение, что Пушкин не только почерпнул в поэме Рылеева свои знания о старом гетмане, использованные им позднее в «Полтаве», но самый жанр примечаний в «Полтаве» восходит к «Вой-наровскому».
А теперь сделаем краткий экскурс в историю авторского комментирования собственных стихотворных текстов.
Примечания распространились в русской литературе в XVIII в. и в духе рационалистической эстетики приобрели в основном поучающе-объяснительный характер. Ср. А.П. Сумароков «Эпистолы» -Примечания на употребленные в сих эпистолах стихотворцев имена; «На стрельцов» - примечание к заглавию, разъясняющее замысел, художественную задачу: «Сии стихи сделаны для показания, что весьма удобно описать автору день и час, не называя днем и часом того времени, которое потребно, и что пииту и ритору надлежит искусным быти, когда он, на-прим<ер>, время возвышенным словом изобразить намерен. А как описал будто некто искуснейшим вымыслом девятый час, время, в которое стрельцы подняли на отечество оружие, я описания сего не читал и о нем не слыхивал; и удивительно мне, как это не дошло до глаз моих, по крайней мере ради любопытства. Здесь и начало девятого часа и мая пятое наде-сять число изображены. Хорошо это, но не чудно.
Зри.
Степень солнечного хода у пиитов час. Мая в 15 день солнце над Москвою восходит в исходе осьмого часа. В тот же день в прежнее время и царевич Димитрий скончался в Угличе; и так изобразить и день и час, не именуя ни числа дня, ни числа часа, я трудности не имел».
Примечания М.В. Ломоносова напоминают примечания к научному тексту, дающие библиографические сведения или информацию об историческом лице. Ср. «Письмо о пользе стекла» к строкам Вечерний Августин {1} душею веселился и Коль много Августин в сем мнении неправ; Он слово божие употреблял {2} на-
прасно: «1 О граде божии, кн. 16, гл. 9; 2 Там же». В «Поздравительном письме Гри-горью Григорьевичу Орлову» комментарий к строке Блажен родитель {1} твой таких нам дав сынов представляет собой биографическую справку, правда, оценочного характера: «Григорей Иванович Орлов служил генералом-майором и потом новогородским губернатором, с общею от всех похвалою. В бывшую при государе блаженныя памяти императоре Петре Великом Шведскую и Турецкую войну находился при всех баталиях и за отличную его храбрость и претерпенные раны почтен был от государя золотою цепью и портретом его величества. Род Орловых происходит от древних дворян германских из Польской Пруссии».
Примечания того же - разъяснительного - типа встречаются в баснях и стихотворениях А.Е. Измайлова («Стих И.И. Дмитриева», «Может быть, карточная игра бостон получила свое название от города сего же имени, который находится в Северной Америке...»), баснях И.И. Хемницера («На-слежник - ночлежник»; «Тпруши - зов коровы, следовательно, намек на рога»), шутливых стихотворениях Н.А. Львова («Ломоносов в XIX оде стих 111»).
Писатели пушкинской поры - Г. Державин, К. Рылеев, А. Бестужев-Марлинс-кий, В. Кюхельбекер, Ф. Глинка, Н. Гнедич и др. - любили снабжать свои произведения историческими, этнографическими, мифологическими примечаниями, также имевшими просветительное назначение. Характерная для классицизма поучающая, дидактическая функция примечаний уступает место разъясняющей, восполняющей функции, значимой для романтизма.
Однако в это время появляется и набирает силу другая тенденция - шуточные, игровые примечания. Таково, например, стихотворение П.А. Вяземского «Станция (глава из путешествия в стихах)», написанное вскоре после окончания Пушкиным первой главы «Онегина»). Примечания Вяземского к «Станции» совершенно в духе пушкинских, тесно связаны с литературной тематикой, и, что всего интереснее, автор, как прирожденный полемист, обыгрывает в примечаниях сам творческий процесс, жанр, «пародирует самый метод» (слова Ю.Н. Тынянова о примечаниях к «Онегину»). Вот не-
сколько выписок из примечаний к «Станции»: «В наш последовательный и отчетливый век примечания, дополнения, указания нужны не только в путешествии, но и в сказке, в послании. На слово никому и ничему верить не хотят. Поэт волею или неволею должен быть педантом или Кесарем: писать комментарии на
самого себя и на свои дела. Тем лучше: более случая поговорить, более бумаги в расходе и книги дороже. Нельзя и мне следовать за потоком. Только признаюсь, не люблю стихов занумерованных: цифры и поэзия - пестрота, которая неприятно рябит глаза. Пускай читатель даст себе труд отыскивать сам соотношения между стихами и примечаниями»; «Утешаюсь тем, что примечание мое назидательнее хорошего стиха»; «На замечание, что глава моя очень длинна и что я с лишком семь часов просидел на станции в ожидании лошадей... »
В шуточных элегиях Н.М. Языкова встречаются примечания к отсутствующей строке, оформленные следующим образом:
Она пришла,
Полуодета,
И начала Ласкать поэта ...........{*}
* Строка точек заменяет 11 строк.
И далее:
Воображаю,
Как он ласкал Мою Лилету:
........{*}
* Строка точек заменяет 13 строк.
А в поэме «Мой Апокалипсис» метапо-этические «Примечания» являются частью стихотворного текста: Моей Камены беспорядки - Здесь говорится о стихах, Которых множество мой гений В минуты сладких заблуждений Писал на миленьких листах. В поэме использован тот же игровой прием, что и в элегиях: примечания к пропущенным четырем строкам -«Точки поставлены самим сочинителем». Позднее мы увидим, как этот же самый прием используют современные поэты XXI века - Лев Лосев, Всеволод Некрасов.
Никто за три века так много не работал с примечаниями, как Пушкин. При этом уже в ранних стихотворениях с примечаниями обнаруживаются зачатки того, что позднее разовьется в поэмах и в
«Евгении Онегине». Таковы «Подражания Корану» (1824), «Ода его снят. гр. Дм. Ив. Хвостову», «Андрей Шенье» (оба - 1825), «Песни западных славян». Все они выходят за рамки традиционных дополнений к тексту уже потому, что в них явственно обнаруживается Автор, который ведет диалог с собственным стихотворным текстом с позиций Другого. Он цитирует Коран, спорит ним, а следовательно, со своим стихотворным переложением, иронизирует над отдельными местами, оценивает поэтическое мастерство и риторическую выразительность первоисточника. Ср. «Нечестивые, пишет Магомет (глава Награды), думают, что Коран есть собрание новой лжи и старых басен». Мнение сих нечестивых, конечно, справедливо; но, несмотря на сие, многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом. «В других местах Корана Алла клянется копытами кобылиц, плодами смоковницы, свободою Мекки, добродетелию и пороком, ангелами и человеком и проч. Странный сей риторический оборот встречается в Коране поминутно»; «.Ревность араба так и дышит в этих заповедях»; «Плохая физика, но зато какая смелая поэзия!» (к строкам Земля недвижна - неба своды, Творец, поддержаны тобой, Да не падут на сушь и воды И не подавят нас собой).
Особенно характерна «Ода его снят. гр. Дм.Ив. Хвостову», представляющая собой пародию на оды самого Хвостова, его сподвижников - Дмитриева, Петрова, направленная также против архаических форм в поэзии молодых - В. Кюхельбекера, К. Рылеева, высмеивающая, кстати сказать, не только риторическую выспренность выражений, смешение славянизмов и просторечия, архаический словарь, но и сам жанр авторских примечаний, их морализаторский, поучающий тон. К небольшому стихотворению дано восемь (!) примечаний, сопоставимых по объему со стихотворным текстом. Подлинный смысл «Оды» обнаруживается только в единстве стихотворения и примечаний, которые, таким образом, составляют со стихотворным текстом единое целое.
Примечания к пушкинским поэмам исследованы Ю.М. Лотманом, который обратил внимание на то, что они отсутствуют в поэмах с новеллистическими сю-
жетами: «Домик в Коломне», «Граф Нулин», «Анджело», «Гаврилиада», «Цыганы» (последняя была задумана как поэма с примечаниями, но опубликована без каких-либо комментариев). Таким образом, «чем полифоничнее («прозаичнее») самый текст стихотворной части поэмы, тем меньшую роль играют в ней прозаические добавления. А с другой, именно «южные» -наиболее романтически-одноголосые -поэмы Пушкин стремился включить в сложное архитектоническое целое, разработав для поэтического текста настоящую раму из предисловия и примечаний» [9, с. 230]. Приведем некоторые итоги наблюдений Ю.М. Лотмана.
Итак, примечания сопровождают поэмы «Кавказский пленник», «Полтава»,
«Медный всадник». При этом можно заметить эволюцию жанра. В «Кавказском пленнике» комментарий достаточно традиционный и характерный именно для произведений, разрабатывающих «восточную» тему: пояснения специфически кавказской лексики, подчеркивающей местный колорит. Однако уже в этой поэме есть примечания, выходящие за рамки непосредственного пояснения текста поэмы, которые представляют собой развернутые историко-бытовые или этнографические зарисовки (напр. 7 - «Счастливый климат Грузии не вознаграждает сию прекрасную страну за все бедствия, вечно ею претерпеваемые. Песни грузинские приятны и по большей части заунывны. Они славят минутные успехи кавказского оружия, смерть наших героев: Бакунина и Цицианова, измены,
убийства, иногда любовь и наслаждения»). Особенно же интересно пространное примечание 8 к описанию величественных горных пейзажей Кавказа. В нем Пушкин приводит развернутые фрагменты описаний Кавказа Державиным и Жуковским, «давая две версии разработки этой темы - в духе поэтики XVIII в. и романтическую» (Лотман). Таким образом, по замыслу автора, собственный текст вступает в диалог с этими описаниями. Подобное встречалось уже в юношеском послании «К Батюшкову» (1814 г.). Позднее, в 1834, в «Песнях западных славян» Пушкин помещает в примечании «Заметку об Иакинфе Маглановиче», принадлежащую Просперу Мериме, причем этот вставной текст снабжен - в свою очередь
- примечаниями автора (Мериме). В итоге структура всего произведения Пушкина значительно усложняется.
В «Полтаве» стихотворный текст «дает поэтическую версию сюжета, примечания реконструируют историческую» [9, с. 234]. По мысли Лотмана, в примечаниях отражена вся жизнь - в стихотворном тексте -ее модель. Нельзя не согласиться с исследователем и в том, что «примечания противостоят тексту подчеркнутым «историческим» спокойствием тона. «Примечания» - зародыш пушкинской исторической прозы. И если от текста поэмы шел путь к «Капитанской дочке», то от примечаний - к «Истории пугачевского бунта» [9, с. 235].
Что касается примечаний к «Медному всаднику», то по сравнению с другими поэмами они чрезвычайно лаконичны. Все примечания, кроме одного, представляют собой интертекстуальные параллели, причем «сама форма чисто научная» (Ю.Н. Лотман): «Альгаротти где-то сказал: «Petersbourg est la fenetre per laquelle la Russie en Europe»; «смотри стихи кн. Вяземского к графине З***», «Смотри описание памятника в Мицкевиче. Оно заимствовано из Рубана - как замечает сам Мицкевич».
Таким образом, с помощью примечаний Пушкин диалогизирует монологический поэтический текст, причем диалог принимает разные формы: диалог «своего» и «чужого» слова и - соответственно -своего и чужого видения одного предмета; диалог «поэзии» и «истории» («прозы» жизни) как разных способов интерпретации одних и тех же фактов. И, коль скоро перед нами диалог, следовательно, оба голоса в равной степени необходимы для формирования смысла целого, а следовательно, примечания выходят далеко за рамки простого пояснения, вспомогательного текста, без которого читатель вполне может обойтись, и становятся равноправным компонентом смысловой и формальной структуры произведения.
Дальнейшее развитие в творчестве Пушкина жанр авторских примечаний получает в «Евгении Онегине», где, по мнению Ю.Н. Тынянова, он становится средством полемики с критикой и пародией на самый метод [10]. В блестящей статье об авторских примечаниях к «Евгению Онегину» Ю.Н. Чумаков отметил,
что они «не столько объясняют, сколько соотносятся с текстом, не сужают смысл, а расширяют его» [11]. Вот некоторые функции примечаний к «Евгению Онегину», описанные Ю.Н. Чумаковым:
1) вариативность интерпретации одной темы, обратимость стиха и прозы. Примечания продолжают и развивают тематические линии романа, причем стихотворные и прозаические фрагменты обратимы: то, что изложено в стихах, вполне могло бы быть сказано прозой (ср. рефлексию по поводу слова ии1дат, панталоны, фрак, жилет в стихотворном тексте - и примечание 31: «В журналах осуждали слова: хлоп, молвь и топ как неудачное нововведение. Слова сии коренные русские.»);
2) интертекстуальные переклички. В примечания включены стихи - чужие и свои: картина белой ночи в Петербурге (первая глава) подхвачена в примечаниях отрывком из идиллии Н. Гнедича «Рыбаки», а знаменитая строфа о дорогах (седьмая глава) - ироническим фрагментом из «Станции» П. А. Вяземского;
3) пародийный и иронический эффект. Ироническая «невязка» двух планов создается именно с помощью примечаний. Ирония может быть и открытой, как, например, в примечании к стиху «Бренчат кавалергарда шпоры» (первая глава), оставшемуся в черновике: «Неточность. -На балах кавалергардские офицеры являются так же как прочие гости, - в виц мундире и башмаках. Замечание основательное, но в шпорах есть нечто поэтическое. Ссылаюсь на мнение А. И. В.». «Пародируя критиков-буквалистов, от которых он столько претерпел, Пушкин поправляет сам себя, затем опрокидывает поправку, сталкивая фактическую достоверность и поэтическую свободу. Ирония направляется сразу в несколько адресов; противоречие не устраняется, а подчеркивается» [11].
Скрытая ирония присутствует в примечании к строфе XLII главы первой: К
тому ж они так непорочны, Так величавы, так умны, Так благочестия полны, Так осмотрительны, так точны, Так неприступны для мужчин, Что вид их уж рождает сплин. Примечание звучит так: «Вся сия ироническая строфа не что иное, как тонкая похвала прекрасным нашим
соотечественницам. Так Буало, под видом укоризны, хвалит Лудовика XIV».
Как заметил Ю.Н. Чумаков, «Пушкин умножает иронию, выдав порицание под видом похвалы за похвалу под видом порицания, усложняет ее, упомянув Буало и Людовика. За текстом стоит наведение на «Сентиментальное путешествие» Л. Стерна: «... и наши дамы все так целомудренны, так безупречны, так добры, так набожны - шуту там решительно нечего вышучивать» [11];
4) формирование сложного и многоступенчатого образа автора, который выступает «то подлинным творцом-демиур-гом, то наивным и простоватым рассказчиком. Творец знает, что у него «в... романе время расчислено по календарю» (примечание 17). Простак признается по поводу строки из Данте: "Скромный автор наш перевел только первую половину славного стиха" (примечание 20)» [11];
5) динамизация повествования. Стиховой текст и примечания, взаимоосве-щаясь и переливаясь друг в друга, придают «Евгению Онегину» ощущение достоверности, документальности, сиюминутности. Примечания подчеркивают, что роман построен в зоне контакта с незавершенной современностью, что он осуществляется как «отождествленный мир романа и жизни»;
6) структурно-композиционная функция. «Примечания служат “паузой” между двумя финалами романа, активизируя возвратные ассоциативные силы композиционного сцепления. Дистанция между восьмой главой и “Отрывками из путешествия Онегина” помогает дальнодействию сцепляющих сил, которые, преодолевая “сопротивление” примечаний и слова “конец” после восьмой главы, сопрягают оба финала в нерасторжимое семантическое единство» [11].
Таким образом, Пушкин реформировал отношение к примечанию, изменил его структурно-композиционную функцию, увидел возможность выстроить с помощью примечания сложные диалогические отношения со стихотворным текстом, предполагающие широкую гамму смыслов: поучение, разъяснение, иронию, полемику, издевку и проч. В сущности, именно Пушкин изменил представление о линейности текста и создал тот самый многовариантный текст, предполагаю-
щий умножение смыслов и возможность разного прочтения и разной глубины его осмысления в зависимости от типа читателя, который впоследствии стал объектом философской рефлексии в философии и литературе постмодерна.
Конечно же, Пушкин своими примечаниями к «Евгению Онегину» произвел переворот в самой поэтической традиции: нарушив канон, он создал новый. Если отвлечься от частностей, от авторской индивидуальности, то можно выделить две линии в развитии жанра авторских примечаний, восходящие к Пушкину. Одна, собственно игровая, реализована в шуточных стихах, эпиграммах и пародиях - пожалуй, наиболее ярким ее воплощением является личность Козьмы Пруткова. Вторая, предполагающая усложнение семантики и открытость интерпретации, ведет к ахматовской «Поэме без героя». Подробнее об этом мы расскажем в следующей статье.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Мильчин А.Э., Чельцова, Л.К. Справочник издателя и редактора. М., 2003. С. 486-489.
[2] Genette G. Palimpsestes: La Litterature au second
degre? Paris, 1982.
[3] Гумилев Н. Читатель // Гумилев Н. Сочинения в
трех томах. М.: Художественная литература. Т. 3. С. 23.
[4] Тименчик Р.Д. Монологи о комментарии // Текст
и комментарий. Круглый стол к 75-летию Вяч. Вс. Иванова. М.: Наука, 2006. С. 128.
[5] Кюхельбекер В.К. Соч.: в 2 т. («Библиотека по-
эта». Большая серия). Л., 1939. Т. 1. С. 200.
[6] Волошин М. Стихотворения. М.: Книга, 1989. С. 401.
[7] Мильчин А.Э., Чельцова Л.К. Справочник изда-
теля и редактора. М., 1998. С. 471.
[8] Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литера-
туре. М., 2002. С. 572.
[9] Лотман Ю.М. К структуре диалогического тек-
ста в поэмах Пушкина // Лотман Ю.М. Пушкин. Биография писателя. Статьи и заметки. «Евгений Онегин». Комментарий. СПб.: Искусст-во-СПБ, 2003.
[10] Тынянов Ю.Н. Пушкин // Пушкин и его современники. М., 1969. С. 141.
[11] Чумаков Ю.Н. Стихотворная поэтика Пушкина: сб. / науч. ред. М.Н. Виролайнен. СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге, 1999. 432 с. URL: http://www. alleng.ru/d/l it/lit19.htm
