CC BY
49
Ryabova Anna Anatolyevna, Zhatkin Dmitry Nikolayevich G.G.BYRON'S POEM "BEPPO" IN P.A.KOZLOV'S ...
philological sciences
УДК 821.61.1
ПОЭМА ДЖ.Г.БАЙРОНА «БЕППО» В ПЕРЕВОДЕ П.А.КОЗЛОВА
© 2017
Рябова Анна Анатольевна, доктор филологических наук, профессор кафедры перевода и переводоведения ЖаткиI Дмитрий Николаевич, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой перевода и переводоведения Пензенский государственный технологический университет (440039, Россия, Пенза, пр. Байдукова/ул. Гагарина, 1а/11, e-mail: ivb40@yandex.ru)
Аннотация. В статье осуществлен анализ перевода «венецианской истории» Дж.Г.Байрона «Беппо», созданного русским поэтом XIX в. П.А.Козловым, в сопоставлении с английским оригиналом и переводами В.И.Любича-Романовича, Д.Д.Минаева, В.В.Левика и др. В процессе анализа использовались сравнительно-сопоставительный, сравнительно-типологический и сравнительно-исторический методы исследования, а также приемы комплексного анализа. Ироничность и анекдотичность оригинального произведения позволили П.А.Козлову предложить относительно вольную, но при этом цельно передающую авторский замысел интерпретацию, понятую и принятую российскими читателями. Отмечаются композиционные, стилистические, языковые особенности перевода, специфика воссоздания в нем атмосферы венецианского карнавала, элементы русификации, противопоставление естественной Италии и искусственной Англии, характерное для европейского романтизма, смещение драматически острой ситуации, приводящее к внезапному ослаблению эмоционального напряжения. При переводе «венецианской истории» «Беппо» от П.А.Козлова потребовалось глубокое понимание генеалогии байроновского произведения, восходящего своими истоками к итальянским ироикомическим поэмам Л.Ариосто и его современников, к сатирическим и комически-любовным сценам у Шекспира.
Ключевые слова: Дж.Г.Байрон, П.А.Козлов, поэзия, художественный перевод, традиция, русско-английские историко-культурные и литературные связи, межкультурная коммуникация.
G.G.BYRON'S POEM "BEPPO" IN P.A.KOZLOV'S TRANSLATION
© 2017
Ryabova Anna Anatolyevna, doctor of philological sciences, professor of the Chair of Translation and Translation Study Zhatkin Dmitry Nikolayevich, doctor of philological sciences, professor, head of the Chair of Translation and Translation Study Penza State Technological University (440039, Russia, Penza, Baydukov Thoroughfare / Gagarin Street, 1a/11, e-mail: ivb40@yandex.ru)
Abstract. The article presents the analysis of the translation of G.G.Byron's work «Beppo, A Venetian Story» created by the Russian poet of the XIXth century P.A.Kozlov in comparison with the English original and translations of V.Lyubich-Romanovich, D.D.Minayev, V.Levik and other authors. While analyzing comparative and typological, comparative and historical research methods and techniques of the complex analysis were used. Irony and anecdotalism of the original work allowed P.A.Kozlov to make a rather free interpretation, at the same time wholly transferring the author's plan, which was understood and accepted by Russian readers. The article notes compositional, stylistic, language peculiarities of the translation, specifics of reconstruction of the Venetian Carnival atmosphere in it, russification elements, opposition of natural Italy and artificial England characteristic of European Romanticism, shift of the dramatically critical situation leading to sudden weakening of emotional pressure. When translating «Beppo, A Venetian story» P.A.Kozlov needed deep understanding of the genealogy of Byron's work, which has roots in Italian ironic and comic poems by L.Ariosto and his contemporaries, in satirical and comical and love scenes from Shakespeare.
Keywords: G.G.Byron, P.A.Kozlov, poetry, literary translation, tradition, Russian-English historical and cultural and literary relations, cross-cultural communications.
Постановка проблемы в общем виде и ее связь с важными научными и практическими задачами. Шутливая повесть «Беппо, венецианская история» («Beppo, A Venetian Story»), созданная Дж.Г.Байроном в октябре 1817 г. в Венеции, снискала популярность в русской литературе. Для А.С.Пушкина она послужила фундаментом для создания оригинального произведения: жанрово и структурно поэма «Беппо» схожа с пушкинской поэмой «Домик в Коломне» (1830), с той лишь разницей, что у Байрона она подготавливает к роману в стихах «Дон Жуан» («Don Juan», 1823), а у Пушкина - определяется уже состоявшейся структурой «Евгения Онегина» (1823-1831). Большую популярность «венецианская история» получила у русских переводчиков. Переводы из Байрона, выполненные видным поэтом и переводчиком, автором элегий и популярных романсов П.А.Козловым, вызывали в свое время восхищение критики, неизменно отмечавшей, что Козлов переводит «чисто байроновским стихом» [1].
Анализ последних исследований и публикаций, в которых рассматривались аспекты этой проблемы и на которых обосновывается автор; выделение неразрешенных раньше частей общей проблемы. Признавая высокие оценки переводов П.А.Козлова из Байрона его современниками, нельзя не отметить, что русский поэт существенно повлиял на русское восприятие Байрона, в некоторой степени разрушив его стиль и представив
образ далекого от политики мастера любовной лирики, элегика и мечтателя, что было отмечено критиками последующего времени, например, Н.М.Демуровой в послесловии к одному из байроновских изданий [см.: 1]. Критические статьи о переводах П.А.Козлова из Байрона, печатавшиеся при жизни переводчика, до настоящего времени не систематизированы и не проанализированы, в связи с чем имеются сложности с установлением особенностей гражданской позиции П.А.Козлова, его места в отечественном литературном процессе.
Изложение основного материала исследования с полным обоснованием полученных научных результатов. «Беппо» Дж.Г.Байрона в жанровом отношении восходит к ироикомическим поэмам в октавах, которые были виртуозно разработаны в творчестве Л.Ариосто и других итальянских мастеров, например, Л.Пульчи; Байрон даже перевел часть его «Большой Морганте» («Morgante Maggiore»). Эпиграф из шекспировской комедии «Как вам это понравится» («As you Like it») отражает связь первого произведения Байрона в новом для него жанре с сатирическими и комически-любовными сценами у В.Шекспира (шутки над Мальволио в этой пьесе, а также проделки над Фальстафом в произведениях «Виндзорские насмешницы» («The Merry Wives of Windsor») и «Генрих IV» («King Henry IV», части 1 и 2). Приступая к изображению Лауры, Байрон вспоминает, что Шекспир уже нарисовал подобный тип - Дездемону
170
Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 4(21)
филологические науки
Рябова Анна Анатольевна, Жаткин Дмитрий Николаевич ПОЭМА ДЖ.Г.БАЙРОНА «БЕППО» В ПЕРЕВОДЕ ...
в трагедии «Отелло» («The Tragedy of Othello»). В письме Дж.Мюррею от 23 октября 1817 г. одним из источников, вдохновивших его на создание поэмы, Байрон также называет остроумную пародию на легенды о короле Артуре (сознательную имитацию Пульчи) своего соотечественника Дж.Х.Фрира, напечатавшего ее под псевдонимом Уистлкрафт (Whistlecraft) [2]. «Беппо» был написан между «Манфредом» («Manfred») и IV песнью «Чайльд-Гарольда» («Child-Harold»). По этому поводу П.С.Коган заметил, что «среди стихов, звучавших похоронной песнью земным радостям и тревогам, писались строфы, полные смеха и заразительного веселья, среди героев, звавших к отречению от земли, тоскующих и грезящих о несбыточных идеалах, появились причудливые фигуры в "масках клоунов и арлекинов", в нарядах "всех времен и народов", кружащиеся под веселые звуки гитары, этой традиционной спутницы венецианска-го карнавала!» [2]. Поэма стала своеобразным этюдом к роману в стихах «Дон Жуан», ибо уже в ней Байрон отыскал и соотношение между планами героев и автора, и богатейшую ироническую палитру, и строфику. В ней видны проблески новых интересов и устремлений поэта. Еще немецкий критик К.Бляйбтрой в книге «Байрон Сверхчеловек» («Byron der Uebermench») назвал «Беппо» подготовкой к «Дон Жуану», заметив, что «каждое произведение Байрона как бы вырастало из предыдущего с удивительной последовательностью» [2].
Жанрово-композиционная структура поэмы трехступенчата: анекдотический протосюжет - муж, застающий жену с любовником, - актуализируется в новеллистическом сюжете - истории о возвращении Беппо к Лауре, при этом сам процесс рассказывания составляет большой актуализированный сюжет, при воссоздании которого преподнесение истории оказывается более важным, чем содержание того, что происходило с действующими лицами. Авторское «я» составляет внутренний нерв произведения (из 99 октав 54 посвящены героям, 45 позволяют автору раскрыть богатство своего поэтического видения, блеснуть искусством остроумия, свободной беседы, наблюдательностью, способностью подчинить своей творческой воле любой материал). Для сбалансированности объективного (геройного) аспекта и субъективного (авторского) плана Байрон вносит оттенок «документальности» в череду событий - случай из жизни возникает спонтанно, когда в преддверии венецианского карнавала автор хочет поделиться своими знаниями об этом празднике, его обычаях и прелестных участницах. Беппо, Лаура, любовник-граф воспринимаются не как герои литературного произведения, а как фигуры, связанные с условной реальностью предания и безусловной реальностью Венеции. Такое взаимодействие большого лирического и малого новеллистического контекстов придает особую многомерность поэме Байрона. Первый практически не ограничен во времени, пространстве и выборе объектов - сюжетно открыт; второй - сюжетно завершен в рамках конкретного события, произошедшего с определенными лицами, в определенном месте и в определенное время: «Вокруг анекдота полустолетней давности развернут узор живых, современных проблем: непритязательный рассказ о вернувшемся муже вызывает к жизни вопросы политики, свободы, просвещения, искусства» [3, с. 67].
С первых строф произведения Байрон сразу погружает читателя в атмосферу венецианского карнавала, мастерски используя перечисление герундия, что придает действию необычайную динамичность: «The People take their fill of recreation, I And buy repentance, ere they grow devout, I <...>, I With fiddling, feasting, dancing, drinking, masking, I And other things which may be had for asking" [4, p. 1] [Люди предаются отдыху I И находят повод для раскаяния, прежде чем они обратятся к богу, I <...>, I Игрой, пированьем, танцами, питьем,ряженьем I И другими занятиями, которые можно получить, если попросить] и "<...> and Prudery flings aside her fet-
ter, / And Gaiety on restless tiptoe hovers, / Giggling with all the Gallants who beset her; / And there are Songs and quavers, roaring, humming, / Guitars, and every other sort of strumming' [4, p. 2] [<...> и Притворная стыдливость сбрасывает свои путы, / И Веселость неугомонно на цыпочках кружит, / Хихикая со всеми кавалерами, которые окружают ее; / И Песни и трели, хохот, гул, / Гитары и другие виды бренчания].
В своем переводе П.А.Козлов скорее показывает не разнообразие, а вседозволенность, отсутствие каких бы то ни было ограничений: «Готовясь к покаянью <...> / <...> / Веселью все предаваться рады; / Тогда в ходу пиры и маскарады» [5, с. 291] и «Веселье разрушает все преграды; / Разгул царит; притворство без цепей; / Любовники ликуют; серенады, / Романсы, песни, страстный шепот пар / Волшебно вторят рокоту гитар» [5, с. 291]. Перевод В.И.Любича-Романовича весьма волен: «.. .увеселенья / С ума всех сводят, так, что страх! / Но <> / <.> пост великий наступил, / Папист безумье позабыл / И маску шутовскую скинул; / Замолкли пляски и пиры, / Конец забавам с той поры» [6, с. 1] и «<...> закипели / Сердца восторгом; цепи - прочь! / Их день жеманный налагает. / Шум, хохот, шепот страстных пар, / Рулады, песни, звон гитар, / Веселость резвая летает; / У всех на мысли цель одна - / Исчерпать радости до дна» [6, с. 2]. Анонимный прозаический перевод характеризуется буквализмом, небрежностью фраз (например, «порхая на неутомимом носке»), несмотря на свою смысловую близость оригиналу: «.всякий <...> с избытком предается удовольствиям и, прежде чем вдаться в благочестие, припасает поводы к раскаянию при помощи игры на скрипке, пированья, танцев, попоек, переряжений и всего остального, что можно получить по запросу» [7, с. 465] и «.жеманство сбрасывает свои путы и веселье, порхая на неутомимом носке, хохочет со всеми осаждающими его волокитами. Всюду раздаются песни, трели, возгласы, звон гитары вместе с иным разнообразным бренчанием» [7, с. 465]. Ощутимо, что Д.Д.Минаев в своей интерпретации использовал находки предыдущих переводчиков (например, его фраза «шепот страстной пары» явно заимствована у В.И.Любича-Романовича или П.А.Козлова («страстный шепот пар», «шепот страстных пар»): «Они (католики) <...> / <...> / С спасительной, как думаю я, целью / Бегут отдаться общему веселью; / Готовясь к покаянию, спешат / В блистательный и пестрый маскарад, / Где в вихре песен, музыки и пляски, / Скользят и вьются бешеные маски» [8, с. 118] (более ранние редакции отличаются в основном пунктуационными изменениями [см.: 9; 10]) и «Разгул и плеск! На языке у всех / Запас острот и неподдельный смех; / И звук рулад, и шепот страстной пары / Сливаются с аккордами гитары» [8, с. 118]. Наиболее лаконичен в своем прочтении В.В.Левик: «Греши смелей, чтоб каяться потом! / <...> / Все испытать спешат <...>: / Любовь, обжорство, пьянство, маскарад» [11] и «И нет у целомудрия стыда, / Тогда своим жрецам неугомонным / Веселье отдается без труда. / Визг, хохот, пенье, скрипки и гитары /И нежный вздох целующейся пары» [11].
Известно также, что М.Ю.Лермонтов в 1830 г. приступил к переводу «Беппо», однако перевел только первую строфу: «народ веселится и празднует сколько хочет; покупают раскаяние перед тем, чтобы сделаться богомольными <...>; пируют, играют, пляшут, пьют, маскируются и употребляют всё, что можно получить попросивши» [12].
В «Беппо» Байрон постоянно уходит от венецианской истории, чтобы вновь и вновь обратиться к мысли об Италии и Англии, представленных им как антиподы. Противопоставление Италии (естественное, истинное, поэтичное начало) и Англии (искусственное, фальшивое, антипоэтичное начало) - характерный прием романтической поэзии. Однако Байрон чужд прямолинейности в оценке Англии, его ирония прекрасно гармонирует
Ryabova Anna Anatolyevna, Zhatkin Dmitry Nikolayevich philological
G.G.BYRON'S POEM "BEPPO" IN P.A.KOZLOV'S ... sciences
с анекдотичностью истории Лауры и Беппо. Например, в строфе XLIV поэт сравнивает итальянский и английский языки: "I love the language, that soft bastard Latin, / Which melts like kisses from a female mouth, / And sounds as if it should be writ on satin, / With syllables which breathe of the sweet South, / And gentle liquids gliding all so pat in / That not a single accent seems uncouth - / Like our harsh Northern whistling, grunting guttural, / Which we're obliged to hiss, and spit, and sputter all" [4, p. 23] [Я люблю этот язык, эту слегка ломанную латынь, / Которая тает, как поцелуи женских губ, / И звучит, как будто написана на атласе, / Со слогами, которые дышат нежным Югом, / И мягкими плавными звуками, сглаживающими все, так подходят, / Что ни один акцент не кажется грубым - / Как наш резкий Северный свист, ворчащий, гортанный, / На котором мы обязаны свистеть, и плевать, и шипеть].
Перевод Д.Д.Минаева и здесь напоминает интерпретацию П.А.Козлова, ср.: «Я итальянской речью вдохновлен; / Латыни отпрыск нежный поцелуем, / Что женскими устами подарен, / Звучит; его я чарами волнуем; / Благословенным югом дышит он... / Красою ж речи север не балуем; / Произнося слова родной страны, / Свистать, шипеть, плеваться мы должны» (П.А.Козлов) [5, с. 305] - «Люблю тебя, Италии язык! / Ты, каждый слух чаруя и балуя, / Напоминать гармонией привык / Волшебный звук святого поцелуя, / С уст женщины сбежавший в сладкий миг. / В том языке - весь юг благоуханный! / Он не похож на наш язык гортанный. / Сравню ль его с наречьем наших стран, / Иль с разговором хмурых англичан, / Которые не могут выражаться, / Чтоб не шипеть, свистать и не плеваться?» (Д.Д.Минаев) [8, с. 125]. В переводе В.И.Любича-Романовича отсутствует противопоставление итальянского языка с английским: «Люблю я этот милый, гибкий /Язык самих богов! дитя / Латыни мощной, что с улыбкой / На свет взглянуло и, шутя, / Играет звуками своими; / В стихах у Данта он гремит, / В устах красавицы звучит / Лишь поцелуями одними. / Богатый звонких рифм родник. / Вот твой, поэзия, язык!» [6, с. 17]. И только прозаический перевод сохранил сравнение итальянского языка с записью на атласе: «Мне нравится и язык, эта милая испорченная латынь, которая тает, как поцелуи женских губ; в словах, дышащих пленительным югом, столько неги, как будто они начертаны на атласе; с мягкой плавностью они струятся без единого неприятного созвучия в роде нашего резкого, северного присвистывания, гортанного хрюканья, которое мы извергаем с шипением и плевками» [7, с. 473]. В позднейшем переводе В.В.Левика посредством анафоры усилена восторженность итальянским языком: «Люблю язык! Латыни гордый внук, / Как нежен он в признаньях сладострастных! / Как дышит в нем благоуханный юг! / Как сладок звон его певучих гласных! / Не то что наш, рожденный в царстве вьюг / И полный звуков тусклых и неясных, / Такой язык, что, говоря на нем, / Мы харкаем, свистим или плюем» [11].
Ирония по отношению к любимой Англии показана Байроном при помощи многочисленных повторов, например, в строфе XLVII: "I like to speak and lucubrate my fill; / I like the Government (but that is not it); / I like the freedom of the press and quill; / I like the Hapeas Corpus (when we've got it); / I like a parliamentary debate, / Particularly when 'tis not too late" [4, p. 25] [Мне нравится выражать и формулировать мои мысли; / Мне нравится Правительство (но это не оно); / Мне нравится свобода печати и слова; / Мне нравится Хабеас корпус акт (когда у нас есть он); / Мне нравятся парламентские дебаты, / Особенно когда не слишком поздно]. В переводе В.И.Любича-Романовича данный эпизод отсутствует (как и два последующих); П.А.Козлов не придал значения повторам, интерпретировав эпизод довольно вольно: «К правительству я отношусь не строго; / Мне бесконтрольной прессы голос мил, / Хулить свой 172
край я не ищу предлога, / Лишь только бы свободе он служил; / Люблю я и парламентские пренья, / Когда не бесконечно их теченье» [5, с. 306] (П.А.Козлов); ср.: «Я люблю выражать и усидчиво разрабатывать переполняющие меня мысли, я люблю свободу печати и пера, я люблю хартию Habeas corpus (когда мы ею в действительности пользуемся), я люблю парламентские прения, в особенности, если они не затягиваются слишком поздно» (Аноним) [7, с. 473 - 474] - «Оставшись верен этой похвале, / Люблю ее <твое> правительство, порядки, / Люблю свободу в английской земле - / Пока ее имеют англичане - / Права пера в литературном стане, / Люблю типографический станок, / Которого стеснить никто не мог, / Люблю я шум парламентского спора, / Лишь только б он оканчивался скоро» (Д.Д.Минаев) [8, с. 126] - «Люблю болтать с друзьями до рассвета, / Люблю в журналах мир и на земле, / Правительство люблю я (но не это), / Люблю закон (но пусть лежит в столе), / Люблю парламент и люблю я пренья, / Но не люблю я преть до одуренья» (В.В.Левик) [11].
Чуть точнее оказался П.А.Козлов при передаче повторов XLVIII строфы: "I like the taxes, when they're not too many; / I like a sea-coal fire, when not too dear; / I like a beef-steak, too, as well as any; / Have no objection to a pot of beer; / I like the weather - when it is not rainy - / That is, I like two months of every Year; / And so God save the Regent, Church, and King! / Which means that I like all and every thing" [4, p. 25] [Мне нравятся налоги, когда их не слишком много; / Мне нравится огонь от битумного угля, если он не слишком дорогой; / Мне нравится бифштекс, также, как и всем; / Не возражаю против кружки пива; / Мне нравится погода - когда нет дождя - / То есть, мне нравятся два месяца каждого Года; / Итак, Бог храни Регента, Церковь и Короля! / Что означает, что мне нравятся всё и все] - «Налоги я люблю, коль мало их; / Камина свет, коль дешево топливо; / Когда не слышно капель дождевых, / Люблю я климат Англии счастливой. / (Но много ль насчитаем дней таких?) / Бифштекс люблю; не прочь от кружки пива... / Чтоб доказать, что всех и все люблю, / Я Регента и Церковь похвалю!» [5, с. 307]; ср.: «Ялюблю подати, если они не слишком многочисленны, я люблю пламя горящего каменного угля, когда он не слишком дорог, я люблю бифштекс не менее, чем кто-либо другой, и ничего не имею против кружки пива, я люблю погоду, когда она не дождлива, т.е., иначе говоря, два месяца в году. И таким образом, да сохранит небо регента, церковь и короля, что означает, как мне нравится все и всё» (Аноним) [7, с. 474] - «Люблю налог, который не тяжел, / И огонек, пылающий в камине, / Люблю бифштекс, поставленный на стол, / И пиво я люблю еще доныне; / Люблю, покамест дождик не пошел, / Хорошую погоду; а погода / Бывает хороша в теченье года / Три месяца, и то едва-едва. / Итак, люблю Британии права, / Ее граждан солидность и свободу / И не совсем веселую природу» (Д.Д.Минаев) [8, с. 126]; «Люблю я уголь, но недорогой, / Люблю налоги, только небольшие, / Люблю бифштекс, и все равно какой, / За кружкой пива я в своей стихии. / Люблю (не в дождь) гулять часок-другой, / У нас в году два месяца сухие. / Клянусь регенту, церкви, королю, / Что даже их, как все и вся, люблю» (В.В.Левик) [11].
В перевод XLIX строфы П.А.Козлов вносит повтор («люблю») из предыдущего эпизода, при этом не особо соблюдая повтор местоимения «наш»: "Our standing Army, and disbanded Seamen, / Poor's rate, Reform, my own, the nation's debt, / Our little Riots just to show we're free men, / Our trifling Bankruptcies in the Gazette, / Our cloudy Climate, and our chilly Women; / All these I can forgive, and those forget, / And greatly venerate our recent glories, / And wish they were not owing to the Tories" [4, p. 26] [Наша постоянная Армия и расформированные Моряки, / Уровень бедности, Реформа, мой собственный, национальный долг, / Наши небольшие Беспорядки, только чтобы показать, что мы - свободные люди, / Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 4(21)
филологические науки
Рябова Анна Анатольевна, Жаткин Дмитрий Николаевич
ПОЭМА ДЖ.Г.БАЙРОНА «БЕППО» В ПЕРЕВОДЕ ...
Наши пустяковые Несостоятельности в Бюллетене, / Наш пасмурный Климат и наши холодные Женщины; / Всё это я могу простить, а то - забыть, / И глубоко уважаю наши недавние победы, / И жаль, что они были благодаря Тори] - «Люблю войска, что в бой идти готовы; / Мне жаль, что оскудел наш славный флот; / Я рад, когда срывать с себя оковы / Готов свободу любящий народ. / Могу забыть, что климат дан суровый / Моей стране; что наши дамы - лед; / Победами горжусь, но полн печали, / Что их не мы, a тори одержали» [5, с. 307]; ср.: «Нашу по -стоянную армию и моряков в отпуску, сбор для бедных, реформу, мой собственный и государственный долг, наши небольшие волнения, имеющие целью показать, что мы свободный народ, наши пустяшные банкротства, оповещенные в газете, наш сырой климат и холодных женщин, - всем этим я могу простить, а тех других забыть. Я глубоко благоговею перед нашими триумфами и желал бы, чтобы мы были обязаны за них не ториям» (Аноним) [7, с. 474] - «Ее солдат и темных фабрик дым, / Ее проекты, подати, реформы / И митинги, которыми хотим / Себя уверить с очень давних пор мы, / Что мы -народ свободный; мной любим / Ее банкротств тяжелых список длинный / И лед, и холод леди нашей чинной, / И наш холодный северный туман - / Ну, словом - все в отчизне англичан, / Как есть теперь, или как прежде было, / Мне кажется пленительно и мило» (Д.Д.Минаев) [8, с. 126]; «Налог на нищих, долг национальный, / Свой долг, реформу, оскудевший флот, / Банкротов списки, вой и свист журнальный / И без свободы множество свобод, / Холодных женщин, климат наш печальный / Готов простить, готов забыть их гнет / И нашу славу чтить -одно лишь горе: / От всех побед не выиграли б тори!» (В.В.Левик) [11].
Интересен факт привнесения П.А.Козловым русификации в перевод английского произведения. При интерпретации строки "Meantime I drink to your return in Brandy'' [4, p. 4l] [Пока пью за ваше (старых времен) возвращение Бренди] П.А.Козлов, равно как и автор прозаического перевода, заменил английский напиток традиционно русским: «Пью водку, чтоб вернулися они» (П.А.Козлов) [5, с. 317]; «...я пью пока водку за ваше возвращение!» (Аноним) [7, с. 480]. В.И.Любич-Романович пропустил эту строку; Д.Д.Минаев упомянул английский напиток: «Пью горький джин за ваше возвращенье» [8, с. 131]; В.В.Левик выбрал нейтральный алкоголь: «.Как буду рад / Шампанским твой отпраздновать возврат!» [11].
В «Беппо» Байрона чрезвычайно существенен элемент комизма, основанный на несоответствии драматически острой ситуации и неожиданного снятия этого драматизма: «Though Laura sometimes put him in a rage, / .the Count and He were always friends» [4, p. 51] [Хотя Лаура иногда приводила его в ярость, / .Граф и Он <Беппо> были всегда друзьями]. П.А.Козлов также кратко и неожиданно передает суть развязки: «Хоть он с Лаурой ссорился, друзьями / Они остались с графом.» [5, с. 324]; ср.: «Любил Лауру очень нежно, / Ее рассказами смешил; / А хоть, порой, и мрачен был, / Все жил довольно безмятежно; / <.> / Граф первым другом был его!» (В.И.Любич-Романович) [6, с. 35]; «.с графом он всегда был дружен, хотя Лаура порой его приводила в исступленье» (Аноним) [7, с. 484]; «Хотя подчас с Лаурой он бывал / И не в ладах. / .он и граф - приятелями жили» (Д.Д.Минаев) [8, с. 134]; «С женой, по слухам, ссорился немало, / Но графу стал он другом навсегда» (В.В.Левик) [11].
Увлекательный рассказ Байрона завершается не потому, что исчерпан материал (в контексте анекдота и новеллы материал исчерпан, но богатство жизненных наблюдений, раздумий, ассоциаций поэта неисчерпаемо), а потому что автору хочется поставить точку: «My pen is at the bottom of a page, / Which being finish'd, here the story ends; / 'Tis to be wish'd it had been sooner done, / But Stories somehow lengthen when begun» [4, p. 51] [Мое
перо в конце страницы, / Она заканчивается, здесь и истории конец; / Надо было бы раньше это сделать, / Но Истории, однажды начавшись, как-то становятся длиннее]. И, пожалуй, П.А.Козлов оказался наиболее лаконичен в переводе этого кульминационного момента, ср.: «.Места нет: / Окончен лист, и я прощаюсь с вами; / Давно пора уж кончить, но поэт, / Начав повествование, порою, / Никак не может справиться с собою» [5, с. 324]; ср.: «Рассказ мой кончен! За терпенье / Благодарю вас, господа! / Хотя читатель, без сомненья, / За отступленье иногда, / Нахмуря брови и зевая, / Конца уж ожидал давно. / Но верьте: право, мудрено / Порой бывает, развивая / Рассказ свой, мысли удержать / И за черту не проскакать» (В.И.Любич-Романович) [6, с. 35-36] - «Мое перо дошло до конца страницы и так как она вся исписана, то здесь же и развязка рассказа; желательно было бы, чтобы она наступила пораньше, но раз начатые повести иногда несколько затягиваются» (Аноним) [7, с. 484] - «Но кончен лист, нет места для пера, / И мой рассказ кончать давно пора. / Давно пора! держусь хоть этой веры, / Но стал писать - и вышел вон из меры» (Д.Д.Минаев) [8, с. 134] - «Листок дописан, и рука устала. / Пора кончать. Вы скажете: о да! / Давно пора, рассказ и так уж длинен. / Я знаю сам, но я ли в том повинен!» (В.В.Левик) [11].
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления. Как видим, на фоне вольного перевода В.И.Любича-Романовича, характеризовавшегося отступлением от октавы, пропуском значимой информации, анонимного прозаического перевода 1904 г. и неотточенного, хотя и талантливого перевода Д.Д.Минаева, опять же с избеганием октав, интерпретация П.А.Козлова может быть названа лучшим прочтением «Беппо» в дореволюционной России. Увиденные Н.М.Демуровой ложно понятая романтичность, слезливость и «дурнотонность» в переводах П.А.Козлова (проиллюстрированы текстом его перевода байроновского стихотворения «Душа моя мрачна» («My Soul is Dark»)) [см.: 1] вряд ли можно относить ко всем его прочтениям П.А.Козловым великого английского романтика, в том числе и к ироничному «Беппо». Перспективным представляется комплексный анализ переводов П.А.Козлова из английских авторов, который позволит в полной мере осмыслить специфику предпочтений переводчика.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Демурова Н.М. Послесловие // Байрон Дж.Г. Избранное. - 2-е изд. - М.: Прогресс, 1979. Режим доступа: http://imadin12.narod.ru/allarticles/article_18.html
2. Коган П.С. Беппо // Байрон Дж.Г. [Полное собрание сочинений: В 3 т.]. - СПб.: Брокгауз-Ефрон, 1905.
- Т. 2. - С. 85-88.
3. Таборисская Е.М. «Домик в Коломне» А.С.Пушкина и «Беппо» Дж.Г.Байрона (к проблеме жанра шутливой поэмы в октавах) // Вестник Череповецкого государственного университета. Филологические науки. - 2011.
- №1. - С. 64-68.
4. Beppo, A Venetian Story by Lord Byron. - London: John Murray; Albemarle-Street, 1818. - 52 p.
5. Козлов П.А. Беппо. Венецианская повесть // Козлов П.А. Полное собрание сочинений. - М.: Типолитография Т-ва И.Н.Кушнерева и Ко, 1897. - Т. 3. - С. 289-324.
6. Беппо. Венецианская повесть / Вольный перевод из сочинений Байрона В.И.Любича-Романовича // Сын отечества. - 1842. - Ч. II. - №4. - Отд. IV. - С. 1-36.
7. Беппо (Венецианская повесть) / Перевод с позднейшего, исправленного и дополненного английского издания К.Гумберта, А.Богаевской и Стальки // Байрон Дж.Г. Полное собрание сочинений. - Киев; СПб.; Харьков, 1904. - С. 464-484.
8. Беппо. Венецианская повесть / Перевод Д.Д.Минаева // Сочинения лорда Байрона в переводах русских поэтов / Под ред. Н.В.Гербеля. - СПб.: в тип. Ф.С.Сущинского, 1874. - Т. 1. - С. 118-134.
9. Беппо. Венецианская повесть лорда Байрона / Перевод Д.Д.Минаева // Современник. - 1863. - Т. 97. -
Ryabova Anna Anatolyevna, Zhatkin Dmitry Nikolayevich
G.G.BYRON'S POEM "BEPPO" IN P.A.KOZLOV'S ...
philological sciences
№8. - Отд. I. - С. 401-438.
10. Беппо. Венецианская повесть / Перевод Д.Д.Минаева // Сочинения лорда Байрона в переводах русских поэтов: [В 5 т.]. - СПб.: в тип. В.Головина, 1864. - Т. 2. - С. 127-168.
11. Беппо. Венецианская повесть / Перевод В.Левика // Байрон Дж.Г. Собрание сочинений: В 4 т. - М.: Правда, 1981. - Т. 3. Режим доступа: http://modernlib.ru/books/ bayron_dzhordzh/beppo/read
12. [О переводе фрагмента поэмы Дж.Г.Байрона «Беппо» М.Ю.Лермонтовым] // http://Lermontov.nib.run/ Lermontov/text/period/bipod.him
Статья подготовлена по проекту № 17-18-01006 Российского научного фонда.
Статья поступила в редакцию 28.09.2017
Статья принята к публикации 26.12.2017
174
Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 4(21)
