CC BY
914
стерстве иностранных дел России, начав с должности вице-консула и закончив генеральным консулом. Наиболее плодотворной была его работа в Австралии, где он проявил высокие деловые и профессиональные качества, внеся существенный вклад в обоснование и развитие национальных интересов России в юго-западной части Тихого океана. Он входит в плея-
ду российских дипломатов, деятельность которых в сложных условиях формирования новой системы управления Британской империи и максимальной удаленности от родины способствовала складыванию фундамента отношений России с крупнейшим государством региона - Австралией.
Библиографический список
1. Архив внешней политики Российской империи [АВПРИ]. Фонд [Ф.] Департамента личного состава и хозяйственных дел [ДЛС и ХД]. Опись [Оп.]749/1. Дело [Д.] 1351; оп.749/4, Д.217.
2. АВПРИ. Ф.115 II Департамент. 1 -5. 0п.408. Д.1117
3. АВПРИ. Ф.133 Канцелярия министра иностранных дел. 0п.470. 1915г. Д.186.
4. АВПРИ. Ф.184 Посольство в Лондоне. 0п.520, т. II. Д.1281, 1300, 1314.
5. Ежегодник МИД России (1862-1865, 1900-1910 гг.)
6. Массов А.Я. Россия и Австралия во второй половине XIX века. СПб.: 1998. 240с.
7. Олтаржевский В.П. Начало деятельности российского консульства в Мельбурне (Австралия) // Проблемы истории
Австралии и Океании: сб. науч. трудов. Иркутск: Изд-во Ирк. ун-тета, 1990. С.26-45
8. Олтаржевский В.П. Российский консул о международном положении Австралии в начале XX века // Вопросы истории международных отношений и внешней политики великих держав: тезисы докладов. Томск: Изд-во Томск. ун-тета 1993. С.112-115.
9. Рудницкий А.Ю. Другая жизнь и берег дальний... Русские в австралийской истории. М.: Наука, 1991. 192с.
10. Encounters under the Southern Cross: Two centuries of Russian - Australian relations. 1807-2007 / Ed. by A. Massov, J. McNair, Th.Poole. - Adelaida: Crowford House Publishing, 2007. - 419p.
УДК 947.084.8:358.119(571)
ПОДГОТОВКА РЕЗЕРВОВ ДЛЯ БРОНЕТАНКОВЫХ И МЕХАНИЗИРОВАННЫХ ВОЙСК ДЕЙСТВУЮЩЕЙ АРМИИ НА ТЕРРИТОРИИ СИБИРИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Н.Д.Ростов1
Алтайский государственный технический университет им. И.И. Ползунова, 656038, г. Барнаул, пр. Ленина, 46.
На материале военных архивных документов в статье рассматриваются вопросы развертывания запасных и учебных танковых частей и организации подготовки экипажей для бронетанковых и механизированных войск Красной Армии на территории Сибири в годы Великой Отечественной войны. Показывается все многообразие проблем при решении этой важной государственно-значимой задачи. Раскрывается содержание основных этапов подготовки военнослужащих и основных форм и методов работы командиров воинских частей и подразделений.
Библиогр. 59 назв.
Ключевые слова: Великая Отечественная война; бронетанковые войска; история Сибири; подготовка резервов для фронта.
PREPARING RESERVES FOR ARMOURED AND MECHANIZED FORCES OF THE ARMY IN THE FIELD DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR IN SIBERIA N.D. Rostov
Altai State Technical University named after I.I. Polzunov, 46 Lenin Av., Barnaul, 656038.
Based on military archive documents the article considers the issues of deployment of reserve and training tank units and the organization of training of crews for armored and mechanized forces of the Red Army in Siberia during World War II. All the diversity of challenges in solving this important public-important task is demonstrated. The content of the main stages of military training and the basic working forms and methods of the commanders of military units and sub-units are disclosed. 59 sources.
Key words: World War II; armoured forces; history of Siberia; preparation of reserves for the front.
1Ростов Николай Дмитриевич, доктор исторических наук, профессор кафедры рекламы и культурологии, тел.: 89132172611, email: ndrostov@mail.ru
Rostov Nikolai, Doctor of History, Professor of the Department of Advertising and History of Culture, tel.: 89132172611, e-mail: ndros-tov@mail.ru
Начавшаяся 1 сентября 1939 г. Вторая мировая война показала, что главная ударная сила в маневренной войне принадлежит бронетанковым и механизированным войскам. Советское руководство придавало большое значение развитию этого рода войск. К сожалению, завершить преобразования к 22 июня 1941 г. не удалось. Советские бронетанковые и механизированные войска встретили Великую Отечественную войну в стадии реорганизации. В феврале-марте 1941 г. дополнительно к 10 имеющимся механизированным корпусам было начато формирование еще 20. Предстояло заново создать 29 управлений механизированных корпусов, 61 танковую дивизию, в том числе 3 отдельные, и 31 моторизованную дивизию, в том числе 2 отдельные [1]. Формирование такого большого количества соединений танковых войск не соответствовало наличию и возможному поступлению боевой техники и вооружения. Для полного укомплектования вновь формируемых соединений требовалось 16 600 танков новых типов, а промышленность могла дать только 5500 танков всех типов [2]. Обеспеченность артиллерией моторизованных дивизий, формировавшихся весной1941 г., составляла 10-40% [1]. Укомплектованность механизированных корпусов приграничных округов всеми типами боевых машин к началу войны составляла, в среднем, 53% [1]. Из 5 тыс. автомашин по штату в наличии было 39%, из 350 тракторов - 44%, из 1700 мотоциклов - 17% [1].
К началу 1941 г. кадры среднего звена для бронетанковых и механизированных войск готовили 11 танковых военно-учебных заведений, с численностью курсантов 20 660 [1].
Младшие танковые специалисты - командиры танков, механики-водители, командиры орудий, радисты-пулеметчики готовились в учебных батальонах, школах младшего командного состава и специальных курсах в военных округах и армиях. К началу войны, в связи с развертыванием танковых войск, решить задачу массовой переподготовки кадров - пехотинцев, кавалеристов, артиллеристов, связистов - не удалось. К 22 июня 1941 г. молодые экипажи не успели овладеть техникой и стать мастерами своего дела, многие механики-водители получили всего лишь 1,5-2-часовую практику вождения танков [1]. Проблемы с подготовкой экипажей танков имели место и в 1942 г. Так, германский генерал Ф. Меллентин в своих воспоминаниях о событиях декабря 1942 г. отмечал: «У русских экипажи танков, особенно в механизированном корпусе, вряд ли вообще проходили какую-либо подготовку» [3].
В мае 1941 г. в составе 16-й армии в Киевский особый военный округ из ЗабВО убыли 13-я, 17-я и 57-я танковые дивизии. Наряду с оставшимися в округе 61-й, 111-й танковыми дивизиями, 15 июля 1941 г. была сформирована 105-я танковая дивизия; 28 августа 1941 г. - 126-я танковая бригада; весной 1942 г. - 205-я (2-го формирования) и 206-я отдельные танковые бригады. В январе 1942 г. в Московском военном округе из воинов-танкистов СибВО и МВО была сформирована 69-я отдельная танковая бригада.
С отправкой боевых частей 16-й и 24-й армий оставшийся танковый парк в СибВО и ЗабВО был представлен в основном устаревшими танками БТ-5 и БТ-7. На 1 июня 1941 г. в СибВО имелось 216 танков и самоходных артиллерийских установок. Из них 199 (92,1%) требовали ремонта. В ЗабВО имелось 2496, из них 2074 (83,1%) требовали ремонта [4]. На 7 декабря 1944 г. до 50% танков в войсках СибВО требовали среднего и капитального ремонта [5].
Танковые резервы среди боевых резервов для фронта занимали важное место. Это во многом объяснялось тем, что на полях сражений бронетанковые и механизированные войска, находясь на направлениях главных ударов, во многом обеспечивали достижение победы над противником. С началом Великой Отечественной войны, как отмечалось ранее, подготовка танковых резервов была выделена в самостоятельное направление и возложена на Главное управление формирования и боевой подготовки бронетанковых и механизированных войск Красной Армии.
Офицеров-танкистов в годы войны готовили военные училища, а младших танковых специалистов -учебные и запасные танковые батальоны и полки. Укомплектование бронетанковых и механизированных частей специалистами небронетанковых специальностей осуществлялось за счет военнообязанных запасных и учебных частей артиллерии, инженерных войск и войск связи, подчиненных соответствующим начальникам родов войск [6]. В июле 1941 г. для подготовки сержантского состава танкистов на ст. 74-й разъезд Забфронта был развернут 7-й запасной (учебный с 1942 г.) автобронетанковый полк, и началось развертывание 4-го отдельного учебного танкового полка с задачей подготовки танковых экипажей на танки БТ-5 и БТ-7. К 12 августа 1941 г. полки были развернуты полностью [7, 8].
С эвакуацией в Сибирь крупных промышленных оборонных предприятий г. Барнаул и Омск превратились в центры производства бронетанковой техники. К маю 1942 г. на Омском танковом заводе № 174 значительно увеличилось производство боевых машин. Уже действовали 32 цеха, 21 отдел, и был отправлен первый эшелон сибирских танков [9]. В 1942 г. на Барнаульском заводе № 77 было налажено производство дизелей для танка Т-34 [10]. Из 87 330 танковых дизелей для Т-34, изготовленных советской промышленностью, Барнаульский завод «Трансмаш» (77-й завод) поставил для вооружения танковых войск свыше 10 000[6,11]. Омский танковый завод дал фронту 7 тыс. танков Т-34 [9]. Иркутский авиационный завод, выпускавший бомбардировщики Пе-2 и ИЛ-4, за годы войны выполнил несколько заказов на изготовление танковых колонн для действующей армии на средства трудящихся Иркутской, Читинской областей и Бурят-Монгольской АССР. В апреле 1942 г. завод выпустил первые 12 танков «Иркутский комсомолец» [12]. Каждый третий знаменитый танк Т-34 был выпущен из стали, в состав которой входил вольфрам Джидоком-бината Бурятии [13]. Кузнецкий металлургический комбинат, до войны выпускавший рельсы, строительный профиль и прокат, во втором полугодии 1941 г.
произвел 254 550 тонн спецметалла, в том числе более 31 тыс. тонн броневого листа. Всего за годы войны комбинатом было произведено броневой стали на 50 000 тяжелых танков [14].
С увеличением производства танков, на Омском танковом заводе в июне 1942 г. был сформирован 30 -й отдельный учебный танковый батальон. К плановым занятиям батальон приступил с 9 июля 1942 г.[15] На 12 июля в штате батальона имелось 681 чел. Из них 186 чел. - старший и средний комначсостав, 16 чел. политработников, 151 чел. младших командиров и 300 чел. рядового состава [15]. Основными задачами обучения в батальоне являлись изучение личного состава, материальной части машин, вооружения, вождение танков и начальное сколачивание экипажей [15 ]. В июле 1942 г. в соответствии с Приказом Наркома обороны из Забайкалья начал передислокацию в СибВО и 2 августа 1942 г. тремя эшелонами прибыл в г. Омск 4-й отдельный учебный танковый полк. По штату в полку имелось 4037 чел., и с подготовки экипажей на танки КВ полк перешел на новый профиль обучения специалистов на танки Т-34 [16]. С прибытием в Омск 4-го отдельного учебного танкового полка 30-й отдельный учебный танковый батальон был включен в его состав, но на правах отдельного [17]. Организационно полк состоял из 4 учебных танковых батальонов, которые готовили механиков-водителей, башенных стрелков и радиотелеграфистов. Четвертый батальон выполнял задачи обеспечения учебного процесса. С поступлением в действующую армию в 1944 г. танков Т-34-85 количество батальонов в полку было увеличено до 5. 5-й батальон готовил наводчиков орудий [18].
Приказом заместителя Наркома СССР № 002 от 3 января 1943 г. с 15 января 1943 г. 7-й учебный автобронетанковый полк Забфронта был переведен на новый штат № 010/294 штатной численностью: военнослужащих - 342 чел., переменного состава - 1500 чел. и вольнонаемного состава - 59 чел., полк был переименован в 7-й отдельный учебный бронетанковый полк [19]. 4-й отдельный учебный танковый полк средних танков переведен на штат № 010/401 штатной численностью: военнослужащих - 630, переменного состава - 3349 чел. и вольнонаемного состава - 68 чел., и полк был переименован в 4-й учебный танковый полк Т-34 [19].
На основании Приказа Наркома обороны СССР № 063 от 28 января 1943 г. «О комплектовании учебных танковых частей» укомплектование 4-го учебного танкового и 7-го учебного отдельного бронетанкового полков в феврале и марте 1943 г. производилось за счет действующей армии. Рядовой и младший начсостав отбирался из бойцов и младших командиров общевойсковых частей и соединений в возрасте не старше 35 лет с образованием не ниже 3 классов, хорошо владеющих русским языком, показавших в бою смелость, решительность и преданность Родине [19]. В январе 1944 г. приказом командующего Забайкальским фронтом порядок отбора в учебные танковые части был изменен. Если раньше этот процесс осуществляли военные комиссариаты, то теперь военно-
обязанные, направляемые на укомплектование танковых частей, сосредотачивались на военно-пересыльных пунктах, где подвергались тщательной проверке с обязательным участием представителей от воинской части, для которой отбиралось это пополнение [20].
В сентябре 1942 г. после излечения в госпитале г. Иркутска, несмотря на медицинский вердикт: «Годен к нестроевой службе...», механиком-водителем 7-го учебного автобронетанкового полка Забфронта по настоятельной просьбе был назначен Герой Советского Союза младший сержант В.И. Рындя. Свой фронтовой опыт он передавал курсантам-сибирякам [21].
Подготовленные экипажи из учебного танкового полка для завершения подготовки направлялись в учебные и запасные части. В запасных танковых полках готовились все специалисты танкового экипажа. Они получали пополнение из военкоматов, первоначально обученный состав танкистов запаса, а позднее и необученный состав. Сроки обучения воинов-танкистов в учебных и запасных частях были разными. В 7-м отдельном учебном бронетанковом полку в 1944 г. готовили экипажи танков БТ и Т-26 по 6-месячной программе. Учебная нагрузка составляла 14 часов в день, из них 2 часа на самоподготовку [22]. Срок обучения в 30-м отдельном учебном танковом батальоне в 1942 г. составлял 6 месяцев. Подготовка танковых экипажей в батальоне тесно увязывалась с производством боевых машин [23]. В 4-м отдельном учебном танковом полку воины проходили обучение по 4-месячной программе подготовки одиночного бойца и 13-дневное сколачивание сформированных экипажей [24]. Сроки обучения танковых экипажей в полку с завершением войны изменялись в сторону уменьшения. В 1945 г. они составляли 45, 37 и 20 дней [25]. С января 1944 г. и до конца войны с учетом того, что в составе обучаемых стали преобладать фронтовики, сроки обучения в 9-м запасном танковом полку во многом стали определяться составом маршевых экипажей. Так, если в 1943 г. полный курс обучения составлял 140 дней, то в 1945 г. маршевая рота № 330 прошла обучение в 20 дней [26,27].
Большое значение в решении проблемы танковых резервов имела подготовка офицеров-танкистов. В годы Великой Отечественной войны офицеров для бронетанковых войск готовили 32 военных училища и учебных полка, 6 высших военно-учебных заведений [29]. В военные училища направлялись лица не старше 30 лет, участники войны, имевшие общее образование и техническую подготовку, члены партий и комсомольцы. Исключение допускалось лишь для младшего начальствующего состава, награжденного за боевые отличия [6]. С 1 ноября 1942 г. курсантский состав танковых училищ комплектовался за счет рядового и младшего начсостава действующей армии, показавших в боях смелость, мужество и отвагу. Общеобразовательный уровень кандидатов предусматривался не ниже 7 классов. Исключения допускались только для младших командиров, награжденных за отличия. Возраст для поступления в училище был установлен от 18 до 35 лет [29].
На основании директивы Генерального штаба от 25 июля 1943 г. в Омск было передислоцировано Ка-мышинское танковое училище. Училище успешно решало задачу подготовки командиров танков Т-34 и танковых взводов. Основным методом обучения будущих танкистов являлись практические занятия с учетом опыта войны [30]. Сроки подготовки офицеров-танкистов изменялись в ходе войны. С ее началом срок обучения составлял 6 мес., в 1942 г. командиров танковых взводов готовили в течение 8 мес. [30]. Победа на Курской дуге в июле-августе 1943 г. позволила увеличить сроки обучения курсантов во всех военных училищах, готовивших офицеров для танковых войск. На подготовку командиров боевых машин и взводов был отведен 1 год [30]. Особенностью учебных программ подготовки офицеров-танкистов являлась подготовка курсантов только по военным дисциплинам. В распределении времени между теоретическим и практическим обучением предпочтение отдавалось практическим занятиям, на которые отводилось от 40% до 77% учебного времени. Основное внимание обращалось на тактическую, огневую и техническую подготовку. Училище готовило офицеров только на танк Т-34. 3 батальона в училище были предназначены для подготовки командиров-лейтенантов, а четвертый батальон - для подготовки техников. Для сосредоточения офицеров после выпуска в ожидании приказа о назначении в маршевые формирования в училище имелась рота резерва офицерского состава [29].
В декабре 1943 г. Камышинское танковое училище произвело первый выпуск командиров - танкистов на сибирской земле. Качество подготовки курсантов было очень высоким. Свыше 60% выпускников завершили курс обучения на «хорошо» и «отлично». Приказом заместителя Наркома обороны № 296 от 9 октября 1943 г. за успехи, достигнутые в подготовке танкистов, училище было награждено боевым Красным знаменем. 23 февраля 1944 г. командующий войсками Сибирского военного округа вручил боевое знамя прославленному училищу [30].
Постановлением ГКО в 1943 году изменился порядок комплектования военных училищ. На основании директивы Генерального штаба и Главного управления кадров от 22 декабря 1943 г. «Об отборе и направлении кандидатов из личного состава фронтов на укомплектование курсантским составом военных училищ», отбор производился из числа сержантов и лучших бойцов рядового состава [31]. Многие выпускники Камышинского танкового училища с июля 1942 г. прибывали в качестве членов экипажей, командиров взводов и рот в 30-й отдельный учебный танковый батальон, 4-й отдельный учебный танковый полк.
15 сентября 1944 г. на базе 30-го отдельного учебного танкового батальона был развернут и сформирован 9-й отдельный запасной танковый полк [32]. Полк состоял из 3 учебных батальонов, батальона обеспечения и управления полка [33].
К началу 1945 г. количество бронетехники в действующей армии возросло с 2 тыс. в декабре 1941 г. до 12 тыс. [34]. В соответствии с Приказом Наркома
обороны СССР № 006 от 19 марта 1945 г., в целях обновления материальной части танковых войск Забфронта в составе каждой танковой дивизии фронта первый танковый полк перевооружался на танки Т-34 (69 танков). В составе каждой танковой бригады на новые танки перевооружались первые батальоны по штату № 010/346 (25 танков) и по штату № 010/318 (23 танка). С 1 по 31 мая 1945 г. была осуществлена отправка 234 танков с экипажами для перевооружения танковых частей Забфронта. Танки старых марок, остающиеся от перевооружения, переводились в резерв командиров частей [19].
В 1943-1945 гг. в ходе серийного производства бронетанковой техники на изготовление одного танка Т-34 затрачивалось, в среднем, от 15 до 20 мин, т.е. 0,25 - 0,33 часа, и стоил этот танк в среднем 180 - 210 тыс. руб. Затраты времени и себестоимость также отличались по различным заводам и по годам войны. На подготовку одного молодого танкиста с учетом необходимой боевой подготовки требуется от 18 до 20 лет. Если этот срок выразить в часах, то 20 лет составят 175 200 часов. На воспитание одного молодого человека с самого рождения до призыва в армию с учетом питания, одежды, учебы, лечения семья среднего достатка затрачивала в различные периоды развития СССР 40 - 50 тыс. руб. Следовательно, подготовка экипажа танка из 4 человек с учетом затрат на боевые занятия может достигать 200 - 250 тыс. руб., что сопоставимо со стоимостью танка Т-34. Потерю в бою одного танка можно восполнить за 0,5 - 1,0 часа, а одного члена экипажа - за 18 - 20 лет. И, конечно же, безвозвратную потерю одного человека, не говоря о потере всего экипажа, нельзя сравнивать с потерей самого танка, так как человек дороже любой техники
[35].
Преодолевая многочисленные трудности, командование запасных и учебных частей, руководствуясь программой «Боевой подготовки запасных танковых полков Красной Армии», максимально приближало процесс подготовки танкистов к требованиям фронта
[36].
В начальном периоде войны учебно-материальное обеспечение подготовки танкистов было недостаточным. В 7-м автобронетанковом полку Забфронта не хватало машин, учебных и наглядных пособий, оружия и боеприпасов. Вследствие этого в 1941 г. осталось невыполненным 3-е упражнение стрельбы из пулеметов. Большим недостатком явилось и различие в возрастном составе обучаемых, особенно в теоретической и практической их подготовке [36]. Трудности с материальным обеспечением учебного процесса имели место в 4-м отдельном учебном танковом полку и во второй половине 1942 г. Так, из 20 танков Т-34 на ходу было 10, в ремонте 7, в ожидании ремонта - 3; из 21 танка БТ-5 и БТ-7 на ходу были 5, в ремонте - 8, в ожидании ремонта - 8 [37]. Несмотря на отсутствие каких-либо учебных пособий, ряд организационных неполадок и отсутствие постоянного месторасположения (в июле - августе 1942 г. 30-й отдельный учебный танковый батальон 3 раза менял место своего расположения), в результате широко развернувшегося со-
ревнования бойцы с первых дней с большим подъемом принялись за учебу. Все занятия проводились непосредственно на заводе, что давало хорошие результаты. Вождение танков проводилось непосредственно в поле [38].
Организация и методика занятий в учебных танковых полках в годы Великой Отечественной войны непрерывно совершенствовалась и улучшалась. В целях наиболее рациональной подготовки специалистов танкового экипажа широко практиковались комплексные занятия. Учебно-боевые машины, предназначенные для вождения, одновременно использовались для занятия с курсантами-командирами орудий и заряжающими - по огневой подготовке, и с радистами-пулеметчиками - по радиоподготовке. В учебном полку готовились механики-водители, командиры орудий, заряжающие и радисты-пулеметчики. В основу обучения младших танковых специалистов было положено требование - учить только тому, что нужно на войне. Поэтому для обеспечения качественной поготовки экипажей в короткие сроки обучение курсантов в учебных полках было организовано дифференцированно, то есть строго по специальности. Специальная подготовка командиров орудий и заряжающих включала огневую подготовку, подготовку по связи и техническую подготовку. Основным разделом программы подготовки этих специалистов являлась огневая подготовка, и на нее отводилось до 50% учебного времени. Все занятия по огневой подготовке носили исключительно практический характер. После завершения обучения командир орудия и заряжающий твердо знали устройство вооружения танка и боеприпасов, умели быстро вести меткий огонь из пушки и пулемета различными способами, имели практические навыки по уходу за вооружением и боеприпасами, знали устройство радиостанции, умели обслуживать и устранять ее простейшие неисправности [29].
Радисты-пулеметчики к концу обучения не только знали материальную часть радиостанции, но и владели практическими навыками по уходу за радиостанцией, в обслуживании ее и устранении неисправностей, а также умели обслуживать танковый пулемет и вести из него меткий огонь. На специальную подготовку радистов-пулеметчиков отводилось около 50% учебного времени. В программах по связи предусматривалось, что к концу обучения радист-пулеметчик должен был иметь не менее 45 часов практической работы на радиостанциях, из них не менее 6 часов на ходу танка с обязательным выполнением установленных нормативов [29].
Война настоятельно требовала максимально приближать обучение будущих танкистов к реальным боевым условиям. В целях приобретения фронтового опыта и внедрения его в процесс обучения и воспитания курсантов, в Камышинском танковом училище использовалось направление офицеров - преподавателей на стажировку в действующую армию. Поездки на фронт практически обогащали учебный процесс. Занятия становились более содержательными, насыщенными новыми боевыми примерами, глубокими обобщениями и выводами [30]. В училище действова-
ла группа из числа офицеров-преподавателей по изучению и пропаганде опыта Отечественной войны. По ее рекомендациям вносились изменения в предметные планы, разрабатывались рефераты по различным темам, готовились установочные лекции по тактике, инженерному обеспечению боя, огневой и другим видам подготовки [30].
В целях улучшения качества боевой подготовки маршевых рот и внедрения в процесс обучения опыта войны в 9-м запасном танковом полку практиковались обращения командиров рот к командирам частей действующей армии, в распоряжение которых направлялись маршевые экипажи. «Настоящим прошу сообщить свои замечания о подготовке рот, а также сообщить, как выполняли роты задания на фронте борьбы с немецкими захватчиками» - обращался в марте 1944 г. гвардии старший лейтенант Щук к командиру части, в распоряжение которой были направлены маршевые роты 33 и 42 [39]. В 7-м учебном бронетанковом полку в ходе войны организовывались выступления перед курсантами офицеров и младшего командно-начальствующего состава из числа участников Великой Отечественной войны об использовании фронтового опыта борьбы с фашистскими танками [40]. В 4-м отдельном учебном танковом полку в сентябре 1942 г. все занятия стали проводиться в своем большинстве с учетом опыта войны на материальной части в поле [41]. Увеличение норм расхода моторесурсов на подготовку механиков-водителей способствовало повышению и совершенствованию навыков вождения машин. Стремясь быстрее освоить программу обучения, и в целях более эффективного использования учебно-материальной базы, курсанты 4-го учебного танкового батальона радиотелеграфистов стали использовать радиостанцию для занятий круглосуточно [42]. В поле с выходом материальной части проводились занятия по тактике и в 9-м отдельном запасном танковом полку [43].
Особое внимание в подготовке танкистов в 7-м учебном бронетанковом полку уделялось обучению борьбе с вражескими танками. В 1942 г. в полку тщательно изучался и обобщался опыт борьбы с танками противника, как действующей армии, так и партизанских отрядов. В январе 1942 г. со всем личным составом полка было проведено 6-часовое занятие по теме «Борьба с танками при помощи зажигательных бутылок». В марте прошло 2-часовое занятие по теме «Переправа танков через водные преграды в зимних условиях». В системе командирской учебы начсостава в январе было выделено 5 часов на изучение темы «Инструкция по применению зажигательных бутылок, способы и средства маскировки» [44].
Формирование маршевых подразделений в 9-м запасном танковом полку производилось из состава пополнения, подготовленного в 4-м отдельном учебном танковом полку. Офицерский состав, включая и командиров машин, в маршевые подразделения назначался из имевшейся в штате полка роты резерва офицерского состава. После формирования маршевые подразделения занимались боевой подготовкой в запасном танковом полку [29].
В подготовке танковых экипажей для отправки в маршевые роты в 1943 г. учебные танковые полки руководствовались программой обучения курсантов-специалистов танковых экипажей [45]. Как вспоминал ветеран Великой Отечественной войны курсант 19-го учебного танкового полка 1942 г. П. Кириченко: «Проучившись чуть более месяца и получив звание старшего сержанта, я был зачислен в маршевую роту, размещенную на территории, прилегающей к танковому заводу.. В маршевой роте были скомплектованы экипажи танков, в том числе и наш экипаж. Для сколачивания экипажей, взводов и рот с нами были организованы тактические занятия. Они были довольно примитивны, проводились без танков и напоминали пионерскую игру. Называлось это «пешим по-танковому». Занятия по огневой подготовке проводились вначале также без танков с использованием «башен-качалок». После этого на учебных танках мы получили небольшую практику вождения и стрельбы. После сколачивания экипажей и взводов нас направили в сборочный цех и закрепили за каждым экипажем его будущий танк» [46].
С укомплектованием маршевых экипажей в 4-м учебном танковом полку проводились беседы на темы «О задачах курсантов маршевых рот», «Ни шагу назад» и др. [47]. К 25 сентября 1942 г. для маршевых подразделений было подготовлено 400 экипажей [47].
Все классные занятия в 9-м запасном танковом полку завершались непосредственным обучением воинов на заводе. Экипажи в полном составе под руководством командира экипажа, инструктора по материальной части, рабочих и мастеров прикреплялись к корпусу танка. Каждый экипаж производил сборку своей боевой машины с начала и до конца. Механик-водитель собирал материальную и ходовую часть, башенный - собирал и монтировал вооружение и т.д. Машина, на которой воинам предстояло идти в бой, рождалась на их глазах, при непосредственном участии. Это способствовало повышению технических и специальных знаний, практических навыков и чувства ответственности воинов [48].
Об особенностях работы членов экипажа при сборке боевой машины на танковом заводе хорошо рассказал ветеран Великой Отечественной войны курсант 19-го учебного танкового полка 1942 г. П. Кириченко: «Танк рождался на наших глазах. Наше участие в этом процессе давало возможность получить четкое представление об общем устройстве танка и работе его отдельных систем.. Механик-водитель детально вникал во все тонкости сборки и регулировки агрегатов и приводов управления, часто горячо обсуждал интересующие его вопросы со сборщиками и с военпредом. Во время стационарных испытаний танка, проводившихся до установки башни на танк, он ни на минуту не отставал от контролера ОТК, следил за показаниями приборов, заглядывал во все места возможных подтеканий топлива, масла и воды, смотрел, какие дефекты записывал контролер и как они затем устранялись. Командир танка почти все время пропадал на участке сборки башен, подробно вникая в вопросы взаимного расположения прицела ТМФД, 76,2
мм пушки Ф-34, спаренного с ней 7,62 мм пулемета ДТ, точности совпадения их осей с координатами контрольных точек на выверочной мишени и в другие непонятные для нас тонкости» [46]. Приемку танка командир и механик-водитель оформляли своими подписями в формуляре. По отдельной ведомости принимался ЗИП. В заключение командиру танка вручались состоящие на особом учете - танковые часы, складной многолезвийный нож и шелковый платочек для процеживания заправляемого топлива [46].
Воины-сибиряки настойчиво изучали военное дело. Большая часть первых 180 экипажей Т-34 4-го отдельного учебного танкового полка, подготовленных по прибытии в Омск, в августе 1942 г. в ходе зачетов показала отличные и хорошие результаты [49]. Из 42 чел. 2-й роты 2-го танкового батальона, стрелявших из 76 мм пушки, 38 получили оценки «хорошо» и «отлично» [49]. За 20 дней августа механики-водители 1-го танкового батальона выполнили полностью положенную норму моточасов и по вождению получили оценку «хорошо». Общий балл по другим предметам боевой подготовки составил: по тактике - 4,05, по огневой -3,71, технике - 3,48[49]. В июле 1942 г. в 7-м запасном автобронетанковом полку по тактической подготовке 46% обучаемых получили оценку «отлично», 51% -«хорошо» и 2% - «посредственно»[50]. В октябре 1942 г. во 2-й роте 2-го танкового батальона 4-го отдельного учебного танкового полка из 60 воинов, стрелявших 3 задачи 2-го упражнения, на «отлично» выполнили 51 чел., на «хорошо» - 8 чел., «посредственно» - 1 чел.[50]. В январе 1943 г. в составе маршевых рот в действующую армию были отправлены 106 подготовленных экипажей. На зачетных испытаниях все они получили оценки «хорошо» и «отлично»[51].
По завершении учебы с маршевыми ротами проводились тактические учения с боевой материальной частью и боевой стрельбой [52]. Боевые стрельбы в 4-м отдельном учебном танковом полку проводились в составе экипажей, взвода, роты на тактических занятиях. К боевым стрельбам обычно приурочивались занятия стрелковых подразделений 39-й запасной стрелковой бригады, которые производили в порядке учебы инженерное оборудование района [53].
Учения в составе роты проводились в поле на боевых машинах в течение 1 - 1,5 суток. В ходе учений отрабатывались темы: «Строевое учение роты», «Марш и наступление танковой роты», «Наступление танковой роты во взаимодействии с пехотой и артиллерией (учения с боевой стрельбой)», «Отражение танковой ротой в обороне атаки танков и пехоты противника» [29].
В ходе тактических занятий экипажи преодолевали всевозможные препятствия. Сколачивание экипажей проводилось в поле с решением тактических задач. Особое внимание уделялось проведению ночных занятий, на которые отводилось 35% учебного времени [54]. На 15-дневную программу сколачивания и боевую подготовку танковых экипажей в 1943 г. в полку выделялось 11 снарядов, в 1944 г. - 19 снарядов [55]. В 1945 г. для обучения на каждый экипаж выделялось: артиллерийских выстрелов - 9, винтовочных патронов
- 110 и 11 моточасов. За период обучения в учебном и запасном танковых полках командиры орудий производили по 18 артиллерийских выстрелов [56].
После завершения боевого сколачивания маршевые роты направлялись в действующую армию на пополнение частей и соединений танковых и механизированных войск или в танковые военные лагеря. Убывающие на фронт маршевые роты укомплектовывались на заводе: 1 боекомплект в машине, 2 боекомплекта с эшелоном и 1 заправкой ГСМ [57, 58].
За годы войны на сибирской земле прошли подготовку и закалились свыше 30 тыс. танкистов. Камы-шинское танковое училище выпустило 5526 офицеров-танкистов [30]. 9-й отдельный запасной танковый полк подготовил и направил в действующую армию 395 маршевых рот [59, 60].
В целом следует отметить, что в начальном периоде войны на подготовке танкистов негативно сказалось: недостаточное учебно-материальное обеспечение занятий; различный возрастной состав обучаемых; недостаток педагогического мастерства и опыта обучения у преподавательского состава.
На повышение эффективности и качества подготовки танковых резервов в Сибири оказали влияние: сосредоточение в одном месте производства боевых
машин и подготовки членов экипажей; последовательное и дифференцированное обучение танкистов по специальности в учебных полках и завершение подготовки маршевых экипажей и рот в запасном танковом полку; участие экипажей в сборе танков, на которых им предстояло идти в бой, что повышало специальные знания воинов и их ответственность за качество обучения; укомплектование запасных и учебных частей и танковых училищ преимущественно фронтовиками способствовало более полному учету в подготовке требований фронта, уменьшению сроков обучения младших танковых специалистов; увеличение сроков подготовки командиров танков и танковых взводов в танковых училищах; проведение тактико-специальных занятий и учений в полевых условиях совместно со стрелковыми подразделениями запасных стрелковых бригад; замена не имеющего боевого опыта командного и преподавательского состава фронтовиками; организация боевого соревнования за повышение эффективности и качества боевой учебы, моральное и материальное стимулирование его участников; выявление недостатков в подготовке танковых экипажей посредством получения отзывов на выпускников из боевых частей.
Библиографический список
1. Советские танковые войска 1941-1945. Военно-исторический очерк. М.: Воениздат, 1973.
2. Великая Отечественная война Советского Союза 1941 -1945. Краткая история. М.: Воениздат, 1970.
3. Меллентин Ф.В. Танковые сражения: Боевое применение танков во Второй мировой войне. М.: ООО «Изд-во АСТ»; СПб.: ООО «Изд-во Полигон», 2003.
4. Золотов Я.Я., Исаев С.И. Боеготовы были... // Военно-исторический журнал. 1993. №11. С.75 - 80.
5. Государственный архив Новосибирской области (ГАНО). Ф.П-4. Оп.8. Д.597. Л.214.
6. Маслов П. Формирование и подготовка танковых резервов // Военно-исторический журнал. 1972. №1. С.24 - 28.
7. Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф.3659. Оп.364458. Д.4. Л.91; Там же. Ф.3648. Оп.592199. Д.1. Л.1.
8. Бедный Н.С., Яксин А.А. Сибирская броня в Великой Отечественной войне // Сибирь: Вклад в победу в Великой Отечественной войне. Омск: Изд-во педагогич. ун-та, 2001.
9. Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф.П-1. Оп.18. Д.650. Л.286.
10. ГААК. Ф.П-1. Оп.18. Д.650. Л.286.
11. Сквозь годы боевые: Воспоминания иркутян - участников Великой Отечественной. Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2000.
12. Насников В. Бурятии сыны славою сильны // Правда Бурятии. 2000. 9 мая.
13. Новиков В.Т., Рябов О.И. Кузбасс в годы войны 19411945. Кемерово: Кемеровское кн. изд-во, 2000.
14. ЦАМО РФ. Ф.3666. Оп.148796. Д.1. Л.4,40.
15. ЦАМО РФ. Ф.3648. Оп.592199. Д.3. Л.135.
16. ЦАМО РФ. Ф.3666. Оп.148796. Д.1. Л.40.
17. ЦАМО РФ. Ф.3648. Оп.592199. Д.10. Л.37об.
18. Русский архив: Великая Отечественная: Приказы Народного Комиссара обороны СССР (1943 - 1945 гг.):в 13 т. М.: Терра, 1997. Т2-3. С.13.
19. ЦАМО РФ. Ф.3659. Оп.364457. Д.8. Л.6.
20. Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. М.: Воениздат, 1988. Т.2. С.392; Жилин В. Герои-танкисты 42-го // Армейский сборник. 2001. №2. С.72,73.
21. ЦАМО РФ. Ф.3659. Оп.364453. Д.5. Л.60,88.
22. ЦАМО РФ. Ф.3666. Оп.148796. Д.1. Л.5.
23. ЦАМО РФ. Оп.570167. Д.1. Л.128.
24. ЦАМО РФ. Ф. 3666. Оп. 570167. Д.3. Л.44.
25. ЦАМО РФ. Оп.570162. Д.3. Л.6, 44
26. ЦАМО РФ. Оп.570167. Д.1. Л.130.
27. Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны / под ред. О.А. Лосика. М.: Воениздат, 1979. С.83; Маслов П. Формирование и подготовка танковых резервов // Военно- истор. журнал. 1972. №1. С.25 - 30.
28. Строительство и боевое применение советских танковых войск в годы Великой Отечественной войны. М.: Воен-издат, 1979.
29. Омское танковое. Очерки истории Омского высшего танкового инженерного ордена Красной Звезды училища имени Маршала Советского Союза П.К. Кошевого / под ред. В.Н. Громова. Омск: Типография Омского высш. танк. инжен. воен. уч-ща, 1978.
30. Мартышкин В.И. Коммунистическая партия - организатор подготовки офицерских кадров Советской Армии на востоке страны в годы Великой Отечественной войны (по материалам Сибирского военного округа и Забайкальского фронта): дис....канд.истор.наук. Иркутск, 1974.
31. ЦАМО РФ. Ф.3666. Оп.148794. Д.2. Л.1.
32. ЦАМО РФ. Ф.3666. Оп.148796. Д.1. Л.4.
33. Армейский сборник. 1996. №9. С.18.
34. Степанов А. Война без потерь не бывает // Техника и вооружение. 2005. №5. С.5.
35. ЦАМО РФ. Ф.3659. Оп.364453. Д.5. Л.144.
36. Там же. Ф.3648. Оп.592199. Д.3. Л.186.
37. Там же. Ф.3666. Оп.148796. Д.1. Л.5,7.
38. Там же. Ф.3666. Оп.570161. Д.2. Л.24об.
39. Там же. Ф.3659. Оп.364453. Д.5. Л.112.
40. Там же. Ф.3648. Оп.592194. Д.4. Л.160.
41. Там же. Д.3. Л.160. 50. Там же
42. Там же. Ф.3666. Оп.148794. Д.1 .Л.73. 51. Там же
43. Там же. Ф.3659. Оп.364453. Д.5. Л.112. 52. Там же
44. Там же. Ф.3648. Оп.592199. Д.4. Л.11. 53. Там же
45. Кириченко А. Моя молодость - Т-34 // Техника и воору- 54. Там же
жение. 2005. №5. С.11 -13. 55. Там же
46. ЦАМО РФ. Ф.3648. Оп.592199. Д.3. Л.151об. 56. Там же
47. Там же. Л.160. 57. Там же
48. Там же. Ф.3666. Оп.148794. Д.1 .Л.73. 58. Там же
49. Там же. Ф.3648. Оп.592199. Д.3. Л.150об. 59. Там же
Ф.3659. Оп.364453. Д.5. Л.210. Ф.3648. Оп.592199. Д.3. Л.186. Ф.3648. Оп.592199. Д.4. Л.30. 0п.570161. Д.2. Л.4. Оп.148796. Д.1. Л.89. Ф.3666. Оп.148796. Д.1. Л.89. Оп.570161. Д.2. Л.4. Оп.570162. Д.3. Л.458. Оп.148794. Д.1. Л.17. Ф. 3666. Оп. 570162.
УДК 811
МЕТАФОРА ВНЕШНОСТИ КАК ЕДИНИЦА ВТОРИЧНОЙ НОМИНАЦИИ М.Б.Санина1
Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматривается феномен метафоры с позиции теории языковой номинации. Согласно этой теории, метафора является единицей вторичной номинации, которая возникает в результате семантического переосмысления общеупотребительной лексики. Анализируется процесс метафоризации, тесно связанный с вторичной номинацией, обеспечивающей разнообразное отображение этого процесса. Приводятся примеры с использованием метафор, описывающих внешность человека на английском и русском языках, которые подтверждают механизм возникновения вторичных номинативных знаков. Библиогр. 8 назв.
Ключевые слова: метафора; метафоризация; прямое значение слова; вторичная номинация; производное и метафорическое значение слова.
APPEARANCE METAPHOR AS A UNIT OF SECONDARY NOMINATION M.B. Sanina
Irkutsk State Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article examines the phenomenon of metaphor from the perspective of the theory of nomination. According to this theory, the metaphor is a unit of secondary nomination that appears as a result of semantic rethinking of common lexis. The author analyzes the process of metaphorization, closely associated with the secondary nomination that provides a diverse reflection of the process. The article provides the examples of using the metaphors describing the appearance of a man in the English and Russian languages, which confirm the origination mechanism of secondary nominative signs. 8 sources.
Key words: metaphor; metaphorization; direct meaning of the word; secondary nomination; derivative and metaphorical meaning of the word.
Метафоризацию можно рассматривать как семантическое явление, вызванное наложением на прямое (основное) значение добавочного смысла, который и становится, в свою очередь, главным у этого слова при определенном контексте. При этом прямое значение служит базой для различных ассоциаций. Исследования проблемы метафоры в семантическом направлении тесно связаны с теорией номинации. Поскольку, по мнению В.Н.Телии, «метафоризация -это всегда номинативная деятельность» [3,с.129], то именно теория номинации, являясь теорией моделирования метафорического процесса, учитывает инте-претативную деятельность говорящего и слушающего. Метафоризация связана с вторичной номинацией, под которой понимается «...использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них
функции наречения» [там же].
Объектом нашего исследования являются метафоры, которые используются в современном английском и русском языках для описания внешности человека, его внутреннего мира, поведения, характера. Такие метафоры представляют собой наглядный пример образности человеческого мышления, которое выявляет все новые и новые ассоциативные связи между явлениями реальной действительности. Образ, лежащий в основе метафоры, играет роль внутренней формы и представляет собой релевантный признак для создания нового значения. Этот образ выполняет также и функцию посредника между основным и метафорическими значениями. В этом и состоит универсальность и специфичность языковой метафоры как способа вторичной номинации.
1Санина Марина Борисовна, старший преподаватель кафедры иностранных языков для гуманитарных специальностей, тел.: 89645442171, e-mail: marinasanin@yandex.ru
Sanina Marina, Senior Lecturer of the Department of Foreign Languages for Humanities, tel.: 89645442171, e-mail: mari-nasanin@yandex.ru
