CC BY
25
ОБРАЗОВАНИЕ
© 2005 г. М.П. Целых
ПОДГОТОВКА ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ РАБОТНИКОВ ДЛЯ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ И СОЦИАЛЬНО ОРИЕНТИРОВАННОЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В США
К началу XXI в. социальная педагогика в России вышла на профессиональный уровень, тем самым способствуя появлению специальностей «социальный работник» и «социальный педагог». При этом ставится задача освоения того опыта, который накоплен в области образования социальных работников за рубежом. Между тем, прямое заимствование зарубежного опыта невозможно, поскольку в мотивах оказания социальной помощи и в практике ее осуществления в разных странах имеются существенные различия. Они определяются теми ценностями и идеалами, которые складывались в процессе развития этих стран на фоне территориально-географических и временных конкретно-исторических условий.
Обращение к истории возникновения планомерного образования социальных работников в США помогает найти ответы на вопросы о соотношении культурно-исторических традиций страны и типичных для нее форм социальной работы и, соответственно, форм профессиональной подготовки специалистов соответствующей квалификации
Прообразом современной системы образования социальных работников США была практика обучения добровольцев и новых сотрудников, которая сложилась в «Обществах организованной благотворительности» и в сеттльментах (особых кварталах для проживания иностранцев) в конце 90-х гг. XIX в. В рамках этих организаций сформировались два основных подхода к ведению благотворительной работы. Первый из них был связан с индивидуальной помощью нуждающимся и проводился членами «Обществ организованной благотворительности». Второй - имел целью проведение широких социальных реформ и проходил в рамках движения «Сеттльмент». Эти два подхода образно называли «розничным» и «оптовым», подразумевая под «розничным» индивидуальную работу с клиентом, а под «оптовым» -работу в социуме [1].
Хотя между «Обществами организованной благотворительности» и движением «Сеттльмент» существовала формальная договоренность о сотрудничестве, обмене информацией о способах изучения и преодоления социальных проблем, методы работы с новыми сотрудниками и добровольцами в этих организациях кардинально различались. Эти различия объяснялись тем смыслом, который активисты данных движений вкладывали в понятия бедности и социальной помощи.
Члены «Обществ организованной благотворительности» в основном стремились решать социальные проблемы, работая с отдельными индивидами и
семьями, полагая, что исправление характера бедняков является основным залогом уничтожения бедности. Активисты движения «Сеттльмент» считали, что неудачи и бедственное материальное положение человека кроются не в его личных качествах, а в неблагоприятных условиях среды. Если изменить к лучшему общие социальные условия, то неизбежно будут решены жизненные проблемы отдельных людей. Естественно, что каждое из этих движений было заинтересовано в таком типе и содержании подготовки своих сотрудников, которые бы развивали у них соответствующую позицию и подход к решению социальных проблем.
Начало формированию индивидуального метода социальной работы, которым пользовались в «Обществах организованной благотворительно -сти», было положено благодаря стремлению упорядочить и придать стройную форму филантропическому движению, активно развивавшемуся в конце XIX в. В США этот процесс начался после того, как в 1877 г. Хамфрис Гуртин (Humphreys Gurteen), приняв за образец структуру Лондонского «Общества организованной благотворительности», открыл в городе Буффало «Совет и центральный офис» обществ благотворительности. Созданный Х. Гуртином центр объединил разрозненные городские благотворительные общества в одну организацию.
Первоначально идея кооперации благотворительных обществ возникла и была реализована в Англии. В 1869 г. в Лондоне появилось первое «Общество организованной благотворительности», поставившее своей задачей объединение усилий нескольких филантропических групп. Эксперимент английских коллег показался Х. Гуртину многообещающим, он перенес его на американскую почву, и вскоре этот опыт стал быстро распространяться. Например, в Бостоне группа добровольцев из различных организаций уже в 1885 г. ввела практику обмена информацией о тех лицах, которые получают благотворительную помощь, чтобы предотвратить ее дублирование. А затем по примеру Буффало, в Бостоне было создано объединенное благотворительное общество «Ассошиэйтед Чэритиз». Те же процессы происходили во многих крупных промышленных центрах США.
Идейной основой деятельности «Обществ организованной благотворительности» была теория социального дарвинизма, которая провозглашала, что поддержка бедных противоречит законам экономической природы и не должна осуществляться обществом. Более того, бедными становятся те, кто морально вырождается, ленив и порочен. Следовательно, если общество будет продолжать поддерживать подобных людей, оно само начнет деградировать и, в конечном счете, погибнет. Считалось также, что бесплатная помощь оказывает на человека неблагоприятное воздействие, разрушает самостоятельность, приводит к праздности и иждивенчеству. Особенно вредной представлялась бесконтрольная, стихийная помощь отдельных филантропов, которая позволяла одним и тем же людям пользоваться ею неоднократно. В то же время благотворительность являлась неотъемлемой христианской ценностью, и полностью отказаться от нее было невозможно.
Именно поэтому было решено соединить благотворительность с жесткой регламентацией и, тем самым, пресечь нежелательные злоупотребления. Для этого предлагалось разделить город на районы и создать одну общую организацию, которая бы возглавила деятельность разрозненных районных благотворительных групп как государственных, так и частных. Чтобы упорядочить процесс оказания социальной помощи «Общества организованной благотворительности» ввели учет всех бедняков, пользовавшихся помощью или нуждавшихся в ней. Это было необходимо для того, чтобы распределять пожертвования рационально и следить за результатами проводимой работы.
Одновременно со стремлением упорядочить благотворительную деятельность было выдвинуто положение о том, что в работе с бедняками недостаточно только распределения материальных средств. Так, например, Х. Гуртин постоянно акцентировал кардинальное отличие «Обществ организованной благотворительности» от всех других форм и систем оказания помощи, которые прямо или косвенно следовали девизу: «Подавай и не задавай вопросов». Согласно его представлениям о разумной благотворительности, нельзя оказывать помощь без предварительного изучения и тщательной оценки ситуации. Он утверждал: «Фундаментальный закон этой деятельности выражается в одном слове - Расследуй!» [2, с. 170]. Основываясь на предварительном изучении ситуации, возникшей в нуждающейся семье или у индивида, рекомендовалось подходить к беднякам избирательно, исходя из их потенциала и желания исправиться. Работу предлагалось вести только с теми, кто был способен к изменению, совершенствованию и возвращению на позиции самообеспечения.
И если Х. Гуртин ограничился призывом к изучению социальной ситуации бедняков, то Октавия Хилл пошла дальше и высказала важную идею о том, что нужно не просто изучать ситуацию бедняка, а проникнуть в суть его характера. Она предположила, что знание характера того, кому оказывается помощь, может дать работнику благотворительности способ воздействия на него. Зная особенности личности бедняка, работник будет в состоянии повлиять на его желание измениться, сможет воодушевить его на самостоятельную жизнь и нравственное поведение. О. Хилл поясняла, что узнать характер - означает узнать о страстях, надеждах и о прошлом человека, а знание об этом поможет социальному работнику повлиять на клиента с тем, чтобы изменить его самого, а значит и его ситуацию.
Как отмечала М. Ричмонд, идея О. Хилл буквально перевернула представление о благотворительности и характере социальной помощи [3, р. 30]. Теперь помочь бедняку означало не просто дать подаяние. Главное было стать для него другом и опорой для того, чтобы он нашел в себе силы выбраться из бедности навсегда. Так родился лозунг: «Нищим нужна не милостыня, а друг!». В соответствии с данной установкой в благотворительном деле появилась такая форма работы, как «дружеский визит» («friendly visiting»), которую выполняли добровольцы. «Дружелюбные визитеры» («frien-
dly visitors») посещали дома бедняков, надеясь познакомиться с ними поближе и установить контакт. Главным и руководящим принципом их работы была идея самопомощи и самообеспечения, выражавшаяся в девизе: «Помоги бедным помочь самим себе» [4].
«Единственно возможный способ помочь человеку - это сделать его сильным на основе образования, своевременной помощи и предоставления возможностей, чтобы он мог справляться с трудностями и организовывать свою жизнь самостоятельно. ...Только благодаря собственным усилиям люди могут успешно строить свою жизнь», - утверждали лидеры благотворительности [5, р. 277]. Руководствуясь этим принципом, они пытались воодушевить нуждающихся на самообеспечение, нравственное поведение, обретение благородного честолюбия. Причем они должны были не только морально поддерживать бедняков, но и служить им образцом для подражания. Этим объяснялось широкое привлечение к добровольной работе успешных и образованных представителей из богатых слоев населения.
Наряду с «Обществами организованной благотворительности» движение «Сеттльмент» стало важной предпосылкой, способствовавшей возникновению социальной работы как профессии. Идея создания социальных поселений - сеттльментов зародилась в викторианской Англии и была частью широкой борьбы за сохранение духовно-нравственных ценностей в век урбанизации и индустриализации. Хотя первые сеттльменты задумывались как чисто религиозные организации, на американскую почву они были перенесены людьми светскими, далекими от религии. По аналогии с первым английским поселением, «Тойнби Холлом», в США были организованы многочисленные сеттльменты (в 1886 г. - «Нейбохуд Гильд» («Neighborhood Guild») в Нью-Йорке; в 1889 г. - «Халл Хаус» («Hull House») в Чикаго; в 1894 г. - «Чикаго Коммонс» («Chicago Commons»); в 1891 г. - «Бостонский Эндовер Хаус» («Boston's Andover House»); в 1893 г. - «Генри Стрит Сеттльмент» («Henry Street Settlement») в Нью-Йорке).
Своей главной целью поселения ставили широкие социальные изменения. Участники движения «Сеттльмент» занимались систематической работой по преодолению различных социальных проблем в жилых кварталах индустриальных городов. В то время как работники «Обществ организованной благотворительности» с опаской относились к борьбе рабочих за свои права, лидеры движения «Сеттльмент» поддерживали его. Они активно участвовали в борьбе за гражданские права женщин, стремились обеспечить социальные услуги незащищенным слоям населения. Сотрудники сеттльментов поддерживали изменения в законодательстве о социальном обеспечении детей, о труде и здравоохранении, способствовали улучшению санитарных условий и норм проживания в перенаселенных бедных районах. Движение «Сеттльмент» сыграло важную роль в создании таких организаций, как Национальная ассоциация защиты цветного населения, Лига профсоюзов женщин, Американское общество гражданских свобод. Активисты движения «Сеттльмент» были хорошо знакомы с плачевными усло-
виями жизни людей и вели работу с населением целых кварталов и районов. Они открывали центры и клубы, предлагали курсы для обучения взрослых, тренинги, консультации, организовывали досуговую деятельность и присмотр за детьми и т. п.
Поскольку активисты движения «Сеттльмент» селились в районах проживания бедняков, они видели губительное влияние негативных факторов среды на человека. Неслучайно большинство из них придерживалось либеральных взглядов на причины, вызывающие бедность. По их мнению, она скорее проистекала из социальных и экономических условий, которые требовалось планомерно и целенаправленно улучшать. Культура, знание социальных наук и социальной экономики являлись той силой, которая могла бы изменить неблагоприятные жизненные условия бедняков. Университеты должны поделиться своими культурными богатствами с бедными слоями населения через посредников, которые бы жили в бедных районах, помогали местным жителям организовывать свой быт и повышать свой культурный уровень, служили бы для них образцом.
Руководители двух основных типов благотворительных организаций, существовавших в США в конце XIX в., по-разному решали проблему подготовки кадров для своих организаций. В то время как в «Обществах организованной благотворительности» были убеждены в необходимости специальных обучающих занятий для новых работников, в сеттльментах больше полагались на их непосредственное включение жизнь и активную преобразующую деятельность на основе уже имевшегося у них университетского образования.
Члены «Обществ организованной благотворительности» объясняли необходимость обучения своих новых сотрудников тем, что они должны понимать психологию людей и владеть приемами установления личного контакта с ними. Работниками «Обществ организованной благотворительности» обычно становились женщины из среднего и высшего класса, которые редко прежде сталкивались с реальными условиями жизни бедняков. Поэтому, когда они впервые попадали в незнакомую среду, им была нужна предварительная подготовка и поддержка более опытных коллег, чтобы преодолеть первый шок от увиденного и вынести взвешенное заключение о состоянии дел в семье. В 1892 г., выступая на конференции Обществ Благотворительности и Коррекции, З. Смит сказала: «Жизнь и впредь будет оставаться главным учителем "дружелюбного визитера", но все же коллеги, с которыми он работает в "Обществе", должны в ходе непосредственного контакта и обсуждений научить его устанавливать отношения с новыми аспектами жизни, видеть реальность в правильном свете и использовать свои возможности наилучшим образом, для того чтобы делать добро» [6].
Для этого в «Обществах организованной благотворительности» начали регулярно проводить общие встречи сотрудников. Это была свободная форма обмена опытом, когда одни рассказывали о результатах своей работы, о приемах, которые они используют в конкретных случаях, а другие могли за-
давать вопросы или просить совета. Тем самым сокращался путь проб и ошибок, который неизбежно приходилось проходить новичкам. Например, новым работникам объясняли, что необходимо отказаться от общепринятых, но неверных представлений о том, что материальная помощь всесильна или что следует прекращать работу с семьей, как только кризис миновал. Прежде чем направить новых сотрудников с дружеским визитом в семью бедняков, их знакомили с некоторыми приемами общения и установления контактов. Это было вызвано тем, что иногда в своем поведении добровольцы неосознанно пользовались распространенным в американском обществе мнением о том, что бедняки сами виноваты в своем бедственном положении. Эта установка создавала барьер между работниками благотворительности и семьей, которая являлась объектом изучения и социальной помощи. Именно поэтому руководители «Обществ организованной благотворительности» стремились познакомить новичков с примером деятельности тех сотрудников, которые благодаря своим врожденным качествам или опыту не делали подобных ошибок.
Постепенно деятельность работников «Обществ организованной благотворительности» усложнялась. Все более важной составляющей в их работе становился подбор адекватных методов изучения и оказания помощи нуждающимся. Таким образом, в недрах «Обществ организованной благотворительности» начала складываться система социальной работы индивидуального характера и ее метод, который в дальнейшем получил название «кейс метода» («case method»).
В отличие от «Обществ организованной благотворительности» у работников движения «Сеттльмент» не существовало специфического метода работы и, более того, у них не было желания этот метод определить. Работники сеттльментов считали, что главным секретом их мастерства является «простое чувство добрососедства», которое приобретается благодаря погружению в ситуацию. Для того чтобы стать хорошим работником, нужно обязательно жить и работать в конкретном поселении. Следовательно, во внимание не принимались те, кто хотел заниматься социальной работой, но не мог позволить себе жить непосредственно в сеттльменте. Подобное положение затрудняло перенесение опыта социально ориентированной благотворительной деятельности в учебную программу.
Сложившаяся ситуация объяснялась главной целью движения «Сеттльмент», которая предполагала систематическую работу в рабочем квартале или бедном районе, а не выделение разовой материальной помощи или исправлении характера, к которым стремились благотворительные фонды и организации. Именно на это отличие социально ориентированной благотворительной деятельности указывал Роберт Вудс (работник университетского сеттльмента в Бостоне). В выступлении на международном Конгрессе Благотворительности, Коррекции и Филантропии он назвал сеттльменты не благотворительными или филантропическими организациями, а лабораториями социальных наук, аванпостом, где областью изучения и эксперимента является сама жизнь [7].
Жизнь в сеттльменте ставила социальных работников в равные условия с бедняками. Главное, что отличало активистов движения «Сеттльмент» от жителей бедных кварталов - наличие у них университетского образования, кругозора, высокого уровня общей культуры и искреннего желания сделать это достоянием всех членов общества. Соприкасаясь ежедневно с проблемами бедняков, пытаясь их решить и постоянно экспериментируя, сотрудники сеттльментов становились экспертами в области социальных преобразований. А поскольку бедные и перенаселенные кварталы являлись микрокосмом всех социальных проблем, то жизнь и работа в них становилась настоящей профессиональной школой, готовящей для работы в сфере широкого социального реформирования. Именно поэтому руководители движения «Сеттльмент» не стремились к организации профессиональных школ и курсов, и подчеркивали ту разницу, которую они видели между «дружелюбными визитерами» из «Обществ организованной благотворительности» и работниками сеттльментов. Последние, по их мнению, не являлись простыми посетителями, которые ходили из дома в дом, выполняя свою работу. Живя постоянно среди бедных, они становились одними из них, поэтому для работников сеттльментов не составляло проблемы наладить контакт с бедняками или правильно организовать посещение семьи. Эта работа рассматривалась ими в качестве естественного процесса, который не требовал каких-либо особых, знаний, умений или специальной техники, приобретаемой в ходе обучения.
К концу XIX в. соотношение количества оплачиваемых работников и добровольцев в «Обществах организованной благотворительности» и сеттльментах стало постепенно изменяться. Столкнувшись с возрастающим объемом и сложностью работы, руководители социальных агентств начали отказываться от привлечения добровольцев и все чаще старались принимать на работу оплачиваемых сотрудников. Удовлетворить растущие требования к работникам благотворительности, развить у них необходимые знания, умения и личностные качества могли только специально организованные профессиональные курсы и программы, поставленные на научную основу. Прежняя система подготовки сотрудников в благотворительных обществах и сеттльментах неизбежно должна была уступить место новому типу образования - школам социальной работы.
Возникнув по инициативе «Обществ организованной благотворительности», первые школы социальной работы решали вопрос о содержательной стороне подготовки в пользу обучения студентов методу индивидуальной работы, который был нацелен на искоренение моральных пороков и отклонений от нормы в ходе контакта «один на один» специалиста с клиентом. Прошло еще несколько десятилетий, прежде чем из форм работы движения «Сеттльмент» сложились методы групповой и общинной социальной работы, которые стали неотъемлемой компонентой технологии и содержания образования современных социальных работников США. Однако в конце XIX в. в подготовке профессиональных работников одержала победу модель индивидуально ориентированной благотворительной деятельности.
Данная статья публикуется при поддержке программы Фулбрайт (США) 2004-2005 гг.
Литература
1. RichmondM. The long view. N.Y., 1930.
2. Gurteen S. H. A plan for Charity organization / Ed. Pumphrey P. The heritage of American social work. N.Y., 1961.
3. RichmondM Social diagnosis. N.Y., 1917. P. 30.
4. RichmondM. Friendly visiting among the poor: A handbook for charity workers. N.Y., 1893.
5. Bosanquet H.D. The strength of the people: a study in social economics. London; N.Y., 1903. P. 277.
6. Smith Z. Proceedings of the National Conference of Charities and Correction, 1892.
7. Woods R. Research and experiment / Proceedings of the International Congress of Charities, Correction and Philanthropy, 1893.
Таганрогский государственный педагогический институт 20 сентября 2005 г.
© 2005 г. Л.В. Абдульманова
РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ФИЗИЧЕСКОМ ВОСПИТАНИИ В РУССКОЙ ФИЛОСОФСКО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ МЫСЛИ (ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
Если сравнить логику развития отечественных и европейских представлений о телесности, то нетрудно заметить, что в русской традиции гораздо в меньшей степени представлен узко физиологический подход к пониманию здоровья и красоты. Это объясняется тем, что русская философско-пе-дагогическая мысль развивалась в русле православия. В связи с этим в отечественных представлениях о физическом воспитании, о здоровье преобладают аскетические, жертвенные мотивы. Тело рассматривается как инструмент решения неких идеологических проблем.
В эпоху Киевской Руси появляются произведения, в которых создается образ защитника Отечества. Следует сказать, что в этот период ведущими идеями физического воспитания выступают идеи воспитания человека патриота, защитника своей Отчизны, храброго, сильного, выносливого воина. Физическая сила и здоровье отдельного человека - необходимое условие процветания государства. Человек должен быть крепким и здоровым, чтобы выполнить долг перед Отечеством.
В эпоху подъема национального самосознания (конец XIV-XV вв.) появляются философские произведения, в которых отражалось жизнеописание подвижников («Житие Сергия Радонежского», «О восьми помыслах» и др.). Идеал аскезы, самоотвержения влияет на характер отношения к физическому состоянию человека. Воздействие на тело, его испытание рассматриваются как необходимые условия духовного совершенствования. Вершиной развития русской средневековой культуры явилось XVI столетие, кото-
