CC BY
18
УДК 821.124+821.14+82-1/29
М. М. ПОЗДНЕВ
Санкт-Петербургский государственный университет
«ПОЧТЕННЫЙ АХИЛЛ» — ГЕРОЙ ДВУХ «ПОЭТИК»
Стих 120 «Науки поэзии»: «scriptor honoratum si forte reponis Achil-lem» — передан в рукописях верно: цитата в схолиях к Персию и масса малоправдоподобных исправлений подтверждают аутентичность трудного honoratum. Предикативное понимание причастия, предполагающее различные сюжеты с Ахиллом, «удостоенным почёта», не находит поддержки. Единственная приемлемая интерпретация — «прославленный молвой» — оказывается уместной, лишь если под «молвой» разуметь солидную литературную репутацию: «почтенный» приобретает тогда лёгкий уступительный оттенок. Оппозиция honoratum — inexpertum (ст. 125) и аппозитивное scriptor, казалось бы, не оставляют сомнений в правильности данного решения. Необходимо лишь доказать, что Ахилл в античной драме представал «резким, гневливым, непреклонным, колким» и т. д. (см. ст. 121-122). Характеристики подходят герою Гомера, и все же — комментарий Порфириона не оставляет здесь никаких сомнений — repo-nis означает «снова ставишь», «вновь изображаешь в драме», «заново выводишь на сцену». Между тем в известных пьесах об Ахилле герой представал иным. Однако пассаж «Поэтики» Аристотеля 1454 b 11-15 доказывает, что именно таким, кроме Гомера, Ахилла изображал знаменитый трагик Агафон, чьё имя восстанавливается в тексте «Поэтики» с помощью арабского перевода. При этом Ахиллу даются в «Поэтике» схожие определения. Предположительно, Гораций помнил слова Аристотеля, когда писал о необходимости следовать традиции, смело взявшись за пьесу с таким «почтенным» центральным персонажем, каков Ахилл.
Ключевые слова: Ахилл, Гораций, Аристотель, Агафон, «Поэтика».
M. M. POZDNEV
St Petersburg State University
"HONORATUS ACHILLES": THE HERO OF TWO "POETICS"
The famous crux in Horace AP 120 "scriptor fhonoratumf si forte reponis Achillem" cannot possibly be healed by altering the MSS text. Given the
fact that the scholia to Persius cite the verse with honoratum, and among many conjectures none has deserved the palm branch, one can hardly suspect that Horace actually has written anything else. Unsuccessful until now have also been all the attempts to explain honoratum as predicative attribute. The only seemingly plausible interpretation honoratum = "fama celebratum" pointed out by Jeep and accepted by Ehlers in TLL was refuted by Brink as superfluous to the Horatian thought. It could, however, still be rescued, if the "honor" paid to Achilles actually meant his celebrity among the writers, his lasting poetic reputation, honoratum, accordingly, being slightly concessive. This meaning is strongly supported by the opposition honoratum — inexper-tum (v. 125) and by the appositive scriptor ("writer" = "if you are going to write"). The only problem, then, is to find another "rough", "irascible", "inexorable", that is to say, another virtually Homeric Achilles in the stage poetry. This is demanded by reponere which doubtlessly (cf. the commentary by Porphyrio) means "to restage" viz. a play. Neither Aeschylus nor Sophocles and Euripides and the minor poets, who brought Achilles on stage, seem to meet the Horatian description. But Aristotle's Poetics 1454 b 11-15, where the reading 'AyaQrov is confirmed by the Syro-Arabian branch of transmission, proves that the same Achilles-type, "irascible", "indolent" etc., was represented by Homer and Agathon. In characterizing Achilles Horace closely resembles Aristotle (and this is just one of many resemblances); it seems probable that he had the relevant locus in mind when he talked of "restaging the honorable Achilles", who was indeed poetized in Homeric manner by at least one great playwright of the past.
Keywords: Achilles, Horace, Aristotle, Agathon, Poetics.
Hor. Ars Poet. 119-130:
aut famam sequere aut sibi convenientia finge 120 scriptor. fhonoratumf si forte reponis Achillem,
inpiger, iracundus, inexorabilis, acer iura neget sibi nata, nihil non adroget armis. sit Medea ferox invictaque, flebilis Ino, perfidus Ixion, Io vaga, tristis Orestes. 125 siquid inexpertum scaenae conmittis et audes personam formare novam, servetur ad imum, qualis ab incepto processerit, et sibi constet. difficile est proprie communia dicere, tuque
rectius Iliacum carmen deducis in actus, 13G quam si proferres ignota indictaque primus.
vel finge. scriptor honoratum : Homereum Bentley : Homeriacum L. Mueller : more ratum Praedicow : si forte reponis, Achilles Jeep : cothornatum Peerlkamp : inoratum Reid : honore actum Campbell : honore orbum Postgate : Peliden Funke : adoratum Delz : honorandum Rudd et al. : scriptor honoratus Kraggerud.
I.
Даже когда личность адресатов «Ars poetica» будет установлена, едва ли мы узнаем, как они воспользовались Горациевой наукой. Ничем, кроме слов Порфириона «nam et ipse Piso poeta fuit», сказанных в подтверждение его — для многих спорной — атрибуции [Syme, 196G, p. 12-2G], литературная деятельность «отца и юношей, достойных отца» (ст. 24) не свидетельствуется. По наставлениям Горация пробуют догадаться, в каком жанре пробовал себя «maior iuvenum» (v. 366) — предмет особой заботы поэта-наставника. Предположительно, сочинялась трагедия. Адольф Кисслинг полагал, на троянскую тему: «tuque rectius Iliacum carmen deducis in actus» обращено к одному из Пизонов, задумавшему пьесу на гомеровский сюжет [Kießling, 1889, S. 248]. Переходя на единственное число в 119-м стихе (а до того обращался и к отцу, и к сыновьям), Гораций советует наделять героев типическими характерами. Рекомендации касаются трагедийного театра. Персонажем новой трагедии должен стать Ахилл. Список его качеств — в трёх стихах, тогда как о других (Медея, Ино, Иксион, Ио, Орест) сказано совсем кратко. Придать известному индивидуальные черты («proprie communia dicere, Koivà iSiœaeiv») непросто. «Поэтому, вытягивая в сценические действия Илионскую песнь, ты поступаешь правильнее, чем если бы предложил первым никому не знакомое и ранее не поизносившееся» (ст. 129-13G). Вероятно, Гораций хочет поддержать начинание молодого Пизона. В новейшем комментарии Ниалла Радда данный сегмент «Ars Poetica» представлен частью теории драмы, обращённой к поэту per se [Rudd, 199G, p. 171]. Генерализующая трактовка поддерживается, хотя слабо, обращением scriptor, в котором спрессован протасис («писа-
тель» = «если взялся писать») и неопределённым si forte. Против — ind. deducis (casus realis) и жанр Ars — скорее послания, чем дидактической поэмы. Прав, по-видимому, Чарльз Бринк, чьё издание и сегодня имеет ценность стандарта. Предлагается компромиссная позиция: «the address to all would-be poets, the Pisos of course included» [Brink, 1971, p. 107]. Лучше переставить акценты: Гораций обращается к юному другу, но хочет научить и других начинающих поэтов. Переводя Гомера на сцену, нужно выполнить ряд условий, при которых «publica materies privati iuris erit». Таков теоретический контекст: «Илиада» с её центральным героем даёт крайний пример традиционной темы, противоположной ультра-новому1.
Главную апорию — «honoratum Achillem» (под крестом у Брин-ка и всех последующих издателей) — легче оценить, уяснив значение reponis. В комментариях Порфириона под леммой, повторяющей спорный стих, находим справку из истории античного театра: «Apud antiquos comoediarum tragoediarumque scriptores cum primum in scaenam prodirent, favorabiliter excipiebantur, etiam si male agerent, ut illorum ad scribendum iterum allicerentur animi, et prae-tore cogente totam necesse erat peragi fabulam. Sin vero iterum male egissent, incipiebant derideri. Ideo dixit 'reponis', quasi 'iterum profe-rens'». Едва ли римский зритель был столь благосклонен к начинающим. Но толкование reponis у Порфириона имеет параллель в самой «Ars poetica» — ст. 189-190, так называемое правило пяти актов: «neve minor neu sit quinto productior actu fabula quae posci volt et spectanda reponi" («пусть не меньше и не пространнее пяти действий будет сюжет, претендующий на востребованность и новую постановку, достойный просмотра»). Впрочем, здесь объект — fabula, в нашем случае — Achillem, так что «снова ставить» следует понимать метафорически: «повторно выводить на сцену». Пытаются обойтись без театральных коннотаций, напоминая, что в разговоре о живописи и пластике простое ponere у поэтов эпохи Августа приобретает значение «изображать», копируя тгб^цг («sollers nunc hominem ponere nunc deum», Hor. Carm. IV, 8, 8, о Скопа-
1 «It is wiser < . > to dramatize material from the Trojan epic rather than to attempt something totally new» [Rudd, 1990, p. 171].
-се и Паррасии). У Персия sensu translato, для поэзии: «nec ponere lucum artifices nec rus saturum laudare» (1, 70). В семантике ponere главное — наглядность, и приставочное reponere подразумевает сцену. Такое reponere нигде, кроме Ars, не засвидетельствовано (Порфирион оттого и сочиняет свою историю), а в ст. 190 речь о постановке. Reponis — «снова изображаешь в пьесе», «заново театрализуешь». Качества Ахилла соотносимы с героем эпоса, reponere — c драмой.
Итак, honoratum. Проблема очевидна. Какой же Ахилл honora-tus? Восстаёт сам Гомер, у которого вождь мирмидонян оскорблён и пожинает горькие плоды обиды. Кисслинг предлагает обойти трудность: поймём honoratum предикативно, и сюжетом новой пьесы станет примирение. Кальпурний Пизон хотел драматизировать ту же часть «Илиады», которая стала основой Патрокловой трилогии Эсхила [Kießling, 1889, S. 2462]. Контраргумент: Ахилл вернулся не потому, что ему оказали почести. Он мстит за Патрокла. Почести он гневно отверг — в 9-й песни. Комментатор соединил npeaßeia с отказом от гнева. В 19-й песни инициатором примирения выступает Ахилл, говоря, между прочим, что дары ему безразличны (ст. 147-148). Получив доспехи, он хочет скорее вести войско в бой. Обещанное приносят, но дело, конечно, не в этом. Сюжет «Мирмидонян» — смерть Патрокла, «Нереид», второй пьесы трилогии, — изготовление оружия, «Фригийцев» — смерть Гектора и выдача тела Приаму. Если для Горация и Эсхила главное в истории Ахилла было honoratus, то в новых версиях герой сильно, как сказали бы романтики, «опошлился». Жестокие подвиги Ахилла плохо определяются «честью». Место остаётся sub cruce.
В качестве указания на сюжет «Илиады» honoratus возвращает к главному — пагубной обиде. Предположим, «честь» — времен-
2 «Honoratum zeichnet die bestimmte Situation, in welcher Achill wieder vorgeführt werden soll, nämlich die Wiederherstellung der Ehre des Schwergekränkten durch die repeaßeia und im Anschluss daran seine apiateia bis zum Fall Hektors, also den Teil der Ilias, den ungefähr die ПатрокХега des Äschylus behandelt hatte, und den vielleicht gerade der ältere der Brüder zu dramatisieren sich vorgenommen». Линию Кисслинга в новейшее время поддержал Тейвас Оксала [Oksala, 1972, S. 97-103].
ная победа троянцев по воле Зевса, уступившего просьбе Фетиды. Что герой отомщён волей Зевса, писал Дени Ламбэн в 1561 г.3 Новая пьеса не могла сводиться к военным успехам войска Гектора: Ахилл в такой пьесе не у дел. Нужно сосредоточить внимание на нем. Зевс обделил его почётом, вместо того чтобы воздать сверх меры сыну бессмертной за краткий век: прославлена обращённая к матери жалоба героя (Il. 1, 353). Но смыт ли позор победами врага, о которых он просит? Ахилл отказывается от извинений, не принимает отступных. Допустим, одного посольства ему мало, хочет, как Кориолан, чтобы просили ещё. Зачем же гибнет Патрокл, отгоняя троянцев? Чтобы было кому просить? Не очень годится для масок, подобных Ахиллу и Кориолану. Назвать сюжет «Илиады» Achilles honoratus допустимо лишь с горькой иронией. Такое honoratum слишком поместительно, способно вобрать целый трактат об «Илиаде». На вопрос, кто оказал Ахиллу страшную честь, правильный ответ — Гомер.
Конъектуральная критика — увлекательное занятие, и здесь, как всегда, перед нами цветник филологического остроумия, сумму которого в критическом аппарате, составленном по изданиям Ars и отдельным публикациям, см. выше, sub linea. Homereum или home-riacum жирно подчёркивает антитезу: «Снова показываешь того, кто был показан Гомером», идёшь на риск, так не отступай от образца! В ту же сторону ведёт Peliden [Funke, 1976, S. 198-201]. Наоборот, cothornatum переносит акцент на Ахилла трагедии. Honore actum снова учит о персонаже и фабуле троянской поэмы. Приняв honore orbum [Postgate, 1910, p. 108] или honorandum, вместо задумчивого встретим игривого Горация. «Обделённый честью» Ахилл, хотя и проще, всё же лучше «получившего честь»: тривиальная характеристика поддерживается нижеследующим портретом. Предполагая, как и Кисслинг, что сюжетом Пизона была npsaßeia, Йо-зеф Дельц предлагает читать adoratum [Delz, 1979, S. 144-1454].
3 Идее Ламбэна следует известный боннский филолог Франц Риттер, осуществивший полное издание Горация в 1856-1857 гг. Об истории толкования, начало которой положил Lambinus: [Brink, 1971, p. 199].
4 Странно, что интерпретация Кисслинга, которой помогает adoratus, в статье не упомянута.
Палеографически ничто из предлагаемого не идеально. Даже ho-norandum: о бесчестии Ахилла (кстати, персонажа средневекового романа) переписчик наслышан, и исправлять герундив на причастие ему незачем. Все рукописи дают honoratum. Кроме того, стих с honoratum цитирует схолиаст Персия: «Ponere dicit scribere, ut Horatius scriptor honoratum si forte reponis Achillem» (1, 70)5.
Персиевы схолии поддерживают переданное в рукописях Горация honoratum. Существенна также интерпункция, с которой scrip-tor относится к reponis. Так читали позднеантичные и средневековые учёные (ср. лемму Порфириона). Идея воскресла недавно. Princeps inter pares в современной норвежской латинистике, Эгиль Краггеруд предлагает ставить точку после finge и, соответственно, воспринять scriptor как именительный, не вокатив [Kraggerud, 2007]. Сопутствующее исправление Краггеруда неприемлемо. Он меняет honoratum на honoratus: «as (i. e. if you want to become) an honoured author». Мешает не только цитата из схолиев. Протасис scriptor honoratus со следствием reponis будет означать реальное настоящее, а не желаемое будущее. Интерпункцию, превращающую scriptor в аппозитивное подлежащее к reponis, можно, тем не менее, принять, пожертвовав enjembement, для которого нет ясной мотивации. Схолиаст Персия помещает scriptor в другую синтагму не для того, чтобы поддержать своё ponere dicit scribere. Он помнит стих равным фразе, начинающейся со scriptor. Дэвид Шеклтон-Бейли, — думаем, правильно — ставит точку после finge [Shackle-ton-Bailey, 1991, p. 315]. Sequere и finge не требуют поддержки: ясно, что разговор о сочинительстве. Пояснение нужно для honoratum, и scriptor как аппозиция может служить таковым, приближая к искомому смыслу.
Качества Ахилла — набор трюизмов, и в этом пафос. Гневливость, вспыльчивость — такое же общее место («взметчивый муж» у Гнедича), как и неистовство. Inpiger Ахилл не только на поле боя
5 Мы не обязаны доверять схолиасту в понимании reponis — без театра. Следующим примером reponere, равного scribere, цитируется первый стих Ювенала: «Semper ego auditor tantum numquamne reponam», где reponere — «отплачивать».
(Бринк: «Achilles the fighter»), или потому что ко8aç œKÙç. Он подвижен душой, как и телом, быстро меняет настроение, скор на слово и на руку. Seivoç àvnp- xá%a kev каг àvamov атоюто (Il. XI, 654; Цицерон вспоминает это в шутку, опасаясь задеть Варро-на: Ad Att. XIII, 25, 3). То же — неумолимость и доходящая до грубости резкость: так он отвечает послам, так говорит с Приамом. Он «не признает закона, думает, что вправе все получить силой оружия». Курт Латте предположил, что Гораций адаптировал стих некой трагедии [Latte, 1925, S. 3]. Автор Ars имеет в виду традицию, опирающуюся на Гомера: «iura neget sibi nata» парафразирует слова Агамемнона в 1-й песни (àM,' öS' àvpp èGe^ei nepi nàvxœv e^evai a^œv кт^., 287-289); «nihil non arroget ar-mis» — прозрачный намек на сцену гнева (л о ye yacyavov o^ù èpvGGà^evoç пара ц^рой, I, 19G). Сравнивая слепок с оригиналом, комментаторы XVII-XVIII вв. с энтузиазмом первооткрывателей пытались и honoratus перевести на греческий6. Однако в «Илиаде» xi^^eiç — не об Ахилле, только Sîoç и фа18гцо<; (adornatus? впрочем, фа18гц' 'Axí^^ev в «Илиаде» так же часто, как фаг8гц' 'Областей в «Одиссее», так что фа18гцо<; не типично для Ахилла). Hono-ratus не передает гомеровских формул, и вряд ли epitheton ornans отсылал бы к чему-то, кроме Гомера7.
Подходим к другой, лучшей возможности: honoratum, равное fama celebratum. Так в статье Виду-Вольфганга Элерса о honorare в TLL. Первым толкование предложил латинист конца XIX в. Юстус Йееп, которого затем поддержал Кристиан Йенсен8. Йееп ставит запятую после reponis, и меняет acc. на nom. Achilles. Чарльз
6 Реестры этих попыток: [Bentleius, 1713, ad loc.] и [Orelli, 1852, p. 714715].
7 Впрочем, Ян Васцинк предполагает, что эпитет honoratus позаимствован Горацием из перевода «Одиссеи» Ливия Андроника, а именно — тех стихов Néicuia, где Одиссей вспоминает, как высоко ахейцы чтили Ахиллеса (11, 484-485): [Waszink, 1975]. Если автор латинской «Одиссеи» действительно перевёл repiv |j.èv yáp ae Çroov éxío^ev îaa Seoîaiv посредством пассивного ho-noratus, всё равно трудно поверить, что подобная реминисценция могла быть запланирована: слишком уж архаично звучал Андроник во времена Горация.
8 Свою идею Йееп высказал в письме Густаву Крюгеру: [Krüger, 19GG, S. 229]; ср.: [Ehlers, 1987, p. 64].
Бринк не согласен: конъектура неприемлема, а honoratum как эпитет Ахилла в значении 'прославленный' не имманентно тексту Горация. В параллель Йееп привёл фразу Цицерона: «Amphiaraum autem sic honoravit fama Graeciae, deus ut haberetur» (Div. 1, 88, 10). Здесь, однако, не нужно извлекать fama из предыдущего, и ясно, в чем оказанная честь. О значении honoratus Цицерон учит: «cum honos sit praemium virtutis iudicio studioque civium delatum ad ali-quem, qui eum sententiis, qui suffragiis adeptus est, is mihi et honestus et honoratus videtur» (Brut. 281, 1-4). Famam sequere отвлечено от honoratum Achillem; едва ли fama, задающая поэту образ героя, этого героя «чествует». Да и свойства, которыми его наградил поэт, следуя молве, как honores более чем сомнительны.
Pace Brink лучшего пути, чем тот, на который наводит комментарий Йеепа (без ухудшающей эмендации) отыскать не удастся. Сам же Бринк повторяет: «fama, not Homer is in question», «fama not the stage is Horace's point of orientation» [Brink, p. 1971, 107]. Важна именно литературная репутация. Но откуда она берётся? Гораций знает только о той «молве», источник которой — Го -мер, и на сцене герой предполагается таким же, как в «Илиаде». Хотя Аристотель говорит о драматичности Гомера (|iôvoç yap où% ÖTi eu àXkà Kai p.ip/naeiç Spa^axiKaç ènoi^aev, Poet. 1448 b 356), все же «Илиада» — не драма. В идеале необходим — этого требует reponis — новый Ахилл, Ахилл драмы, схожий характером с героем «Илиады». Остаётся найти его.
II.
Где искать? В «Патроклии» Эсхила или в сатировой драме Софокла «Влюблённые в Ахилла»? (Ахилл на Скиросе — любимый герой сатиров; из больших поэтов на эту тему, кроме Софокла, писал Каркин.) Или в имевшей шумный успех у зрителей эпохи Аристотеля драме Херемона «Ахилл Терситоубийца»? Может быть, у римлян? «Ахилл» Аристарха латинизирован Эннием, как «Ми-римидоняне» Эсхила — Акцием. Неизвестно, каким изображался герой в этих пьесах9. Иофонт, Энарет и Диогенид, драматурги вто-
9 Реконструкция сюжета: [Ribbeck, 1875, S. 349-351]. Отражения Ахилла у трагиков: [Pantelis, 2007].
рого ряда, могли держаться известного. Но Херемон и Каркин — мастера сцены, и о советах Горация следовать традиции ничего не слышали. Аристотель, их современник, рекомендует обращаться с известными сюжетами свободнее (icav apa au^ßfi yevó^eva noieív, oüGev flxxov лог'пт'п? éaxi, Poet. 1451 b 29-30). У Софокла Ахилл — ребёнок («nec nocet auctori, mollem qui fecit Achillem», Ovid. Trist. 2, 411). В «Ифигении в Авлиде» — рыцарственный юноша. Сострадания нет в списке Горация. Ближе всех Гомеру и гора-цианскому портрету герой Эсхила. Он ставит себя выше Агамемнона, собственные воины, хор мирмидонян, обвиняют его в предательстве, ахейцы хотят побить камнями. «Iura neget sibi nata». Его долго упрашивают, и Патрокла он отпускает неохотно. «Inexorabi-lis». Но список Горация начинается с inpiger — 'подвижный', 'мятущийся'. Fama об «Ахиллеиде» указывает на другое. Примерно половину первой трагедии (до обращения к нему Феникса, fr. 132b) герой безмолвен, и краснофигурная ваза, которую используют как terminus ante quem постановки, изображает его закутанным в плащ и отвернувшимся в сторону. В «Лягушках» Еврипид приводит его примером молчащей фигуры, вместе с Ниобой (ст. 912, пародия в ст. 1264: немота Ахилла кричит об искусстве Эсхила-трагика).
Есть более очевидная параллель, которой, тем не менее, пренебрегали в силу плохой сохранности релевантного греческого текста. «Непротиворечивость» находим в «Поэтике» Аристотеля среди рекомендаций, касающихся свойств персонажа: то ó^a^óv (1454 a 26) тождественно sibi convenientia. Герой должен демонстрировать последовательное поведение на протяжении всей пьесы: Го -раций здесь созвучен Аристотелю. Перечень параллельных мест Ars и «Поэтики» указанным далеко не ограничивается. Например, «si vis me flere, dolendum est primum ipsi tibi» (v. 103) пересекается с тезисом Аристотеля о большей убедительности прожитого самим поэтом чувства (1455 a 30-32). Схожи характеристики ямба (A. P. 79-82, Poet. 1449 a 23-25, 1459 a 10-13, 1459 b 31-1460 a 1), замечания о поэтической вольности в языке (A. P. 45-46, Poet. 1460 b 11-13), о композиции поэмы и об искусстве Гомера-рассказчика (A. P. 136-152, Poet. 1451 a 19-29, 1459 a 30-36, 1460 a 519). Примеры можно легко умножить; пересечений с Аристотелем
никак не меньше, чем с Неоптолемом из Пария, чей литературно-теоретический трактат известен как основной источник Ars [Brink, 1963, p. 43-134]. Трудно думать, что Гораций не был знаком с «Поэтикой», в его время уже доступной римскому читателю. Её цитирует эпикуреец Филодем (из тех же геркуланских папирусов извлечены фрагменты Неоптолема). Вероятно, мыслями о литературе самого Аристотеля мог заинтересоваться и эпикуреец Гораций.
Об Ахилле он мог прочесть в XV главе (1454 b 11-15), через несколько строк после требования «непротиворечивости»: «tov noi^x^v ^i^oú^evov каг ópyíAo'Ut; каг paQú^cut; каг та^а та тог-а^та exovxa^ елг xrav ^Qrav тогойтсс^ ovxa^ елгегкегх; noieív, otov tov 'А%г^га áyaGov каг napáSeiy^a стк^^рот^то^ "Оц^ро^» («Поэту, изображающему гневливых, легко меняющих настроение и наделённых прочими подобными чертами характера людей, даже таких следует делать образцовыми, как например, Гомер сделал Ахилла добрым и примером неумолимости»). Связный разве что грамматически текст otov tov 'А%г^га áyaGov каг napáSeiy^a CTK^^póx^xo^ "Оц^ро^ предложил Эдгар Лобел [Lobel, 1929, p. 78]. Рудольф Кассель печатал в крестах: fnapáSeiy^a стк^^рот^то^ otov tov 'Ахг^еа áyaGov каг "O^po^f [Kassel, 1965, p. 25]. Рукописи дают помимо áyaGov и другое чтение: napáSeiy^a стк^^рот^то^ otov tov аххХХеа áyaQrav каг оц^ро^ (Parisinus 1741, XI в. — древнейшая независимая греческая рукопись «Поэтики»). В переводе Вильгельма из Мербеке (1274 г.): «sic et poetam imitantem et iracundos et desides et alia talia habentes in moribus tales entes epieikees facere; exemplar duriciei velut Achillem Agathon et Homerus». Общий предок Парижской рукописи и Translatio Guillelmi (Ф, не позднее конца X в.) содержал чтение 'AyáQrnv. Двадцать пять апографов XV в. заменили Агафона на «доброго» (Ахилла)10. Меньшинство
10 Чтение oíov tov á/iXXéa áyaSov ка! оц^ро^ содержат следующие re-centiores: Ambr. B78sup. f. 88; Ambr. O52sup.; Ambr. P34; Berolinensis gr. 196; Bodleianus Canonicianus gr, 7; Dresdensis gr. D4; Estensis gr. 100; Guelferbuta-nus Gudianus gr. 26; Laurentianus gr. 31.14; Laurentianus gr. 60.14; Laurentianus gr. 60.16; Laurentianus gr. 60.21; Leidensis Vossianus gr. 34; Marcianus gr. 215; Marcianus 200; Matrinensis 4612; Matrinensis gr. 80; Matrinensis 4805; Matri-nensis gr. 92; Meteora M. Metamorph. cod. 91; Parisinus 2040; Parisinus
гуманистов, среди них Кристофоро Руфо, оставили текст с äyä-Qrnv (Ferrarensis 348; Parisinus 2117; Vaticanus gr. 1388)11. В конце XV в. для первого печатного издания предприняли правку текста, пытаясь, как впоследствии Лобел, справиться с napäSeiy^a ак^л-рот^то^. Получилось не очень убедительно для нас, но для того времени более чем сносно: ¿лгегкега^ noietv ларабегуца ^ ак^п-рот^то^ Set oiov xov 'А%1^га 'AyäQrnv каг 'Q^^po^. Данное чтение дают три позднейших кодекса (Parisinus 2038; Ravenna Bibl. Classense cod. 381; Riccardianus 16). Казалось бы, все яснее ясного: Аристотель написал 'AyäQrov. Однако одна независимая ветвь традиции имеет äyaGov- napaSeiy^a стк^^рот^то^ oiov xov 'А%г^га ^ev äyaGov каг "Оц^ро^ (Riccardianus 46, нач. XIV в.). В испорченных местах даже на малом объёме заметно, что Риккардиан-ский кодекс своеобразен: стоит обратить внимание на (вполне приемлемое) ^ev.
При расхождении традиций пробным камнем служит арабский текст, перевод с недошедшей сирийской версии, которая, в свою очередь, была переводом с греческой рукописи не младше IX в. Однако и здесь всё непросто. В спорном месте неясное jW-l , что понимали по-разному. Внимательное изучение рукописи с большой определенностью показывает, что правильнее диагноз Ярослава Ткача, предложившего ¿яЫ = j^-l, т. е. арабскую транслитерацию имени Агафона [Tkatsch, 1928, S. 254-255] . Ни одно из других слов, которые можно подставить (все это — глаголы в перфекте), не может передать кристально ясное сирийскому переводчику äyaQov. jM 'объяснил' или jW-l 'позволил', 'допустил' (вариант Давида Марголиуса: [Margoliouth, 1887, p. 40 (в арабской пагинации)], мЫ 'согласился', jW-l 'покровительствовал' . Следовательно, никакого äyaGov в оригинале не было. Но порча j^-l в jW-l невозможна. Вероятно, доступный сирийцу текст уже был испорчен в подобие ArAQN, и арабское jW-l — переделка сирийской транслитерации.
Coislinianus 324; Riccardianus 15; Vaticaus gr. 1400; Vaticanus Urb. gr. 47. Все эти рукописи датированы, имена переписчиков известны.
11 Руфо — автор феррарской рукописи.
Легче объяснить, почему ayaGóv возникло в Риккардианской рукописи. Переписчики путали ayáGrov и ayaGóv. Иллюстрация обнаружилась в тексте Марка Аврелия: "Oct^v etiaxoMav кербаг-vei ó P^enrnv tí ó n^naíov einev ^ enpa^ev ^ Sievo^Q^, aXXa ^óvov tí айто<; noieí, iva auto torno SÍKaiov fl каг oaiov ^ ката xov ayaGóv f (Dalfen: 'AyáGrnva Xylander) ц-р ^e^av flGot; лергР^е-neaGai, aXX' érni xfl^ урацц^ xpexeiv ópGóv, Sieppi^évov (4, 18). Конъектура Вильгельма Ксиландра (Хольцмана), подготовившего editio princeps Марка, достойна пальмовой ветви, поскольку следующие слова действительно напоминают цитату: Август Наук помещает их среди фрагментов Агафона (TGF 766-767, fr. 16)12. В новейшем критическом издании «Поэтики» с учётом арабского перевода, коллацию которого осуществил Димитри Гутас, чтение AyáQrnv справедливо признано аутентичным [Taran, Gutas, 2012, p. 190].
Наша проблема не требует входить подробнее в историю текста «Поэтики». Достаточно оснований вернуться к версии Ингра-ма Байуотера (его комментарий по сей день остаётся надежнейшим помощником в чтении «Поэтики»), возможно, с добавлением ^ev: oíov xóv 'A%i^éa ^ev 'AyáQrnv каг "Оц^ро^ [Bywater, 1909, p. 44]. Для нас имеет значение, во-первых, что была драма, причём созданная большим художником, где Ахилл выступал таким же «вспыльчивым» и «непостоянным», как у Гомера. Во-вторых, что о герое Агафона и Гомера Аристотель и Гораций говорят в близком контексте. ёлгегк^^ римскому автору не нужно; он этой сложной идеи не использует. Гораций читал Аристотеля, как поэт читает философа. Захватившая мысль развивалась иногда весьма причудливо. Он не обязан был латинизировать и даже глубоко понимать то, что в «Поэтике» написано про паралогизмы. Ему только понравилось, что Гомер с исключительной ловкостью умеет «врать»
12 Ср.: «Место трудное и можно понять Дальфена, заключающего tov áyaSov в кресты. Тайлер убирал „тёмный нрав", зато вводил некоего „бегуна". Предлагаем осмысление чтения Т, хотя и гадательное» [Гаврилов, Унт, 1985, с. 225]. Перевод А. К. Гаврилова: «и в достойном человеке не высматривает он темноту нрава, а спешит прямо и без оглядки своим путем» [Гаврилов, Унт, 1985, с. 18].
(научил всех писателей, как правильно обманывать: 1460 a 18-19). И он использовал эту похвалу, вшив в другие («atque ita mentitur, sic veris falsa remiscet, primo ne medium, medio ne discrepet imum», 151-152). Существеннее, что из пассажа об Ахилле у Аристотеля можно извлечь традицию, ту литературную молву, которой и «награждён» Ахилл — самый почтенный из всех почтенных героев прожитой поэзии. Что honoratus Achilles воплощает традицию, даёт понять сам автор Ars, противополагая многажды трактовавшийся предмет свежему и новому: honoratum поддерживается уравновешивающим антитезу inexpertum (ст. 125) . Поэт обращается к ученику: «ты снова выводишь на сцену столь прославленного сценой героя» — прославленного не преданием о том, каков он, но самим качеством написанного о нем, подтверждаемым для Горация текстом «Поэтики».
ЛИТЕРАТУРА
Гаврилов А. К., Унт Я. (изд., пер., коммент.) Марк Аврелий Антонин.
Размышления. Л. : Наука, 1985. Bentleius R. (ed., comm.) Horatius Flaccus. Ex rec. et cum notis. Amstelaeda-mi : Wetsten, 1713.
Brink C. O. Horace on Poetry : Prolegomena to the Literary Epistles. Cambridge : Cambridge University Press, 1963. Brink C. O. Horace on Poetry 2 : The Ars Poetica. Cambridge : Cambridge University Press, 1971.
Bywater I. (ed., comm.) Aristotle. On the Art of Poetry : A Revised Text with Critical Introduction, Translation and Comm. Oxford : Clarendon Press, 1909.
13 Антитезу заметил Йееп: «Honoratum ist Gegensatz von inexpertum und durch fama zu ergänzen» (см. выше, примеч. 8). На важнейшее для понимания honoratum противопоставление с inexpertum обратил внимание Д. В. Кейер, поддержавший наше толкование во время дискуссии на кафедре классической филологии СПбГУ. Доклад о «почтенном Ахилле», прочитанный перед аудиторией сотрудников кафедры зимой 2013 г. (еще до того, как нам стало доступно издание «Поэтики» Д. Гутаса и Л. Тарана), вызвал живую реакцию слушателей, причём В. С. Дуров, знаток творчества Горация, особенно выразительно настаивал на самостоятельности поэта, любимого им более других. Последним обстоятельством оправдываем своё стремление принести настоящий этюд в дар юбиляру — профессору В. С. Дурову.
Delz J. Textkritische Versuche an der Ars Poetica des Horaz // Museum Hel-veticum. Vol. 36. 1979. S. 142-152.
Ehlers W. Honorare // Thesaurus Linguae Latinae. 1987. Vol. VI, 3. P. 29-48.
Funke H. Zur Ars Poetica des Horaz // Hermes. 1976. Bd 104. P. 198-201.
KasselR. (ed.) Aristotelis De Arte Poetica. Oxford : Clarendon Press, 1965.
KießlingA. (ed., comm.) Q. Horatius Flaccus. Briefe. Berlin : Weidmannsche Buchhandlung, 1889.
Kraggerud E. The Problems of Horace Ars Poetica 119-120 // Symbolae Osloenses. 2007. Vol. 82. P. 60-64.
Krüger G. T. A. (ed., comm.) Des Q. Horatius Flaccus Satiren und Episteln : Für den Schulgebrauch erkl : 2-tes Bdn. 14. Aufl. Leipzig : B. G. Teubner, 1900.
Latte K. Reste fruhellenistischer Poetik im Pisonembrief des Horaz // Hermes. 1925. Vol. 60. P. 1-13.
Oksala T. Was bedeutet honoratum... : Achillem bei Horaz (Ars 120)? // Arc-tos. 1972. Vol. 8. P. 97-103.
LobelE. A Crux in the Poetics // The Classical Quarterly. 1929. Vol. 23. P. 7679.
Margoliouth D. Analecta orientalia ad Poeticam Aristoteleam. Londini : D. Nutt, 1887.
Orelli G., Baiterus G. (ed., comm.) Q. Horatius Flaccus / rec. atque interpr. G. Orell ; ed. curavit G. Baiterus. Turici : sumptibus Orellii, Fuesslini et sociorum, 1852.
Pantelis M. Achilles in the Greek Tragedy. Cambridge : Cambridge University Press, 2007.
Postgate J. P. Horatiana // The Classical Quarterly. Vol. 4. 1910. P. 106-111.
Ribbeck O. Die römische Tragödie im Zeitalter der Republik. Leipzig : B. G. Teubner, 1875.
RuddN. (ed., comm.) Horace. Epistles, Book II and Epistles to the Pisones ('Ars Poetica'). Cambridge : Cambridge University Press, 1990.
Schakleton-Bailey D. R. (ed., comm.) Horatius. Opera. Stuttgart : Teubner, 1991.
Syme R. Piso Frugi and Crassus Frugi // Journal of Roman Studies. 1960. Vol. 50. P. 12-20.
Taran L., Gutas D. (eds.) Aristotle. Poetics / Editio Maior of the Greek text with Historical Introduction and Philological Commentaries. Leiden : Brill, 2012.
Tkatsch J. Die arabische Übersetzung der Poetik des Aristoteles und die Grundlage der Kritik des griechischen Textes. Wien ; Leipzig : Hölder-Pichler-Temsky, 1928.
Waszink J. H. Honoratum Achillem (Hor., A. P. 120) // Mnemosyne. 1975. Bd 28. S. 418-420.
REFERENCES
Gavrilov A.K., Unt Ya. (publ., transl., comm.) Mark Avreliy Antonin. Raz-myshleniya [Meditations]. Leningrad, Nauka Publ., 1985.
Bentleius R. (ed., comm.) Horatius Flaccus. Ex rec. et cum notis. Amstelaeda-mi, Wetsten, 1713.
Brink C.O. Horace on Poetry: Prolegomena to the Literary Epistles. Cambridge, Cambridge University Press, 1963.
Brink C.O. Horace on Poetry 2: The Ars Poetica. Cambridge, Cambridge University Press, 1971.
Bywater I. (ed., comm.) Aristotle. On the Art of Poetry: A Revised Text with Critical Introduction, Translation and Comm. Oxford, Clarendon Press, 1909.
Delz J. Textkritische Versuche an der Ars Poetica des Horaz. Museum Helveti-cum. Vol. 36. 1979. S. 142-152.
Ehlers W. Honorare. Thesaurus Linguae Latinae. 1987. Vol. VI, 3. Pp. 29-48.
Funke H. Zur Ars Poetica des Horaz. Hermes. 1976. Bd 104. Pp. 198-201.
Kassel R. (ed.) Aristotelis De Arte Poetica. Oxford, Clarendon Press, 1965.
Kießling A. (ed., comm.) Q. Horatius Flaccus. Briefe. Berlin, Weidmannsche Buchhandlung, 1889.
Kraggerud E. The Problems of Horace Ars Poetica 119-120. Symbolae Osloenses. 2007. Vol. 82. Pp. 60-64.
Krüger G.T.A. (ed., comm.) Des Q. Horatius Flaccus Satiren und Episteln: Für den Schulgebrauch erkl. 2tes Bdn. 14. Aufl. Leipzig, B.G. Teubner, 1900.
Latte K. Reste fruhellenistischer Poetik im Pisonembrief des Horaz. Hermes. 1925. Vol. 60. Pp. 1-13.
Oksala T. Was bedeutet honoratum...: Achillem bei Horaz (Ars 120)?. Arctos. 1972. Vol. 8. Pp. 97-103.
Lobel E. A Crux in the Poetics. The Classical Quarterly. 1929. Vol. 23. Pp. 7679.
Margoliouth D. Analecta orientalia ad Poeticam Aristoteleam. Londini, D. Nutt, 1887.
Orelli G., Baiterus G. (ed., comm.) Q. Horatius Flaccus, rec. atque interpr. G. Orell; ed. curavit G. Baiterus. Turici, sumptibus Orellii, Fuesslini et so-ciorum, 1852.
Pantelis M. Achilles in the Greek Tragedy. Cambridge, Cambridge University Press, 2007.
Postgate J.P. Horatiana. The Classical Quarterly. Vol. 4. 1910. Pp. 106-111.
Ribbeck O. Die römische Tragödie im Zeitalter der Republik. Leipzig,
B.G. Teubner, 1875. Rudd N. (ed., comm.) Horace. Epistles, Book II and Epistles to the Pisones
('ArsPoetica'). Cambridge, Cambridge University Press, 1990. Schakleton-Bailey D.R. (ed., comm.) Horatius. Opera. Stuttgart, Teubner, 1991. Syme R. Piso Frugi and Crassus Frugi. Journal of Roman Studies. 1960. Vol. 50. Pp. 12-20.
Taran L., Gutas D. (eds.) Aristotle. Poetics. Editio Maior of the Greek text with Historical Introduction and Philological Commentaries. Leiden,: Brill, 2012.
Tkatsch J. Die arabische Übersetzung der Poetik des Aristoteles und die Grundlage der Kritik des griechischen Textes. Wien; Leipzig, Hölder-Pichler-Temsky, 1928.
Waszink J.H. Honoratum Achillem (Hor., A. P. 120). Mnemosyne. 1975. Bd 28. S. 418-420.
Позднев Михаил Михайлович
доктор филологических наук; профессор Санкт-Петербургского государственного университета
E-mail: [email protected] [email protected]
